Женское влияние

Наконец, Тобиас уехал, оставляя дома жену и сына. Эйлин закрыла дверь за мужем, готовясь к тому, чтобы вскоре раскрыть по крайней мере часть своей жизни маленькому Северусу. Мальчик уже сидел в кухне на стуле: он усвоил, что лучше всего подобные разговоры проходят там, где у человека есть возможность отвлечься на что-то, делать что-то руками. Тогда и разговор идет проще. — Итак, сын, — начала Эйлин, входя на кухню и усаживаясь за стол напротив Северуса. — Тебе придется послушать довольно большую историю и сделать из нее собственные выводы. Я не расскажу тебе всего, что происходило и не буду давать объяснений во многих местах. Однажды, когда ты станешь постарше, я смогу рассказать тебе больше. Эйлин тяжело вздохнула, сцепила руки в замок и снова обратилась взглядом к сыну. Тот сидел на стульчике, который был ему высок, ноги едва касались пола. Однако взгляд мальчика, его сосредоточенный вид давали понять, что без ответов на хотя бы часть своих вопросов, он не уйдет. — История эта началась, когда мне было пятнадцать лет. Я заканчивала пятый курс в Хогвартсе, школе, в которой и ты, я надеюсь, будешь учиться. Это был 1945 год и из общей истории, а также истории магической, ты знаешь, что тогда происходило в мире. Пал Темный Лорд Гриндевальд от руки профессора трансфигурации школы Хогварст Альбуса Дамблдора. Великобритания отходила от затяжной войны, что сильно сказалось на маглах. До сих пор мы с тобой, проживая в их мире, чувствуем отголоски той войны. Многие города пострадали, многие люди были убиты. Тем не менее, волшебной части страны это практически не коснулось. Маги умеют защитить себя и они это с блеском делали. — Я уже рассказывала тебе, — продолжала женщина сухим голосом, как будто зачитывала голые факты, а не рассказывала историю своей жизни, — что наш род, род Принц, был чистокровным небогатым семейством. Принцы ведут свою историю с давних времен, даже когда у меня был доступ к портретам семьи, я не смогла ни у одного узнать, как далеко простирается наше наследие. Тем не менее, Принцы были пусть и не очень богатым семейством, но все же содержали небольшое поместье и имели счет в банке. Мои родители были активными сторонниками Гриндевальда. Они верили, что магия — это самая большая сила, что может быть дарована человечеству. А потому, каждый, кто обладает этой божественной силой, по сути своей сам является маленьким богом. Гриндевальд стремился захватить власть, чтобы стоять у руля всей планеты, чтобы маги распоряжались жизнями, как бароны и графы, а маглы вели бы существование крестьян и слуг при них. — Однако, правда состоит в том, что магия не дает нам права считаться богами. Стоит поместить нас в другую среду — и мы превращаемся в таких же маглов, как и все вокруг нас. Возвращаясь к событиям 1945 года. В мае был сражен Гриндевальд. А в начале июня мне пришло письмо, в котором сообщалось, что в процессе задержания и при попытке его избежать, мои родители были убиты. Все имущество семьи, как потенциально нажитое в ходе военной кампании проигравшей стороны переходило к правительству. Я же имела возможность доучиться два года в Хогвартсе, однако, как дочь неблагонадежных граждан, мне весьма убедительно рекомендовалось в дальнейшем не связывать свою жизнь с миром магии, как минимум в Великобритании. Эйлин тяжело вздохнула, отводя взгляд от сына. Ей до сих пор было больно вспоминать то письмо и все, что последовало за ним. В один миг из достаточно интересной невесты она превратилась в парию. Не было никакого шанса, что хоть кто-то из тех семей, что предлагали ей замужество останутся рядом. На Слизерине, где училась Эйлин, так было не принято. Каждый думал только о своей семье. — Через несколько дней меня вызвали к директору Диппету, где он долго и муторно объяснял весь процесс перехода поместья и наследства в государственные фонды. Мне оставался только небольшой мой личный трастовый фонд и то, исключительно от того, что последнее пополнение его было произведено еще до моего поступления в Хогвартс. Однако деньги эти станут мне доступны только по достижению совершеннолетия. Которое мне также рекомендовали отпраздновать подальше от магической Британии. И в целом, ограничить контакты с этим миром. — На лето мне предложили место в одном из магловских приютов. После войны много детей осталось без семей и приюты были переполнены, однако один, в который могли бы принять меня, нашелся. Насколько мне было известно, в нем также проживало несколько студентов Хогвартса с младших курсов, все они были маглорожденными. Вот так, в один момент из достаточно уважаемой барышни я стала сиротой, которой даже жить негде. Я настояла на том, чтобы остаться в Хогвартсе еще на два года. Это позволило мне иметь крышу над головой и еду, а также одежду, на которую теперь мне выделялись средства из фонда для малоимущих. — Не могу в полной мере рассказать тебе, какие эмоции я на тот момент испытывала. Это было крушением всего в моей жизни. Все, что у меня осталось — было только тем, чего смогла достичь я сама, а именно хорошими знаниями зельеварения и нумерологии и звание капитана школьной команды в «Плюй-камни». И все. Этого было чертовски мало, чтобы вести достойную жизнь, как я ее для себя видела. Опустошение. Безысходность. Гнев. Очень много отрицательных эмоций бурлило во мне, однако я понимала, что не могу позволить себе проявить ни одну из них, иначе директор Диппет с большим удовольствием и под аплодисменты Дамблдора, который также присутствовал на нашей встрече, вышвырнет меня из замка. Эйлин умолкла, стараясь задушить в себе снова проснувшиеся чувства. Она тогда люто ненавидела всех взрослых вокруг себя. Родителей в том числе. Но, поскольку тех больше не было, ее гнев сосредоточился на двух мужчинах, в руках которых была ее судьба. Она ясно видела, что стоит ей хотя бы намеком дать понять, что она чувствует — последствия будут незамедлительными. — Но, мама… — робко начал Северус, не ожидавший такого напора эмоций у всегда холодной и сдержанной матери, — ведь был дедушка Аурелиус? — Ах, да… Дедушка Аурелиус, — казалось, что в голосе Эйлин звенит лед. — Он отказался от меня, как от паршивой овцы в стаде. Также, как он отказался от моего отца. Мне разрешено было только сохранить фамилию и то, как единственной наследнице рода. Тем не менее, в дальнейшем Аурелиус завещал все, что ему принадлежало другим людям или Министерству. Что-то даже школе, насколько я помню. Но не мне. И не тебе, Северус. Эйлин твердо посмотрела на сына. Она смогла наконец укротить бурю в своем сердце. — Ты должен понимать, сын, что в этом мире мы с тобой одни. И, когда я умру, ты всегда будешь один. Никто не будет тебе помогать просто так. Никто, запомни, сын! Рассчитывать можно только на себя. Ты всегда должен иметь план на случай провала своих замыслов. И не один план! Будь умнее своей матери, учись на моих ошибках. Это именно та причина, по которой я рассказываю тебе эту историю. Ты должен понимать, в какой мир попадешь, когда поедешь в Хогвартс. — Итак, на лето меня отправили к маглам в приют. Место было отвратное, хотя не все работающие там взрослые были так уж плохи. Малышня, которая там обреталась, попала также как и я — после смерти своих родителей-маглов. Им помогало то, что они до своих одиннадцати лет жили в этой среде и были знакомы со всем, что происходило вокруг. Мне же помогали навыки общения на нашем факультете. Во всяком случае, я зарекомендовала себя хорошей, хоть и мрачноватой девушкой. С другой стороны, кто бы не был мрачен, потеряй он родителей в пятнадцать лет. — Лето закончилось и я уехала на шестой курс. Как и ожидалось, многие из моих однокурсников сделали вид, что не знакомы со мной. Только те, кто хотел вступить в нашу команду в «Плюй-камни» нехотя общались. Свое место капитана я не уступала. Это был мой план, как обезопасить себя. Нужно было выйти на широкую арену, желательно в другие страны. И я натаскивала свою команду, занималась зельеварением и нумерологией в надежде, что хоть как-то мне удастся попасть на рынок вне Британии и это спасет мою жизнь. — И все начало получаться. Команда становилась все сильнее, мы снова выиграли Британский чемпионат и должны были участвовать в международных соревнованиях для школьников. В зельеварении мне удалось заручиться рекомендациями преподавателя и его протекцией, на следующий год он должен был предложить мне ассистировать ему в работе с младшими курсами. Это был прекрасный билет для меня в большую и свободную жизнь. — И что произошло потом? — Северусу казалось, что он слушает занимательную историю. Почти сказку, где героиня преодолевала трудности, чтобы в конце концов в ее жизни все было хорошо. Но вдруг он вспомнил, что это не просто написанный персонаж книги. Это была его мать, которая много работала над тем, чтобы выйти из-под гнета ожиданий от ее семьи, а жизнь ее в итоге не сложилась так хорошо, как он бы сам этого хотел. — А потом, уже во второй половине седьмого курса, когда я попала в школьную газету, как капитан команды, победившей в международном соревновании, когда я практически самостоятельно преподавала Зельеварение у первого курса, когда в речах моего наставника начали звучать предложения о продолжении ученичества у одного из его коллег за рубежом… Я сорвалась и участвовала в магической дуэли с маглорожденной. Девчонка тоже претендовала на место ассистентки у профессора, но выбрали меня. Она пыталась меня дискредитировать весь седьмой курс и, в конце концов, у нее это получилось. — Не могу сказать, сын, что я была права, когда вступила в ту дуэль. Помни, когда идет драка, в ней виноваты все участники, сколько бы их ни было. Так что часть вины лежит на мне. Вот только если у маглорожденной девчонки не было никаких грехов за душой, то у меня была неблагонадежная семья и предупреждение не лезть ни во что. Я не сдержалась и оказалась там, где начинала два года назад — в приюте, из которого через полгода должна была бы уже выйти, как совершеннолетняя по магловским законам. Да еще и меня заставили выплатить семье девчонки штраф, который практически опустошил мой трастовый фонд. Без возможности вернуться в магическую Британию. Без связей. И это, мой дорогой сын, второй твой урок на сегодня — держать себя в руках нужно до самого конца. Что бы ни происходило, нельзя давать эмоциям выход. Ни к чему хорошему это не приведет. Эйлин и Северус немного помолчали. Мальчик пытался уложить в голове, как могло так произойти, что всего одно событие вдруг перечеркнуло несколько лет усердной работы. Как могли взрослые не видеть, что его мать не могла нести ответственность за действия своей семьи. Это было ужасно несправедливо. Настолько, что глаза Северуса защипало от слез. — Не плачь, сын, — мягко проговорила Эйлин. — Прошлое нет смысла оплакивать, нужно всего лишь сделать свои выводы и жить дальше с учетом ошибок. Возвращаясь к тому, почему мы с тобой тут. Я встретила Тобиаса за месяц до того дня, когда мне нужно было бы покинуть приют. Он тоже жил в приюте, правда в другом, более строгом, в котором воспитывались только мальчики. В тот день был устроен вечер для приютских детей, чтобы они могли познакомиться друг с другом и образовать пары, ведь вдвоем было гораздо проще выживать. Так мы и стали поддерживать друг друга. Жили вместе, зарабатывали, иногда даже наслаждались жизнью. А затем Тобиасу дали работу на ткацкой фабрике и мы переехали сюда. — Я никогда не рассказывала твоему отцу о своей природе до твоего рождения. Только после твоих двух лет, когда он возжелал больше общаться с тобой, мне пришлось его предупредить. Если честно, я тогда совсем не ожидала, что он так плохо отреагирует. Но Тобиас накричал на меня, обвинил во всех своих бедах, а потом вернулся, ведь так его воспитали. Жена — она всегда жена. Даже если ты с ней в корне не согласен, но раз женился — неси эту ношу до конца. И я бы и рада была бы бросить его, забрать тебя и уйти, да только не решилась тогда, с маленьким ребенком на руках и без гроша в кармане... А сейчас уже и не знаю, как нам это сделать. Все, что у меня есть — теперь сосредоточено именно тут. Ты, моя маленькая лаборатория — вот и все, чего я добилась на настоящий момент. — На этом я предлагаю нам с тобой разговор закончить. Иди, сын, обдумай все, что сегодня услышал.