отбросы не могут существовать.

всё началось ещё в две тысячи тринадцатом году. мне было всего двенадцать лет, когда я понял, что со мной что-то не так. поначалу меня это очень сильно пугало, беспокоило, сбивало с пути. я долго не мог думать ни о чём другом, как об этом. долгими месяцами я боролся с бессонницей, моя успеваемость в школе начала падать, я начал отдаляться от своих друзей, и всё это только из-за этого. я никогда ни с кем об этом не разговаривал. постепенно мне приходилось привыкать, ведь пойти против себя и своей природы я не мог. вернее мог, хотя бы попробовать я точно мог, но ещё не осознавал этого. а когда осознал, оказалось поздно. знал бы я, чем это закончится..  *** я учился в школе джона кеннеди, наши классы были не большими, в одной группе около пятнадцати человек. мы все слегка отличались по возрасту, но разница не выходила за пределы двух лет, таким образом возраст самой младшей нашей одноклассницы был десять лет. мне, как я сказал уже ранее, было двенадцать. все мы дружили, часто ходили в школу вместе, любили обсуждать новые комиксы по супер героям, их тогда любили все, в независимости даже от пола. у меня был лучший друг, его звали бруно. с ним мы всегда на занятиях садились рядом, и до того дня я даже не мог задуматься о том, что будет если мы перестанем общаться, ведь мы никогда не ссорились. а произошло всё как раз из-за комиксов. я честно, не помню как он назывался, но было что-то из разряда «viaggiatori del cielo». вся суть нашей ссоры заключалось в разнящемся отношении к определённому персонажу. я считал его поступок подлым и мерзким, по отношению к другим персонажам, бруно же твердил что это во благо, и всем жителям неба (да, таким бредом мы увлекались) станет лучше от того действия. мы очень сильно злились друг на друга, ну что поделать, мы были детьми. после этой ссоры мы не общались несколько лет, и мне пришлось искать замену, ведь хоть мы были и дружным классом, но в процессе пребывания в школе мы делились на «шайки», такой были и мы с бруно. однако «нас» больше не стало, и я попробовал пообщаться с лукой и америго. они приняли меня к себе. это, пожалуй, и стало началом моих мучений.  *** в скором времени америго ушёл из нашей школы. родители мальчика решили, что ему лучше получать образование заграницей, престиж как никак. и остались мы с лукой одни. на самом деле это было весело, мы оба были слегка бунтарями, и мы нашли друг друга. одной из самых весёлых воплощённых наших идей была она.  неподалёку от моего дома находилось кукурузное поле. на заборе было написано, что плантацию охраняют органы защиты, но нас ничуть это не смутило. утром перед школой мы решили затариться кукурузой по полной программе. я залез на плечи луки и перелез через забор. прыгать вниз оказалось страшнее, чем я думал, но не в этом суть. оказавшись на поле я начал перекидывать только что сорванную мною же кукурузу луке, он собирал всё это в огромный мусорный мешок. я не помню сколько мне удалось успеть сорвать, но зато отчётливо помню, как из будки в другом углу поля на нас начал бежать немолодой мужчина, он был полноват, но бежал быстро. я оказался в ловушке. я не мог перелезть забор и убежать, я был слишком низок и без помощи друга дотянуться не мог. тогда от безысходности и страха приближающегося охранника я ответственно скомандовал: –бери мешок и беги! лука посмотрел на меня вопросительным взглядом, однако послушал и побежал. я остался метаться из стороны в сторону, играя в догонялки с охранником. тут я споткнулся об поливочную трубу, самое подлое, чего следовало ожидать.  разговор с охранником я рассказывать не буду, но самое интересное что он меня отпустил. так, я и лука остались целыми и невредимыми, а вдобавок с кукурузой.  *** я делал домашнее задание, но сам не заметил как переключился на образ луки. лука был брюнетом, а его глаза были настолько черны, что зрачки от радужки отличить я не мог. это порой очень завораживало. он был очень худым, в этом было наше сходство. плечи у луки были всегда гордо выпрямлены, я же всё время сутулился. когда мы смеялись с очередного забавного действия нашего учителя, я наблюдал прекрасное зрелище – чудесную улыбку луки, раньше я ее совсем не замечал, а тогда просто утопал в ней, какой же она была искренней и счастливой.  в тот момент я понял, что те чувства и ощущения, которые когда-то описывал бруно касательно анны (это была наша одноклассница, которая симпатизировала бруно), я испытывал к.. луке..  я испугался своих мыслей, как у двенадцатилетнего мальчика, чьи родители были гомофобами, назрели такие мысли? правда ли это? мне понадобилась неделя чтобы убедиться в этом. через неделю я хотел исчезнуть. напомню, мне было двенадцать, но я видел себя проблемой общества. напомню, мне было двенадцать, но я стыдился того, о чём думаю, пусть и пытался избавиться от своих мыслей. напомню, мне было двенадцать, но я не спал ночами от того, что мне было противно от самого себя. напомню, мне было двенадцать. за всё это можно поблагодарить моих родителей, они с самого детства воспитали во мне ненависть к таким людям, называли их отбросами, изгоями, неправильными и больными. я тихонько рыдал в подушку ночью, представляя как меня выгоняют из дома из-за того что я такой. разумеется, я так и не рассказал им. я никому не рассказал, почти. *** мне исполнилось шестнадцать, я поступил в музыкальную школу.  у нас часто проходили совместные занятия нескольких классов, получалось что-то вроде группы. я ходил на классы гитары. были парни из драм-класса, были вокалисты. я мало общался, в то время как все бурно обсуждали как и музыку, так и личную жизнь, я сидел и лишь изредка кивал. спустя два года меня всё равно беспокоила моя ориентация, я пробовал полюбить девушек, я признаюсь, даже смотрел порно, но меня это как будто не затрагивало. будто не моё. но потом всё слегка улеглось в моей голове, я постепенно стал открываться людям, после даже появилось желание начать дружбу.  как я сказал ранее, у нас бывали «совмещёнки». наша музыкалка была привязана к фонду помощи пенсионерам, и мы часто ездили давать концерты в этот фонд. назначили выступать в этот раз меня, барабанщика итана и вокалиста дамиано. репетиция была назначена на предшествующий концерту день. для меня это показалось хорошим вариантом поиска друзей.  *** я пришёл в студию первым, мне нужно было подобрать себе инструмент, настроить его и повторить ноты. рутина. спустя минут семь-десять, в помещение вальяжно вышагивая и покачиваясь вошёл дамиано. он был трезв, но такова была его походка – свободная, независимая, вызывающая. – доброе, итан не придёт, так что с тобой нам нужно будет прогнать всё вдвоём. пойдёт? - сказал он мне. я кивнул. мы начали. наступил перерыв, я отлучился в уборную, был жаркий день и перед репетицией я выпил две бутылки спрайта с арбузом, после чего мне нужно было отлить. наш туалет выглядел довольно просто, кабинка была всего одна, но и она была заперта на замок. вдоль стены располагались писсуары, огороженные друг от друга невысокими перегородками. я выбрал самый дальний. стоило мне только расстегнуть ширинку моих брюк и расслабиться, как я почувствовал дыхание со спины, обернулся и мягко говоря удивился. за мной стоял дамиано и кокетливо ухмылялся. я окинул его испуганным и рассерженным взглядом, и как только закончил своё дело, спросил у него: –что это за дичь, чувак? ты буквально пришел посмотреть как я ссу? уборная наполнилась раскатистым смехом дамиано. он посмеялся и ушёл, подметив, что нам нужно продолжать. я не мог даже понять того что он делал, он был настолько эксцентричным, что у меня не получалось осмыслить даже самых простые его слова. вскоре мы продолжили, вся оставшаяся репетиция прошла без каких-либо причуд, не считая манеры дамиано вести себя вызывающе.  после репетиции мы обменялись номерами на случай чего, на следующий день нам нужно было встретиться раньше дабы прогнать концерт с участием барабанов. *** мы отыграли всё безупречно, аудитория была счастлива, никто из нас не налажал, дамиано попытался даже сдерживать своё поведение, смотря в зал с бабушками и дедушками. отличный концерт. после него я пошёл домой пешком, у меня был вариант добраться до дома на автобусе, но пешком у меня стало бы больше времени на размышления. я думал обо всём. о концерте, о домашнем задании, которое нужно сделать на  завтра, ну, и конечно, куда же без него.  я думал о дамиано давиде (это была его фамилия). он был мне очень интересен, меня притягивало это поведение, он был ходячим шоу. кроме того, парень был несомненно красив. ему было восемнадцать и он был невысок. у него были длинные каштановые волосы, они были вьющиеся, и разглядывать эти волны было довольно интересно, но больше этих волн меня беспокоил только уход за ними. за всё время я не увидел ни одного волоска, торчащего из всей остальной массы волос. графичные брови отлично подчёркивали глубоко карие глаза. а нос? это был самый изящный нос в моей жизни, эта горбинка очень хорошо вписывалась в черты лица. на груди красовалась татуировка «il ballo della vita». дамиано всегда делал на ней акцент, расстёгивая несколько пуговиц рубашки. мда.  дамиано стал мне не просто знакомым. он стал для меня, как лука когда-то, любовью. всё моё взросление меня окружало огромное множество различных парней, будь они одноклассниками или же соседями, но мне хотелось видеть именно дамиано рядом с собой как можно чаще. мне снились очень пошлые сны с его участием, я очень часто засматривался на него, и признаю, это выглядело жутко странно. я боялся последствий.  *** теперь я официально мог посвятить свои бессонные ночи дамиано. я не мог перестать думать о нём, об его внешности, об его характере и манерах. мне снились жутко манящие сны, после которых приходилось убеждать себя что это были всего лишь сны. я снова летал в облаках с утра до ночи, но причиной была уже не осознанная ориентация, а ее наглядный пример.   я по-прежнему глубоко осуждал себя за свои мысли, но поделать с этим ничего не мог. я не мог избавить себя от сладких и дразнящих мой разум мечт и надежд. на этой почве у меня часто случались эмоциональные срывы и панические атаки. но я боялся всего, что касается этого. в том числе, и взгляд самого дамиано на всё это.  я долго боялся что-то предпринимать, мы время от времени гуляли в какой-либо компании, но завести диалог в таких условиях было тяжело. я хотел чего-то более личного, уединенного, но посторонние уши и глаза меня отталкивали.  я помню ночь, когда бился в истерике от того, что не мог разложить свои раздумья по местам. я снова начинал пропитываться ненавистью к себе. я царапал своё тело ногтями, в порыве агрессии я вгрызался зубами в руку дабы подавить жалобный крик, который так отчаянно рвался наружу. как бы лживо и постановочно это не прозвучало, но вдобавок на улице был сильный ливень. капли били о подоконник, что ещё сильнее меня раздражало. потом я уснул. наверное, мне ничего не снилось. я так устал, мне было так больно, что если бы не моральные установки в моей голове, я бы уже выл от безысходности. меня отношения с дамиано беспокоили меньше, чем то, что у них было право на существование..  утром я увидел сообщение, от него. « слушай, я бы хотел сказать тебе, что ты довольно привлекательные парень. я имею ввиду, что ты мне приятен не как друг, а в более романтическом плане. извини меня, если я тебя разбудил, но этот дождь навеял мне идею написать тебе.   4:46 » я никогда не думал, что выражение моего лица способно измениться так быстро. с измученной и страдальческой физиономии моё лицо сменилось на широченную улыбку, так я улыбался только тогда, когда мне подарили гитару. ***

« доброе утро, я правильно понял, что это было любовное признание? »

« привет, всё верно,  что-то типо того =) »

« и ты хочешь сказать, что это не очередной твой прикол? »

« я серьёзно. ты ответишь  что-нибудь? или мне придётся разочароваться в тебе? »

« пожалуй, отвечу »

« я долго боялся рассказать тебе о своих чувствах. я люблю тебя, дамиано. »

« честно мне тяжело  осознать твои слова, я  предполагал что ты аля одиночка  и тебе никто не нужен, в мне ещё и подфартило так. » « прогуляемся? обсудим? »

« да. около цветочного у музыкалки в 3? »

« хорошо » *** счастью моему не было предела, я не понимал происходящее до конца, но встреча с дамиано и прогулка один на один радовала меня безмерно. выйдя из комнаты я старался на сколько возможно скрыть свою улыбку, ведь лишних расспросов от родителей мне не нужно было.  я долго выбирал одежду. я метался между стилем и комфортом. остановился на последнем, ведь ничто не сравнится с прямыми джинсами и толстовкой, особенно в ветреную погоду. я пытался репетировать своё приветствие перед зеркалом, придумывал темы для разговора, чтобы избежать неловкого молчания, но решил, что разберусь по ходу событий. между тем настало время моего выхода из дома. я попрощался с родителями и ушёл. по дороге на место встречи я очень сильно волновался, мало ли это всё же глупый розыгрыш? а там меня ждёт толпа с камерами и смеющийся дамиано?  я подходил, уже из далека я увидел свитер дамиано. я взглянул на время, я опоздал на четыре минуты. я увидел, как дамиано помахал мне. мне осталось перейти дорогу.  – ну как ты? долго ждёшь? - спросил я. – только пришёл, куда пойдём? может быть, в кафе?  – извини, я не подумал о том, что нужно было взять деньги, может просто по улицам? – ты действительно думаешь что я не угощу тебя? всё, решено, пойдём в кафе. я думаю, за чашкой кофе разговоры ведутся легче, - он улыбнулся, взял меня за запястье и мы пошли.  сначала мне было очень неловко, но то самое чувство, что меня за руку держит тот, из-за кого я убивался, принуждало меня терпеть все неловкости. наконец, мы пришли. – один большой американо, да, ноль-четыре, с сахаром, один яблочный штрудель и.. ты что будешь? - спросил он меня. мне же было дико неудобно выбирать что-то, поэтому я попросил тоже самое. – тогда два кофе и два штруделя. по карте. мы заняли место в самом отдалённом от входа и окон углу зала. здесь там было не шумно, не слишком светло, да и людей тут не было. нам принесли заказ и мы начали разговор. *** – давай я тебе переведу, сколько там? - предложил я, хотя уже осознал, что сделал это из вежливости, так как по лицу дамиано было понятно, что деньги он не примет. – нет, том, я старше, я плачу. как дела у тебя? – всё в целом хорошо, ты как? чем кроме вокала увлекаешься? – да также всё. я в баскетбольной команде своей школы состою, но я планирую уйти из спорта, я устал.. – а что случилось?, - поинтересовался я. – да так, слишком большая нагрузка, но команду тянем только я и лео. мне это надоело, - дамиано ненадолго замолчал. – на самом деле, томас, я хотел поговорить совсем не о баскетболе, я думаю ты понимаешь, о чём я? – да.. я только вот не знаю что мне сказать по этому поводу, я не верю что ты написал мне. – я бы хотел внести небольшую ясность. вернее уточнить один момент. очень хорошо, что мы так сошлись, но кто мы теперь? мы мало знаем друг о друге, думаю стоит решить этот вопрос? – ты прав, ну что я могу рассказать.. оо, я кажется вспомнил. года четыре назад я с другом ограбили кукурузное поле, но самое смешное то, что меня поймал охранник, но отпустил, потому что не увидел у меня мешка с кукурузой, хаха! я смотрел дамиано в глаза и не мог понять одного, словно чего-то не хватает. точно! где эти манеры? где эксцентризм? дамиано вёл себя совсем иначе, он был спокоен, говорил вежливо, не проронил ни одного ругательного слова, он не был похож на самого себя. я решил спросить у него об этом. – слушай, я не могу понять, почему ты такой..спокойный? – ты про отсутствие моей дикости? обычно так это называют. ты хочешь чтобы я был с тобой таким? – будь собой, будь тем, кем ты бываешь дома, с самыми близкими друзьями, мне абсолютно всё равно на это, поверь, - заверил его я. мы разговаривали очень долго. наши пустые чашки и блюдца стояли на столике в стороне, в то время как мы бурно обсуждали подробности наших жизней. было очень хорошо..  когда мы расходились по домам, на прощание мы обнялись. потом дамиано отстранился и поцеловал меня в щёку. – спасибо за прогулку, удачи! - и он ушёл. вслед я ему сказал «пока», но, наверное, он не услышал. по пути домой я всё никак не мог перестать радоваться сегодняшнему дню, сколько же эмоций.. даже моя ненормальность ушла на второй план. ненадолго. я довольно быстро уснул. утром снова сообщение. снова от дамиано.  « ну что, может попробуем всё таки отношения?)) » *** я согласился. выходит, мы начали встречаться. было решено первое время не афишировать эту информацию, в первую очередь из-за моего дискомфорта. это не значило, что я стесняюсь дамиано, нет. это означало что я стесняюсь себя .  всё было очень здорово, мы часто ходили гулять, все репетиции в основном общались только между собой, потом я начал заходить к нему в гости, мы подолгу лежали в обнимку, иногда дамиано залазил ко мне под футболку и водил пальцами по моим ребрам и спине. мне было приятно, и я не сопротивлялся против этого. чуть-чуть попозже начались поцелуи в губы. провстречались мы так три месяца. почему провстречались? *** в последнею неделю я снова начал стыдиться себя. мне было тяжело справляться с этим, но я не рассказывал об этом дамиано. я считал, что он не сможет меня понять и подумает что-то другое, неправильное. в добавок ко всему, мои родители увидели где-то на улице гейскую парочку, и мне пришлось целый день слушать давящую на нервы лекцию о том, как противно быть такими людьми. шёл в школу я с мерзким, подавленным настроением, в прочем на моём лице это было весьма заметно. было так обидно за самого себя, ведь я же мог с самого начала попробовать себя остановить, я мог попробовать перестать мечтать о луке, мог, но даже не подумал об этом.. вообщем, в школе всё прошло более-менее спокойно, я молча ходил в кабинеты и ни с кем не разговаривал, никто никогда этому не удивлялся – ещё с начальной школы я ясно давал понять, что если я в плохом настроении, то лучше я буду молчать.  в музыкальную школу я ходил сразу после школы, это было удобно, так как мне не приходилось делать несколько кругов по городу до дома, я всего лишь должен был проходить вдоль торговой улицы песни четыре. а, да, забыл уточнить, я всегда хожу в наушниках, и потому время измеряю не в привычных всем минутах, а в песнях. к слову о песнях, в последнее время у меня на репите играла «everything ends», мне нравилась сама идея этого трека, ее воплощение и конечно, ее смысл, который казался мне близок. мои суицидальные мысли сводили меня с ума. я и их умудрялся стыдиться, и потому дамиано ничего не знал. я чувствовал, что он бы меня понял, поддержал, но я боялся. а зря. *** в кармане своих брюк я носил маленький швейцарский раскладной ножик, мне его отдал отец. этот ножик очень часто помогал мне в быту. в этот раз тоже помог.  как я упомянул выше, это был особенно самокритичный денёк. дамиано опаздывал на занятие в музыкальной школе. ничего страшного, такое случалось часто. я не играл, я ждал его в туалете, я сказал ему. у меня началась паничка, и было тяжело дышать и понимать происходящее. мне было плохо, я уже решился рассказать дамиано о своей проблеме, об этом. сидя на кафельном полу, я рыдал. я очень редко плакал. но тогда не мог сдержать своих слёз. меня всего трясло, дёргались глаза, руки не могли совершить не одного действия без резких вздёргиваний. я сдерживал себя от самонасилия. я мог расцарапать себе всё тело до глубоких ссадин или искусать себя всего в мясо. дамиано тем временем отправил мне сообщение: « я подхожу, жди меня. » я сдавался. я чувствовал приятную боль от ногтей, впивающихся в моё тело, а если быть точнее, плечи. я качался как неволяшка, взад-вперёд, взад-вперёд. еле как осилил себя и дёргающимися руками смог достать карандаш и листик бумаги, больше походящий на огрызок. « отбросы не могут существовать, дамиано, прости меня. » – написал я. не знаю, можно ли было это прочесть или нет, но выглядело жутко и забавно одновременно. пляшущие буквы расплываются на бумаге из-за слёз. я не знал еще и сам, что мог бы натворить, но действовал словно не своим разумом. мои руки тянулись к карману, где лежал нож, я не хотел этого, и очень громко, навзрыд плакал, но меня никто не слышал.  нож был разложен. я долго смотрел на него. руки тряслись. тряслось всё, чудом нож не выпал на пол. дальше действовал не я. я не знаю, что было это. я начал повторять про себя те мерзкие слова родителей, отводя нож подальше от себя на уровне своей шеи. я жмурился. я услышал, как кто-то подбегает к уборной. это был дамиано. наконец-то! но.. со всей дури моя рука, в которой находился нож, полетела прям в шею. я не успел ничего предпринять, и вот мне уже было очень больно. из последних сил я достал нож и отбросил его, хотя делать этого не стоило. кровь хлестала как фонтан из моей артерии. я потерял сознание моментально, и либо я помню это уже мёртвым, либо доживал последние. мне было так больно. прибежал дамиано. на несколько секунд он остолбенел. моя алая, ещё горячая, кровь растекалась по плитке, дотекая аж до самого входа в уборную. я растёкся по полу и лежал весь в крови, моя белая рубашка быстро превратилась в бордовую. брюки потемнели. дамиано выронил из рук телефон и бросился ко мне на колени в истерике, он тряс меня, громко, но осипшим голом кричал и звал на помощь, пытался заткнуть своими руками рану, но я попал в сонную артерию, он бы не смог мне помочь. я помню его отчаянные слёзы и мольбы не умирать. но было слишком поздно. если бы он пришёл чуть раньше, буквально на пару секундочек…  я умер. поблагодарю за это своих родителей. мама, я очень любил тебя. пап, спасибо тебе за нож.