Ярость непреклонная

Даже здесь, у самого входа в Великую септу Бейлора, витал аромат благовоний, которые использовались в священнослужениях и которыми поливали себя высокородные гости. Но куда сильнее, чем ароматами, воздух был насыщен предвкушением, источаемым абсолютно всеми. Семь Королевств ждали коронации своих новых правителей. Танец Оленей, он же Война Трех Королей — такие названия уже успели дать недавней войне барды — был лишь жалким подобием того грандиозного побоища, что устроили Таргариены много лет назад. Но эта война тоже не была игрой. Никак не была. Она прокатилась стальной бороной по самым густонаселенным местам Вестероса и оставила глубокие кровоточащие раны, которые должны были заживать многие годы, если не десятилетия. Возможно, некоторые из них не заживут вообще никогда. Само существование трех самых сильных великих домов Юга висело на волоске. Тиреллы, Ланнистеры и Баратеоны, сошедшиеся в смертельном бою, истребили и обескровили друг друга, порвали связи и союзы, складывавшиеся на протяжении веков и считавшиеся нерушимыми… Брат пошел на брата, отец на сына. Войне было все равно. Война пожирала всех. Но сегодня она прекратилась. Кровопролитие осталось позади. История Вестероса перевернула очередную страницу и они начали первую главу новой эры. Арианна Мартелл, окруженная морем людей в небольшой комнатушке, прилегающей к самому святилищу, чувствовала, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. С тех пор, как все началось и она покинула Солнечное Копье, она объездила половину континента, несколько месяцев не видела дочерей, лично наблюдала битвы и иные ужасы войны… Но не могла вспомнить, в какой момент ей было так же страшно. Наверное, в последний день перед замужеством, одиннадцать лет назад. Сейчас она снова должна была умереть и переродиться — как когда-то маленькая девочка переродилась в женщину и мать. Война меньше чем за год перековала ее так, как не могли изменить лесятки лет мирной жизни. И не факт, что она смогла бы настолько измениться даже за это время. Сейчас она наконец-то поняла своего отца, который так ценил мир и избегал кровопролитий. Он пытался передать это понимание и ей, но она не вняла его словам — и сама испила все полной чашей. А еще осознала в полной мере тот ужас, который могут причинить амбиции одного-единственного человека. Человека, которым была она сама. Мир утонул в крови, а она, искупавшись в ней, вышла на берег целой и невредимой. И ее семья, можно сказать, тоже — не считая потерявшего руку брата. Другим повезло намного меньше — неважно, союзникам, врагам или врагам, ставшим союзниками. Война ударила по всем ним. Робб Старк потерял отца, которого она сделала пешкой в своей игре. И она до сих пор не могла понять, осознал ли Эддард Старк свою истинную роль в этом деле, или же ушел в мир иной в полном неведении. Уиллас Тирелл потерял отца и брата — и сильнее всего ее задело то, с какой искренней теплотой он благодарил ее сегодня утром за то, что она сохранила жизни второму его брату и сестре. А она всего лишь постаралась выполнить свою часть сделки — и понимала, что сир Лорас выжил лишь благодаря невероятному стечению обстоятельств. Серсея Ланнистер… Как бы ни ненавидела ее Арианна, она не могла не думать о том, что ни одна мать не заслужила такой страшной участи. От одной лишь мысли о том, что она могла оказаться на месте Серсеи в тот момент, она долго не могла сомкнуть глаз по ночам. Но был еще и Станнис… Каждый день она винила себя за то, какой страшный вред могла ему причинить. Она всегда думала, что знает его — а как иначе после стольких лет? Но она снова ошибалась. Потому что он любил своих братьев. И Ренли он любил. Даже после всех нанесенных им ударов в спину, ее супруг сохранял эту братскую любовь. Он не признался бы в таком даже ей, но она знала, что он плакал по ночам, преследуемый своими кошмарами. Да, она тоже не планировала смерти Ренли и не ее рука оборвала ее жизнь… Но она все равно чувствовала свою вину за произошедшее. И эта вина продолжала убивать ее изнутри — и она знала, что унесет это чувство с собой в могилу. И в то же время она понимала, что это должно было быть сделано. Как бы оно ни было болезненно, это было неизбежно. Она обернулась вокруг себя, глядя на себя в большое зеркало в последний раз перед началом церемонии. Золотое парчовое платье облегало ее тело, словно вторая кожа. Вырез, отороченный алым мирийским кружевом, доходил до самого живота. Длинная и широкая юбка была инкрустирована рубинами, образовывавшими замысловатые узоры. Ожерелья и браслеты из золота и серебра украшали ее руки и шею. Она уже выглядела настоящей королевой, которой не хватало только короны. Ну, этот недочет она скоро исправит. — Вы смотритесь просто божественно, ваша милость, — услышала она усталый голос отца. Он был полон такой боли, что она с трудом сдержала слезы. — Тебе не нужно обращаться ко мне так, когда мы одни, — упрекнула его Арианна. — Стоит. А то еще забуду. В мои годы память, знаешь ли, уже не та, — ответил Доран Мартелл. Он лгал — но она не знала, почему. То ли он пытался казаться слабее, чем был, то ли боялся, что их кто-то подслушает. Да, его тело слабело и каждая неделя, что они были в разлуке, казалась ей годом, но его ум оставался таким же острым, как и всегда. — Тебе не стоило покидать Дорн, отец. — Здоровье принца сейчас хуже, чем когда-либо ранее. Мейстер Калеотт настаивал на том, чтобы он остался в Водных Садах, но принц не внял ему, — произнес стоявший столбом позади него Арео Хотах. Его внушительная фигура только подчеркивала немощность Дорана Дорнийского. — Чтобы пропустить коронацию моей дочери? Ну уж нет. На это я еще найду силы… По крайней мере, постараюсь, — глубокие глаза отца сияли с непривычной силой. Арианна не видела его таким решительным даже тогда, когда он созывал своих знаменосцев для войны. «Я надеюсь, ты не убьешь себя окончательно ради какой-то церемонии. Иначе, клянусь, я найду тебя даже в Седьмом пекле…» Она не знала, осознавал ли отец, какую страшную боль причинял ей, заставляя наблюдать за его мучениями — и какую она испытает, когда он покинет этот мир. Это было не то, о чем ей хотелось думать, но она была принцессой Дорна и королевой Семи Королевств. Это было частью ее долга. И ее наследием, которое станет очень тяжким бременем, когда придет время. Законы Дорна гласили, что после смерти ее отца именно она должна будет занять его место, как Ширен станет ее преемницей в будущем. Но тот, кто придумывал эти законы, очевидно, не предполагал, что наследница принца Дорнийского когда-нибудь станет еще и наследницей всех Семи Королевств. Слишком много власти в одночасье оказалась в одних руках — вдобавок, еще и женских. И это наверняка вызовет массу недовольств по всему королевству. И она очень не хотела оставлять дочери этот груз. Проще всего ей было отречься от дорнийского престола и передать его Квентину или Нимерии, младшей дочери. Или родить от Станниса сына. Да, наследника мужского пола вестеросские лорды примут намного охотнее. Но с другой стороны… «Нет. Я слишком долго сюда шла, чтобы просто так от всего отказаться…» Как только верховный септон возложит на ее голову венец, Арианна должна будет стать королевой Вестероса, в руках которой соберется власть больше, чем у кого бы то ни было, включая Добрую королеву Алисанну и Мирию Мартелл. Действительно, даже сестре и жене Джейхейриса и супруге Дейрона Доброго не удавалось стать десницей короля. А ей удалось. В первый раз в истории этот титул был присвоен женщине. И не в последний, если ей удастся осуществить хотя бы часть задуманного. Первые шаги к внедрению единого свода законов для всех Семи Королевств обещали быть самыми тяжелыми. Она приступила к его написанию в тот самый день, когда жизнь Ренли оборвалась у нее на глазах — и немало кажущихся поначалу хорошими идей улетело в огонь в скомканном виде. Но оставлять все в таком виде, в каком оно пребывало сейчас, было никак нельзя. Она до сих пор не понимала, как королевство до сих пор не развалилось со всем этим мздоимством, произволом и равнодушием всех и вся. Со времен Эйгона Завоевателя каждый король подписывал множество указов, многие из которых становились законами и накладывались на другие, прямо противоположные — и никто не желал их сопоставлять или отменять. Любой своенравный лорд мог трактовать их так, как хотел. Поэтому она решила написать все заново, с чистого лица, основываясь на привычном ей дорнийском праве — оно, по крайней мере, было организовано лучше этого бедлама. Она прекрасно понимала, как много людей будут категорически против — даже ее ближайшие союзники. Нет, не так — особенно ее ближайшие союзники. Потому что если у нее все получится, они со Станнисом получат власть, которой не имел ни один король в истории Вестероса. И многие могли задаться вопросом: «А стоило ли оно того?» Она была готова к этому. Но пока надеялась, что они не ввяжутся в новую междоусобную войну накануне зимы. Хотя шансы на это были… Из раздумий ее вывел скрип открывающейся двери. — Ваша милость, — внутрь заглянул сир Ричард Хорп в белоснежных доспехах. И Ширен, которая рядом с ним выглядела хрупкой, как тростинка, хотя она была выше большинства девочек ее возраста. Сейчас на ней было золотое платье с черной вышивкой — цвета Баратеонов. Арианна предпочла бы, чтобы ее дочь и наследница облачилась во что-то, представляющее Мартеллов, но потом сама согласилась с тем, что так будет лучше. Лорды Семи Королевств и так с трудом приняли бы женщину в качестве наследника трона — не хватало еще напоминать им о том, что эта женщина большую часть своей жизни носила имя Ширен Мартелл… — Пора? — спросила Арианна. Она думала, что у нее еще есть несколько минут, но, видимо, опять обманулась. — Да. Верховный объявил, что все готово, и гости уже на своих местах. Двери закрылись, чтобы больне никто не мог войти, — ответил королевский гвардеец. — Зал полон, матушка. Никогда раньше не видела, чтобы столько людей собиралось в одном месте. Весь город пришел, чтобы посмотреть на отца и тебя, — лучезарно улыбалась Ширен. Это радовало, но сама она предпочла бы, чтобы людей было все-таки поменьше. С такой огромной толпой стражникам будет трудно справиться, если вдруг пойдет что-то не то. Например, если в ней спрячется убийца… Ведь Паук Варис все еще был жив и где-то скрывался — да и кроме него у них было предостаточно врагов. Маленькую Нимерию хорошо охраняли в Красном замке, а вот они могли положиться только на опыт и навыки королевских гвардейцев. Отец попрощался с ними и легко поцеловал в щеки дочь и внучку — и Арео выкатил его коляску из комнаты. Ей показалось, что эти мимолетные поцелуи забрали большую часть оставшихся у него сил. Затем она взяла Ширен за руку, сама не зная, кого хотела успокоить этим жестом больше — ее или себя. И стала ждать последние мгновения. Дождалась. Трубы герольдов по ту сторону двери возвестили о прибытии Станниса. — Помнишь, как мы готовились? Вот так и делай. И не бойся, — подбодрила она дочь. — Я не боюсь, мама, — улыбнулась в ответ Ширен. «Да. Я тоже. Давай уже покончим с этим». Она дождалась, когда Хорп даст им знак, что можно — и они вдвоем вышли в святилище, сопровождаемые Арчи и сиром Ричардом в посеребренных доспехах. Путь к алтарю, где уже ждал верховный септон, был открыт и украшен знаменами с баратеоновским оленем и мартелловскими солнцем и копьем. Она сразу поняла, что Ширен ничуть не преувеличивала, говоря о том, сколько людей пришло их встречать — стражники с большим трудом сдерживали бесконечную, как ей показалось, толпу. И она, последние дни готовившаяся к худшему, прекрасно понимала, что будет, если они все-таки не сдержат. Она посмотрела вперед, на Станниса, тоже окруженного людьми в белых плащах у подножия алтаря. Она так желала покончить с этим как можно скорее, что не хотела думать о том, что сейчас чувствует ее муж. «Нас ведь уже короновали в Дорне. К чему весь этот спектакль?» — так он сказал тогда. Но они оба понимали: надо. Надо принять корону из рук верховного септона перед всеми великими лордами Вестероса и жителями Королевской Гавани — и тогда никто из них не усомнится больше в том, кому должен по праву принадлежать трон. И будет, наконец, покончено с этой войной за престолонаследие. Ради такого они как-нибудь вытерпят все это. Медленно ступая, они приблизились к алтарю, где ждал верховный с чашами елея и святой воды и двумя коронами на богато украшенных постаментах. Она опустилась на колени рядом со Станнисом и покосилась взглядом в ту сторону, где находился ее отец и брат, а за ними — дядя Оберин и его дочери. Чуть дальше расположились Ланнистеры, Тирион и Мирцелла, последний живой ребенок Серсеи. Оба они держались с поистине королевским самообладанием, хотя наверняка желали оказаться где-нибудь подальше отсюда еще сильнее, чем Станнис и она сама. — Да придаст ему Воин мужества, — провозгласил верховный септон, помазывая лоб Станниса. Арианна не могла не заметить, как тряслись обвисшие щеки священнослужителя при каждом слове. Его медлительность и степенность выматывали еще сильнее, каждая его молитва тянулась вечность. К тому моменту, когда он добрался до имени Отца, третьего из Семерых, она не могла не думать о том, как затекли ее ноги. Если она чему и научилась за прожитые годы, так это тому, что у человека есть уйма более удобных и приятных поз, чем та, в которой она сейчас прибывала. Представив себе некоторые из них, она с трудом сдержала смех и лишь порозовевшие щеки выдали ее чувства. Что бы подумали подданные, узнав о том, о чем думает их королева в такой судьбоносный момент? Если она когда-нибудь и признается кому-нибудь в этом, то только Тиене — и та наверняка умрет со смеху. После нескольких тягучих минут настала ее очередь — и верховный принялся благословлять ее теми же словами, что и ее мужа. Ну, почти теми же. С ней он делал упор на Деву и особенно Матерь, хотя мысли о новых родах были последними, о чем она хотела думать после месяцев войны. В конце концов, она была еще совсем молода, но если Станнис хотел от нее еще детей, он мог подождать год-другой. Хотя об этом ее муж ничего не говорил. Закончив, наконец, с благословениями, толстый септон взял корону своими толстыми, словно сардельки, пальцами. Перед этим они долго спорили о том, следует ли использовать для церемонии старые короны Роберта и Серсеи, или же взять простые головные уборы из золота и турмалина, выкованные в Солнечном Копье — те, что они носили до сих пор. В итоге они выбрали второй вариант. Арианна так привыкла к своей короне, что даже не заметила ее веса, когда верховный септон наконец-то возложил королевский атрибут на ее голову. Станнис протянул ей руку, помогая встать. И только после этого, повернувшись лицом к святилищу Великой септы, она в полной мере осознала, как много людей здесь собралось. — Пусть все восхвалят имя короля Станниса из дома Баратеонов, именуемого первым, короля андалов, ройнаров и Первых людей, правителя Семи Королевств и Защитника государства! — громко провозгласил верховный, завершив свою роль в этом спектакле. — Станнис! Король Станнис! Да здравствует король Станнис! — закричал сир Ричард Хорп, новый лорд-командующий Королевской гвардии. И вскоре к его голосу присоединились и другие. Будь ее воля, она оставила бы командующим сира Барристана Селми, но старик, к ее сожалению, погиб, защищая Джоффри в Речных землях. «Еще одна потеря… Еще одна из очень многих». — Да здравстует король Станнис! Да здравствует король! — ликовала толпа. «Они тоже рады, что все закончилось…» — дорнийцы могли возвращаться домой с победой. Старки и Талли получили свое возмездие, а остальные… Они могли радоваться тем, что сохранили свои шкуры. Даже эссосские наемники возвращались домой с богатой добычей. Но тех, кто сражался за них ради верности и преданности, было очень мало. И над этим тоже предстояло поработать. Старые союзы, что ковались после победы Восстания, рассыпались — или еще держались, но покрылись сетью трещин. Чтобы удержать этот долгожданный и хрупкий мир, нужны были новые. Старковская девчонка могла им в этом помочь, но ее одной было мало. Нужны были и другие брачные союзы… И если она видела столько трудностей среди тех, кто сегодня присутствовал на церемонии, те, кто не пришел, тревожили ее намного сильнее. Ни Долина Аррен, ни Железные острова, которых война не затронула вообще, так до сих пор и не присягнули на верность новому королю. Конечно, можно было ожидать, что они все-таки сделают это в скором времени, но то, что они не удосужились прислать хоть кого-то на коронацию, было очень нехорошим знаком. Если они все-таки принесут присягу, то она будет вынужденной… Иначе думать не приходилось, редкие новости из этих земель, которые они собирали по крупицам, не слишком обнадеживали. Они узнали, что Мизинец не только взял в жены вдову Джона Аррена, но и принял ее фамилию и провозгласил себя верховным лордом Долины и Хранителем Востока. Арианне даже думать не хотелось о том, что ударило в голову леди Лизе, раз она согласилась на такое. Когда Станнис об этом узнал, она всерьез опасалась, что в этот раз его зубы рассыплются мелкой крошкой, так сильно он их сжал. И на другой стороне Вестероса дела обстояли не лучше — незнание было для нее хуже любых печальных новостей. Одни люди утверждали, что Бейлон Грейджой снова провозгласил себя королем. Другие уверяли, что он умер и Морской трон перешел его дочери — или вернувшемуся из дальних странствий брату, который, говорят, сам помог лорду-жнецу Пайка отправиться к предкам. Если там и дальше все будет идти так же непонятно и пугающе… Возможно, у них не останется иного выхода, кроме как признать лордом Железных островов Теона Грейджоя, который больше половины своей жизни прожил как воспитанник Неда Старка. Ему они еще могли довериться… *** — Слава богам, это было в первый и последний раз. А я говорил, что это глупая затея, — пожаловался Станнис после того, как они вернулись в свои покои в Твердыне Мейгора. — Ох, ну хватит уже хмуриться! Ты же сам понимаешь не хуже меня, что без этого обойтись никак нельзя было, как бы сильно тебе ни хотелось этого избежать, — упрекнула его Арианна, на что король скрежетнул зубами еще сильнее. Затем он подошел к столу и налил себе вина. Осушил кубок одним большим глотком и снова налил. — Будешь? — запоздало протянул он посуду ей. Арианна смотрела на него неверящим взглядом. — По-моему те септонские благовония затуманили мой рассудок… Или твой, — сказла она. — Ты что сейчас делаешь? — Напиваюсь. — Я могу припомнить все случаи, когда видела тебя пьяным, любовь моя… Ровно один, если считать сегодня. С чего вдруг, спрашивается? Или это уродливое кресло из мечей превращает человека если не в безумца, то в пьяницу? — саркастически поинтересовалась она, сдерживая смех. Но полный кубок из его руки все же приняла. — Надеюсь, что нет. Просто… У меня был очень тяжелый день, — ответил он. За годы их семейной жизни Арианна узнала, что у ее супруга «тяжелых дней» в принципе не бывает, в отличие от всех остальных смертных. Его совершенно не волновало, если заседание Малого Совета затягивалось до глубокой ночи, но он мог пожаловаться на то, что его вынудили просидеть на пиру хотя бы на минуту дольше, чем обещали. И она подозревала, что коронация была далеко не единственной причиной, по которой Станнис вдруг решил напиться вусмерть. — Ты дважды присутствовал на моих родах — и не выпил после этого ни капли спиртного. И мы оба знаем, что тебе тогда пришлось пережить куда больше тревог, чем сегодня. Что же ты мне не договариваешь, Станнис? Он вздохнул и сел на кровать, все еще держа в руке кубок с вином, но больше не отпивая. — Я думаю о Ренли. И о Роберте, — признался он после тяжелых секунд молчания. — Не могу перестать. И все время говорю себе, что это я во всем виноват. Если бы я больше говорил с ними, если бы поступил тогда иначе… Ничего этого не было бы. Ланнистеры не убили бы Роберта, а Ренли… Ренли тоже был бы жив. — Какие Ланнистеры? Ты же знаешь, что Роберта свела в могилу болезнь желудка. Даже если кто-то хотел его убить, мы не можем знать этого наверняка, — Арианна врала ему в лицо, присаживаясь рядом и обнимая. Но он оставался неподвижен, с потерянным взглядом и мыслями где-то очень далеко. — Ты же прекрасно знаешь, что это неправда. Его убили — и я позволил им это сделать. Я должен был сразу рассказать ему обо всем. О бастардах Серсеи, обо всем, что мы с Джоном Арреном смогли найти… И о том, что эта правда стоила ему жизни. Но я… Я не осмелился, — удрученно поник Станнис. — Если бы не моя трусость, ничего бы этого не случилось! — Посмотри на меня, — сказала ему Арианна, но он смотрел в пол перед собой. — ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!!! — закричала она во весь голос. В этот раз он повернулся к ней и она увидела, что он готов заплакать. Раньше она ни за что не поверила бы, что он вообще на это способен. — Послушай меня, Станнис. Роберт был никчемным пьяницей, а Ренли — изменником. Только они сами виновны в том, что их постигло. Ты делал для них все, что мог — и даже больше. Ты ни в чем перед ними не виноват… «Почему он так себя винит именно сейчас, когда мы победили?» — Они были моими братьями, Ари. Я ненавижу то, во что они превратились в конце, но… Когда погибли наши родители именно Роберт первым оказался рядом и утешил меня. Именно Ренли, когда Мейс Тирелл морил нас голодом в осаде, пришел ко мне и убедил меня в том, что все будет хорошо. Я любил их. И мне пришлось потерять их, чтобы понять это… И теперь уже она готова была сломаться. «Скажи ему правду…» — шептал голос в ее голове, который она безуспешно пыталась заглушить. — «Признайся…» Она смирилась с тем, что ей придется скрывать от него страшную правду до конца дней. Потому что если бы она призналась… Это стало бы страшным ударом для самого Станниса. В этом случае ее ждала бы смерть от его собственных рук. Или от рук палача. Или, в самом лучшем случае, общество Молчаливых Сестер. — Я виновата в этом не меньше тебя, Станнис. Мы вместе решили ничего не говорить Роберту. И устроить ловушку для Ренли тоже решили вместе, осознавая, что все может пойти не по плану. Если уж ты несешь груз вины на своих плечах… Позволь другим хотя бы разделить с тобой эту ношу, — сказала она так мягко, как только могла. — Ты… Ты права, — Станнис начал потихоньку успокаиваться. — Наверное, я правильно тогда поступил, назвав тебя десницей короля. — Ты правильно поступил, когда назвал меня своей женой, любимый… Даже не представляю, как бы сложилась твоя жизнь, женись ты не на мне, а на… не знаю, на ком-нибудь другом… — Арианна позволила себе усмехнуться, нарушая серьезность момента. — Пойдем лучше поспим немного… День и правда был не из легких. — Это да… Будут и другие, ничуть не легче. Зима, как говорят на Севере, близко. Боюсь, что самое трудное время еще впереди. — Как бы то ни было, мы справимся со всем, что нас ждет. История знает немало ужасных королей, многие из которых правили долго. У нас все будет хорошо, вот увидишь, — Арианна начала стягивать с себя платье и легла в постель. И позволила себе прижаться к Станнису. Сейчас, когда ночи становились все холоднее, он служил ей хорошим источником тепла — и она для него, как она надеялась, тоже. Возможно, именно сейчас, в момент торжества, они нуждались друг в друге больше всего. И она уснула, думая о последних словах, сказанных своему мужу. У них все будет хорошо. Обязательно. После всего, что они пережили ради того, чтобы оказаться здесь, по-другому и быть не могло. КОНЕЦ