Клятва рыцаря.

Как плавно и медленно мерцает ночь. Как гордится, как хвалится она своей звездной мантией, вольной птицей плывя по черно-синему небу. Весь вечер для Цукасы прошел в сборах. Ему, как королю, нужно, просто необходимо явиться на бал. Во-первых, он, независимый организатор, а во-вторых… Если удастся увидеть знакомку из сада вечер, однозначно, будет прекрасен. Руи с самого утра где-то пропадал, да и видеть его Цукасе не слишком сильно хотелось. В нем начало зарождаться чувство непонимания. Что, к кому он чувствует? Это разъедало, глушило и упрекало, а потому он старался отвлечь себя мыслями о Ями. Образ девушки укоренился в его мыслях и довольно крепко, можно заметить. Медленно и, воистину грациозно, Цукаса одернул соболь на воротнике, прежде чем воззриться на свое лицо в зеркало. Перед ним стоял симпатичный блондинистый паренек, приветливо и очень беззаботно улыбаясь ему в ответ. При отсвете свечей, в мрачной комнате, его нос с изящной горбинкой и видневшиеся скулы смотрелись особенно красиво, создавая сочетание с нарядом. Физически он был готов, морально – не очень. Камиширо несся резвым галопом сквозь поле, а рядом с ним скакал, теперь уже, наверняка друг. Мизуки тоже зачастую стал позволять себе такую вольность, как заход на чужие земли, чем Руи бесстыдно его оправдывал, Цукаса сам разрешил. Смеясь, они доскакали до леса, грозно глядевшего со своих высоких сосен в свете луны, и, за пару минут, добрались до реки. Судорожно дыша, оба свалились в снег с четвероногих компаньонов. С тех пор, как река замерзла морозы сделали свое дело – по льду проходила даже лошадь, но, как ни странно, рядом с Мизуки рыцарь напрочь забывал о Хаяси, хотя сам младший – живое доказательство угрозы. — До завтра? —улыбнулся Руи, наконец садясь в рыхлом снегу. — До завтра, — засмеялся Мизуки в ответ и уже ступил на лед, как вдруг с той стороны реки послышался холодный голос. Музыка предательски завлекала и манила, погружая вальсирующие пары в плавные танцы, подобно тем какие между собой устраивают месяц и звезды. Тенма не проявлял совершенно никакого интереса, глядя на танцующих со своего трона. Глазами он искал лишь одну, самую яркую звездочку и никак не мог найти. «Наверное, она не пришла или уже покинула бал» — с тоской подумал он и поднялся. В тоске души своей Цукаса вышел на балкон и едва не подавился воздухом, увидев стоящую спиной Ями. Сейчас она была еще прекраснее, чем обычно, в великолепном снежно-желтом платье, под цвет ее бесконечно красивых глаз. Сердце у Тенмы билось где-то в горле, пока он смотрел на нее, не веря своим глазам. Он так разволновался, что весь зарделся и уперся взглядом в пол. — Удивительно для такой прекрасной девушки… неумение танцевать… — едва ли выдавил он. — Может, хотя бы мне продемонстрируете? — Если только вы не боитесь отдавленных ног, — она захихикал, легко помахав изящным веером под цвет ее наряда. Хаяси, очевидно, любит внезапные появления. Настолько внезапные, что Руи даже меч выхватить не успел, как его тут же грубо отпихнули обратно, отчего он неприятно стукнулся головой о землю. — Как же так, Мизуки? Я растил тебя, как растил бы собственного сына, а ты так преподнес мне свою благодарность, — король садистки сморщился, покачав головой. Младший из двух Камиширо на береге реки поймал выражение лица Акиямы и по застывшему ужасу в глазах понял: он снова один на один в битве с родным дядей. Девушки чересчур легко врут. Этому Цукаса научился только сегодня, ведь в сравнении с Ями это он был неуклюжим медведем, в то время как она с проворностью ласточки и грацией лебедя, легко вела его в их глупом танце. Все их варьирование от его неловких попыток аккуратно закружить ее, до стыдливых и поспешных извинений за то, что он вновь наступил ей на ногу, он смотрел ей прямо в лицо, а душа его уже мысленно посвящала целые баллады ее красоте. Тенма по уши влюбился в девушку, которую едва ли узнал вчера. Камиширо яростно накинулся на противника, надеясь взять его своей неожиданностью, но Хаяси моментально предупредил его, легко отбившись от его нападения, так легко и играючи, словно Руи шел на него с палкой, вместо меча. Азарт боя завладели разумом молодого рыцаря, но его родственник был однозначно опытнее и сильнее, тем более что рассудок в его глазах отличался холодностью и не задымлённостью даже единой искрой. Но вот, Руи снова жестоко встретился с землей и достаточно сильно, чтобы больше не найти сил встать. Он так и лежал, тяжело втягивая в себя воздух, с громким сопением стараясь отдышаться, когда дядя встал сапогом ему на грудь. Крупно дрожа, Акияма поднялся и выхватил меч. Он все еще был дезориентирован и не совсем даже понимал, что его просят сделать. Вот Мизуки замахнулся и… — Ваше Высочество, я и не думала, что у вас такой тонкий юмор, - мило смеясь, Цукаса и Ями шли по ночному саду, одни одинехоньки в своем волшебном, наполненном чувствами мирке. — Наверное, вы просто не встречали мужчин обаятельнее меня, — король горделиво вздернул голову и улыбнулся. К нему пришла незнакомая ранее уверенность. Они легко отшучивались, совсем распущенно отпускали колкости в адрес друг друга, совсем не так, как учили Цукасу всю его жизнь. Так он вел себя лишь однажды, с Руи, но сейчас… Руи здесь не было, так, словно король совсем забыл о существовании своего рыцаря. Мизуки резко атаковал, да так, что Хаяси едва ли успел отмахнуться. Для младшего это был новый шаг, ведь поборов себя Акияма напал на того, кто дал ему жестокий шанс на жизнь. Змея, укусившая кормящую руку. Дядя Руи очевидно этого тоже не ожидал, потому, после пары минут сражения, убрал меч в ножны. Конечно, он научил его всему, но для Мизуки дальнейшее продолжение этого боя стало бы фатальным. — Ты нашел себе друзей, милый? — издевательски улыбнулся он. — Побежал за первым встречным, как послушный щенок. Ты не бродячий, Мизуки, у тебя есть дом и хозяин. — Очень жаль, что ты так губишь свою хрупкую душеньку, но я всегда знал, что тебе не хватает жестокости, - безразлично пожал плечами Хаяси, прежде чем за минуту преодолеть ледовую преграду. — Держи ушки на макушке, дорогой, потому что я приду и за тобой, и за твоим новым «другом». — Для меня честь провести его с вами, Ваше Высочество, — легко улыбается она, а Тенма навсегда запоминает этот образ, прежде чем отпустить ее в рассветный сумрак, вместе с небольшой свитой, которая явилась сюда еще в самом начале вечера. Окрыленный этими радостными чувствами, король прошел немного, а после уселся под тонкой березой на холодный снег, смотреть, как догорает на сизом небе последняя звезда. С его лица не сползала довольная ухмылка, когда его созерцанию неба помешали посторонние звуки. Он поднялся, приготовился прикрикнуть на мешавших придворных, но увидел только, как вражеский рыцарь, тяжело припадая на ногу, тащит за собой едва живого Руи, и от его легкости на душе не осталось и следа.