Правильный выбор

      Винсент изначально знал, что Скарлетт разительно отличается от всех людей. Он нашёл её на пороге отеля, точно само провидение его туда вывело, и долго смотрел на неё, не представляя, как она тут оказалась и что с ней делать. У него и так два трёхлетних оболтуса на плечах висело — куда ещё эту мелкую?       Только и отдать кому-то Винсент малышку не смог. Тогда, на крыльце, пока медленно падал снег, он стоял и смотрел в большие голубые глаза, глядящие на него в ответ. Не находил сил сдвинуться с места. Лишь через несколько секунд понял, что девочка… молчала. Не плакала, не хныкала, не издавала ещё каких-то звуков. Даже не двигалась. Просто ресницами хлопала и не отводила от него внимательного взгляда.       Лишь спустя долгие минуты он смог внимательно осмотреть корзину и найти записку, на которой были начерканы только два слова: «Скарлетт Кацен».       Винсент не понимал, что им в тот момент двигало, но он забрал ребёнка. Сам от себя подобного не ожидал, однако с каждым годом убеждался, что не ошибся, поступив так. Однажды даже спокойно признал, что привязался к этой девчонке, наверняка зная, что она к нему — тоже.       Что с них взять? Они друг друга стоили…       За много лет ему ни разу даже не пришло в голову найти родителей Скарлетт. Да и зачем? Её бросили. Значит, дочь им не нужна. Сама она была того же мнения и не горела желанием отыскать родственников. Её семьёй стал Винсент.       Остальное не имело значения.

Тогда

      — Скарлетт, ты что! Маленькая, стой, пожалуйста, тебе сюда нельзя…       Винсент велит учёным продолжать работу, сам отходит от кушетки, где дрожит всем телом подопытный. Он суёт руки в карманы и бросает взгляд на няню, ворвавшуюся в комнату следом за маленькой Скарлетт. Женщина тут же сжимается, когда замечает его внимание, и неуверенно останавливается, в то время как пятилетняя девочка встаёт недалеко от кушетки и с интересом наблюдает за трясущимся телом.       Винсент взмахивает рукой, вынуждая няню остановиться, когда та хочет сделать шаг в сторону Скарлетт. Она слушается и опускает руки, обвивая пальцами запястье. Видит, что Синклер не собирается её отчитывать, и облегчённо выдыхает.       Не то чтобы ей так уж часто от него прилетает, однако вид его всё же кажется угрожающим. И вообще он явно тот человек, которого лучше не злить. Поэтому она исправно выполняет свою работу, благодаря чему остаётся рядом со Скарлетт уже год. Предыдущие няни, насколько женщина знает, не смогли выдержать… Зная это, она даже собой чуть-чуть гордится. Да и самой девочке она вроде бы нравится, что явно добавляет ей плюсов. И Синклера она не бесит, как многие другие его сотрудники.       Короче говоря, работёнка оказалась не такой плохой, какой её рисовали.       Винсент тем временем по-прежнему наблюдает за Скарлетт, чей взгляд будто приклеился к подопытному. Тот уже не трясётся, лишь тяжело дышит, что-то стонет, а она не прекращает смотреть. Только несколько минут спустя замечает, что внимание Винсента направлено на неё, и неторопливо поворачивает голову, встречая его взгляд.       — Интересно? — спрашивает он её, едва заметно приподнимая брови.       Скарлетт молчит и не двигается пару мгновений, затем вдруг улыбается и отвечает:       — Дядя смешно дрыгается.       Первую секунду Винсент не знает, как реагировать. После — усмехается и подходит ближе. Садится перед ней на корточки, внимательно глядя в глаза.       — Ты знаешь, что я с ним делаю?       — Нет. Но он кричал. Ему больно?       — Очень.       Скарлетт делает задумчивое лицо и возвращает взгляд на мужчину. Ничего не говорит, наблюдая за действиями учёных. Потом вдруг опускает ладошку на плечо Винсента, сминает маленькими пальчиками ткань его халата, вновь смотрит на него и просит:       — Можно я останусь?       Теперь Винсент действительно удивлён.       — Кстати, а как ты нашла это место? — спохватывается он.       Скарлетт загадочно улыбается, прижимает указательный палец к губам и приближает своё лицо к его. Глядит в одну сторону, в другую — и снова на него.       — Тш-ш-ш, — шепчет она. — А это секретик. Я потом расскажу. — Придвигается ближе, делая голос ещё тише. — И не выгоняй Изабель, ладно? За то, что она за мной не угналась. Она мне нравится.       Винсент бросает взгляд на няню, спокойно наблюдающую за ними. Смотрит на Скарлетт. Кивает, соглашаясь на её просьбу, ведь это первый человек, который действительно устраивает девочку. Одну из предыдущих нянь она укусила за руку. Крови столько было…       — Значит, хочешь остаться? — спрашивает Винсент, возвращаясь к предыдущей теме.       Скарлетт с готовностью кивает.       Он усмехается.       — Ну хорошо. — Винсент встаёт. — Только ничего не трогай. И не отвлекай. Вопросы задашь, когда я закончу. Договорились?       — Да, сэр.       Раньше она вообще никак его не называла, и сейчас, услышав «сэр», он понимает, что что-то тут не так. Корябает слух. Однако решение приходит довольно быстро.       — Винсент. Зови меня по имени.       На круглом личике сияет улыбка, и Скарлетт вновь кивает. Надо же, никто не обращается к нему по имени, даже взрослые дяденьки и тётеньки, а ей можно! Она всегда слышит «сэр» или «мистер Синклер», но теперь чувствует себя ужасно важной и особенной: самый главный дядя в этом огромном здании разрешил говорить «Винсент».       Вот Адам и Каспер удивятся, когда узнают.       — Встань рядом с Изабель.       — Хорошо, Винсент, — радостно слушается Скарлетт и отпрыгивает к няне.       Винсент едва заметно улыбается и возвращается к работе.

-ˋˏ✄┈┈┈┈

      — Синклер, ты совсем рехнулся?! Оставишь со мной свою соплячку?! Ей хоть двенадцать-то есть?!       — Мне пятнадцать, мистер Гилберт, — ровным голосом поправляет Скарлетт, завязывая резинкой каштановые волосы в хвост.       С абсолютным спокойствием на лице Винсент тянет вверх уголки губ в лёгкой усмешке. Панический страх Гилберта ему виден прекрасно, однако это нисколько не заботит. Тем более Скарлетт он давно обещал, что отдаст предателя ей в руки.       Гилберт, впрочем, старательно показывает, что больше злится, чем боится, но и Винсенту, и Скарлетт известна истина.       — Оставлю с тобой? — приподнимает брови Винсент. — Нет, это ты остаёшься с ней. Ты ведь видел её в деле пару раз, верно? Представляешь, что тебя ждёт.       — Синклер! Остановись сейчас же!       — Сделаю вид, что напуган, — издевательски отзывается он и переводит взгляд на Скарлетт. — Не забудь к тому, что собираешься сделать, сверху добавить за «соплячку».       Она улыбается, но жутко. Уже придумала, чем отплатить за оскорбление.       — Синклер!..       — Развлекайся, милая.       Винсент выходит, игнорируя мольбы, и напоследок слышит:       — Вы верите в бога, мистер Гилберт?       — Что?! Это тут при чём?!       — Мне просто интересно, есть ли вам кому молиться, чтобы поскорее умереть.       Винсент закрывает дверь, и в тот же момент из комнаты раздаются истошные, душераздирающие крики. Усмехаясь, он удаляется.

-ˋˏ✄┈┈┈┈

      Адам дёргается, когда дверь в комнату, в которой он живёт со Скарлетт и Каспером, резко открывается. Прошло уже три часа с тех пор, как она ушла, и сейчас он большими глазами на неё смотрит. Не может скрыть шок, замечая, что её руки и лицо — в крови. В большем количестве, чем обычно. А во взгляде нет ничего, только лёгкий блеск, наводящий жути.       — Опять резала кого-то, Скар? — раздаётся с дальнего конца комнаты голос Каспера, сидящего на диване у окна.       — Опять бездельничаешь, Кас? — парирует Скарлетт и тут же отворачивается, направляясь к ванной.       — Как всегда, никакого уважения к старшим.       — Заслужи сначала это уважение, придурок. И не доставай. Иначе в следующий раз мои руки будут в твоей крови.       Ни один из парней не успевает что-нибудь сказать или сделать — раздаётся громкий хлопок двери.       Адам вздыхает и устало смотрит на Каспера, молча вопрошая: «Зачем?» Тот в ответ пожимает плечами и улыбается — ему нравится доставать мелкую, хоть и на самом деле он за неё отгрызёт любому голову. Просто отношения у них такие: любят друг друга доставать. Могут поссориться, а уже через полчаса болтать о чём-нибудь неважном, словно ничего не случилось.       Адам давно к этому привык, но всё равно не любит, когда Каспер пристаёт к ней, после того как она… поработает. Уставшая Скарлетт становится раздражённой и агрессивной. Сам он в такие моменты не любит её трогать и обычно просто сидит рядом, ожидая, пока она сама с ним заговорит.       Прежде её жестокие наклонности его пугали. Он пытался изменить её, не понимал того… удовольствия, — наверное? — которое она получала, когда мучила кого-то. Не понимал вовлечённости в отцовские дела. Не понимал безразличного отношения к людям, их жизням. Не понимал, отчего её эмоциональный диапазон так мал. Самое яркое, что она испытывала, — это ярость и сильное чувство привязанности к Винсенту.       Адаму понадобилось несколько лет, чтобы просто принять Скарлетт такой, как есть. Теперь его по-настоящему не волнуют никакие её наклонности и предпочтения. Не пугает жуткая ухмылка. Не пугает равнодушие во взгляде. Тем более он видит, как она меняется, когда он находится рядом. Конечно, Скарлетт не светится подобно гирлянде, но становится гораздо спокойнее, и черты лица перестают быть такими жёсткими, острыми. С ним она похожа на самую обычную девочку, и по ней не скажешь, что пару часиков назад она ломала кому-то кости.       Скарлетт выходит из ванной через полтора часа, выпуская в комнату клубы пара. Адам по-прежнему сидит на своей кровати с книгой в руках, а Каспера нет. Последнее даже радует: пытки Гилберта слишком вымотали, и у неё нет сил на очередную словесную дуэль. Вероятно, вместо ответов она бы просто швырнула в него что-нибудь тяжёлое.       Скарлетт переводит взгляд на Адама и видит, как он, отложив книгу, с беспокойством смотрит на неё. Она медлит лишь секунду, прежде чем сдаться и направиться к нему, оставляя мокрые следы на полу. Забирается на кровать и ныряет в объятия Адама, укладывая голову на его груди и не особо заботясь, что намочит футболку.       Он тут же принимается гладить её по голове. Как всегда, не собирается ничего спрашивать. Обычно Скарлетт нужен где-то час, чтобы всё обдумать и начать разговор.       Однако сегодня она удивляет.       — Эта старая жаба назвала меня соплячкой, — внезапно произносит. — Я сломала ему колено.       Адам не комментирует, просто продолжает гладить.       — Соплячка… Мне пятнадцать.       — Да уж, совсем взрослая.       Скарлетт больно щипает его за бок. Он тихо шипит, но больше от неожиданности. Потом перехватывает её руку, предотвращая новую атаку, и сжимает пальцы. Улыбается из-за того, как быстро Скарлетт сдаётся. Видимо, совсем устала.       Ещё пара мгновений проходит в тишине.       — Голова болит после его визгов. Мерзость.       — У меня есть обезболивающее.       — Не надо.       На этом диалог обрывается. Скарлетт рассказала, что выбесило её сегодня сильнее всего, и больше в разговоре не нуждается. С Адамом ей нравится просто молчать.       Ей вообще стало гораздо легче, когда он перестал её исправлять. Смогла даже с ним подружиться.       Правда, как будто что-то ещё появляется внутри при виде него, но Скарлетт не может распознать эти странные эмоции. Однако сейчас точно не хочет о них думать.       Она закрывает глаза и вскоре проваливается в сон.

-ˋˏ✄┈┈┈┈

      Осознание похоже на удар молнии.       Скарлетт восемнадцать, она стоит на причале, провожает Адама на паром — и лишь сейчас понимает, что за чувства шевелятся в душе, когда она его видит. Что за взгляды он сам иногда направляет в её сторону.       Она влюбилась в него. А он — в неё.       Столько лет жизни под одной крышей. Столько лет дружбы. Обычной, самой обычной дружбы. И сейчас она что, действительно влюблена в него? Серьёзно? Что за глупые шутки…       Скарлетт не отрицает, что дорожит Адамом. По-настоящему, искренне. Только… влюблённость? Любовь? Это смешно.       Однако как ещё объяснить тоску, образовавшуюся в груди, она не знает. Ей не хочется чувствовать грусть из-за того, что он уплывает в Англию на учёбу, но она чувствует. Одновременно понимает, что так лучше. Адам слишком хороший для этого места. Слишком человечный. Когда-нибудь оно его сломало бы.       Неудавшийся эксперимент Винсента по превращению его в Зверя и так уже травмировал настолько, что мозг Адама попросту стёр все воспоминания. Так что… да, ему и правда стоит быть подальше отсюда.       — Скарлетт? Эй, я тебя зову-зову.       Она моргает, фокусирует взгляд на его лице. От его улыбки становится хуже. После стольких лет, прожитых с невозможно узким эмоциональным диапазоном, ей жутко некомфортно испытывать такой спектр чувств. Хочется избавиться от них. От каждого. Они мешают и путают. Совершенно сбивают с толку.       Скарлетт не хочет любить. Это непонятно и страшно.       К Винсенту, например, она просто привязана. Она ему предана — и будет предана до самой смерти. Это не доставляет неудобств.       А с Адамом что-то совсем иное… Ей плохо и хочется выдрать из себя ту штуку, которая испытывает так много эмоций. И почти тянет свернуть шею ему самому.       Адам беспокойно хмурится. Он не понимает, что творится со Скарлетт и почему она так странно себя ведёт — пристально смотрит на него, не шевелится, ничего не говорит и даже не моргает.       — Скарлетт?       Она снова не реагирует. Вместо ответа, противореча собственным мыслям, хватает его за заднюю часть шеи, притягивает к себе и целует. Не то чтобы знает, как правильно это делается, потому что за восемнадцать лет ни разу парня у неё не было, но она быстро учится.       Ошарашенный Адам поначалу не понимает, как отреагировать.       Ему всегда с трудом верилось, что Скарлетт может к нему что-то испытывать, и уже смирился со своей участью. Тем более все попытки признаться в чувствах, стать ближе, чем друзья, каждый раз оказывались провальными. Так что сейчас Адам максимально шокирован из-за её действий. Но и упустить возможность — преступление. И неважно, что через считаные минуты его тут уже не будет.       Адам опускает ладонь на её талию, целует в ответ и почти неосознанно притягивает Скарлетт ближе. Хочется, чтобы этот момент запомнился, отпечатался в сознании, был выжжен на внутренней стороне черепа. Вдали от дома, от неё, он будет вспоминать их первый и, вероятно, последний поцелуй.       Пальцы сминают ткань её клетчатой рубашки, свободная ладонь ложится на холодную щёку, губы двигаются быстрее. Адам делает полшага, становясь ещё ближе к Скарлетт, прижимаясь к ней всем телом, словно пытается впитать в себя каждую её частичку.       Как бы он хотел никогда её не отпускать. Никогда. Но она не поплывёт с ним, а он не останется здесь.       Скарлетт уже попросила не уплывать. Адам уже попросил отправиться с ним. Ответы были одинаковыми.       Она отрывается от него, поджимает губы и жмурится. Не может даже самой себе объяснить, что такого на неё нашло, и следом думает, что, наверное, рада его отплытию. Может быть, все эти странные, глупые и неудобные чувства исчезнут. Они ей не нужны. Она не для того живёт, чтобы их испытывать. Работе мешают только — и больше ничего.       Когда Скарлетт открывает глаза и делает шаг назад, выбираясь из чересчур крепких объятий Адама, он видит перед собой её прежнюю — и ему едва ли не физически больно. Она снова та, какую он знает её с детства. Будто в эти минуты вообще ничего не случилось.       — Не возвращайся, — всё, что произносит Скарлетт. — Тебе здесь нечего делать.       Она уже жалеет, что сказала вчера: «Может, останешься?» Зачем это сделала? Глупость какая-то.       — И не скучай. Тебе со мной всё равно никогда ничего не светило. Такому солнышку, как ты, нужно другое солнышко.       Адам хмурится.       — Мне всегда нужна была только ты.       — Сочувствую. — Она похлопывает его по плечу. — Хорошего пути, Адам. Я вот скучать не буду.       Секунду Скарлетт ещё смотрит ему в глаза, затем отпускает его, разворачивается и стремительным шагом удаляется.       Адаму кажется, что он чувствует, как сердце покрывается трещинами.

-ˋˏ✄┈┈┈┈

      Спустя много лет картина не меняется. Тот же причал, тот же паром, Адам и Скарлетт вновь стоят напротив друг друга. Только оба уже старше, идёт снег, а её вид добавляет мороза по коже. Адаму не нужно приглядываться, чтобы понять, что Скарлетт за эти годы изменилась гораздо сильнее, чем он. Она сейчас словно бы вовсе другой… человек.       Тёмный цвет волос сменился на светлый. Кожа стала бледнее. Между губ появилась сигарета, хотя раньше её к курению вообще не тянуло. Правый глаз из голубого превратился в золотой — неужели линза? Взгляд, который прежде при виде Адама всегда теплел, утратил даже намёк на человечность.       У него мурашки по спине бегут. В кого отец её превратил?       Скарлетт не шевелится. Лишь держит руки в карманах чёрного пальто и смотрит на Адама. Ждёт его действий. Сама не собирается шагать навстречу. Ей вроде бы всё равно на него. За столько лет она, кажется, своего добилась — ничего не чувствует.       Кажется.       Адам наконец отмирает и неторопливо направляется к ней. Останавливается через минуту, ставит чемодан рядом. Пытается придумать, что сказать, что сейчас может быть уместным, но ничего умного в голову не лезет, кроме:       — Это линза?       — Нет, — моментально и кратко отвечает Скарлетт. Сразу задаёт свой вопрос: — Зачем ты вернулся?       — Ты не рада?       Конечно, будь он проклят, она не рада. Столько времени выреза́ть из себя все лишние чувства, быть уверенной, что это удаётся, и засомневаться в результатах столь кропотливой работы всего за несколько секунд. Да она бы голову ему оторвала, выкинула её в одну сторону, а тело — в другую. И дело с концом.       Лицо остаётся бесстрастным. Взгляд по-прежнему направлен в его глаза.       — Зачем ты вернулся?       Адам вздыхает.       — Тут остались незакрытые вопросы. Не могу с ними жить.       — Идиот. У тебя мозг набекрень. Остров тебя совсем поломает. И Винсент тоже. О чём ты думал?       Или у эксперимента со Зверем отложенный многолетний эффект? И Адама потянуло сюда из-за этого?       С другой стороны, Скарлетт долго ждать не пришлось. У неё всё быстро сработало… Какой-то идиотизм.       — Ещё тут осталась ты. Без тебя я тоже не могу жить.       — Ой, заткнись.       Она покачивает головой. Потом разворачивается на пятках и идёт в сторону отеля.       — Пошли. Твой номер наверху.       Больше они не говорят друг другу ни слова.

-ˋˏ✄┈┈┈┈

      — Я согласилась с ним быть. Ничего не могу с собой сделать.       — Ты человек. Девушка. Ты чувствуешь. Ты его любишь. Я бы сказал, что это было неизбежно.       — Смешно. У меня как будто какое-то психическое отклонение.       Винсент усмехается. Он наливает в два бокала виски и протягивает один Скарлетт, лежащей на кушетке. Садится на край, когда она забирает свою порцию и делает глоток.       — Ты же не полностью… озверела. Человеческое присутствует. А с Адамом всё это давно копилось. Не сопротивляйся.       — Меня это бесит, — раздражённо закатывает глаза Скарлетт. — Я уже не та девчонка, которая рядом с ним таяла. Но и всё равно что-то… чувствую. Он успокаивает… меня. И не только.       Она наклоняет голову вправо и слегка щурит жёлтый глаз, и Винсент без труда понимает намёк. Его губы вновь изгибаются в усмешке, он похлопывает Скарлетт по колену.       — Не сопротивляйся, — повторяет Винсент. — Проживи эти чувства как есть. Не делай с собой ничего. К тому же посмотри сама — они не мешают тебе исправно работать.       Скарлетт вздыхает, признавая его правоту. Вспоминает, что вчера превзошла саму себя. Правда, кровь пришлось оттирать долго, но результат того стоил. Подопытный больше не попытается никуда сбежать.       — Тем более… — тянет Винсент, — я знаю, что в решающий момент ты сделаешь правильный выбор.

Сейчас

      У эксперимента действительно оказался отложенный эффект. Зверь в Адаме проснулся только сейчас. И то после вмешательства Винсента. Впрочем, Скарлетт сомневается, что это продлится долго. Чистая душа Адама всё равно одолеет звериную сущность. Просто ничто не может убить в нём человека.       Он вовсе не такой, как Скарлетт. Она родилась уже поломанной. Остатки человека в ней держатся исключительно благодаря Адаму. Не было бы его — Зверь бы наверняка захватил всё её существо. И изначально она была бы гораздо более жестокой. Может, превзошла бы самого Винсента.       Скарлетт даже не знает, хорошо ли это всё… или плохо. Возможно, было бы проще, если б она полностью превратилась в монстра. Не мучилась бы никакими человеческими чувствами, по крайней мере.       Мысленный поток прерывается, когда Адам дёргается. Скарлетт убирает руку от его щеки, переставая гладить, и наблюдает, как он медленно разлепляет веки. Адам хмурится, моргает, всё не может сфокусировать внимание на ней.       Сидя на краю кровати, Скарлетт кладёт ногу на ногу и окидывает камеру взглядом.       Да уж, самое то для Зверя.       — Скарлетт? — раздаётся хриплый голос Адама.       Она оборачивается, встречает его осознанный взгляд. Шокированный и испуганный.       — Привет.       Он резко садится. Множество эмоций сменяют друг друга на его лице. Он одновременно хочет приблизиться к Скарлетт и отодвинуться как можно дальше. Обнять её и забыть навсегда.       И себя тоже забыть. Ещё раз. Лучше снова блаженное неведение, чем это…       Уголки губ Скарлетт самую малость приподнимаются, и Адаму не нравится её улыбка.       — Винсент сказал, что ты вспомнишь. После препаратов и прогулки по лесу в своём новом амплуа. Как ощущения?       — Ты издеваешься?       Она усмехается.       — Ну да, я так и думала. Ты слишком… человек, чтобы получился удачный эксперимент.       Его глаза вдруг округляются.       — Так ты?.. Он и тебя… тоже?..       Её улыбка становится чуть шире. Едва-едва.       — Я же сказала, что это не линза.       У Адама кружится голова. Он отодвигается к стене и упирается в неё спиной, пытаясь переварить всё произошедшее и то, что понял сейчас. Хотя всё его естество люто бунтует и сопротивляется полученной информации.       — Но глаз — это единственное, что пошло не так. В остальном всё удалось.       — Ты так легко об этом говоришь.       — Я сама ему предложила.       — Ты — что?!       Скарлетт бесшумно вздыхает, упирается ладонями в колени и плавно поднимается. На пятках поворачивается к Адаму и убирает руки за спину. Смотрит на него так, будто и не сказала ничего необычного.       — С тобой не вышло. — Она пожимает плечами. — Я подумала: «Может, со мной получится?» Ну… получилось.       — Скарлетт…       Адам, если честно, даже не знает, что хочет сказать. Он едва слышно цокает и медленно сползает с кровати, ещё медленнее поднимается, чувствуя тяжесть во всём теле. Подходит к Скарлетт, заглядывает в глаза, обхватывает холодные ладони, сжимая их пальцами.       — Что? — с вызовом вскидывает брови она. — Теперь сложнее принимать меня полностью?       — Нет, — твёрдо отвечает Адам. — Я любую тебя люблю. И любую буду любить. Ты же знаешь. Просто… отец… — Он шумно выпускает носом воздух. — Ты понимаешь, что он с тобой делает?       — Ничего плохого. Он ни разу не причинил мне вред. Он вырастил меня. Он ничего со мной не делал — я уже родилась такой. Думаешь, он заставлял меня пытать всех этих предателей и слабаков? Я сама рвалась. А он просто учил. Вот и всё. Не знаю, что ты надеялся услышать.       Скарлетт высвобождает ладони из его хватки и шагает назад, к выходу.       — Я же говорила. Не возвращайся. Тебе тут нечего делать.       — Здесь ты.       Она качает головой и выходит из камеры, закрывая её и глядя на Адама теперь через прутья.       — Ты всё ещё идиот. Когда ты уже перестанешь меня любить?       — Никогда.       — Это тебя и убьёт, Адам.       Скарлетт больше ничего не говорит и его ответа не дожидается. Развернувшись, она стремительным шагом уходит прочь.       Игнорировать скребущих на душе кошек — уже привычка.

-ˋˏ✄┈┈┈┈

      — Далеко собрались?       Адам, Коул, Найл и Дебби замирают одновременно и резко поднимают головы, замечая стоящую напротив Скарлетт. На их лицах одинаковые эмоции — шок и испуг, которые усиливаются, когда она делает три шага вперёд. Адам тут же идёт навстречу и останавливается прямо перед ней, загораживая собой остальных.       Скарлетт переводит на него взгляд, смотрит в глаза. Дёргает вверх уголок губ, но это движение настолько незаметное, что если не приглянешься, то и не уловишь.       — Забираешь эксперименты, Адам? — убирая руки за спину и становясь жутко похожей на Винсента, спрашивает Скарлетт. — Хотя, знаешь, если ты собрался утопить их прямо на этой рухляди, может, мне и не стоит тебе мешать. Дебора и Найл — слабаки, а Коул всё равно под ногами путается. Есть эксперименты и поудачнее.       Дебби, вопреки собственному бесстрашию, непроизвольно дёргается, когда взгляд Скарлетт вдруг перемещается на неё. Она помнит, что на всех опытах присутствовала Кацен, а некоторые проводила сама. Помнит, как еле-еле смогла выбраться из воды, едва не умерла, а очнувшись, увидела над собой презрительно сощуренные разноцветные глаза и услышала: «Слабачка». Однажды она чуть не вывернула Дебби челюсть, когда та пыталась сопротивляться, и это было так чудовищно больно, что пропало какое-либо желание куда-то бежать.       Сейчас при виде неё волосы встают дыбом, а надежда выбраться отсюда умирает. Скарлетт не даст им уйти. Руки просто опускаются. Все действия, сделанные для того, чтобы покинуть это проклятое место, теперь кажутся глупыми и пустыми. Бессмысленными.       Скарлетт, усмехнувшись, вновь глядит на Адама.       — Ты на всех так смотришь? — негромко задаёт вопрос он. — Как на подопытных?       — Доброе утро, солнышко, — серьёзным голосом отзывается она. — Меня воспитал Винсент Синклер. Как ты думаешь?       — Со мной ты другая.       — Была.       — Нет. Я тебя знаю. Со мной ты другая. — Адам встаёт ещё ближе, хватает Скарлетт за руки, заставляя вытащить их из-за спины, и берёт её ладони в свои. — Мы вместе, Скарлетт, ты не забыла? Ты согласилась со мной быть.       — Что теперь?       — Не предавай меня.       Скарлетт хмурится. Смотрит на руки Адама, сжавшие её пальцы крепче. Затем — снова на него. Мысленно проговаривает эти слова: «Не предавай».       Пока направлялась сюда, и не думала о своих действиях как о предательстве. Размышляла лишь, что просто делает работу. Есть сбежавшие, есть задача — поймать их. Но ведь должна только вернуть подопытных. С Адамом ничего не собирается делать. С чего вдруг он заговорил про предательство?       Хотя его ведь тоже нужно привести обратно. Вероятно, он имеет в виду это?       — Не сдавай нас. Их. Помоги мне спасти их. Помоги сбежать. Пожалуйста, Скарлетт.       — Ты знаешь, что Винсент с тобой сделает за всё это?       — Если ты поможешь, он ничего не сделает.       — Как интересно. Просишь не предавать тебя, но предать его?       Адам жмурится на несколько секунд. Он знает, насколько Скарлетт предана его отцу, и понимает, о чём просит. Догадывается, что она ответит отказом, потому что ради Винсента готова кого угодно пустить в расход. И всё же Адам просит помощи. Не знает даже, от любви к ней или от отчаяния.       Он не хочет тут оставаться. И не может бросить ребят. Они все здесь просто сдохнут. А отец выбросит их, как мусор, и забудет. Найдёт новых подопытных.       Скарлетт вдруг хмыкает, отворачивается, смотрит вдаль. Щурится, обдумывая мысль. Есть кое-какая идейка, что ей сделать дальше…       — Ладно. Раз уж ты так хочешь, — внезапно произносит она, высвобождая ладони из хватки Адама. — Есть место, куда вас можно деть.       — Что? — недоумённо хлопает глазами он. Руки так и держит поднятыми. — Ты… поможешь?       Скарлетт слегка поджимает губы, суёт ладони в карманы пальто. Пальцы нащупывают пластиковую поверхность, кнопки… Она обходит Адама и приближается к стоящей позади него троице.       Дебби вновь испуганно дёргается, Коул злобно сводит брови, а Найл просто щурится.       — Прыгайте. Я знаю, как завести эту древность.       — С чего вдруг такая доброта, мисс Шестёрка Синклера? — едва ли не рычит Коул.       Скарлетт игнорирует, запрыгивает на судно, направляется к панели. Наклоняется, так что волосы закрывают лицо — и пугающую ухмылку.       — Адам, ты с ума сошёл? — шипит Коул, когда Адам подходит. — Ты понимаешь вообще, кому собираешься довериться? Она нас всех и погубит!       — Не надо. Я знаю, что в ней есть и хорошее. Я видел.       — Я понимаю, у тебя любовь, она твоя подружка, ты с ней вырос и так далее. Правда. Понимаю. Но не пора ли признать факт, что она просто… тварь? Такая же, как все. Это больно, но это истина.       В следующий миг глаза Адама почему-то округляются, он собирается о чём-то предупредить, но не успевает. Коул получает сзади мощный удар тяжёлым ботинком по ноге, сдавленно вскрикивает и уже мгновением спустя оказывается на коленях. Его хватают за волосы, оттягивая голову назад, а к горлу приближаются… острые когти. Взгляд наконец фиксирует склонившуюся над ним Скарлетт.       — Меня утомил твой скулёж. Я сейчас сброшу груз: вскрою тебе глотку и кину труп рыбам на корм. Как тебе такой вариант?       — Скарлетт…       — Адам, закрой рот и отойди. — Следом она вновь обращается к Коулу: — Ну так что?       Когти царапают шею, и моментально появляются несколько капель крови.       — Я понял, понял… — шипит он и хлопает её по руке. — Пусти…       «…зверюга», — добавляет мысленно.       Скарлетт резко толкает его, бросает взгляд на Адама и возвращается на судно.       Спустя время раздаётся её голос:       — Все на борт. Отправляемся.       Интересно, как Винсент оценит этот ход?       Скарлетт усмехается.       Наверняка посмеётся.

-ˋˏ✄┈┈┈┈

      На остров они прибывают только вечером. Скарлетт выводит всех к знакомому дому — единственному на всей территории. Оттуда уже выходит мужчина с фонарём в руке, и спустя миг слышно его голос:       — Вы кто такие? Как сюда попали?       — Тихо, Конхис, — заговаривает Скарлетт и выходит вперёд. Жёлтый глаз сверкает в ярком свете фонаря. — Все свои.       Глаза Алистера округляются, даже рука слегка вздрагивает. Он старается совладать с собой, когда Кацен с каждым шагом приближается. Натягивает на лицо невозмутимость и спокойствие. Лишь пальцы крепче сжимают металлическую ручку.       Скарлетт останавливается в нескольких шагах, а за её спиной — остальные. Они выглядят как… подопытные Синклера? Что за чертовщина?       Удивлённый взгляд перемещается с них на Скарлетт.       — Расположи гостей в доме, будь добр, — произносит она. «Будь добр» звучит скорее как «иначе останешься без пары пальцев». — И не вздумай докладывать Винсенту.       — Мисс Кацен, но я не понимаю…       — Твоё дело не понимать, а подчиняться. Я неясно выразилась?       В определённых кругах слава о воспитаннице Синклера разлетелась давно, и ничего хорошего сказать о девчонке нельзя. Она не человек, а жестокий и беспощадный монстр. Алистер лично видел деяния её рук, уже сам с ней встречался, так что теперь не смеет перечить. И не ослушается: она обязательно узнает, что он связался с Синклером, и оставит его без рук.       Конхис кивает и делает лишь шаг к дому, как Скарлетт останавливает, кивая головой в сторону:       — Но сначала — на пять минут. Надо поговорить. — Затем обращается к остальным: — Пока заходите в дом. Конхис сейчас вернётся. Покажет, где вы сегодня переночуете.       Под её пристальным взглядом они удаляются. Она стоит на месте до тех пор, пока дверь не закрывается. Даже тогда выжидает минуту, прежде чем отойти с Конхисом на несколько метров от дома.       — Теперь слушай.       За их разговором внимательно через окно наблюдает Коул. Скрестив руки, он видит бесстрастное лицо Скарлетт и то удивлённое, то испуганное — Конхиса. И сейчас очень жалеет, что не умеет читать по губам. Иначе уже бы разгадал, что же задумала эта стерва.       Рядом встаёт Адам, направляет взгляд в ту же сторону.       — Надо валить отсюда, — говорит Коул. — Она нам не друг. Она нас кинет. Надо сматываться сейчас.       — Куда ты двинешься отсюда?       — Какая разница? Куда угодно. Нам нужно самим на себя рассчитывать. — Он вздыхает и поворачивается к Адаму. — Я знаю этот её взгляд. Так убийцы смотрят. Она не любит тебя. И сомневаюсь, что когда-то вообще любила.       Коул уходит к Дебби и Найлу, а Адам остаётся на месте. Переводит взгляд за окно.       Конхис направляется к дому.       Скарлетт, спрятав в карманах пальто руки, смотрит вдаль.

-ˋˏ✄┈┈┈┈

      Время переваливает за два ночи, а сна по-прежнему ни в одном глазу. Адам переворачивается с боку на бок несколько раз, но не выдерживает и садится. Встаёт с кровати, подходит к окну, распахивает настежь. В комнату проникает прохладный воздух, но легче не становится.       Несколько минут спустя Адам уже выбирается на улицу. Глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Спать всё ещё не хочется, так что он неторопливо обходит дом, разглядывая окружающее пространство, пока не оказывается на заднем дворе. Здесь симпатично, почти мило, но явно не хватает чьей-то умелой руки, чтобы навести красоту. Всё, что тут находится, — одинокий деревянный стол да пара стульев, стоящих по бокам от него.       На одном из них Адам обнаруживает Скарлетт. Откинувшись на спинку, она неспешно курит. Мгновением спустя слегка поворачивает голову, когда он подходит ближе.       — Думал, ты спишь, — заговаривает первым Адам и садится напротив.       — Бессонница, — отрывисто бросает Скарлетт.       Ей и так не нравятся сомнения, закрутившиеся в голове, теперь объект этих сомнений ещё и сам явился. Видимо, решил облегчить задачу. С другой стороны, Скарлетт не понимает, о чём здесь вообще можно размышлять. Почему чувства к Адаму, которые, кажется, постепенно стали выцветать за всё это время, должны сбивать её с пути? Просто какой-то бред.       Винсент учил не менять решений и не сожалеть о сделанном. Так и какого тогда чёрта?       Скарлетт делает новую затяжку.       — Почему ты начала курить? — внезапно спрашивает Адам.       — Надо как-то снимать стресс, — пожимает плечами она. — Это расслабляет.       Снова наступает тишина. Её нарушают лишь шелест листьев и слишком громкие размышления Адама. Сначала Скарлетт думает, что сможет их игнорировать, но понимает — ни черта подобного. Даже догадывается, какую тему ему неймётся поднять.       — Я знаю это лицо, — произносит она. — Хочешь поговорить о чувствах. Не надо.       — Ты никогда не хочешь о них говорить, — хмурится Адам.       — Они мне мешают.       — Правда, что ли?       — Если бы не они, я бы уже вернула вас всех Винсенту. Как и должна была изначально. — Скарлетт глубоко затягивается, запрокидывает голову и выпускает крупное облако дыма. — Лучше бы ты остался в Англии.       — Значит, жалеешь.       Она усмехается и выпрямляется. Тихо цокает, покачивает головой. Кидает недокуренную сигарету на землю, встаёт, придавливает носком ботинка. Упёршись ладонью в край стола, наклоняется к Адаму.       — Жалею. Я не хочу тебя любить. Ты рушишь всё, чем я живу много лет. С меня хватит. Я всё ждала, когда ты наконец-то увидишь и осознаешь, что я — чудовище. Видимо, по-другому не поймёшь. Придётся показать.       Скарлетт убирает руку с деревянной поверхности, разворачивается на пятках и стремительным шагом направляется к дому. Внутри всё взрывается от бешенства.       Больше не в чем сомневаться. Она сделала выбор.       Правильный выбор.

-ˋˏ✄┈┈┈┈

      Скарлетт так и не сомкнула глаз, поэтому громкий и грубоватый голос Коула, допрашивающего Конхиса, давит на виски. Она сидит в кресле у дальней стены, слабо качает ногой и с ленивым интересом наблюдает за развернувшейся картиной.       Эта команда мечты рано утром застала Алистера, пока тот по рации пытался вызвать подмогу с Гевира. Хотел сдать беглецов, но безнадёжно спалился, за что теперь и платит. Несколько раз в течение допроса мелькает имя Скарлетт, но Конхис лишь сжимается и молчит. Даже несколько ударов не заставляют его говорить. Всё, что он делает, — бросает быстрые испуганные взгляды в её сторону.       Адам уже порядком устал, но не мешает Коулу. Как-то им действительно ведь нужно всё узнать и найти способ покинуть остров. А Скарлетт, очевидно, помогать не собирается. Она просто вернётся на Гевир и что-нибудь наплетёт Винсенту. Наверное. Адам теперь ни в чём не уверен.       — Да что ты всё время на неё смотришь?! — взрывается Коул. — Это она тебе, что ли, приказала связаться с Гевиром?! Об этом вы вчера говорили?!       — Поразительно, — раздаётся голос Скарлетт. — Ты наконец-то догадался.       Он круто разворачивается, а она неторопливо поднимается, неспешным шагом подходит. Едва заметная ухмылка на её губах кажется смертельным приговором для каждого, кто находится в оружейной.       — Просто этот идиот даже с такой задачей не может справиться нормально. — Скарлетт поворачивается к Конхису и спрашивает: — Хоть успел вызвать?       Тот быстро кивает. Следом вздрагивает, когда она резким движением разрывает верёвку, которой он связан, и вытаскивает рацию из его кармана — ту самую, что вчера нащупала у себя в пальто, пока говорила с Адамом на причале.       — Раз вызвал, значит, они скоро будут тут. Иди встречай. И покажи Касперу, куда идти.       Конхис моментально исчезает из комнаты.       Все застывают, не решаясь сдвинуться с места, потому что знают, что Скарлетт не позволит им сбежать — она слишком сильна.       Адам смотрит на неё, встречая её взгляд, и вспоминает, как она вчера сказала: «Видимо, по-другому не поймёшь. Придётся показать». Вот что имела в виду…       Наверное, он должен был ожидать чего-то подобного, однако поступок Скарлетт всё равно бьёт так глубоко внутрь, что ему становится тяжело дышать. Адам до последнего верил, что случится чудо и она выберет его. Что щёлкнет что-нибудь в груди или голове — и она поймёт: лучше быть человеком рядом с ним, чем монстром с Винсентом.       Ничего из этого не произошло. За пару секунд мир разрушился до основания и оставил после себя пустоту.       Скарлетт приближается к Адаму и заглядывает ему в глаза. Её лицо не выражает никаких эмоций.       — Теперь ты понимаешь?       Однажды Винсент сказал: «Я знаю, что в решающий момент ты сделаешь правильный выбор».       Что ж, она сделала.       — Хорошая Скарлетт была в детстве. Она давно умерла. Я — Зверь, Адам. Настоящий.       — Зачем ты тогда…       — Поддалась человечности. Решила посмотреть, насколько меня с тобой хватит. Как видишь, не очень надолго. Мне не нужен ты. Не нужны чувства. И тем более не нужна любовь. Может быть, теперь, когда я тебя предала, а ты своих друзей обрёк на мучения, ты наконец всё это осознаешь.       Как только Скарлетт замолкает, раздаётся шум шагов и вскоре в комнате появляются несколько мужчин во главе с Каспером. Взмахом руки он останавливает их, сам делает несколько шагов вперёд и смотрит на неё. Их взгляды сталкиваются, когда она оборачивается и отходит от Адама.       — Цела? — первым делом спрашивает Каспер.       — Конечно. Что со мной будет? — пожимает плечами Скарлетт. Потом кивает в сторону подопытных. — Забирай их. У нас даже пополнение в лице одного надоедливого полицейского.       — Добилась своего, — хмыкает он.       Скарлетт улыбается уголком губ, хлопает его по плечу и, не оборачиваясь, выходит из комнаты.       Лишь пустой взгляд Адама её провожает.

-ˋˏ✄┈┈┈┈

      — Ты уже знаешь? Поэтому здесь сидишь?       Скарлетт почти не шевелится, сидя на крыльце охотничьего домика, курит и не реагирует на слова Винсента.       Конечно, она знает. Только ждала, что после такой новости ей будет… никак. Что она ничего не почувствует. Что махнёт рукой и пойдёт дальше. Сама ведь предала, сама до этого довела. Так зачем реагировать?       Только Скарлетт почувствовала. Когда ей передали, что Адам не выдержал последний эксперимент и его сердце перестало биться прямо в процессе, ей стало плохо. Сначала она не поняла, что это за чувство, но потом осознала — в груди разрасталась сильная боль.       Боль. У неё. Из-за Адама.       Уму непостижимо.       Всё, что она смогла сделать, — уйти и закурить. Уже и со счёта сбилась, какая это сигарета. Третья? Четвёртая?       Скарлетт не может остановиться.       Винсент неторопливо приближается.       — Это я его убила. Да?       Какая она глупая дура. Почему она всё это чувствует? Почему она вообще что-то чувствует?       — Сожалеешь?       — Не спрашивай, — отзывается Скарлетт и кидает сигарету на землю, запуская пальцы в волосы. — Мне дерьмово, и я не знаю, что с этим делать. Я думала, мне будет без разницы. А мне больно. И я знаю, что это я его убила. Ещё тогда, на том острове, когда предала.       — Ты сделала выбор, Скарлетт. Последствия никогда не бывают лёгкими.       — Скажи, что это пройдёт.       Винсент некоторое время молчит, и Скарлетт, не выдерживая тишину, вскидывает голову, смотрит на него дикими глазами. Он беззвучно вздыхает.       — Со временем пройдёт. Ты сможешь это пережить и вернёшься к себе прежней. А я буду с тобой. Как всегда. Хорошо?       Скарлетт нервно сглатывает и быстро кивает. Раз он говорит, что её отпустит, — значит, так и будет. А ей нужно просто всё это перетерпеть. Она справится. И когда-нибудь забудет Адама навсегда.       — Если что, я у себя, — прерывает её размышления Винсент. — Заходи, выпьем.       Скарлетт снова кивает.       Он тянется к ней, один раз проводит ладонью по волосам, выпрямляется и неторопливо уходит.       Проводив его взглядом, она прячет лицо в ладонях. Затем резко зажимает рукой рот, когда оттуда неожиданно вырывается всхлип. На коже чувствует то, что не ощущала ещё никогда… слёзы. Она плачет. Впервые за всю жизнь.       Плачет из-за Адама.       Столько времени убеждала себя, что нет к нему никаких чувств, что он сам ей неважен, а теперь сидит и рыдает из-за него? Какой сюр…       Только и перестать не может. И вдруг понимает, что в момент, когда узнала, что он умер, её сердце остановилось тоже — и вряд ли оно уже забьётся.       За всё в жизни надо платить. Видимо, теперь её очередь.