Родство ещё не делает нас семьёй

Пистолет направленный на стоящего, перед ней вовсе не пугало его. Скорее в страхе находилась она. Каждый её вздох, стук сердца отдавались эхом. Хотя человек стоящий перед ней не двигался, она чувствовала что если отведет взгляд, двинется хоть на миллиметр, её ждёт смерть. Его зловещая лицо напоминало ей о прошлом. Её сознание захватил образ мужчины с холодным взглядом. Его голос, сухой и насмешливый, звучал где-то в голове: – Никогда не забывай, кто ты. И кому принадлежишь. Руки ломали её тело, ставя на нём невидимые метки. Удары были регулярными, почти ритмичными, как часы, отсчитывающие минуты её мучений. Голос напоминал о правилах, выжженных на её душе: – Нарушишь хоть одно – тебя накажут. Она зажмурила глаза, пытаясь прогнать воспоминания, но они были слишком реальными. Словно наваждение, прошлое не хотело отпускать её. «Она не понимала, что происходит. Почему она здесь? Как она здесь оказалась? Что случилось?» Мысли путались, словно комки в голове, не давая ответа на ни один вопрос. В её сознании царил хаос, её разум будто боролся сам с собой, пытаясь найти хоть какой-то смысл в этой ситуации. Она не могла вспомнить, как попала сюда, и что привело её к этому исходу. Только страх, сжимающий грудь, напоминал, что она всё ещё жива. В раздумьях она не заметила, как он начал приближаться. Его шаги были тихими, но уверенными, почти зловещими. Её сердце будто остановилось. Время замедлилось. Она замерла, не в силах двигаться. Не могла дышать. Стараясь скрыть дрожь в теле, она сжала пистолет. «Успокойся. Спокойно. Дыши. Ты справишься. Не забывай, у тебя есть преимущество. Он безоружный, в отличие от тебя. Выстрели.» Её рука слегка дрожала, но она заставила себя прицелиться. Сердце билось как бешаное, она выстрелила. Пуля пронзила его грудь, но вместо того чтобы упасть, он лишь слегка качнулся, будто не почувствовал боли. Ошарашенная, она спешно, почти машинально, выстрелила ещё несколько раз. Всё было безрезультатно. Пули прошли сквозь его тело, оставляя за собой лишь пустоту. Он не падал. Его шаги ускорились. Гулкое эхо его движения заполнило пространство. Тело предательски задрожало, словно потеряв всякую силу. Пистолет в её руках соскользнул и упал на ноги, оставив холодную тяжесть в воздухе. Она ощутила, как что-то ёкнуло в груди, и всё вокруг потемнело. Волосы на затылке встали дыбом, дыхание стало прерывистым и тяжелым. Она пыталась вновь собраться, сосредоточиться, но страх сковывал каждую клеточку её тела. Она задыхалась каждый вздох — как последний. Его улыбка становилась ещё шире, как будто он наслаждался её страданием, её слабостью. Она почувствовала, как его присутствие наполнило пространство, с каждым шагом приближаясь. Страх переползал в панический ужас. Он был неуязвим. «Сосредоточься. Ты справишься. Ты не одна. Думай. Соберись. Не дай страху охватить твой разум. Ищи выход. Ты всё ещё можешь сбежать.» Её взгляд метался по комнате, но не находил ничего, что могло бы хоть как-то помочь. Каждое движение казалось замедленным, и каждый вдох был тяжёлым, как будто воздух сам по себе становился ядовитым. — Его нет, выхода нет прошептала она, и даже её собственный голос показался чужим, словно кто-то ещё говорил её словами Всё было в кромешной тьме. Она и он. Они были как два демона в ловушке, и она не могла понять, кто из них был более страшным. Его шаги эхом отдавались в её голове, каждое приближение заставляло тело сжаться, как будто готовое к удару. Мурашки бежали по коже, сжимая её в кольце страха. Руки сжались в кулаки, ногти впивались в ладони. Закрыв глаза, она попыталась собраться. «Раз, ты справишься, два, чем плоха смерть? Три, жизнь такая же тирания, разве не так? Четыре сдохнуть здесь — это не лучший конец, но что делать, когда выхода нет? Пять... ты можешь попытаться сама. Да, не плохая идея. Убить себя..». Она заставила себя открыть глаза но сразу почувствовала, как тяжесть реальности снова обрушилась на неё. Неожиданно её рука подняласт ко в тот же миг её схватили. Сила была так велика что в воздухе зазвенели хрустящие звуки, когда кости начали ломаться. Боль прошила её от запястья до плеча, и она слабо вскрикнула, чувствуя, как глаза начинают темнеть от страха и боли. Рука, крепко сжимающая её подбородок, заставила её смотреть в его глаза. Эти глаза не были просто глазами. Они были окнами в ад — в них плясали огонь и смерть В его взгляде не было даже намёка на сострадание, только жажда уничтожения. Её разум взорвался от болезненных образов. Каждый его шаг был как молот, который вбивал в её сознание одно единственное чувство — ты не выйдешь отсюда живой. Она ощущала, как в его присутствии каждый мускул тела напрягался. Страх поднимался с каждым его движением, и она почти ощущала, как с неё снимают кожу, начиная с самых болезненных мест — от ногтей волос и до самых глубоких частей души. Она знала, что боль будет невыносимой. Что она будет кричать, умолять его, чтобы он убил её, лишь бы прекратить это мучение. Но в этам мире никто не слышал мольбы Её глаза снова наполнились туманом, и она почти не ощущала времени. Воспоминания хлынули в неё, как цунами. Образы из прошлого, от которых она пыталась убежать. Отец.. Его холодный взгляд, его тихий голос, всегда спокойный, всегда уверенный. Он не прощал. Он не жалел. Он мог убить тебя одним взглядом, и всё Она вспомнила, как стояла рядом наблюдая, как он расчленял их. Каждый момент был болезненно ярким, как вспышка молнии. Запах крови, тела, разложения — это было повсюду. И каждый раз она должна была стоять и смотреть потому что так велел отец. Он учил их быть такими же бездушными как и он. Сначала они смотрели потом начали помогать, и в конце концов, всё стало нормой. Всё, что нужно было, — это молчать Как она могла забыть это? Как забыть те взгляды, полные ужаса и отчаяния, их слёзы и мольбы? Но отец никогда не слышал их. Забыть было невозможно. Всплыли все воспоминания о детстве которые хотелось бы уничтожить навеки. В возрасте восьми лет они уже умели работать с кровью. Лола и Ромеро учили их не только тому как лучше снять кожу с тела,но и тому, как извлечь из жертвы информацию. В их мире не было места жалости, и смерть стала просто неизбежной частью игры. Они начинали с животных экспериментируя, но вскоре этого стало недостаточно. Дальше были птицы, потом и человеческие трупы — холодные, бесжизненные, из которых нужно было извлечь не только кровь, но и ответы Наткнувшись на первый разрез в теле человека, она почти не чувствовала страха. Это было так давно, и с каждым новым актом насилия её восприятие становилось всё более нечувствительным. Тело лежало перед ней, без движения Кровь, вытекшая из открытых вен казалась черной, как туман, а запах был настолько густым, что казался эсязаемым. Он проникал в лёгкие оставляя за собой горечь и тошноту. Ромеро учил её работать быстро, точно, без раздумий, и каждый промах наказывался Когда они срезали кожу с трупа ощущение было будто бы они вытирали плоть с какой-то странной, чуждой субстанции. Разрывая ткани, они слышали хруст костей и приглушённый звук, как будто ножи скользят по камню Каждый шаг был выверен, каждый порез был выполнен с точностью которую они стремились достичь Кровь лилась рекой, алые потоки смешивались с грязью, которая уже покрывала пол "Каждый момент, каждая капля крови — она для тебя, чтобы ты поняла, как долго ты можешь держать руку на шее умирающего. Сколько боли ты можешь вынести прежде чем всё закончится." Тела оставались неподвижными, Их пустые глаза, казалось, всё ещё следят за ними, но никто не обращал на это внимания. лишь безжизненные тела говорили о том что было сделано, и они продолжали, как будто в этом не было ничего необычного. Тела становились просто материалом инструментом в их обучении Когда наступала следующая стадия и они приступали к пыткам, они знали, как именно нужно держать жертву, где поставить давление, чтобы добиться максимальной боли. Каждый раз, когда они сжимали грудную клетку или вырывали ногти, как будто труп уже начинал сопротивляться.Их действия стали не только необходимостью, но и привычкой Разрывы кожи, хруст костей, запах разложения — всё это было частью их мира, частью их реальности, частью их жизни Когда они ошибались, когда Лола или Ромеро не довольствовались результатом, наказание следовало немедленно. Иногда это было лишь резкое движение ножом по коже, оставляя на ней следы, которые будут гореть как память о несоответствии. Иногда их били, жгли спины, давая понять, что любое отступление от правил приведет к ещё большей боли. Трудно было отделить, где заканчивался страх и начиналась механическая привычка. Они стали частью этой игры, частью жестокости, которая казалась нормой, частью процесса, от которого уже невозможно было уйти. Именно тогда они осознали, что смерть — это не конец, а просто переход от одного состояния в другое, временный процесс. Убивать не было страшно. Страшно было остановиться. Натаниэль стоял рядом, его глаза не покидали Элизабет, но он не вмешивался. Он знал, что в такие моменты молчание — это единственное, что могло быть полезно. Но даже молчание не снимало того напряжения, которое тянулось между ними. Он чувствовал, как его собственные пальцы слегка дрожат, но лишь на мгновение, пока он не сдержал себя. Он был научен не показывать эмоций, не раскрывать слабости. Но Элизабет… она была его слабостью, и в такие моменты, когда её страх становился почти осязаемым, его сдержанность начинала трещать по швам. Её взгляд метнулся к нему, и он не смог скрыть своё беспокойство. Но всё, что он мог предложить — это пару слов, которые едва ли могли что-то изменить. — Всё будет в порядке, — тихо сказал Натаниэль, но его голос не был таким уверенным, как он сам надеялся. Он прекрасно знал, что слова не способны изменить то, что творится в её голове. Элизабет взглянула на него, и её глаза на мгновение встретились с его. Она не сказала ни слова, но её молчание было ответом. Ответом, который звучал как "Я не верю". И это было нормально. Ведь в их мире не было места для доверия. В их мире было только выживание. В этот момент её взгляд снова затуманился. Голос вывел её из лабиринта мыслей и воспоминаний, которые словно закручивались вокруг неё, поглощая всё. Его охрипший, низкий голос прорезал тишину, и слова зазвучали, как удар по стеклу: – Давно не виделись, дорогая дочь. Она вздрогнула, будто услышала их впервые. Эти слова были чуждыми, они не имели ничего общего с тем, что когда-то выходило из его уст. Он никогда не называл её "дочерью". Это слово звучало так, будто произнёс его совершенно чужой человек. От этих слов у неё сжалось сердце. Он не был её отцом. Это было невозможно. Натан Виснински — тот человек, который никогда не показывал слабости, который никогда не признавал своих детей. Он был жесток, беспощаден, лишён любых эмоций. Он был тем, кого она ненавидела. "Это не реально. Всё не реально." Она почувствовала, как страх и ужас начали уступать место чему-то гораздо более пугающему — отчаянию. Внутренний смех вырвался у неё сам собой. Гортанный, нервный хохот, который эхом отозвался в тёмном помещении. "Это всё не реально." С каждым вдохом ей становилось легче, хотя весь мир вокруг переворачивался. Теперь всё казалось далеким, зыбким, как будто это была сцена из кошмарного сна. Она почувствовала, как её тело снова наполняет сила. Этот смех был освобождением, не осознанным, но необходимым. Успокоившись, она с презрительной ухмылкой посмотрела на него, не скрывая отвращения, которое сразу вырвалось наружу. Её слова прозвучали как вызов, но в них не было ни страха, ни сожаления. – Я. Не. Твоя. Дочь. Натан побледнел, его лицо исказилось, как будто он увидел нечто отвратительное. Это её мало волновало. Его реакция была предсказуема, но всё равно она ощущала странное облегчение. Это была не просто агрессия с его стороны. Он чувствовал себя беспомощным. И это давало ей силу. В следующее мгновение, она почувствовала сильный удар по щеке, прежде чем успела осознать, что он поднял руку. В уголке губ сразу потекла кровь. Всё это было так быстро, так резко, что боль пришла с опозданием. Но в её глазах горела ненависть, и эта ненависть разгоралась. Она не чувствовала боли от удара. Тело отреагировало автоматически, но душа не позволяла ей сдаться. Её взгляд оставался холодным и вызывающим. Она не могла допустить, чтобы он победил её. С ухмылкой на губах она тихо произнесла: – И это всё? Провоцировать его было не лучшей идеей. Но это ощущение власти было слишком сильным, чтобы игнорировать его. Каждая клеточка её тела кричала о мести, о том, что она не должна сдаваться, даже если для этого ей нужно было разжигать его ярость. Он закрыл глаза, и его лицо стало темнее, как будто тень поглотила всю его сущность. В его голосе теперь была такая злость, что она могла её буквально ощутить на коже. – Думаете, что сможете сбежать? — произнёс он, почти срываясь на крик. — Где бы вы ни были, я найду вас. И тогда… Её взгляд не отрывался от него, и несмотря на всю угрозу в его словах, в её душе не было страха. Было только знание: всё это её бой. И она не уступит. Резкий свет вскользь ударил по её глазам, и она поморщилась. Потемневшее перед глазами пространство не мешало её руке найти пистолет под подушкой. Она быстро вытащила его, сжимая холодный металл, и на мгновение почувствовала, что её разум возвращается в реальность. Не то чтобы это сильно помогло в ситуации, особенно учитывая, что всё происходило в её сне, но в какой-то степени это принесло хоть немного успокоения. Тем не менее, образ отца, его лицо, его слова не покидали её, преследовали её даже здесь, в этом моменте. Её дыхание становилось равномерным, а сердце чуть-чуть замедляло свой бешеный ритм. Но вот её тело напряглось, когда она осознала, что не одна. Кто-то был рядом. Она даже не подумала, что могло бы быть иначе. В панике она направила пистолет в сторону лежащего человека, готовая защищаться, если это будет нужно. – Успокойся, – голос был тихим, сливаясь с утренним светом, но с лёгким хрипом от сна. Он. Нил. В его голосе не было ни страха, ни осуждения. Лишь спокойствие, которому она ещё не привыкла. Она повернула голову в его сторону, и на её губах появилась тень улыбки. Лучи солнца ложились на его тёмные волосы, а глаза, наполненные лёгким беспокойством, смотрели на неё, как если бы пытались понять, что с ней происходит. Он был рядом, знакомый, родной, и её сердце немного успокоилось. – Ты знала, что ты похожа на Золушку, которая любит поспать подольше, а я – принц, который великодушно ждал, пока ты проснёшься? – Нил произнёс это с легким ехидным тоном, заставив её усмехнуться. Она перевела взгляд на его лицо, и смех сам собой вырвался наружу. – Вообще-то, не Золушка, а Аврора. – Ответила она, не скрывая веселья. – И она не по своей воле уснула. Она всё ещё хихикала, а его взгляд оставался мягким, как всегда, но с долей озорства. Она заметила, как он чуть качнул головой, а его губы растянулись в улыбке. – А я думаю, её звали Белоснежка, – сказал он, стоя на ногах и весело посмеиваясь. Её смех эхом отозвался по комнате, и она, чуть поднимаясь, уже с новым вопросом в голове, спросила: – Неужели? А я думала, её звали Гермиона. Нил невольно засмеялся, его смех был тихим, но приятным, словно успокаивающим её. Он не был громким, но было в нём нечто такое, что приносило ощущение безопасности. – С каких пор Гермиона Грейнджер из Гарри Поттера теперь принцесса? – спросил он с насмешливой улыбкой. – Возможно, когда вышла замуж за тебя? – Её слова были полны юмора, и она с блеском в глазах добавила: – Рона Уизли. Ты не забыл, как называл себя принцем? Нил рассмеялся, покачав головой. – Судя по тому, как всё тихо, Эмма ещё не проснулась, – спросила Сьюзан, потянувшись и поглядывая на дверь. Нил кивнув зашёл в уборную, видимо чтобы одеть линзы. Прошлый год прошёл спокойно, но Сьюзан прекрасно понимала, что это не может продолжаться вечно. Хотя люди отца исчезли, оставаться в одном месте было бы слишком опасно. Эмма выбрала это место не случайно. Домик в уединённом районе, где все казались слишком поглощёнными своими рутинными заботами, подходил идеально для того, чтобы спрятаться от всех. В основном тут жили пенсионеры, которые никогда не интересовались новыми соседями, не замечали и не обращали внимания. Место было тихим и безопасным — в идеале для тех, кто хочет исчезнуть на время. Дом был маленьким, но уютным — две комнаты и гостиная с кухней, где можно было бы спрятать и укрыться от всего мира. Эмма сразу же устроилась психологом в местной школе, несмотря на то что её квалификация оставляла желать лучшего. К тому же, в маленькой школе на психологов особых требований не было. Эмма приняла на себя эту роль, чтобы оправдать своё присутствие в местной общине. Близнецы, как её приёмные дети, также были зачислены в эту школу. Со временем, школа столкнулась с нехваткой игроков в экси, и, чтобы решить проблему, решили набрать новобранцев. Это было большим шансом для близнецов — и они могли бы проявить свои способности, скрывшись среди новых игроков и освоив ещё одну роль в этом тихом и изолированном месте. Это позволило им оставаться в тени, одновременно получая возможность развиваться в новом направлении. Тем не менее, они не могли забыть об опасности. Даже здесь, в этом доме, с его покоем и безопасностью, был всегда тот страх, что однажды всё изменится. Экси — игра-гибрид, помесь: что-то вроде лакросса на поле размером с футбольное — и по жесткости не уступает хоккею. Нил обожал в этом виде спорта всё, начиная от высокого тема и заканчивая агрессивностью. Сьюзан хорошо знала Нила и его страсть к экси. Это был тот редкий случай, когда он не мог отказаться от чего-то, даже если это было бы опасно. Он был без ума от игры, каждый матч, каждая тренировка приносили ему радость, которую не могло затмить ни одно другое занятие. Сьюзан часто наблюдала, как он часами просматривал газеты с новыми статьями о Кевине и Рико, и даже если сам не всегда выражал это словами, она видела, что его тянет к этому миру. Экси было не просто увлечением для Нила, это было его спасение, его мечта. Для Сьюзан же экси не было чем-то важным. Она не разделяла увлечения Нила, хотя понимала, что он живёт этим спортом. Сьюзан знала, что если бы в тот день их взяли в команду воронов, их жизнь могла бы сложиться совсем по-другому — Но судьба решила иначе, и им пришлось следовать другим путём.

***

Сьюзан сидела за столом, прислушиваясь к болтовне Эммы, которая в очередной раз жаловалась на свою работу. Она рассказывала, как скучно ей было, как каждый день на работе казался ещё более унылым и монотонным, чем предыдущий. Сьюзан не могла понять, почему Эмма продолжала работать на этой должности, если она настолько её ненавидела. Эмма всегда говорила, что это её «временно», но так продолжалось годами. Однажды, Сьюзан задала вопрос, который её интересовал : почему, если работа её так раздражает, она выбрала такую профессию? Почему пошла учиться на психолога, если не разделяет всего этого? Эмма, задумавшись на секунду, с улыбкой ответила: «Потому что встретила одну удивительную девушку на занятиях, влюбилась в неё с первого взгляда и решила продолжить учёбу ради неё.». Слова эти прозвучали так неожиданно и откровенно, что Сьюзан застыла. Она не ожидала услышать что-то подобное. Но Эмма не продолжила, умалчивая о том, что было дальше. Тема была закрыта, но взгляд Эммы иногда говорил больше, чем она позволяла себе раскрыть. Нил, как всегда, сидел молча, сосредоточившись на своей тарелке. Он, казалось, искал ответы в её содержимом, поглощённый своими мыслями. Это не ускользнуло от взгляда Эммы, которая внимательно следила за его поведением. Эмма всегда замечала, когда Нил что-то не договаривал, когда его взгляд становился глубоким и отстранённым. Ему не хотелось вмешиваться в разговор, он был поглощён своими мыслями. Сьюзан чувствовала, что его молчание и взгляд были его способом избежать общения, в тот момент это было для него безопаснее, чем открыться. - Что то не так Нил? — Спросила Эмма Будто щелчок, и Нил пришёл в себя. - Нет. Всё в порядке. — Ответил Нил. На что Эмма скептически подняла бровь. - Да неужели. — Усмешливо проговорила Сьюзан. Нил нахмурив брови, бросил взгляд, мол молчи. На что Сью закатила глаза. - Просто. - Начал Нил собираясь с мыслями и продолжил - Школьная команда по экси набирает новобранцев...и поэтому я подумал что... – Что хотел бы присоединиться? — закончила за него Эмма, с улыбкой на лице. Нил кивнул, собираясь с мыслями. Думаю, это неплохая идея. — медленно сказал он, опуская взгляд на свою тарелку. Сьюзан молча наблюдала за Нилом, её взгляд был серьёзным, полным напряжения и изучающего интереса. – Разрешу, если Сьюзан тоже присоединится к команде, — неожиданно добавила Эмма, словно угадав её мысли. Оба замерли, на мгновение потерявшись в своих мыслях. Нил сощурился, наблюдая за реакцией сестры, которая выглядела ошеломлённой. Сьюзан колебалась. Она понимала, что команда по экси не особо соответствовала её интересам, но в то же время знала, что если она откажется, это будет означать упущенный шанс узнать своего брата лучше, наладить с ним контакт. Кроме того, просьба Эммы звучала искренне, и она чувствовала, что ей действительно нужно попробовать. Мы можем попробовать... — сказала она наконец, выражая своё согласие. Нил кивнул, заметно удивившись её ответу, но на его лице мелькнула тень благодарности. Эмма, казалось, была довольна тем, что решила этот вопрос. С её улыбкой и лёгким хлопком в ладоши она завершила разговор, словно ничего особенного не произошло. Она продолжила есть, но каждый её кусок, каждое движение было механическим. Мысленно она уже переживала последствия того, что согласилась. Экси было тем, что они с Нилом уже давно пытались оставить позади, и хотя для неё это не было чем-то ненавистным, мысли о прошлом всегда появлялись, стоило лишь вспомнить о спорте. Спорте, который отнимал столько энергии и сил, о котором она предпочла бы не вспоминать. Но вот сейчас ей придётся столкнуться с этим лицом к лицу. Нил, как всегда, молчал. Он видел, как она переживала, но не знал, как её поддержать. Возможно, для него сам экси был не только выходом, но и способом двигаться вперёд. Для Сьюзан же это было напоминанием о том, что они не могут просто сбежать от прошлого, как бы сильно они этого не хотели. Эмма, всё ещё улыбающаяся, начала убирать со стола, будто этот разговор не был чем-то значимым. Нил тихо встал и тоже помог ей. Сьюзан, оставшись сидеть, задумалась. Что если всё это было на самом деле не случайно? Возможно, она так же как и Нил, не смогла бы отказаться от этой возможности. На завтрашний день, Нил записал их. Так как больше желающих не было, тренер Эрнандес принял их в команду сразу же. И теперь как год оба играют в школьной команде по экси. Нил играл за нападающего, а Сьюзан за полузащитника. Их команда играла в полне неплохо. Эмма приходила на каждые их матчи по экси. Тренер Эрнандес действительно оказался не таким плохим, как они ожидали. Несмотря на свою строгую манеру и требовательность, он был готов поддержать своих игроков, насколько это возможно, хотя и часто приходилось врать, чтобы скрыть настоящие причины и обстоятельства. Для Нила и Сьюзан это не было чем-то необычным — ложь стала их естественным защитным механизмом. Она позволяла скрывать правду, быть теми, кем они не были, и по-прежнему двигаться вперёд. Их поражение в домашнем матче выбило команду Милпорта из чемпионата штата за две игры до финала. Подойти так близко и откатиться так далеко. Р-раз — и сезон окончен. Нил стоял на поле, опустив голову, словно каждый шаг, который они сделали, был напрасным. Даже когда команда потерпела поражение, его глаза не могли скрыть разочарования. В тот момент ему казалось, что все усилия, все тренировки, вся борьба, которую они вложили, просто растворились в воздухе. Сьюзан молча подошла к нему, заметив его мрак и понимая, что сейчас ему нужно время, чтобы прийти в себя. Она не могла не заметить, как сильно он переживает, но, в отличие от него, она старалась сохранять спокойствие. Экси не значило для неё так много, как для Нила. Она играла ради него, ради их связи, ради того, чтобы чувствовать, что они не такие уж и чуждые друг другу. Но даже ей было тяжело смотреть, как их команда так близка к финалу и всё равно не смогла пробиться дальше. Ты в порядке? — тихо спросила она, глядя на него с беспокойством. Нил поднял взгляд, его лицо было напряжённым, но внутри него как будто уже не было сил для борьбы. Он покачал головой, а потом просто вздохнул, едва заметно улыбнувшись. Да, просто... думал, что мы сможем сделать это, понимаешь? — его голос звучал тихо, почти невесело. Сьюзан кивнула, не зная, что ещё сказать. Молча они стояли и наблюдали за тем, как работники начинают снимать щиты и убирать траву с поля. Когда они закончат, глазам вновь предстанет обычное футбольное поле и ничто не будет напоминать об экси до самой осени. Всё это было частью процесса. Сезон завершён, и теперь им нужно было просто двигаться дальше. Но в воздухе витала лёгкая тоска. В Милпорте они действительно жили как обычные подростки, играющие в экси, пытаясь забыть о том, что происходило за пределами города. Но их жизнь всегда была в движении, и тот момент, когда им пришлось покинуть Милпорт, стал неизбежным. Несмотря на проигрыш, они знали, что не смогут оставаться здесь. Всё было слишком близко к окончанию, и им нужно было двигаться дальше. Всё, что они пережили здесь, оставалось позади, как одна глава их жизни, завершённая не совсем так, как они бы хотели. Хотя Нил и был разочарован, он знал, что вряд ли они могли бы остаться в Милпорте. Это место было лишь временным приютом, и его прошлое, как и Сьюзан, не позволяли оставаться на одном месте слишком долго.

***

Скучное гудение мотора машины и отголоски слов Эммы звучали где-то вдалеке, не имея особого значения. Нил и Сьюзан сидели рядом, но в той тишине, что повисла в машине, они были по ту сторону экрана, отделённые своими мыслями и чувствами. Нил, опустив взгляд, смотрел на руки, лежащие на коленях. Он думал о будущем, о том, что им предстоит. Смена внешности, новая история, новые имена — это был их способ выживания. Но всё равно они не могли избавиться от того ощущения, что, как бы ни менялись обстоятельства, они всё равно останутся теми, кто всегда на шаг впереди тех, кто их преследует. Этот проигрыш был тяжёлым, но он был не таким важным, как то, что они пережили. Сьюзан сидела рядом, поглощённая собственными мыслями. Экси было лишь частью их жизни, не главным, но важным. Сейчас её расстройство было не только из-за проигрыша, но и из-за того, что не было понятного пути вперёд. Она не могла точно сказать, что они ищут, но на этом пути им никогда не удавалось остановиться и просто жить как обычным людям. Эмма пыталась разрядить обстановку, но в этот момент ни одно её слово не могло достучаться до них. Они были затянуты в свои внутренние переживания. Пройдя по пути выживания, на котором всё казалось временным, они не знали, как жить по-настоящему. Как бы ни было сложно, они оба знали, что их жизнь — это непрерывный бег. Но в этих мгновениях, когда они сидели рядом в машине, задумавшись о следующем шаге, им просто хотелось немного тишины. Когда машина въехала на территорию аэропорта, Нил наконец повернул голову к Сьюзан. Он встретил её взгляд, и на мгновение они оба почувствовали, что несмотря на всю сложность их пути, они не одни. Просто вдвоём, без слов, их связь была крепка. Куда бы мы ни поехали, - тихо сказал Нил. – Нам нужно двигаться вперёд. – Закончила за него Сью.