След, оставшийся после нее...

      Амелия стояла словно статуя и чуть в приседе смотрела на мужчину, что сидел на матрасе через пару коек от ее собственной. Он смотрел даже не сколько на стену, а куда-то дальше. Куда-то за грань досягаемого и доступного людям. В никуда… – Пап? – еще раз спросила Блайт, чтобы убедиться, что ей самой не мерещится это после недели в изоляторе.       В ответ на ее вопрос мужчина лишь немного повернул свою голову и посмотрел на дочь. Его рот чуть открылся и оттуда потекла тонкая слюнка. Девушка посмотрела вниз, пальцы на руках и ногах двигались в хаотичности и будто скручивались в судорогах… «Накачали? – подумала Амелия.       Все это не на шутку её пугало, а страх за жизнь отца и во все заставлял сжаться до размера атома. Её терзали вопросы о том, как так получилось и что именно случилось с отцом.       Аладор не шевелился, продолжая смотреть куда-то в небытие реальность. Блайт приняла решение, которое имело самую малую вероятность. В коридорах больнице было... Безлюдно? Нет, скорее все люди давно вымерли. Свет в коридорах мерцал что добавляло своей устрашающую атмосферу. Редко в этом здании можно услышать подобную тишину…       Янтарнаглазая понимала, что придется побегать за санитарами принимает решения постучать в один из кабинетов. Чаще всего врачи или медсестры сидят по кабинетам, не высовываясь в этот ад. Оно и понятно кто захочет находится в одной палате с психологически больными людьми? Никто.       К её счастью, после трех стуков в рандомную дверь ей открывает врач. Мужчина средних лет с каштановыми волосами и круглыми очками. – Чего тебе? – басистый голос раздается из-под маски – Вы знаете, что здесь делает Аладор Блайт? –перейдя сразу к делу спрашивает девушка.       В ответ лишь тишина, доктор явно не планирует отвечать на вопросы. Что и очевидно, какое ему может быть дело до вопросов пациентки касаемо другого потерпевшего… – Прошу эта информация мне важна.       В ответ брови мужчины сдвинулись к переносице, будто внутри он сражается с выбором говорить правду или проигнорировать. – …А также почему он накачан какими-то успокоительным?       Очки блеснули, а дверь резким движением захлопнулась, не давая Блайт никаких ответов. Буркнув про себя какие здесь ужасные люди Амелии не придумала ничего лучше, чем пойти обратно в палату. Никто из работников больницы не даст ей ответы на многочисленные вопросы.       Вернувшись в палату, Амелия начала ощущать давление со стороны бледных стен и как будто они начали сжиматься. Блайт снова посмотрела на отца, вопрос о причине его нахождения в таком месте не утихал. Девушка села напротив, взяла дорогого ей человека за руку и сказала: – Пап, пожалуйста, вернись…       Ответа конечно же не последовала. Не узнавая дочь, мужчина посмотрел на верх, будто там на потолке что-то пристально наблюдало за ним. Медленно наклонившись в бок, он улегся на матрас, а его руки и ноги продолжали свисать. Его дочь встала с койки и подложила под его голову подушку. Амелия чувствовала, как слезы начинают стекать из нее глаз из-за переживаний за родного человека…       Неожиданно в палату зашла молодая девушка, тоже пациентка данного места. Ее глаза были заполнены каким-то отречением от мира, а руки сложены. Каждый следующий ее шаг сопровождался шлепками и хлюпаньем, так как ее ноги были мокрыми. Амелия не понимала, или она просто мыла ноги под раковиной или в душе, или еще хуже… унитаз. – Рейчел?       Девушка посмотрела на Амелию и затряслась в судороге. Шатаясь, она подошла к задавшей вопрос и села на другую койку позади Аладора. Если бы их кровати нумеровали от окна, то Амелия была бы первой, Рейчел третьей и отец Блайт между ними. Осторожная рука пациентки потянулась в мужчине и начала медленно и осторожно трепать ему волосы. – Мама думала, что ребенок выживет. Я верила, что сын небу не нужен, но оно решило…       Амелия никогда не пыталась сблизится с пациентами, но редкими моментами она умудрялась найти общий язык с теми, кто был более здравым чем остальные. К сожалению, Рейчел к этим здравым не относилась. Странная походка и поведение, да и несет откровенный бред про какого-то ребенка. – Можешь не трогать моего отца? – обратилась Амелия к девушке.       Рейчел никак не отреагировала и продолжала гладить мужчину, одновременно шепча какие-то слова на непонятном языке. Будто два ребенка придумали свой тайный язык и общаются исключительно на нем, чтобы никто не мог их понять. – Рейчел! – уже переходя на крик сказала Амелия, – убери свою руку от него!       Девушка отпрянула и наклонила голову в сторону. Замерев на мгновение, она полностью показывала свое непонимание на такую бурную реакцию Амелии. Встав со своей кровати, Рейчел подошла к окну и молча смотрела на улицу… – Добрые люди сказали мне, что тут безопасно… Злые люди живут с той стороны, я не хочу видеть злых людей. – Господи, – закрыв лицо произнесла Амелия, – чем я только занимаюсь. Мой отец здесь, а я сижу и слушаю этот бред…       Услышав слова Амелии, Рейчел недовольно посмотрела в ее сторону и чуть ли не заячьими прыжками добралась до девушки. Их лица были на расстоянии пары дюймов, Амелия смотрела со страхом, когда Рейчел была сильно нахмуренная и даже в ярости. – Ты не знаешь, что я вижу, а я вижу зло. По сравнению с которым зло здесь меркнет. – в этот момент Эмити посчитала, что Рейчел будто подменили. Это не была та сумасшедшая, которую она только что отогнала, будто здравый смысл все же взял над ней верх, – Отец твой тоже из-за зла на улице. Я слышала, что даст тебе покой… – Что? Скажи, что с ним! – Не могу… – ответила Рейчел, – зло не хочет, чтобы ты знала. Ночью узнаешь.       Ни сказав больше ничего, Рейчел встала и ушла из палаты, оставив Амелию с отцом в пустой палате. Их одиночество нарушила противная санитарка, которая недовольно посмотрела на Амелию и велела ей идти на обед. Девушка снова пыталась узнать насчет своего отца, но ее прервали повторным требованием пойти в столовую. Не в силах отказать, Блайт встает с койки и идет. Попутно слушая бурчание женщины за своей спиной и, полчки с криками поторапливаться.       Уже в столовой девушка взяла свою порцию и села на свободное место. Каша. Сегодня им подали кашу, странно пахнущая, липкая и как будто еще уже кто-то ел до Амелии. Набрав немного в ложку, девушка перевернула ее и посмотрела, что будет происходить. Ничего, эта субстанция точно нарушала законы физики. Грустно выдохнув, Амелия начала махом закладывать и глотать то, что здесь называют едой. Делала она это максимально быстро, чтобы не почувствовать на языке этот постный вкус. Ни сладкое, ни соленое, казалось, что картон от почтовых коробок и то будет вкуснее. Краткими перерывами девушка запивала чаем, который тоже был странного вкуса из-за содержащейся в нем пищевой соды.       Закончив, Амелия буквально вскочила со стула, положила тарелку перед окошком и побежала в палату. Отец по-прежнему безмолвно лежал и смотрел куда-то в пустоту. Вскоре в коридоре послышался гул и шаги, некоторые пациенты зашли в палату. Кто-то обратил внимание на Аладора, но почти сразу вернулся к обычному делу. После обеда у всех было свободное время препровождение. Блайт несколько секунд думала на тему, как провести это время и придумала. Выйдя из палаты, Амелия пошла в конец коридора, где была небольшая полка со старыми книгами. От который уже приближаясь можно было почуять запах той вековой пыли и чего-то еще, накопившегося за годы… Проводя пальцем, янтарнаглазая мельком смотрела на названия и уже смотрела следующие. Остановилась она на одной книге, небольшой сборник из трех историй. Взяв эту книгу, девушка села на пол возле отца и раскрыла ее на начале первой истории. «Нас связывает лишь подпись договора»       Начав читать, Амелия окрестила эту историю банальщиной и ничем не примечательной работой. Назвать себя литературным критиком у девушки язык не поворачивался. Но за жизнь она уже читала подобные истории, где любовь только по расчету и для извлечения выгоды одной стороне и тем, кто стоит выше второй.       Читала она точно и быстро, даже не замечая, как в палате все затихло. Каждые пару минут слышался шорох страниц от их переворота. Осознав, что Амелия больше не слышит других, она подняла голову и осмотрелась. Остальные девушки сидели на полу, на подоконниках, на своих койках и просто смотрели и слушали ее голос. – Можешь… п-п-п-продолжить… – сильно заикаясь и сказала одна из девушек.       Амелия немного напряглась, но продолжила, примерно через полчаса она дошла до середины и впала в ступор. После страницы «56» сразу начиналась «59», небольшой части просто не было. Так же Амелию насторожил запах, он перестал быть старинным, а скорее неприятный. Чуть принюхавшись к книге, Блайт почувствовала неприятных запах аммиака и женских выделений…       Пара страниц была слипшейся, а через них просвечивалась засохшая кровь. Сглотнув слюну и попытавшись отогнать осознание, Амелия пропустила пару глав и больше приблизилась к финалу истории. Сам финал девушку к неожиданности ее самой удивил, главная героиня узнает правду о лживости чувств и покончила с собой. После был небольшой эпилог, а следующие истории Амелия решила не читать… Отец Амелия неожиданно протянул свою руку и положил ее на плече дочери, Блайт посмотрела в сторону, и он улыбнулся. – Пап… – заплакав, девушка прижалась к мужчине и обняла его…       Остаток дня Амелия провела, не отходя от отца и почти не слыша остальных. Ближе к вечеру в палату зашла санитарка и объявила о начале вечернего сеанса. Их проводили достаточно редко, но, когда они были пациенты старались не упускать возможности. Амелия решила немного отвлечься и пойти глянуть одним глазком. В противоположном конце коридора в пустой палате стоял старый телек огромных габаритов. Все сидели на полу и смотрели в экран, шел какой-то фильм… про врачей. Ну кто бы сомневался. Поддерживая кулачком голову, Амелия даже не запомнила происходящее на экране, она как будто уснула. Дальше был ужин, который был еще противнее обеда.       Все так же быстро, будто в тюрьме заглотив свою порцию девушка вернулась в палату и почти сразу легла на койку. Ее отец лежал так рядом, но и одновременно далеко от нее… Тот вечер ей казался куда более тихим, но нисколько не спокойнее. … – Амелия… – тихо шепча сказал чей-то женский голос, – Амелия…       Рука начала качать тело Блайт, а губы той, что это делали все повторяли ее имя. Открыв глаза, девушка увидела размытую фигуру девушки более старше, чем самой Амелии. Зрение постепенно вернулась, и она увидела. – Рейчел? – сказала Амелия и ее рот тут же закрыла ладонь девушки. – Тихо ты! – шепча и скрепя зубами молвила пациентка, – нам в последнюю очередь надо, чтобы мы других разбудили. – Погоди… а как ты… ну… ты адекватная…       В ответ на эти слова Рейчел нахмурилась и скрестила руки. Надув губы, как маленькая девочка, она пробурчала: – Хочешь, стану той Рейчел, которую ты днем видишь? И тогда не узнаешь от меня того, что тебе нужно.       Слова девушки заставили Амелию дрогнуть. Она поняла, что нужно быть более сдержанной, иначе она рискует остаться ни с чем. – Прости… – тихо сказала Блайт. – Прощаю. Так, смотри… Твой отец находится здесь уже третьи сутки, или все четыре если считать этот день. За день, до его появления я слышала разговор на тему того, что прибудет новый пациент (говорит об Аладоре), а из кабинета Тибблза вышла женщина. Богатая и со сложной улыбкой, она громко топала и ушла сразу же. – А что с моим отцом?       Рейчел посмотрела на мужчину и тяжело вздохнула. – Он искал тебя и требовал привести его к тебе. Ты, кажется, была в изоляторе… за попытку побега. Даже драка была, за что его и сделали овощем… Это все, что я знаю… – Какие волосы были у той женщины? – Зеленые, такие же, как у тебя… – Мама… значит все она…       Встав с койки девушки, Рейчел чуть шатаясь пошла к себе: – Рейчел, скажи… а что с тобой случилось? И спасибо тебе… – Тебе это будет не интересно, – ответила она, – Пожалуйста… подруга? –…подруга.       ***       Доктор Тибблз – главврач психиатрической больницы, стоял возле входа в дорогой ресторан, держа в руках небольшой букет из трех роз. Его большие пальцы с нежностью обвивали их стебли. Легкий вечерний ветерок шевелил листья деревьев, создавая довольно таинственную атмосферу ожидания. Он поглядывал на часы, с каждым тиканьем его волнение только увеличивалось.       Минуты тянулись как часы, он с трепетом ожидал свою гостью. Она не была бывшей его пациенткой, но при этом она все равно часто с ним контактирует. В последнюю их встречу, Тибблз все же набрался храбрости и пригласил ее на встречу вне больничного кабинета. И она согласилась.       Врач уже начал мерзнуть, так как стоял в одной рубашке. Как вдруг из-за поворота появился шикарный автомобиль бизнес-класса темно-фиолетового цвета. Все всякого сомнения, это была она. Машина припарковалась возле входа, в паре метров от мужчины, и он поспешил к ней. Дверь открылась, и из машины вышла Одалия, приказавшая своему водителю заехать за ней через час. Закрыв дверь, он тут же удалился. – Рад вас видеть, госпожа Одалия, – поклонившись произнес Тибблз. – Взаимно, – женщина чуть протянула свою руку, как бы намекая доктору на то, как именно нужно ее встречать.       Секундное негодование, когда он понял, чего от него ждут. Взяв руку дамы, он осторожно поднес тыльную сторону ее ладони к своим губам и кратко поцеловал. – Да… это вам, – протягивая букет, Тибблз чуть приподнял голову, чтобы видеть лицо Одалии. Мужчина был на порядок ниже женщины, а если подменить, что она была на каблуках... То поставив их в ряд, можно было бы увидеть цифру «10». – Мило, – сказала женщина, взяв цветы в руку.       Протянув свою руку, врач предложил своей гостье пройти внутрь и посидеть за столиком, который он удачно заказал на сегодняшний вечер. Они вдвоем направились ко входу, и в этот момент Одалия незаметно выкинула розы в близлежащую мусорку. Зайдя в здание, их поприветствовала хостес и поинтересовалась, забронирован ли у них столик. Получив утвердительный ответ, молодая девушка сверила данные и пожелала паре приятного вечера.       Сев за столик, расположенный возле окна, Одалия взяла меню и начала его осмотр. – А где цветы? – спросил Тибблз, наконец заметив их пропажу. – Я решила передать их той девушке, которая нас встретила. Они красивые, но у меня, к сожалению, аллергия на них, при длительном контакте могу потерять сознание.       Ложь. Все сказанное ею сейчас было ложью, которой Одалия пыталась вызвать чувство понимания и сострадания. Мужчина не знал всей истории и причины содержания родной дочери и мужа Одалии, но все равно был готов как верный пес помочь ей.       Вскоре к ним подошла официантка с блокнотом и ручкой. – Добрый вечер. Могу ли я принять ваш заказ?       Тибблз попросил минутку и раскрыв меню начал смотреть на его содержимое. – Я буду н-наверное… стейк из свинины. – сильно запинаясь произносил мужчина, – А к-к ней принесите д-два бокала и бутылочку красного вина.       Как только девушка записала все в блокнот и повернулась к Одалии, та без колебаний выбрала блюдо из рыбы. Она не в первый раз ходит в это заведение, и все его меню женщина знает наизусть. Записав все, официантка сообщила, что заказ будет готов в течении пятнадцати минут, представилась Евой и удалилась. Вино она им принесла почти сразу. – Мисс Блайт, предлагаю в честь этого вечера нам пропустить по бокальчику, – с легким задором произнес доктор, открывая бутылку. – Как там моя дочь?       Вопрос оказался неожиданным и откровенно застал его врасплох. Он отложил бутылку в сторону и сложив руки начал задумчиво шевелить губами. – Как она, все вроде стабильно. Сегодня днем ее выпустили из изолятора. Ее поведение оставляет желать лучшего, но она еще ничего не сделала, чтобы снова угодить в изолятор. – Это радует. Вы не представляете какое это горе. Моего единственного сына убили, – демонстративно достав из кармана платок, женщина уронила пару слезинок и поспешно из вытерла, – а после моя дочь сошла сума и оказалась в ужасном месте. – Я бы не называл это место ужасным...       Воспоминания из подросткового возраста Тибблза нахлынули на него. Он ведь пошел в медицину по личному желанию, его родного брата упекли в психушку и подвергали издевательствам со стороны персонала. Навещая его, он каждый раз видел новые синяки или не обнаруживал какой-то зуб. Не выдержав, он повесился в палате… Отмахнув эти дурные мысли, он вернулся в реальность. – Но вы правы. Мне понять этого, у меня ведь нет детей. – Какая жаль… – Гхм… – промычал он.       Как только им принесли заказ, пара решила отвлечься от тяжелого разговора. Тогда мужчина и открыл вино и налил до середины в оба бокала. – Есть одна вещь… которую я хотела бы у вас попросить. – Да, конечно. Все что угодно, – сказал Тибблз. – Незадолго до помещения моей дочери, я узнала, что она лесбиянка. – Ой-ой-ой... – Именно, поэтому прошу вас, ужесточите меры по ее содержанию. – Хорошо, мы можем назначить ей шоковую терапию или… – Прекрасно! – резко оборвала его женщина, – И насчет ее побегов, если она или мой муж попытаются еще хоть раз покинуть территорию больницы. Стреляйте на поражение. – …Все будет сделано. А сейчас.       Взяв бокал, они звонка звякнули ими, и мужчина почти залпом испил все его содержимое. Одалия злобно улыбалась, понимая, что теперь у нее все схвачена и она тут все контролирует. Блайт смотрела на человека перед ней как то, чем легко манипулировать. Он слаб, он не способен ей противостоять и будет делать все, что она прикажет. Одалия сделала небольшой глоток из своего бокала, а все остальное поставила на стол…