Часть Меня | Part of Me

Блуждая в этой тьме,

Я жив, но одинок.

Часть меня борется с этим,

Но часть меня уже ушла.

[When I’m gone — 3 Doors Down]

Как и многие другие, Дарси всегда избегала семейных встреч и воссоединений. Её родня была достаточно большой, и она была уверена, что не знала большинства из её членов. Например, у неё был двоюродный брат, с которым она так и не познакомилась, а его мать была знакома лишь по редким телефонным звонкам и одному единственному визиту, когда Дарси исполнилось шестнадцать лет. Каждый год она отправляла яблочный пирог на день рождения, что, возможно, было милым и трогательным жестом. Её отец всегда настаивал, чтобы Дарси непременно съела кусочек и сразу позвонила, чтобы поблагодарить женщину, независимо от того, сколько ей лет. Дарси не раз задумывалась, почему так. Насколько ей было известно, её отец не питал особой симпатии к сестре своей жены. Чёрт возьми, даже её мачеха не любила свою сводную сестру. Она почти никогда не упоминала её, а если всё-таки говорила, то использовала такие слова, как «тщеславная», «горькая», «высокомерная» и, что особенно странно, «могущественная». Дарси сводила все это к простым семейным разногласиям. Она сама, например, не выносила своего младшего сводного брата. Уилбур был младше её на пять лет, но, увы, они просто не могли найти общего языка. Честно говоря, несмотря на теоретическую возможность любить его, он был, мягко говоря, свиньей. Милым, если он того захотел, но все равно — раздражающим, склонным доставать её. Мачеха в целом была нормальной, но с некоторыми проблемами и ужасным характером. Дарси так и не могла понять, что её отец нашёл в этой женщине, чтобы жениться на ней, когда ей было всего пять лет. Евгения не отличалась особой красотой, и, по сути, единственное, что связывало её с отцом, — это общая страсть к кулинарии. Ведь он был шеф-поваром. Но разве этого достаточно, чтобы стать супругом женщины с таким сложным и тяжёлым характером? Отец всегда утверждал, что единственная причина, по которой Дарси не любила Евгению, — это её вынужденная утрата котёнка, когда она переехала, поскольку Евгения ненавидела кошек. Стоило ли зацикливаться на этом, обижаться с детства? Почему бы и нет. Это также была ещё одна причина, почему Дарси не могла понять, зачем её отец вообще женился на этой женщине. Она не доверяла людям, которые не любили кошек. Её школьные друзья почти открыто намекали, что её отец — просто охотник за деньгами, ведь мачеха была невероятно богатой. Дарси не считала своего отца таким человеком, но, если честно, чтобы жить с этой женщиной, нужно было получать за это вознаграждение. Так что она решила не углубляться в эти размышления и просто воспринимать всё как обычные «семейные» проблемы. Так всё и было, пока Дарси не получила тот странный звонок от своего двоюродного брата — ребёнка, с которым она никогда не встречалась. Он спросил, знакома ли она с кем-то по имени «Эмма». Дарси была уверена, что такого имени в её жизни не было. Она предположила, что мальчишка просто проявляет интерес к своей двоюродной сестре, с которой никогда не общался. Хотя, если быть точной, они были сводными родственниками, но Дарси никогда не придавала особого значения семейным иерархиям. Это было даже немного мило. Но всё же, странно. Впрочем, Дарси решила отнести это к типичным «семейным» штукам. Возможно, она бы и задумалась о визите, потому что разговор оказался удивительно приятным для общения с десятилетним ребёнком. Затем он предложил встретиться в Бостоне и помочь ему найти кого-то — что опять же было мило, но Дарси пришлось отказаться, ведь она только что вернулась с практики у Джейн и была поглощена окончанием учебы. Когда она позвонила своей тёте перед рейсом обратно в Нью-Мехико, та ответила, что сейчас не самый подходящий момент для визита. Ответ был доброжелательным, но в нём ощущалась какая-то отстранённость. Прошел целый год с того момента, как Дарси вернулась домой из Англии на свой день рождения и снова получила свою традиционную порцию странного яблочного пирога. Она коротко побеседовала с тётей, как и всегда, поблагодарив её за пирог и открытку. В этот раз, Дарси спросила, не могла бы она поговорить с двоюродным братом. Он сначала показался немного задумчивым, но, как и в первый раз, мальчишка вскоре передал ей свою радость и заразил своим энтузиазмом. Как и тогда, он с увлечением рассказывал о каких-то необычных сказках. Было приятно осознавать, что дети всё ещё живо интересуются такими вещами. Уилбур, например, никогда не увлекался сказками. Разговор завершился тем, что Дарси оставила ему свой номер мобильного и пообещала, что они обязательно поговорят снова. И они действительно общались. Он иногда звонил ей перед сном, рассказывая о своих днях и делясь новыми историями. Она винила в этом свои телефонные разговоры с ребёнком, когда ей вдруг начали сниться очень странные сны. Ей снилось, как она снова работает на кухне с отцом, только эта кухня была не их привычной. Там был её котёнок, и она снова была маленькой. Её родители ссорились, и она пряталась под кухонным столом, крепко прижимая котёнка к груди. Его собирались забрать и утопить, потому что он порой становился невидимым. Но она любила его. Когда никто не смотрел, она тайком выскальзывала из кухни с ним и убегала. Но её мать услышала и, в ярости, начала метать в неё тарелки, чашки и кастрюли. Если бы это был лишь один такой сон, она, возможно, не обратила бы на него внимания. Но с каждым днем сны становились ярче и настойчивее, даже когда она летела обратно в Англию. Иногда она просыпалась ночью с испуганным вздохом, с именем на губах, которое ускользало от её памяти. Она часами могла стоять перед зеркалом, поглощённо пытаясь понять, что скрывают её сновидения. Даже Тор заметил, что она стала выглядеть нездорово. Дарси поймала себя на том, что развивает тревожные привычки сна, подобные тем, что были у Джейн — она старалась бодрствовать как можно дольше, словно пытаясь избежать этих снов. Снов о себе в возрасте тринадцати лет, но с совершенно другой прической и в странном платье. И там она встречала троих мальчиков. С ними она играла по всему сну, бегала, устраивала шалости, особенно направленные на свою мачеху. Один называл себя Хейха — у него были соломенные волосы, и он был вообще странным. Другой был темнокожим, с ярко-красными глазами, обожал чай и был самым умным, но и самым маленьким из них. Но третий был тем, на ком она задерживала взгляд. Дарси была уверена, что её сновидческая версия влюбилась в этого мечтательного юношу с неопрятными волосами и голубыми глазами. Она никогда не могла вспомнить его лицо, когда просыпалась — только глаза, иногда. А иногда и их не было. Дарси удивлялась, были ли это настоящие воспоминания, которые её сны продолжали перерабатывать, или почему всё это казалось настолько знакомым. Она не могла точно вспомнить всех мальчиков из своей школы, но вот эти красные глаза… Что с ней происходит? Чем бы это ни было, с каждым разом всё становилось всё более интенсивным. Чем чаще она видела эти сны, тем чаще просыпалась с головными болями, будто после тяжёлого похмелья. Она не понимала, что происходит. И вот, во время одного из их телефонных разговоров, её маленький двоюродный брат был в полном отчаянии. Он плакал, рассказывая о её тётке — женщине, которая, как Дарси только что узнала, усыновила его, — и говорил, что она злая, а теперь он живет с дедушкой. Дарси, уже чувствуя себя беспомощной в Лондоне среди Джейн и Тора, и надеясь, что смена обстановки поможет ей избавиться от головных болей, спонтанно пообещала, что приедет к нему. Он не звучал уверенно, бормоча что-то о том, что «проклятие, наверное, не позволит этого» и «ты не совсем отсюда, ты не моя настоящая кузина». Но Дарси всегда чувствовала странное желание заботиться о людях, и потому не собиралась слушать эти странные оправдания. Она заявила, что уже забронировала билет на самолёт на следующую неделю и, если он сможет, пусть пришлёт ей скан карты самого быстрого маршрута от аэропорта в Портленде, штат Мэн, до таинственного города под названием «Сторибрук», который по какой-то неведомой причине Google Maps не хотел находить. Несмотря на все его возражения — «что с ним случилось, а? Он что, так переживал, чтобы встретиться с ней?» — её двоюродный брат всё-таки прислал ей скан карты на её электронную почту, нарисованный красной ручной линией. Дарси уже заранее забронировала машину через сайт budget.com — серебристый Dodge Avenger. Всё было замечательно. Единственное, что омрачало её поездку, — это то, что в самолёте она уснула и увидела странный сон. Сон был действительно… странным. Она видела мужчину, чье лицо было размыто, и он держал её в своих объятиях, кружил с ней в лесу. В какой-то момент она оказалась в белом платье, вместо привычного красного, и вокруг появились люди. Потом он поцеловал её, и часть её сущности просто знала, что это их свадьба. Он не прекращал кружить их, кружить и кружить, и лес исчез, люди исчезли, и они оказались в лабиринте. Потом они перенеслись в комнату с тысячью дверей, а за ними появились зеркала. Затем вновь появились люди, и он продолжал кружить, кружить, кружить… Когда Дарси проснулась снова, головная боль была настолько сильной, что её настроение упало до минимума — она чувствовала себя как водитель, лишённый всякого энтузиазма. Но, по крайней мере, карта, присланная её двоюродным братом, действительно помогла. Ей пришлось несколько раз сделать неверные повороты, ведь Сторибрук почти не был указан на дорожных знаках, а местные жители, когда она спрашивала дорогу, выглядели озадаченными, как если бы не знали, где это место. Однако, когда она наконец добралась до города, оказалось, что это довольно милый и уютный уголок. По пути Дарси также позвонила тётке и поинтересовалась, не знает ли она, где можно остановиться, и не хочет ли она выпить кофе. Ведь тётя каждый год отправляла ей яблочный пирог, и было бы вежливо хотя бы сообщить, что она в городе, правда? Мачеха Генри отвечала… с некоторым напряжением. Она посоветовала позвонить, если Дарси не найдёт место для ночлега, также предупредив, что Сторибрук найти нелегко. Но она с радостью предложила ей приютить её, и это было приятно. Дарси не хотела бы навязываться дедушке своего двоюродного брата — старик, наверное, и так был загружен заботами о своём одиннадцатилетнем внуке. Так что, возможно, между её мачехой и Генри она могла бы сыграть роль миротворца. Она ведь хорошо ладила с собственной мачехой. В конце концов, она была мастером дипломатии. Чёрт возьми, она даже смогла договориться с богами Асгарда и пережила встречу с инопланетными эльфами и роботами. Разрешить семейные разногласия — это было ничто по сравнению с такими испытаниями.

***

Дарси припарковала свой Додж перед заведением, которое называлось «У бабушки». Генри сказал об этом месте: «Если она приедет…» — типа, серьёзно? Она же умеет читать карты, спасибо большое. Он будет там, с дедом, ждать её. Это, впрочем, было довольно мило — целый день ожидания. Дарси вышла из машины, стряхнула с одежды воображаемую пыль и почувствовала лёгкое волнение из-за предстоящего семейного воссоединения. Первого в её жизни, надеюсь, не обременённого неприятными сюрпризами. По пути в город она даже остановилась в лесу, чтобы переодеться прямо в машине, тщательно разгладив складки на одежде. Она выбрала своё любимое красное платье, чёрную кожаную куртку, самодельный чёрный шарф и любимые чёрные ботинки на шнурках. Она хотела произвести хорошее впечатление. Когда Дарси вошла в кафе, девушка за стойкой приветливо улыбнулась ей. В помещении было почти пусто, за одним столиком сидел симпатичный парень, который, судя по всему, оглядел её с головы до ног. Это было приятно — уверенность немного возросла. Она мысленно похвалила себя за удачный выбор одежды. И вот, внезапно, из-за стола появился ребёнок, сидящий спиной к ней. Дарси не сомневалась, что это был Генри. Подойдя к ним, она поставила рюкзак на пол, улыбнулась, и мальчик ответил ей улыбкой. — Привет, кузина. Здорово встретить человека, который мне читал на ночь истории, — сказал Генри, вставая из-за стола и протягивая ей руку. Это было мило, как он пожал её руку. — Приятно познакомиться, Дарси. Это мой дедушка, Чарминг. Дарси удивлённо посмотрела на мужчину, который вздохнул и потер лицо. — Эм… что? Ты серьёзно, малыш? Но с извиняющейся улыбкой «дедушка» протянул руку. — Можешь звать меня Дэвид. И это долгая, запутанная история про… усыновление и… молодое родительство. Дарси подняла большой палец и пробормотала: «Что угодно, что скажешь», в то время как её разум стремительно пытался разобраться. Мужчина выглядел максимум лет тридцати, а может, даже моложе. Если бы он стал отцом, скажем, лет в шестнадцать, то сейчас его ребёнку было бы около пятнадцати или шестнадцати лет. Это был бы весьма странный наследник, если бы подростковый родитель сам стал подростковым родителем (или родительницей), а затем отдал своего ребёнка на усыновление. Или же он мог бы жениться на женщине, гораздо старше себя, которая привела с собой детей и внуков. В любом случае… странно. Но она не собиралась устраивать расследование. Она села за столик рядом с Генри, и когда милая официантка подошла с приветливой улыбкой, Дарси заказала кофе и пончик. Только после этого она заметила, что Генри снова смотрит на неё странным взглядом и прячет книгу под столом. А Дэвид, похоже, пытался, но не мог скрыть своего недовольства, всё время пристально смотря на кузена с каким-то зловещим выражением лица. — Эм… окей, Генри, хочешь что-то спросить? Не стесняйся, спрашивай. Мы ведь только познакомились, это первый раз, я всё понимаю. Я вообще крутая, — сказала Дарси с улыбкой и подмигнула. Генри, хоть и улыбнулся, всё время продолжал посматривать на «дедушку». — Знаешь, мне интересно. Ты почувствовала что-то странное, когда приехала в Сторибрук? Ну, когда пересекала границу города? Дарси нахмурилась. Это что, он спрашивает, чувствовала ли она себя неловко, встречая его? Странный какой-то ребёнок. Она надеялась, что его тётя не такая же. В конце концов, он был усыновлён, правильно? Она пожала плечами. — Эм, нет? Я немного переживала, что не смогу найти это место, после того как ты сказал, что это невозможно. Но если ты ориентируешься в Лондоне, то разобраться можно везде. Там всё на другой стороне, — она усмехнулась. — Но… мне нужно было бы? Чувствовать себя странно? Генри нахмурился, и это было мило — как он серьёзно смотрел на неё. — Не думаю. Проклятие изменилось, и, мне кажется, теперь оно всё больше связано с тем, что люди уехали. Возможно, из-за того, что ты так долго отсутствовала, всё это кажется тебе странным. Ты точно никогда не была здесь раньше? Дарси рассмеялась. — Ах да, проклятие, конечно! — она подмигнула Дэвиду. Если ребёнок живёт с ним, наверное, он хорошо знаком с увлечением Генри сказками. Дэвид улыбнулся в ответ, но его улыбка была усталой. Видимо, эта история о проклятии уже порядком его утомила. — И да, конечно, я много где была. Бостон, Вашингтон, Нью-Йорк, Нью-Мексико, Лондон и недавно Портленд. Это мой рекорд, — добавила Дарси. Она подняла глаза, когда официантка, с бейджиком «Руби», принесла ей кока-колу и пончик. Пончик был просто восхитительным, и на какое-то время Дарси даже не заметила, что Генри снова переглядывался с книгой, которую прятал под столом. Она проглотила кусочек и тут же наклонилась вперёд. — Что это? Ты хочешь мне что-то показать? Генри выглядел неуверенно. — Может быть. Думаю, ты просто не помнишь, что была здесь. Мы могли бы спросить мою маму, но я не уверен, что доверяю ей в данный момент. Дэвид вздохнул. — Генри, мы об этом говорили раньше. Генри посмотрел на Дэвида, и Дарси была удивлена, заметив, как они одновременно нахмурили брови. Их глаза тоже были похожи. Может, Генри действительно был родственником «Чарминга», кто бы это ни был. Она продолжала есть и с интересом наблюдала, как они пытались переглядываться, словно каждый искал утешение в другом. — Но что если она часть головоломки? Может, она поможет вернуть их. Мне нужно найти её здесь. Может, она что-то вспомнит, — сказал Генри, и Дарси поняла, что они явно говорят о ней. Она хотела что-то сказать, но Дэвид, казалось, не был настроен на разговор. Дарси положила подбородок на руку и продолжала наблюдать, как Дэвид смотрит на Генри с выражением почти сердитой тоски. Он протянул руку к левой руке Генри, которая не скрывалась под столом. — Слушай, малыш, я обещаю, мы их вернем, но мы не можем её вовлекать. Твоя кузина Дарси должна вернуться к своей жизни, — сказал он, продолжая пристально смотреть на Генри, а затем перевёл взгляд на Дарси. — Разве это не так, Дарси? — спросил он, обращая на неё серьёзное внимание. Дарси пожала плечами, стараясь выглядеть невозмутимо. — Конечно, у меня есть своя жизнь и всё такое. Но я арендовала машину на две недели, у меня оплачиваемый отпуск. И если я могу помочь… Я как бы должна Генри, я ведь не была лучшей кузиной. Но, вы, его… эээ, дедушка, конечно. Если вы не хотите, чтобы я помогала, я подниму руки. Снова интенсивный взгляд, который даже немного развеселил Дарси. Её маленький кузен оказался таким же живым и харизматичным в реальной жизни, как и по телефону. И вот Генри использовал свои магические силы, которыми, вероятно, обладает каждый одиннадцатилетний ребёнок. Он посмотрел на него своими глазами-печальками и тоскливо сказал: — Пожалуйста. Пожалуйста, разреши мне рассказать ей. Дарси была бы готова сдаться прямо сейчас, но Дэвид, похоже, сумел устоять. Он вздохнул и, наконец, сказал: — Хорошо, сделка. Я поговорю с Реджиной позже, и если твоя кузина действительно была здесь раньше, или если ты действительно найдёшь её в том, о чём мы сможем рассказать ей завтра, когда она придёт… на пирог. Теперь он снова улыбнулся, но это была скорее короткая и сдержанная улыбка. — И это, кстати, было приглашение. Дарси ответила ему улыбкой. — Спасибо. Мне не нужно дважды просить, когда речь заходит о пироге. Она пнулa Генри локтем, и он явно не был в восторге от сделки. — Если ты печёшь хотя бы наполовину так же хорошо, как твоя мама, будет здорово. Я действительно обожаю яблочный пирог, который она присылает мне на день рождения каждый год. Генри посмотрел на Дарси, как будто у неё вдруг появилась вторая голова, и даже Дэвид выглядел ошарашенным. — Что? Яблочный пирог? Она присылает тебе яблочный пирог? — Эм… да? Она тебе никогда не говорила? Пирог приходит каждый год, ровно в день моего рождения. Генри никак не отреагировал на это. Он снова перевёл взгляд на Дэвида, и в его глазах появилась такая злость, что Дарси почти почувствовала себя виноватой. О, черт, в какую семейную драму она влипла? — Яблочный пирог. Если это не доказательство того, что она как-то связана со всем этим, не знаю, что еще. Реджина никогда ничего не делает из доброты. Она же злая королева! Ох. Слово «злая» снова прозвучало. Очень сильные чувства. Дарси никогда не называла Евгению злой. Ведьмой — да. «Злая ведьма с запада» — так они шутили с друзьями в старшей школе из-за кривого носа Евгении. Но «злая королева» — это уже совсем другой уровень. Наверное. Дэвид слегка покачал головой. — Это подозрительно, но не является доказательством. Дай Реджине шанс объясниться, ладно? Дарси слегка нахмурилась. Подозрительный яблочный пирог. Эта сторона её семьи действительно была чем-то странным. Яблочный пирог был одной из тех маленьких традиций, которые она всегда любила в семье своей мачехи. — Кстати, о тете Реджине. Мои вещи всё ещё в машине, и Реджина сказала, что я могу остаться у неё. Я как раз хочу занести их туда. Если хочешь, можем все поехать вместе? Генри вздохнул, как ребёнок, разочарованный тем, что взрослые, похоже, никогда не понимают, что происходит в мире. Дарси знала этот вздох, она тоже иногда его издавала. Это привилегия тех, кто остаётся детьми в душе. Странно было от того, что этот вздох был направлен на неё. — Ладно, окей. Лучше, чем если ты поедешь туда одна.

***

Когда Дарси приехала к Реджине, она не узнала женщину, которую себе представляла. Та оказалась утонченной и явно моложе своей сестры Евгении. Ее внешность была безупречно элегантной, и, несмотря на это, она сохраняла черты, схожие с Евгенией, хотя, судя по всему, унаследовала от нее лишь цвет глаз и волос. Реджина была очень приветлива с Дарси, интересуясь, как прошел перелет, как чувствует себя Уилбур, как обстоят дела в Англии — типичные вопросы, полные заботы. После всех разговоров о тайных интригах в кафе, Дарси ожидала, что она должна будет проявить злость, как все остальные. Генри все время наблюдал за ней с таким выражением, как будто ждал, что она вот-вот превратится в дракона. Дэвид, впрочем, вел себя гораздо более открыто и дружелюбно. Когда он спросил Реджину, может ли она вспомнить, посещала ли когда-нибудь Евгения этот город с Дарси, Дарси на мгновение показалось, что она заметила краткий блеск в глазах Реджины. Однако это чувство быстро исчезло. — На самом деле, теперь, когда ты напомнил, думаю, она действительно приезжала сюда в гости после того, как вышла замуж за Леона. Это было недолго, а Дарси была еще совсем маленькой, так что неудивительно, что она этого не помнит. Звучало это вполне убедительно, но Генри нахмурился, как будто только что укусил кислое яблоко. Дарси была почти уверена, что он шепчет «лгунья», прежде чем уговорить дедушку, что он хочет уйти. Комната, в которой Реджина предложила Дарси остановиться, была просторной и роскошной — создавалось впечатление, что богатство действительно передавалось по этой линии семьи. Дарси едва не потеряла рассудок, когда Реджина показала ей свою собственную «маленькую» библиотеку. Они сидели и пили чай, беседуя о различных вещах — в основном о колледже, о том, каким был Генри в детстве, о том, какой была ее мачеха, прежде чем Реджина извинилась и ушла по делам. Она также предупредила Дарси не ждать с ужином, так как могла задержаться. Дарси не возражала. Дом был огромный, библиотека впечатляющая, Wi-Fi стабильный и бесплатный. Она провела не меньше двух часов в Skype с Джейн и Тором — в основном с Тором, поскольку Джейн все время отвлекалась на «НАУКУ!». Оставшуюся часть вечера Дарси провела за чтением сказок просто так. Она легла спать рано, так как голова снова начала болеть, и даже не заметила, когда Реджина вернулась. Сон был интенсивным, хотя начинался вполне безобидно. Дарси оказалась дома с мачехой Евгенией, сидела перед телевизором, а на ее коленях уютно устроился котенок. Однако, когда она взглянула вниз, то увидела, что это уже не котенок, а маленькая девочка, почти трехлетняя, и Дарси сразу поняла, что это ее дочь. Она смотрела на малышку, а Евгения с улыбкой делала ей комплименты. Затем разговор принял другой оборот: Евгения начала высказывать жесткие замечания о ее муже, а потом заявила, что Дарси должно вернуться с ней домой, ведь это место не для нее и ребенка. Часть Дарси осознавала, что Евгения на самом деле хочет только добра, что она заботится о ней как мать, но другая часть была переполнена гневом. Почему она не могла понять, что Дарси любит его? Ей не нужны были дорогие платья, не нужно было ничего, кроме того, что было рядом — он был ее лучшим другом, всегда рядом, несмотря на все. Он и мальчиком поддерживал ее, и теперь он стал мужем, а у них была дочь. Ее мать должна была радоваться, а вместо этого она только жаловалась, строила козни, угрожала. Дарси крепче прижала свою дочь и выгнала мать из их дома, яростно сказав, что она не вернется, если не примет его. Она больше не была ее дочерью, пока не примет его. И Евгения ушла. Часть Дарси знала, что она уже никогда не вернется. Не нужно и говорить, что, проснувшись, Дарси почувствовала ужасную головную боль и душевную боль. Реджина предположила, что это из-за смены часовых поясов, и с готовностью принесла ей аспирин, который действительно помог. После завтрака — яблочного пирога, который Реджина испекла для нее где-то между прошлой ночью и этим утром, — Генри позвонил и предложил забрать ее из школы. Он пригласил ее на ужин в «У бабушки», где хотел познакомить с другом. Никаких намеков на злых королев или прочие ужасные вещи — это было настоящим облегчением. До полудня Дарси занималась шопингом — хотя, по сути, не было ничего особенного для покупки. Затем она пошла за Генри. Он вышел из школы, болтая с милой девочкой, которая удивительно напоминала ей кого-то. Генри все время улыбался ей так тепло, а Дарси не могла удержаться от усмешки. Маленький кузен явно влюбился. Это было так мило. Он подошел с девочкой, и в тот странный момент, когда их глаза встретились, Дарси ощутила, будто смотрит на свою маленькую копию. В какой-то степени девочка казалась ей большей кузиной, чем Генри. Она протянула руку милой девочке с яркой улыбкой, на которую та сразу ответила. — Дарси, это Пейдж. Нет, подождите, Грэйс, да? Девочка взглянула на Генри, и Дарси не удержалась от внутреннего восхищения, заметив, как румянец окрасил щеки девочки. — Ничего, — тихо сказала девочка. — Папа зовет меня Грэйс, но ты можешь не называть так. Мне нравится и Пейдж. О, двойное имя, да? Дарси вспомнила свою подругу по колледжу, которая носила прекрасное имя Кларисса-Мари, и все время было трудно определиться, как ее правильно называть. Дарси начала звать ее Кламми, чтобы подшучивать, но именно это странное прозвище стало тем, что их сблизило. Дарси присела рядом. — Я буду звать тебя Грэйс, если ты не возражаешь. Это замечательное имя. Элегантность — одно из тех качеств, которым не все девушки могут похвастаться — к сожалению, и я в их числе — а ты уже обладаешь этим в своем имени! Я так завидую. Девочка расплылась в улыбке. — Мне тоже нравится. Генри, стоящий рядом, с нетерпением добавил: — Я тоже! Дарси засунула руки в карманы своего синего пальто, привезенного из Англии, которое она выбрала на этот день. — Отлично. Так что, Грэйс, пойдешь с нами на обед «У бабушки»? Черт возьми, у этого ребенка была потрясающая улыбка. — Если вам не трудно. Генри и я всегда обедаем в там по средам, потому что там день хот-догов. Дарси засмеялась и кивнула в сторону своей машины. — Легитимная причина. Я тоже обожаю хот-доги. Садись тогда.

***

Обед с ними оказался совершенно другим, чем легкий перекус с Дэвидом и Генри вчера. Генри тоже был другим. Он ни разу не упомянул Реджину, не задал странных вопросов и даже не рассказал своих привычных историй. Вместо этого он говорил о школе, с гордостью отмечая успехи Грейс во всем. Оказалось, что она участвует в школьной театральной группе и уговорила Генри тоже присоединиться. Может, именно отсюда и его увлечение сказками. Грейс с радостью поведала, что её отец создает костюмы для спектакля. После ужина он заберет их с Генри, если, конечно, Дарси не возражает, — она снова улыбнулась той своей очаровательной улыбкой. Они смогут помочь. Генри останется ненадолго, так как ему нужно поработать над проектом с Дэвидом, но позже обязательно позвонит ей и проведет экскурсию по городу, если она захочет. Все эти планы! Дарси решила не торопиться и просто плыть по течению. Время пролетело незаметно. Прежде чем она успела осознать, час уже был около четырех, и дверь открылась. Дарси сидела спиной к ней, но ей не нужно было поворачиваться, чтобы заметить, как Грейс бросила быстрый взгляд в ту сторону, и её глаза засветились. Она мгновенно вскочила. — Папа! Вот это отношения с родителем, которым можно только позавидовать. Генри взглянул на неё с необычной внимательностью, затем приподнял бровь и посмотрел на Дарси. Она тоже повернулась. Это было трогательно — он поднял её на руки и обнял, как будто не видел целую вечность. Он был красивым отцом. Привлекательным мужчиной. Дарси подумала, чем же он занимается, потому что его мантия и фиолетовый шарф точно не подходили для повседневной одежды. На его пальто была кожа? И кожаные штаны? Может, он бывшая рок-звезда или что-то подобное. Дарси всегда немного увлекалась таким рокерским стилем. Затем он взглянул в их сторону. На мгновение Дарси отвлеклась от его лица, от его губ, но, вероятно, это было не более чем несколько секунд, потому что его улыбка вдруг исчезла. Дарси встретилась с его глазами — голубыми, и она смотрела в эти глаза сотни раз до этого, так часто, что в другом времени и при других обстоятельствах она могла бы влюбиться в них. И вот в тот момент она почувствовала, как что-то внутри неё лопается. Нет, на самом деле она просто случайно уронила стакан, и он разбился. Дарси отвела взгляд и взглянула на тот беспорядок, который устроила. По крайней мере, она пила воду. Что с ней не так? Да, у него красивые глаза, но это же не повод вести себя как школьница. Или как будто она никогда не встречала красивых мужчин. Дарси вскочила. — Чёрт, я такая неуклюжая. Простите, простите! Девушка за прилавком — Руби, — просто засмеялась и махнула рукой. — Всё в порядке. Дарси присела, чтобы собрать осколки, и подняла взгляд только когда услышала обеспокоенный вопрос Грейс: — Папа? Её отец подходил к ним. Нет, он не просто шёл, а как будто танцевал, или точнее, двигался с какой-то решимостью. Он выглядел уверенно. Дарси замерла, и инстинктивно ей захотелось отступить. Но она осталась неподвижной, когда он вдруг опустился рядом и схватил её за лицо. Его руки слегка дрожали, но хватка была уверенной. Он снова смотрел в её глаза, как будто изучал каждую черточку её лица, как будто чего-то ожидал. Дарси моргнула. Чёрт, он был красив, да, и выглядел так знакомо, но… что за грубость, черт возьми? — Э… извините? Дарси откинулась назад, потому что, откровенно говоря, не была настроена на поцелуи с незнакомцами. И он выглядел так, будто хотел либо заплакать, либо поцеловать её, когда его руки наконец опустились с её лица. Что с ним не так? — Как такое возможно? Ты умерла. Ты умерла. Он сжёг тебя… Голос мужчины был почти шёпотом, и Дарси не была уверена, говорил ли он тихо, чтобы она не слышала, или чтобы другие не услышали. Его голос звучал нервно, с каким-то паническим оттенком, как будто он вот-вот сойдёт с ума. Дарси ответила тоже шёпотом. — Думаю, вы меня с кем-то перепутали. Я вполне жива, спасибо. Тем не менее, она с трудом продолжала собирать осколки, но что-то удерживало её взгляд. Она продолжала смотреть на этого мужчину, и он всё так же смотрел на неё. При других обстоятельствах она бы не возражала. Он был невероятно красив. Даже Руби, которая подошла с ведром и шваброй, продолжала пристально наблюдать за мужчиной, но уже с явным беспокойством, а не восхищением. Соберись, Дарси, тут дети. Дарси подняла глаза, когда Генри встал с места и присел рядом с ней. Он тоже посмотрел на мужчину. О, Боже. И сделал это своим характерным, интенсивным взглядом. — Джефферсон, кто она такая? Думаю, Регина что-то с ней сделала, чтобы она не помнила и держалась подальше от Сторибрука. Дарси закатила глаза. О, нет, снова эта теория заговора. — Никто меня не держал, малыш, — проговорила она с усталой улыбкой. Мужчина, Джефферсон, снова взглянул на неё, и Дарси почувствовала, как дискомфорт нарастает. Она не знала, как реагировать на его взгляд. Затем он перевёл взгляд на Грейс, которая подошла к ним, положив руку ей на плечо. Потом его взгляд встретился с Генри. — Она не оттуда, откуда ты думаешь, — сказал он, немного замедлив речь. — Она была… Он замолчал, как будто тяжело было произнести следующие слова. — …из Страны Чудес. Но она была мертва семь лет, когда наложилось проклятие. Дарси нахмурилась, пытаясь понять, что он только что сказал. Страна Чудес? Он что, серьезно играет в эти сказки моего кузена? Может, он актёр или что-то вроде того? Тогда становится понятным, почему он так одет и помогает с костюмами для школьной пьесы. Только следовало бы предупредить её заранее, а не устраивать такие сцены. Дарси перевела взгляд на Грейс, но девочка выглядела так, как будто её отец рассказывал об этом как о совершенно обычном деле. Она даже выглядела слегка взволнованной. Может, это была какая-то игра, в которой Дарси не участвовала? Она когда-то играла с Уилбуром в Капитана Америку против ГИДРЫ, а иногда и её отец присоединялся. Это было весело, но обычно они не устраивали такие игры в ресторане с незнакомыми людьми. Дарси выкинула собранные осколки в ведро и постаралась вернуть себе спокойствие. — Да, конечно, я из Страны Чудес. Почему бы и нет? Я буду Гусеницей, и так смогу стать Бабочкой, — проговорила она с натянутой улыбкой. Головная боль снова напомнила о себе, и вся ситуация казалась слишком странной. Дарси встала, решительно взглянув на Генри, игнорируя Джефферсона и его пристальный взгляд. — Знаешь что? Разбирайтесь с этой Страной Чудес и прочими штуками, похоже, это твоё дело. Позвони, когда захочешь встретиться, ладно? Она потрепала Генри по волосам — зная, что дети это терпеть не могут, потому что Уилбур всегда ненавидел, когда она так делала, и она тоже не была в восторге от этого — и взяла свою синюю куртку, вязаную шапку и сумку. Ей нужно было поговорить с Дэвидом, чтобы разобраться, что вообще происходит. Она не возражала, но было бы намного проще быть частью этой игры, если бы она хотя бы что-то понимала. Особенно, если Генри так активно пытался её вовлечь. Хотя, знаете, возможно, это должно было её польстить. Учитывая, что ещё пару дней назад этот мальчишка даже не знал, как она выглядит. Когда она снова повернулась, этот Джефферсон тоже встал. Его взгляд, эти проклятые синие глаза, снова встретились с её. Эти странные, знакомые глаза, которые она клялась, что видела когда-то, но никак не могла вспомнить где. Возможно, она встречала его в каком-то фильме или в другом месте. — Прошу прощения, что испугал вас. Пожалуйста, могу ли я пригласить вас на чашечку чая позже? Дарси моргнула, почти не веря своим глазам. Всего минуту назад он говорил о Стране Чудес, утверждал, что она должна была бы быть мертва, а теперь приглашал её на чай и даже улыбался. И эта улыбка… Она ему очень шла. Чёрт, он был просто невероятно привлекательным, когда улыбался. Но вот, ей не давала покоя одна мысль: его волосы должны быть длиннее. И откуда вообще пришла эта мысль? — О да, конечно, приходите на чай! Папа готовит лучший чай. Я могу показать вам мой костюм! Дарси, стараясь не встречаться с его взглядом, — он был слишком интенсивен, и она не могла понять его намерений, — отвернулась и посмотрела на Грейс. Девочка сияла, глядя на неё, как будто ничего странного не произошло. Чёрт, эта девочка была просто очаровательной. Дарси всегда мечтала о младшей сестре, а не о младшем брате. Дарси вновь взглянула на этого парня, а затем перевела взгляд на Генри, который смотрел на неё с какой-то невидимой надеждой. Она растерянно потерла виски одной рукой, потрясла головой и пожал плечами. Ну да, ладно? Она была мастером импровизации. Она справится. Возможно, удастся поймать Джефферсона наедине и попросить его хотя бы предупредить её в следующий раз, прежде чем устроить такой переполох. — Эм… да, да, конечно. Чай. Хотя, мне, наверное, нужно что-то покрепче, если честно. Эти последние слова она пробормотала себе под нос, полусерьёзно, но, похоже, он её услышал. Джефферсон рассмеялся — смех был лёгким и искренним, и его звук как-то согрел её, вызвав приятное тепло в животе. Но всё равно, она никак не могла понять, что происходило с его настроением. — Я могу зайти за вами позже, и мы выпьем чаю перед тем, как Генри покажет мне Сторибрук, как мы и планировали. Подходит? Генри радостно кивнул. — Дедушка знает, где живёт Джефферсон, может, ты попросишь его пойти с тобой? Он может присоединиться к нам, когда мы будем показывать тебе город. Дарси пожалела плечами. — Конечно. Ну что ж. Она замолкла, немного колеблясь, и протянула руку Джефферсону. — Было приятно познакомиться. Наверное. Джефферсон крепко пожал её руку, и на его лице снова появилось это задумчивое выражение, как будто он что-то пытался понять. — Приятно было познакомиться. С нетерпением жду нашего чаепития позже. Чаепитие. Конечно. Дарси помахала детям и направилась к двери. Она замедлила шаг, открывая её, и оглянулась через плечо, только чтобы снова встретиться взглядом с Джефферсоном. Он не смотрел на её попу — чего бы она точно поняла, она и вправду была горда своей фигурой, и оценила бы этот взгляд — он смотрел на её затылок. Она решила проигнорировать его взгляд, но заметила довольную улыбку на лице Генри. Явно, он был очень рад всей этой ситуации. Дарси не могла понять, что могло его так радовать. Она снова помахала. — Пока. И, выдохнув, она вышла. Прежде чем сесть в арендованную машину, Дарси взглянула на посеревшее небо. — О, дорогой Тор, помоги мне пережить эти две недели, — прошептала она, садясь в машину, и поехала к дому Реджины.

***

Реджины не была рядом, и, честно говоря, Дарси это особо не огорчало. Головная боль мучила её сильнее, чем когда-либо, и единственное, чего она хотела в тот момент, это позвонить Дэвиду, а затем просто уснуть. Дэвид был на работе и, как оказалось, не мог поговорить с ней прямо сейчас. Она вскользь упомянула, что только что встретила Джефферсона, который вел себя как сумасшедший, и, на удивление, Дэвид, звучавший не слишком уверенно, ответил, что Джефферсон известен своим безумием. Ну, это не особо помогло. Она добавила, что Джефферсон, похоже, знает о плане Генри и утверждает, что уже встречал её, а также выразила надежду, что Дэвид сможет объяснить, что происходит, прежде чем он отправится с ней за Генри. После небольшой паузы Дэвид пообещал, что они трое — он, она и Джефферсон — обязательно поговорят позже, может быть, и что он заберет её из дома Реджины в семь. Дарси рухнула на кровать едва ли не сразу после того, как повесила трубку, и ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы заснуть. Этот сон был настоящим кошмаром. Она оказалась в поле ночью. Кто-то держал её за руку и шептал, чтобы она поверила ему в последний раз, поцеловал её ладонь, а затем они оба посмотрели на бушующий шторм и прыгнули в него. В следующее мгновение они оказались в комнате, полной дверей, той самой, которую она уже видела в своих снах. Только теперь они не стояли на месте, а продолжали бежать. Кто-то преследовал их, нечто огромное, зловещее. Монстр. Часть её сознания знала, что монстр убил друга. Он убил мальчика с сонными красными глазами. Ей было страшно, но она не останавливалась, бежала быстрее, охваченная паникой. И вдруг она потеряла руку, которую держала, и оказалась одна. Она закричала его имя, и увидела, как он пытался развернуться, но было уже слишком поздно. В ту же секунду она сгорела, упала, и в следующее мгновение оказалась на шахматной доске, не в силах пошевелиться. Она была пешкой. Пешкой, пешкой, пешкой. Ожидая, что королева победит её. Её разбудил звонок в дверь, и на мгновение она почувствовала лёгкую дезориентацию. Открыв дверь, Дарси встретила Дэвида в мятых вещах, и он сразу указал на её размазанный макияж. Взгляд в зеркало показал ей, что она плакала во сне. Это было… нормально. Знак того, что её нервы, возможно, не так крепки, как она думала. Она быстро переоделась в простые джинсы и серую футболку, накинула кожаную чёрную куртку и обулась в пару шикарных туфель на каблуках — потому что они заставляли её чувствовать себя готовой к бою, а в лаборатории она не могла их носить из-за шпилек. Затем она последовала за Дэвидом к его пикапу. Дорога вела их почти за пределы Сторибрука. Почти. Путь занял много времени, и казалось, что он не имеет конца. Дэвид почти не разговаривал, явно поглощённый собственными мыслями, но Дарси не возражала. Её голова ощущалась как после удара молотом Мьелнером. Дарси отвлеклась, наблюдая за лесом, и почти расслабилась. Сторибрук действительно находился в живописном месте. Ей следовало бы, может быть, исследовать этот лес. Генри, наверняка, бы это понравилось. Но она бы взяла его с собой только в том случае, если бы он хотя бы на время замолчал о сказках. Или хотя бы о Реджине и её роли в них. Для неё тётя была приятной, даже больше, чем она могла бы ожидать от сводной тёти, поэтому она действительно хотела понять, в чём заключается драма между ней и её сыном. Когда Дэвид подъехал к подъездной дорожке, Дарси не смогла не почувствовать лёгкое восхищение перед величественным белым домом. Манор. Мини-замок. Что-то в этом роде. Она стояла, разглядывая его, и поняла, что это действительно красивое место. Оно также подтверждало её предположение, что Джефферсон, вероятно, был бывшей рок-звездой или актёром. Для того чтобы владеть таким домом, нужно было иметь средства. Она жестом указала на плющ, который частично обвивал одну из сторон здания. Свистнув между зубами, она сказала: — Классный дом. Особенно с этим плющом. Джефферсон, что, богатый, или что-то в этом роде? Дэвид запер машину и пожал плечами. — Не думаю. Я никогда не спрашивал, если честно. Мы не настолько близки. Дверь распахнулась, и Грейс с Генри выбежали навстречу, весело направляясь к ним. Грейс схватила Дарси за руку, а Генри — за руку Дэвида, и они начали тянуть их к дому. — Сначала вы должны увидеть наши костюмы! Мы уже всё подготовили! — воскликнула Грейс с таким энтузиазмом, что Дарси не могла удержаться от улыбки и рассмеялась. — Да, конечно, не нужно меня тянуть, я не убегаю, — ответила Дарси, позволяя детям увлечь её внутрь. Джефферсон стоял в дверях, встречая её печальной улыбкой и кивком, но его выражение было спокойным, как будто он погружён в собственные мысли. Он был совсем не похож на того, кто только что вызывал у неё столько вопросов. Он пожал руку Дэвиду, но не успел много сказать Дарси, так как Грейс уже снова потянула её, проходя через действительно впечатляющий дом с роскошной мебелью, на которую Дарси не успела особенно обратить внимание. Почти сразу они поднялись по лестнице. Грейс распахнула дверь прямо у лестничного пролёта и, сияя от гордости, воскликнула: — Тада! Дарси оказалась в центре маленькой армии манекенов, больших и маленьких, одетых в парики, шляпы, роскошные платья и костюмы. Эти костюмы были украшены невероятным количеством блёсток, тюля, крыльев и экстравагантных шляп. Дарси застыла, проходя сквозь них, её пальцы касались дорогих тканей. Но вдруг её внимание привлекло нечто другое — обои, тёмные с красными узорами, и красный ковер. Дверей здесь было не так много, но всё это казалось знакомым. Что за чёрт? Она повернулась и увидела детей, которые смотрели на неё с ожиданием, Дэвида, разглядывающего костюмы с каким-то знакомым интересом, и Джефферсона, стоящего в дверях, явно гордого. И у него были причины для гордости. Дарси не могла понять, был ли он актёром или костюмным дизайнером, но, кажется, это не имело значения в тот момент. Она усмехнулась и показала всем большой палец: — Отличная работа. Я очень впечатлена. Всё это… — она потянула за кусочек крыльев феи, — и эти… — подняла что-то, похожее на чёрные рога, — и особенно эти… — она поставила шляпу с ушами кролика на свою голову, аккуратно, чтобы не повредить её. — …мне нравится! Обязательно приду на ваше первое представление, если оно будет на сцене, пока я здесь. А если нет, вернусь позже, чтобы посмотреть. Генри слегка наклонил голову в ответ и протянул мизинец: — Ты останешься на две недели, верно? Дарси захихикала, ей нравились такие «мизинчиковые обещания». Она пыталась убедить Тора, что все обещания на Земле заключаются в сцеплении пальцев. С серьёзным видом она сцепила свой палец с пальцем Генри: — Конечно. Обещание. Торжественно клянусь вернуться на твою постановку. И обещаю не делать ничего ненадлежащего. Грейс, казалось, была довольна, так как обернулась к своему отцу. — Можем ли мы с Генри приготовить чай сегодня, папа? А ты пока можешь показать Дарси дом? Дэвид положил руку на плечо Джефферсона. — Звучит как хорошая идея. Знаешь, ты никогда не проводил меня по дому, так что, думаю, я присоединюсь к вам. Мгновение прошло между Дэвидом и Джефферсоном, прежде чем Джефферсон кивнул и наклонился к Грейс. — Ты можешь всё приготовить, но не заливай воду, пока. Мы не хотим, чтобы ты обожглась, — сказал он, убирая прядь волос из её лица. Дарси едва не закричала от умиления. Было так трогательно наблюдать, как мужчина заботится о собственном ребёнке. И немного странно, что она так об этом думала. Как только дети покинули комнату, Дэвид закрыл дверь. Он осмотрел её, а затем Дарси хлопнула в ладоши, решив не тратить время на долгие ожидания. — Итак, кто готов мне объяснить, что здесь происходит? Эта вся история с сказками, «Страну чудес» и остальным? Это же просто странно. — Она произнесла это с едва скрываемой досадой, но, как только её взгляд встретился с голубыми глазами Джефферсона, её слова замерли. Он, как и раньше, сразу же зафиксировал на ней взгляд, как будто она был магнитом, притягивающим его внимание. И, как всегда, когда Дарси нервничала, она не могла удержаться и начала тараторить. — Потому что, знаешь, это было довольно дико, что произошло в кафе, и здорово, что ты так классно ладишь с детьми, но сейчас мне кажется, что это всё как-то безумно. Так что, объясни мне, и, возможно, будет гораздо веселее, — сказала она, чувствуя, как её нетерпение нарастает. Дэвид сделал шаг вперёд, протягивая руки, как будто пытаясь успокоить её, как испуганное животное. — Хорошо, Дарси, я понимаю, что тебе это может казаться безумием прямо сейчас. Но я прошу тебя быть хотя бы немного открытой. Дай нам шанс, и я постараюсь всё объяснить, ладно? Это не игра. Не игра. Дарси скрестила руки на груди, меняя позу, как бы закрываясь. Она заметила, как Дэвид казался человеком, привыкшим разбираться в таких странных ситуациях. Её это немного раздражало, потому что он вел себя так, будто она была самой нелепой частью всей этой истории. Она взглянула на Джефферсона. Его лицо было сложнее для понимания, но он, похоже, был искренним. Казалось, что он не скрывает ничего, не пытается манипулировать. Он был более прямолинейным. И сейчас, стоя в дверном проёме, он не выглядел слишком довольным происходящим, его взгляд перемещался то на неё, то на Дэвида. — О да, Чарминг, объясни ей. Потому что, знаешь, объяснения всегда так здорово помогали Генри. Особенно местным мастерам объяснений. Если она не вспомнит, она не поверит ни слову. Дэвид внимательно посмотрел на неё. — И что ты предлагаешь? Показать ей? Мы не можем это сделать. Дай мне сделать это по-своему, расскажу ей, что мы с Генри нашли в файлах Реджины, а потом ты сможешь добавить свою часть истории. На последних словах Джефферсон наклонил голову, и Дарси поразила молниеносная перемена выражений на его лице. Он был как открытая книга. Такое она обычно видела только у детей, и, к своему удивлению, у Тора. — Реджина. Конечно, это она всё устроила. Это всегда Реджина. Мне стоило бы отправить её в кроличью нору ещё много лет назад. Джефферсон развёл руками, затем подошёл к столу, вытащил стул и подкатил его к Дарси. С ироничным поклоном и приглашающим жестом он указал на место. — Садись. Это займет какое-то время. И тебе будет нелегко. Дарси не смогла сдержаться и сделала реверанс, прежде чем сесть и внимательно посмотреть на Дэвида. — Ну что ж, начинай. — Она не знала, чего ожидать, но она бы и никогда не подумала, что однажды встретит Норвежского бога. Дэвид осмотрел наряженные манекены и взъерошил волосы. — Ладно. Я мог бы начать с банального «жили-были», но думаю, лучше этого избежать. Я знаю, что Генри говорил тебе о своей волшебной книге, он читал тебе некоторые истории и упоминал о других вещах. Дарси кивнула, поощряя его продолжать. — Так вот, суть в том, что все сказки, мифы и легенды несут в себе частицу правды, верно? — Она восприняла это как риторический вопрос, но не смогла удержаться от смеха. В её памяти всплыл образ Тора, который зовёт свой молот, когда только падает с небес. И ещё тени тёмных эльфов в Лондоне, как будто они сбежали со страниц «Властелина колец» и разорвали небо. — Иногда это больше, чем просто крупица, у меня такое ощущение, — сказала она, задумчиво. Дэвид прищурился. — Ощущение? — Он выглядел почти… встревоженным. Дарси рассмеялась и помахала рукой. — Да, мой последний год был… довольно насыщенным. Линии между научной фантастикой и наукой, фэнтези и реальностью… Всё это стало смазанным. Ты даже не представляешь. Извини, продолжай, пожалуйста. Дэвид немного помедлил, посмотрел на Джефферсона. — Да, наверное, стоит… спросить позже. — Он немного покачал головой, потом продолжил. — Так вот, у Сторибрука тоже был очень насыщенный год, и у Генри тоже. Генри верил, что все люди в этом городе имеют свои сказочные прототипы. И ты… Дарси подняла брови, как ракета. Ого. — Я? Я ведь не отсюда. Я не персонаж из сказки. Дэвид провел рукой по лицу, словно пытаясь прогнать мысли. — Ты, может, и не из сказки. Но есть вероятность, что ты — часть её. Генри уверен, что это так. Проклятие, наложенное на Сторибрук, затронуло не только нашу память и магию. Оно также позаботилось о том, чтобы сюда не попал никто, кто не принадлежит этому месту. Когда ты пришла сюда, а потом рассказала нам о тех яблочных пирогах, которые тебе присылала Реджина, Генри был уверен в этом. И я не стал с ним спорить в этот раз. Так что мы начали разбираться. Мы не нашли ничего ясного, но наткнулись на твою папку среди вещей Реджины. Там были несколько странных моментов, но главное — твоё свидетельство о рождении. Ты родилась в Сторибруке, и твой отец подписал юридический документ, в котором говорится, что ты не вернешься сюда. Реджина не хранит папки без причины. Я знаю, это звучит запутанно, но нам нужно понять, кто ты. Она явно не хотела, чтобы ты была здесь, в Сторибруке, и нам нужно разобраться, почему. Дарси пыталась сосредоточиться, напоминая себе о Торе, Локи, Малеките. Это было так легко принять за истину, в отличие от всего, что она только что услышала. Это было легко, потому что не касалось её. Даже когда боги обрушивались на землю, она оставалась просто Дарси Льюис — нормальной и классной стажёркой. Она была побочным персонажем Джейн, просто рядом, когда происходили события. Она не была частью этих событий. Она посмотрела на Джефферсона, который продолжал шагать по комнате, и вздохнула. Затем сделала жест рукой. — Ну так спроси его. Очевидно, что вся твоя история не имеет ко мне отношения, потому что я точно не помню ничего о сказках или каком-то Магическом Лесу. Он устроил тут довольно бурную сцену раньше, и вроде бы перепутал меня с кем-то. Он сказал, что я из чертовой Страны Чудес. Он меня знал. Джефферсон остановился и посмотрел на неё. В его лице читалось такое мучение, что она почти пожалела, что произнесла эти слова. А затем он схватил шляпу с манекена и швырнул её через всю комнату. — Знал. Знал — вот ключевое слово. Она умерла в Стране Чудес, Дарси умерла за несколько лет до проклятия. Даже Реджина не может вернуть мертвых, даже Румпельштильцхен не смог. Я бы знал. Я умолял его вернуть её, я обещал всё, что угодно, но он не смог. А теперь она здесь, выглядит точно как тогда, как она. Это не имеет смысла. Он стоял, глядя на Дарси с таким болью в глазах, что она ощутила лёгкую вину. Вину за то, что не помнила, кем он её считал, за то, что не была тем, кого он потерял. Чёрт, она чувствовала вину просто за то, что была здесь, живой. Дэвид осторожно подошел к нему, как будто ожидая, что Джефферсон снова начнёт швырять вещи. — Расскажи нам всё. Мы разберёмся, что произошло. Ты знаешь Реджину, и тут должно быть что-то большее. Нам нужна твоя помощь, Джефферсон. Ты должен нам рассказать. Джефферсон выглядел колеблющимся, но затем провёл рукой по волосам и вздохнул, побеждённый. — Я убью её, если она в этом замешана, я убью её. — Он взглянул на часы. — Почти восемь. Мне нужно вернуть Грейс к её «другим» родителям. У нас… есть договорённость. Пока меня не будет, можете спуститься и попить чай. Последний взгляд на них, и он схватил одну из шляп с полки, надел её на голову и в одно мгновение исчез в дверях. Дарси проводила его взглядом с приподнятой бровью, затем повернулась к Дэвиду. — Ага. Теперь я понимаю, что ты имел в виду под «сумасшедший». Он явно король перепадов настроения. Дэвид улыбнулся усталой улыбкой. — Ну, он же Безумный Шляпник, в конце концов. Иногда я думаю, что могло его свести с ума. Наверное, Реджина как-то в этом замешана. Дарси моргнула, взглянув на полки, освещённые мягким светом, на которых было несколько десятков одинаковых шляп, и пару других с необычными моделями. — Стоило ожидать, наверное, — проговорила она, вставая с кресла и тянувшись. Она ещё раз оглянулась на костюмы, а потом снова посмотрела на Дэвида. — Кажется, всё опять крутится вокруг неё. Реджины. Почему она ведёт себя так со мной так мило, если ты считаешь её злой королевой, которая никогда не хотела, чтобы я была здесь? Дэвид пожал плечами, слегка наклонив голову. — Пока не могу сказать, потому что не знаю, какую роль тебе предстоит сыграть. Но с тех пор как проклятие разрушило все правила, всё изменилось. Может, она считает, что ты можешь пригодиться ей теперь. Или, возможно, она больше не может тебя удерживать. Дарси потерла виски. Боже, голова раскалывалась. Она не должна слишком сильно об этом думать. — Да, проклятие. Честно говоря, я всё ещё не понимаю этого. Так что я всё-таки надеюсь, что я та самая гусеничка из Страны Чудес. Мне бы не помешало немного «подкуриться». На несколько секунд Дэвид выглядел слегка озадаченным, и Дарси не смогла сдержать смех. — Просто шутка, не переживай. Я же училась в колледже. Не говори мне, что ты никогда этого не пробовал. Дэвид покачал головой. — Не знаю, не думаю, что когда-либо пробовал наркотики. Или что я когда-либо ходил в колледж. Наши жизни здесь были заморожены, и большая их часть выдумана. Но я тебя не осуждаю. Это все должно казаться тебе очень странным. Дарси смотрела на него немного дольше, чем обычно. Было очевидно, что он искренен. Он верил каждому слову, которое произносил. Генри тоже верил, и тот самый Джефферсон. Может быть, ей стоит попытаться найти хоть какую-то крупицу правды в их рассказах. Она потерла переносицу, ощущая, как болит голова. — Голова реально раскалывается. Он пообещал чай, верно? Думаю, мне как раз это сейчас и нужно. Нет, вообще, мне бы немного водки. Давайте проверим его холодильник. Дэвид последовал за ней, выходя за дверь и спускаясь по лестнице. В гостиной они обнаружили, что Джефферсон с Грейс уже ушли, но Генри всё ещё сидел на диване, держа на коленях книгу. Он с любопытством взглянул сначала на Дарси, потом на Дэвида. — Ты ей рассказал? Дэвид улыбнулся. — Ты реально слишком умен для своего возраста. Да. Мы рассказали ей. Но теперь очередь за Джефферсоном — он должен рассказать свою часть истории. Генри посмотрел на Дарси, и глаза её тут же загорелись, заметив мини-бар. Круто. Она подошла к нему и налив себе немного виски, тут же сделала глоток. — Итак, Дарси, — спросил Генри, — ты веришь в это? Дарси подняла стакан, выпила его одним махом, почувствовав, как виски проносится по горлу. Она пару раз моргнула — чёрт, это точно не был её любимый напиток. Затем взглянула на Генри и беспомощно пожала плечами. — Я не знаю. Может быть. Я не говорю, что поверю в это с первого взгляда, потому что, да, я действительно думаю, что в этом мире есть что-то большее, чем я могу увидеть или понять, но это чертовски сумасшедше. Но я видела, как более безумные вещи становились реальностью. Думаю. Но там я хотя бы смогла это увидеть. У вас есть какие-то… доказательства? Генри немного приподнял книгу. — Если это считается доказательством. Но, кроме Реджины, здесь никто не может творить магию, если ты имеешь в виду такие доказательства. Дарси подошла к нему и посмотрела на книгу. Он протянул её ей, и она села на пол, начала перелистывать страницы, а Генри и Дэвид стояли рядом и следили за каждым её движением. В основном она рассматривала картинки. Первая история была о Белоснежке. Она была немного иной, потому что Дарси не помнила, чтобы Белоснежка была воришкой, но кое-какие элементы всё-таки совпадали. И… Дарси моргнула, поднимая книгу немного выше, когда наткнулась на изображение Белоснежки с каким-то парнем на мосту. — О, подождите! Это что, ты, Дэвид? Дэвид слегка улыбнулся. — Виновен. На самом деле я не был принцем, я должен был сыграть роль Принца Джеймса. А Белоснежка, которая здесь изображена как воришка, на самом деле была настоящей принцессой. Она даже дала мне прозвище «Чарминг», и оно прижилось. На этот раз Дарси не могла сдержать смех. — Ты принц, на котором собирается жениться Белоснежка, и ты на самом деле не принц? Генри вмешался и, похоже, не смог удержаться. Он забрал книгу у неё и пролистал несколько страниц до другой картинки, на которой были изображены Дэвид и Белоснежка на свадьбе. — На самом деле, они женаты. Он стал королём. А я его внук, помнишь? Дарси посмотрела между ними и, не зная почему, почувствовала, что готова принять это как данность. — О, да, верно. Так у меня в семье есть королевская кровь. Классно. Моя лучшая подруга, возможно, станет королевой через брак, так что неплохо знать, что у меня есть король и принц, к которым можно обратиться за советом по поводу свадебных подарков. — Ты сама — дворянка. Все обернулись, когда в комнату вошел Джефферсон. Он устроился на подушке напротив Дарси, вновь устремив взгляд на нее. Его глаза были такими ярко-голубыми, что казались ненастоящими. Дарси попыталась отвлечься, с усилием рассмеявшись, чтобы развеять напряжение, и, возможно, смягчить атмосферу для всех. — Ха, черт, и вот я думала, что буду той самой Гусеницей, дурманящей разум. Ты же сказал, что я из Страны Чудес, верно? Так значит, я — Королева Червей? Могу принять эту роль. Джефферсон выглядел так, будто решал, смеяться ему или рассердиться. — Рад, что для тебя это шутка, дорогая, но нет. Ты не она. И даже если бы ты помнила, ты бы не желала этой роли. — Он бросил быстрый взгляд на Дэвида и снова обратил внимание на Дарси. — Если бы только кто-то не забрал часть тебя. Он снял шляпу с головы, подкидывая ее на указательном пальце, ловя в воздухе с почти беззаботным видом. Потом снова посмотрел на нее, и Дарси ощутила странное желание отвести взгляд. Эти голубые глаза причиняли ей головную боль. Что было нелепо, но правдиво. Странно. — Твоя мать, Евгения, была ведьмой. Говорили, что она и Реджина были сводными сестрами, но я не знаю, кто из них был незаконнорожденным. Евгения вышла замуж за старого, состоятельного мужа, который вскоре умер, оставив ее с титулом герцогини Хартвудшира. Не королева, но все же влиятельная фигура. Евгения была ленивой, капризной и нетерпеливой, так что вряд ли она бы когда-либо поднялась выше. Она, вероятно, мечтала об этом, но также страстно хотела любви. И она влюбилась в своего повара. В то время ходили слухи, что именно тогда Кора разорвала отношения с дочерью. Евгения родила дочь — тебя. Дарси не смогла сдержаться. Была какая-то пугающая точность в его словах, он так ярко описал ее мачеху, герцогиню, что это задело её. — А затем, через пять лет, она родила сына, Уилбура. Черт, он знал имя ее брата. Она никогда не рассказывала о нем. Дарси, глядя на свой пустой стакан, подняла взгляд, пока он продолжал. — После рождения второго ребенка в их браке начались проблемы. Евгения и ее повар часто ссорились, ведь она вновь увлеклась магией. Она стремилась стать сильнее, надеясь получить одобрение своей матери. Однажды она наложила заклятие на котят — все, кроме одного, погибли. А потом она наложила заклятие на своего сына, чтобы тот превращался в свинью, как только начинал плакать. Именно так её муж и узнал о колдовстве. Забавная история, правда? Улыбка Джефферсона стала едва заметной усмешкой. — И я знаю это, потому что мой отец был личным портным Евгении. Я нашел тебя с этим единственным живым котенком, спрятанным в нашей хижине на территории твоей семьи. Тебе было пять, а мне семь, и ты умоляла меня помочь защитить твоего «Чешира» от своей матери. У тебя была большая шишка на лбу, потому что она кидала в тебя тарелки, когда ты пыталась защитить этого маленького зверька, но ты не отпускала его. Он наклонил голову, и по коже Дарси побежали мурашки. В голове эхом отозвалась ее мечта. Она увидела того маленького котенка, заметила, как он становится невидимым, и почувствовала, как тарелка ударила её по голове, когда она пыталась убежать. В ее памяти снова всплыла грустная улыбка на его губах. — Думаю, я влюбился в тебя еще тогда, — сказал он, его голос был тихим и почти задумчивым. — Когда я пообещал помочь тебе, мы стали друзьями. — Ты всегда возвращалась, крадучись, чтобы проверить свою верную маленькую кошечку. Ты была удивительной. Быстрая, умная, и всегда говорила, что думала, несмотря на то что другие думали о тебе. Но ты была очень сострадательной, и верной. Я познакомил тебя с моими друзьями, Хайгой и Морисом. Мы были друзьями с самого детства, но чем старше ты становилась, тем больше обязанностей на тебя сваливалось. Уроки, чтобы стать настоящей дамой, чтобы твоя мать могла выдать тебя замуж. Но ты все равно убегала, с Хайгой, Морисом и мной, время от времени. Мы баловались с нашей магией. Она была в моей семье, как, наверное, и в твоей. Мы прыгали по порталам. Хайга получил прозвище Безумный Заяц. Он был смелым, быстрым, и никто не мог его догнать, если он не хотел. Но иногда он рисковал слишком сильно, и был… ну, таким же безумным, как и я. А Морис был Мышью. Его отец был священником, а Морис был тем, кто знал всё, кто был лучшим из нас в том, чтобы прятаться и убегать. И я, я был Безумным Шляпником. Я был тем, кто мог открывать порталы. Дарси закрыла глаза, пытаясь отогнать образы. Но они не исчезали. В её разуме всплывали картинки: бледный, худощавый, с дерзким взглядом и слегка безумной улыбкой на лице. Его волосы были как солома, а выражение лица часто украшала странная, почти игривая улыбка. И она увидела маленького Мориса, всегда скучающего от проделок Хайги. Он был тем, кто обычно их останавливал, говорил «хватит», спокойно пил чай и спал в самых неожиданных местах, потому что часто проводил всю ночь за чтением. Она так пугалась его красных глаз. И был он. Джефферсон. С его искренней, широкой улыбкой, шутками и проделками, с прекрасными глазами и дикими волосами. Он даровал ей свободу, и она была влюблена в него всю свою жизнь. Боже мой. Боже. — Мы были гениальны. Не было ничего, чего бы мы не могли сделать, не было места, куда бы мы не смогли попасть, и ничего, что мы не могли бы украсть. И я был худшим из нас. Потому что я осмелился украсть тебя. — Дарси снова посмотрела на него, сражаясь с головной болью, чувствуя, как грудь сжимается, а лёгкие и сердце захватывает холодный железный хват. Она могла лишь молча смотреть на него. — Если бы я был Безумным Шляпником тогда, это было только потому, что я был без ума от тебя. Я был всего лишь сыном портного, с небольшим количеством магии, не был достаточно хорош для твоей матери. Но это не остановило бы нас. Однажды ты просто пришла ко мне, смело заявила, что я нравлюсь тебе, и сказала, что собираешься украсть мой поцелуй. И ты сделала это. — Дарси снова встретилась с его взглядом, почувствовав, как её щеки заливает румянец. Выражение на его лице было одновременно полным тоски и счастья. Святой Тор. Это действительно звучало как-то, что она могла сделать. Это было похоже на её первый поцелуй в старшей школе и на все те отношения, что были дальше. — Твоя мать хотела выдать тебя замуж за кого-то из двора Красной Королевы, когда тебе было шестнадцать. Ты встала на дыбы, сказала, что не хочешь этого, что хочешь меня. Мы сбежали, оставив всё позади. Мы покинули Страну Чудес и отправились в Заколдованный Лес, считая, что она не последует за нами. Мы всегда были в бегах, но ты говорила, что тебе всё равно. Ты не нуждалась в роскоши, если рядом я и наши друзья. И всё было нормально, какое-то время. Всегда находился кто-то, кто помогал нам с порталами. Но потом ты забеременела. — Дарси моргнула. Что? У неё был ребёнок? С ним? Вау. Это было более шокирующе, чем всё остальное в рассказе. Но когда она посмотрела на его лицо, полное горькой радости, стало легче поверить. Она почти хотела протянуть руку к нему прямо сейчас. — Это был величайший дар, самое удивительное, что могло случиться. Но мы не были богаты. Мы едва сводили концы с концами, и как нам было воспитывать ребёнка? Ты уже не могла идти с нами, это стало слишком рискованно, и я не хотел оставлять тебя. Поэтому я ушёл. Хайга и Морис продолжили без нас, но оставались на связи. Почти три года мы едва сводили концы с концами. Я продавал шляпы и одежду, которые сам мастерил, когда не ухаживал за Грейс. А ты работала где угодно — как учитель для детей или на любой другой работе, что удавалась найти. Ты всегда была такой оптимистичной, и я верил в нас, в нас двоих. Пока однажды я не пришёл домой и не увидел тебя плачущей с Грейс на руках. Ты была так расстроена, потому что твоя мать была там. Это разрывало мне сердце, потому что я не мог дать тебе и Грейс ту жизнь, которую вы заслуживали. Ту жизнь, которую я украл у тебя. А потом вернулся Хайга. Он был безумен. Совсем безумен. Он и Морис получили предложение украсть магический артефакт. Они не знали о защите, и Морис погиб. Хайга попросил меня помочь. Если бы мы справились, нам больше не пришлось бы волноваться о деньгах. Ты просила меня не делать этого, но как я мог отказаться? Это был наш лучший шанс. И ты настояла, чтобы пойти с нами. Ты хотела оставить Грейс с Хайго, а сама пойти со мной. И моей величайшей слабостью было то, что я не мог отказать тебе ни в чём. Ты была нашей опорой, ты всегда сохраняла спокойствие и придумывала планы. Как могло что-то пойти не так, если я был с тобой? — Он сам прервал своё объяснение горьким смехом. — Я был так неправ. Я потерял тебя на этом задании. Мы недооценили нашего врага, и когда он напал, мы не были готовы. Мы пытались убежать, но он преследовал нас, и на момент я ошибся, был слишком отвлечён. Я отпустил тебя, потерял, и он схватил тебя. Он сжёг тебя, не осталось даже твоего праха, только дым. Я никогда не забуду, как ты позвала меня, и выражение на твоем лице. И мне пришлось вернуться к Грейс без тебя. И всё. Вот наша история. Тишина повисла в воздухе, и Дарси могла только молча смотреть на него. Её сердце билось так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Звук её дыхания стал громким и чётким, а в ушах звенело, когда она услышала, как Дэвид вздохнул и произнес какие-то слова, но они как будто не доходили до неё. В её сознание снова всплыли образы из того странного сна. Звуки и картинки ворвались в её голову, как вспышки воспоминаний, не оставляя места для другого. Она чувствовала, как её дыхание становится тяжёлым, как будто снова бежала, несмотря на то, что прижимала руки к ушам, пытаясь заглушить этот внутренний шум. Она увидела перед собой красный ковер, такой же, как в её воспоминаниях, и стены с знакомыми обоями. Но коридоры были бесконечными, и они продолжали бегать, и она была той, кто отпустил. Она посмотрела назад, оглянулась. И вот её ошибка. Глупость. Потому что она всегда хотела понять. В её сознание ворвался образ чудовища — Химера, горящая в огне, протягивающая к ней свои зелёные языки пламени. Она покачала головой, чувствуя, как её руки инстинктивно нашли виски, а пальцы начали массировать их, пытаясь избавиться от боли. Она закрыла глаза, отчаянно пытаясь вспомнить. — Нет. Нет, я… я не сгорела. Когда она снова открыла глаза, её взгляд встретился с Джефферсоном. Его лицо на мгновение расплылось, как будто бы время замедлилось. Он смотрел на неё, его рот был чуть приоткрыт. — Что? Что ты только что сказала? — спросил Дэвид. Затем Генри добавил: — Ты что-то помнишь, Дарси? — Он звучал так взволнованно, будто каждое слово было для него важным. Но она могла только смотреть на него. Так знакомо. Боже, как это было знакомо. Одна часть её хотела поверить в сказанное, держась за каждое слово, как за спасительный якорь, а другая была охвачена страхом. Ей хотелось встать и убежать, вернуться в Лондон, сесть на первый же самолёт и больше не думать о Сторибруке. — Я думаю, да, — почти прошептала она. Её голос звучал тихо, словно с трудом вырываясь из груди. Она чувствовала себя такой беспомощной. Как? Как она могла вспомнить что-то? И почему так мало? И почему именно сейчас, а не раньше? Джефферсон едва не вскочил с места, подойдя к ней так же, как в «У бабушки». Но теперь его движения были менее решительными, возможно, даже колеблющимися. Он не дотянулся до её лица, а осторожно положил руки ей на плечи. — Что… что ты помнишь? — его голос был полон нетерпеливого ожидания. Она нахмурилась, пытаясь схватить ускользающее воспоминание, которое продолжало ускользать, чем сильнее она пыталась его удержать. — Химера наказала меня. Это был не огонь… это была магия. Я была изменена. Я стала… пешкой. И я была на шахматной доске. И вокруг меня были другие. Долгое время. — Она немного покачала головой, затем прикрыла один виск ладонью, пытаясь взять себя в руки. — Черт возьми… Я не знаю. Это был… всего лишь сон. Я постоянно видела эти сны, и у меня была головная боль весь последний год. Всё было таким смутным, сюрреалистичным. У меня было столько всего… с Джейн, с Тором, с Темными Эльфами. Она взглянула на него, на его голубые глаза, которые не давали ей покоя, и на ту безмерную надежду, что отразилась на его лице. Это чертовски поразило ее. — Я видела тебя. Как я могла увидеть тебя в своих снах и не помнить об этом, Джефферсон? Его рука скользнула с ее плеча на ее лицо, и он улыбнулся. Это была по-настоящему искренняя улыбка. Черт, ей было любопытно, как можно забыть такую улыбку. — Это не важно. Ты здесь. Ты жива. Остальное вернется. Мы найдем способ вернуть твои воспоминания, дорогая. Дарси не была так уверена. В ее голове было лишь несколько смутных картинок. Это было слишком мало. Она даже сомневалась, что это действительно воспоминания. Но она помнила. Это было странно. — Да. Я бы очень хотела вернуть ту часть себя. Она кажется такой удивительной. Его лицо осветилось, глаза стали такими большими и влажными. Он смотрел на нее, как на нечто невероятное, нечто, что он не видел уже долгое время. Он смотрел на нее так, как Тор смотрел на Джейн, и, откровенно говоря, Дарси никогда не видела, чтобы кто-то смотрел на нее таким образом. Это заставляло ее сердце трепетать, и она не смогла сдержать легкую улыбку. — Знаешь, независимо от того, сказка это или нет, ты действительно сделала все это таким волшебным. Особенно мне понравилось, как мы влюбились и сбежали вместе. Думаю, мы должны повторить это когда-нибудь. Джефферсон усмехнулся, и его смех был тёплым и глубоким. — Как скажешь, дорогая. Затем он наклонился и прижал свои губы к ее. Это было быстро, спонтанно, сладко — так же внезапно, как и началось. Когда он отстранился, Дарси ощутила легкое разочарование. Прежде чем успела подумать, она схватила фиолетовый шарф на его шее и потянула его к себе снова, прижав его губы в более страстный поцелуй. Она знала, что у них есть зрители, и даже слышала недовольное «фу» от Генри, но ей было все равно. Впервые за долгое время ее головная боль как будто исчезла, и ей почти казалось, что она уже переживала этот момент. Все было так правильно, когда она приоткрыла губы, и он откликнулся. Их языки встретились, одна из его рук нашла затылок, и он наклонил голову, чтобы углубить поцелуй. Когда они оторвались, чтобы вдохнуть, она не отпустила его шарф, только немного ослабила хватку. Другой рукой она нежно прижала его нос, уверенная, что когда-то уже делала это. Ошарашенное выражение на его лице подтвердило это, но было слишком много вопросов, чтобы думать о них сейчас. Она лишь улыбнулась. — Не важно, как тебя зовут, Безумный Шляпник или нет, но ты определенно заслуживаешь репутации Безумного Поцелуиста. Он прижался лбом к ее лбу с широкой, слегка кривой улыбкой. — Мы еще поработаем над этим. Когда она чуть повернула голову, чтобы взглянуть уголком глаза на Генри и Дэвида, ее поразило, что на диване никого нет — только старая книжка со сказками. Это было приятно и немного тронуло ее, такая джентльменская забота с их стороны, этих королевских родственников. Когда Джефферсон откинулся на спинку дивана, она отпустила его шарф и взяла книгу, положив ее себе на колени. Вернув взгляд в его голубые глаза, она заметила, что теперь это уже не причиняло боли, а просто вызывало легкую, почти глупую улыбку. — Думаю, ты обещал чай, верно? А кто-то оставил мне домашку. Мне нужно наверстать упущенное. Можешь мне помочь? Он нежно провел большим пальцем по ее щеке, прежде чем кивнуть и встать. — Конечно, дорогая. Дарси не вернулась к Реджине той ночью. Она провела весь вечер и всю ночь, погруженная в мир сказок, слушая их и рассказывая свои собственные истории между страницами, пока не взошло солнце. Она уснула на диване, голова покоилась у него на коленях, а его шляпа была прижата к ее груди.

***

Примечания:

1) Евгения означает «Родословная», а Уилбур — «Дикий кабан». Морис в действительности переводится как «тёмнокожий», но я выбрала его не случайно, ведь латинское слово для «мышь» — muris, что звучит похоже на это имя на французском. Так что, если вам не удалось догадаться, мачеха Дарси — это Герцогиня из Алисы в стране чудес. Та самая, которая потеряла рассудок из-за перца и ударила своего ребёнка, который затем превратился в… свинью. Герцогиня также была без ума от своего повара — отца Дарси. Конечно, насколько нам известно, у Реджины нет сводной сестры. Но для женщины вроде Коры не так уж невозможно завести… любовника в Стране чудес? И, как мы знаем, Герцогиня превратила собственного ребёнка в свинью. Если это не магия, то что же это? И да, Льюис Кэрролл никогда не упоминает другого ребёнка, потому что, по сути, история Дарси произошла уже после написания Алисы в стране чудес. 2) Реджина печёт просто потрясающие яблочные пироги, и поэтому Дарси не жалуется, что ей приходится есть их снова и снова. Нужно отдать женщине должное. Что касается вопроса, как они могут быть вне Сторибрука: моё объяснение таково: проклятие Реджины в значительной степени поддается её воле. Поскольку она каждый год отправляет Дарси и её семье небольшую часть Сторибрука (например, яблочный пирог, так как Реджина — истинная любительница яблок), они могут существовать вне города. 3) Я действительно проверила, какой автомобиль Дарси могла бы арендовать в аэропорту в Портленде, штат Мэн. На самом деле можно заранее заказать машину, например, среднеразмерный Dodge Avenger через сайт budget.com. Разве это не идеально для нее? 4) Химеры существуют в Однажды в сказке. Мы никогда не видели их на экране, но в эпизоде «Леди озера» Белоснежка, Эмма и Ланселот ужинают, и на столе подают мясо химеры.