Эхо

Жизнь измеряется не тем числом вдохов, которые мы сделали, а теми моментами, когда у нас захватывало дух.

© Джордж Карлин

      Последнее, что помнила Дивина, когда вложила в свой зов все собственные силы, — это то, как под потолком храма заклубился багровый дым. После этого она едва смогла пару раз открыть рот, как сознание покинуло её из-за давления чужой божественной силы.       Ей снилась кузня. Огромный горн пылал багровым пламенем, а искры из печи взлетали к небесам, смешиваясь с тёмными низкими облаками. Здесь было слишком жарко для неё, учитывая, что она была сиреной. Она слышала голос, и он спросил её о том, что произошло. Тёплый, отеческий, низкий голос мужчины. Дивина даже во сне вспомнила всё произошедшее, и страх, стелившийся в её душе, едва не вышвырнул сирену обратно в реальность. Но она смогла ответить, хоть и с трудом, чувствуя, как её тело покидают силы. Тот, кто спрашивал, выслушал, и она заметила, как огонь в горне зашипел яростнее. Ещё немного, и она бы окончательно утратила связь с собственным сознанием, но неожиданно рядом появилась вторая сущность. И она подавила первую. Огонь стал тише, а жар почти исчез. Жрица бога рек слышала, как появился второй раздражённый голос, и определённо женский. Какое-то время сущности переговаривались между друг другом, когда аура второго существа вдруг вспыхнула ярче, чем горн до этого, но, что удивительно, не коснулась сирены. Ошеломлённая Дивина никого не видела. Не могла. Ведь была жрицей совсем другого божества. Но она помнила, как головы её коснулась чья-то мозолистая широкая ладонь, и в этом прикосновении была благодарность.       А ещё она помнила тихий саркастичный смешок и последовавший за ним хрипловатый женский голос, в котором звучала почти материнская ласка.       — Если твой тщедушный божок после всего этого вздумает лишить тебя силы — знай, ворота нашего храма открыты для тебя. Мы не забываем добра и услуг, маленькая сирена.       — У тебя редкий дар, дитя, — слышать наши голоса, — так же тихо пробасил второй голос, и в нём слышалась суровая улыбка. — Но сейчас тебе не стоит здесь задерживаться.       — А с этой старухой я разберусь сама, — вторила ему женщина, а в интонациях её голоса слышны были всплески раскалённой лавы вулкана.       Дивина резко открыла глаза, тяжело и загнанно дыша. Она лежала на руках Йоко, что с беспокойством вглядывалась в её лицо. Как и когда вампирша успела прорваться сквозь барьер сирены, она даже знать не хотела.       — Див! — почти панически произнесла Танака, обхватив её лицо ладонями и внимательно заглядывая в бледно-зелёные глаза своей невесты. — С тобой всё в порядке?       Жрица бестолково несколько раз моргнула, пытаясь прийти в себя и систематизировать собственные мысли, пребывавшие в абсолютном хаосе. Она не понимала, что происходит, но старалась собраться.       — Всё… Всё закончилось? — с тревогой, хрипло спросила она, вдруг замечая, что они были не в храме, да и Танака выглядела весьма посвежевшей и отдохнувшей. Её волосы были аккуратно расчёсаны, на ней красовалась новенькая красная рубашка, а на коже не было ни единого пятнышка грязи.       — Да, моя рыбка, — нервно хохотнула вампирша, наклоняясь и оставляя на лбу сирены мягкий поцелуй прохладных губ. Она с облегчением выдохнула, крепче прижимая к себе едва пришедшую в себя жрицу. — Теперь всё хорошо.       — Где мы? — слегка нахмурилась сирена, обводя чистое светлое помещение взглядом, но при этом обхватив дурную вампиршу руками за шею и так же крепко обнимая. Ей этого действительно не хватало.       — А, это дом главы города. Он любезно предоставил нам отдельную комнату, чтобы героиня Хильдегард могла как следует отдохнуть, — едко усмехнулась Йоко, отодвигая от себя опешившую от этих слов сирену. — Ты сама-то поняла, что сделала?       — Кто? Что? — непонимающе хлопала глазами жрица. Ей казалось, что это, должно быть, была очередная шутка вампирши, от которых она успела отвыкнуть. Однако взгляд серьёзных красновато-карих глаз Танаки, не прикрытых сейчас ни очками, ни повязкой, заставил её закрыть рот и сосредоточиться на собственных воспоминаниях.       И она вспомнила. И свой странный сон, и чужие голоса, и то, что всему этому предшествовало. Сирена нервно и криво усмехнулась. Точно. Акмон и Хильдегард были богами этой земли. Муж-кузнец, покровитель ремесла и торговли, и его жена, славившаяся крайне скверным характером — Хильдегард, покровительница домашнего очага и семейных уз. Судя по всему, вопрос с Гекатой решила именно она. Что ж, это было почти неудивительно. В отличие от Ахелоя, который сам по себе был весьма высокомерным и несколько тщедушным, эти двое богов дварфов действительно дорожили и своей землёй, и последователями. Поэтому неудивительно, что Хильдегард так разозлилась.       — Да какая там героиня, Йоко? Я, словно маленькое дитя, просто позвала взрослых на помощь. Разве здесь есть хоть что-то героическое? — с ехидной ухмылкой ответила Дивина, вспоминая то, что видела во сне, и прислушиваясь к собственным ощущениям. Она готова была отказаться как от божьего благословения, так и от резонанса, ведь Ахелой вполне мог не простить ей связи с чужими богами. Но… Всё было почти в порядке. Это удивило её. Неужто бог рек решил не вмешиваться? Да, благословение значительно ослабло, но всё ещё присутствовало, хотя с таким объёмом удержать титул «старшей» жрицы теперь будет невозможно. Впрочем, её это мало волновало.       — Хах, — ошарашенно вздохнула вампирша, слегка взъерошивая волосы сирены, и так бывшие в беспорядке. — Ты просто не видела, что произошло! Гекату просто смело, а мы едва не оглохли от этого вопля: «ПРОЧЬ С МОЕЙ ЗЕМЛИ!», — проговорила вампирша, повысив голос на моменте произнесённой богом фразы, при этом строя свирепое лицо и размахивая рукой в воздухе.       Дивина сдавленно хохотнула, прижимая ладонь ко рту. Её глаза смеялись. Она действительно успела соскучиться по вампирше и её выходкам.       — Как ты выбралась из барьера? — со смехом в голосе спросила сирена, явно забавляясь представлением своей невесты. Лицо Йоко тут же приобрело раздражённое выражение, и она обиженно сложила руки на груди.       — Ты могла мне просто сказать, что собралась делать, прежде чем запирать в барьере. Благо, что после того, как ты потеряла сознание, очнулись местные жрецы. Они-то и помогли мне выбраться, — она разочарованно вздохнула, явно недовольная тем фактом, что пришлось просить чьей-то помощи. Но на тот момент ей было плевать. — Кстати, они теперь свято уверены в том, что их бог благословил тебя лично. Смотри, как бы не возвели в святые, — с сарказмом добавила она, недовольная видом веселящейся сирены.       — Ох, да ладно, Йоко, — всё ещё тихо посмеиваясь, ухватила сирена вампира за ворот рубашки и притянула к себе. — Зато теперь я точно свободна, и ты от меня больше никуда не денешься. Разве ты не рада этому?       — Я… — смутилась Йоко, совершенно растеряв вмиг весь свой сарказм и недовольство. Сирене это всегда нравилось и откровенно забавляло. Мало кто вообще мог бы подумать, что саркастичная и злая на язык вампирша наедине с ней становилась совершенно очаровательно кроткой.       — Да, ты. А теперь заткнись и иди сюда. Ты должна мне за полгода своего отсутствия, — широко и немного хищно усмехнулась Дивина, чувствуя, как её тело было наполнено силой. Возможно, это было из-за длительного отдыха, а возможно, она и впрямь получила второе благословение. Она не знала, но решила разобраться с этим позже, как и со всем остальным.       — Я не хочу тебя прерывать… — хрипло усмехнулась Йоко, нехотя отстраняясь, когда руки сирены расстегнули пару пуговиц на её рубашке. — Но твоего пробуждения, помимо меня, ждало ещё несколько людей. Твой брат, естественно, по умолчанию входит в это число.       — О боже мой! — спохватилась сирена, только сейчас наконец осознав ситуацию в полной мере. Но что она могла с собой поделать, когда оказывалась вместе с Танакой одна в замкнутом помещении? Жрица бога рек смущённо усмехнулась, неловко поправляя свои растрепавшиеся волосы. В действительности из её головы совсем вылетел тот факт, что она оставила брата снаружи, когда помчалась к храму с Йоко. И Кент, скорее всего, был очень сильно недоволен этим.       — Капитан!!! — дверь в комнату с грохотом распахнулась, и на пороге застыл Мэтью с округлившимися глазами, запыхавшийся от быстрого бега и взъерошенный так, словно его только что выдернули из кровати. Скорее всего, так оно и было, ведь на дворе стояло раннее утро. Заметив обеих девушек, слишком близко друг к другу сидящих, он несколько раз моргнул, осознавая ситуацию, и стыдливо попятился назад, пытаясь аккуратно прикрыть за собой дверь.       Йоко раздражённо вздохнула, мимолётным движением поправляя на себе рубашку, пару пуговиц на которой уже успела до этого расстегнуть сирена. Она хмуро покосилась на ликана и выпрямилась, закрывая собой Дивину, которая тут же натянула одеяло повыше, прикрываясь. В этом не было нужды, но она действовала сугубо инстинктивно.       — Мэтью… Что случилось?       — А… Эм… — неловко промямлил ликан, высунув голову из-за двери. — Там это… В общем… Говорят, сам смотритель Запретного Леса явился… — на одном дыхании высказал молодой ликан последние слова и с тревогой уставился на замерших при этих словах вампира и сирену, глаза которых становились всё круглее, чем больше до их разума доходили слова парня.       — Что?! — хором выдали они, переглянувшись после этого с немалым шоком на лицах.       — Как? — начала было Дивина. — Но ведь договор…       — Что-то стряслось серьёзное, это точно, — нахмурилась вампирша, вставая с кровати сирены. — Мэтью, она одна?       — А, нет… Но я не уверен, — так же нахмурился ликан. — С ней огромный волк и… ещё один смотритель. Их вроде как двое.       — Чего? — ошарашенно хлопнула глазами сирена, покосившись на тут же помрачневшую вампиршу. — Йоко, ты что-то знаешь?       — Это не второй смотритель, — выдохнула Танака, нервно почесав затылок. — Пойдём. Если я права, то ты увидишь нечто крайне занятное, — ухмылка вампирши стала вдруг очень злой. — Заодно мне есть что сказать этой дурной ведьме.       Дивина слегка нахмурилась, ощутив от вампирши волну лёгкой злости. Это было странным. Да, они с Уэнсдей не всегда ладили, но ведь их связывал кровавый пакт. Что же такого умудрилась совершить ведьма, что, даже несмотря на это, от Танаки чувствовалась злость и обида?

***

      — Я настоятельно рекомендую тебе убрать от неё свои руки, — прорычала Уэнсдей, когда один из гвардейцев королевства попытался помочь снять со спины волчицы едва сидевшую на ней Гуди. Ноги древнюю ведьму практически не слушались, так что почти всю дорогу она провела на спине оборотня. Впрочем, сама Энид этому не возражала, прекрасно понимая, в какой ситуации они находились. Слава богу, что при них хотя бы сохранилась сумка с вещами, которую взяла с собой ведьма ранее, перед тем как они ушли к барьеру. А иначе ни воды, ни еды у них бы не оказалось, что было бы уже совсем скверно.       — Я просто пытался помочь, Ваше Высочество… — немного неловко склонил голову гвардеец. Он был одним из первых в патруле, кто узнал в бредущей к городу странной троице юную королеву своего королевства, и потому тут же поспешил к ним навстречу. В своё время ему довелось проходить учения в королевском дворце, так что он отлично знал, как выглядит вся монаршая семья.       — Тихо, — шикнула на него ведьма, нахмурившись. За последние сутки пути она очень устала, и её настроение стремилось к отметке ниже пятидесяти градусов по Цельсию. Если бы не Энид, то она вообще бы грозилась убить каждого, кто мог помешать им попасть в город. — Незачем людям знать о моём статусе.       — Ах. Понял, — заторможенно кивнул гвардеец. — Тогда… Как мне вас представить? Сейчас крайне неспокойная ситуация, хоть всё и закончилось. Много военных и…       — Смотритель, — фыркнула ведьма. — Учитывая всё произошедшее, уже бесполезно скрывать этот факт, — она устало потёрла шею. Дорога выдалась тяжёлой, учитывая то, что все были измотаны последним столкновением со Сворой. К тому же по пути им встретилось несколько сбежавших особей, что по какой-то странной причине двигались обратно к лесу. Большинство из бегущих монстров на них даже не обратило внимания, но нашлись некоторые, что решили попробовать ими полакомиться. Это было очень опрометчиво с их стороны. Энид, пребывавшая так же не в духе из-за всего, что с ними случилось, разобралась с этими марионетками весьма быстро. Хотя одного Уэнсдей всё-таки подстрелила лично, заметив, что тот пытался обойти волчицу со спины.       В любом случае, теперь всё должно было быть позади.       — Мне доложить Его Величеству? — робко поинтересовался гвардеец, спешился и пошёл рядом с женщинами и волком. До него доходили слухи об этом громадном звере из дворца, но он всё равно настороженно косился в её сторону.       — Отец здесь? — чёрные брови ведьмы вмиг приподнялись, а затем она обречённо вздохнула, потирая пальцами виски. Уэнсдей заметила, как волчица тут же приподняла уши, высунув язык, и тихо рыкнула в одобрении.       — Да, и принц Пагсли тоже, — кивнул гвардеец, отступив на шаг от волка. Слава Тьме, его конь был нежитью, иначе пришлось бы унимать испуганное животное.       — Это-то как раз неудивительно, — выдохнула через нос ведьма, сжав губы и стиснув челюсти. — Что ж, думаю, стоит начать с отца, потому как нет ничего более неизбежного, чем встреча с родителем.       Волчица на фоне немного жалобно заскулила, и ведьма дёрнула подбородком, бросив на неё вопросительный взгляд. Затем вздохнула и кивнула, поняв, в чём было дело. Из-за усталости мысли её были слегка рассеянными.       — Передай моему отцу, что у меня есть срочное дело в городе, а потом я непременно навещу его, — она окинула взглядом развороченное взрывами поле по пути к городу и поёжилась, вдруг вспомнив свой давний сон о том, как стала существом без души. Её пальцы тут же сжались в длинной шерсти волчицы, и она напряжённо нахмурилась, оглядываясь по сторонам, пока они шли к городу в молчании.       Территория перед Каменной Костью выглядела как полноценное место боевых действий, чем ближе они приближались к нему. Огромные ямы, забытые камни катапульт, земля, усеянная телами, большей частью именно опустевших. Тут и там передвигались люди с тканью, закрывавшей половину лица. Они оттаскивали тела мертвецов в ямы, оставшиеся после взрывов, ведь никто не хотел спровоцировать болезни, которые могли развиться от гниющих тел.       Обстановка была удручающей, и вряд ли можно было найти место для веселья. Ведь помимо нападавших монстров и культистов тут были и тела воинов, защищавших город. И вот их относили куда-то уже в другое место.       Встречные патрули провожали их подозрительными взглядами, а несколько ликанов, помогавших с очисткой территорий, и вовсе замирали с ошарашенными лицами, завидев Энид. Уэнсдей понимала, что правды будет не утаить в любом случае, но для начала ей было необходимо попасть к Краю, чтоб подлатать тело Гуди. С остальным они разберутся позже. Да и волчица явно была не в восторге от внимания, прикованного к ней. Было бы проще, будь она в человеческом облике, но смотритель попросту не смогла бы нормально нести Гуди так долго, так что и выхода у них не было.       Уэнсдей бросала убийственный взгляд на каждого, кто пытался к ним подойти, но идущий с ними гвардеец, оказавшийся одним из капитанов патрулей, каждый раз лишь делал жест, что всё в порядке, и их не трогали. У каждого сейчас было слишком много дел, чтобы уделять внимание ещё трём путникам, хоть и весьма необычным.       Ведьма косилась на прибывающих людей под стены Каменной Кости, туда, где был разбит временный палаточный лагерь. Пока они шли, гвардеец наконец тихо поведал о случившемся здесь, и Уэнсдей внимательно его выслушала вместе с волчицей. Она не была уверена, слышит ли сейчас хоть что-то Гуди, пребывавшая в чём-то похожем на сон.       Как оказалось, соседнее поселение Синий Камень было атаковано опустевшими за несколько дней до нападения на Каменную Кость. Большую часть жителей монстры утащили с собой в неизвестном направлении, и лишь немногим удалось спастись. Позже они встретились с эвакуированными жителями соседних деревень и объединились, придя сюда в поисках временного крова и новостей. И новости оказались неутешительными. Судя по всему, последние дни опустевшие отлавливали огромное количество разумных, чтобы принести их в жертву ради нисхождения Гекаты. И… у них получилось. Союзные войска пришли слишком поздно, опоздав всего на один день и застав на месте Синего Камня лишь пустые разрушенные дома да сломанные ворота в невысоких городских стенах. А потому ярости Ордена, верхом на неживых лошадях, не было предела. Союзные войска, объединившись с колдунами Невермора, буквально смели опустевших, когда наконец добрались до Каменной Кости, почти без отдыха скача больше суток.       Правда, потом произошло нисхождение Гекаты, и тут уже все были бессильны. Однако кто-то из жрецов, причём не местных, умудрился воззвать к силам, покровительствующим этим землям, сквозь заслон энергии Гекаты, и в результате вмешались сами боги. Кто конкретно это был — не говорилось, но Уэнсдей уже заметила бело-зелёные робы жрецов сирен, снующих туда-сюда. Она незаметно кивнула сама себе. Всё-таки Бьянка правильно поняла её послание накануне Белтейна. Стоит отдать должное её старой сопернице по академии — мозги у неё всегда работали на достойном уровне. Что ж, одной проблемой в итоге стало меньше. Возможно.       Поблагодарив гвардейца, они прошмыгнули в западные ворота, потому как те были ближе всего к торговому району, где находилась мастерская старого и вредного горгона по имени Край. Честно говоря, Уэнсдей не хотела бы с ним связываться в столь щепетильной ситуации, но он был единственным достаточно подкованным в артефактном деле мастером на многие поселения в округе. Да и в его лаборатории могли найтись все необходимые инструменты и материалы, чтобы восстановить тело Гуди, так что выбор был очевидным.       Спустя почти полчаса они наконец добрались, с удивлением осознав, что город за крепостными стенами практически не пострадал. Люди разбирали завалы и временные баррикады, освободившись от страха перед Сворой и культом Гекаты.       Магазинчик Края, как всегда, был неприветливым и серым, да и выглядел слегка заброшенно, ведь находился почти в самом конце улицы. Прохожих тут было немного, и количество их, откровенно пялившихся на странную троицу, сильно поубавилось, что не могло не радовать.       Уэнсдей уже занесла руку, чтобы постучать в дверь ворчливого алхимика, когда её отвлёк виноватый скулёж волчицы. Ведьма приподняла бровь.       — В чём дело?       — Там… Там воняет, — понуро опустила уши оборотень, что смотрелось почти смешно, учитывая её габариты. Смотритель раздосадованно вздохнула, понимающе кивнув. Она совсем забыла об обострённом обонянии Энид и чертыхнулась про себя на собственную невнимательность. Вместе с волчицей, опустившейся на мощёную камнем дорогу, они смогли переместить полубессознательную Гуди. Уэнсдей закинула её руку себе на плечо, позволяя на неё опереться, и вернулась к двери. Она остановилась и оглядела волчицу с ног до головы.       — Подожди меня здесь пару минут. Я сейчас приду, — сказала она и толкнула дверь в магазин старого горгона, забыв о надобности вежливого стука. К её удивлению, Край оказался на месте, а внутри магазина, заваленного всем, чем только можно было, практически ничего не изменилось. Разве что сам горгон гордо щеголял с перевязанной рукой. Его брови медленно приподнялись, когда он разглядел вошедшую, а потом сразу же нахмурились. Лица Гуди видно не было из-за накинутого на её голову капюшона плаща, но две седые косы настойчиво намекали о том, что бессознательная девушка явно была непростой, учитывая то, что она почти висела на ведьме, известной на весь город.       — Юная леди… Рад видеть, что с тобой всё в порядке. Но… У меня тут не больница, — хмыкнул горгон, закладывая руки за спину и выходя из-за стойки своего магазина. Он внимательно осмотрел обеих женщин с ног до головы и кивнул, подозрительно сощурившись.       — Она не человек, — холодно проговорила Уэнсдей, пододвигая ногой к себе стул, стоявший недалеко, и усаживая на него Гуди, руки которой безвольно свисали по бокам от её тела.       — Это незаконно, — достал Край из кармана своей тёмно-фиолетовой робы маленькие круглые очки, водрузив на немного крючковатый нос. Он внимательно присмотрелся, и его глаза слегка округлились, заметив пятна чёрной жидкости на руках бессознательной посетительницы. — Понятно… Юная леди, вам придётся мне всё объяснить. Я, конечно, сторонник всякого рода экспериментов, но создание человекоподобных гомункулов запрещено под страхом смертной казни не только в королевстве, но и на территории федерации.       — Я в курсе, старик, — сморщила нос ведьма. — Вот только в этом законе есть существенное уточнение — запрещено создание человекоподобных, имеющих разум, гомункулов. В данном случае от гомункула здесь лишь тело, а управляет им дух моего предка, у которого порвалось несколько связующих энергоканалов в столкновении Великой Тьмы и Гекаты. Это своего рода полуавтоматизированный артефакт. Так что закона я не нарушила.       Горгон поражённо крякнул, округлившимися глазами уставившись на древнюю ведьму, которая в этот момент всё-таки смогла прийти в себя и подняла голову. На старика уставились точно такие же глаза, как и у самой ведьмы, на точно таком же лице, что заставило его отступить на шаг и нервно икнуть. Он сухо сглотнул и хотел было спросить что-то, но древняя ведьма, осознав, что происходит, лишь обречённо выдохнула.       — Дожили… Меня приравняли к вещи, — тихо проворчала она, попытавшись пошевелить руками. К сожалению, у неё ничего не вышло, и оттого она неразборчиво выругалась на незнакомом горгону языке.       — Ты не вещь, — нахмурилась Уэнсдей, бросив на старика косой и раздражённый взгляд. — Край, я понимаю, что выглядит это странно, но мне нужна твоя помощь. Но для начала… Мне нужно воспользоваться твоим складом с торца здания.       — Зачем?       — Затем, что снаружи нас ждёт огромный волк, и она привлекает очень много внимания, — вздохнула ведьма, кивком головы указывая на грязное окно в магазин, где был заметен силуэт чего-то очень большого.       Край моргнул. Потом ещё раз, а затем неожиданно расхохотался.       — Юная леди… Вы не перестаёте меня удивлять, — он довольно сощурился, и в глазах его появился огонёк интереса. — Ну кто ещё в этой жизни мне преподнесёт столько всего любопытного? Ладно уж, — он порылся в карманах робы и протянул ведьме маленький ключ, выудив его откуда-то с самого дна. — Действуй. Но с тебя — рассказ о том, что, чёрт возьми, произошло в этом дьявольском лесу.       Уэнсдей взяла ключ и внимательно посмотрела на Края. Она медленно кивнула и, развернувшись, вышла из магазинчика, напоследок кинув внимательный взгляд на Гуди, что следила за ней слегка расфокусированным взглядом.       Выйдя на свет улицы, она тут же поманила за собой волчицу, что успела улечься у стены магазинчика в её отсутствие. Оборотень тут же поднялась на лапы, спугнув этим резким жестом пару прохожих, и последовала за своей ведьмой, которая обходила магазин по боковой стороне. Кое-как протиснувшись между нагромождениями всяческих бочек и ящиков, они подошли к неприметной двери с задней стороны здания, которую смотритель быстро открыла ключом. На удивление, помещение внутри было чистым и достаточно большим, хотя с тем, чтобы протиснуться внутрь, у оборотня и возникли небольшие проблемы.       — Тут никого нет, и тебя никто не увидит, — сказала хмурая ведьма, закрывая за ними дверь и щелчком пальцев призывая магический светляк, который поднялся над их головами, достаточно осветив помещение, заставленное всяческими коробками и мешками. Край, может, и создавал плохое впечатление при общении, но был страшным педантом и профессионалом своего дела, так что даже на складе царил относительный порядок. — Тебе пора вернуться в человеческий облик.       Волчица тревожно оглянулась по сторонам и как-то неуверенно наклонила голову вбок. Смотритель непонимающе приподняла одну бровь.       — Моя семья, — тихо проскулила оборотень, заглядывая голубыми глазами в душу ведьмы. — Они где-то в городе.       Уэнсдей нахмурилась, подходя ближе и кладя ладони на пушистые щёки волчицы, начав мягко поглаживать их пальцами в успокаивающем жесте.       — Энид… Ты мне веришь? — тихо произнесла она, заглядывая в голубые глаза зверя.       Оборотень кивнула, не совсем понимая, в чём было дело.       — Тогда не думай даже на мгновение о том, что, пока я рядом, хоть кто-то посмеет тебя тронуть или причинить вред и беспокойство, — в её глазах мигнул алый отсвет мистических искр, и оборотень почувствовала, как в груди смотрителя кипит волна сдерживаемой злости.       Энид мысленно усмехнулась. Действительно. Из-за того, что она уже привыкла к ведьме, она всё время забывала, что та являлась весьма опасным существом. И далеко не обычным. За всей этой круговертью событий и связями со сверхсущностями она совершенно думать забыла о том, что все ликаны прерий по сравнению с её ведьмой, да даже с ней самой, были просто обычными людьми. В действительности, чего ей было вообще бояться, когда они вместе? Да, на ладонях Тьмы все разумные были лишь песчинками, незначительными и несведущими, но в соотношении с другими они обе совершенно точно отличались. Энид прикрыла глаза, расслабляясь. Даже фигура её матери, которую она всегда считала переполненной уверенностью и силой, попросту меркла на фоне их обеих. Особенно когда они были вместе.       Уэнсдей зачарованно следила за тем, как огромная волчица уменьшается в размерах. Треск костей и едва слышимый скулёж всё ещё настораживали её, заставляя сердце тревожно сжиматься, хоть со временем она к этому и привыкла. Её девочка была сильной. Её Энид была сильнее всех, кого она знала. И она ею гордилась.       — Никогда к этому не привыкну, — почти жалобно проворчала блондинка, разминая затёкшие руки и выпрямляясь. За последние дни она почти отвыкла от человеческих рук и ног. Энид слегка криво улыбнулась, заметив, как Уэнсдей отводит взгляд в сторону, протягивая ей сумку с вещами, а кончики её ушей слегка покраснели. — Но знаешь, в бытии человеком есть свои огромные плюсы.       — Какие? — спросила смотритель просто чтобы отвлечься разговором, а не пожирать жадно взглядом обворожительную нагую фигуру своей девушки. Она всё ещё не могла к этому окончательно привыкнуть, а потому отвернулась, давая блондинке немного свободы для переодевания.       Через пару минут возни с одеждой талию ведьмы обняли знакомые руки, и на её плечо легла голова оборотня, уперевшись подбородком. Её голубые глаза весело сверкнули в свете магического огонька.       — Я могу тебя обнимать, — шепнула она, поворачиваясь и оставляя лёгкий поцелуй на смуглой щеке ведьмы. — А ещё я могу тебя целовать. Разве это не плюсы?       — Хм, — вздохнула немного притворно Уэнсдей и слегка повернула голову к волчице, коснувшись своими губами её щеки. В её тихом голосе проскользнула ощутимая, непривычная другим нежность. — Я нахожу это отвратительным.       — Рада, что тебе нравится, — усмехнулась клыкастой улыбкой оборотень и нехотя отпустила ведьму. — Итак. Мне обязательно заходить туда?       — Я думаю, что знаю, как тебе помочь с запахом, — кивнула Уэнсдей, ощущая то, как ей не нравилось на самом деле, что руки оборотня покидали её талию. Она достала из сумки серый платок и внимательно его оглядела. Затем кончиком пальца вывела пару символов, вложив в них энергию. Магический свет выводимых ею рун слегка мерцал в полутёмном помещении. — Вот, обвяжи это вокруг нижней части лица, и запахи тебя не побеспокоят. Правда, вообще никакие, и это всего на полчаса в лучшем случае, так как сделано наспех и без необходимых материалов.       — Спасибо, Уэнс, — подалась волчица вперёд и не отказала себе в том, чтобы поцеловать смотрителя. — Ты лучшая.       — Я знаю, — хмыкнула в ответ ведьма. — Пойдём, мне потребуется твоя помощь.       Энид кивнула, и они, выйдя из помещения, вернулись ко входу в магазин. Блондинка завязала платок вокруг нижней половины лица, и они наконец смогли войти. В прошлый раз, когда Энид здесь была, она не смогла рассмотреть всё как следует, но теперь у неё была для этого возможность. Полки магазина до отвала были завалены всяческим непонятным барахлом, но во всём этом ощущалась какая-то странная упорядоченность. Волчица с интересом огляделась, но времени на разглядывание всего ей никто не дал. На полу возле стула лежала Гуди, а рядом с ней сидел на коленях встревоженный пожилой горгон. Обе девушки тут же ринулись к нему, ощутив прилив беспокойства.       — Что произошло? — нахмурилась ведьма, осматривая безэмоциональное лицо предка, глаза которой были закрыты. Она приложила руку к шее гомункула, сосредотачиваясь на поиске энергии.       — Я не уверен, — хмуро отозвался Край. — Она просто начала что-то говорить и вдруг упала, словно потеряв все силы.       — Что она сказала? — настороженно спросила оборотень, и горгон немного дёрнулся, уставившись на незнакомую девушку.       — А вы…?       — Тот самый злой волк, бывший снаружи, — фыркнула ведьма, не желая отходить от темы разговора. — Так что она успела сказать?       — Она начала говорить о том, что всё это не имеет значения, но не успела продолжить, — кивнул старик с тюрбаном на голове, косо поглядывая на блондинку.       — Значит, всё ещё относительно в порядке, — вздохнула ведьма, чувствуя слабый поток энергии в теле гомункула. — Ладно, нам нужна твоя лаборатория. Мы и так потеряли много времени.       — Уэнс? Разве это вообще опасно для Гуди? — немного нахмурилась оборотень, бросив вопросительный взгляд на смотрителя. Древняя ведьма выглядела так, словно бы снова спала.       — На самом деле, не совсем. Опасны последствия, — пожала плечами Уэнсдей, вместе с горгоном поднимая бесчувственного предка. — Есть вероятность того, что когда связующие энергоканалы ослабнут окончательно, это вырвет её дух из тела. И тогда, как думаешь, где она окажется?       Энид сначала нахмурилась, а потом поняла и испуганно взглянула на ведьму, которая в ответ лишь хмуро кивнула.       — В лесу сейчас нет места для неё, пока Тьма в гневе. Неизвестно, что произойдёт, ведь фактически дух Гуди останется без любой ментальной защиты и энергии, потратив её уже чрезмерно много за последнее время. Нам стоит поторопиться, — напряжённо проговорила смотритель.       Край и Энид сосредоточенно кивнули, бросив друг на друга подозрительные взгляды. Но пока ведьма управляла событиями, оба решили не вмешиваться.

***

      — Вы слышали? Говорят, сам смотритель Запретного Леса явился сюда, — тревожно перешёптывались люди, собирающиеся на площади города. Ранее всем было объявлено, что к вечеру состоится общее собрание по итогам недельной войны с культом Гекаты.       Многие из горожан сейчас отсутствовали в городе, уйдя ещё до атаки вместе с эвакуированными детьми и стариками. Тем не менее народу было предостаточно, особенно учитывая присутствующих здесь представителей каждой фракции, принявшей участие в столкновении со Сворой.       — Да врут они всё, — отмахнулся кто-то от предыдущей реплики. — С какой стати тысячелетний колдун явится сюда?       — Ой ли? Сам-то уверен, что говоришь? — шедшая рядом крупная женщина отмахнулась со скептичной улыбкой на лице. — Кто вообще ещё верит в байки о тысячелетнем колдуне? Давно же говорили, что смотрители меняются каждые сто лет!       — Сто? Я слышал, что пятьдесят, — удивился ещё один прохожий.       — Значит, это какой-нибудь вредный старикашка, — хохотнул бредущий следом дварф. — Вроде нашего Края. Ставлю бочонок пива, что так и есть.       — Эй, если так подумать, в том, что опустевшие выбрались из леса, разве не вина смотрителя? Зачем он тогда вообще там сидит?       Народ, бредущий рядом и слышавший это, вдруг замолчал. Многие задумались над этими словами, и в их сердцах появились сомнения.       Пока не послышался женский грубый голос.       — Вы идиоты? — Ольди, шедшая к площади вместе с остальными ремесленниками и присоединившаяся только что к толпе, нахмурилась. — Не видели, что ли, сколько опустевших было? По-вашему, один единственный смотритель вообще мог что-то с этим сделать? Вот ты! Ты бы смог? Чушь собачья! Смотритель один. Каким бы сильным он ни был, а опустевших были тысячи.       — Ну… Ты права, — вздохнул дварф, идущий рядом. — Но тогда зачем смотритель пришёл сюда?       — А то ли ты ослеп, старый хрыч? — усмехнулась Ольди кривой и злобной усмешкой. — Куда, по-твоему, отшвырнула Хильдегард Гекату? В лес! Вы что ли все не видели, как Тьма пожрала эту старуху? Наверняка смотритель принёс какие-то важные вести.       Ольди остановилась и зло взглянула на ремесленников, бросая взгляд на каждое смущённое лицо. Старую дварфийку распирала злость на своих соратников. В отличие от многих, она когда-то служила в Ордене и доподлинно знала, что не так было на самом деле с этим лесом. Именно поэтому она прекрасно осознавала, что подобные слухи не только были беспочвенными, но и могли посеять зерно никому не нужных сомнений. А учитывая близость Запретного Леса к их городу, это не повлекло бы за собой ничего, кроме проблем в будущем.       — Да будет вам известно, неучи: в лесу есть существа пострашнее Своры. Во много раз страшнее и хуже. И смотритель следит за тем, чтобы они не вылезли в наш мир. Договор, что заключила Тьма с людьми тысячи лет назад, держится до сих пор на одном единственном существе. Лично я думаю, что вместо того, чтобы роптать, лучше бы уважали того, кто всю жизнь проводит один в лесу, кишащем тварями во сто крат хуже опустевших, ради того, чтобы Тьма спала спокойно и не тревожила мир, — взгляд злых тёмных глаз Ольди прошёлся по толпе, которая испуганно замолчала, но слушала её с замиранием сердца. Многие знали Ольди. И несмотря на её ужасный характер, она ещё ни разу не бросала слов на ветер. Это заставляло её уважать. — Но нет, ублюдки из культа умудрились её разбудить. И это они пришли под наши стены. Они натравили на нас опустевших. Они хотели нас всех принести в жертву Гекате. И уж точно в этом нет вины одного смотрителя, который сделал так, чтобы из леса не вылезло чего похуже и Тьма не наслала снова Мор, сочтя всех, кто причастен к ситуации с Гекатой, угрозой для себя.       Толпа замолчала, и многие отвели взгляды в стороны, в то время как остальные содрогнулись, осознавая вес слов старой дварфийки. По спинам многих пробежался холодок от того, что они совершенно забыли, привыкнув, что Запретный Лес не просто так считался одной из смертельных зон континента. Ольди брезгливо сморщилась.       — Мы живём в относительно спокойные времена и потому расслабились. Но наша история — это то, что нужно знать, чтобы не повторить ошибок прошлого, — вздохнула разочарованно хмурая женщина. — Одна из этих самых ошибок нынче произошла на наших глазах, и хвала богам, что мы все выжили к этому дню. Так что, если я ещё хоть раз услышу такой безосновательный бред — каждый получит от меня бревном по загривку. Я ясно выражаюсь?       Толпа ремесленников согласно закивала головами и несмело подтвердила словами. Старая дварфийка усмехнулась, сощурившись, явно довольная собой и своим влиянием на народ.       — Ладно, чего стоять? Пойдёмте уже, посмотрим, что нам вояки расскажут, — усмехнулась она. — А вечером погуляем как следует.       — Разве не весь алкоголь из твоих закромов ушёл на бомбы? — сощурился кузнец, вылезший откуда-то из толпы рядом, на что Ольди лишь усмехнулась шире.       — Я что ли не дварф? Да в моих закромах полно того, что не пошло на бомбы.       — Ах ты, старая пройдоха! — возмутился кузнец, припоминая её упрёки в свой адрес по поводу его жадности. — А сама-то причитала, что всё раздала на благое дело!       — Ты глухой? Я же сказала — «то, что не пошло на бомбы»! Есть гора алкоголя, который забраковали из-за того, что он горит плохо. Но лучше так, чем чаёвничать и грустить. Мы что ли аристократы или нормисы, чтобы чопорно попивать крашеную воду, когда такие события творятся? — она брезгливо сморщила лицо и сделала вид, что пьёт что-то из крохотной чашки, оттопырив мизинец в сторону, чем вызвала одобрительный хохот ремесленников.       Обрадованная заявлением о предстоящих гуляниях толпа быстро пошла следом за дварфами, направляясь к площади. Градус настроения ощутимо поднялся. В этом были все жители пограничных городов: война — войной, а гулять нужно было так, чтобы предки позавидовали! В конце концов, все они смогли выжить в этой безумной ситуации, когда даже боги явили себя миру.

***

      — Потомок, посмотри на это! Оказывается, строительное ремесло так далеко зашло с тех пор, как я в последний раз покидала лес. И это даже не самый большой город. Удивительно! — Гуди восхищённо оглядывалась по сторонам, пока они втроём шли к центральной площади. Энид, бредущая между обеими ведьмами, с улыбкой за этим наблюдала, подсказывая или что-то объясняя Гуди, когда она что-то спрашивала.       С каждым пройденным кварталом лицо Уэнсдей становилось всё мрачнее. Честно говоря, смотритель сильно вымоталась как физически, так и морально. И это не считая огромных затрат энергии, которые она опустошила, восстанавливая разрушенные энергосвязи в теле гомункула. Так что всё, чего она хотела на данный момент, — это добраться до дома Джанет и Сью, чтобы хоть немного отдохнуть.       — Гуди, скажи, не хотела бы ты путешествовать по миру? — поинтересовалась волчица у древней ведьмы, видя её неподдельный восторг от того, что она наблюдала вокруг себя.       Предок Аддамс на мгновение запнулась, но тут же флегматично пожала плечами.       — Нет, — чётко ответила она, собравшись с мыслями и улыбнувшись блондинке. — Тебе будет сложно понять это, дитя, но всё, чего я хочу на самом деле, — это уйти на покой в Великое Запределье у Матушки за пазухой. Как бы ни был красив этот мир, и как бы ни было мне интересно, всё это лишь мгновения моей слишком затянувшейся жизни. Я устала.       Энид почувствовала, как тревожно кольнуло её сердце. За это время она уже успела привыкнуть к окружающим её могущественным существам. А сама Гуди так и вовсе казалась чем-то вечным и незыблемым. Даже несмотря на настороженное к древней ведьме отношение, оборотень всё равно считала её уже чем-то вроде семьи. Эдакой умудрённой годами, но лёгкой душой дальней родственницей.       Она тяжело вздохнула, переведя вопрошающий взгляд на Уэнсдей, и та лишь покачала головой в ответ. Для Аддамс смерть была такой же давней подругой, как само колдовство, с которым они рождались, так что она не видела в словах предка чего-то странного. Смотритель понимала её. Она отдавала ей своеобразную дань уважения, прислушиваясь к её словам. Но она совершенно забыла о том, что для Энид это всё ещё было странным.       — Энид… Сколько живут в среднем ликаны? — спросила она, словно бы переводя разговор в другое русло, поэтому оборотень не сразу ответила, удивлённо моргнув.       — Около восьмидесяти лет, мне кажется. Как обычные люди, — блондинка недоуменно пожала плечами.       — Твой срок жизни ныне сравним с моим. Ты истинный оборотень, Энид. На твоих глазах состарятся и умрут многие люди, которых ты знаешь сейчас. Однажды ты проснёшься и осознаешь, что просто устала жить. Тогда ты поймёшь, о чём говорит Гуди, — она взяла в свою руку ладонь побледневшей от этих слов волчицы. Ведьма внимательно взглянула в голубые глаза оборотня, которая постепенно начинала осознавать её слова. — Но всё это дела далёкого будущего. У нас впереди очень много времени, и я буду с тобой до самого последнего нашего дня. Даже тогда, когда ты устанешь жить, даже тогда, когда мы состаримся, спустя сотни лет. Так что не бойся будущего. Оно слишком незыблемо, чтобы о нём переживать сейчас.       — Это… — нервно и растроганно выдохнула оборотень, переплетая свои пальцы с чужими. — Это самое трогательное, что я от тебя слышала, — её глаза снова слезились, а сердце бешено стучало.       — Это самое странное предложение руки и сердца, которое я слышала за свои года, — фыркнула Гуди, смерив обеих вздрогнувших от этих слов девушек ехидным взглядом.       — Я бы не стала в подобной обстановке делать такое предложение, — нахмурилась ведьма, сжав ладонь волчицы в своей руке немного сильнее. — Что за безвкусица, — она мотнула подбородком в сторону улицы, на которой они остановились, намекая на то, что это место явно не стоило подобных слов.       — О, так значит, ты об этом всё-таки думала? — не унималась откровенно потешавшаяся над потомком Гуди.       Энид растерянно переводила взгляд с одной ведьмы на другую. Её щёки неудержимо краснели, наливаясь краснотой, и она попросту не знала, что ей следует сказать или сделать в данный момент.       — Я сожалею о своём решении помочь тебе с восстановлением тела, — зло прошипела сквозь зубы смотритель, но оборотень заметила, как вновь слегка покраснели кончики её ушей. Она мягко улыбнулась этому, подавшись слегка вперёд и не удержавшись от того, чтобы поцеловать смотрителя в щёку, чем заставила ту ошарашенно моргнуть и запнуться на середине своих слов.       — Если что… Я согласна, — хихикнула румяная от смущения волчица, видя, как округляются чёрные глаза ведьмы. — Ну так… На будущее.       — Энид…       — Уэнсдей Фрайдей Аддамс! — по улице прокатился раздражённый и слишком знакомый голос, от которого все трое резко обернулись. Они ведь почти дошли до площади, и оставалось преодолеть всего пару домов вниз по улице.       И вот… За их спинами появилась одна знакомая и явно взбешённая вампирша, чей силуэт уже отчётливо был виден в дальнем конце улицы.       Энид немного нервно сглотнула, и против её воли из пальцев тут же выдвинулись когти. Стоявшая рядом Гуди сделала шаг в сторону, с любопытством за всем наблюдая, а сама Уэнсдей лишь обречённо вздохнула, вскидывая руку перед собой. На её ладони заклубилась энергия Тьмы, тут же принимая вид острой рапиры, кончиком которой Уэнсдей указала на замершую Йоко, чьи глаза светились красным так, что было заметно даже на подобном расстоянии.       Оборотень уже хотела было спросить, что это вообще значило, как в их сторону метнулась смазанная чёрная тень, и послышался звук удара, словно металла об металл.       Ноги ведьмы скользнули дальше по мостовой от силы принятого на рапиру удара, но сама она при этом зло усмехнулась в лицо оскалившейся вампирши, когти которой удлинились, став чёрными, загнутыми и опасными. Всё тело ведьмы за мгновение покрыла тонкая дымка темноты, и обе спорщицы ощутимо ускорились, превратившись в тени. В какой-то момент волчица и вовсе потеряла их из виду, дёргано пытаясь следить за двумя силуэтами, мелькавшими по всей площади улицы и даже стенам домов. То тут, то там раздавался лязг ударов, а мостовая в паре мест треснула, выворачивая старый камень, словно песок, рассыпавшийся по направлению движений теней.       — Ох… Я так и знала, что они снова примутся за своё, — послышался чей-то уставший женский голос, и волчица резко обернулась на звук приближающихся шагов.       Её глаза ошарашенно уставились на нескольких людей, которые шли следом за незнакомой девушкой в бело-зелёной робе жреца. Её каштановые волосы были аккуратно зачёсаны назад, одежда казалась в идеальном состоянии, в руках она держала тонкий и длинный посеребрённый посох. Девушка со слишком светлыми для её лица глазами с улыбкой наблюдала за разворачивающейся потасовкой посреди улицы. Кажется, её вовсе не волновала возможная опасность происходящего. Взгляд оборотня переметнулся на людей, что следовали за незнакомой девушкой.       — Юджин и… Пагсли? — она оторопело уставилась в лицо ещё одного человека, который виновато отводил взгляд в сторону, растерянно почесав затылок. — Мэтью?!       — Ах… ой… Привет, Энид, — сконфуженно сжал плечи молодой ликан, не зная, как ему реагировать. Он с опаской бросал взгляд на две смазанные тени, что, шипя и переругиваясь, продолжали своё маленькое сражение, которого он не ожидал. Но его взгляд всё время возвращался к лицу сестры, которую он одновременно надеялся и боялся увидеть.       Дивина закатила глаза и слегка раздражённо фыркнула, подталкивая парня вперёд едва уловимым жестом руки. Энид показалось, что где-то она уже абсолютно точно видела такую же кривую ухмылку. Она подозрительно сощурилась, но снова перевела удивлённый взгляд на брата и сдавленно сглотнула, всматриваясь в его лицо. Она соскучилась. Действительно соскучилась. Учитывая всё произошедшее, оборотень сильно сомневалась, что будет, когда она наконец встретится с семьёй в нормальных обстоятельствах. И если деда и мать с отцом она уже недавно видела, то лица братьев казались почти забытыми.       — Я эм… — парень вздохнул, выпрямляясь и решительно глядя на свою сестру, собираясь сказать ей то, о чём давно думал. — Энид, я был дерьмовым братом. Конечно, получше чем Титус, но всё же…       Прежде чем он успел договорить, Энид ринулась вперёд, с силой обнимая брата так, что тот даже ойкнул от неожиданности, но потом усмехнулся и обнял её в ответ, бережно прижимая к себе. Энид слышала, как стучит его сердце, и не могла сдержать слёз, всё-таки хлынувших из глаз от радости.       — Я соскучился, сестрёнка, — всхлипнул ликан, с удовольствием принюхиваясь к запаху, казалось бы, уже безнадёжно потерянному во времени.       — Ты чего рыдаешь? — выдавила сквозь слёзы Энид, утыкаясь носом в его плечо.       На фоне что-то сильно грохнуло, и раздалась приглушённая ругань Танаки.       — Ты тоже рыдаешь! — возмутился сквозь всхлипы парень, расплываясь в клыкастой усмешке и не обращая внимания на происходившее вокруг. — Я так рад, что с тобой всё в порядке, — почти проскулил он. — Мне так жа-а-аль… — начал было Мэтью, но слегка испуганно отшатнулся, не отпуская сестру, потому что прямо в его лицо упёрся кончик испускавшей тьму рапиры.       — Убери от неё свои руки, псина, — прорычал до боли знакомый голос ведьмы, и Энид почти привычно вздрогнула, обречённо вздохнув. Она приподняла руку с выпущенными когтями и мягко отвела кончик оружия от лица своего побледневшего брата. Ей даже не нужно было полностью оборачиваться, чтобы знать о том, как в глубине чёрных глаз ведьмы сейчас разгораются алые колдовские искры.       — Уэнс… Это мой брат Мэтью. Пожалуйста, не убивай его, — мягко сказала она, вытерев слёзы рукавом и улыбаясь. Она незаметно отодвинула от своей опасной девушки побледневшего брата. Её улыбка была широкой, несмотря на заплаканное лицо, так что смотритель слегка недоуменно моргнула, отводя колдовское оружие в сторону и рассеивая его чёрной дымкой. Она всё ещё хмурилась, но ощущение опасности, витавшее в воздухе, слегка притупилось.       Мэтью нервно сглотнул, вдруг припоминая всё, что ему говорили об этой женщине Пагсли и Юджин, а также немного жуткие истории Йоко. Он вдруг ощутил, как только что прошёлся по самому краю пропасти. Эта ведьма его откровенно пугала. Он ошарашенно перевёл взгляд на свою сестру, всем сердцем желая заорать в голос с вопросом, не сошла ли она с ума, выбрав своей парой такого опасного человека. То есть ведьму. Но какая была разница? Однако Мэтью за время всего произошедшего с ним научился понимать, когда стоит закрыть рот и побояться за свою жизнь, оставив в стороне ненужные вопросы.       А потому он лишь медленно кивнул и кое-как выдавил из себя:       — П-приятно познакомиться… Я — Мэтью. Старший брат Энид, — его кривая, дёрганая и нервная улыбка на слегка заплаканном после встречи с сестрой бледном лице говорила о многом.       — Не могу сказать тебе того же, — опасно сощурилась ведьма, но на её ладонь мягко легла рука Энид, и она слегка вздрогнула, переводя взгляд на свою волчицу с немым вопросом в нём. Сама оборотень лишь мягко усмехнулась.       — Пожалуйста, Уэнс… Ты ещё даже моих родителей не видела, а уже наставляешь оружие на единственного моего адекватного брата.       — Это он-то адекватный? — сзади послышался сдавленный, слегка придушенный хриплый смех, и все обернулись, наблюдая за тем, как с мостовой, кряхтя, поднимается потрёпанная вампирша. Она выпрямилась, придирчиво отряхнувшись, и улыбнулась собравшимся, сосредотачивая взгляд на ведьме. — Ладно, Уэнс, приветствие окончено. Я должна тебе сказать нечто важное.       — И что же? — приподняла бровь ведьма, саркастично глядя на вампиршу.       — Я увольняюсь, — выдохнула Йоко, упирая руки в бока, выглядя при этом крайне довольной собой. Её голос был почти торжественным. — Серьёзно, с меня хватит всего этого мракобесия!       — О, да ради Тьмы, — отмахнулась от этого заявления Уэнсдей, выглядя при этом крайне уставшей. — Вот только, несмотря на разорванный пакт, срок твоей службы ещё не окончен. А за отзыв контракта преждевременно придётся выплатить значительную неустойку в казну.       — Что? — ошарашенно вздрогнула вампирша, уставившись на ведьму, губы которой изогнулись в кривой ухмылке.       — Но… Так и быть, сделаю тебе подарок на свадьбу. Кстати, здравствуй, Дивина, — кивнула она в знак приветствия жрице, и Энид мотнула резко головой в сторону девушки, которая пришла вместе с парнями. Теперь-то она поняла, где уже видела такую ухмылку. Точно такая же перманентно появлялась на лице Танаки.       — Привет, Уэнс. Здравствуй, Энид. Я много о тебе слышала, — помахала ладонью сирена, усмехнувшись и вернув взгляд ведьме. — Не могла бы ты не доводить до инфаркта моего любимого москита? Она мне ещё нужна, если ты не против.       — Мне она без надобности. Можешь хоть сейчас устраивать торжественную экспроприацию, — хмыкнула Аддамс, переводя взгляд за спину сирены и слегка нахмурившись. — А вы что здесь делаете?       — Ждём, — кивнул Юджин, улыбаясь и стоя рядом с Пагсли, который так же улыбался, что вызвало лёгкую дрожь по позвоночнику ведьмы от тревожного ощущения. Она с подозрением сощурила глаза, переводя взгляд с лица одного парня на другого.       — Чего это вы ждёте? — непонимающе наклонила голову вбок Энид, стоя плечом к плечу с Уэнсдей.       Неожиданно и ведьму, и оборотня со спины обняли сильные жилистые руки. Йоко торжественно усмехнулась, слегка приподнимая обеих над землёй.       — Держу! — заголосила явно довольная собой вампирша, пока Энид радостно смеялась, а Уэнсдей пыталась отойти от шока. Юджин, Пагсли и Дивина тут же подбежали и обняли обеих, заключённых в крепкие объятия вампира, девушек.       — Отпусти, пиявка! — рычала ведьма под счастливый хохот остальных, неудержимо при этом краснея. Она задыхалась от переполнявших её эмоций, столь хаотичных, что это вводило её в ужас, а потому реагировала соответственно.       — Нет! Это твоё наказание, горе моих дней! — хохотала безумно довольная своей выходкой вампирша на всю улицу, совершенно не считаясь ни со статусом смотрителя, ни с правомерностью своих действий.       Гуди, стоявшая позади, опираясь на стену ближайшей ограды, с улыбкой наблюдала за этой сценой. Её потомок была в явно хороших руках. Это сделало саму её чуточку легче. Когда-то она ведь серьёзно беспокоилась за Уэнсдей, думая, что такой человек не сможет найти свой путь в будущем в одиночку. Каким бы сильным ни был колдун, а без друзей и привязанностей его ждало лишь разрушительно одинокое будущее, которое не принесло бы ему ничего, кроме разочарования. И сейчас, глядя на происходящее, древняя ведьма не могла не улыбаться.       Её лицо всё ещё было скрыто тенью от капюшона, ограничивая область зрения, так что она не заметила, как к ней подошёл Мэтью, настороженно чуть склоняясь.       — Простите, а вы кто? — сощурился он, и в этот момент она подняла на него взгляд.       Молодой ликан в ужасе отшатнулся, увидев под капюшоном плаща лицо точно такое же, как у пугающей его ведьмы. Он запнулся и упал на мостовую задом и спиной к гомонящим людям.       Йоко, заметив это, наконец отпустила оборотня и ведьму, озадаченно приподняв бровь. Остальные тоже обернулись, заметив её реакцию. Юджин недоуменно уставился на своего побледневшего в который раз за это короткое время друга, что указывал дрожащей рукой на невысокую девушку в светло-сером плаще с капюшоном, стоявшую у ограды ближайшего дома, пока на фоне ворчала раздражённая Уэнсдей.       — Мэтью? Что такое? — спросил слегка нахмурившийся Пагсли, тоже увидев странное поведение ликана.       — О, ребята, вы будете очень удивлены, — усмехнулась взъерошенная волчица, довольная неожиданными объятиями ставших ей дорогими людей. Она театрально откашлялась и ладонью провела по воздуху в сторону древней ведьмы. — Позвольте представить — Гуди Аддамс. Предок всей королевской семьи Невермора.       — Тьма… Артистичность — явно не твоё, дитя, — вздохнула Гуди, отбрасывая капюшон плаща с головы и с довольной усмешкой наблюдая за тем, как вытягиваются в изумлении лица присутствующих. Впрочем, вампирша лишь сильнее нахмурилась, а с лица ликана, казалось, и вовсе исчезла вся кровь.       — Ты… Та самая женщина, которую мы встретили у леса с Пагсли, — произнесла Йоко, внимательно вглядываясь в лицо Гуди. Тогда всё-таки было уже темно, и как следует она не рассмотрела таинственного гомункула. Юджин же вместе с Дивиной переводили взгляды с хмурого лица Уэнсдей на усмехающуюся её копию, только седовласую и со слегка другой причёской. Только сейчас жрица бога рек наконец обратила внимание на то, что в чёлке её старой подруги так же красовалась седая прядь. Она чуть вздёрнула одну бровь вверх.       — Ладно. Я не знаю, что здесь происходит, но надеюсь, что седина у вас не заразная, — немного нервно попыталась она пошутить, просто не уверенная в том, что в данном случае вообще нужно было сказать. Как старшая жрица она отчётливо чувствовала силу богов и их благословений в окружающих, но, учитывая Йоко, уже привыкла к тому, что те, кто чтит Великую Тьму, ощущаются совершенно иначе. И сейчас она не понимала. От двойника Уэнсдей ощущалась Тьма, но она была совсем не такой, как от вампира, колдуна и ведьмы, стоявших рядом. Их энергия чувствовалась как нечто ограждающее, таинственное, что-то, что словно бы их защищало. А от этой женщины Тьма веяла замогильным холодом и была словно бы живой, и при этом просто являлась её частью. Словно бы это существо и было частью Тьмы.       Дивина озадаченно моргнула, переводя взгляд на остальных, чтобы понять, не мерещилось ли ей. Но всё было в порядке. Пока её взгляд не наткнулся на оборотня. Жрица снова слегка нахмурилась. От этой девушки она вообще не чувствовала ни единой крупицы божественной энергии. Ни покровительства, ни дара, ничего. При этом способность к резонансу у неё явно присутствовала.       — Чертовщина какая-то, — озадаченно моргнула сирена, с вопросом посмотрев на вампиршу, и та обречённо вздохнула, поймав на себе её взгляд.       — Так, — хлопнула она в ладоши, привлекая всеобщее внимание. — Знаете, я думаю, что нам всем нужно многое рассказать друг другу. Поэтому предлагаю найти место поспокойнее. Тут, судя по всему, намечается какое-то собрание на площади. А это нам всем сейчас абсолютно неинтересно.       Присутствующие переглянулись между собой и кивнули друг другу.       — Да, давайте пойдём ко мне домой! — поднял руку Юджин. — Мамы будут рады всех видеть.       — Отличная идея, — кивнул Пагсли, всё ещё несколько смущённый наличием среди них «предка». Тем не менее все они решили отправиться туда, куда предложил друид, понимая, что у каждого из них накопилось множество вопросов.       Однако, едва выйдя на площадь и направившись через неё, чтобы дойти до улицы, ведущей к дому Юджина, они столкнулись с очень впечатляющей проблемой.       — Ваше Величество! Куда вы?! — вдруг донёсся до них встревоженный рой голосов, и все обернулись, видя, как в их сторону бежит крупный мужчина в чёрных одеждах, от которого во все стороны разбегались встречные люди. Он был бы похож на медведя, если бы не факт, что тот был едва ли выше ростом Уэнсдей.       Энид сразу же его узнала, расплываясь в глупой и нервной улыбке. Пагсли, стоявший с ней рядом, обречённо вздохнул, а сама ведьма лишь закатила глаза к небу, понимая, что теперь ей точно было некуда деться.       — Моя маленькая грозовая тучка! — взревел Гомес, хватая совсем крохотную на его фоне девушку и заключая ту в медвежьи объятия. Энид усмехнулась, видя, как король восторженно обнимает собственную дочь, абсолютно наплевав на происходящее. Гомес Аддамс был так счастлив видеть свою старшую дочь, что уже почти плакал навзрыд, совершенно не обращая внимания на всё, что творилось вокруг.       До того момента, как его неожиданно пнула в колено сердитая дварфийка, непонятно как оказавшаяся рядом. От Ольди уже пахло алкоголем, но когда все обернулись с ужасом в её сторону, то заметили, как за ней стоит целая толпа горожан, так же уставившись на них округлившимися глазами.       — Эй, старик! Ты хоть и король, но отпусти девочку на землю. Это наша ведьма! Ты ж её сейчас раздавишь, увалень! — возмутилась Ольди, и люди за её спиной вдруг согласно загомонили. Очень многие знали местную ведьму, так что им, конечно же, подобное поведение чужака, пусть он и был королем, не понравилось.       — О боже, бабушка! — в ужасе прошептал Юджин, бледнея на глазах. За его спиной округлил глаза ошарашенный Мэтью, в голове которого сейчас со скоростью несущегося скакуна по прериям, мелькали воспоминания о случайно брошенных словах друзей и их рассказах. Честно говоря, он вообще про них забыл напрочь, сочтя за неуместную шутку, но сейчас понимал, что шутить никто из них с самого начала не намеревался. Эта ведьма действительно была частью королевской семьи. Сердце молодого ликана пропустило удар, когда он осознал наконец масштаб бедствия.       Пагсли и Дивина на заднем плане синхронно прикрыли рты в ужасе, а стоявшая за их спинами Йоко широко усмехнулась, указательным пальцем приподнимая очки со своих глаз, чтобы лучше видеть.       — Ха! Уверена, наш король ещё ни разу не встречал к себе подобного обращения, — хохотнула она, но тут же получила тычок в рёбра локтем от рассерженной сирены, что предупреждающе на неё зашипела.       Народ на площади разом затих, ожидая дальнейшего развития ситуации, но подвыпившим ремесленникам было абсолютно всё равно.       — О! — вдруг расплылся в широкой улыбке Гомес, отпуская взъерошенную дочь на землю и почтительно склонив голову на мгновение, да прикладывая широкую руку к груди. Он воодушевлённо улыбнулся. — Вы, должно быть, достопочтенная Ольди, семья которой приглядывала за моей дочерью всё это время?       — Твоей кем? — поражённо округлила глаза дварфийка, становясь похожей на почти квадратную сову. Она ошарашенно переводила взгляд с ведьмы на короля Невермора и обратно, упорно не видя сходства. Ольди моргнула, замечая за их спиной ещё и Пагсли, который смущённо помахал ей рукой. И тут вдруг пазл в её голове сложился. Парень и девчонка были действительно похожи, и как она только раньше не заметила? Но король… Хотя если внимательно присмотреться, сходство было очевидным. Ольди сощурилась, переведя взгляд на несколько сконфуженную данным заявлением ведьму. — Несса Фрамп, потрудись-ка объяснить, какого чёрта здесь вообще происходит?!       — Фрамп — фамилия моей матери в девичестве, — вздохнула Уэнсдей, потирая пальцами переносицу. Когда-нибудь это всё равно должно было случиться. Она просто не думала, что это произойдёт подобным образом. — А Несс — сокращение, которое придумал Юджин, потому что не мог выговорить моё имя, когда ему было десять.       Смущённый друид поймал на себе несколько укоризненных взглядов и потупил взор в землю, не зная, что сказать на этот счёт. Он неуклюже развёл руками в стороны, нервно улыбнувшись.       — И кто ты тогда такая, чёрт возьми? — уставилась на ведьму вновь Ольди. Впрочем, негодования в её голосе совсем не было. Люди, стоявшие рядом, с интересом прислушивались к происходящему, словно собравшись на любопытное представление.       — Меня зовут Уэнсдей Фрайдей Аддамс. Я старшая дочь нынешнего короля Невермора. Это мой отец — Гомес Аддамс, — она указала на широко улыбавшегося мужчину, а потом на парня за его спиной: — И один из моих младших братьев — Пагсли Аддамс.       — И что же королевская дочь уже прорву лет делает в нашем богом забытом городишке? — допытывалась Ольди, несмотря на то, что её уже пытались остановить остальные ремесленники, понявшие наконец, с кем она разговаривала в подобном тоне.       — Я никогда не пыталась вас обманывать, если вы об этом, — слегка раздражённо нахмурилась ведьма. — В королевской семье есть традиция, по которой мы должны путешествовать по континенту в определённом возрасте, не опираясь на наши чины и имена. Так случилось, что я попала к вам, когда моё испытание было почти окончено. А потом, спустя пару лет, меня сюда привёл долг, — Уэнсдей набрала в грудь побольше воздуха и решила закончить все недомолвки разом. — Я — нынешний смотритель Запретного Леса. И моя служба ещё не окончена. Прошу простить мне возникшие недопонимания на этот счёт.       Ошарашенные этими словами ремесленники переглянулись, а Ольди поражённо присвистнула, глядя на ведьму, которую она уже много лет считала частью собственной семьи, так, будто бы видела её впервые. Валькирия в отставке глубоко вдохнула, выдохнула и вдруг громко рассмеялась.       — Эй, ты! — она обернулась, всё ещё смеясь, и ткнула пальцем в одного из дварфов. — Ты ставил бочонок пива на то, что смотрителем будет какой-то древний старикашка! Спор! — она вздёрнула руку со сжатым кулаком вверх, и толпа загомонила, радостно хохоча.       — Спор! Спор! Спор! — заголосили окружающие, отбивая ритм хлопками. Тот, кто спорил на это, лишь раздражённо фыркнул, махнув рукой, а потом и вовсе присоединился ко всем в общем восторженном гвалте. На фоне неуверенно маячили гвардейцы и секретари короля, не понимая, что им делать в такой ситуации. Хотя даже на их лицах стали заметны кривые улыбки.       — Эй, ведьма! — обернулась Ольди ко всё ещё слегка ошарашенной таким поворотом событий Уэнсдей. — Наш с тобой спор всё ещё в силе!       Смотритель нерешительно усмехнулась, а потом кивнула под торжественный гогот толпы и улыбки друзей, стоявших рядом. Энид мягко взяла её за руку, и ведьма почувствовала, как тугой узел в её груди медленно распутывается. Придя сюда после всего произошедшего, она всё ещё была напряжена и ожидала подвоха буквально с любой стороны. Но теперь, здесь и сейчас, она наконец поняла, что всё закончилось. Она была на своём месте. А всё остальное решится со временем.       — А выпивки-то у тебя хватит, а, Валькирия? — немного криво усмехнулась ведьма, уставившись на совершенно довольную жизнью бабушку своего друга, которой, казалось, вовсе нет дела до открывшейся правды.       — Девочка, я дварф! А у дварфов всегда найдётся выпивка! — хохотнула Ольди, а толпа ей вторила. За мгновение вся площадь наполнилась шумом и радостными возгласами, к которым присоединялось всё больше людей.       Гомес, наблюдавший всё это со стороны, воодушевлённо провёл пальцами по своим усам.       — Что ж… Раз так, то Невермор примет в этом участие! Надо бы организовать портал, — широко ухмыльнулся он, подмигивая ошарашенному сыну рядом и потирая ладони. — Мы не можем ударить в грязь лицом, Пагсли. В кладовых дворца столько выпивки, что можно утопить весь этот город, не так ли?       Принц королевства лишь удручённо вздохнул. Иногда он забывал о том, насколько его семья была ненормальной по сравнению с остальными. Но в этом были все Аддамсы. Если веселиться, то так, чтобы позавидовали боги. Если сражаться, то так, чтобы бежали в ужасе дьяволы. Так кто вообще мог теперь их остановить?

***

      — Великая Тьма, да быть такого не может! — удивлению Йоко не было предела. Мало того, что через какой-то жалкий час с начала массовой попойки на центральной площади Каменной Кости начали один за другим открываться порталы прямо под стенами города, так и народу стало прибывать столько, что яблоку упасть было почти что негде. А потому Танака весьма была удивлена, увидев в одном из прибывших отрядов не какого-то случайного изгоя, а Тридцать Пятого собственной персоной. Мужчина тепло ей улыбнулся и, ко всеобщему удивлению, вежливо поклонился.       — Рад видеть вас в добром здравии, мэм, — он чуть ехидно усмехнулся, заметив замешательство вампирши.       — Ах ты гад! Живой! Ты погляди, и руку на место приставили, — радостно ухмыльнулась вампирша, без зазрения совести похлопав мага по плечу, будто старого знакомого, что, впрочем, так и было. Но вот новые подчинённые Тридцать Пятого, ныне Девятнадцатого, об этом не имели понятия и потому ошарашенно уставились на вампира и командира их отряда, впервые его таким видя. Йоко вздёрнула бровь, заметив странную реакцию пятерых людей за спиной мага. — Твои миньоны? Тебя повысили, что ли?       — Да. И мой номер нынче Девятнадцатый, — кивнул маг, совершенно легко отбросив все протоколы вежливости в сторону. — И я должен в первую очередь поблагодарить вас за это. И, в частности, за то, что помогли мне сохранить тело товарища.       — Ох, да какие проблемы? — немного сконфужено ответила вампирша, припоминая то, как с разрешения всех забрала тело погибшего Двадцать Третьего в свою пространственную сумку. — Похороны прошли нормально?       — Никак нет, — ехидно сощурился маг, с удовольствием наблюдая за тем, как вытягивается лицо вампирши. — Видите ли, оказывается, в его посмертном письме было указано чёткое намерение служить королевству и после смерти, так что ведьмы ковена подняли из него сильную разумную нежить, и он продолжает свою службу, хоть и с весомыми ограничениями. Кстати, он просил передать вам огромную благодарность за то, что не бросили его тело в степях.       — Ох, вон оно как, — присвистнула вампирша, припоминая тот факт, что у каждого члена Тайной Канцелярии перед выходом на миссию оставалось в их убежище посмертное послание с последними желаниями. В общем-то, это было неудивительно, просто она не думала, что найдутся ещё такие странные люди, что пожелают служить и после смерти. Насколько же велика была их преданность королевству?       — А где Мэтью? — оглянулся Тридцать Пятый, поняв, что нужно слегка сменить неловкую тему разговора. — Надеюсь, с ним всё в порядке?       — Ах, об этом, — усмехнулась Танака. — Помнишь же ту историю с его сестрой, да?       — Конечно. Полагаю, всё завершилось хорошо?       — Более чем. Сейчас Энид отправилась в становище её семьи вместе с Мэтью, чтобы повидать госпожу Хизер. Она, кстати, тоже тут. Не хочешь с ней встретиться?       — Ах, я буду очень признателен за такую возможность. Надеюсь, у госпожи Хизер всё хорошо, — абсолютно искренне согласился маг.       Йоко сощурилась. Всё-таки все они сильно изменились за это их путешествие в прерии. Сейчас бывший Тридцать Пятый, который в первую их встречу был тихим и нелюдимым, да ещё и часто мрачным, словно бы нашёл какой-то новый смысл в его жизни. Танаке нравились такие перемены в людях. Пожалуй, если бы в Тайной Канцелярии было больше подобных существ, она бы не относилась к ним так плохо. Вампирша вздохнула, покачав головой и поймав себя на таких мыслях. Не стоило обманываться. Даже этот маг, хоть и явно изменившийся, всё ещё был предан Королевству до мозга костей. Это значило, что, если во благо Королевства надо будет убить, подставить, вырвать информацию ценой своей жизни — они сделают это без колебаний. Иногда вампирша даже завидовала такой преданности.       По факту она тоже служила Королевству, хоть и по-другому. Она так же любила их дом и готова была защищать, но Йоко теперь трижды подумает, прежде чем соглашаться на рискованные задания. Её единственной миссией уже много лет являлась служба наследнице престола, и та уже фактически была окончена.       Йоко не знала, что ей делать дальше, да и думать об этом пока не хотела, но тревожное чувство периодически одолевало её разум. Что ей делать? Кем быть? Куда идти? Танака на мгновение нахмурилась. Да, дальнейшая её жизнь будет свободна от службы Уэнсдей и связана с Дивиной, как она того и хотела. Но что дальше? Ей почему-то очень не нравилась перспектива скучной и размеренной жизни обычного семьянина. И что-то подсказывало вампирше, что Дивину сейчас тоже гложут подобного рода вопросы. В конце концов, она с детства принадлежала храму Ахелоя, а теперь, когда её служение богу фактически подошло к концу, сирена тоже не понимала, что делать дальше. Казалось бы, вот она — долгожданная свобода, но что теперь с ней делать, не знали обе будущие супруги.       Танака раздосадованно вздохнула, потирая затылок и возвращаясь к реальности.       — Ах да. В любом случае, знаешь, главное, мы все выжили, — усмехнулась она, пожимая руку магу. — Если что, становище Синклеров находится с восточной стороны от стен города. Сразу заметишь. К ним присоединились ещё три стаи, и все поставили свои палаточные городки вокруг них. Когда стало известно о существовании Истинного Оборотня, молва среди ликанов быстро распространилась. Кажется, они теперь хотят поставить госпожу Хизер на место общего вождя. Сам понимаешь, она отпирается как может, — криво усмехнулась вампирша, припоминая тот факт, с каким нежеланием старый оборотень вообще хотела связываться со стаями. Фактически она покинула прерии и присоединилась к ним лишь из-за Энид и угрозы со стороны Соаха.       — Это в её духе, — согласно кивнул маг, так же понимая ситуацию. — Как думаете, капитан, понадобится ли госпоже наша поддержка?       Йоко сначала озадаченно моргнула, а потом поняла, что имел в виду нынешний Девятнадцатый. Она едва удержала себя от того, чтобы не закатить глаза. Конечно же. Наверняка бывшего Тридцать Пятого специально отправило сюда его начальство, прознав об их похождениях по прериям и личном знакомстве с Хизер. В этом была вся Тайная Канцелярия: внедрять своих людей в вызывающие опасения организации и из тени их контролировать. Идеальная политика, которая всегда позволяла держать руку на пульсе, во благо Королевства. Вампирша смерила взглядом мага и с недовольством признала, что эта идея имела смысл. Оставшиеся без духовного руководства стаи, вставшие против своих же агрессивных соплеменников, сейчас были лакомой добычей для любого государства. Ликаны были сильным народом, организованным, и при должном направлении могли в будущем стать силой, с которой придётся считаться. А далеко идущие планы — это было как раз в духе Тайной Канцелярии. Но, учитывая все обстоятельства… Хизер тоже будет выгодно подобное сотрудничество. В конце концов народ прерий вынужден будет вернуться на свои земли, и там их как-то придётся контролировать и перестраивать общество заново, что займёт весьма много времени и сил. Ей будут нужны помощники, на которых можно будет положиться.       Вампирша сощурилась, понимающе улыбнувшись. Действительно. Бывший Тридцать Пятый идеально подошёл бы на эту роль. Во всяком случае, он точно сможет и, самое главное, захочет защитить бабушку Энид и её семью, даже несмотря на указания его начальства.       — Я думаю, да, — кивнула вампирша. — Сейчас она, возможно, этого пока не осознаёт, но в будущем ей понадобится крепкое плечо, о которое можно будет опереться, — Йоко задумалась на мгновение и наклонилась чуть ближе к магу, тихо прошептав ему так, чтобы слышал только он. — Между нами… Разведка доложила, что остатки культа Гекаты вернулись в прерии. Где-то среди них может быть старший брат Мэтью и Энид, которого выгнали из стаи. В будущем они могут представлять опасность, так что лучше всего будет от них избавиться, как можно тщательнее.       — Понял, — спокойно кивнул маг даже без тени сомнения. Он вновь улыбнулся и вежливо поклонился так, словно сказанное вампиршей было совершенно обыденными словами. — Я благодарен вам за информацию, мэм. Надеюсь, что вы будете в добром здравии ещё сотни лет.       — Надеюсь, что Тьма от меня не устанет к тому времени, — усмехнулась вампирша, кивая магу и его спутникам на прощание, когда они, вежливо откланявшись, отправились прочь.       Йоко немного устало потёрла переносицу, глядя в спины удаляющегося отряда Тайной Канцелярии. В конце концов, то, что она могла сделать, — она сделала. Информацию передала, куда надо направила, а остальное её уже не волновало. Свой долг перед королевством она выполнила.       Танака вздохнула и оглянулась по сторонам, наблюдая за спешившими в разные стороны людьми. Прибывающие через порталы королевства изгои доставляли припасы, медикаменты и другие полезные вещи. А ещё послов. Да… Вампирша неуютно поёжилась. А ведь ей ещё предстояла одна личная и не очень приятная встреча.

***

      — Итак, вы хотите сказать, что глава культа Гекаты был убит в Запретном Лесу…? А ещё то, что эта чёртова ведьма стала проводником великой Тьмы и помогла низвергнуть бога, в то время как Дивина призвала местного? Я всё правильно понимаю? — Бьянка хмуро осмотрела присутствующих за длинным столом старых друзей. Хотя среди них и были новые лица. Впрочем, от того было только удивительнее.       Так многое произошло за всего пару дней с тех пор, как Дивина вместе с её братом отправились сюда через портал, что в голове юной королевы сирен это попросту не укладывалось и казалось чем-то из области сказок и легенд. Ещё тогда, когда накануне Белтейна ей пришло сообщение от Уэнсдей, она поняла, что дело будет весьма запутанным и масштабным, особенно когда та настоятельно рекомендовала отправить в первой волне именно жрецов рангом повыше обычных. Бьянка просто не думала, что это будет именно Дивина. Впрочем, к тому моменту она вовсе забыла о послании и вспомнила о нём в подробностях только сейчас. А ведь обе мадам Фрамп предупреждали их о чём-то подобном, хоть и весьма завуалированно.       — Ну… Мы ещё легко отделались, получается, — хмыкнула Дивина, опираясь плечом на свою притихшую вампиршу. Сирена чувствовала себя морально вымотанной. Её одолевали своими бесконечными расспросами жрецы местных богов, стоило той вообще появиться в их области зрения. Если бы не вампирша и остальные, она бы вряд ли смогла от них так легко отделаться. Впрочем, она могла их понять. Не каждый день верующие слышат голоса своих богов. Так что вполне естественным было то, что их интересовали подробности произошедшего.       — И это мне говорит та, кто призвала чужого бога? — бровь старшей сирены снова поднялась в саркастичном жесте. — Обычно такие вещи заканчиваются отречением или потерей силы, знаешь ли. А ты в полном порядке, насколько я могу видеть.       — Мне просто повезло, что местные боги оказались на удивление адекватны. Да и ты преувеличиваешь мои заслуги, ведь я просто привлекла их внимание и рассказала о произошедшем. По факту ничего особенного и не сделала, — флегматично пожала плечами жрица бога рек с весьма скучающим выражением лица.       — Ты как-то странно спокойно к этому относишься, — сощурилась молодая королева сирен с очевидным подозрением в голосе, подливая себе в бокал ещё вина.       — Я отношусь к этому так, чтобы меня не приписали к героям и не заставили работать на государство в качестве какого-то дурацкого символа этой войны, — серьёзно и в упор посмотрела Дивина на подругу детства. Бьянка сначала немного недоуменно нахмурилась, а потом усмехнулась, понимая смысл её слов. Действительно, учитывая скорое освобождение Дивины от службы храму, ей могли только помешать подобные «почести».       — Чёрт, ты права, — она улыбалась абсолютно понимающе. — Знаете… — Она задумчиво обвела взглядом присутствующих за столом. Не хватало только одной ведьмы, но, судя по шуму толпы на фоне, она должна была скоро присоединиться. На улице уже давно стемнело, и городские гуляния переросли в ночное полномасштабное веселье. Здесь, на площади Каменной Кости, рядом выпивали и веселились короли и генералы, ремесленники и воины, колдуны и маги, ликаны, дварфы, люди, сирены… Само по себе всё происходящее было удивительным. Бьянка вздохнула, понимая, что в её жизни таких спокойных моментов было очень мало, и почти все они происходили в одно время: во времена их обучения в академии. Сирена вдруг кое-что вспомнила, и её улыбка стала почти хищной. — Дивина и … Энид, да? Дорогуша, я же не ошиблась с твоим именем?       — А? — удивлённо повернула голову блондинка к говорившей сирене, о статусе которой она попросту ещё не знала, ведь никто и ничего об этом при ней не говорил, да и сама Бьянка вела себя так, словно была обычным гражданином. Несмотря на то, что высокая сирена показалась сперва весьма высокомерной, на деле она оказалась весьма интересной личностью и неплохим собеседником. Энид оценила это по достоинству. Она уже давно перестала судить людей по первому впечатлению.       В руках оборотня была огромная деревянная кружка с каким-то алкоголем, да и она постоянно отвлекалась на происходящее на фоне из-за рассеянного внимания. После встречи с родителями, разговорами о будущем стай и другими передрягами, она поняла, что нервы её оказались в итоге перенапряжены. Да ещё и эта встреча со старой Хизер… Она буквально ошеломила юного оборотня. Если при столкновении с Соахом она отчётливо чувствовала исходящую от него враждебность и могущество, то от Хизер веяло… домом? Ощущение было таким, словно от колышущихся полей под ветром на просторах прерий, когда по ним проходились настоящие зелёные волны, погружая в потрясающее состояние единения. Это сложно было объяснить словами, но они почувствовали друг друга сразу же, едва Энид стоило подойти к становищу. Хизер сама вышла ей навстречу, торопливо опираясь на свою трость и спеша увидеться лично. Сама блондинка вообще не поняла, что произошло, но едва их взгляды встретились, она сразу поняла — это её родич. Энид чувствовала себя так, словно наконец встретила давно забытую любимую бабушку, по которой безумно соскучилась, даже несмотря на то, что видела эту женщину впервые. Когда сухие старческие руки Хизер обняли её без единого слова, Энид просто не выдержала и расплакалась, крепко обнимая старушку. Она знала о ней от Йоко и Мэтью. Она знала, что Хизер была матерью Соаха, и потому опасалась этой встречи. Но… Всё оказалось совсем не так, как она ожидала.       За всем этим из её головы совсем вылетел тот факт, что буквально за собственной спиной находилось воплощение самой Тьмы. Дважды. Обе ведьмы последовали в становище ликанов вместе с ней, напрочь отказавшись оставлять её без присмотра на территории стай… И сильно вряд ли им вообще хоть кто-то мог помешать это сделать. Они по отдельности-то были опасны, а вдвоём и вовсе внушали подсознательный ужас, стоило им обеим разозлиться. Однако самое удивительное в этом было то, что Хизер вообще не была испугана или подозрительна по отношению к ним, а, казалось, наоборот обрадовалась. И если Уэнсдей была излишне подозрительна и напряжена, то вот Гуди быстро нашла общий язык с пожилой женщиной. Энид усмехнулась себе под нос. Было действительно забавно, когда они все вместе пошли к центральным шатрам старейшин, распугивая по пути всех встречных. Нужно было заметить, что Мэтью, едва появилась Хизер, вежливо поклонился и удалился к семье, чтобы предупредить их о гостях и сестре. В результате до шатра старейшин они добрались ещё позже, чем могли бы, просто потому что им навстречу выбежали дедушка и родители Синклер вместе с её ещё двумя старшими братьями. И в итоге всё смешалось в какофонию звуков, выкриков, чьих-то слов. Кто-то постоянно пытался коснуться Энид, и это её слегка пугало.       До тех пор, пока ведьма, игнорируемая всеми ликанами из-за собственного роста, не вмешалась.       Очень быстро стало тихо, а лица родителей Энид явственно побледнели, когда все ликаны наконец заметили, кто именно был с их ребёнком. Силу Тьмы в её прямом проявлении вообще сложно было не заметить. Единственные, кто не дрогнул и тут же не отступил, были Хизер, Энид и как раз подошедший Мэтью, который в ответ на выброс сырой тёмной энергии просто нахмурился, за что получил одобрительный взгляд от старшей женщины-оборотня. В итоге встреча вышла… Занимательной. Гуди осталась в становище, пожелав поболтать как следует с Хизер, и этому никто не посмел возразить, а сама Энид вместе с Уэнсдей уже через пару часов активных разговоров и выяснения отношений с родственниками предпочли вернуться в город.       Энид, сощурившись, бросила беглый взгляд на подозрительно тихую вампиршу, выныривая из собственных воспоминаний. Она вернула взгляд старшей сирене и улыбнулась.       — Да, это я. Энид Синклер. Ты правильно запомнила, — её улыбка была расслабленной. В какой-то момент она совершенно перестала ассоциировать себя с фамилией семьи, но после сегодняшней встречи многое встало на свои места. И это словно бы сняло с её плеч тяжкий груз весом во все года её жизни.       — Так вот, — как-то подозрительно усмехнулась Бьянка, бросив косой взгляд на Танаку, которая упорно старалась не смотреть в её сторону. — У меня для вас обеих есть один маленький подарочек. Будем считать, что на будущие ваши свадьбы.       Энид, сделавшая глоток алкоголя из кружки, в этот момент едва не поперхнулась, округлившимися глазами уставившись на сирену. Нет, она, конечно, думала о будущем, но как-то не настолько далеко. Дивина, сидевшая напротив неё, также была удивлена.       — Би, это, конечно, здорово, но незачем пока торопить события, — немного неуверенно переглянулась с оборотнем жрица, понимая, что происходит. Энид благодарно ей кивнула, утирая рот рукавом. Невеста Йоко нравилась ей всё больше с каждой минутой, что они проводили вместе, и она искренне жалела, что познакомилась с ней так поздно.       Бьянка лишь отмахнулась от этого конфуза, как от чего-то несущественного. За время её прибытия сюда она услышала почти всю историю произошедшего от причастных. А потому она отлично понимала, что у всего этого будут огромные последствия. Например, для Уэнсдей. Она отлично знала её характер. А потому даже несмотря на то, что у этой пары явно всё было в порядке, она просто хотела, скажем так… отомстить. За все те неудобства, что ей причинила ведьма и чёртова вампирша в это и без того неспокойное время, когда из-за всех последствий их дел сирене даже пришлось совершить государственный переворот в собственной стране. К тому же в её кармане буквально был огромный козырь против них обеих.       Сирена довольно растянула губы в кривой усмешке и вытащила из своей поясной сумки два овальных жетона размером с две крупные чеканные монеты. Серебряный и золотой. Она протянула серебряный Дивине, а золотой — Энид. Девушки недоуменно переглянулись, принимая вещи в свои руки.       — Что это? — приподняла бровь Энид, вертя жетон в руках, пока не заметила очень искусную гравировку в виде изящного узора с женским профилем на одной стороне и маленькой надписи на другой.       — Ваш персональный моральный поводок для ваших девушек. Я слишком долго прикрывала их задницы ещё в академии, и это помогало всегда держать их в узде после её окончания, — довольно сощурилась сирена, видя, как стремительно бледнеет вампирша.       — Эм… — недоуменно почесала затылок оборотень и подняла взгляд на Дивину в поисках разъяснений. Оборотень ошарашенно вскинула брови, ибо лицо спокойной и весёлой сирены сейчас практически перекосило от гнева. — Див?       — Это… — жрица бога рек медленно повернулась к своей невесте, прожигая её взглядом. — Это жетон одного занятного заведения в столице королевства, который служит туда пропуском. И его материал зависит от уровня клиента… и его частоты посещений… — зубы сирены опасно заострились. — Милая, ты ничего не хочешь мне сказать?       — Всё это было очень давно, — практически пропищала вампирша в испуге, едва не забираясь под стол. — И задолго до встречи с тобой, моя рыбка!       — Серебряный? Это значит, что их было как минимум десять! — огрызнулась Дивина, хватая Йоко за ворот дорогой атласной рубашки. — Десять женщин, Танака!       — Что? — всё ещё не понимая, о чём идёт речь, растерянная Энид перевела взгляд на ухмыляющуюся Бьянку, на что та лишь широко усмехнулась.       — Если Уэнсдей когда-нибудь будет тебе трепать нервы — просто покажи ей это. Сработает, обещаю.       — Да что это такое? — нахмурилась оборотень, и её взгляд снова упал на золотой жетон в собственных руках. На нём было выгравировано знакомое имя: Несса Фрамп. Брови Энид нахмурились, а под ложечкой неприятно засосало от нехорошего предчувствия.       — Это, мать его, жетон самого элитного борделя в столице! — прорычала Дивина, встряхнув как следует вампиршу за грудки рубашки. — И когда ты хотела мне об этом рассказать, а, чёртова пиявка? После свадьбы уже, да? Или вообще не собиралась?       — Див! Мы были молоды и глупы! Это было за шесть лет до встречи с тобой! Тьмой клянусь, я не ходила туда ни разу после того, как увидела тебя! Да и Бьянка у нас их конфисковала!       Глаза Энид расширились от понимания. Звуки голосов на фоне мгновенно стихли, когда в её памяти проскользнули уклончивые фразы Уэнсдей о её «опыте». В груди оборотня отчётливо послышалось рычание.       — Сколько это? — хрипло и сдавленно спросила она, показывая жетон старшей сирене.       Бьянка флегматично пожала плечами, совершенно не испугавшись.       — Не знаю. Но знаешь, Йоко права. Это действительно было слишком давно, да и все мы совершаем ошибки в молодости, ведь никто не без греха. В данный момент эта вещь — просто пережиток прошлого, который можно использовать в качестве ехидного напоминания, — усмехнулась она. — Вы слишком серьёзно воспринимаете подобные вещи, — она флегматично развела руками в стороны. В конце концов, ввиду её положения она вообще мало что могла сделать и ведьме, и вампирше. А ведь они прилично потрепали ей нервы много лет назад.       — Я спросила — сколько? — прорычала волчица. Мозг её понимал слова Бьянки, но вот сердце так просто не хотело отпускать ситуацию. Ей не то чтобы было обидно или больно. Нет. Она знала, что Уэнсдей принадлежит только ей и будет принадлежать в будущем. Прошлое её мало интересовало, в конце концов, она сама многое в нём оставила.       Просто она была зла за то, что подобную информацию узнала от едва знакомой женщины, а не от самой ведьмы. А ещё ей действительно осточертело, что вечно кто-то пытается забрать у неё её женщину. Дела, эксперименты, проблемы, споры, войны, боги, сумасшедшие фанатики. Да какого черта?! Всё ведь закончилось, и они имели полное право наконец спокойно быть вместе, но снова кто-то всё время отвлекал.       — Около тридцати, — прозвучал сухой, слегка нетрезвый голос, и все разом обернулись, уставившись на вполне спокойную ведьму, которая только что подошла к их столу, наконец освободившись от дел. — Точно не помню. Это происходило на протяжении пары лет и закончилось, когда мне надоело искать способы хоть как-то пробудить эмоции. Кажется, мне было примерно двадцать лет на тот момент.       — Как там Ольди? — подозрительно слишком спокойным голосом спросила блондинка, медленно поднимаясь из-за стола. Глаза её неторопливо наливались золотом. Уэнсдей едва слышно сглотнула.       — Старую Валькирию унёс домой Юджин. Она снова проиграла, — её голос едва заметно дрогнул, потому что она заметила, как под губами оборотня удлинились клыки.       — Ох, так значит, ты наконец свободна? — в голосе Энид отчётливо слышалось сдерживаемое рычание.       — Да, — ответила смотритель, надеясь на то, что этого будет достаточно. Она не могла сейчас ручаться за вес своих слов, но была твёрдо уверена, что честность будет лучшим выходом. Да и врать-то она всё равно не собиралась.       — Знаешь, Уэнс, — оборотень почти нависла над ведьмой, глядя в упор в её глаза. — Меня не волнует на самом деле, сколько именно их было и кем они являлись. Скажи… Хоть одна из них стоила меня?       — Нет, — чётко ответила ведьма, ни на секунду не задумываясь. Пальцы на её руках нервно подрагивали, и вовсе не от испуга. — Даже если бы их было сотни, ни одна из них не стоила даже пряди твоих волос.       — Вот как, — усмехнулась клыкастой улыбкой оборотень, отчётливо слыша учащённое сердцебиение смотрителя. Она видела, как расширяются зрачки в тёмных глазах. — Значит, ничего не поделать, — притворно вздохнула она, оборачиваясь к остальным, что во все глаза следили за происходящим. Энид улыбнулась им так, что все вздрогнули. — Простите, но мы должны вас покинуть.       — Энид… — начала было Уэнсдей, но тут же почувствовала, как сильные руки обхватили её за талию и рывком подняли вверх, прижимая к себе. Ведьма автоматически обняла оборотня руками за шею, чувствуя, как её нагло взяли на руки. В другое время она бы выдала что-то едкое на этот счёт, ведь кругом было много чужих глаз. Вот только слова застряли где-то в горле, когда она почувствовала, как удлинившиеся когти на руках оборотня слегка впились ей в бёдра, прорвав ткань тёмных брюк, в которых она была. Уэнсдей порывисто выдохнула, и это заставило волчицу ухмыльнуться шире.       Полгода назад Энид даже не думала о том, что может стать такой, как сейчас. Она вообще не подозревала даже о том, что её судьба так резко изменится, полностью уничтожив всё, что было до Самхейна, словно никакой жизни до Запретного Леса у неё вовсе не было. Оборотень не знала, повезло ей или нет, но точно была уверена в одном: в итоге всё, через что они прошли, стало её силой.       — Я уже говорила тебе… — тихо произнесла она, широким шагом покидая площадь с ведьмой на руках и улыбаясь тому, что вслед им летели радостные окрики и чей-то свист. — Никто. И никогда. Тебя. У меня. Не заберёт.       Она заглянула в глаза своей ведьмы, довольно наблюдая за её ошарашенным видом и ловя сбитое дыхание на своей коже.       — Ты моя, Уэнсдей. Навсегда, — усмехнулась она, торопливо пробираясь в сторону квартала, где им выдали временное жилище. Комната у Джанет и Сью была занята другими гостями, но это её сейчас не волновало. Главное было то, что было место, где она сможет просто закрыть двери и окна, оставшись наедине с одной вредной ведьмой, которая полностью изменила её жизнь.       В голове Уэнсдей было шумно. Мысли путались и терялись на фоне происходящего, тревожно звеня и панически скача в разные стороны. Смущение, раздражение, понимание… счастье. Она криво улыбнулась, склоняясь к уху оборотня.       — Ты — моё Эхо, Энид. И без тебя меня бы не было.