Эхо

Порой, за счастье нужно бороться даже с самим собой.

© Джейн Остин «Гордость и предубеждение»

      Сложно любить ведьму. Особенно тогда, когда она упрямо пытается делать вид, что ничего не произошло. Конечно. Совсем ничего. Кроме поцелуев, контракта фамильяра и вообще жизни одного оборотня. Энид поморщилась, вдруг понимая, что эти мысли в её голове прозвучали с интонациями Уэнсдей. Причём с такой характерной долей сарказма, что по её спине прошлась дрожь. И не от страха. Блондинка чуть заметно закусила губу, делая вид, что нашла нечто поистине увлекательное в трактате по магическим символам, ни страницы из которого за последние полчаса так и не смогла прочесть. Вышеупомянутая же, не к добру, ведьма так же старательно делала вид, что сверяет со списком содержимое пространственного хранилища в подвале, там, где располагалась её лаборатория, доступ в которую теперь получила и оборотень. Под условием ничего не трогать, конечно же.       — Еды осталось немного. Нужно будет пополнить запасы в ближайшее время.       — Надо же. Я думала, они бесконечны.       — Если нам нечего будет есть, то я предложила бы тебе в крайнем случае сожрать меня, но, увы, теперь это бесполезно.       Энид оторвалась от книги, слегка нахмурившись, понимая, куда был сделан намёк.       — Тебе обязательно всё время акцентировать внимание на контракте?       Ведьма медленно повернулась и посмотрела на неё нечитаемым взглядом. В последние дни блондинка совершенно перестала понимать её настроение. Это было чем-то странным, но и интригующим одновременно.       — Я просто желаю, чтобы у тебя даже на костях было выгравировано предупреждение о ценности собственной жизни в нынешних реалиях, ясно?       — Боишься умереть вместе со мной? — оборотень не смогла удержаться от саркастичного смешка, чем в ответ заслужила лишь презрительное фырканье в свой адрес.       — Я не боюсь умереть, в отличие от тебя, — недовольно сморщила нос ведьма, возвращаясь к своему занятию.       Энид обречённо вздохнула, поднимая глаза к потолку и откидывая голову на спинку кресла, на котором сидела. Ей-богу, эта женщина сведёт её с ума. Казалось бы, после произошедшего пару дней назад всё должно было измениться, причём в лучшую сторону. Но, увы, это было не так. Уэнсдей с того самого утра была крайне угрюмой, отвечала на вопросы сквозь зубы, а после завтрака и вовсе пропала за дверью личной комнаты и носу оттуда не показывала почти до ночи. Оборотень хотела с ней поговорить, но остановила сама себя, полагая, что ведьме нужно всё осознать и принять как следует, а потому не стала беспокоить, ведь она уважала её личные границы. Что, в итоге, оказалось не самым правильным решением, потому как на следующий день ситуация повторилась один в один. Оборотень не знала, что в голове ведьмы так круто поменялось, раз она предпочла игнорировать её существование, но надеялась, что всё это было временным. Потому что ей это всё очень сильно не нравилось. Ко всему прочему, ей хотелось узнать подробнее о контракте, который они заключили, ведь она сама не до конца понимала, в чём было дело, а проклятущая ведьма упорно отмалчивалась на этот счёт.       Блондинка раздражённо выдохнула и встала со своего места, откладывая книгу в сторону на столик, стоявший рядом с креслом. Она тихо сделала несколько шагов, оказываясь почти за спиной смотрителя, и замерла, внимательно оглядывая её и размышляя о том, как ей следовало поступить. Расстояние между ними было меньше шага.       — Ты не умеешь ходить тихо, — вздохнула ведьма. Плечи её были напряжены, но она не стала оборачиваться, а лишь слегка дёрнула подбородком в сторону девушки.       — Я и не пыталась, — немного разочарованно вздохнула Энид, сжимая кулаки. Потому что ей сейчас очень хотелось её обнять. Прижать к себе за талию, зарыться носом в изгиб шеи, чтобы вдохнуть полные лёгкие запаха этой несносной девушки. — Слушай, Уэнс… Тебе не кажется, что нам нужно обсудить произошедшее?       Уэнсдей медленно, почти невесомо пожала плечами, всё так же задумчиво сверяясь со списком в своих руках, и Энид уже было подумала, что смотритель просто проигнорирует, как вдруг та сделала шаг назад, всё так же не отрывая глаз от букв, написанных на бумаге. Её спина оказалась плотно прижатой к груди оборотня, и она совершенно спокойным жестом опёрлась о неё так, словно всё происходящее было банальной обыденностью. Воздух из лёгких оборотня выбило одним мгновением только из-за этого, руки чуть боязно вытянулись вперёд по бокам от этой невозможной женщины, а от испуга на кончиках её пальцев выскочили когти. Ведьма раздражённо вздохнула, чуть поворачивая голову слегка вбок и хмуро бросив взгляд чёрных глаз на блондинку.       — Я кожей чувствую, как твои руки живут отдельно от мозга, — как-то напряжённо выдавила она, будто бы сама себе на горло наступала. Энид нерешительно двинула руками и медленно обняла эту сумасбродную женщину за талию, чувствуя, как гулко колотится сердце в грудной клетке. Она тихо вздохнула и слегка прочистила горло, пытаясь сделать так, чтобы голос её не сипел пуще обычного.       — Иногда я не понимаю, — начала она, ощущая, как напряжены мышцы ведьмы под тонкой чёрной рубашкой. — Ты читаешь мои мысли или я настолько банальна, что меня так просто разгадать?       — Полагаю, что в большей степени второе, — спокойным голосом выдохнула ведьма, хотя ухо оборотня отчётливо уловило участившееся сердцебиение. На минуту всё замерло, теряясь в звуке стучащей крови где-то в висках оборотня и её затаённом дыхании…       Спустя ещё пару минут Уэнсдей раздражённо сморщила нос, вдруг выпутываясь из неожиданных объятий и резким жестом откидывая список на стоявший неподалёку стол, дойдя до него в пару шагов и оставив блондинку, совершенно ошарашенную её поведением.       — Я так и думала. Дьявол, это будет сложнее, чем я предполагала, — в голосе ведьмы, бывшим ещё мгновения назад спокойным, прорезалось отчётливое раздражение. Волчица совершенно не понимала, что происходит, а потому растерянно нахмурилась, приоткрывая губы и пытаясь что-то сказать, но не находя подходящих слов.       — Ч-что это вообще было? — наконец выдавила она из себя, чувствуя, как тревожно становится где-то в глубине её сердца.       Ведьма подняла на неё сердитый взгляд чёрных глаз, и губы её сжались в линию. Она молча буравила волчицу взглядом пару мгновений, а потом прикрыла глаза, напряжённо выдохнув и решая всё-таки попытаться высказаться. К новым реалиям её существования пришлось привыкать, и она прекрасно понимала, что без слов проблему решить было бы невозможно. Хотя ей это и не нравилось.       — Это сложно, Энид. Для меня в первую очередь, — немного нервно дёрнула она подбородком. — Я полагала, что всё будет развиваться более гладко, но, похоже, упустила две немаловажные вещи из виду. И теперь… — она отвела взгляд в сторону, стараясь подобрать слова получше. — Теперь я не знаю, как это всё сдержать.       — О чём ты сейчас говоришь? — нахмурилась оборотень, незаметно для себя самой сжимая кулаки. Атмосфера вокруг них стала совершенно неясной.       — О том, что мне чужды переполняющие меня эмоции, — словно выплюнув слова, с почти пренебрежением ответила ведьма, раздосадованно потирая пальцами переносицу. — Я хотела проверить, какой будет реакция собственного тела, если я снова стану ближе к тебе, но в итоге всё стало лишь хуже.       — Уэнсдей, что ты имеешь в виду? Ты можешь объяснить нормально?       Смотритель раздосадованно вздохнула, чуть сильнее сжав челюсти и сверля взглядом блондинку, стоявшую от неё в двух шагах. Ей нужно было сказать. Объяснить. Но у неё самой не было подходящих слов для этого, а потому мыслительный процесс в её голове больше походил на хаос, что её совершенно не устраивало, учитывая то, что она привыкла к гораздо большему контролю.       — Мне сложно это объяснить, ясно? — почти прорычала она, находясь на грани серьёзного раздражения. Всё, что происходило с ней в последние дни, было не только новым, но и совершенно точно пугающим конкретно для неё самой. Ей стоило огромных усилий взять под контроль бушующие подобно лесному пожару эмоции, о наличии которых у себя она ранее даже не подозревала. Так что пара дней у ведьмы ушла лишь на то, чтобы хоть немного вернуть себе самоконтроль.       Энид тупо смотрела на неё несколько длинных секунд, чётко ощущая всей собой, в каком жутком смятении находилась Уэнсдей прямо сейчас. Даже её запах словно бы обострился всего за пару ударов сердца. Это и беспокоило, и одновременно подстёгивало к действиям. Она вдруг вспомнила слова ведьмы, сказанные тогда в лесу под деревом, что у неё всегда были проблемы с эмоциями, и внезапно происходящее стало немного яснее. Губы волчицы медленно растянулись в нерешительной улыбке, и она вздохнула, упирая руки в бока, безбоязненно встречаясь взглядом с раздражённым смотрителем.       — Хорошо, — выдохнула она, убирая руки за спину и слегка покачиваясь на пятках взад и вперёд. Её улыбка становилась всё шире, чем больше она замечала раздражения в этой опасной женщине. Оборотень легкомысленно пожала плечами и спокойно подошла к смотрителю, которая из-за этого стала напряжённой ещё больше, неосознанно сделав шаг назад и упираясь поясницей в собственный стол. Кажется, она начала понимать, в чём тут было дело. И оттого в груди маленькой радостной птичкой билось сердце, всё больше осознавая и ощущая чужое негодование, обоснованное простым непониманием.       Энид подошла вплотную, чуть наклоняясь и опуская обе руки по бокам от девушки перед ней, опираясь ими о стол. Их лица сейчас были непозволительно близко, и она ловила этот момент, словно шла по тонкому канату над пропастью, не зная, стряхнёт её в следующий момент вниз или подбросит в небо.       Ладони оборотня оторвались от стола, мягко ложась на тонкую чужую талию, сокращая расстояние между их телами, пока чёрные глаза прожигали дыры в её собственных, а напряжение, висевшее между ними со стороны ведьмы, казалось почти ощутимым и густым. Энид поняла, что Уэнсдей попросту привыкла себя контролировать до такой степени, что сейчас напоминала собой грозившую вот-вот взорваться пороховую бочку. Так что проблема, которая терзала разум ведьмы, для самого оборотня казалась просто смехотворной. Однако она отдавала себе отчёт в том, что это только для неё. Для самой ведьмы вся эта ситуация была просто до ужаса критичной. И она не смела над ней смеяться.       Судорожный вздох вырвался сквозь сжатые полные губы брюнетки, и волчица поняла, что медлить больше не стоит. Её руки чуть сильнее сжались на тонкой талии, а губы нетерпеливо припали к чужим и таким желанным, что сводило мышцы где-то в животе от сладкой истомы.       Руки ведьмы медленно поднялись вверх, обхватывая спину оборотня, а ладони уцепились за её плечи сзади, пока она отвечала на этот неожиданный поцелуй, который всё больше затягивался к радости оборотня. Энид чувствовала, как мышцы на руках ведьмы постепенно расслабляются, а звук её сердца перестаёт быть лихорадочным и неравномерным, как мгновение назад. И вот, спустя долгих пару минут, пролетевших в одно мгновение, они наконец отстранились друг от друга, и уши блондинки уловили еле слышный чужой вздох облегчения. Чёрные ресницы трепетали, а полные губы чуть припухли от поцелуев. Волчица с восхищением следила за тем, как на слегка смуглых щеках проступил едва ощутимый румянец. Эта чёртова женщина была потрясающей настолько, что дух захватывало, и ею хотелось обладать целиком и полностью, включая каждый её вздох и звук голоса. Энид понимала, что это было немного слишком, а потому держала себя в руках. Её сердце пело, наслаждаясь этой близостью, которая для неё на самом деле тоже была новой. Никогда раньше она не испытывала подобного, а потому такие эмоции её окрыляли, даря совершенно новые и крайне непривычные ей ощущения.       Ведьма устало вздохнула, прикрывая глаза, и уткнулась лбом в ключицы девушки, пряча лицо и всё ещё не размыкая рук, которые еле ощутимо подрагивали.       — Это отвратительно, — прошептала она куда-то ей в ворот коричнево-оранжевого свитера, и Энид усмехнулась, ощущая, как едва улетучившееся напряжение постепенно вновь возвращается в тело смотрителя.       — Я так плохо целуюсь? — В её голосе послышался нервный смешок. Она пыталась разрядить немного обстановку, что, кажется, не выходило совсем.       — Не говори ерунды, — фыркнула ведьма, отстраняясь и внимательно заглядывая ей в глаза. — Я имела в виду собственные ощущения.       — Хм, — мягко улыбнулась оборотень, со всей нежностью заглядывая ей в глаза, а, может, и душу сразу, в чём сама ведьма готова была прямо сейчас поклясться. — Слова будет очень сложно подобрать, я понимаю.       — Нет, ты не понимаешь, — раздосадованно фыркнула ведьма, вновь отталкивая блондинку, хоть и откровенно нехотя отпуская её. Она вновь сложила руки на груди и начала вышагивать по полу лаборатории вдоль стола. — Твои эмоции тебе привычны, поэтому ты считаешь, что в этом нет ничего сложного. Но это не касается меня.       — Вообще-то, именно это как раз очень хорошо заметно, — с мягкой улыбкой на губах кивнула оборотень, следя за своей ведьмой, чуть сощурив глаза. Она легкомысленно пожала плечами.       — О, Тьма, — вздохнула ведьма, останавливаясь в паре шагов от неё и потерев ладонями лицо. Она кое-как собралась с мыслями и начала медленно объяснять. — Хорошо. Давай по-другому, — она вздохнула, беря себя в руки и хмурясь. — Вот как это ощущаешь ты?       — Ох, ну, — немного неуверенно начала блондинка, почесав затылок. — Ну ты… Ты привлекаешь всё моё внимание. Я не могу оторвать от тебя глаз, наблюдаю за каждым твоим движением, которое кажется мне практически идеальным…       — Это не то, — отмахнулась брюнетка.       — Эй, — обиженно надулась блондинка. — Я пытаюсь объяснить!       Ведьма приподняла руки ладонями к блондинке и чуть вздёрнула подбородок, словно бы говоря: «Давай. Я тебя слушаю».       — Это… — она нервно хмыкнула. Действительно. Только что просила высказаться ведьму, а сама ни слова нормально выдавить из себя не может. Энид медленно выдохнула, собираясь с силами. — Это очень… тёплое чувство. Мне хочется тебя слушать, касаться, обнимать… — с каждым словом что-то внутри неё словно развязывалось, облекая в слова то, что она чувствовала, и ей хотелось этим поделиться с той, кто стал причиной этих эмоций. — Мне хочется быть рядом всё время, обнимать тебя во сне и слушать сонное ворчание по утрам. Писать тебе поэмы и читать вечерами романы. Мне до одури хочется целовать тебя по вечерам и говорить «доброе утро» на рассвете.       — Я так и думала, — вздохнула смотритель, раздражённо сморщив нос, чем вызвала тревожное чувство обиды, ёкнувшее в груди оборотня. Заметив это, ведьма несколько раздражённо отмахнулась. — Ты романтик, Энид. А вот я — нет.       — Нет? — оборотень озадаченно моргнула. «Как так?» В её голове это несколько не укладывалось. Вернее, в привычную ей самой картину мира. Да, она понимала значение слова «романтик», но разве не все были такими? Разве отношения с человеком, у которого с вами полная, как она надеялась, взаимность, не должны были быть романтичными?       — Нет, — вздохнула Уэнсдей. — Мы с тобой разные. Для тебя подобные эмоции — привычны и сами собой разумеющиеся. Для меня — это нечто чужеродное. Мне это не нравится, потому что не поддаётся контролю. Я не понимаю даже, как их объяснить.       — Ох, вот оно как, — удивлённо вскинула брови блондинка, чуть наклонив голову вбок и задумавшись. В молчании прошла пара минут, пока ведьма откровенно снова закипала, а оборотень, наоборот, сделав свои выводы, расслабилась, мягко улыбнувшись. — Тогда тут только один способ решения.       Ведьма лишь снова фыркнула, глядя на неё исподлобья, что даже слегка умилило волчицу.       — Ну-у-у, — протянула блондинка, отталкиваясь от стола, на который опиралась во время этого разговора. — Ты сама сказала: «Мы справимся со всем этим вместе», не так ли? — она чуть ехидно сощурилась, наблюдая за тем, как слегка растерянно моргнула Уэнсдей, отведя взгляд в сторону. Энид сделала шаг ей навстречу, затем ещё один, пока между ними не осталось расстояние в локоть. Она чуть склонила голову, мягко улыбаясь. — Единственный твой вариант — это отпустить себя. Позволить эмоциям вырваться наружу. Сейчас ты так напряжена, пытаясь сдержать всё это, что в итоге тебя это и раздражает.       — Это идиотизм, — зло сжала зубы ведьма, нахмурив брови и складывая руки на груди.       — Идиотизм — пытаться всё контролировать, Уэнсдей, — выдохнула Энид. — Разве ты не заметила, что, когда я тебя поцеловала, тебе стало легче?       — Это не… — выдохнула она, и её взгляд снова упал на губы блондинки. Крылья её носа затрепетали, и Энид вдруг почувствовала, как её собственные щёки залил румянец, потому что зрачки в чёрных глазах напротив расширились, а дыхание ведьмы слегка сбилось. — Если я отпущу себя, — прохрипела Уэнсдей, сжав пальцы на своих собственных руках в тугой узел, будто бы пытаясь сдержаться. — Ты окажешься подо мной.       — А? — ошарашенно моргнула блондинка, теряясь в собственных ощущениях. Это было не совсем то, что она ожидала услышать сейчас. Мысли внутри белокурой головы застопорились на этом фрагменте так, что та на долю секунды выпала из реальности.       — Ты романтик, Энид, — просипела ведьма, медленно распуская свои руки, и взгляд её стал настолько тяжёлым, что им можно было бы забивать гвозди в гробах. — Для тебя важны эти «тёплые» чувства, — она сделала шаг к ней и встала почти вплотную. Её руки медленно подцепили край свитера блондинки снизу, и прохладные пальцы коснулись горячей кожи живота девушки, заставив ту вздрогнуть и почувствовать нечто неуютное вместе с нарастающим жаром. — А вот мне нужно кое-что другое… — ногти ведьмы чуть царапнули кожу, и её ладони начали подниматься выше, оставляя раскалённые следы на обнажённой коже блондинки. Энид отпрянула, заливаясь румянцем и чувствуя, как дрожат её руки, а Уэнсдей лишь разочарованно вздохнула, сжимая пустые ладони в кулаки и убирая их за спину, отводя злой взгляд в сторону. До оборотня начал доходить смысл слов смотрителя, и от этого стало слишком неловко. Максимально неловко. Ведь была одна существенная проблема…       — Я не… — начала было она, стремительно краснея до самых кончиков ушей.       — У тебя нет опыта, не так ли? — ведьма выдохнула через нос, и без того всё прекрасно понимая. Правда, хорошего настроения ей это не прибавило. — Впрочем, это и так отчётливо видно, — передразнила она блондинку, припоминая её же слова, сказанные ранее по поводу эмоций смотрителя. Самые кончики тёмных губ чуть дёрнулись вверх, а волчица стыдливо отвела взгляд в сторону.       — Ну… Не было подходящего партнёра… — словно оправдываясь и всё больше заливаясь краской, промямлила оборотень, упорно разглядывая стену справа от них, занятую стеллажом с книгами. Но вдруг ощутила, словно по её спине пробежался холодок. Энид нерешительно повернулась снова к ведьме, в глазах которой сейчас отчётливо читалось убийственное намерение. Она моргнула, словно бы приходя в себя, спустя пару длинных секунд, пока оборотень чувствовала, как по её спине стекает ледяная капелька пота. Смущение, захлестнувшее волчицу ещё совсем недавно, отхлынуло прочь под натиском почти суеверного страха от этого взгляда.       — Кхм, — сухо откашлялась ведьма, беря себя в руки, стараясь унять разбушевавшиеся снова эмоции. — Возможно, это и к лучшему.       — Хм, — сощурилась оборотень, вдруг осознавая ситуацию с другой стороны. В памяти всплыли тут же оговорки ведьмы, случайно брошенные слова как будто невзначай, и вдруг ситуация стала выглядеть в блондинистой голове уже совсем по-другому. — Возможно, у меня появились вопросы, — в её горле послышался тихий намек на рык. — Относительно твоего «опыта».       — Это так важно? — слегка недоуменно вздёрнула бровь ведьма, и Энид захотелось отвесить ей подзатыльник. Сама не зная почему, но она разозлилась от этих слов, брошенных так небрежно, словно они вообще ничего не значили. А если добавить сюда сверху ещё и собственное смущение из-за стыдливого понимания того, что она откровенно была неопытна в том, что имела в виду ведьма, то единственное, что она могла из себя сейчас выдавить, — это нервный смешок, наполненный обидой и горечью.       — Действительно… Ничего важного, — зло фыркнула она, подхватывая со стола книгу, ни единой страницы из которой она так и не прочла, да торопливо отправилась прочь, надеясь как можно быстрее добраться до своей комнаты.       Ведьма же молча посмотрела ей вслед и тяжело выдохнула. Её плечи опустились, словно напряжение из них улетучилось с последним отзвуком шагов блондинки, торопливо взбегающей по лестнице из подвала. Уэнсдей раздражённо взлохматила чёлку собственных волос, устало опустившись в кресло, в котором чуть ранее находилась оборотень. Ах, как же всё оказалось сложно. Честно говоря, она прекрасно понимала, в чём было дело, просто не ожидала, что её саму это захлестнёт, да так, что находиться рядом с этой блондинкой станет совершенно невыносимо. Ведьма вздохнула, прикрывая глаза руками. Нет, она не жалела, что решилась на этот контракт, ведь рана Энид исправно заживала, проклятие исчезло вместе с некротиком и искрами богини Селены, как и печать самой ведьмы. Как ни посмотри — были одни плюсы, и Энид ещё даже не осознавала и половины.       Вот только… Уэнсдей просчиталась. Заключать контракт фамильяра, находясь в сердце запретного леса на территории Великой Тьмы под её руководством, было чрезмерно опасно, и хвала вселенной, что это в итоге не вышло боком им обеим. Пока что. Смотритель и без напоминаний прекрасно знала, что, учитывая все эти обстоятельства и её саму, дальнейшая судьба Энид стала теперь совершенно неясной. Оборотень сама ещё просто не понимала, насколько была свободна от буквально всех ограничений мира. Ни один бог сейчас не имел над ней власти, а сама Великая Тьма не принадлежала к тем вселенским разумам, что будут испытывать человека, дабы наставить его на свой путь. К Тьме всегда приходили сами, просили её покровительства, никогда наоборот, в отличие от других божественных сущностей. И именно поэтому колдунов да ведьм было мало. Но сейчас Тьма самолично поучаствовала в том, чтобы создать чистую сущность. И отчасти поэтому Уэнсдей к ней так тянуло. К этой свободе, воле выбора и неосознанности собственных отсутствующих рамок.       Ведьма встряхнула головой. Нет. Это было не так. Вернее, не только так. На самом деле дела обстояли ещё хуже, чем она вообще рискнула бы объяснить оборотню. С того самого вечера, когда она, поддавшись непривычным ей эмоциям и алкоголю, спустилась вниз в холл к оборотню, она осознавала, что сдержать себя будет крайне сложно. И дело было даже не в испепеляющем её существо желании обладать этой несносной блондинкой, а в том, что это обострялось в десятки раз из-за давления непривычных эмоций, что наполняли её с того самого дня. Поначалу из-за беспокойства за жизнь Энид она этого не осознала в полной мере, но вот когда опасность миновала, вся оттягиваемая страхом отдача вернулась к ней, попросту оглушив одним за другим осознанием.       Уэнсдей не умела любить. Вернее, попросту не знала каково это. Да, она была сильно привязана к дорогим ей людям, да, она испытывала постоянное желание их защитить и даже присвоить, как бы ужасно это ни звучало. Сейчас же ведьма попросту не знала, что ей делать со всеми этими чувствами, а последствия контракта так и вовсе словно удваивали все её желания и эмоции в адрес блондинки. Даже тьма в её сердце ликовала, раздувалась и бурлила под натиском всего того, что на неё свалилось разом. И это было для неё чрезмерным. Слишком много всего.       Уэнсдей не знала, как именно нужно любить. Она не понимала, как дать выход этим эмоциям, не осознавала, что с ними делать и как освободиться. Всё, что она знала на этом поприще, так это банальное желание чужого тела, которое тут было некстати, но все мысли заполонило именно оно в первую очередь, как единственный известный ей выход. Хотя она и понимала, что это неправильно. А потому пыталась держать себя в руках и подальше от волчицы. Вот только с каждым днём это становилось сложнее.       А между тем… Она вздохнула, бросив взгляд в окно. Через четыре дня наступит Йоль. И ей нужно было утром уже быть у границы с федерацией. Дни солнцестояния были единственными, когда смотритель могла ненадолго покинуть лес, и обычно в это время она отправлялась пополнить припасы в ближайшие дружественные поселения. Вот только теперь у неё была одна белокурая проблема, оставлять которую дома она совершенно не хотела, учитывая призрак предка в его стенах. Но и тащить с собой насильно не было смысла.       Ведьма вдруг моргнула, поймав себя на мысли. А ведь это был шанс. Стоило его опробовать.              

***

                    — Я никуда с тобой не пойду, — огрызнулась оборотень из-за двери своей комнаты, всё ещё не желавшая даже выйти оттуда второй день кряду. Стоявшая у её комнаты ведьма раздосадованно вздохнула. Весь план мог пойти к чёрту под хвост, если проклятущая блондинка останется дома, а упускать подобную возможность было в действительности очень глупо.       — Это просто поход за припасами, — вновь озвучила она свои доводы, не рассчитывая уже на согласие. Почти полчаса она разговаривала с оборотнем через закрытую дверь, убеждая её «прогуляться» до поселения на границе с Федерацией Фейри, чтобы немного развеяться. Однако упёртая некстати волчица наотрез отказывалась, какие бы доводы она ни приводила.       — Меня не волнует. В последний раз поход «на чай» закончился плачевно, — фыркнула раздосадованная девушка откуда-то из-за двери. Брови ведьмы удивлённо приподнялись.       — О, так, значит, это не потому, что ты не хочешь, а потому, что боишься? — в голосе Уэнсдей послышался саркастичный смешок. Такого она как-то не ожидала. — Что ж, жаль. Это ведь поселение Валькирий, а они славятся абсолютной безопасностью своих территорий. Ох, и там будет ярмарка в это время и народные гуляния, ведь завтра Йоль, а дварфы любят этот праздник.       Уэнсдей чуть ехидно сощурилась, слыша, как за дверью вдруг стало тихо. Кажется, это сработало.       — Ну что ж, дело твоё, — притворно вздохнула она, разворачиваясь. — Я ухожу. Если что-то понадобится — спроси у Гуди…       — Стой! — дверь в комнату волчицы с шумом распахнулась, являя пред очи ведьмы растрёпанную блондинку в растянутом зелёном свитере и коротких штанах. Уэнсдей тихо заскрипела зубами. Ей всё ещё не нравилось, что оборотень вынуждена ходить в обносках. — Ты не оставишь меня на призрак своего предка! — тут же извернулась оборотень, стараясь не показать собственной заинтересованности и сталкиваясь с насмешливым взглядом чёрных глаз. Щёки Энид слегка покраснели от смущения, поймав на себе внимательный взгляд ведьмы, который, не скрываясь, прошёлся по её фигуре.       — Кхм, — откашлялась брюнетка, оторвавшись от созерцания девушки. — У тебя десять минут на сборы. Я не собираюсь ждать.       — Ты проторчала у меня под дверью почти полчаса, Уэнс, — нахмурилась Энид. — Подождёшь столько же. Не стоит думать, что я не умею считать.       Дверь перед носом опешившей ведьмы хлопнула, и та оторопело медленно моргнула. Да что себе вообще позволяет эта зарвавшаяся блондинка? Откуда столько смелости и наглости вдруг появилось? Уэнсдей раздражённо фыркнула, хмурясь, и спустилась по лестнице в холл. Что ж, полчаса можно было бы и подождать. Тем более что она сама ещё не всё собрала. Задумавшись на пару мгновений, она направилась к пространственному складу в подвале. Раз так, то ей потребуется больше золота, чем в первоначальном плане. Да и прихватить некоторые вещи на продажу тоже имело смысл. Золота-то у неё было в достатке, а вот от хлама стоило бы избавиться, так что можно было бы и совместить.                            Через полчаса недовольная блондинка куталась в плащ, который ей не нравился, но другого на данный момент не было. Ведьма терпеливо вздохнула, стараясь не смотреть лишний раз в сторону оборотня, и ожидала, пока та наконец оденется полностью.       — Что это такое? — хмуро спросила Энид, указывая на сумку на плече ведьмы, выглядевшую так, словно в неё могло поместиться лишь крайне малое количество вещей.       — Ты у меня ослепла за последние полчаса? — флегматично фыркнула ведьма. — Сумка, что же ещё.       — Я имею в виду, где рюкзак? Нам же надо выйти из леса, разве мы не должны добираться как минимум пару дней?       — Никаких пару дней не будет, мы подойдём к границе уже к ночи, — пожала плечами ведьма, толкая дверь дома и выходя наружу под свет дневного солнца, пробивавшегося из-под тяжёлых туч. — Хм, возможно, будет снегопад к вечеру. Стоит поторопиться.       — Погоди, — ничего не понимающая блондинка последовала за ней, озадаченно вертя головой по сторонам. — Я не понимаю. Разве до границы не огромное расстояние? Ведьма странно усмехнулась, накидывая на голову капюшон плаща, а в глазах её искрилось ехидство.       — Увидишь.       — Ох, ну конечно, — с едким сарказмом фыркнула оборотень, запахивая серый плащ плотнее. Ей до сих пор было обидно, что в столкновении с гончими Лорел она потеряла тот, который ей больше всего нравился. Этот, конечно, тоже был неплохим, но её раздражало то, что у него не было рукавов, а двойная накладка на спине чувствовалась неудобно. Энид не особенно привязывалась к вещам, но потеря тех, к которым она привыкла, её разочаровывала. — Как прикажете, моя госпожа.       — Это ещё что такое? — идущая впереди ведьма чуть не запнулась от подобных слов и, раздражённо нахмурившись, повернулась к оборотню.       — Ну ты же у нас знатная дама в конце-то концов, — пожала плечами недовольная девушка, а в голосе её было полно чуждого сарказма. — Опять придётся выдавать меня за слугу, не так ли?       — Будь ты моей слугой, я бы давно уже вырвала тебе язык за такое нахальство, — огрызнулась смотритель, слегка замедлив шаг.       — О, так у меня есть привилегии? — едко ответила всё ещё раздражённая девушка, чем выводила из себя ведьму, у которой от этого даже дёрнулся глаз.       Она резко развернулась, сделав полшага в сторону, и буквально нос к носу тут же оказалась к оборотню, которая от удивления моргнула и приоткрыла рот, чтобы что-то сказать. Но руки ведьмы, ухватившие её за края капюшона, с силой дёрнули вперёд, заставив их столкнуться губами в неожиданном и очень жадном поцелуе. Оборотень ошарашенно замычала, не успев даже что-то сделать, и вдруг ощутила, как чужой язык проник в рот, переплетаясь с её собственным, а воздух в лёгких моментально накалился, обдавая жаром так, что вместо выдоха у неё вышел сдавленный стон. Ведьма разорвала горячий поцелуй так же быстро, как и начала его, напоследок больно укусив оборотня за губу и довольно облизнувшись. Её дыхание было сбитым, а зрачки расширенными.       — Я передумала. Твой болтливый язык мне ещё понадобится, — хрипло выдала она, затем отпустила края чужого плаща и повернулась в сторону их пути, продолжая шагать, пока ошарашенная подобным поворотом событий блондинка затравленно дышала, глядя ей в спину, и пыталась собрать мысли воедино да не упасть в снег из-за неожиданно подкосившихся коленей.       «Что. Это. Вообще. Сейчас. Было?!»       Энид встряхнула белокурой головой, мысленно костеря на все лады эту вредную ведьму, и поспешила за ней, совершенно не понимая, при чём тут был её язык и что имела в виду эта дурная женщина. Однако она незаметно провела пальцами по собственным губам, словно пытаясь вновь почувствовать этот жаркий поцелуй и ощущая, как по затылку прошлась приятная дрожь. Видимо, она начинала осознавать, почему Уэнсдей так себя вела. Ведь, кажется, она ощущала нечто похожее. Вот только, в отличие от ведьмы, совершенно не понимала, что нужно было делать. Она знала, как это происходит между мужчиной и женщиной, но как между двумя женщинами — понятия не имела. Ну, то есть она могла бы попытаться предположить… «Но при чем тут мой яз…» — начала было она размышлять, как вдруг до неё дошло. Лицо девушки очень быстро становилось красным, а жар заполнял грудную клетку до краёв, когда она поняла, на что намекала ведьма. Оборотень судорожно вздохнула, чувствуя, как подрагивают кончики её пальцев. Немыслимо. Она ведь даже не предполагала подобного… Сама того не осознавая, блондинка чуть хищно улыбнулась, облизнув укушенную губу и глядя в спину ведьме глазами, в которых мелькнуло золото, пока она ощущала, как её внутренняя волчица соглашается с её мнением на этот счёт. Что ж… Возможно, это стоило бы запомнить.       До внутреннего барьера с лабиринтом они добрались молча, что было странным, но в то же время абсолютно нормальным. За все эти месяцы волчица уже привыкла к тому, что Уэнсдей может быть крайне неразговорчивой, так что даже научилась находить в этой тишине нечто успокаивающее. Однако, когда, пропетляв по внутреннему барьеру, они выбрались из него, то Энид уже не могла молчать. Хотя бы просто потому, что там их ждал большой, футов в десять в холке, белый олень с огромными ветвистыми рогами и глазами, которые больше были похожи на кусочки льда.       — Уэ-э-нс… — проскулила оборотень, не зная, чего ожидать от такой неожиданной встречи. Но ведьма предупредительно приподняла руку, словно показывая ей, что лучше помолчать.       Она медленно подошла к оленю, скидывая по пути капюшон с головы. И вдруг совершенно неожиданно приложила руку к груди и почтительно поклонилась. Животное моргнуло своими нереальными глазами и, подогнув переднюю ногу, тоже склонило голову в знак почтения. Ведьма выпрямилась и улыбнулась, обнажив ямочки на щеках, на которых тут же сошлось всё внимание оборотня.       — Это Йоггиль. Он призрак Йоля. Я попросила его помочь доставить нас к барьеру до полуночи, так что доберёмся с ветерком, если будем соблюдать сроки, — мягко улыбнувшись животному и поглаживая его огромную голову между рогов, произнесла ведьма, не глядя на волчицу, стоявшую от неё в нескольких шагах. — Надеюсь, ты умеешь ездить верхом? — чёрные глаза метнулись к оборотню, и девушка неуютно повела плечами, понимая, что не может ответить положительно на её вопрос. К её огромному сожалению. Ведьма же в ответ лишь флегматично пожала плечами, отходя от оленя в сторону, пока тот услужливо подогнул передние ноги, чтобы девушки могли на него забраться. В принципе, она ожидала, что у волчицы будет недостаток знаний в этой сфере, и даже немного на это рассчитывала. В глазах смотрителя мелькнула капелька ехидства, когда она уселась на спине оленя, глядя вниз на всё ещё мнущуюся на месте блондинку.       — Ты так и будешь там стоять? — чуть изогнула она бровь, а оборотень обречённо вздохнула, приближаясь к оленю, и поспешила забраться следом. Она неуверенно обвела взглядом его спину, пытаясь понять, как должна сесть, но смотритель быстро поняла причину заминки. — Сядь позади меня и держись крепче.       — За что держаться? — немного боязливо проскулила волчица, усаживаясь.       — Конечно, за меня, идиотка. Ты видишь здесь поводья? — чёрная бровь выгнулась вверх в насмешливом жесте, и оборотень раздражённо фыркнула, впрочем, быстро осознавая их положение. Руки Энид нерешительно обвили талию девушки, стараясь сильно не сжимать, когда олень вдруг поднялся на свои ноги, поворачивая голову в том направлении, куда ему указала ведьма. На север.       — Ох! — вздохнула волчица, от испуга вцепившись в талию ведьмы сильнее, когда животное с места ушло в галоп, а ветер начал свистеть в ушах, пока мистический зверь всё больше набирал скорость, а деревья на фоне начали казаться размытыми. Дух волчицы перехватило от восторга и страха одновременно, но они отступили уже спустя минут десять этой быстрой езды, когда она заново осознала себя и их положение. Её ладони на мгновение дрогнули, когда она почувствовала, как напряжена ведьма в её объятиях, и попыталась расслабить хватку.       Однако неожиданно на её ладонь опустилась чужая рука, сжав с силой, а до ушей оборотня донёсся какой-то приглушённый и слегка сиплый голос.       — Держись крепче, — выдохнула ведьма, радуясь тому, что блондинка не видит её раскрасневшегося лица и слегка расширенных зрачков в глазах. Ей хотелось сдвинуть эти ладони ниже, но она зло помотала головой, беря себя в руки. Вот точно не время и не место для этого.       — Х-хорошо, — так же сдавленно выдавила из себя оборотень, обхватывая тонкую талию руками поплотнее. Ей нравились эти ощущения, а поездка казалась просто потрясающей во многих смыслах этого слова.       Впрочем, уже к вечеру Энид готова была проклясть само существование ездовых животных подобного вида. Её бёдра и зад откровенно болели, руки затекли, и, если бы не тепловой барьер артефактов ведьмы, то она бы ещё и околела к чёртовой матери на холоде. А потому ноги блондинки подкосились, и она кубарем слетела с пригнувшего спину оленя, когда к вечеру они достигли границы леса с северной стороны. Энид не хотела даже пытаться сосчитать, сколько они преодолели за эти полдня, переворачиваясь в сугробе, в который рухнула на спину, и раскидывая конечности в стороны. Ей хотелось полежать так ещё немного, но неутомимая ведьма, абсолютно спокойно спустившаяся с оленя рядом, чем вызвала волну зависти в эмоциях блондинки, лишь ехидно и еле заметно усмехнулась, сверху вниз рассматривая поверженного оборотня.       — Слабачка, — впрочем, почти беззлобно фыркнула она, отходя к морде оленя, что ожидающе замер в нескольких шагах от девушек. Она погладила его по холодному носу и улыбнулась. — Завтра мы вернёмся так же к вечеру. Я буду благодарна, если ты сможешь нас здесь встретить.       Громадный белый олень еле слышно фыркнул и встряхнул рогатой головой, а в воздухе из-за этого движения раздался едва ощутимый звон, словно тысячи крохотных льдинок. Животное чуть заметно кивнуло и, развернувшись, ускакало прочь. Ведьма недолго проводила его взглядом, а потом развернулась к всё ещё валявшейся в снегу девушке.       — Пять минут, — простонала оборотень из сугроба, вяло приподняв руку, на что смотритель лишь фыркнула.       — Ни за что. Время — деньги, Энид, — проговорила она и, осмотревшись по сторонам, быстро нашла направление, в котором им нужно было идти, с едва заметной ухмылкой слыша, как, кряхтя, со снега поднимается волчица, тихо костеря её на чём свет стоит.       Спустя пару минут она уже догнала неторопливо идущего смотрителя, недовольно хмурясь.       — Вот скажи, а нельзя было тогда, когда мы ходили к Лорел, тоже позвать какого-нибудь мистического зверя, чтобы не ходить так далеко пешком?       — Скажи ещё какую-нибудь дурость из серии «Почему мы не полетели на орлах», — недовольно поморщилась Уэнсдей. — Мистические животные так же редки, как умные ликаны. И далеко не все являются тогда, когда нужно, и вообще готовы помочь. Йоггиль — призрак Йоля. Он появляется за три дня до этого момента и существует ещё три — после. В остальное время его попросту нет на этом плане реальности. К тому же он крайне редкое исключение из правил, ведь весьма дружелюбен к людям.       — Понятно, — раздосадованно вздохнула Энид, делая пометку в своей голове. — Это хорошо, что мы так быстро добрались до границы, но как же мы тогда дойдём за ночь до поселения? Насколько я знаю, до них путь пешком весьма долог.       — Кто сказал, что мы пойдём пешком? — хмыкнула ведьма, уже подходя к барьеру.       Она медленно вдохнула и выдохнула, собираясь с силами. Вот снова настал тот момент, когда она покидает лес, пусть и ненадолго, но это ощущение всё равно каждый раз казалось ей весьма неприятным. Возвращение в мир людей и изгоев было тем, от чего она давно отвыкла, так что нервы её снова натянулись. И пусть в поселении дварфов у неё были старые знакомые, да и оно в принципе было безопасным, но всё же большое количество людей и не совсем оных её нервировало.       Оборотень заворожённо уставилась на то, как под ладонью ведьмы невидимая пелена пошла рябью, медленно истончаясь и переливаясь разноцветными всполохами на краях, пока перед ними не образовался круглый проём, в который могли пройти они обе.       — Первое правило портала, — раздражённо проговорила Уэнсдей, чуть повернув голову к Энид. — Тот, кто его открыл, проходит последним или одновременно со всеми. Ясно?       — О, — хмыкнула волчица. Не то чтобы она вообще раньше с порталами связывалась, но подобные нюансы были любопытными. — Я запомню, — сказала она, поравнявшись с ведьмой и одновременно с ней делая шаг за барьер.       Сухой и прохладный, а вовсе не ледяной ветер растрепал её волосы, заставив ошалело округлить глаза и нервно обернуться. Холод зимы внутри леса сменился стылостью полустепных земель, так что она даже на момент замерла, приоткрыв рот, чтобы продышаться. Это был такой резкий контраст, что ей стало неуютно почти моментально. Рядом так же хмуро замерла ведьма, медленно оглядываясь по сторонам, словно выискивая взглядом что-то. Или кого-то.       Ведьма вздохнула и, набрав в лёгкие побольше воздуха, приложила к губам сложенные щепотью пальцы и громко, оглушительно свистнула так, что стоявшая рядом блондинка от неожиданности вздрогнула. Звук раскатисто прокатился по округе, и ей даже показалось, где-то вдали он превратился в повторяющееся эхо. Но прежде чем она успела спросить свою ведьму о том, зачем она это сделала, её чуткий слух уловил отдалённый звук копыт лошадей, и она недоуменно обернулась в ту сторону, откуда он шёл.       Энид сощурилась, заметив вдалеке приближавшегося всадника с лошадью в запасе, привязанной за поводья к его седлу. В сгущающихся сумерках видно было не слишком хорошо, но она заметила, переведя взгляд на Уэнсдей, как та улыбнулась самыми кончиками губ, внимательно всматриваясь в приближающегося гостя. Оборотень еле слышно сглотнула, смотря на эту мягкую улыбку на припухлых губах. Ах, ей бы хотелось видеть такую и в свой адрес тоже.       — Несс! Я рад, что не опоздал в этот раз! — коренастый невысокий парень с копной вьющихся тёмных волос приветливо улыбался со своей лошади, бодро отвязывая от седла поводья запасной и передавая их в руки ведьмы.       — Твоя пунктуальность с каждым годом всё лучше, Юджин, — сдержанно усмехнулась Уэнсдей, осматривая лошадь и примеряясь к стремени. Она достаточно быстро и легко вскочила в седло, бросив взгляд на замершую в нерешительности блондинку.       — О, тебе стоило прислать мне письмо о том, что нужно было взять двух лошадей, — слегка обеспокоенно почесал затылок новоприбывший, разглядывая Энид. Он приветливо улыбнулся, наклоняясь и протягивая ей руку. — Привет! Я Юджин Оттингер из Каменной Кости. Рад познакомиться.       — О, взаимно, — широко улыбнулась блондинка, пожимая его руку в толстой кожаной перчатке. — Меня зовут Энид.       — Поговорите по пути, — хмыкнула Уэнсдей, жестом руки подзывая оборотня. — Поехали, а то до рассвета не доберёмся.       — Опять верхом… — раздосадованно проскулила оборотень, подходя опасливо к лошади, что громко фыркнула и чуть отошла от неё.       Ведьма натянула поводья.       — Тихо, — мягко проговорила она лошади, поглаживая её гриву. — Видимо, чует в тебе хищника. Ну ничего, главное, не делай резких движений и не рычи, ясно?       — Угу, — вздохнула оборотень, с трудом залезая в седло за спину ведьмы и уже на автомате обхватывая её талию. На удивление, сидеть в седле было намного более комфортно, чем на спине мифического зверя.       Через минуту они тронулись в путь относительно неторопливой рысцой, что уже было не так критично, как поездка на Йоггиле, так что оборотень даже смогла уделить время разговору с, как оказалось, действительно старым другом Уэнсдей.       Юджин оказался славным малым, сыном двух потрясающих женщин, а ко всему прочему ещё и полудварфом, что уже было редкостью. Однако, послушав его подольше (ведь ведьма всю дорогу почти не проронила ни слова, позволяя им болтать столько, сколько хотелось), оборотень поняла несколько вещей, которые эта дурная женщина ей даже не объяснила. Во-первых, здесь её знали как некую Нессу Фрамп, ведьму и отшельника, изучавшую запретный лес и иногда наведывавшуюся в окрестные поселения пару раз в год. Во-вторых, Каменная Кость была не просто поселением ордена Дварфийских Валькирий, что прославились на весь континент, но ещё и одним из первых ими основанных и названным в честь первой королевы Дварфов — Хельги Стальной Кости, хоть и немного по-другому. А населяли это место в основном ветераны ордена да ремесленники и торговцы, что отошли от службы Федерации, дабы основать свои маленькие города. Юджин с удовольствием делился историями о своём городке и был только рад заинтересованному вниманию со стороны новой знакомой, так что за почти четыре часа пути, уже ближе к рассвету, когда они добрались, эти двое даже успели подружиться. Ведьма же к тому моменту уже попросту устала от всего происходящего.       — Несс, ты снова не будешь спать? — спросил парень, затем спрыгнул с коня, взял поводья и повёл лошадь к стойлу у дома, куда они приехали. Энид тоже следом за ним покинула седло, устало потягиваясь и потирая затёкшие мышцы. Здесь было намного теплее, чем в лесу, хотя всё ещё стояла зима, так что замёрзнуть все трое успели.       — У меня дело к нескольким мастерам, да и с твоими матерями стоит перекинуться парой слов, — Уэнсдей устало повела плечами, тоже слезая со своей кобылки. Сделала она это так привычно и легко, что Энид, едва не рухнувшая при спуске, снова позавидовала её навыкам. Впрочем, не так чтобы сильно.       — Хорошо. Но имей в виду, что гостевую комнату мамы подготовили ещё вчера, — усмехнулся широкой улыбкой этот совершенно позитивный во всех отношениях парень.       — Джанет и Сью, видимо, хорошие женщины, раз так беспокоятся за твою подругу, — почти мурлыкнула оборотень, довольно щурясь, замечая, как слегка вздрогнула ведьма. Она притворно вздохнула. — Ах, мне бы такую любящую жёнушку, как твои мамы, Юджин.       — Они… Хорошие люди, — сухо ответила ведьма, стараясь не обращать внимания на происходящее и отводя взгляд в сторону.       Юджин привязал лошадей и вернулся к ним, но вдруг, словно что-то вспомнив, слегка смущённо почесал затылок.       — Ах, да. Думаю, тебе стоит знать, что бабушка вернулась в город на прошлой неделе.       Уэнсдей тут же нахмурилась и раздражённо выдохнула через нос, а стоявшая рядом блондинка недоуменно моргнула, кожей чувствуя напряжение и почему-то… воодушевление от смотрителя.       — Старая карга всё ещё хочет реванша? — голос Уэнсдей не выражал ничего, но Энид успела заметить, как в её чёрных глазах мелькнула искра азарта. Всё становилось любопытнее с каждым разом. Волчица мягко улыбнулась. В этой женщине было ещё столько всего неузнанного ею, что это, безусловно, воодушевляло. Каждый раз она думала, что вот уже узнала её как следует, но вредная ведьма преподносила ей сюрпризы снова. Это в какой-то степени воодушевляло.       — Скорее всего, так и есть, — пожал плечами парень, вместе с девушками подходя к дому своей семьи. Оборотень уже отсюда почувствовала запах еды и выпечки, вдруг ощутив, как была на самом деле голодна. — Постарайся в этот раз не слишком опустошить её запасы, ладно? Она ещё пару месяцев без конца причитала о том, что ты пустила её по миру.       Ведьма раздражённо фыркнула.       — Тьма, она напоминает мне хомяка. У самой огромное состояние, но печётся о каждой мелочи, словно какой-то жадный гремлин.       — Тем не менее в прошлый раз ты вынесла из её подвалов двадцать бочек, Несс, — хохотнул Юджин, довольно щурясь. — Ума не приложу, куда тебе столько вина?       — Это… — немного нервно передёрнула она плечами, ощущая на своем затылке прожигающий взгляд оборотня. — Это для исследований.       — Серьёзно? — хмыкнул парень, открывая дверь, и их тут же обдало тёплым воздухом, наполненным звоном посуды, запахом еды и смехом двух женщин.       Энид даже не успела моргнуть, как её ведьму схватили в охапку две совершенно разные, но в то же время чем-то неуловимо похожие женщины, принявшись радостно гомонить и обнимать ведьму, на лице которой в этот момент читалась вся скорбь мира в полном объёме. Она поймала в это мгновение её взгляд, и оборотень, не удержавшись, хохотнула. Уэнсдей напоминала сейчас ворчливую и злобную кошку, которую обнимают чрезмерно радостные хозяева, а она просто делает им одолжение, молча это терпя.       — Ах, наша девочка вернулась! Джанет, посмотри, как исхудала! Костей скоро не соберёшь! — произнесла среднего роста женщина, пышная шевелюра которой явно досталась Юджину по наследству. Оборотень озадаченно моргнула, потому что Сью явно была обычным человеком, а вот Джанет оказалась типичным дварфом. Низкорослая, плечистая, с короткими тёмными волосами и милейшей улыбкой на скуластом лице. Оборотень не понимала, как такое возможно, ведь Юджин был похож на них обеих. Как-то она раньше не задавалась вопросом о том, как именно у двух женщин может быть ребёнок. Но данная наследственность была настолько очевидна, что вообще не оставалось ни одного сомнения.       — Во имя Акмона, какого чёрта, девочка?! Ты совсем ничего не ешь в своём проклятом лесу? — Джанет, несмотря на суровость её голоса и тот факт, что ростом она была ведьме по плечо, улыбалась так, словно домой вернулась собственная дочь, а не подруга их сына.       — Тёти… Прошу вас, я нормально питаюсь, — ворчливо отозвалась ведьма, уже изрядно помятая, когда её наконец отпустили. Джанет ловко подцепила пальцами перевязь плаща у неё под горлом, в мгновение распутывая шнуровку и стаскивая его с неё так ловко, что даже сама смотритель не успела ничего сделать.       — Разговоры потом, дорогая, — довольно улыбнулась она. — Сначала завтрак. Ах, и, может быть, ты представишь нам свою спутницу?       — Это… — начала было Уэнсдей, замявшись на мгновение, пытаясь понять, как её правильно представить. Не то чтобы она хотела скрывать от матерей своего друга и его самого статус волчицы, но просто не знала, как именно его обозначить. Оборотень скосила на неё ехидный взгляд голубых глаз и решила, что в этот раз разберётся с подобным самостоятельно.       — Меня зовут Энид! — тут же радостно оскалилась девушка, приобнимая брюнетку за худые плечи. — Я ликан и её девушка. Рада с вами познакомиться!       Все присутствующие разом замерли. Глаза Юджина округлились так, что казалось, будто он сейчас лопнет, а матери его недоуменно переглянулись и вдруг радостно улыбнулись, так громко завопив, что Уэнсдей пришлось зажать уши руками. Радостные женщины набросились на них обеих, обнимая и поздравляя, а ведьму буквально втиснули в руки оборотня, в результате чего она от ужаса происходящего вцепилась в неё. Сама же блондинка, довольно улыбаясь, обняла её крепче, прижав к себе так, что чёрное сердце смотрителя пропустило пару ударов, пока их наконец не отпустили.       — О, боже мой! Это наконец-то случилось! — утёрла радостные слёзы Сью, обнимая свою жену за плечи. — Наша детка наконец выросла!       — Я старше вашего сына почти на десять лет, тётя Сью! — раздражённо прошипела ведьма, однако всё ещё цепляясь за оборотня, чему та была нисколько не против.       — Это не отменяет того, что мы помним тебя ещё совсем юной, — хохотнула Джанет, обнимая жену за талию. — В любом случае, рады за вас, девочки.       — Ох, ну всё. Хватит, — вздохнула Сью, нехотя отпуская жену и заметив, как у их дорогой гостьи чуть дёрнулся глаз от нервов. — Давайте-ка к столу. Вы с дороги, должно быть, сильно голодны. Юджин, дорогой, на рынок когда пойдёте, прикупи мяса побольше. Раз у нас появилась Энид, то нужно бы сделать отбивных.       — Хорошо, мам, — усмехнулся парень, подмигивая девушкам, когда наконец пришёл в себя и теперь радостно улыбался, полностью разделяя точку зрения своих матерей. — Я думаю, знаю, что лучше всего подойдёт к столу. Мясники недавно хвастались, что им удалось заполучить тушу Кокактриса.       — О-о-о, — одобрительно закивала Джанет. — Если получится урвать бедро или грудинку, будет отлично. Давненько мне не попадалось такое хорошее мясо.       — Кокактрис? — недоуменно наклонила голову вбок оборотень, нехотя всё-таки выпуская из объятий ведьму, которая уже откровенно начала тихо шипеть.       — В этих краях так называют василисков, — фыркнула ведьма, поясняя и одновременно поправляя растрёпанные волосы да ворот короткого камзола без рукавов, который был надет поверх белой рубашки.       — Василисков можно есть?! — ужаснулась Энид, прикрывая рот ладонью.       — Ох, дорогая, — усмехнулась по-доброму Сью, беря обеих девушек под локти и провожая к накрытому столу. — Только его переднюю часть. Остальное уходит алхимикам.       — Оу, — понятливо кивнула оборотень, оглядывая накрытый стол и чувствуя, как урчит собственный желудок от вида горячей еды.       — Поверь, тебе понравится, — усмехнулся Юджин, садясь рядом с Уэнсдей за стол. — Сочнее мяса я за свою жизнь ещё не пробовал.       — Тогда я надеюсь, что вы будете не против нашего присутствия, — вздохнула побеждённо ведьма, беря в руки вилку. Она отлично знала нравы этой семьи, потому не стала утруждать себя излишними церемониями. Оборотень покосилась на неё и решила сделать то же самое, заслужив в ответ одобрительные улыбки двух женщин. В груди блондинки было так тепло и тоскливо-сладко, ведь уже очень давно она не была в подобной радостной обстановке, домашнем уюте и такой дружелюбной атмосфере. Она незаметно утёрла рукавом коричневого свитера глаза, стараясь не показать своего состояния, но сидевшая рядом ведьма всё заметила. Она немного раздражённо вздохнула и подвинула к ней блюдце с красноватым мёдом поближе.       — Сладкое хорошо поднимает настроение, — ворчливо буркнула она и отвернулась, отвечая на какой-то вопрос Юджина. А Энид немного заторможенно моргнула, смотря на угощение и вдруг вспоминая кухню дома, где ворчащая вампирша готовила блины вместе с Вещью с таким же красноватым мёдом. В её сердце что-то сладко защемило, когда она осознала эту потаённую внимательность ведьмы, которая была в ней с самого начала, и её губы растянулись в мягкой улыбке. Сейчас ей так хотелось поцеловать эту несносную женщину, что сдержать себя было весьма сложно. Так что она вздохнула и вернула своё внимание происходившему, довольно принявшись за еду и по возможности участвуя в разговоре этих людей, которые ей уже безусловно нравились.                            Спустя час после завтрака, когда они позволили себе немного отдохнуть, компания из ведьмы, оборотня и молодого друида, которым оказался Юджин, принялась обсуждать их план на этот короткий день. У Уэнсдей действительно были дела в Каменной Кости, но их оказалось не так много, как она сама говорила, так что спустя некоторое время они разделились. Юджин отправился по поручению матерей на рынок, а Уэнсдей и Энид — в торговый квартал, пообещав хозяйкам приютившего их дома вернуться к обеду. Утро только недавно началось, так что большинство лавок только-только начинали открываться, позволяя двум путникам во всей красе оценить уютство маленького городка.       Оборотень с наслаждением прогуливалась по маленьким улочкам рядом с ведьмой, любопытно осматриваясь и периодически что-то спрашивая у оной. Ведьма же вполне спокойно отвечала, периодически что-то добавляя к своему рассказу, и было заметно, что ей самой это место импонировало, хоть и не так явно, как блондинке, которой всё происходившее было только в радость. За всем этим они пришли к лавке артефактов, которая всё ещё была закрыта, так что им пришлось немного подождать на улице, коротая время за разговорами.       — А что за странная история с бабушкой Юджина? — спросила блондинка, вдруг вспомнив обрывок утреннего разговора.       — О, Тьма, — вздохнула ведьма, раздражённо сморщившись. — Бабушка Юджина, Ольди Кривая Коса, мама Джанет — ветеран ордена Валькирий и двенадцатого хирда дварфов. На старости лет, выйдя на пенсию, решила заняться виноделием. Денег за жизнь скопила предостаточно, так что выкупила здание под винокурню и принялась варить свою бормотуху из всего, что ни попадя. Однажды я закупалась в городе, когда она как раз вернулась из столицы с партией нормального вина и, узнав, что я здесь, всучила бутылки того, что успела наварить, довольно декламируя о том, что это лучшая выпивка на континенте…       — Дай угадаю, — хихикнула блондинка. — Ты разнесла её в пух и прах, доказав, что её пойло просто ужас?       — Не совсем, — ведьма задумчиво усмехнулась самыми краешками губ. — Пойло оказалось больно крепким для большинства людей, и старая карга просто пыталась меня споить, доказав, что даже ведьму с ног может свалить дварфская бормотуха.       — В каком смысле? — удивлённо вскинула брови оборотень, не совсем понимая, о чём речь. О напитках подгорного народа ходила широкая слава по всему континенту, и даже Энид слышала об этом в прериях. Так что она серьёзно забеспокоилась за свою ведьму.       — Ничего особенного, — пожала худыми плечами смотритель, щурясь куда-то в сторону и вдруг выпрямляясь. — Это идиотская история, Энид. К тому же хозяин лавки уже на подходе.       Волчица вскинула голову, ожидая увидеть коренастого дварфа, но, к её удивлению, к ним шёл высокий темнокожий мужчина. С куцей длинной бородкой, наполовину седой головой, обмотанной огромным синим платком, и в робе мага.       Энид озадаченно моргнула. Она не ожидала увидеть в этом месте представителя другого вида.       — Горгона? — уточнила она шёпотом у ведьмы, и та в ответ едва заметно кивнула, скидывая капюшон со своей головы.       — О, юная леди. Давненько вас не было видно, — вежливо склонил голову мужчина в знак приветствия, щурясь от лучей взошедшего солнца. Его голос был сухим, надтреснутым и слегка шипящим. — Вы принесли мне нечто интересное? — изумрудные глаза горгона с любопытством уставились на ведьму, и та чуть довольно усмехнулась самыми краешками губ.       — Конечно, — уверенно кивнула ведьма, и они вошли в открытую дверь лавки, а оборотень проследовала за ними. Правда, уже с порога её нос забила вонь тысячи разных запахов трав, порошков и ещё неведомо чего до такой степени, что дышать стало почти невозможно. Она громко чихнула, закрывая нос и виновато глядя на ведьму и горгона, что тут же на неё обернулись. Уэнсдей быстро поняла, в чём дело, и вздохнула. — Тебе стоит подождать снаружи. Это не займёт много времени.       Энид благодарно кивнула и поспешила покинуть удушливое помещение, которое она даже толком не рассмотрела, полной грудью вдыхая холодный воздух улицы, когда она выбежала наружу. Пытаясь отдышаться, она опёрлась о стену лавки, отчётливо ощущая, как свербит в носу, а перед глазами поплыли цветные круги. Как только ведьма там вообще может спокойно находиться?       Однако это самое «недолгое время» затянулось. Уже полчаса блондинка бродила вокруг, не зная, чем себя занять, и от скуки заглядывала в витрины соседних лавок да рассматривала гомонящих прохожих. Городок был украшен разноцветными лентами в честь праздника, а кругом было полно смеющейся ребятни и их родителей. Лица большинства из них были светлыми от радостных улыбок, и волчица наслаждалась этой дивной атмосферой с лёгкой грустью в сердце. Она соскучилась по живому общению с разными людьми, по непринуждённой обстановке и незнакомым лицам. Здесь ей было комфортно и уютно, а шум улиц был почти музыкой для её уставших от тишины ушей.       — Дорогая, что ты здесь делаешь одна? — знакомый голос окликнул её, и она вздрогнула, выходя из собственных мыслей да резко оборачиваясь. Сью, одна из мам Юджина, стояла от неё в нескольких шагах и тепло улыбалась. В руках у неё была объёмная корзина, доверху наполненная продуктами.       — О, тётя Сью, — улыбнулась блондинка с облегчением. — Уэн… Несс в лавке артефактов, что-то, видимо, пытается продать. А там так воняет, что я не могу дышать внутри.       — С твоим обонянием немудрено, — Сью упёрла свободную руку в бок и осмотрела лавку. — Ах, это же лавка Края. О, дорогая, это надолго. Думаю, что ещё пару часов ты свою суженую не дождёшься.       Щёки оборотня вспыхнули лёгким румянцем от того, как эта женщина назвала ведьму. А в её сердце что-то сладко ёкнуло. Хотела бы она, чтобы это было правдой. Хотя бы где-то в будущем.       — Так дело не пойдёт, — женщина впихнула удивлённой девушке свою корзину и направилась ко входу в лавку. — Подожди меня здесь, сейчас я вернусь, — погрозила она пальцем, а опешившая от такого девушка недоуменно моргнула, даже не успев ничего толком сказать в ответ. Однако уже через пару минут довольная Сью вернулась, подбрасывая на ладони чёрный увесистый кошель, и протянула его ничего не понимающему оборотню. — Вот, держи. Несс сказала, что это твоё. Так что ты скажешь, если мы с тобой пройдёмся за покупками, дорогая? Всё равно эти книжные черви будут обсуждать свои побрякушки ещё как минимум пару часов. Так что грех такой милой девушке торчать на улице в холоде.       — А… — озадаченно нахмурилась оборотень, взвешивая в руке незнакомый кошель и вдруг примерно понимая, сколько там денег. От испуга она его чуть не выронила, но вовремя спохватилась. — Тётя Сью, тут какая-то ошибка. У меня ведь вообще нет ни единой монеты!       — Странно, — усмехнулась женщина, забирая обратно свою корзину. — А Несс сказала, что это твоё, и просила передать, чтобы ты пополнила свой гардероб, как и хотела.       — Но я… — начала было искать оправдания оборотень, однако женщина ухватила её под локоть и потащила прочь от лавки.       — Ах, дорогая, не бери в голову! Раз твоя суженая даёт тебе деньги на одежду, то не стоит с ней спорить. Особенно если это наша маленькая вредная ведьма, — усмехнулась она широкой улыбкой. — В конце концов, это Несс. Даже если ты будешь против, обратно она не примет ни монетки. Так что просто смирись и давай насладимся праздником.       — Это как-то… Странно, — неловко улыбнулась она, чувствуя, как смущение пополам со стыдом захлёстывает её с головой. Однако ноги её уже несли вслед за этой потрясающей женщиной.       — Энид, солнышко, перестань, — ехидно сощурилась Сью. — Я так полагаю, что с Несс вы недавно вместе, да?       — Меньше чем полгода, — кивнула блондинка, слегка нервничая, на что её собеседница ехидно усмехнулась.       — Это так очевидно, ей-богу, — улыбнулась она. — Забежим домой, я оставлю продукты, и пойдём на рынок да по лавкам. У вас всего один маленький день, нужно ловить от него всё, что только можно, так что оставь свою совесть на потом. Я уверена, что, когда вы вернётесь домой, Несса проест тебе все кости, если ты ничего не купишь. Так что веселей, девочка. У нас впереди много всего интересного.       Энид сдавленно хмыкнула, улыбнувшись. Она так давно не испытывала подобного, что сейчас решила: пусть будет всё как есть. В конце концов, она заслужила немного отдыха от всех тех событий, которые встречались на её пути эти долгие месяцы. А с Уэнсдей она разберётся позже. И, если будет нужно, вернёт ей всё до последнего медяка. А сейчас хотелось отдохнуть впервые за долгое время и не думать ни о чём. Так что она была благодарна. Этому дню, этим людям, этой совершенно невыносимой ведьме, в которую она влюбилась без меры.              

***

                    — Ты не думал расширить пасеку? — Уэнсдей вздохнула, перебирая на открытом прилавке мешочки со специями, пока помогавший ей Юджин сортировал покупки, почти привычно перекидывая их в пространственную сумку подруги. Местные продавцы давно привыкли к подобному. Так что никто не уделял им особенного внимания. В конце концов, лавка Края была известна на многие поселения вокруг своими артефактами. Поэтому почти у каждой семьи тут было нечто подобное.       — Не уверен, — вздохнул парень, рассеянно почёсывая затылок и слегка щурясь, когда всматривался в свои списки. — Мы и так не знаем, куда деть такое количество мёда, да и вкус у него специфический.       — Я могу купить больше обычного, — пожала плечами ведьма, расплачиваясь и беря под обе руки два увесистых мешка соли. Юджин помог их перекинуть в сумку, и они загрузили туда же ещё мешок с разномастными специями.       — Нет, Несс, не в этом проблема, — отмахнулся юноша, примеряясь к большому мешку с кофейными зёрнами, который его подруга бережно уволокла самым первым. — Я просто уже сломал голову, думая о том, куда бы его ещё приспособить.       — Ах, вот оно что, — вздохнула девушка, задумавшись на секунду. — Как насчёт попробовать составить конкуренцию Ольди? Я слышала, в Изумрудном Союзе на меду настаивают вино. Не хочешь попробовать?       — Что ты! Она же потом от меня не отстанет! — панически замахал руками парень, боязливо оглядываясь по сторонам. — К тому же я уже пробовал, и бабушка сказала, что эту сладкую дрянь пить невозможно. Да и случайно передержал пару бочек, и они взорвались. Мама была не в восторге.       — Взорвались? — чёрная бровь Уэнсдей приподнялась в удивлении. Ей всегда были интересны любые странные реакции в экспериментах с чем бы то ни было. — Слушай, запиши мне то, как ты это настаивал? Я попробую провести пару экспериментов на досуге. Зимой обычно всё равно заняться особо нечем в моей глуши.       — Ну, если ты хочешь, то я не против, — пожал плечами улыбающийся парень. — Мне не жалко для тебя ничего. В конце концов, я жив благодаря тебе.       — Перестань, то было просто случайное стечение обстоятельств, — фыркнула ведьма, перегружая последний мешок в пространственную сумку и с выдохом выпрямляясь. — Этого должно хватить до лета. Слава Тьме, что в вашем городе можно купить всё необходимое.       — Да ты не особенно-то много обычно набираешь, — пожал плечами друид. — Хотя в этот раз твой список серьёзно поменялся, — он ехидно сощурился. — Это всё ради неё, да?       — Ты сын своих матерей, ей-богу, — устало отмахнулась ведьма.       — И горжусь этим, — довольно подбоченился тот, утирая нос. — В любом случае, кажется, у вас осталось всего часа четыре, да? Думаю, стоит зайти на обед домой. Наверняка мамы с Энид уже там.       — Да, спасибо, что передал мою просьбу Сью, — кивнула Уэнсдей, и они вдвоём отправились обратно к дому Юджина.       — Почему ты просто сразу не отдала деньги Энид? — немного неуверенно поинтересовался он у подруги. На что та раздражённо сморщила нос.       — Потому что она сама бы не взяла и заупрямилась, — вздохнула она. — А перед обаянием твоей матери расступаются горы.       — Знаешь. У вас какие-то странные отношения, Несс. Такое ощущение, что вы не совсем пара, а что-то другое. Нечто большее.       Ведьма замолчала на секунду, крепко задумавшись, а потом всё-таки ответила, решив не утаивать эту информацию от лучшего друга, которого она знала с его детства.       — Она… Мой фамильяр, — тихо ответила ведьма, внимательно заглядывая в глаза друида.       Юджин ошарашенно замер, даже остановившись. Его лицо сразу как-то слегка побледнело.       — О, Акмон! Что ты натворила?! — зашипел он на подругу так тихо, как только мог, учитывая, что они шли по улице. — Фамильяр? Ты с ума сошла?!       — У меня не было выбора, — огрызнулась ведьма так же тихо и хмурясь. — Энид едва не умерла у меня на руках из-за заражения некротиком.       — Но… Это же фамильяр, — чуть заикаясь, выдавил он. — Если один из вас умрёт…       — Я знаю, — зло цыкнула на него ведьма. — Я всё прекрасно осознаю, Юджин. Ты не моя мать, чтобы читать мне нотации.       — Ох, Несс… — вздохнул он, утирая пот, выступивший на лбу, и замолкая на пару мгновений, которые они прошли молча. Потом он неожиданно и по-доброму улыбнулся. — Должно быть, ты сильно её любишь, раз пошла на такой рискованный шаг.       Уэнсдей молча на него покосилась. Но ничего не сказала, хмуро уставившись вперёд, в ту сторону, куда они шли. Ей действительно нечего было сказать по этому поводу, просто потому что она сама не до конца понимала всё, что творилось в её собственной душе.       — Не говори об этом тётям, — хмыкнула она, когда они уже почти подошли к дому, и посмотрела другу в глаза. — Им не стоит лишний раз волноваться.       — Ладно, — кивнул парень, тяжело вздохнув и с беспокойством посмотрев на подругу в ответ. — Я просто буду надеяться, что, когда состарюсь, то с вами обеими всё ещё всё будет в порядке.       — Твоя старость наступит в лучшем случае через лет так восемьдесят, даже несмотря на то, что ты полукровка. Так что не преувеличивай возможности судьбы, — беззлобно ответила она, толкая дверь в дом.       Вот только не успели они зайти, как на весь дом раздался вопль, сотрясший даже стёкла в нём, и ведьма брезгливо поморщилась, а стоявший рядом с ней друид обречённо вздохнул.       — НЕССА ФРАМП! Я требую реванша!       Посреди большого холла стояла невысокая, с покрасневшим от злости лицом, женщина в возрасте с впечатляющей гривой чёрных волос с проседью, торчащих во все стороны, перемежающихся косами и вплетёнными в них лентами. На ней был заляпанный местами короткий серый камзол, под которым была рубашка, расстёгнутая на несколько пуговиц и с закатанными по массивные предплечья рукавами, широкий кожаный пояс, чёрные штаны, заправленные в коричневые сапоги. Одним словом, взбешённая дварфийка чистых кровей. Рядом с ней была её дочь Джанет, пытавшаяся ту успокоить, судя по всему, безуспешно. А вот Сью и Энид нигде видно не было. Что ж, возможно, это было и к лучшему.       Ведьма раздражённо потёрла лицо ладонями, тяжело вздыхая и хмуро встречаясь взглядом с пожилой женщиной, маленькие злобные глаза которой буравили её в ответ. Уэнсдей криво усмехнулась, понимая, что, в сущности, дела они на сегодня завершили. Так что почему бы снова не преподать урок этой наглой Валькирии в отставке?       На фоне грустно вздохнул Юджин, переглянувшись потерянным взглядом со своей второй матерью, и оба они удручённо покачали головами, понимая, что теперь уже ничего было не остановить. Слава Акмону, что Сью и Энид до сих пор где-то гуляли.              

***

                    — Дорогая, тебе очень идёт, — восхищённо вздохнула Сью, оглядывая блондинку, которая за несколько часов их походов по лавкам и рынку преобразилась так, что теперь совершенно перестала походить на ту взлохмаченную девчонку в поношенных вещах, что утром переступила порог её дома. Честно говоря, сама Сью всегда хотела, чтобы у них была дочь, но Акмон решил подарить их паре сына. Сью не жаловалась и очень любила Юджина, но порой ей хотелось, чтобы боги подарили им ещё одного ребёнка. Правда, шансов на это с каждым годом становилось всё меньше. Поэтому она каждый раз радовалась, когда к ним в гости приезжала хмурая и худенькая ведьма, умная не по годам и каким-то чудом ставшая почти частью их семьи, чему сама женщина была безмерно благодарна. В конце концов Несса спасла жизнь их сыну, когда тот был ещё совсем маленьким, за что заслужила вечную благодарность и любовь её самой и Джанет.       С тех пор прошло уже много лет, а Сью до сих пор помнила растрёпанную, уставшую юную девушку с двумя косами в обветшалой одежде, которая за руку привела к ним ревущего Юджина, когда в горах по пути сюда случился оползень, а повозка с детьми, шедшая из школы на праздники, попала под буйство стихий. Многие жители Каменной Кости тогда едва не лишились своих детей, но оказавшаяся в том месте случайно молодая ведьма умудрилась сделать так, чтобы все они вернулись живыми. Сама Несса, правда, не единожды говорила о том, что просто так совпало и она не собиралась никого спасать, ведь сама ехала в той повозке, попросив возницу подбросить до ближайшего поселения. Однако Сью прекрасно знала, что за этим злым взглядом чёрных глаз скрывалась душа, которая не смогла пройти мимо людей, попавших в беду, так что как бы вредная девчонка ни отнекивалась, а многие жители их городка считали её своим спасителем и по сей день. Тот же зловредный Край едва не потерял своего племянника в том происшествии, так что всегда тепло относился к ведьме. Несмотря на то, что многие его побаивались из-за скверного характера.       Так что для этой маленькой семьи Несса была важным человеком, хотя и всё время раздражённо морщилась, когда ей об этом говорили. Но Сью любила её, как собственную дочь, что с лёгкостью можно было бы сказать и о Джанет. И даже если весь мир однажды ополчится против ведьмы, они встанут на её сторону, как бы против она ни была. Именно поэтому она с радостью согласилась помочь, когда Юджин утром передал ей просьбу Нессы. В конце концов, на её памяти это было впервые, когда черноволосая девушка вообще о чём-либо просила. Да ещё и ради другого человека. Ну как же Сью вообще могла отказать? Тем более что избранницей её несносной ведьмы оказалась такая милая девушка.       — А это не слишком? — неуверенно крутилась Энид перед зеркалом в лавке верхней одежды. На её плечах был красивый багровый плащ-кейп, до самых лодыжек обитый на капюшоне и внутренней подкладке чёрным мехом. Он был тёплым, мягким и очень уютным, так что блондинка мерила его уже в третий раз, разрываясь между ним и добротным серым походным плащом, который неизбежно был бы более практичным выбором. Но он был таким скучным. В оборотне боролась практичность и желание заполучить вещь, которая ей нравилась, так что она серьёзно металась в своём выборе, не зная, что же в итоге купить. А Сью с пониманием ожидала, не торопя. Ей нравилось вот так проводить время, так что она была совершенно не против. И пусть их обещанный обед сорвался, а вкусного мяса они так и не попробуют, зато у девочки будет отличный день, ради которого стоило и потерпеть.       — Я считаю, что это отличный выбор, — хмыкнула женщина, подпирая кулаком щёку и сидя на лавке возле зеркала, перед которым крутилась сомневающаяся блондинка.       — Но тот, другой, надёжнее, — вздохнула она, разочарованно опускаясь рядом с ней и тяжело вздыхая.       — Зато этот тебе по душе, — обняла она девушку за плечи, чуть встряхнув и бережно поглаживая по рукам. — В конце концов, ты можешь попросить Несс, чтобы она его зачаровала, и он станет намного более надёжным, чем тот, не так ли?       — Ох, и вправду, — расцвела вмиг блондинка, довольно улыбаясь клыкастой усмешкой. Она совсем забыла об этом, так что теперь её неуверенность в этом плане моментально улетучилась. — Тогда я хочу его!       — Ну вот и замечательно, — усмехнулась женщина, вставая со своего места. — Тогда, я думаю, нам бы пора домой уже, как считаешь? Вам следует отдохнуть до дороги обратно да подкрепиться.       — О да, — улыбнулась Энид, подхватывая несколько сумок с новой одеждой, которую она приобрела благодаря впервые появившимся у неё деньгам на себя саму. Ей казалось, что она уже набрала слишком много, но золотых монет в чёртовом мешочке убавилось лишь на треть, из-за чего Сью потащила её по другим лавкам до тех пор, пока в кошеле ведьмы не осталось две монеты. Энид почти запаниковала на этот счёт, когда обнаружила, что потратила почти всё, пока мама Юджина не успокоила её, объяснив, что сумма, которую выдала ведьма, на деле для неё вообще мало что значила. Просто потому, что каждые полгода она тратила примерно в пять раз больше просто на запасы всего необходимого, когда посещала их городок, большей частью которых были книги и письменные принадлежности да алхимические расходники. Правда, и выручала она за свои артефакты да материалы и того больше, так что редко когда уходила хотя бы в ноль, как правило, постоянно оставаясь с прибылью в кармане. Не то чтобы оборотня это успокоило, но хотя бы заставило меньше нервничать.       Пока они шли через площадь, где уже начались праздничные гуляния, Энид услышала, как всю её наполняет музыка и пение. Восторженная обстановка была такой потрясающей, что она не могла пройти мимо, упросив Сью заглянуть и туда. Голоса поющих женщин-дварфов были настолько гулкими, что их песни разносились на весь городок, а ритм, что плавился в воздухе, завораживал, заставляя волчицу поддаваться ему. На ней были новенькие вещи, купленные совсем недавно, и плащ, который приятной мягкой волной облегал её фигуру, так что настроение оборотня было на такой высоте, что ей было просто необходимо потанцевать. Она стояла рядом с толпой, отплясывающей на площади под звуки барабанов и лютен, и её ноги сами отбивали ритм по мощёной камнем мостовой.       На её талию вдруг неожиданно легла чужая рука, и девушка вздрогнула, резко оборачиваясь да встречаясь взглядом с блестящими чёрными глазами и чуть заметной кривой ухмылкой.       — Уэнс! — радостно улыбнулась девушка, вдруг почему-то слегка смутившись под внимательным взглядом ведьмы, который пробежался по её фигуре. Уэнсдей слегка заторможенно моргнула.       — Ты прекрасно выглядишь, — чуть хрипло произнесла она, и носа волчицы коснулся запах алкоголя. Она усмехнулась, положив свои руки на плечи девушки пониже.       — Неужели бабушка Юджина до тебя всё-таки добралась?       Ведьма презрительно фыркнула, расслабленно чуть дёрнув подбородком в сторону. Движения её были ленивыми и какими-то тягучими. Энид уже видела её в подобном состоянии, а потому совершенно не удивилась. Особенно после историй, рассказанных Сью о матери Джанет. Честно говоря, она даже пожалела, что не смогла лично встретиться с Ольди Кривой Косой, просто потому что та была во всех отношениях впечатляющей женщиной, судя по рассказам своей невестки.       — Старая карга просто снова не выдержала. Самонадеянно с её стороны пытаться перепить ведьму. Снова. Зато у меня теперь есть годовой запас отличного вина, — хмыкнула смотритель, слегка наклонив голову вбок и прислушиваясь к звукам песни. Её припухлые губы чуть дрогнули от понимания, и она кивнула чему-то своему, положив руки на талию блондинки. — Хочешь потанцевать?       — А ты не против? — смущённо выдавила блондинка, понимая, в каком положении они находились, и бегло осмотрелась по сторонам. Её взгляд нашёл Сью вместе с откуда-то взявшимися Джанет и Юджином, что ей весьма эмоционально что-то рассказывали, а сама женщина смеялась над их речами, довольно улыбаясь. В любом случае, им пока было не до них. И это радовало.       — Думаешь, я не смогу? — слегка нахмурилась ведьма, однако в глазах её не было и тени раздражения или неприязни, так что оборотень лишь усмехнулась, чуть подавшись вперёд и оставляя мимолётный поцелуй на её скуле, услышав тихий рваный вздох, слетевший с губ Уэнсдей из-за этого маленького жеста. Она весело улыбнулась, перехватывая её ладони со своей талии и потянув девушку за собой.       Как раз закончилась одна песня, и воздух наполнил приятный уху ритм следующей. Как ни странно, но подвыпившая ведьма совершенно спокойно контролировала собственные движения, не шатаясь и ни в коем случае даже не выглядя пьяной. Скорее, она была расслабленной больше, чем обычно. Это в каком-то смысле в ней подкупало. Уэнсдей оставалась собой в любом состоянии, так что Энид ещё предстояло выяснить все границы допустимого в её поведении. Что, впрочем, только всё больше её увлекало, словно бесконечная книга с загадками и историями.       Песня и музыка завораживали своей простотой и отдавались в лёгких, резонируя с этим звуком, заставляя их ноги поддаться ритму, переплести руки вместе да пуститься в пляс под хлопки окружающих, звук барабанов да лютен, голоса женщин и весёлый смех толпы. Энид не помнила ни одного случая в своей жизни, когда ей было так легко с кем-либо, да и где-либо тоже. Встреча с этой невозможной женщиной могла считаться кульминацией её удачи, так что она просто надеялась, что когда-нибудь они снова будут вот так танцевать, не думая ни об одной проблеме, которая неизбежно ждала их в завтрашнем дне. Потому что сейчас она танцевала на площади незнакомого ей ранее городка, но уже так полюбившегося, сплетала пальцы с чужими, но такими уже родными, что сложно было представить дальнейшее существование порознь. Судьба, Великая Тьма или богиня луны, неважно, кто подарил ей эту женщину, но она вечность будет благодарна за эту встречу. Они кружились под звуки этой непривычной слуху оборотня песни, наслаждаясь друг другом и обстановкой. Энид смеялась широко и открыто, так, как она давно отвыкла, а на лице ведьмы проступила более явная улыбка, чем обычно. Их движения и лёгкость в управлении собственными телами создавали неповторимый образ на фоне шума города, вливаясь в единый поток веселья в этот праздничный день и делая неотличимыми от всех окружающих. В такие моменты ей казалось, что мир, который она знала, куда-то пропал, а время вокруг словно замерло, оставляя за своими пределами всё, кроме девушки в её руках и звуков песни на фоне, что просачивалась в тело, заставляя хотеть следовать незамысловатой мелодии и остаться в этом мгновении как можно дольше.       Когда песня закончилась, а над площадью пронёсся радостный гвалт голосов, они остановились, слегка тяжело дыша после танца и не отрывая взгляда друг от друга. Энид, поддавшись порыву, подалась вперёд, обнимая Уэнсдей за шею и припадая к её губам своими. Спустя пару мгновений она нехотя оторвалась, обеими ладонями обхватив слегка смуглые щёки ведьмы и заглядывая в её глубокие глаза.       — Я люблю тебя, Уэнсдей… Несса или ещё кто, да мне неважно, на самом деле, кто ты такая, моя ведьма, — она снова прижалась к ней в жадном поцелуе, ощущая привкус терпкого алкоголя на чужом языке и то, как крепко на её талии сомкнулись чужие руки. Мгновение, казалось, растянулось во времени, и она едва смогла оторваться, всё-таки вспомнив, что они были в окружении толпы. — Прости… Это, наверное, было слишком.       Рука ведьмы легла на её затылок, потянув на себя и снова заставляя её утонуть в сладостном поцелуе, от которого уже откровенно кружилась голова, а в груди набатом заходилось сердце.       — Я не умею любить, Энид, — хрипло произнесла ей в губы Уэнсдей, едва оторвавшись от поцелуя и глядя в голубые глаза с нечитаемым выражением. — И не знаю, научусь ли когда-нибудь.       — Ты учишь меня магии, Уэнс, — мягко улыбнулась оборотень, оставляя невесомый поцелуй на её переносице. — Мы всему можем научить друг друга. Тебе так не кажется?       Смотритель запретного леса рвано выдохнула, её ресницы дрожали, но она, сглотнув, нерешительно кивнула, слегка осипшим голосом ответив:       — Можно попробовать.       — Я знаю, что для тебя это тяжело, — выдохнула оборотень, чувствуя, как собственные нервы, словно откликаясь на эмоции ведьмы, натянулись. — Поэтому останови меня, если тебе станет слишком сложно, ладно?       — А если я не хочу? — голос Уэнсдей казался каким-то далёким, но Энид лишь улыбнулась, притягивая её за талию ближе к себе, наслаждаясь этим моментом близости даже среди множества гомонящих людей вокруг.       — Это взаимно, — усмехнулась она.       — Девочки! Нам пора! — голос Джанет вывел их обеих из оцепенения друг другом, и блондинка моргнула, в следующий момент рассмеявшись этому. Ей было так хорошо сейчас, тепло, уютно, что хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался. Но что ей было терять, когда рядом с ней эта невозможная женщина?       Уэнсдей слегка недовольно сморщила нос, но всё же выдохнула, чуть заметно кивая и ловя каждый звук смеха Энид. Она думала о том, что ей всё уже так надоело. Лес, обязанности, наследие. Все эти бесконечные вопросы, которые ей нужно было решать. Но сейчас, чувствуя на губах остаточный поцелуй, ощущая разрывавший нутро жар, слушая смех этой невыносимой блондинки, она думала о том, что её план провалился… Изначально она надеялась оставить Энид тут, у семьи Юджина, чтобы её не коснулись все те определённо ужасные вещи, идущие по её стопам, чтобы, несмотря на тягостную разлуку, она была в безопасности. Но сейчас она понимала, что у неё просто нет сил отпустить эту дурную девушку. Видит Великая Тьма, она просто не позволит больше этой солнечной волчице уйти из её жизни. И уж тем более никогда не станет кому-то её отдавать. Уэнсдей хмыкнула себе под нос, идя с ней под руку к улыбающимся другу и его матерям. Она чётко осознала в этот момент то, что не хотела бы никогда признавать: она… настоящая она — Уэнсдей Фрайдей Аддамс — была слишком жадной, настолько, что этому мог позавидовать сам дьявол. И если для того, чтобы в будущем Энид была рядом с ней, придётся измениться… Что ж, она была к этому готова.              

***

                    — О моя богиня, как я рада, что мы наконец дома! — устало и почти скуля пробормотала Энид, едва ли не вваливаясь в дом на закате следующего дня.       Такая же взъерошенная и уставшая с дороги Уэнсдей тяжело дышала, медленно заходя следом. Их встречал нервный Вещь, который за это время, будь у него волосы, поседел бы, если бы мог вообще. Он очень давно не оставался один в этом доме, так что для его нервов это было несколько слишком. Придаток выдавил из себя пару нервных жестов, прежде чем расстелиться на полу, вытянув пальцы.       — Ох, Вещь, прости, что заставили поволноваться, — улыбнулась блондинка, подбирая его с пола и слегка обнимая да ставя рядом сумку, которую приобрела в городе. Внутри были все купленные ею вещи, так что теперь у неё была своя собственная, несмотря на то, что ведьма сильно ворчала на этот счёт, заявив, что могла бы сделать пространственную сумку намного лучше. Впрочем, это было уже неважно. Прощание с семьёй Оттингеров вышло очень слезливым и вымотало оборотня окончательно, учитывая, что она не спала почти сутки, так что она благополучно уснула на плече ведьмы, пока они ехали обратно. А вот поездка на Йоггиле, дождавшемся их уже за барьером, не дала возможности расслабиться, так что Энид чувствовала себя выбившейся из сил.       — Ванна, — проворчала за её спиной такая же вымотанная, как и она сама, ведьма, стаскивая с себя сапоги, а следом и плащ, да устало потягиваясь.       — Подожди немного, я принесу воды, — выдохнула волчица, развязывая шнуровку своего новенького плаща.       — Я справлюсь сама, — ворчливо отозвалась смотритель, кинув сумку на диванчик в холле, да, не дожидаясь, отправилась в подвал, по пути уже проворачивая пару колец на своих пальцах. Контроль и расход манны стал слишком большим после исчезновения печати Гуди, так что теперь она старалась не использовать их понапрасну. Тем не менее у неё совершенно не было желания упрямиться, да и Энид вымоталась, чтобы сейчас пренебречь магией. Так что уже через двадцать минут, пока волчица скрылась в собственной комнате, чтобы переодеться, ведьма наполнила свою медную ванную и активировала огненный камень, дабы вода нагрелась, а сама ушла убирать вёдра обратно в подвал. Впрочем, немного подумав, она вернулась обратно с вновь заполненными, оставив их у двери оборотня, а сама направилась к себе, намереваясь вымыть из костей въевшийся холод и дорожную пыль, которая всё ещё встречалась за лесом, несмотря на зиму.       Через час она вышла, одетая в свою мягкую чёрную ночную рубашку, доходившую ей до колен, с удивлением обнаружив на диванчике в холле блондинку, волосы которой были всё ещё влажными после принятия ванны, как и у неё самой. Ведьма огляделась по сторонам внимательнее, но не обнаружила нигде Вещи, а одинокая волчица сидела на диванчике, подогнув ноги, с чашкой чая в руках. На её плечах лежал мягкий плед, из тех, что были замечены в её комнате ранее, а сама она была одета в незнакомую лёгкую длинную сорочку кремового оттенка. Бровь ведьмы слегка приподнялась. Судя по всему, не только верхнюю одежду приобрела в городе оборотень. Что ж, тем было лучше.       — Я думала, что ты уже спишь, — вздохнув, произнесла она, медленно спускаясь по ступеням вниз, неторопливо ступая босыми ногами. Сама она тоже уже хотела лечь, но решила перед сном выпить горячего чая на травах, дабы подуспокоить нервы, истраченные за эту поездку. После горячей ванны тело её было расслаблено, а усталость слегка притупилась.       — Ах, Уэнс, — улыбнулась ей блондинка так же слегка разморено. — Я действительно немного устала, но сон что-то не идёт.       — Хм, — задумчиво хмыкнула ведьма, подходя ближе. — Немного? Дорога была длинной, и ты половину пути до леса проспала.       — Ну прости уж, — фыркнула Энид, отставляя свою кружку на столик рядом с диванчиком. — Не всё тебе засыпать на моём плече, — её голубые глаза сощурились, а в голосе промелькнуло ехидство.       Уэнсдей чуть насмешливо приподняла бровь.       — Пытаешься меня поддеть? Тоньше, Синклер, это слишком неумело, — усмехнулась она едва заметно, опираясь о спинку диванчика сзади. На её влажных волосах плясали отблески света огня из камина, и оборотень на мгновение залюбовалась этим зрелищем.       — Всё хотела тебя спросить, почему ты продолжаешь использовать мою фамилию? Она ведь мне больше не принадлежит, — блондинка чуть наклонила голову вбок, но в её тоне не было ни капли грусти или обиды.       — Тебя это задевает? Если так подумать, то по факту ты обратилась, жива, а значит никто не имел права у тебя забирать фамилию, и, следовательно, она всё ещё принадлежит тебе.       — Нет, мне всё равно, если честно, — пожала плечами блондинка. — Просто странно слышать от тебя такое обращение.       — Хм, — ведьма медленно выпрямилась, огибая диванчик за пару шагов и усаживаясь рядом на расстоянии в локоть от оборотня, внимательно ту разглядывая. — А как ты хочешь, чтобы я к тебе обращалась?       — Оу, — удивлённо приподняла брови Энид, немного сама озадаченная таким вопросом, и стараясь не смотреть на обнажённые колени ведьмы. Хотя выше тоже было проблемой. Уэнсдей с распущенными, слегка влажными волосами, в свободной ночной рубашке, немного спадавшей на одно плечо из-за широкого ворота, притягивала всё внимание к себе, словно призрачное видение. Волчица медленно сглотнула, чувствуя, как в груди что-то ёкнуло. — Ну… Мне достаточно, что ты называешь меня по имени. Хотя «комок шерсти» мне не нравится, просто чтобы ты знала, — её голос слегка сел, и она попыталась пошутить, чтобы немного разрядить обстановку, да надеясь, что излишне внимательная хозяйка дома этого не заметит.       — Вот как, — чуть криво усмехнулась брюнетка, сощурив свои бесовские глаза, в которых отражалось пламя камина. — Тогда пусть так и будет… Энид.       Оборотень едва слышно глубоко вдохнула, потому что её имя, слетевшее с этих припухлых губ в этот момент, звучало совершенно иначе, чем раньше. И она готова была поклясться кому угодно, что вредная ведьма вложила в свои интонации нечто, чего она раньше от неё ещё ни разу не слышала. И… Ей это нравилось. Она едва слышно прочистила горло, сцепляя свои руки в замок да стараясь держать себя в руках. В её ушах звучала мелодия с городской площади, голоса людей, а на губах отпечатался призрачный поцелуй с едва ощутимым запахом алкоголя. Тот момент запомнится ей надолго, и именно сейчас она снова его вспомнила, глядя в черноту глаз девушки, сидевшей сейчас так близко к ней. Достаточно протянуть руку, и можно коснуться её лица с острыми скулами, о которые, казалось, можно было порезаться.       Блондинка медленно и рвано выдохнула, чувствуя, как слегка краснеют её щёки, чуть-чуть подрагивают самые кончики пальцев, а сердце сделало несколько дёрганых ударов, отзываясь неровным ритмом где-то в горле.       — Ты знаешь… — начала блондинка, поворачиваясь корпусом к ведьме и подпирая щёку рукой, уложив локоть на спинку диванчика и чуть сощурив свои голубые глаза, цвет которых медленно становился темнее. — Мне так повезло, — прошептала Энид, чуть заметно прикусывая губу и протяжно выдыхая через нос. — Я едва не умерла, моя жизнь была почти окончена, и вдруг я встретила самую красивую девушку на свете. Почти идеальную.       — Почти? — чёрная аккуратная бровь дёрнулась вверх, а ведьма отзеркалила положение оборотня. Медленно, словно позволяя той всё как следует рассмотреть, что самой волчице определённо пришлось по вкусу, ведь её глаза без утайки следили за каждым жестом. Уэнсдей видела этот почти осязаемый взгляд и ощущала, как в собственной груди понемногу разгорается пламя вместе с пониманием.       — Если не считать твоего характера, — кивнула Энид совершенно без иронии или насмешки, скользя взглядом по открытым ключицам и слегка смуглой коже шеи брюнетки. — Но знаешь… Даже он мне нравится, хотя и сложно к этому было привыкнуть, — её голос стал тише и слегка более низким. От этого звука по спине ведьмы прошлись мурашки, а сердце сладко сжалось.       — Хм… — проговорила она, чуть сдвигаясь поближе и внимательно следя за блондинкой. — Любопытно. И чем же тебе не угодил мой характер? — её интонации казались почти мурчащими, и оборотень кожей ощутила нарастающее напряжение. Казалось, ещё немного — и в воздухе между ними вспыхнет искра, а дышать становилось понемногу сложнее. Даже начало казаться, что в холле стало жарче всего за мгновение, хотя ещё пару минут назад она куталась в плед, стремясь сохранить побольше тепла.       — Это… несколько сложно объяснить, — почти шёпотом произнесла блондинка, тоже подаваясь вперёд, опираясь правой рукой о спинку диванчика и убирая её от своего лица. Её ноздри уже заполнял запах тела этой несносной женщины, в котором что-то неуловимо сейчас изменилось, однако она не стала придавать тому большого значения.       — М-м-м, как интересно, — чуть более явно усмехнулась ведьма, однако глаза её потемнели так, что даже пламя огня уже не отсвечивало. Оборотню показалось, будто бы ещё немного — и она в них утонет, как в непроглядной тьме, которая обволакивала и затягивала собой куда-то так глубоко, что выплывать совершенно не хотелось.       — Эй… — хрипло произнесла блондинка, почти сократив расстояние между ними, смехотворно ничтожное. — Поцелуешь меня?       — Я думала, ты уже не спросишь, — так же чуть хрипло ответила ведьма, припадая к чужим губам неожиданно мягко, так что оборотень даже от удивления слегка помедлила, но быстро пришла в себя, рвано выдохнув. Её ладони обхватили щёки оборотня, чуть плотнее прижимая её голову к себе, пока она неторопливо углубляла поцелуй. Тонкие пальцы спустились на шею, слегка царапая ногтями кожу, оставляя горячие следы на ней, заставив волчицу вздрогнуть и выдохнуть через нос.       — Энид… — сипло выдохнула ведьма, нехотя оторвавшись от поцелуя. Её глаза были слегка прикрыты. А ресницы дрожали. — Если ты не хочешь пока заходить дальше, то лучше остановиться на этом.       Пальцы ведьмы чуть сильнее впились в кожу шеи оборотня, но замерли на месте. Волчица отчётливо ощущала, как они мелко дрожат, а на смуглой шее брюнетки была заметна пульсирующая жилка. Энид медленно моргнула, понимая, что ей хочется провести по ней языком, коснуться губами, укусить. Не сильно, но так, чтобы остался след. Она подняла на смотрителя взгляд потемневших голубых глаз, радужка в которых стала почти синей, и дёргано усмехнулась.       — Ты думаешь, я смогу? — собственное сердце билось где-то в горле, отдаваясь сдавленным рычанием вперемешку с тяжёлыми выдохами.       — Я рассчитывала на это, — выдохнула ведьма, опуская ладони и упираясь ими в плечи блондинки, вдруг с силой надавливая, заставляя оборотня упасть на спину, головой упираясь в подлокотник диванчика. Девушка сдвинулась ближе, медленно поводя пальцами освобождённых рук по бледным бёдрам блондинки, неторопливо поднимаясь вверх и задирая нежную ткань сорочки выше.       Сердце самой Уэнсдей заходилось в диком ритме, и ей хотелось как можно быстрее заняться этой девушкой, распалённой перед ней, но она медлила, неторопливо оттягивала момент, позволяя оборотню прочувствовать происходящее, понять, как и что нужно делать, словно вновь учила её чему-то. Губы ведьмы изогнулись в саркастичной усмешке, когда она поймала себя на этой мысли, медленно разводя согнутые в коленях ноги блондинки в стороны, поглаживая кончиками пальцев нежную кожу и наслаждаясь её рваными вздохами, глубоким тёмным взглядом да покрасневшими щеками. Ей хотелось, чтобы она просила, изнемогала и жаждала её как можно сильнее. Так, чтобы она могла насладиться её первым разом как следует. К тому же совсем не хотелось сделать ей больно. Она подтянулась ближе, оказываясь между разведённых мягким жестом ног и размещая дрожащие бёдра девушки на своих, проходясь по ним самыми кончиками пальцев, игриво перебирая ткань сорочки, но не задирая её до конца, позволяя Энид ещё немного побыть в безопасности без смущения за собственное тело.       Ведьма оставила в покое ноги блондинки и потянулась к вороту своей ночной рубашки, неторопливо начав расстёгивать пуговицы на ней и наслаждаясь горящим взглядом оборотня, неотрывно следившим за её движениями. Зрачки в её глазах уже сильно расширились, так что радужки почти не было видно. У Уэнсдей было собственное достоинство, и она знала себе цену, хоть и не любила это демонстрировать. Однако сейчас ей выпал шанс насладиться в полной мере таким вниманием и голодным взглядом, ласкающим её фигуру без тени смущения.       Чёрная ткань рубашки медленно соскользнула с её плеч, обнажая аккуратную грудь, подтянутый живот и тонкие плечи, не оставляя на ней больше ничего. Ведь та оказалась совершенно нагой под этим ненужным сейчас куском ткани. Мягкая рубашка тёмной волной соскользнула вниз, упав на пол с тихим шуршащим звуком. Энид ощутила, как воздух в её горле спёрло так сильно, что ей пришлось силой заставить себя вздохнуть. Эта чёртова женщина была прекрасна. Каждый её изгиб, освещаемый уже потухающим огнём в камине, казался почти нереальным. Уэнсдей не отрывала взгляда от её глаз, медленно сведя руки перед собой и неторопливо начиная снимать кольца с пальцев. Первое упало на обнажённое бедро оборотня, скатившись вниз с тихим звоном, отскочив от половицы и укатившись куда-то дальше. Медленно тонкие пальцы потянули следующее, и звук повторился, а Энид сглотнула, всё больше ощущая, как этот звук словно являл собой обратный отсчёт в этом тягостном, созерцательном и очень горячем ожидании. На пол упало ещё одно. Потом ещё, и вот с правой ладони ведьмы скатилось последнее, отозвавшись таким звоном в ушах оборотня, что и дальше наблюдать за этим не было больше никаких сил.       Оборотень резко поднялась, обвивая нагую талию руками, прижимая к себе это манящее тело и припадая к губам ведьмы в исступлённом, глубоком поцелуе, на который та ответила незамедлительно, уцепившись пальцами за ворот её новенькой сорочки. Дыхание сбилось напрочь, а воздух в лёгких горел так, что дышать было тяжело. Их языки вновь переплелись, словно в танце, наполненном сдерживаемой страстью, затапливая сознание раскалённой негой.       Пальцы смотрителя дёрнули на себя шнуровку из мягких нитей на вороте сорочки блондинки, без слов требуя того, чтобы она её сняла, и волчица даже не думала вообще спорить, судорожно стягивая с себя мягкую ткань да оставаясь в одном только нижнем белье без верха из того, что она купила в городе. Светлое, мягкое и хлопковое, такое приятное на ощупь, но уже кажущееся слишком лишним в этой ситуации.       Ладони ведьмы опустились на дрожащие руки оборотня и, взяв их в свои, медленно подняли, разворачивая к себе, и опустили на её грудь, заставляя оборотня дёрнуться от ощущения твёрдых сосков, уткнувшихся в её ладони. Она непроизвольно сжала пальцы, ощущая ни с чем не сравнимую мягкость бархатной кожи. Грудь ведьмы чётко помещалась в её ладони, так, будто была создана специально для них, и от этого чувства захватывало дух. С припухлых губ сорвался тихий вздох, когда она, сжав пальцы на ладонях блондинки, заставила и её сжать свои сильнее. Энид восторженно распахнула глаза, поднимая их и встречаясь с затуманенными чёрными.       — Не торопись, — выдохнула ведьма, и в голосе её была такая приятная хрипотца, что оборотень судорожно вдохнула, а крылья её носа дёрнулись, когда она с силой втянула воздух, чтобы хоть как-то охладить раскалённый в её легких. Ей хотелось сделать этой женщине приятно, но она пока не понимала, как именно. Видя промелькнувшее в её глазах сомнение, ведьма сдержанно усмехнулась, отпуская её ладони и вновь толкая обратно на спину, так что блондинка даже не сразу поняла, что произошло. — Позволь, я тебе покажу, для чего нужен язык, — она незаметно облизнула собственные губы, ленивым движением отбрасывая чёрные волосы назад и в сторону, чуть наклонив голову, а затем её руки опустились, подцепляя пальцами края светлого новенького белья блондинки, заставив ту панически выдохнуть. Уэнсдей остановила движение, правда не полностью, всё ещё медленно оттягивая пальцами ткань. Её улыбка была почти мягкой. — Ты веришь мне?       Энид медленно выдохнула и кивнула головой в ответ, поймав себя на том, что сама уже жаждет узнать, что же будет дальше.             — Ты даже не представляешь, насколько, — хрипло выдавила она из себя, силой расслабляя собственные пальцы, которые вцепились в обивку диванчика в этот момент. Ведьма улыбнулась так, что на её щеках стали заметны крошечные ямочки, и оборотень почувствовала, как в груди что-то ёкнуло от этого зрелища. А в следующий момент последняя часть одежды была стянута с неё, оставляя абсолютно нагой перед этой невозможной женщиной, глаза которой сейчас казались двумя колодцами в голодную бездну.       Ведьма довольно потянулась вперёд, ложась на неё сверху и запуская свою ладонь между ног волчицы одновременно с тем, как припала к её губам в новом страстном поцелуе, а второй рукой накрывая и слегка сдавливая грудь оборотня, так что у блондинки даже не нашлось секунды на то, чтобы как следует среагировать, ведь кожа их плотно соприкоснулась, и она впервые ощутила себя так близко прижатой к чужому телу. От этого ощущения захватывало дух. Тонкие пальцы бережно коснулись разгорячённой плоти, мягко проводя по влажным складкам самыми кончиками да медленно водя вверх и вниз, давая девушке время привыкнуть к этим прикосновениям, понять, что ничего опасного в них нет, пока они слились в поцелуе, а руки оборотня обхватили её за спину, плотно прижимая к себе. Тело оборотня слегка вздрагивало под движениями ведьмы, и та довольно щурилась от этих ощущений. Она тяжело дышала, а с её губ сорвался первый сдавленный стон, когда дьявольские пальцы нашли нужную точку, слегка надавив на неё и начав неторопливо ласкать мягкими движениями.       Энид чувствовала, как внизу живота завязался тугой узел, с каждым движением словно натягиваясь всё сильнее. Это было не очень комфортное ощущение, но вместе с тем и дико горячее в своей сути. Касания пальцев Уэнсдей становились всё настойчивее, и она уже не могла сдержать своих вздохов, переходящих в стоны, когда ощущение стало почти невыносимым. Однако именно в этот момент пальцы с её лона исчезли, а ведьма оторвалась от поцелуя, ухмыляясь, чем вызвала разочарованный вздох, но уже через мгновение она им едва не поперхнулась, когда девушка в её объятиях выскользнула, подаваясь назад и опуская голову между её дрожащих коленей. Глаза её в этот момент были совершенно шальными и самодовольными, а Энид едва не вскрикнула, когда манящие её губы опустились туда, куда она не предполагала, что такое вообще было возможно.       В следующий момент чужой язык коснулся её разгорячённого естества, и оборотень была готова поклясться в том, что увидела звёзды на самом краю собственного зрения. Её колени дёрнулись вверх, и руки ведьмы тут же сжали бёдра, не давая той их свести. Жар в животе накалялся быстрее, чем до этого, с такой скоростью, что давящее ощущение внизу казалось вот-вот взорвётся болезненным комом. Энид не знала, что ей делать с этим и со своими свободными руками, так что одной она вцепилась в спинку дивана, а второй зарылась во всё ещё влажные чёрные волосы на голове ведьмы между её ног, которая вытворяла своим языком с её естеством немыслимые вещи, заставляя стонать уже в голос и молиться о том, чтобы это тянущее чувство поскорее закончилось.       Так и случилось, когда мягкие губы вобрали в себя её плоть, и словно внутри оборотня что-то взорвалось, заставляя её закатить глаза и прокричать на весь дом имя той, что, без сомнения, похитила её душу и тело в этот момент. Перед её глазами вспыхнули разноцветные круги, а по спине прокатилась крупная дрожь, заставив выгнуть позвоночник так, словно в её тело ударила молния, в неожиданно восторженном ощущении разрядки. Ведьма прильнула к ней сильнее, продлевая это чувство в меру своих собственных сил и погружая язык внутрь, насколько смогла, лишая оборотня последнего шанса спокойнее пережить её первый оргазм и выбивая дух окончательно.       — Ох, — выдохнула она, отрываясь от её лона, и довольно расплываясь в улыбке, облизывая губы, словно сытая кошка, когда девушка под ней наконец обмякла, затравленно дыша, всё ещё вздрагивая и ошалело хлопая глазами. Уэнсдей потянулась, вновь устраиваясь на её груди и подцепляя рукой с пола упавший туда некоторое время назад плед. — Мне так нравится, как ты стонешь… — мурлыкнула она куда-то в ухо блондинки, забираясь чуть повыше и располагаясь удобнее, да наслаждаясь этим горячим телом под ней и чувственными вздохами. Дрожащие руки блондинки медленно поднялись вверх, обнимая эту несносную ведьму и прижимая к себе. У неё едва выходило вообще дышать, накачивая лёгкие воздухом, который словно уходил куда-то в бездонную пропасть.       — Это… — пыталась сформулировать свою мысль блондинка, ощущая абсолютную пустоту в голове и внезапно накатившую усталость. — Это было… потрясающе…       — Хм, — расслабленно хмыкнула ей куда-то в шею ведьма, и оборотень кожей чувствовала, как она улыбается. — Я бы хотела показать тебе больше… — вздохнула она, впрочем, весьма самодовольно. — Но, увы, мои ногти слишком длинные, а мы за сегодня и так порядочно устали.       — Н-ногти? — чуть заикаясь, выдавила Энид, вдруг почему-то чётко понимая, о чём шла речь, из-за тихого смешка Уэнсдей, и через секунду слегка нервно усмехнулась, отложив эти мысли в сторону. Она помогла ведьме, вольготно на ней разлёгшейся, укрыть их обеих пледом. Мысль, конечно, была интересной, вот только никаких сил на это уже не осталось. Блондинка откинулась на подлокотник дивана, устраиваясь поудобнее и медленно закрывая глаза, вяло прислушиваясь к постепенно успокаивающемуся сердцебиению смотрителя.       — Сладких снов, моя ведьма, — промямлила она, уже чувствуя, как проваливается в долгожданный сон, но успела оставить невесомый поцелуй на виске женщины, что совершенно определённо забрала себе в свои нежные пальцы не только сердце, но и всю её целиком. И она была совершенно не против этого.