Devil's eyes.

Гул дирижабля все никак не давал заснуть, а ее и чужие колени находились лишь в миллиметрах, из-за чего вникание в содержание книги оставалось неуспешным. У нее нервы по канавам шаробродились, а руки так и чесались вмазать по чему-нибудь. Так, чтобы ни она, ни он не расслаблялись. Хотелось карту местную открыть и узнать, будет ли он там. У нее живот крутило от нетерпения встречи с самопровозглашенным амбассадором православия, но ум точил стойкость, не давая выкинуть чего-нибудь похлеще. Поспешные выводы и необоснованные догадки приводили к проблемам, в ее случае — к смерти. Суматоха людей вокруг по голове отдавала, шепча на ухо свалить отсюда или показать всем и каждому, кто и где облизывал мужские половые органы. Такой прыти от себя не ожидала, но вены раздувались от раздражения, жажда крови еле держалась в порах. Явно прошедший беззаботно — насколько это вообще возможно в компании Пауков — день, на удивление заставивший настроение войти в непривычную положительную плоскость, сменился этим. Еще час до конечной точки, надо держаться и собраться с мыслями. План был прост — осторожно настолько, насколько вообще возможно, пробраться в цех, найти каждую деталь, что приведет к Серафиму и раскроет его личность хотя бы немного, надавать пиздячек, если того потребуется, а после уйти в закат. Желательно живой и без последствий. Правда вот в закат уйти не получится, а до деревни в Луксо как раз таки да. Ее черт за хвост несуществующий тянет соглашаться на выходки Куроро? Она себе табу поставила на возвращение туда, но в доме фанатика и правда можно было что-то найти. Благо никто из жителей деревни не ходил туда и не разбирал ничего, отдавая почтение «погибшему». Курапика сухо фыркнула про себя. Надурил всех и каждого, а после решил неожиданно появиться в её жизни в качестве личного палача. Глаза зажмурились от картинок в сгоревшем доме. Она тоже почтит память. Вырвет ему глотку и сделает все то же самое, что сделал с Хиро и Беатрис. Заставит кровью своей харкаться, а после бездумно молиться, но Бог ему не поможет. Решил, что она дьявол, так пусть получает от нее дьявольской расправы. За вклад в убийство родителей, за смерть наставников и за издевательство над ее детским телом. Полосы шрамов зачесались от воспоминаний, и девушка повела плечом от неудобства, а после повернула голову в сторону и застыла, глядя в серые глаза. — Чего уставился? — даже не нахмурившись, спросила блондинка, не понимая веселости попутчика. — Ты слишком резво вертишься, волнуешься? — как-то без издевки спросил он, отчего ее брови всё-таки машинально свелись вместе. Она фыркнула и отвернулась, будто окно с видом на темноту полей и прозрачность облаков было намного занимательнее. — Я не волнуюсь, — даже для нее самой звучало неубедительно. От улыбки, отразившейся в окне, у нее свело челюсть. И достался же ей человек, забавляющийся за ее счет. — Будто тебе самому не хочется в свои лапы книгу получить. И зачем она вообще тебе, — шикнула последнюю фразу себе под нос. — Возможно, я не был уверен в том, что меня действительно интересовало, но я был абсолютно уверен в том, что меня не интересовало, — резко и стопроцентно ни к чему. Курапика непонимающе медленно повернула к невозмутимому Куроро голову и приподняла одну бровь, всем своим видом спрашивая «правда?» — Цитируешь Камю? — с кислым лицом хмыкнула Курапика. Строчка казалось знакомой. Это обозначало, что у них одинаковые интересы и они читают одни и те же книги. И хоть лицо было недовольное, никому не скажет, что их споры о литературе и других высоких вещах радовало ее. Другим таким человеком был Хиро, но он думал, что лучше надавать ей тумаков. Курапика сглотнула желчь. — Читала? — тон был такой, что девушка не поняла, издевается он над ней или просто спросил. — Да, — категорично заявила Курапика и перевела взгляд вперед, перед этим видя, как Куроро открыл рот чтобы что-то сказать. Ее брови удивленно поднялись, когда Лука запрыгнул на ее колени и начал мяукать, повернув голову к парню. Блондинка нахмурилась непонимающе и начала поглаживать, не зная, чего он хочет. Она перевела взгляд на Куроро и нахмурилась еще больше, видя, что и он смотрит на кота с пустым взглядом. Курапика закатила глаза и приписала это к еще одним странным выходкам этих двоих и всех мужчин вообще, а после решила вернуться к чтению. Через несколько простых движений лицо Луки было прикрыто рукой Куроро, а сам парень нагло заглядывал ей в книгу, мешая своей не очень-то прозрачной головой вчитываться в написанное. Захотелось поближе поднести книгу к его лицу да хлопнуть посильнее, чтобы по любопытному носу попасть. — А сейчас что читаешь? — неприкрытый интерес сквозил через губы. Курапика поджала губы. — Портрет Дориана Грея, — неохотно ответила девушка, выдохнув и поблагодарив в своих мыслях за то, что сам голову убрал, не утруждая ее прикасаться к нему и, может быть, так, невзначай, ударить. Куроро хмыкнул и отодвинулся на миллиметр, и Курапике захотелось вдать себе по морде за то, что понадеялась на вновь вскочившую из недр драку с перемыванием косточек друг друга из-за какой-то книжки. Блондинка плечи подняла и забилась в угол, предоставляя Луке отличный шанс распластаться между ней и Куроро, а ей самой находиться подальше от черноволосого. Нетерпение вновь заскребло где-то внутри, заставляя тупо уставиться где-то между строчек абзацев и позабыть покончившую с собой Сибилу. Хотелось забиться в угол маленькой одинокой комнаты, да вот только такое воспоминания страшные, что до сих пор снятся в кошмарах, побуждает. Ей ведь немного осталось. Еще несколько шагов и глаза, что пожарищем ненавистным горят, потухнут. А потухнут ли? У нее до сих пор от взглядов соплеменников щекочет злость, что уже превратилась в простое раздражение. Но тут целая куча убийств родных ей людей, позабыть это она никогда не сможет. Ненавижу. Тебя и все, что связанно с твоим присутствием. Но Курапика даже саму себя ненавидит. Как бы не кичилась дрянным самолюбием, как бы нос не задирала, она всегда была рабом своих страхов, которые прочными оковами сковали ее тело. Что тогда, что сейчас — очередную петлю на шее затягивает от страха не справиться. Или же узнать то, что, возможно, лучше бы никогда не знала. В любом случае действия свои не вернёт, и раз уж начала погоню, то доведет ее до конца.

***

Пар изо рта выдыхался в холодный воздух, пока по небольшому лесу проходили две тени. Курапика вяло поеживалась от прохлады, сильнее натягивая рукава, шагая вслед за Куроро. Полная темень. И в округе, и внутри нее. Будто все эмоции разом выключили. Была ли это реакция на то, что может ждать ее впереди, она не знала, но так было лучше. Всяко, чем чувствовать тревогу, бешеную тревожность и нетерпение. От загадок в ее жизни девушку уже порядком тошнило, а они все не заканчиваются, увеличиваясь с каждым днем. Курапика покачала головой, убирая челку с глаз. Волосы опять отросли. Она резко остановилась, чуть ли не врезавшись в спину парню. — Чего встал? — шёпотом спросила блондинка, шагнув в сторону и нахмуривая брови. Причин для беспокойства нет — вокруг тишина, и кроме них из живых существ разве что мошки да мыши, бегающие вокруг здания — и привлекшие внимание Луки, что уже усвистал заняться делом получше, чем следовать за ней, — к которому они почти пришли. — Точно ли ты хочешь пойти туда? — спокойным тоном отозвался Куроро. На лице Курапики отразилось раздражение. Она, конечно, знает, что у нее с головой все немного не в порядке, но до снесения крыши ей пока-что далеко. Да и вообще, чего можно там увидеть? Максимум пыльные книжки да старые лабораторные эксперименты. — Не мели чепуху, — фыркнула Курапика и резко протиснулась вперед, беззвучно шагая по земле. Она затылком чувствовала его ухмылку за спиной, отчего раздражение от его поведения и собственного недержания эмоций только возросло. Тихо вздохнув и остановившись, плотнее натянув капюшон куртки на голову, блондинка осмотрела открывшийся вид на здание, что легко можно было принять за заброшенное промышленное помещение. Невероятно удобно для тех, кто любит устраивать незаконные действия. Оглянувшись на Куроро и увидя, что он все так же спокойно шагает позади нее, девушка использовала зецу, сливаясь с тишиной ночи. Даже если они знают расположение камер, лишняя осторожность может приберечь для них лишние секунды в случае их обнаружения. Пару секунд спустя густые заросли сменились гравийной дорожкой с пробивающимися между камнями травой. При виде приоткрытого окна у Курапики пронеслись вихри мыслей о засаде и провальном выходе. Или же всем управляющим этого место абсолютно плевать на то, что их найдут, основываясь на том же предположении о том, что здесь никто искать не будет. Девушка встряхнула головой. Впрочем, будь как будет. Открытая форточка им на руку. Свет не горит, движений или ауры не слышно и не видно, а значит, что никого здесь нет. Конечно, это не стопроцентная гарантия, но и Куроро молчит, так что шансы есть. С максимальной осторожностью, которая только есть в возбужденном от ситуации теле Курапики, она до конца распахнула окно и быстро влезла, тут же прижимаясь к стене и давая путь Куроро. Парень тут же начал осматриваться и рыться в покрытых пылью колбах и банках. Курапике оставалось только глаза расширить от его невозмутимости в плане раскрытия, да самой копаться в полках в стороне. Темное помещение, освещенное лишь луной и парой фонариков от их телефонов, пахло жуткой затхлостью и смердело неухоженностью, будто люди на камере и вовсе сюда не заходили, хотя по видимому пространству было понятно, что других комнат здесь нет. Огромные стопки бумаг с полностью размазанными чернилами, будто кто-то специально все стер, ничего не дали, а прошедшее время близилось к двум часам. Курапика вздохнула и отложила очередной лист обратно на полку. Она отошла на шаг назад и развернулась, уже открыв рот, чтобы окликнуть Куроро, но тут ее ботинок задел что-то железное. Девушка перевела фонарик вниз и подняла брови при виде деревянного люка. Как и думалось. Если над поверхностью земли комнаты не дали плоды, то стоит найти путь под землю. — Ты что-нибудь нашел? — как можно тише и в плане слышимости парня спросила Курапика, переводя взгляд туда, где виднелся силуэт Куроро. Черноволосый оглянулся и зашагал к девушке, засовывая в карман маленькую склянку, сверкнувшую в лунном свете. — Ничего особенного, обычные химические элементы, — ответил парень, вставая около нее и с интересом смотря вниз, куда указывал свет от телефона Курапики. — А что ты запихнул в карман? — слегка с нажимом вновь спросила девушка, оттягивая воротник своей кофты. — Здесь все заполнено бытовыми элементами, но я нашел неизвестный мне состав. Ради интереса взял, — объяснил Куроро, поднимая на нее глаза. Она тут же перевела взгляд вниз, пожав плечами и сразу теряя интерес. В химии она так же хороша, как слон в балете. — Как видишь, я нашла подвал. Ты идёшь первым, — протараторила она, отодвигаясь в сторону. — Почему я? — Твое тело отлично подойдет для проверки всех ловушек, что там могут быть, — невозмутимо ответила Курапика, смотря ему куда-то в плечо. — Уже успела рассмотреть мое тело? — будто без задней мысли выкинул Куроро. Курапика аж рот открыла от удивления. Он сейчас что, поддразнил ее?.. — Я не… Что ты несешь? — возмутилась девушка, вскинув руками, но парень только коротко улыбнулся, открывая люк, ведущий в подвал. Блондинка то открывала, то закрывала рот от вопиющей вульгарности, чувствуя, как горит лицо да желание на стену залезть выскочило. Разговор не продолжился и Курапика, успокоившись, фыркнула, следуя вниз в образовавшийся проход. Боже, она ненавидела подвалы, а этот был более ужаснейший из всех, что она видела. Стены даже без затрагивания ощущались мокрыми и вязкими, а удушающий запах гниения поверхности стал еще хуже. Поежившись и стараясь светить и смотреть только под ноги, они зашли в такое же заваленное сантиметровой пылью подземное помещение. И если же комната наверху казалась просто заброшенной, будто все разом покинули это место, то многочисленные следы от ботинок и малая часть чистых поверхностей говорили об обратном. Не переговариваясь, Куроро и Курапика разошлись по разным сторонам, вновь тщательно обыскивая каждый угол. Девушка с отвращением смотрела и притрагивалась к пыльным старым тетрадям и папкам с инициалами. Одна из них тут же оказалась в ее руках. «Слияние. Проект №13». — Что? — загробным шепотом промямлила Курапика, листая страницы. От одних картинок у нее ком в горле встал, а тошнота увеличилась в несколько раз. — Проект не удался. Нэн подопытного оказался слабее предыдущего и вновь не смог слиться с НС-2. — НС-2? — девушка вздрогнула от голоса за плечом и резко развернулась, сдержав порыв врезать Куроро за то, что так неожиданно появился слишком близко. — Что это? — Не знаю, — пожала плечами блондинка и нахмурила брови. — Скорее всего данные тех самых опытов, из-за которых их заложили. — Сумели спрятать их от правительства, — утверждая, задумчиво протянул Куроро, хватая еще одну папку с полки. — Папки толстые, но информации, кроме выводов и пары фотографий нет. — Разве для тайных экспериментов такое в порядке вещей? — недоуменно пробормотала Курапика. Новые открытия должны быть оснащены бесчисленными данными, если ученые хотят выдвинуть их в свет. — Может, им не нужна была известность, — ответил Куроро и положил папку на место, протянув руку к следующей. Девушка пожала плечами и прошлась глазами по всей полке. Взгляд зацепился за одну из папок. «М.Т.» Нахмурившись, она выхватила ее и покрылась мелкой дрожью. Сколько во всем мире людей с именем и фамилией ее матери? Она могла бы головой встряхнуть да сказать, что таких полно, но девичья фамилия перечеркнута, а сверху четко, почти до разрывания поверхности, написано «Курута». Подрагивающие пальцы медленно коснулись высохших чернил, а мозг не давал до конца осознать, постоянно твердя, что это обычное совпадение. В ушах звенело, мысли сбились в кучу, вновь вспыхнувшие воспоминания хлынули мокрым потоком. В статье написано же, что все спасшиеся после экспериментов были нормальными, даже ментальных травм не было. Почему не упомянули ее мать? Она смогла сбежать до того, как власти узнали об организации? Ведь теперь ясно, чего желал Серафим, почему смотрел так на мать. Курапика рот открыла и покачала головой. Она с ужасом и непониманием на лице подняла голову, смотря на Куроро, будто он должен сказать ей, что все это всего лишь сон. Но парень только с удивлением разглядывал знакомую фамилию на папке в ее руке, давая понять, что реальность подарила еще одну причину стереть Серафима в пыль. Девушка прикусила губу и опустила голову, потянувшись, чтобы открыть папку, но тут же остановилась, подняв взгляд обратно. Судя по настороженному лицу Куроро, ей не показалось. Здесь есть еще кто-то. Неужели существует еще один путь в подвал? Почему они не заметили человека сразу? Мысли оборвались, когда бумаги из ее рук выхватили, а саму прижали к груди, таща назад. Под глухие звуки маленького взрыва от инерции оба тела откинулись к стене. Курапика взглянула на пол, в шоке расширив глаза при виде тлеющей папки. Куроро отлип от нее и встал ровно, спокойно глядя на знакомую черноволосую женщину между стеллажей. Курапика быстро оттолкнулась от стены и напрягла все тело. Что ж, драки не избежать. А она только рада будет отомстить за потерянное на время зрение. — А я все думала, когда же вы появитесь здесь, — все тем же сладким голосом чуть ли не пропела женщина, заинтересованно глядя на блондинку. От взгляда, что жутко напоминал Хисоку, ее бросило в дрожь. Как же ей везет на психов. — Ты всё-таки исцелила свои глазки? — Чего вам от меня нужно? — вопросом на вопрос ответила Курапика, сжав кулаки. Незаметно она активировала цепь на среднем пальце, что, скрывшись под ин, медленно приближалась к женщине. Отвлечь внимание, отрезать доступ к выходу и при желании убежать отсюда как можно дальше. — То, что внутри тебя, — резко посерьезнев и состроив отвращение на лице, рявкнула женщина. У Курапики кошкой заскребло от странного ощущения, а черноволосая все ближе подходила к ним. В таком маленьком пространстве драться затруднительно, лучше выйти наружу и уже там выплеснуть все умения. — Не понимаю, о чем ты, — стараясь отвлечь словами, девушка аккуратно продвигала цепь ближе. Неизвестно, как ее уже нестабильное состояние отразилось на невидимость цепи. Курапика краем глаза посмотрела на Куроро и слегка сдвинула брови вместе при виде совершенно расслабленного лица. Будто не он стоит в секундах от начала сражения. — Очень жаль, — фыркнула женщина, выглядя совсем не разочарованной, а после театрально вздохнула, посмотрев на тлеющие листы. — Может, стоило сохранить ее. Знаешь, если сама не догадалась, то скажу тебе. — Курапика от давления в воздухе встала в стойку, настороженно глядя на женщину и чувствуя, как от собственного нэна запахло озоном. — Твоя мать была самым интересным экземпляром в этой коллек… Женщину прервали сдавливающие грудь движения цепей и рыкнувшая от мгновенно проявленной злости Курапика, которую на полпути к противнику остановил Куроро. — Успокойся и беги наверх, — ровным тоном приказали на ухо. Блондинка тут же оскалилась и начала вырываться. Глаза засверкали алым пуще прежнего, и непонятно было, то ли злость настолько сильна, то ли из-за ужасного освещения, но в груди все так же что-то сдавливало и желало вмазать женщине как можно сильнее. — В тебе хранится то, что многие опытные люди даже на миг не могли вынести в своем теле, — с каким-то благовением произнесла женщина. Курапика резко остановила попытки вырваться из мужских рук. Застыла, не зная, то ли от желания узнать больше, то ли от шока. — Такой же силы, как и у нее, наверное, нет. Но это величайший прогресс! — подняла руки вверх. — Который лучше уничтожить. Курапику резко мотнуло в сторону. Она выставила руки вверх, чтобы не удариться о стену и развернулась. Женщина, отбитая ударом Куроро, поднималась с земли, пока сам парень листал свою книгу. Блондинка активировала цепь поиска и метнула в противника, но та ловко отскочила с траектории, за считанные секунды вновь приблизившись к Куроро. Решила сначала его отбросить с дороги? Курапика вновь швырнула металлический шар, попав женщине в плечо. Раздался хруст, и обладатель теперь уже сломанной части тела с разъярённый рыком метнула с полки маленькую склянку в ближайшего человека. Из-за слишком малого расстояния для уворачивания Куроро пришлось выставить руку перед лицом. Склянка разбилась, голубая, почти прозрачная жидкость закапала на пол. Не теряя времени, черноволосый тут же ударил женщину в грудь, отчего та отлетела, а Курапика быстро сменила цепи и обвела ими женщину, плотно стянув, ограничивая доступ к активированию нэн. И пока блондинка подбегала, Куроро успел выхватить свой нож и вставить его в уже раненое плечо. Женщина издала вскрик от жгучей боли, но тут же смолкла, а парень махнул рукой Курапике. Разве это должно было быть так просто? Они оба выбежали из подвала и перелезли через окно, с помощью нэн помогая своим ногам как можно быстрее углубиться в лесу. — Ты ее убил? — из-за ветра выкрикнула вопрос девушка. — На ноже оставалось мало яда, но думаю, что да. — Ты думаешь? — фыркнула Курапика, с нахмуренными бровями фыркнув на него. — А если она выживет? — Во второй раз долго не протянет, — беспечно ответил Куроро, отчего блондинке осталось только глаза закатить на его выходки. Курапика выставила руки вверх как раз тогда, когда Лука прыгнул на нее. Девушка вертела им, просматривая на всевозможные раны, которые он мог получить, а кот только лупоглазился на нее, очевидно до отвала наевшись грызунами. Как только заросли стали слишком непроходимыми, они остановились, слегка тяжело дыша. — Ты взяла? — повернулся к Курапике Куроро. Девушка кивнула и расстегнула кофту, вытащив одну из папок. — Хорошо. Блондинка резко помотала головой, стараясь вернуть кружащийся вихрь мыслей в голове в нормальное состояние. После вылазки вопросов стало так много, что, казалось, мозг сейчас взорвется. Кто, что и почему? Если она правильно поняла, о какой «силе» говорит та женщина, то зачем кому-то это делать? Наверное, разумного ответа сейчас не будет. Не будет, пока она не найдёт фанатика и не выпотрошит у него ответы вместе со внутренностями. Курапика сжала кулаки и повернулась к Куроро. Почему-то при виде его лица она резко состроила непонятное лицо и замялась. — Ты… Ты в порядке? — кашлянув от звука своего неуверенного голоса, спросила она. Не заботится, просто с больным попутчиком будет неудобно. — Она что-то в тебя кинула. — Все нормально, — пожав плечами и выглядя так, будто и правда все в порядке, ответил Куроро. Девушка кивнула и повернула голову в сторону. Она видела, что он хотел что-то сказать, спросить, но молчал. В повисшей почти неловкой тишине сотни мыслей вновь закрутились. Ее мать в некоторые моменты была будто не от мира сего. Связано ли это с тем, что творилось в той лаборатории? Что именно они с ней сделали? И почему… это передалось ей? Неужели они сделали что-то с ее генами, что вся муть перешла в тело Курапики? — С тобой точно все нормально? — с неожиданной даже для себя решимостью резко повернулась к парню блондинка. Куроро молча кивнул. — Тогда идем в Луксо. — Твое мнение поменялось? — не скрывая лёгкого недоумения, спросил парень. — Там можно найти зацепки, — состроив каменное лицо, сказала она ему то, что Куроро говорил в Метеоре. Курапика отпустила уже вырывавшегося от скуки кота на землю, повернула направо и решительно зашагала, а после остановилась. — А куда идти?

***

Спустя долгий путь через материк и как минимум часа блуждания по лесу Курапика и Куроро вышли на дорогу, через которую можно было дойти до деревни. Вид деревьев с витиеватыми узорами приносил незабываемое ощущение тяжести. Идти под руку в деревню Курута с тем, кто вырезал всех ее жителей было странно, честно. И чем ближе они подбирались к вымершей цивилизации, тем больнее отдавались болью воспоминания в голове. Их было много. И даже если вызывающих дрожь в коленях было больше, чем радостных, чувство ностальгии теплилось где-то в глубине. От собственных игр в холодно-жарко в сторону клана хотелось стукнуть себя чем-то тяжёлым. — Ты не выглядишь сожалеющей, — девушка подавила вздрог от внезапности. Всю дорогу они молчали, даже колких фраз не было, только переговоры о том, как быстрее добраться до нужного места. — Долгая история, — выдала типичный ответ. Самой разбираться в своих ощущениях нелегко. Рассказать кому-то — еще хуже. Курапика еле сдерживалась от побега, когда рассказывала друзьям, второго раза она не сможет вытерпеть. Зубы зажали губу между собой. Интересно, как там они? Девушка не созванивалась с ними, наверное, месяца два, не меньше. Леорио скорее всего продолжает кропотливо учиться, а Гон и Киллуа, как она помнит по сообщению, собрались в вылазку с другом Фрикса-старшего. Подробностей не знает, может, разузнает побольше, когда закончит хотя бы с половиной неразберихи в ее жизни. — Что с тобой? — удивленно обратилась Курапика к парню, который стал слегка тяжело дышать. От ее предыдущих вопросов он отбивался простым и уже надоевшим «все нормально», но в этот раз она выведает из него ответы на его состояние. — Все нормаль… — девушка резко повернулась к нему, сдвинув брови в месте от легкого негодования. — Волнуешься? — Еще чего, — скрестила руки на груди Курапика, скрывая подступившее смущение. — Если ты упадешь, тащить на себе я тебя не буду. Неужели не понятно, что то, что она в тебя кинула, возымеет эффект? — Мне просто холодно. — Тебе не бывает холодно. — Ты так много обо мне знаешь, — Курапика стушевалась и раздраженно посмотрела на него. Выводит ее из себя на постоянке, а ей все это разгружать приходится. Раз ему нормально в таком состоянии, то пусть так. Сам виноват. Девушка показала всем своим видом, что ей абсолютно безразлично, и двинулась дальше. Только нервы себе еще больше вымотает, ссорясь с ним. По себе знает, что такие люди ни за что не скажут, что с их состоянием не все в порядке. — Кажется, мы на месте. Курапика резко вскинула голову и с расширенными глазами слегка замедлилась. Густые деревья заменились заросшими огородами, а тухлый запах мха и плесени пробился в ноздри. Руки тряслись, мозг будто онемел, но ноги продолжали путь дальше, туда, где на фоне наполовину сгоревших домов сверкали темные пятна крови на траве и досках. И хоть шли дожди, въевшаяся жидкость пропитала части поселения. Здесь она бегала за отцом, когда тот уходил в лес, а там на нее смотрели как на врага народа. Курапика обхватила плечи руками и отчаянно попыталась очистить разум от всех мешающих факторов. Она сюда не слезы лить пришла. Брови нахмурились от легкой боли царапин, когда по ее спине знакомо заползли и остановились на плече. От тыка маленького мокрого носа в щеку девушка выпрямилась, быстрым шагом проходя через тропинку. С каждым метром старый дом, один из того, чему чудом удалось спастись от пожара, казался слишком огромным и страшным. Второй тык плечо, уже руками, все же заставил вздрогнуть, а легкий толчок, в котором она с неожиданностью заметила успокоение, дал шанс на следующий шаг. Дом выглядел более заброшенным, чем остальные. Ну конечно, после произошедшего двенадцать лет назад сюда никто не заходил. Даже она, когда в прошлый раз прибежала сюда. Слишком сильны воспоминания. Дрожащая рука медленно притронулась к деревянной ручке, после вздоха послышался скрип, и глаза часто заморгали от неожиданного щипания. Единственное место, где с ней происходило только хорошее. Бордовый взгляд проходил по покрытым паутиной поверхностям, по засховшим травам на стенах и пыльной мебели. Курапика прошла дальше, вставая на середину комнаты, чувствуя, как фантомный запах прошлого наполняет рецепторы. Дверь с нарисованными каракулями попала на глаза, заставляя, будто пол гипнозом, подойти к ней, но грохот за спиной вывел из атрофированности к происходящему. — Ты чего? — девушка резко подбежала к навзничь упавшему Куроро, притрагиваюсь к нему и тут же отдернув руки. Холоднючий, как морозилка. Курапика упала на колени и начала его тормошить, но тот только дышал часто, будто в горячке. — Черт, я же говорила, что она что-то с тобой сделала. Рыкнув и сосредоточившись, она закинула его руку себе на плечо и, поддерживая за корпус, начала вставать. — Собака, тяжелый, как носорог, — кряхтя, ругалась Курапика, и всё-таки смогла встать, таща Куроро к запылённому дивану. — Нахрена такие мышцы качать, идиот. Пыль взлетела в воздух. Ее было настолько много, что блондинка чихнула, наверное, раз десять. Со слегка виноватым взглядом посмотрев на Куроро, который, наверное, тут же умер бы от ее количества, если бы хоть немного в адеквате был, она вновь села на колени с откинувшимся парнем и начала просматривать его руку, на которую и пришелся удар творения алхимиков, химиков и физиков вместе взятых, но на ней ничего не было. Выглядел черноволосый как обычно, не считая того, что холодный, как смерть, да переставшего так трудно дышать. Парень мелко подрагивал и был, скорее всего, в полубессознательном состоянии. Блядское блядство. Блондинка кинулась вспоминать, где в доме хорошие теплые одеяла. Проверив все шкафы и с удивлением заметив, что все сознание сосредоточено только на том, чтобы предотвратить превращение Куроро в Ётуна, она нашла два довольно мягких одеяла. Пыльных, правда, но после вознесения парня в короля пыльных частиц от встряхивания таким варварским методом дивана, на такое маленькое недоразумение можно закрыть глаза. Курапика быстро накрыла парня и опустилась на пол, просунув руки под одеяло и начиная растирать холоднющие конечности, больше не зная, как помогать человеку в таком состоянии. Глаза дико бегали по комнате в поисках хоть чего-нибудь ещё, что поможет его согреть. Она уже навалила на Куроро одеяла плюс ещё два из комнаты ее и родителей. Парень до сих пор был холоднее северного полюса, а находиться с лысым йети ей не очень хотелось. Руки опустились по бокам мужского лица, пока на щеки дулось тёплое дыхание. Он перестал дрожать. — Твою мать, — с ощущением вселенского заговора за спиной с планом испортить ее жизнь, Курапика поднялась на ноги и посмотрела на старую печь. Ну, угли есть… Остались дрова. Интересно, вспомнит ли ее тело свои нелегкие потуги помочь отцу, одновременно пытаясь не отрубить себе ногу? — Ты мне должен, слышишь? — все бурчала она, с облегчением скидывая очень неровные дрова на пол возле камина, вновь поднимая десятилетнюю пыль. Видимо, даже обладая нэн, силы в ее конечностях не прибавилось. Можно было, конечно, им воспользоваться, но ее ментальное состояние от всех перегрузок за последние двадцать четыре часа даст знать, а смотреть на разрушенные и без того части поселения ей не очень хочется. Лука мяукнул и потерся головой о ее ногу, но тут же был схвачен и поставлен на другое место. — Раз не помогаешь, сиди тихо и мирно. С видом отвернувшегося от нее кота Курапика с сосредоточенным видом создала коробку и пару спичек. И все же быть материализатором имеет огромные плюсы. Надеясь на лучшее и свое почти никогда не позволяющее выйти наружу умение, она чиркнула спичкой и, о боже, девушка создала не просто две вещи, только с виду похожее на то, что ей нужно. Закинув зажёгшуюся спичку на дрова, уже лежащие в проёме камина, Курапика повернулась к дивану с самым невозможным человеком, который был в состоянии снеговика в виде живого существа и хлопнула себя по лбу. Прежде чем тащить его на диван, надо было саму мебель протащить поближе к камину. Но для этого требовалось знать, что она вообще хоть как-то будет воздействовать с печью, о чем девушка, конечно, в то время не думала. Материализовав цепь, блондинка как можно крепче обхватила ножки дивана и отошла в сторону, таща за собой мебель и все на нем имеющее. Благо нэн облегчил ее подражание Сизифу в более домашней обстановке. Закончив работу, девушка опустила на диван, как можно меньше притрагиваюсь к ногам Куроро, и откинулась на спинку. Минуты ожидания и поглаживания прибежавшего Луки на вид уже не занятой хозяйки, превратились в полчаса. Курапика вытянулась и через одеяла дотронулась до парня. И все еще холодный. Ничего не помогает. Девушка вскочила и вновь завертелась по своей оси. — Черт, — шикнула блондинка, трясущимися пальцами выхватывая телефон и набирая запрос в интернете который, на ее удивление, как будто через хомяка в шаре, но работал. У нее челюсть свело в несколько спиралей от написанного. Но, может быть, это хоть чем-то поможет… Если несколько часов непотребства и собственного унижения избавят ее от преследуемых ее Пауков за смерть своего главы и нахождения у порога подарков от их врагов, то так уж и быть. Курапика слегка подняла край одеяла и схватилась за ворот уже не белой рубашки, начиная расстёгивать. Видел бы Куроро ее лицо великомученицы, поржал бы только над ней. Расстегнув рубашку, девушка оттянула штаны, дабы при таком непотребском занятии не задеть ничего, что отправит ее в полет на Марс от унижения и смущения. Если бы отец увидел свою дочь в таком компрометирующем положении, которое создала именно она, то его сердце непременно хватил бы аполепсический удар, а мать надавала бы тумаков им обоим. Курапика с налитым кровью лицом шипит и посылает мертвенно-бледное тело Куроро в пешее эротическое и проклинает просто за то, что он существует. Боже, и надо ведь было наплевать на своё ухудшающее состояние, только чтобы пасть ледяной тушкой в месте, где электричества как не было, так и не будет никогда. — Я бы вообще могла позвонить в Ассоциацию Хантеров и сдать тебя с поличным. Все равно никак не отреагируешь, а они хотя бы поймут, какую хрень эта баба на тебя вылила, — защищаясь от своего неловкого положения, будто кто-то, кроме Луки, уже сопевшего на теле Куроро под слоями одеяла, мог ее слышать. Курапика руки к груди прижимала, все не решаясь сделать вторую половину дела, а после послала все, смахивая невидимую слезу унижения, обхватывая тело Куроро, тут же шипя, когда холод заволок ее полуголое тело. Она прижималась щекой ему где-то в плечо и хмурилась, унимая свое слишком уж сильно стучащее сердце. И черта с два скажет, что сейчас паникует от мысли о том, что если заснет — проснется с трупом. Чума в виде человека слишком уж сильно въелась в ее жизнь.

***

— А с-сказала, что бросишь… и не будешь тащить, — Курапика резко расширила глаза. Три варианта действий: убежать, заорать, с сарказмом отметить, что он заикается. — В этом месте трупов достаточно, — доля выпала на непредусмотренный четвёртый вариант. Девушка решила не обращать внимания на то, в какой позе, как и с кем она находится. Никакого непрофессионализма, просто в глуши не нашлось больше способов настроить его температуру в прежнее русло. — Привыкаешь пр-росыпаться со мной на кровати? — Курапика вздохнула, говоря себе успокоиться и пошевелила коленом, чтобы двинуть ему за такие фразы, но конечность неожиданно схватили. И от этого прикосновения, оснащенное еще не совсем потеплевшей рукой, у девушки шестеренки повысыпались из головы. — Охренел? — зашипела блондинка впиваясь ногтями ему в плечо, смотря в шею, не способная перевести взгляд на его лицо. — У меня выбора не было! Но раз у тебя отлично работают рефлексы и мозги опять поехали не в том направлении, то с тобой все в порядке. А сейчас живо отвернулся, я встаю. — Но я еще не до конца отошел, — со слишком уж детской интонацией возразил Куроро, опуская ногу и приземляя руки на ее плечи. Курапика хотела голову вытянуть и до мяса кожу прокусить, но обнаружила, что обнимание и не вовремя подкативший сон имели в такой ситуации более страшные последствия. Но это дело следующего дня, верно?

***

Чихание было невероятной пыткой. Находиться в доме, полном пыли — еще хуже. Так что пришлось взять в руки старую тряпку, ходить до реки и отмывать хотя бы поверхность. Неизвестно, сколько они тут проболтаются, если состояние Куроро вновь осложнится. Оба поставили ставку на то, что содержащее той склянки повлияет на тело только один раз, но раз это неточно, то лучше подстраховаться. Старые раны слегка приоткрылись, когда мозг понял, где она находится, но девушка пыталась заглушить все, сосредоточившись на главном — поиске информации. Курапика заправила волосы за уши и перешла к столу в родительской комнате. Почти везде было пусто, видимо, все зачистили двенадцать лет назад. Хмыкнув, она дотронулась до кнопки сзади. Услышав щелчок, блондинка приоткрыла ящик, который был теперь больше изначальных размеров. Возле задней стены лежала маленькая потрепанная записная книжка. Удивленно хлопнув глазами пару раз, она вытащила и смахнула пыль. Отцовское, что ли? Правильно она помнит или нет, но иногда по вечерам видела его, что-то пишущем. Решив отложить уборку, все же не протёртой осталась только эта комната, блондинка вышла в гостиную и нашла Куроро, сидящем на диване. Наверное, уже выбил пыль из одеял. С маленькой книжкой в руке Курапика осторожно умостилась рядом с парнем. Только она хотела ее открыть, как застыла, почувствовав руку на спинке дивана позади нее. Они и раньше находились на слишком уж коротком расстоянии друг от друга, но именно сейчас по ее коже прошелся жар, когда их ноги соприкоснулись. Впервые после их неловких лежаний на этом самом диване она осмелилась взглянуть на него. Ни один не отвел взгляд. В ее ушах ревел стук сердца, с каждым мгновением увеличивающий свой ход. Она приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, но глупое и наверняка с сарказмом замечание так и не сформировалось. Вместо того, чтобы вернуться к книжке, смотрела на приглушенный свет от садящегося солнца, отражающийся в серых глазах, на изгиб губ, вытянувшихся в сдержанную улыбку, на пальцы, коснувшиеся ее щеки. Каким-то образом Курапика знала, что Куроро будет делать еще до того, как он дотронулся до нее, и все равно не сдвинулась ни на миллиметр, пока он медленно наклонялся к ней, словно она была пугливым животным. Парень склонился, одной рукой легко проведя по подбородку, а после обхватил, нежно, но крепко. Другая рука пробралась сквозь золотистый беспорядок, дотрагиваясь до затылка. И наклонил ее голову так, чтобы видеть девичье лицо. Они пересеклись взглядами, держа лица в минимальных сантиметрах друг от друга, тепло дыхания затапливало щеки, и все равно Курапика так и не шевельнулась. Сознание затуманилось, а связка мыслей прекратила свой ход, когда он медленно, не разрывая зрительного контакта, наклонился еще ближе, будто теперешней близости не было достаточно. Курапике не было этого достаточно. Она попыталась придвинуться еще ближе, чувствуя, что сойдет с ума, если не сделает этого, но рука у нее на подбородке не позволяла сдвинуться с места. — Ты не знаешь волшебных слов? — выдохнул в губы издевательски. От его дразнящего тона ее захлестнули волны ярости и разочарования, побуждая залепить ему пощечину с такой силой, что его голова дернулась вбок. Оба замерли, девушка застыла, раскрыв широко алый взгляд, на чужой чуть видимой скуле начал наливаться кровью след от ладони, волосы выбились, падая на серые глаза. А затем она сжала его кофту, чувствуя ладонь, с силой надавливающую на затылок, и прежде, чем девушка смогла понять, кто двинулся первым, их губы уже впивались друг в друга. Это было похоже на нахождение точки спокойствия посреди бури, стоять в ее эпицентре, не быть тронутой, но слышать рев ветра и видеть вблизи электрические разряды молний. Кровь стучала у нее в ушах, пока Куроро по-хозяйски исследовал ее рот, проходясь языком по едва выпирающим клыкам и покрываясь мелкой дрожью от удовольствия, чувствуя его своим языком. Курапика даже не могла вздохнуть, крепко прижатая к его груди, и это было идеально, как будто раньше она и не осознавала, что все, что ей нужно в жизни — это почти сто восемьдесят сантиметров придурковатого Куроро, целовавшего ее так, словно мир обратится в прах, не сделай он этого. Часть Курапики — та, что всегда смотрела на происходящее с безопасного расстояния, — заметила, что это была очень плохая идея. Возможно, худшая идея из череды плохих идей, из которых состояла вся ее жизнь. Но сейчас для нее имел значение только жар, охвативший каждую частичку ее существа, и ощущение его руки на ее горле, в то время как вторая рука отпустила ее волосы, скользнула по спине, чтобы прижать ее к себе еще крепче. Руки самой Курапики в какой-то момент оказались на его шее, и ее ноги, видимо, тоже обладали собственной волей, потому что они зашевелились и обвились вокруг его талии с такой силой, что кости их бедер практически впивались друг в друга. Это было похоже на сон, но Куроро был таким теплым и таким реальным, и когда он мстительно прикусил ей губу, девушка могла только сдавленно застонать и удивиться, как что-то могло быть лучше этого. Она чувствовала тепло сквозь их рубашку и кофту, сквозь миллион невидимых слоев. И, пока мозг не успел отрезветь, пока не возникло мысли, что она делает что-то неправильное, пока не успела оттолкнуть, все осознав, судорожно вдыхала жар губ. Не имела ни малейшего понятия, что творит, не приходит в себя, не откидывает мешающие растерянность и оторопелость. И пока есть возможность, прижималась сильнее, а внутри, где-то под ребрами, все взрывалось какими-то безумными фейерверками, внутренности прекращались в скоп искр, смешиваясь в бессвязную кучу. Мозг отключился окончательно. Не давал думать, почему она ответила, не давал думать ни о чем, собрал все мысли в кучу и запер на замок, потому что здравый ум только бы все испортил. Быть может, она уже просто сошла с ума. Это мгновение казалось вечностью и в то же время казалось жалкой секундой, пролетевшей слишком быстро. Она проводит кончиками пальцев от шеи выше, к челюсти, а после запускает пальцы в его и без того уже взъерошенные волосы. Он всё ещё слишком рядом, слишком близко, и все мысли улетучиваются прочь. Чувствует, как дыхание затрудненное дыхание касается кожи лица. А сердце стучит громко, так усердно, что готово ребра проломить и найти выход из удушающих чувств. Видит ли мать с того света? Отец? Видят ли, на какое безумие она, похоже, способна? После стольких отрицаний и непониманий, всего одно движение, одно прикосновение и всего лишь стечение обстоятельств. Не задумывалась, что до такого дойдет. Не знала, почему в ее голове все так резко обрушилось. Когда вселенная решила скатиться до такого? Тогда, когда она родилась? Когда было высечено предзнаменование? Эта последняя мысль клювом тукана пробилась в ее мозг, тут же приводя Курапику в чувства. На малую долю секунды, но этого мгновения было достаточно, чтобы оттолкнуть Куроро от себя, как будто могла убежать от осознания того, что Курапика только что с огромным удовольствием целовалась с Куроро Люцифером. И тут же пожалела об этом: теперь могла ясно видеть его лицо в вечернем свете. И если она выглядела хотя бы вполовину так же блаженно одуревшей, как он, то ей придется смириться до конца жизни с простым фактом: сумасшествие дошло до точки кипения. Куроро откинулся на подлокотник руками, тяжело дышал, волосы были растрёпаны так, как она никогда не видела, а губы припухли и слегка обмазаны кровью. И прежде, чем Курапика смогла удивиться ее проявлению, парень лениво провел языком по нижней губе, словно хотел сполна насладиться ее вкусом. Это движение было настолько соблазнительным, что у нее скрутило живот и, если бы стояла, точно подогнулись бы колени. А ее глаза… Даже сквозь страх перед тем, что она сделала, чувствовала, что они горят как адское пламя. А затем Куроро блаженно ей улыбнулся, и лицо его сразу стало таким умиротворенным. Курапика никогда не видела его таким. Почему-то от этого стало страшнее. Такое красивое лицо, окружённое великими преступлениями. И одно из них легло на поверхность того, что произошло снаружи, в деревне. Куроро выдохнул воздух, и у нее голова пошла кругом и, она без стыда из совести признает, просто вскочила и сбежала с места происшествия.

***

Если жизнь — лишь повторение одних и тех же исполненных раннее событий, какой смысл это имеет? Войны повторяются, наркотики поставляются, семьи распадаются, трупы угнетаются, бедняки шепчутся молитвами. Ясно только одно, он ни за что не допустит, чтобы в только его истории появился человек, ставший угрозой для нее. Тварям уготовлена собачья смерть. А чем, если не тварями, они являются? Эксперимент прошел удачно, погибших семь штук. И он не про лабораторных крыс, что не смогли хотя бы немного втянуть сущность в свое нутро. Боже, он бы хотел оказаться там в то время и сломать шею паршивой мелкой девке. Тогда бы ему не нужно было скакать возле нее и ее отпрыска. Еще меньше, чем мамаша, так что, может быть, чем ниже, тем больше пакостей? Его отец умер руками Бога из-за своих грехов. Но отмаливаться должен он. И он выполнит дело, выкинет из живого мира то, что не понравилось Богу. Нахождение маленькой деревеньки, где отдыхал отец, мирные разговоры, совсем немного нэна, что впился в головы чудаков и все готово. Подобрать нуждающуюся в тепле жизнь оказалось сложнее. Строптивая падаль внутри была непреклонна в отмаливании и изгнании, а хозяйка тела и того похуже. Он не сдавался. Адаптироваться, оставаться открытым и гибким к любым изменениям в жизни было его наилучшим умением. Но дьявольские отродья без его ведома согнали девчушку в лес. Куда именно она делать ему было неизвестно, ожидание — лучший вариант. Исход все равно будет одним и тем же. Найти след было нелегко, но он сделал это. Оставалось только поймать и обезвредить всех тех, кто подлизался к ней. Ведь это грех — идти против Бога, примкнув к дьяволу. Вздыхая, он собирал людей, верных ему, верных Господу. Теперь же почти все готово, только вот заручиться поддержкой Анво, на крайний случай изменения дел, было трудно. Но ничего, он даст понять, что является бедствием в мирных жизнях людей.