Злодей, который влюбился

*** После ухода Тома, Гарри даже не пытался сдерживать мечтательную улыбку, что то и дело возникала у него на губах. Внутри него росло чувство сытого довольства, словно у оголодавшего хищника, который наконец-то получил шмат сочного мяса. Но - как ни парадоксально - при этом в нем все сильнее разгоралось и чувство голода… Какая-то звериная же жадность. Ему было мало. Категорически недостаточно. Хотелось еще. Хотелось больше! Больше Тома. Всего Тома. Себе. Без остатка… А ведь раньше Гарри даже и не подозревал о существовании внутри себя этого безумного голода. Правда, раньше ему и плотские желания были практически чужды. Целых десять лет он упорно игнорировал эту сторону человеческой жизни, ограничиваясь лишь редкими - на самом деле редкими - моментами самоудовлетворения. И ему этого вполне хватало. Желания получить что-то большее никогда не возникало, скорее, наоборот, ему была откровенно неприятна идея, позволить кому-то прикасаться к себе. И уж тем более самому не хотелось ни к кому прикасаться. Но Том… С Томом же дела всегда обстояли совершенно иначе. Тот не вызывал отторжения. Не вызывал неприятия. Присутствие Тома, более чем заинтересованные взгляды и прикосновения юноши были Гарри приятны. А уж сегодня ночью… Нагота Тома… Если раньше любые намеки на чужую оголенность вызывали в нем разве что раздражение, а порой и отвращение, то тело Тома пробуждало внутри Гарри только желание, почти забытое желание… и тот самый голод. Гарри так понравилось прикасаться к Тому, сжимать того в объятиях, целовать, доставлять удовольствие… Он откровенно наслаждался сладкими стонами своего сокровища, вкусом кожи, трогательной незрелостью юношеского тела. Прикасаясь к Тому, он не испытывал и капли неприязни, упиваясь малейшим откликом. Вполне естественно, что это повлекло последствия, Гарри даже был внутренне к этому готов. Но не к тому, что эти последствия будут столь собственническими… «Столь… хищническими! Похоже, из-за того, что я такое долгое время не проявлял никакого интереса к половой жизни, теперь - когда я наконец испытал реальное удовольствие - мое либидо, до этого спавшее беспробудным сном, стало активно оживать. И не просто оживать! Сегодня я едва уговорил себя не доходить до конца! Да, сегодня явно было бы не время… Стоит подождать каникул и подготовиться… Помнится, в каком-то из зельеварческих фолиантов, хранящихся в нашей библиотеке, я видел… Кхм… - Гарри почувствовал, что краснеет и возбуждается одновременно, - видел рецепт… к-хм… смазки с легким расслабляющим эффектом. Наверное, будет в самый раз…» Поймав себя на этой мысли, Гарри невольно рассмеялся. Как давно он вообще интересовался подобными темами? Закупка просветительской литературы в начале отношений с Томом не в счет. «Да уж, о покупке или - тем более! - варке подобных… интимных средств я вообще никогда не задумывался… А если бы кто-нибудь, еще хоть год назад, сказал бы мне, что поводом для подобных моих мыслей послужит Том… Да я!.. Я принял бы этого человека за полоумного, если не чего похуже! А оно вон как получилось…» Но спорить с тем, что Том откровенно его привлекал - привлекал как никто и никогда ранее - было попросту глупо. Да Гарри и не собирался этого делать. «С чем спорить-то? Все очевидно…» И причина того, почему он столь невыносимо слаб перед Томом, тоже была очевидна. По крайней мере, ему самому: «Как не желать того, кого любишь? Просто я всегда старался сдерживать эту любовь и - тем более - желание. А теперь… Когда Том сам разрушил все мыслимые границы между нами… Мою сдержанность разметало в клочья. Я просто поглощен Томом, весь, без остатка… И не могу ничего с собой поделать. Хочется быть еще ближе, сделать еще приятнее…» Но вот сейчас, после их близости, после ухода Тома, Гарри внезапно понял и еще кое-что. Понял причину, по которой он так боялся принять чувства Тома, впустить того в свое сердце как возлюбленного и партнера, а не просто как воспитанника. Увидев того обнаженным - «…это юное, по-подростковому слегка угловатое тело…» - он понял… Увидел и осознал - как тот на самом деле еще молод. «А ведь в столь юном возрасте любовь очень быстротечна… А уж первая любовь!.. Чаще всего она превращается просто в приятный - или не очень - жизненный опыт, который в дальнейшем лишь изредка вспоминаешь с ностальгией. Не более…» И пусть Том уже не раз доказывал ему, что вполне серьезен в своих намерениях и чувствах, но… Сегодня Гарри во всей полноте осознал, что именно этот страх и преследовал его с самого начала их отношений. «А может, и до их начала… Ведь стоило только мне задуматься о том, чтобы принять чувства Тома, как вторым контраргументом - сразу после «он ведь моя семья, почти сын!» - стало как раз «он слишком юн для меня». И так оно и остается до сих пор. И пожалуй, я еще нескоро смогу избавиться от этого страха. Ведь мне… мне еще никогда не доводилось так любить… Более того, я уверен, что больше и не полюблю никого так… Так, как люблю свое сокровище… Том всегда был для меня исключением из всех возможных правил. Всегда. И если… Если однажды он скажет мне, что все это было одной большой ошибкой… Или что он больше ничего не чувствует ко мне… Это меня сломает. Конечно, я его отпущу… Отпущу, ведь нет смысла насильно удерживать рядом нелюбящего тебя человека. Это неправильно. Да и в любом случае, несмотря ни на что, на первом месте для меня всегда будет Том, его интересы, его чувства… А не мои… Ради его счастья, я готов на многое… даже задавить все те чувства, что сейчас доверху заполняют мое сердце…» Тут Гарри одернул себя, поняв, что мысли увели его куда-то явно не туда: «Что-то я совсем уж пессимистично смотрю на будущее. Нужно просто верить, что мы будем счастливы, и все. А жизнь сама расставит все по местам. И только судьбе известно, как все сложится…» *** Поняв, что уснуть снова он, судя по всему, не сможет, Гарри решил подниматься, а внезапно освободившееся ото сна время потратить на разбор скрупулезно собираемой им всю последнюю неделю информации. Все же попытку проникновения в их дом он никому спускать с рук не собирался. А уж если во всей этой истории хоть как-то замешан нынешний Темный Лорд, то бездействие и вовсе может быть опасным. Грин-де-Вальд далеко не тот человек, с которым Гарри хотелось бы столкнуться. Он и так личности всех обращающихся к нему заказчиков теперь проверял с особой тщательностью, потому как уже не раз за последние годы ему поступали предложения, рассмотреть возможность вступления в стройные ряды «соратников» данного индивида. И до сих пор Гарри считал, что вполне успешно смог откреститься от подобной «чести», но видимо, за годы тихой жизни в уединении он совсем забыл, что Темные Лорды и им подобные ответ «нет» не принимают априори. В магической Британии в целом начинало все более дурно попахивать. В воздухе английского магического сообщества все явственнее стали ощущаться липкая тревога и паника. Что-то приближалось, и это было что-то явно не самое радостное. Похоже, Грин-де-Вальд начал действовать. Если раньше у того руки не доходили до Британских островов, то теперь, очевидно, произошло нечто, изменившее приоритеты Темного Лорда и заставившее того обратить на эти территории свое пристальное внимание. Конечно, многие все еще продолжали упрямо твердить, что это всего лишь нелепые слухи, ведь Грин-де-Вальду хватает проблем и в Европе, и в России, что отчасти было правдой, но… Но в это же время хватало и тех, кто чуть ли не с ума сходил от все возрастающего страха оказаться под гнетом Темного Лорда. Таковые грозились немедленно покинуть Англию. По мнению Гарри, и первое, и второе было в принципе стандартным способом реакции английских магов на любую угрозу. Отрицание или бегство, но в любом случае - слепой страх, что и толкал либо к первому, либо ко второму. «Есть вещи, которые никогда не меняются». Но пока все еще было - по крайней мере казалось - относительно тихо, Гарри бы даже сказал - цивилизованно. Не было известий о каких бы то ни было террористических акциях, убийствах, угрозах… Не звучали громкие лозунги… Просто все чаще и чаще стали замечаться в обществе какие-то странные шевеления, вроде бы, на первый взгляд, и не опасные, но все же вызывающие смутное беспокойство. Стали происходить некие… инциденты. А никому неизвестные - и оттого подозрительные - личности стали все чаще появляться в самых разных магических локациях их напрямую не затронутой войной страны. И все бы ничего, если бы некоторые из этих личностей не были - по слухам, опять-таки ничего точного - опознаны как то ли приспешники Темного Лорда, то ли просто ему сочувствующие… Никакой конкретики, но слухи, слухи… Слухи настораживали, а вкупе с еще некоторыми добытыми Гарри фактами, заставляли все чаще возникать в его мозгу мысль, что, несмотря на все его огромное нежелание, вмешаться в творящийся бедлам ему все же придется. *** За пару следующих дней рассеянность Тома ушла. Он понемногу успокоился и вернулся в свое обычное состояние, снова демонстрируя на занятиях лучшие на курсе результаты по всем предметам. Только вот все это было чисто внешним. Внутри же на место рассеянности пришла какая-то своеобразная взволнованность, выражающаяся в приятном нетерпении и предвкушении. Том был безумно рад, что они с Гарри стали еще ближе. К тому же теперь он был уверен, что точно привлекает того как сексуальный партнер. Как-то по-другому трактовать поведение Гарри теперь было попросту невозможно! За прошедшие с того случая дни и ночи, Том - наверное сотню, а то и две, раз - прокрутил в голове все произошедшее между ним и Гарри. И каждый раз ощущал буквально переполняющее его счастье и разгорающееся внутри легкое возбуждение. Приятная дрожь пробирала все тело, стоило только вспомнить, с какой страстью и обожанием его мужчина смотрел на него. А уж как хотелось снова ощутить на себе крепкие ладони и горячие поцелуи. Страстные, жаркие, жадные, совсем не невинные… «Именно неневинные! Очень даже порочные и собственнические!» Том аж зарделся, невольно погружаясь в очередную томительную фантазию, но тут же тряхнул головой, пытаясь вернуться к чтению книги, ради которой и сидел сейчас в библиотеке. «А стоит только дождаться каникул, как мы сможем повторить! И даже зайти дальше…» *** Итак, Том с огромным нетерпением ожидал каникул, до которых осталось всего ничего - Еще целых полтора дня! - но, к сожалению, ко всей его восторженности и томлению примешивалась еще и не такая уж приятная нервозность. Ему упорно портила настроение одна мысль, а именно - их близость была очень приятна для Тома, - «да что там «приятна», это было обалденно!» - он никогда не испытывал такого удовольствия, как когда Гарри прикасался к нему. Он жаждал продолжения и абсолютно не жалел о случившемся - «исключая момент с зельями, конечно, за это стыдно…» - но вот только сам Гарри… «Было ли ему также хорошо?.. Я ведь почти не принимал участия в процессе… Все, что я умудрился сделать, - это кое-как стащить с него одежду и… скорее всего, расцарапать спину… Наверное, было не слишком приятно… По сути, Гарри позаботился и обо мне - довел до разрядки, обласкав и зацеловав всего, - а потом и о себе, а я… Я же почти ничего не сделал… Мордред, да я просто поплыл!» И такое собственное бездействие Тома совершенно не устраивало! Он не собирался быть в постели «бревном», как выражались некоторые из его сокурсников, кому хватало бескультурия в голос обсуждать с товарищами своих партнерш и партнеров. Тому же тоже хотелось доставить Гарри удовольствие! «А отдавая все на откуп ему одному, сделать этого точно не получится! Будет, как в прошлый раз, когда Гарри сделал все сам, а я только наслаждался…» Но вот с какой стороны подступиться к решению возникшей проблемы, Том не знал. Нет, он более-менее знал теорию. Давным-давно он изучил вопрос того, как двое мужчин могут заняться сексом и вообще доставить друг другу удовольствие, вот только… Как показала практика, когда доходит до дела - теоретические знания еще надо суметь применить. А в том состоянии опьяняющего возбуждения, когда телу просто хотелось всего и сразу, его мозг отказывался соображать. В итоге, со стороны Тома вся активность свелась к непонятным хаотичным поглаживаниям и поцелуям куда придется… «Вряд ли Гарри это понравилось, и было так уж приятно…» И эти размышления опять возвращали Тома к такому вопросу: что и как ему нужно сделать, чтобы Гарри всё-таки было приятно? Но раз за разом прокручивая этот вопрос в голове, Том никак не находил четкого ответа и только сильнее раздражался. Собственная откровенная неопытность его просто жутко бесила! А время поджимало… *** И вот наконец-то наступили каникулы. Через полтора часа Хогвартс-Экспресс отбывал из Хогсмида в Лондон, чтобы дать ученикам возможность встретить Праздник солнца и провести положенные ритуалы в семейном кругу. Четверка слизеринцев, как и подавляющее большинство детей, чьи родители соблюдали традиции, направлялись сейчас к большой мощеной площадке, откуда обычно учеников везли до самой станции кареты, запряженные фестралами. Все вокруг радовались солнечному дню, предстоящим каникулам, свиданию с родными… И только четверо друзей не выглядели особо счастливыми. Трое из них постоянно хмурились и косились на четвертого, чье взвинченное состояние сейчас пробивалось даже сквозь его привычную всем маску холодности. По общему мнению троицы друзей Тома, он в принципе все последние недели две вел себя весьма странно. Сначала был дерганым и раздражительным. Потом пропал куда-то посреди ночи, а вернулся с… Ну можно сказать: с отметинами весело проведенного времени. И, конечно, они вполне догадывались, с кем Том провел ту ночь. Они очень сомневались, что их друг позволил бы хоть кому-то, кроме своего вожделенного опекуна, прикоснуться к себе. Том вообще всегда отличался странной нетерпимостью к чужим прикосновениям. Был на их памяти даже случай, когда одна особо настойчивая девица попыталась того поцеловать… Том буквально в последний момент успел увернуться, но за выражением лица не уследил и так гадливо перекривился, что девчонка аж разрыдалась. Но тут уж они могли ту прекрасно понять - по крайней мере Антонин с Вальбургой, - могли признать, что вполне возможно тоже разрыдались бы, если бы объект их страсти - причем в случае Долохова совершенно конкретный «объект» - так на них посмотрел. У Тома тогда выражение лица было таким, будто его не красивая девушка поцеловать попыталась, а акромантул или скорее даже дементор! В общем, мистер Гонт объективно был единственным в мире человеком, к кому Том мог бы сбежать посреди ночи, чтобы остаться до раннего утра. Другой вопрос - при каких обстоятельствах все это произошло, и чьей было идеей? Но к сожалению, после происшествия в Малфой-мэноре и после их неосторожных расспросов и предположений, их друг четко дал понять, что обсуждать с ними свои отношения с опекуном не собирается. Том тогда неделями ходил с таким видом, будто полностью равнодушен к их существованию. Это было жутко. Навсегда потерять расположение такого человека никто из них не хотел бы. Поэтому троица друзей, не желая лишний раз провоцировать своего четвертого, предпочла затаиться и дождаться, когда тот решит сам им что-нибудь рассказать. Такое «великое событие» случалось, конечно, невероятно редко, но тем не менее Том тоже порой любил немного похвастать успехами или, пусть и косвенно, но поделиться проблемами. Но чем ближе подходили бельтайнские каникулы, тем неоднозначнее становилось поведение Тома. Тот все сильнее напоминал туго натянутую струну. И это его состояние вызывало беспокойство друзей. Понятно было, что эта напряженность напрямую связана со скорой встречей Тома со своим опекуном. Но вот какова природа этого напряжения? Это радостное нетерпение или страх ожидания? Вот что было непонятно. Поэтому они договорились между собой, что, как только обустроятся в купе, все же попытаются - наплевав на осторожность - вытянуть из друга ответы. Аппарировать из поезда на полном ходу тот вряд ли решится, значит - не сбежит, а курсирующие по вагонам старосты гарантируют их относительную безопасность. Уж убивать при свидетелях Том их точно не станет. Так что путь до места отправления карет друзья Тома проделали в напряжении и весьма натянутых разговорах, стараясь по возможности обсуждать исключительно нейтральные темы. Но тот, похоже, их стараний не оценил, потому как едва ли вообще обращал внимание на чужие слова, пребывая полностью в собственных мыслях. Но еще только выйдя из ворот замкового двора, на самых дальних подступах к нужному месту, они с удивлением обнаружили на площадке толпу ранее пришедших туда студентов, но - ни следа карет! Дети и подростки непонимающе вертели головами и переговаривались друг с другом, а вот транспорта в пределах видимости не наблюдалось. - Что-то случилось? - обратился Абраксас к ближайшему к ним слизеринцу. - Разве к этому времени кареты уже не должны были начать отбывать к станции? - Должны, - ответил светловолосый парень, оказавшийся их однокурсником Эйвери. - Но похоже, что-то случилось. Говорят, скоро должен подойти кто-то из преподавателей и все объяснить. Ох, а вот, кажется, и он, легок на помине, - кивнул тот в сторону стремительно приближающегося к толпе… *** «Дамблдор», - скривился Том, наконец выплывая из своих непростых дум. Их взаимная неприязнь, зародившаяся еще на первом курсе, так никуда и не делась. И пусть у Тома с профессором трансфигурации давно не было серьезных конфликтов, но Альбус Дамблдор все еще упорно искал поводы, чтобы снять с него пару баллов или поддеть как-нибудь. Нередко просто сверлил его неприязненным взглядом. А уж как менялось лицо профессора, когда тот оглашал результаты студенческих работ и доходил в списке до фамилии Тома и его, как и всегда, превосходных оценок! Порой ему даже казалось, что он слышит скрип чужих зубов, особенно когда Дамблдору приходилось выдавливать из себя похвалу в адрес Томаса Гонта. Ведь не похвалить его за те же достижения, за которые только что хвалил других учеников, тот не мог. Видимо, предупреждение, сделанное тому Гарри еще на третьем курсе Тома, до сих пор отменно работало, старик все еще пытался - безуспешно, стоит отметить, но… - делать вид, что никак не выделяет Тома. В любом случае, как бы Том ни относился к Дамблдору, стоило послушать то, что тот сейчас собирался озвучить, тем более раз это как-то связано с их отправкой по домам. И то, что им пришлось услышать, Тому абсолютно не понравилось. - Как это - «каникулы отменяются»?! - первым воскликнул кто-то в ошеломленно притихшей толпе, а уже после посыпались и другие возмущенные, разозленные и обиженные выкрики учеников. - Так, студенты! Студенты, попрошу тишины! - призвал их Дамблдор к порядку, пару раз хлопнув в ладоши. - Как я уже сказал, в этом году было решено не распускать учеников по домам на бельтайнские каникулы. Но это не значит, что у вас не будет каникул! Просто вам придется провести их в стенах Хогвартса. Положенные же праздничные ритуалы, - на упоминании ритуалов тот едва заметно поморщился, - все желающие смогут провести в школе, под наблюдением декана вашего факультета. Причины подобного решения школьной администрации будут озвучены сегодня на ужине. Прошу не толпиться и возвращаться в факультетские общежития. Возмущенные ученики потратили еще несколько минут на выказывание своего недовольства, но вскоре начали медленно расходиться. Тем более профессор трансфигурации отказался отвечать на какие бы то ни было их вопросы и просто наблюдал, стоя в стороне, дожидаясь, пока все разойдутся. Том же застыл на месте каменной статуей. «Что?!! Как это - Мордред вас всех раздери! - мы не едем домой?!! Мне нужно домой! Сейчас же! К Гарри! Да, я волновался, но уж точно не до такой степени, чтобы не возвращаться домой! Какого драккла вообще?! Просто какого…» - у Тома просто не находилось цензурных слов, чтобы описать свое отношение к сложившейся ситуации. - Том, нужно идти, - осторожно дернула его за рукав Вальбурга, привлекая внимание. Он поднял на нее глаза, и та невольно вздрогнула. - Я… я не думаю, что сейчас мы можем что-то сделать, - нервно пояснила подруга, указывая глазами на стоящего неподалеку Дамблдора. Том поджал губы и, оглянувшись, наконец заметил, что остались только они четверо, да пара «грифов», что все никак не могли уняться, продолжая причитать о несправедливости жизни. Ну и, конечно, Дамблдор, сверливший его взглядом. «И чего ему постоянно от меня надо?! Достал, мордредов старикан!» Том сразу же раздраженно отвернулся, стоило только их с Дамблдором взглядам пересечься, и направился обратно к школе. Он был в ярости! Из-за того, что его - уже представленное себе в подробностях - приятное времяпрепровождение с Гарри «накрылось медным тазом», хотелось орать. Хотелось глупо, по-детски заявить, что если его не отпустят, то он уйдет сам!.. «Еще и этот странный взгляд Дамблдора!..» Взгляд, который Том даже сейчас ощущал затылком. Казалось, сегодняшний взгляд чем-то отличался от всех предыдущих, уже даже привычных, неприязненных взглядов старика. Но вот чем? Этого Том не мог бы объяснить с уверенностью. Просто… просто именно этот взгляд вызывал смутные опасения. Но размышления о том, чем вредный профессор придумал испортить ему жизнь на этот раз, он решил отложить на потом. Сначала нужно понять, что делать с отменой долгожданных каникул! *** - Том, с тобой все хорошо? Ты выглядишь… нервным, - попыталась подобрать подходящее слово Вальбурга, обеспокоенно поглядывая на друга. Про себя, впрочем, она добавила, что тот выглядел далеко не просто «нервным». Стоило только прозвучать известию об отмене каникул, как Том впал в ступор. На лице того явственно читалось абсолютное нежелание верить в услышанное. Позже, уже в мужской спальне слизеринского общежития, ступор - «вполне ожидаемо», - сменился вспышкой злости и получасовым злобным шипением. А теперь, когда Том наконец выдохся, казался каким-то пришибленным и откровенно подавленным. С их другом творилось что-то странное, но, как обычно, тот совсем не спешил посвящать их в детали. *** Том вздрогнул, услышав внезапное обращение подруги, и одним ломаным движением повернулся к друзьям, что все втроем сверлили его обеспокоенными взглядами в ожидании ответа. «Нервный? Мерлин, да я не нервный! Я в трауре! Нервный, ха!.. Интересно, как я должен себя чувствовать, если самое желанное из того, что я только мог хотеть, буквально выскользнуло у меня из рук в последний момент?!» Он с самого утра был на взводе, одновременно предвкушая и волнуясь по поводу предстоящей встречи с Гарри, поэтому вполне естественно, что столь резкая отмена всех планов спровоцировала у него вспышку гнева и маленькую истерику. - Ммм… а что не так? - прикинулся Том непонимающим, спешно изобразив лицом: «и вообще, разве что-то случилось?» Пусть в душе он и признавал, что его поведение со стороны точно не выглядело нормальным - даже для него, с его привычными всплесками дурного нрава - но предпочел сделать вид, что не понимает, о чем это подруга завела речь, и что на самом деле он сейчас более чем спокоен. Ну а то, что внутри у него буря из негодования и разочарования жизнью… «Пока это опустим. И я все равно найду способ добраться до Гарри!» Верно истолковав его нежелание откровенничать, Абраксас и Антонин оба незаметно разочарованно вздохнули. Но вот Вальбурга не спешила заканчивать разговор. Та стояла, закусив губу и не отводя от Тома взгляд. «Кажется, она не намерена так легко сдаться». - Нет, Том, - покачала Вальбурга головой. - С тобой что-то очень «не так». И мне… нет нам… - исправилась та, вопросительно взглянув на парней. Оба, соглашаясь, кивнули, и девушка продолжила. - …и нам бы очень хотелось узнать - почему. И ты не можешь винить нас за излишнюю подозрительность, потому что сам своим поведением подталкиваешь нас к определенным выводам! - к концу фразы та повысила голос, словно обретя дополнительную уверенность в собственной правоте. «Видимо, придется поговорить…» - И к каким же таким «определенным выводам» я вас подталкиваю, друзья мои? Позвольте узнать? Том саркастично выделил тоном «друзья мои», но ни один из троих на столь мелкую подначку не повелся, тем более Вальбурга с темы разговора не свернула: - А к таким! Твоя нервозность явно как-то связана с мистером Гонтом! Глаза Тома моментально предостерегающе сузились, но его подруга продолжила напирать: - Нет, ты сейчас меня дослушаешь! - не вняв его предостережению, та уставилась на него в ответ не менее грозным взглядом. - Между вами явно что-то произошло! Сначала мы было подумали, что на прошлых выходных произошло нечто плохое, ведь все начало этой недели ты выглядел жутко нервным и дерганым. А то, что твое состояние точно связано с приближающимся отъездом домой, только ухудшало выводы, к которым мы пришли. Поэтому мы хотели поговорить с тобой и предложить помощь или, возможно, место, где ты смог бы провести каникулы вдали от опекуна, если тебе это необходимо. Ведь вполне нормально, что порой всем нам может понадобиться помощь. Помощь, о которой ты не умеешь просить и не просишь, даже когда надо бы!.. Но так мы думали до объявления об отмене каникул. Потому что после - твое поведение сменилось на диаметрально противоположное!.. Том! Том, что происходит? - серьезно спросила Вальбурга, опять оглянувшись на таких же серьезно настроенных Антонина и Абраксаса. Том растерянно моргнул. Потом еще раз. Поочередно посмотрел на каждого из своих… - «…друзей?.. единственных друзей…» - и неожиданно даже для самого себя, он ощутил какое-то тепло в груди и даже легкое чувство благодарности… «Похоже, эти трое, как всегда, поняли все совершенно неправильно. А моя сегодняшняя бурная реакция только еще больше все запутала. Но тем не менее стоит признать, то, что они действительно за меня волнуются и были готовы оказать мне помощь, ничего не требуя взамен, довольно… приятно?..» Том усмехнулся, внезапно вспомнив, что так и не рассказал друзьям о своих отношениях с Гарри. «Пожалуй, если учесть мое недавнее эпатажное возвращение с ночной гулянки, их беспокойство даже немного оправданно». Хмыкнув, он еще раз оглядел друзей и решил все же немного просветить их об изменениях в его ситуации с Гарри. Усевшись на свою кровать, Том несколькими взмахами палочки трансфигурировал стоящую напротив кровать Абраксаса в диван и приглашающе повел рукой, предлагая друзьям тоже присесть. Те явно удивились мирной реакции Тома, но покорно последовали предложению. - Я… кхм… - начал Том немного неуверенно. Все же делиться чем-то настолько личным для него было странно. - …вам не о чем переживать. Мое поведение совершенно точно никак не связано и не было связано с тем, что я не хочу возвращаться домой, или тем, что там меня ждет что-то плохое. Ничего подобного! И я могу предположить, что появление таких мыслей в ваших головах мог спровоцировать тот случай, когда я вернулся в общежитие под утро и весь в засосах. Том намеренно старался говорить как можно спокойнее, стараясь создать у друзей впечатление, что то, о чем он сейчас рассказывает, для него самого ничуть не смущающе. И хотя на них он не смотрел, внимательно изучая собственную мантию, разглаживая на ней несуществующие складки и снимая несуществующие пылинки, но вполне расслышал их смущенные покашливания. И он продолжил: - И полагаю, отчасти это моя ошибка, поскольку я совсем… кхм… забыл поведать вам о том, что еще в январе статус наших отношений с Гарри немного изменился. Полагаю, несложно догадаться, как? И почему я так расстроен, что каникулы сорвались? Когда ответом ему послужила лишь полная тишина, Том все же оторвался от своего «невероятно увлекательного» занятия по уходу за предметом своего гардероба и посмотрел на друзей. И сразу же встретился с тремя парами шокированных глаз. «И чего они такие удивленные? Разве мое поведение - а тем более засосы - не должно было натолкнуть их на эту мысль?» - недоумевал он, пока троица приходила в себя. Первой нашлась со словами Вальбурга, по которой свалившаяся новость почему-то ударила не так сильно, как по двоим парням. - То есть… Вы теперь вместе? - Да. Чему удивляетесь? Как будто ни о чем не знали и даже не догадывались. Я же говорил вам, как я отношусь к Гарри. - Нет, мы догадывались, но… Одно дело, строить догадки, а другое - точно знать. То есть, вместе?.. - Да. - Вместе как возлюбленные, а не как опекун и воспитанник? Официально? И… - С января?! - неожиданно воскликнул Антонин. Тем самым, видимо, он озвучил как раз то, что хотела уточнить Вальбурга. Судя по ее интенсивным согласным кивкам. - Но ведь уже апрель в разгаре! Это значит, что… Это значит… Вы так давно?.. - начал Долохов, обиженно хватая ртом воздух. - Почему ты так долго молчал?! Прошло уже три месяца! Разве мы не друзья? - Ммм… Том заколебался. Он не совсем понимал, что стоит ответить на такой вопрос. Эти трое, определенно, были его друзьями. Ну или, по крайней мере, людьми, ближе всех - из тех, кого он вообще когда-либо знал, - подошедшими к этому определению. Но рассказывать о своей личной жизни, пусть и в общих чертах… Возможно, это было не так уж и неправильно, тем более изначально он и вовсе не собирался скрывать от них свои отношения. Просто тогда они слишком взбесили его своими нелепыми подозрениями на счет Гарри, вот он и промолчал… «Собственно, а чем это не причина?» Ее Том и озвучил, наблюдая, как обида на лицах друзей сменяется расстройством от осознания их же собственной вины в своей непосвещенности и каким-то - даже немного забавным - смирением. - Ну хорошо, мы поняли. Сами виноваты, - отозвался Абраксас. - Но почему тогда ты такой обеспокоенный в последние дни? Временами, ты действительно выглядел очень счастливым и… одухотворенным, что ли? Что вполне стыкуется с радостью от начала желанных отношений, но почему тогда в другое время казалось, будто ты вот-вот взорвешься от напряжения и беспокойной работы мысли?.. Мистер Гонт точно не… не настаивает ни на чем… таком… - осторожно попытался опять поднять опасную тему Малфой. - Заткнись, - предостерегающе вскинул руку Том, реагируя, правда, все же куда спокойнее, чем мог бы. - Если ты сейчас продолжишь говорить то, что собирался, я точно не удержусь и брошу в тебя каким-нибудь не самым безболезненным проклятием. Абраксас послушно закрыл рот, но вопрос из его взгляда никуда не исчез. Том устало и немного обреченно вздохнул. - Да, что вас так заботит моя личная, более того, интимная жизнь?! - раздраженно спросил он. - Нуу… - неуверенно протянул Антонин. - Не то чтобы нас так уж сильно интересовало, что и с кем ты предпочитаешь делать по ночам, просто… - он замолчал, явно не зная, как правильно объяснить. - …просто ты слишком одержим мистером Гонтом. И наверняка, если тот попросит тебя, сделаешь для него… многое, - продолжила вместо друга Вальбурга. - Таким отношением очень легко воспользоваться. И мы не хотим, чтобы с тобой произошло нечто подобное. При всей своей вредности, ты такого не заслуживаешь. Том застыл, вперив в подругу удивленный взгляд, чем заставил ту смущенно заерзать и отвести глаза. Но похоже, несмотря на неудобство и смущение, девушка не собиралась отказываться от своих слов. И он опять почувствовал прилив иррационального тепла и даже благодарности, хотя их подозрения и были далеки от реальности настолько, насколько это вообще возможно. Наверное поэтому, впервые за все время их дружбы, он решил быть действительно откровенным. Тем более, что поделиться своим счастьем, а заодно и негодованием - ведь он не собирался так быстро забывать о «подставе» с каникулами! - с кем-нибудь, кто не был бы огромной рептилией, Тому уже давно хотелось. Да и… «Возможно, от этого могла бы быть даже какая-то польза… Например, когда я так отчаянно рванул в ночи к Гарри и чуть не совершил самую большую ошибку в своей жизни… Ведь если бы перед этим я хоть кому-нибудь рассказал о своих переживаниях и страхах… Может быть, меня отговорили бы от этого идиотского поступка? Или посоветовали бы что-то более разумное? Кто знает». - Вал, - спокойно начал Том, намеренно выбрав такое обращение, давая тем самым понять, что не злится и не собирается закатывать скандал. Друзья же мгновенно подобрались, готовые слушать его откровения. - Переживать о том, что Гарри может воспользоваться мной, абсолютно излишне. Это, вообще, едва ли не последнее, о чем вам стоило бы беспокоиться. В особенности в том смысле, который вы с Аби только что попытались озвучить. Хех, - Том вдруг хихикнул, - если уж на то пошло, то это, скорее, о Гарри стоило бы побеспокоиться. - А? - раздалось синхронно. - Ну вот, смотрите: вам не показалось странным, что встречаемся мы уже фактически три месяца, но вернулся в школу под утро я только однажды? Но это ладно. Разве вы хоть раз замечали на мне - до случая с утренним возвращением менее недели назад - хоть один… ммм… след… засос на шее… - Нет, кажется, ничего подобного не было, - неуверенно ответил Антонин, - Но чары же… - Ой, не надо! Вал, ты замечала на мне чары гламура? У тебя на это дело нюх, как у нюхлера на золото, замечала? - Эмм… Нет, - ответила та, все еще явно не понимая, к чему ведет Том. - Мерлин, как же с вами сложно, - он закатил глаза. - Это я все к тому, что за эти три месяца Гарри ни разу ко мне не прикоснулся. То, что произошло на этой неделе, было исключительно моей инициативой, потому что мне надоело ждать! Сам Гарри ни за что не стал бы настаивать, а тем более принуждать меня к близости! Он до последнего беспокоился обо мне, поэтому не торопил события. Он хотел убедиться, что я готов к подобному… Но мне, естественно, поцелуев было мало, поэтому я настоял на большем… Хотя фактически между нами пока еще ничего не было… - последнее предложение Том еле слышно пробубнил в сторону, - …только… Ладно, все остальное точно не ваше дело! - громко закончил он, смело глядя на ошалевших от подобной откровенности друзей. Трудно сказать, расслышали ли те все, что он сказал, но взирали на него ошарашенно, выпучив глаза. *** А удивляться было чему. Уже хотя бы одному тому, что Том действительно удосужился все им объяснить, а уж если принять во внимание содержание его речи… - Хмм… Уважаю, - внезапно серьезно заявила Вальбурга, решительно кивнув головой. - А? Не совсем понял, о чем это ты, - уточнил Том. - Понимаешь, Том, такое деликатное… Хотя нет, скорее заботливое отношение мистера Гонта к тебе значит, что он серьезен. То есть, что он не воспринимает тебя как мимолетное увлечение или кратковременный роман. Он серьезен в своих намерениях, а главное - заботится о твоем комфорте. Повезло тебе. Поздравляю. Я рада, что твои чувства оказались взаимны, - объяснила она, нежно улыбаясь. Она гораздо лучше незрелых еще мальчишек понимала, как сильно Том влип со своей влюбленностью во взрослого мужчину. А еще она понимала, что вряд ли тот смог бы разлюбить своего странного опекуна. Естественно, она не могла не переживать, как бы эта любовь не закончилась для ее друга трагедией с разбитым сердцем. Но теперь… Теперь она смотрела на Тома, расплывшегося в глуповатой влюбленной улыбке, и понимала, что может быть за того спокойна. «Похоже, мистер Гонт - достойный мужчина, и Тома он не обидит». *** Услышав слова Вальбурги, Том, неожиданно даже для самого себя, покраснел и улыбнулся. Нет, он конечно прекрасно знал - «Теперь-то уж точно!» - что его Гарри чудесный и очень заботливый, и что тот ни за что не стал бы с ним играть. Но тот факт, что это заметил и кто-то другой, приятно грел ему душу. Абраксас и Антонин, совершенно не стесняясь, шокированно пялились на него. «Кажется, моя улыбка удивила друзей куда сильнее, чем все мои откровения». И он постарался как можно быстрее состроить нейтральное выражение лица. - Кхм… *** - Так почему ты все-таки так волновался? - все же спросил Антонин. Они уже немного пришли в себя, после смутившего их всех разговора, и уселись заедать стресс принесенными домовиком Абраксаса сладостями. Особенным аппетитом отличился Том, но ему и заедать пришлось двойное расстройство. - Не так уж сильно я и волновался, - раздраженно из-за неловкости вопроса отозвался Том. - Просто… Просто мы впервые должны были увидеться с… того случая… вот я и был немного на нервах, - отговорился он. - Ооо… - глубокомысленно протянул простоватый Антонин. Задумчиво пожевав пирожное и немного обдумав ответ Тома, тот добавил. - Ну это нормально. Мы с Миртл, после нашего первого поцелуя, тоже так неловко оба себя чувствовали. Даже несколько дней избегали друг друга из-за смущения. Но со временем все проходит. Тони авторитетно покивал, чем вызвал смешки Вальбурги и Абраксаса, а также скептически вскинутую бровь Тома. - Допустим. Но сейчас меня куда больше волнует вопрос - как мне все же устроить себе каникулы вне замка? И желательно так, чтобы этого никто не заметил, - проворчал Том, вгрызаясь в очередной эклер. - Не понимаю, в чем проблема? Ты ведь постоянно сбегаешь. Что мешает тебе снова так поступить? - пожала плечами Вальбурга. - Просто появляйся хотя бы изредка в Большом зале, на обеде, да отбудь проведение ритуалов с деканом и все. Не будут же тебя специально искать? Не думаю, что кто-нибудь вообще заметит, что большую часть времени ты отсутствуешь в замке. Занятий ведь не будет, а завтрак и ужин и так большая часть народа проспит да прогуляет. Разве что, на всякий случай, можешь придумать способ, чтобы мы могли с тобой связаться и передать, если о тебе будут спрашивать. Том удивленно на нее посмотрел и задумчиво проговорил: - А ведь и правда, Вал… И неожиданно рассмеялся. Но не жутко, как порой бывало, а скорее удивленно-счастливо, чем заставил друзей тоже улыбнуться с явным облегчением. *** Но к сожалению, все оказалось не столь радужно. Том вчитывался в передовицу утренней газеты, и по мере прочтения все больше и больше злился. В статье объяснялась причина, по которой были отменены школьные каникулы, а также приводился ряд страховочных мер, которыми будут ограждены Хогвартс и близлежащие территории. В общем, причина разведенной суеты была в том, что якобы неподалеку от вокзала Кингс-Кросс были замечены сторонники Грин-де-Вальда. И то, что именно на этот вокзал прибывает поезд со студентами Хогвартса, вызвало вполне закономерную панику среди тех, чьи дети там учатся. Из-за чего - практически в последнюю минуту - было проведено экстренное собрание Попечительского совета, на котором и было принято решение не распускать детей на бельтайнские каникулы, во избежание возможной трагедии. Чтобы как следует обыскать весь вокзал и поезд и обеспечить детям достойную охрану из авроров, у Министерства магии не было ни времени, ни ресурсов. Рисковать детьми тоже никто не хотел. Вот и решили: вместо того, чтобы перекраивать расписание патрулей ДМП и вводить дополнительные дежурства - а соответственно и оплачивать их по повышенному тарифу - просто оставить детишек в Хогвартсе, заодно сэкономив и на топливе для Хогвартс-Экспресса. - Мордредовы жадные министерские шавки! Политики!.. Том был готов плеваться ядом на весь Визенгамот и Попечительский совет в полном составе и в каждого их члена по отдельности, за настолько неимоверно-глупое решение. Нет, он был вполне согласен, что путешествие поездом могло оказаться опасным. Тут все верно, дети - это всегда прекрасный рычаг давления. А в Хогвартсе учились отпрыски почти всех богатых и влиятельных династий магической Британии. И если бы гриндевальдовцы смогли захватить детей в заложники, то у их родителей попросту не осталось бы иной возможности получить тех обратно, кроме как встать на сторону Темного Лорда. Но! «Но ведь, кроме поезда, есть и другие способы перемещения! Тот же камин! Но нет, это, видите ли, слишком затратно, выделить летучего пороха на такое количество учеников». Но самое главное - что из-за неоднозначной ситуации в стране отменили и походы в Хогсмид! А территорию вокруг Хогвартса теперь патрулируют авроры! Чем полностью перекрывают любой путь из школы до ближайшего транспортного камина или хотя бы за границу антиаппарационного купола! Том был готов выть! «Эти каникулы должны были быть прекрасным временем, только для нас двоих. А что вместо этого? А вместо этого я оказался заперт в мордредовом Хогвартсе, без малейшего шанса на побег!»