
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Повседневность
Романтика
AU
Hurt/Comfort
Нецензурная лексика
Частичный ООС
От незнакомцев к возлюбленным
AU: Другое детство
Кровь / Травмы
Неторопливое повествование
Отклонения от канона
Развитие отношений
Слоуберн
Элементы ангста
Второстепенные оригинальные персонажи
Насилие
Проблемы доверия
Упоминания насилия
Юмор
ОЖП
Мелодрама
Элементы слэша
Здоровые отношения
Танцы
Дружба
Сводничество
Влюбленность
Знаменитости
Музыканты
Шоу-бизнес
Элементы психологии
Буллинг
Упоминания курения
Упоминания смертей
Пре-слэш
Переписки и чаты (стилизация)
Трудные отношения с родителями
Знакомство
Борьба за отношения
Реализм
Запретные отношения
Друзья детства
Женская дружба
Южная Корея
Тренировки / Обучение
Токсичные родственники
Описание
Для каждого из нас любовь раскрывается в разных обличиях. Мы бежим от неё, стремимся к ней, или подстраиваемся под неё, надеясь безопасно преодолеть этот путь. А иногда всё превращается в бег с препятствиями...
Примечания
некоторые моменты текста могут носить слишком европеизированный характер, но это авторское мировоззрение. также в тексте есть сцены, которые могут быть травматичны для читателя. берегите себя!
Посвящение
как довольно новенький эйтини, использую написание этой работы, как возможность получше узнать о группе. ✌︎
глава 4
04 сентября 2024, 03:19
День рождения Сана благополучно прошёл, как и концерты в Тайбэе и Гонг Конге. Между многочисленными перелётами Фина успела перехватить и поздравить на тот момент уже бывшего именинника. Июль для неё выдался таким же насыщенным, как и для ребят: начиная от рекламной кампании в Сеуле, заканчивая внезапным желанием матери воссоединить семью.
Благими намерениями здесь и не пахло. Напомнив «жестокой и неблагодарной» дочери о том, что дела с винодельней убыточны, сеньора Равенна потребовала немедленно прибыть домой. Последней каплей стали нелестные комментарии в адрес покойного отца, и Фина буквально была на грани, чтобы не разрыдаться и не накричать на неё, находясь посреди огромного зала, где присутствовало несметное количество людей: как зрителей, так и выступающих. Вместе с одной из подгрупп Фина прямиком из Сеула поспешила в Барселону на танцевальный фестиваль. Основная часть их команды находилась в Америке, готовясь вместе с Фреей и Рин к участию на мировом чемпионате по хип-хопу.
Когда выступления благополучно завершились (подгруппа заняла второе место, за что получила неплохой чек), Марреро, схватив упирающуюся Тию в качестве щита, на всех парах помчалась в Лардеро, где находилось семейное имение.
Виноградники и фермерские поля в самом цвету поражали смешением великолепных сладких запахов. От удовольствия и ностальгии кружилась голова: Фина давно не была дома, что успела позабыть, какой красивой была её малая родина.
Когда они прибыли к ужину, блондинка была уже как мокрая половая тряпочка (= сопливая размазня, как насмешливо обзывалась Тия на протяжении всего пути).
Равенна Марреро дель Торо, словно сошедшая с картины Густава Курбе – истинная испанская дама, носившая в профиле и осанке яркие проблески национального колорита. Её красота едва ли начала увядать с возрастом, как печёное яблоко в меду. Она встретила их за длинным семейным столом, в шёлковом халате в пол: одарила Фину взглядом, полным неприязни, а на Тию даже не посчитала нужным смотреть, лишь продолжила потягивать свой мундштук, явно не испытывая от горького табака никакого наслаждения.
Мать Фины была холодная и жестокая женщина, сухая и острая, как стрела, для своих сорока плюс. Глаза тёмные, холодные и безжизненные; тонкий, клюющий нос; чёрные кустистые брови вразлёт; и такие же, словно нефть, густые, лоснящиеся, длинные волосы делали её похожей на ворону. То, как демонстративно она размахивала полами халата, передвигаясь по дому, лишь лучше дополняло образ: словно охотница, летающая по имению и выслеживающая в чью девственно-нежную плоть вонзить сегодня свои смертоносные когти.
Перед тем как подали ужин, Фина с печалью успела заметить, как после смерти отца и бабушки их прелестное имение, будто круглосуточно залитое теплом, светом и любовью, помрачнело и посерело, превращаясь в вампирский склеп или неприступную башню для заточения принцессы. К сожалению, её мать не была заколдована, скорее наоборот, освободилась от дурманящих чар, когда «назойливые» родственнички отбыли в мир иной. В стены дома не проникали звуки ночной природы: стояла мёртвая тишина, и только странный металлический стук еле слышно блуждал по коридорам, будто где-то в подвале ковалось оружие или звенели кандалы.
За ужином Равенна завела сухую беседу о том, что же вынудило её позвать дочь домой. Ежегодные летние приёмы, конечно. Те самые отвратительные буржуйские вечера, когда старшее поколение кичится своими отпрысками, обсуждает бизнес и морально разлагается. Гнилые традиции высшего общества. Фина извечно забывала, что имеет к нему отношение.
Они условились на семи выходах, не без помощи Тии, которая героически встала на защиту подруги, и на удивление Равенна не настояла на большем, лишь потратив колоссальное усилие, чтобы снизойти взглядом до темнокожей и металлически отчеканить:
— Мясо сегодня удалось на славу.
Фина лишь молчаливо кивнула, неохотно пережёвывая еду, которая в секунду стала пресной. Вот что смягчило матушку — кусок мяса, пузырящийся кроваво-красной жижей на белом искусном неприлично дорогом фарфоре, а совсем не приезд родной и единственной дочери после стольких лет. Где-то вдалеке, видимо, на соседней ферме, замычала корова. Какая ирония.
Уже перед сном, когда Тия и Фина прижались друг к другу на двуспальной кровати в её бывшей комнате, Луали вдруг осенило:
— Бык, молот и злая королева. Твоя мать – чёртова ведьма.
Марреро-младшая лишь посмотрела в ответ немигающим взглядом, полным непролитых слёз.
Спустя почти неделю неоднократных попыток Равенны продать и подложить Фину под чьих-то богатых сынков, заставляя одеваться невесть во что и мило хлопать глазками для тучных и сальных толстосумов, ребята вышли на связь после концерта в Джедда.
От извечно внимательного Уёна не скрылись изменения в чужой внешности. Он знал её до мельчайших родинок, которые прятались в недоступных для всеобщего обозрения местах, и легко мог назвать номер оттенка её натуральных волос. То, что он видел сейчас, было явно на несколько тонов бледнее. Матушка постаралась сделать из неё долбанную бледнолицую аристократку, а не уличную рвань, помешанную на бессмысленных танцульках. После того как Фина смыла макияж, синяки под глазами и серый цвет лица тоже от него не укрылись, хоть девушка и усердно пыталась спрятаться за белым пушистым полотенцем и отдалить камеру настолько, чтобы от неё осталось лишь маленькое пятно.
Марреро силилась, мысленно считала до десяти после каждой фразы и бегала глазами по корпусу телефона, чтобы ненароком не начать лить слёзы, смотря в лица обеспокоенных школьных друзей. Остальные не заметили ничего необычного. Блондинка хотела поделиться, что никогда в жизни не слышала от своей матери такого количества комплиментов, хоть иллюзии и тут же разбивались о колкий взгляд её тёмных глаз, которые похоронной мантрой гипнотизировали: «Серафина Лирио Марреро Антель, только посмей вякнуть хоть слово». Когда всё внимание и интерес парней обратились к ней, она выдала лишь сухое и безжизненное:
— Я буквально хочу умереть.
Ёсан и Уён моментально растолкали парней (точнее, младший растолкал, а старший этим воспользовался), с беспокойством подлезая к экрану, и принялись стрелять сердечками и корчить воодушевляюще-смешные рожицы под какой-то увеселительный бубнёж. Фина благодарно улыбнулась стараниям, хоть ей это не помогало.
— Зато на каждом приёме ты выглядишь просто восхитительно! — обеспокоенно отозвался Ёсан, вспомнив статьи, посвящённые тем самым мероприятиям. Такие новости, безусловно, не шли первой полосой на сайтах или в интернете, а скорее предназначались для искушённых и посвящённых, поэтому Кан в свободное время изучал статьи, чтобы увидеть хотя бы в одной из них упоминание о Фине. И во многих из них он смог обнаружить её фотографии вместе с матерью. За прошедшие годы в разлуке это стало для него своеобразным ритуалом.
— Потерпи чуть-чуть, послезавтра любовь всей твоей жизни будет в Мадриде, — ответил Уён, игриво поджимая губы и кивая. Окружающие косо на него глянули, стараясь скрыть любопытство. — Будешь хорошо себя вести, попробуем договориться о твоей проходке за сцену.
Младший кинул на Хонджуна многозначительный взгляд, на что тот, продолжая сидеть со сложенными на груди руками, как родитель, надзирающий за детьми в песочнице, лишь недовольно закатил глаза.
— Ничего не обещаю, — сказал он, предупреждающе вздёрнув ладони перед камерой.
— В субботу приём у Лопезов, — протянула Фина, пытаясь разгладить пальцами морщинку между бровей и скрыть увлажнившиеся глаза. После такого длительного нахождения рядом с матерью придётся задуматься о паре омолаживающих инъекций и приёмов у психолога. — Палома явно организует всё в мрачных тонах и попросит гостей одеться соответствующе. Иногда мне кажется, что она до сих пор не вышла из подросткового готского периода.
Фина погрузилась в размышления о приятной пожилой даме, с которой Марреро уже много лет поддерживали контакт, так как семья Лопезов была довольно известна в винном бизнесе, а муж Пенелопы водил тёплую дружбу с её покойным отцом. Лопезы всегда производили впечатление семейки Адамс, со своим мрачным особняком, викторианскими роскошными нарядами и приёмами, которые проводили с королевским размахом и изысканностью. Фине всегда нравилась Палома своим уникальным чувством стиля и собственного достоинства. Из всего псевдоаристократического сброда она, кажется, единственная не скрывала истинных чувств, чётко и громко обозначая свои «фи» и «ах».
Когда парни разбрелись, Хонджун остался перед экраном один. Во всей его позе сквозило необъяснимое напряжение, что передалось и Фине. Сперва ему пришлось повоевать за одиночество с Уёном, но стоило бросить испепеляющий взгляд, как Сан, под успокаивающие уговоры: «Пойдём, расскажешь мне, что тебя беспокоит», бережно утащил обезоруженного младшего.
— Я не в восторге, что о наших максима-а-ально конфиденциальных отношениях начали узнавать посторонние люди, — Ким несколько секунд выжидающе смотрел на Фину, видимо, пытаясь повлиять на неё очередным воспитательским взглядом. Девушка лишь невпечатлённо вздёрнула уголок верхней губы: он явно намекал на Тию, которая в течение всего звонка валялась в кровати на фоне. Темнокожая уже давно была в курсе их знакомства, поэтому говорить о внезапно прознавших «посторонних» было как минимум неуместно, а как максимум несусветным бредом собачьим. — Но это не первопричина, которую я хочу обсудить.
— Ты так говоришь о людях из моего окружения, будто они не медийные личности и не понимают, как устроена индустрия, — блондинка помахала рукой в воздухе, строя какую-то горизонтальную пирамидку. Число подписчиков в её личном инстаграме уверенно перевалило за миллион ещё пару месяцев назад, а на ютуб-канале команды близилось к отметке в два с половиной миллиона. Популярность командного аккаунта в тик токе она даже не брала в расчёт. Можно считать её медийной персоной? Или она всё ещё в младшей лиге?
— Но это не те же масштабы, — Хонджун грозно сверкнул глазами.
— Какой ужас! — Фина наигранно удивилась и хлопнула рукой по груди, будто перед ней только что переехали кошку, причём туда и обратно. — Прости нас, как мы вообще посмели…
— Не драматизируй, — перебил её довольно агрессивно брюнет. Он на несколько секунд замолчал, провожая глазами кого-то за экраном. — Я не против нашего общения, если оно имеет официальную огласку и одобрено руководством, но до этого момента…
Хонджун многозначительно пожал плечами, и Фина поражённо усмехнулась. Удивительно, что он не произнёс это вслух, потому что в глазах явно читалось облегчение и некоторое удовлетворение.
— Я правильно понимаю: ты только что самолично запретил мне общаться с ребятами? — блондинка даже не подняла на него глаз, смотря в стол и произнося слово за словом, будто не могла понять их смысл. Абсурд.
Когда она всё-таки выплюнула эту неприятную комбинацию из букв, истерика, крепко сдерживаемая в горле, поползла наружу. Фина замаскировала приступ под гнев, поднимая глаза на Хонджуна. Ответа не последовало. Старший лишь поджал губы, смотря с какой-то ненатуральной жалостью, и Фина завершила вызов, чувствуя, как слёзы хаотично начинают течь из глаз, словно бурлящее масло во фритюрнице.
Тия собиралась в очередной раз вставить свои жизненно необходимые три слова, но Фина вздёрнула палец, призывая к молчанию. Несколько секунд она выравнивала дыхание, успокаивая бушующее море отчаяния из-за всего происходящего в последние дни, и глянула на своё отражение в зеркале. Какое уродство, господи.
Она плотно прижала холодные пальцы к припухшим глазам. Звонить ребятам и жаловаться на умопомрачительные идеи их капитана было слишком по-детски, возможно, это и правда было поручение руководства, поэтому Фине оставалось лишь покорно ждать. О неприязни Хонджуна она задумалась с большим вниманием, вспоминая о том, как за прошедшие пять лет неоднократно впадала в немилость. Телефон отозвался входящим вызовом, который Марреро без раздумий приняла.
— Малышечка моя сладкая, я до тебя добрался! — пропищал Уён на том конце, будто они играли в прятки. Фина шмыгнула носом. — Ты что плачешь?
Интонация в его голосе от отметки «сладкая игривая булочка» слетела до «я покупаю билет и буду у тебя через тридцать секунд, чего бы мне это ни стоило». Фина выдохнула, не в силах издать и малейшего звука. Уён скомандовал срочно включить камеру и, когда блондинка убрала устройство от уха, на экране её уже ждало обеспокоенное лицо и мельтешащие во все стороны глаза, а ещё у него была… накладная борода ярко-красного цвета?.. Марреро включила трансляцию своего изображения, непонимающе смотря на причудливый аксессуар. Парень лишь недовольно цыкнул, закатил глаза и опустил камеру вниз, врезаясь ей в подбородок Сана, который поджал губы в милой улыбочке и махал рукой. Фина данную ситуацию никак не прокомментировала. Всего лишь Уён, сидящий у Чхве на голове, что здесь вообще необычного?
— Что хотел хён? — Уён поднял камеру обратно к своему лицу, поспешно шлёпнув Сана по затылку, чтобы тот не дёргался.
— Мы просто обсудили ваше выступление в Мадриде. Хонджун сказал, что затея, скорее всего, прогорит.
— Я думаю, мы с Ёсаном, как самые прилежные мальчики на свете, сможем уговорить папу, — Уён посмотрел куда-то поверх камеры, и через секунду в кадре появился упомянутый, вежливо помахивая рукой, словно они не виделись минут десять назад. Фина ждала пояснений.
— Как там дела с мамой? — полюбопытствовал Ёсан.
— Эта сучка живее всех живых, — недовольно отозвалась Тия куда-то в потолок, продолжая лежать на кровати в позе звёздочки. Марреро-младшая на неё шикнула, но темнокожая лишь подобралась ближе к экрану. — Чё, как, Ёсан, Уён и симпатичный парень?
Симпатичный парень, то есть Чхве Сан, опасливо напрягся, понимая, что в их диалог ворвались новые, неизвестные ему лица. Он начал перебирать в голове сценарии поведения, стараясь подобрать оптимальный. Уён и Ёсан радостно помахали. За последние пять лет во время созвонов школьной троицы Тия слишком часто находилась рядом, поэтому совсем неудивительно, что ребята были знакомы.
— Это Сан-и, — со всей любовью пропел Уён, прижимаясь щекой к чужой макушке и расплываясь по ней счастливой лужицей, но, заметив, что Чхве был не воодушевлён, слегка шлёпнул его по голове. — Расслабься ты, это Тия! Я столько раз видел её голой, что, кажется, знаю её даже слишком хорошо. Она не представляет опасности.
Сан, ещё более не впечатлённый услышанным, злобно зыркнул из-под бровей. Остальные поражённо застыли. Уён принялся объясняться.
— Да это вообще случайно вышло, мы с Финой пытались сказать, что она переодевается прямо в кадре, но нас не услышали. И я на неё даже не смотрел! — Уён по-детски пожал плечами, выпячивая нижнюю губу, словно он не сознался, в том, что видел голой девушку, с которой ни разу не встречался вживую, а пытался убедить маму, что не знает, куда делся последний кусок торта. Объяснения присутствующих не впечатлили, поэтому он упёрся кончиками пальцев себе в грудь, кидаясь в яростную защиту. — Да мне вообще не понравилось то, что я видел! Так, Тия, не в том смысле, что у тебя некрасивая грудь, она отличная, просто…
Уён поспешно слёз с чужой головы, буквально впечатываясь лицом в камеру и складывая ладони в умоляющем жесте, но был юрко повален на пол. За кадром началась наигранная драка. Тия с вопросом смотрела на Фину.
— Просто ему такое не нравится, — спокойно закончила за него блондинка, положив свою руку поверх ладони Тии и даже не пытавшись оправдать себя. Блондинка многозначительно на неё посмотрела, несколько раз подвигала бровями, и Тию осенило.
Когда Фина развернулась обратно к телефону, Ёсан и Сан молча, широко и не синхронно хлопали, что добавляло большей комичности. Уён сидел на корточках, повернувшись к камере спиной и виновато спрятав лицо в стене. Через несколько минут Сонхва забрал их ужинать, напоследок проворковав, чтобы Фина тоже хорошо поела, и звонок завершился.