бег с препятствиями

      Вечером того же дня к Фине домой приехал детский сад: Уён и Сан, с пакетами сладостей и парой бутылок чего-то алкогольного; Юнхо, практически волочащий подмышкой Минги; Минги, который за пять минут до выхода сладко спал, поэтому нацепил на себя не пойми что и притащил рюкзак, набитый непонятно чем; и напоследок Ёсан на перевес с довольно крупным бумажным свёртком. Разувшись и вручив Фине привезённые сокровища, парни по-хозяйски прошли в гостиную к накрытому столу. Ёсан ещё из вежливости помялся в дверном проёме, но был ловко сцапан Юнхо и утянут к остальным. Фина и Минги остались в, так называемом, коридоре вдвоём, молча пялясь друг на друга с разных концов комнаты: Минги, обутый у двери, и Фина, постоянно перехватывающая сгромождённые на неё дары.       — Привет? — она выдавила неловкую улыбку, тяжело дыша. Свёрток в её руках стремился поприветствовать пол. Минги поспешил на помощь, аккуратно выуживая из крепкой хватки тяжёлое нечто.       — Привет, — он мягко улыбнулся в ответ, чуть нависая сверху. Глаза его отчётливо прояснялись. Барьер неловкости был снят, сменяясь загадочным предвкушением и ноткой азартного любопытства. Девушка оглядела его немного отёкшее после сна лицо. Он издал короткий звук, чуть приподнимая свою добычу, и Фина указала на ближайший угол.       Статуя аккуратно встала на пол, предварительно освобождённая от бумаги.       — Гиффи дома, — тихо сказала Марреро, смотря на фигуру в углу.       Гиффи оказался белым мультяшным жирафом, с ярко-оранжевыми хаотичными пятнами, довольно крупной круглой головой и туловищем, короткими лапами и, на удивление, такой же короткой шеей. Минги задумчиво разглядывал диковинное существо, пытаясь понять, что это за космический барсук, отдалённо похожий на жирафа.       — Будем знакомы, Гиффи, — он аккуратно склонился, погладил лакированную гипсовую голову статуи и обернулся на Фину. Девушка одобрительно хмыкнула. Минги разулся, собираясь уже пройти вглубь квартиры, но за его спиной раздались недовольные звуки.       — Не поможешь с пакетами? — Фина захлопала глазками, состроив милое личико, и потрясла ношей в руках. Минги беззвучно открыл рот, забирая принесённое.       — Хороший мальчик, — блондинка похлопала его по плечу, проходя вперёд, и Минги поспешил за ней, собираясь парировать её реплику, но остановился, заинтересовано оглядывая открывшееся помещение.       Фина жила на последнем этаже невысокого белого здания, деля общий коридор ещё с двумя соседями. По крайней мере, Минги видел глубоко пожилую даму, которая фыркнула на него со всем вселенским отвращением, пока они ждали на этаже.       Внутри квартира была просторная и светлая, гостиная совмещалась с маленьким кухонным уголком, и отсюда, через панорамные двери, был выход на улицу. Марреро была единственной в здании с собственной террасой. Две другие белые двери вели в маленькую спальню и ванную. Сон даже удивился, как получалось поддерживать такую чистоту и буквально кристальную белизну.       Так как Фина редко задерживалась в Сеуле подолгу, интерьер был максимально лаконичный, но специфически уютный и прекрасно отражал стиль и личность хозяйки. Мебель на фоне белых стен выделялась акцентными цветами – оранжевым, ярко-синим, черным. Лампы отливали металлическим блеском, стены пестрили различными плакатами, картинами и другой атрибутикой. Ярко-оранжевый холст Марины Кутсоспиру "Накануне праздника" неизменно встречал гостей на входе. Перед дверьми на террасу стоял белый стол, заставленный различными, пышущими жаром блюдами, вокруг которого расположились самые голодные гости. В глубине комнаты стоял пухлый карамельный диван в компании такого же надутого оранжевого пуфа. Длинная пустая стена служила экраном для напольного проектора, но сейчас была залита приятным персиковым светом от небольшого фонарика.       Кухонный уголок в форме буквы «П», выполненный в чёрно-белых цветах, выделялся своей практичной мрачностью на фоне общей атмосферы. Единственное, что выдавало в апатах национальность хозяйки — пёстрая полоска настенной испанской плитки по периметру кухонного гарнитура, которую Фина буквально притащила с далёкой родины. Минги был приятно удивлён: квартира хорошо отражала девушку, добавляя её портрету несколько новых деталей.       Когда все расположились вокруг стола, Уён начал читать для Минги лекцию об испанской кухне, словно истинный носитель культуры, который несколько часов потел над кастрюлями, сопровождая названия чересчур наигранным испанским акцентом: воодушевлённо порыкивал и каждый раз ждал одобрения Фины. Она же помогала разложить еду остальным. Юнхо с другого бока шёпотом дублировал названия блюд для Минги, демонстрируя их на ложке, как косметические свотчи. Сан терпеливо ждал, чтобы соблюсти все предписания столового этикета: хозяйка была самой старшей в комнате, а значит остальные могли приступить к еде только после неё.       Холодное гаспачо пришлось как раз кстати в жаркий сеульский вечер, хотя солнце уже давно зашло, погружая мегаполис во мрак. Паэлья, идущая вторым блюдом, тоже была разобрана за считаные минуты, под аккуратный шёпот Ёсана, который уточнял у Фины, правильно ли он помнит детали приготовления, чтобы потом рассказать Минги о знаменитом сокаррате – поджаренной корочке риса. Сан от удовольствия даже начал завывать о нём на манер какой-то детской песенки. А вот писто манчего Минги обошёл стороной, узнав, что оно сделано в основном из овощей. Остальные ребята лишь укоризненно пофыркали на его привередливость, растащив пёстрое блюдо по тарелкам. После плотного ужина они принялись вспоминать другие кулинарные изыски, которыми Фина баловала их три года назад, шутя о том, что буквально каждую неделю едят мигас эстременьяс из-за усталости и нехватки времени готовить что-то серьёзное. Девушка раскатисто рассмеялась, практически до истерики, и Минги шокировано вытянулся из-за её реакции, непонимающе бегая глазами по присутствующим за столом и ожидая услышать хотя бы малейшие объяснения происходящему. Видимо, ему придётся сделать домашнюю работу и разузнать, что за «мигос» и какие «экскременьяс» они едят буквально каждый день.       Вечер плавно перетёк в разговоры о юности и преддебютных временах. По просьбе Уёна Фина принесла из спальни потрёпанный альбом со школьными фотографиями, из-за чего Ёсан собирался уже спрыгнуть с балкона, зная, какие неудачные снимки хранятся в этой толстой, избитой временем, книжке. Около часа Уён предавался ностальгии, делясь с Минги историями и демонстрируя нечёткие фотографии, многие из которых тот видел впервые.       — О, боже мой, — воскликнул самый младший из присутствующих, тыча пальцем в очередную замыленную фотографию. На ней уже известная нам школьная троица позировала в зеркале какого-то торгового центра на старенький смартфон. Фина и Уён на снимке корчили нелепо-смешные рожицы, выгнувшись в неестественных позах, а Ёсан, будто случайный прохожий, вытянувшись в армейской стойке, демонстрировал знак мира. Юнхо взвизгнул от ужаса, тут же складываясь пополам в неудержимом приступе хохота, и застучал ладонью с такой силой, что затряслась столешница со всем содержимым на ней. Сан не отставал, кидаясь недоумевающими: «Это что? Это что вообще такое?» в воздух. Уён, довольный собой в любом обличии, и Фина, чуть смущённая, тихонько хихикали, а Ёсан пытался уползти под стол от стыда. Минги не отставал, тоже заходясь в полузадушенном скрипящем хохоте, стараясь прижать колени к груди.       — Тебя держат в заложниках? — сквозь смех воскликнул Сан, тыча в фигуру Ёсана на фотографии и обращаясь к нему же. Упомянутый беспомощно затряс в воздухе руками, прося оставить его в покое в минуту триумфального стыда. Родимое пятно на его виске растворилось в залившей лицо краске.       — Нуна-нуна, — полузадушено привлёк внимание к фотографии Юнхо, стуча пальцем по девушке на фото.       Компания заинтересованно присмотрелась, разглядывая её: высокие замшевые сапоги, бледно-розовая помада, толстый чокер и шляпа с широкими полями. Внешний вид по десятибалльной шкале тянул на твёрдые минус два: одежда не сочеталась, цвет девушке не подходил и даже полнил, а нелепо-бледный оттенок губной помады с «прекрасным» качеством фотографии оставляли её с бесформенным пятном вместо рта. Фина прижала запястья к глазам, видимо, стараясь лишить себя возможности видеть. Ёсан расслабился, понимая, что минута его славы окончена.       — Icon since 1998, — Сан вздёрнул вверх указательный палец, потрясая им и торжественно произнося эту фразу.       — Смейтесь-смейтесь, — прищурившись съязвила Фина, выуживая из кармана мобильный, чтобы ввести в интернете запрос. — Лысые Эйтиз.       Она любопытно выглянула из-за краешка телефона, заметив, как они одновременно замолкли, вздёрнув вверх руки, а Уён шустро перелистнул страницу альбома, для убедительности постучав по новому развороту несколько раз. Устройство в руках девушки внезапно завибрировало, оповещая о входящем вызове. Фина чуть его не выронила, не ожидая новостей в такое время, и пробежалась глазами по экрану.       — Надо ответить, — коротко и недовольно объяснилась блондинка, выходя на террасу и там принимая звонок.       Сан, Уён и Юнхо, недолго думая разбрелись по апатам, Ёсан принялся убирать последствия ужина, а Минги не очень охотно ему помогать, протягивая тарелки каждый раз, когда старший приближался к столу. Через минуту Сан и Юнхо сбежались на восклицания Уёна, который нашёл в ванной комнате умные весы, пытаясь то ли заставить их решить пример по математике, то ли станцевать ламбаду. Его заливисто-детский смех эхом разносился из ванной комнаты под аккомпанемент сконфуженных комментариев Юнхо и недовольного «Whatcha doing, man?» от Сана, направленного не такому уж и умному устройству на полу. (Или не такому уж и умному другу…). Ёсан, закончив загружать посудомоечную машину, вернулся к альбому со школьными воспоминаниями, с мягкой улыбкой принимаясь перелистывать страницы. Минги молча наблюдал за ним, потом обернулся на девушку, и заметив, что она закончила разговор, решил, снова пообщаться. С глазу на глаз. Попробовать ещё раз познакомиться ближе, теперь уже без напряжения и обременений первой встречи.       — Важные рабочие звонки ночью es fantástico, — сказала Фина, потрясая телефоном, когда Минги приблизился.       — Всё в порядке? — поинтересовался он, понимая, что непредвиденные ситуации – золотой стандарт их индустрии. Фина молча кивнула. — Кажется, мы теперь будем часто видеться?       — Уже, — усмехнулась на его глупое замечание девушка, помахав ладонью между ними.       — И ты, как оказалось, знаешь обо мне предостаточно, — он чуть изогнул бровь, пряча руки в карманах и расслабленно покачиваясь. В его словах еле заметно прослеживался вопрос.       — Это не только интернет, — она потрясла головой, намекая на оставшихся внутри. — Я как будто уже давно знаю этого парня, Сон Минги.       — Да? И как он тебе? — блондин расплылся в любопытной улыбке.       — Очень controvertido, — сказала Марреро с некоторым вопросом, ища у него подсказки, и пощёлкала пальцами. Лицо её вмиг прояснилось. — Неоднозначный.       — Мне кажется, крутой парень, — Минги призадумался, а затем приложил руку к груди. — Я с ним тоже лично не знаком, но мне о нём много рассказывали.       Они вместе рассмеялись, разворачиваясь к пейзажу перед собой и рассматривая огоньки ночного Сеула. Их свободные футболки едва колыхались на лёгком ветру. Диалог между ними всё так же выстраивался с трудом, как и в первый раз.       — У тебя классные апаты, — внезапно сказал Минги. Фина повернула голову в его сторону. Они стояли близко друг к другу, оперевшись локтями на бортик террасы.       Марреро пристально на него посмотрела: прямой острый нос, пухлые, чуть потрескавшиеся губы, высокие чёткие скулы и практически чёрные в ночном освещении глаза. Его отросшие блондинистые волосы уже почти утратили свой розовый цвет. Достаточно симпатичный, чтобы нравиться девчонкам, но только не ей. Табу на любые симпатии к друзьям, и уж тем более друзьям друзей.       Пауза затянулась.       — Мой дом – такой же бардак, как и я, — девушка грустно улыбнулась, отталкиваясь от опоры перед собой. — Это попытка соединить в одном месте несколько культур.       Минги внимательно слушал, следя за тем, как Фина медленно отдалялась, размашисто переваливаясь с ноги на ногу. Сон задумался, рассматривая её спину, точнее, широкую футболку, в глубине которой пряталась её спина. Он хорошо запомнил, как выглядела её фигура при первой встрече.       — Достаточно сложно обустроить дом, когда ты наполовину испанка, наполовину сербка, сама живёшь в Корее, а по складу ума скорее американка, — Фина широко, но обречённо улыбнулась, изображая руками весь хаос в своей голове. Минги понимающе кивнул.       — Гиффи, — резко вспомнил он, считывая чужое настроение и уворачиваясь от, по-видимому, не совсем приятной темы.       — Теперь девятый из Эйтиз, — Фина развернулась, чуть прищурила левый глаз и усмехнулась, — когда-то был восьмым.       Приблизившись, она мягко пихнула его плечом, намекая, что жираф, заменял его, пока они не были знакомы.       — Этот уродец? — недовольно и громко воскликнул Минги через смех, указывая пальцем в сторону местоположения статуи. Фина округлила рот от ужаса, чуть отшатываясь от него.       — Ты, как те злобные жирафы! — она прикрылась руками, не веря в услышанное.       Минги непонимающе на неё вылупился.       — Гиффи – персонаж из книги, — объяснила Фина. — Ёсан подарил мне его после окончания школы. Он из детской сказки, кажется, Ко Чонвука. «Гиффи, жираф с короткой шеей».       Марреро вытянула губы уточкой.       — Это история о том, как его обижали за то, что он не такой, как все, — объяснила Фина. — Ёсан помогал мне с корейским по этой книжке.       Девушка расплылась в тёплой улыбке, явно прокручивая в голове воспоминания школьных лет, когда между тяжёлыми тренировками парней они втроём зависали в парке под лучами тёплого солнца, и Кан терпеливо разбирал с ней пробелы в знаниях.       — Уён учил меня ругаться, — Фина под смех Минги пожала плечами. Очевидная вещь. — Причём зачастую на практике, что потом приходилось бежать по несколько кварталов от оскорблённых хулиганов.       Минги сильнее рассмеялся, оборачиваясь, чтобы разглядеть в глубине апатов виновника их диалога, но увидел лишь три торчащие кверху задницы из проёма ванной комнаты. Они, видимо, до сих пор издевались над умными весами. Ёсан мечтательно перелистывал альбом за столом.       — Гиффи – изгой, как и я, — она чуть отступила, расставив широко руки, будто показывая себя во всей красе. — Сложно найти своё место, когда не знаешь, где твой дом.       Минги отлично понял отсылку к тому, что Фина метис и несколько лет жила в разных странах. Мысленно он даже поблагодарил себя, что остался на родине, строя здесь карьеру и оставаясь на связи со своей семьёй и домом.       — Мы все в какой-то степени изгои, — постарался убедить её Сон. — Изгои в своей индивидуальности.       Фина от удивления расслабила руки, позволяя им удариться о бёдра. Через несколько секунд серьёзных размышлений она поднесла ко рту телефон и показала Минги, чтобы тот изобразил оператора с камерой.       — Добрый вечер, Сеул, — начала она, говоря в своеобразный микрофон. — Мы только что получили детали с места событий: Сон Минги оказался ещё и философом. Спасибо за внимание! На этом у нас всё, не переключайтесь.       Она отсалютовала от виска, и Минги от удовольствия лучезарно рассмеялся.       — То есть собираем меня по частям? — сквозь смех уточнил он.       — Причём здесь ты, — отмахнулась от него Марреро, тоже улыбаясь. — Мы о Сон Минги говорим.       Стеклянная дверь слева от них отъехала в сторону с соответствующим звуком.       — Алё, Барби, — Уён высунул в проём голову, расплываясь в нелепой усмешке и обращаясь к двум блондинам на террасе. — Свидание окончено. Заходите.       Парочка сконфуженно переглянулась. Фина указала на себя пальцем, затем на Минги, как бы спрашивая, кто надерёт ему задницу. Сон предоставил ей это удовольствие, приглашая первой войти внутрь, а значит, и открутить младшему уши.       Когда все снова расположились вокруг стола, Уён высказал интересующий его вопрос:       — Где кусок потеряла?       Он указал на пустой белый квадратик посередине пёстрой испанской плитки на стене кухни.       — Там будет плитка из кусочков вазы, — пояснил Ёсан, и Фина одобрительно подмигнула, не успев даже открыть рот.       — Что, блин, за ваза, я так и не понял, — снова спросил Уён, разводя руки в стороны и начиная потихоньку закипать, понимая, что двое из их школьной троицы явно посвящены в детали произошедшего больше, чем он.       — Папина ваза, — недовольно сказала Фина. Уён беспомощно замахал руками в воздухе, всё так же недоумевая. — Я писала, что эта больная smashed it to smithereens.       Девушка вскочила со стула, изображая с соответствующими звуковыми эффектами, как бросает какой-то предмет на пол, и он разбивается. По лицу Уёна расплылся ужас, он издал шокированный возглас, не в силах подобрать слов. Фина решила не развивать тему при посторонних, лишь кивнула несколько раз, поджав губы. Ёсан тоже молчаливо покачивал головой, показывая, что в курсе случившегося.       — А как ты сделала плитку? — снова поинтересовался Уён, сведя брови к переносице и гипнотизируя взглядом белый квадратик на стене у девушки за спиной.       — Когда в Барселоне была, — невзначай бросил Ёсан, не отрываясь от рассматривания ногтей и не задумываясь, что вопрос был адресован не ему. Фина склонилась, шокировано округляя глаза и стараясь рассмотреть его лицо.       — Откуда такая информация? — поинтересовалась она, оглядывая окружающих.       — Действи-ительно, — недовольно протянул Ёсан, собираясь уже отчитать непутёвую старшую. — Нуна сказала.       — Нуна? — удивлённо вклинился Юнхо.       — Они встретились в Барселоне, — выдал Ёсан, разводя руки. Фина протянула беззвучное «а», следом отворачиваясь, чтобы спрятать виноватое лицо в ворохе собственных кудрей. Залезть с головой в холодильник показалось не такой уж и плохой идеей. — Это очень в стиле Фины: пропасть и не отвечать по несколько месяцев.       Ёсан снова повернулся к девушке, стараясь поймать её взгляд и передать пару нотаций по мысленному вай-фаю. Не участвовавшие в диалоге увлечённо следили за троицей школьных друзей, бегая по ним глазами, как коты за резиновым мячиком.       — Стоп, я ничего не понимаю, — Уён в подтверждение интенсивно потряс головой, расставив руки, чтобы сохранить баланс.       — Нуна ездила в Барселону. Отпуск. Я вам говорил, — Ёсан чуть сдвинулся на стуле, жестикулируя, чтобы наглядно разложить свой рассказ по полочкам. — Она была на экскурсии в мастерской Гауди. Сувенир собачка?       Кан обрисовал пальцами в воздухе очертания маленькой фигурки, и парни активно закивали, вспомнив сувенир, собранный из разноцветных кусочков и привезённый старшей сестрой Ёсана.       — И кого она там встретила? — риторический вопрос несколько секунд висел в воздухе, после чего Ёсан указал ладонью на стоящую позади себя Фину. Самый младший недовольно крякнул, разворачиваясь на девушку.       — Что ты забыла в Барселоне? — затараторил он. — А как же твой апельсин? Или, как его там?       — Аппелласьон, — поправила Фина, не в силах даже засмеяться от такой нелепой ошибки, так как чувство вины разрасталось мерзким пузырём в животе. — Я ездила в Барселону на выходные.       — Почти пять часов на машине из Риохи. Это если без пробок, собрать по пути все возможные штрафы, и ещё не заглядываться на поля вокруг, — ремарка Уёна очень пришлась по душе Ёсану, который оценил и его смекалку, и философский подход. — Звучит сомнительно, тебе не кажется?       — Нуна тоже так не считает! Тем более это были даже не выходные, — отозвался в подтверждение Ёсан, крепко сложив руки на груди, и таким образом отлично сдерживая явное недовольство во всём теле. — Ты сказала ей, что летишь в Америку.       Фина было открыла рот и вздёрнула указательный палец, собираясь объясниться, но столкнулась с неимоверно обиженным взглядом Уёна, который теперь тоже сидел, нахохлившись, как птица в зимний день. Девушка обречённо вздёрнула руками, молча хлопая ртом, как рыба на суше. Уён, будто получив ответ, отвернулся, бегая глазами по столешнице.       — То есть снова сбежала, — констатировал сквозь натянутую улыбку младший, следом зажимая зубами нижнюю губу, и хлопнул ладонями, выплёскивая на столешницу нарастающую ярость. — Ну и ладненько.       Он расплылся в более широкой улыбке, походя на сумасшедшего, и сцепил в замок занывшие с новой силой пальцы, нервно суча ногами под столом. Чон Уён и самоконтроль никогда не были друзьями.       — Так, Чон Уён, — на повышенных тонах окликнула Фина, приближаясь, и названный, от такого наглого вторжения в своё эмоциональное поле, резко развернулся на стуле, чуть ли не падая вместе с ним, и с вызовом поднял на девушку глаза. — Ты-то с какой стати обиженного строишь?       Фина подобралась, принимая оборонительную позу, и Ёсан, справа от неё, испуганно скукожился на стуле, понимая по её голосу, что сейчас начнётся. Он бросил умоляющий взгляд на Юнхо, который предусмотрительно подвинулся, меняя позу и освобождая ногам доступ для рывка, если эти двое начнут драться. Минги и Сан с любопытством наблюдали за разворачивающейся картиной.       Через секунду в апатах начался скандал, по своему масштабу сравнимый со штормом Глория. Фина бросалась в младшего обвинениями, что тот вообще не читал чат и не отвечал на звонки, когда она пыталась делиться проблемами, из-за которых снова сбежала из дома. Уён парировал, обвиняя её в трусости и нежелании наконец-то повзрослеть, чтобы справляться с проблемами самостоятельно и как подобает. На удивление девушка не двигалась и даже не повышала голос, стойко и спокойно отстаивая свои позиции и лишь стараясь повлиять на него стальными нотками в голосе и молниями, которые градом сыпались из глаз, делая из неё настоящую фурию. Копна пушистых белых волос будто наэлектризовалась и добавляла выразительности её образу мстительной богини. Уён, наоборот, рвано метался взад-вперёд, активно жестикулируя и переходя на злобный визг, как загнанный в клетку зверь. После того как они выговорились, в апатах повисла тишина, которая дала оппонентам перевести дыхание. Наступил штиль. Оба одновременно расслабились, облегчённо разминая плечи, будто добрались до финиша после двадцатикилометрового марафона.       — Прости меня. Я была не права, что не рассказала об очередном «побеге», — спокойным тоном выдала Фина, изображая кавычки в воздухе и ловя цепкий взгляд Уёна, — но ты знаешь, на то есть свои причины.       Младший несколько раз медленно кивнул, соглашаясь и потирая костяшкой указательного пальца кончик носа, затем подбоченился.       — Ты тоже меня прости. Я поступил как самый дерьмовый друг, потому что не был рядом, когда тебе это было нужно, — следом отозвался Уён, протягивая к Фине ладонь.       Девушка ухватилась за протянутую конечность, дёргая младшего на себя. Они заключили друг друга в крепкие объятия, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Это движение, похожее на маятник, видимо, было неким ритуалом у их школьной троицы. Примирившиеся явно не заметили, как их окружили Сан, Ёсан и Юнхо, в любой момент готовые влезть поперёк своеобразного спарринга. Минги практически лежал на столе, чтобы разглядеть из-за плеча Чхве всё происходящее, и уже чуть ли не ногтями отколупывал пластмассовую столешницу, собираясь использовать её вместо попкорна.       — Когда-нибудь ты перестанешь бояться и сбегать, — Ёсан решил вставить свои пять копеек, почувствовав, что его оставили в стороне разборок, хотя он тоже фигурировал в деле. Наверное, ещё с того самого дня, как они познакомились девять лет назад. Соучастники преступления под кодовым названием «Дружба». Он мягко положил ладонь на предплечье Фины, тем самым разъединяя сцепившуюся практически в смертельных объятиях парочку. — Мы очень в это верим.       — Хоть ты и делаешь так буквально каждый раз, — огрызнулся с усмешкой Уён, манерно всплёскивая руками и отодвигаясь от Фины на безопасное расстояние. Если они не подрались пять минут назад, это не значит, что, как две облезлые кошки не сцепятся прямо сейчас. Напряжение и гнев всё ещё активно бушевали внутри обоих. Ёсан стрельнул на него взглядом, призывая замолчать. — Да-да-да, я знаю! А теперь все на выход, я уже хочу быть дома и есть обещанный пирог.       Он громко похлопал, словно зритель после феерического выступления, и взволнованно ускакал в коридор обуваться, оставив остальных молча провожать его взглядом. Сан обречённо цыкнул.       — И всё? — недовольно протянул Минги, раздосадовано плюхаясь обратно на стул. Теперь была очередь Юнхо цыкать. Парни стройной вереницей потянулись за младшим к выходу.       — Не забудьте эмпанаду для мамы Хва, — Фина вручила Юнхо коробку с обещанным пирогом, которую тот, пританцовывая и искрясь от радости, потащил к остальным.       Марреро вышла с ними в маленький коридор, где вместе они с трудом умещались. Парни по очереди обнимали её на прощание, перекидываясь парой фраз и выходя в светлый коридор. Когда дошла очередь до последнего — Минги — все любопытно на него уставились. Сон уверенным шагом направился в сторону девушки, на что она, опешив, уже раскрыла руки для объятий, в которые Минги попал, поравнявшись с ней. Вот только ответа не последовало. Парень деликатно её обогнул, чуть нависая сверху, и наклонился, чтобы постучать по гладкой гипсовой голове Гиффи, прощаясь с ним. Фина так и застыла, неловко сжимая поперёк его туловище и шокировано выглядывая из-за широкого плеча на стоящих в дверном проёме. Те смотрели на неё с такой же реакцией. Девушка неловко расцепила руки, оставляя их висеть в воздухе, и Минги как ни в чём не бывало выпрямился и отбил пять, с глупой улыбкой выходя в коридор.       Последнее, что она услышала, продолжая окаменело стоять, перед тем как дверь закрылась, был немного виноватый голос Юнхо:       — Я же говорил, странненький.