Kevin's letter

Музыка играла в наушниках, заставляя игнорировать все происходящее во круг. Кевин выресовывал страницы в тетради, знакомыми силуетами, черной девушки с дредами. Художественных способностей Кевина не хватало, что бы передать всю красоту Тэодоры Мулдани. Глаза то слишком большие, то слишком маленькие, рука одна длиннее другой, грудь... В общем, это было неважно. Кевин слишком устал за сегодня, и тихая вибрация кассеты в плеере, карандаш в руке и музыка в ушах помогала расслабиться и успокоиться. И это спокойствие сыграло с ним злую шутку. В квартире никого не было. И Кевин знал это. Рок не был слишком громким, чтобы не услышать как отпираться входная дверь. Поэтому от чувства, как кто-то или что-то касается его плеча, Кевин подпрыгнул на несколько дюймов. — Воу! — вскрикнул Кевин — напугал... Тебя стучаться не учили? — Я стучал, — спокойно ответил ему Дэвид — ты просто не слышал. — Но это не значит, что можно вот так входить и пугать! — А вдруг ты в обморок упал? Вот я и зашёл, убедиться, что всё нормально. Пофигестичным тоном сказал Ваймак, садясь на кровать напротив Кевина. В ответ на эту гениальную теорию Кевин только фыркнул. — А с чего мне в обмороке валяться? — Ну может... Не успел Ваймак и договорить, как достал из заднего кармана серебряную медаль. Только от её вида Кевина начинало мутить. Где он вообще её нашёл? Ах да. Точно. Кевин бросил её куда-то в коридоре, как только пришёл. В надежде откреститься от этого позора. — От твоей сногсшибательной игры? — продолжил Ваймак с улыбкой на лице, — Держи, она должна висеть на видном месте. Кевин с неохотой забрал медаль из рук отца. Смотреть на неё было тошно. — Мы проиграли, — тихо выдавил из себя Кевин. — А могли выйграть. У нас были все шансы, но мы их упустили. — Кевин, я уверен что... — Ты видел как мы играли?! Нет. Не видел! Перебил Кевин. — Кевин. — Мы допустили кучу ошибок! Двое наших получили жёлтые карточки, меня дважды сбивали с поля, потому что я глаза не мог раскрыть! А Тим вообще чуть ногу не сломал! — Мы это уже обсуждали, то что вы не выиграли это не значит, что можно обесценивать свои усилия. — Если бы ты там был, ты бы так не говорил. Повисла напряжённая тишина. Дэвида действительно не было на игре. О чем он удосужился предупредить за 20 минут до её начала. Нет, Кевин не обижался, Кевин вообще не из обидчевых, но всё это изрядно испоганило ему настроение и напоминание о продутом матче, да и ещё с «поздравлениями», счастья не прибавляло. В ответ на это, Ваймак устало выдохнул. — Слушай, мне жаль, что я не пришёл. Я. Я не знал что придется задержаться. Обещаю. В следующий раз я буду. Железно. — Ты так и в прошлый раз говорил. — Недоверчиво ответил ему Кевин. Дэвид уже третий раз подряд не присутствовал его на игре, и в новые клятвы отца уже не верилось. — Я Клянусь. — сказал Ваймак своим фирменным тоном. Таким же, как и в прошлые разы, но всё равно звучало очень убедительно. И Кевин поверил. А что ещё оставалось. Он расслабил надутое лицо и отпустил усталую, но искренную улыбку в сторону отца. Кевин повернулся к столу, чтоб положить медаль, и быстро вспомнил про все ещё открытый дневник с интересными, но всё ещё плохо нарисованными рисунками. — Что рисуешь? — будто прочитав его мысли спросил Ваймак. — Ничего! — выкрикнул Кевин и громко захлопнул тетрадь. Но поняв, что такой ответ прозвучал слишком подозрительно добавил, — Ну... Вообще я рисую... Там, всякое... Что в голову придёт. Пытаюсь отдохнуть после игры. — Хорошо, — непринужденно ответил Дэвид, — Как думаешь, это поможет? И отдохнуть, и загладить мою вину? — Кевин немного смутился когда увидел, как отец достает что-то из заднего кармана. И через мгновение папа протинул ему кассету на которой. Стоп. Нет. Это то, о чём он думает? От изумления и восторга Кевин по-глупому раскрыл рот, а его глаза вот вот выскочат из орбит. Кевин выхватывает касету из рук и до сих пор не может в это поверить. От переизбытка эмоцей он скоро начнет задыхаться. Но он все таки заставляет выдовить из себя слова. — Охренеть! Охренеть! — Кевин уже даже не может, как выражается отец, «фильтровать базар». Но ему всё равно, он готов вытерпеть хоть замечание, хоть пытки, ради этого фильма, он был готов на всё. Кевин думал, что не может ещё сильнее открывать рот от изумления, но перевернув кассету и прочитав онатацию чуть не запищал от восторга. — Создание и разработка, сцены, что не вошли в итог, комментарии создателей после титров... - быстро протороторил Кевин - Охренеть!! — Эй, не перебарщивай, — остудил его пыл Ваймак, вставая с кровати — ладно, пойдем смотреть, я ещё лапшу твою купил. Давай, а то остынет. И это действительно остудило его пыл. Отец ненавидил китайскую еду. В обычный день Кевин мог кое-как выпросить у отца заехать именно в китайскую забегаловку, потому что сам Девид не понимал, как можно есть эти «скользкие, острые, по консистенции сопли, внешним видом напоминающие глисты». С подобных комментариев Кевин только хихикал, и продолжал есть, не теряя аппетит. Поэтому, факт того, что папа самолично купил ему лапши, удивлял не меньше чем факт существования финских тюрем. — Серьёзно? Ты малого того что пожертвовал своим вечером, так ещё и своим ужином, чтобы передо мной извиниться? — саркастично спросил Кевин — Не обольщайся, — ответил ему Дэвид — себе я взял пиццу. И я ненамерен с тобой делиться. На это Кевин, выходя из комнаты, возмущённо воскликнул: — Ну папа! — но тут же передумал обижаться, когда увидел на куханном столе несколько коробок пиццы в пакете, свою лапшу и литровую бутылку газировки. Каким бы голодным не был его отец, один бы он с тремя порциями не справился бы. — Помоги мне перетащить это в гостиную, — сказал Ваймак доставя из пакета пиццу. — Хорошо, — ответил Кевин. Он положил бутылку под подмышку, беря одной рукой коробку лапши, как Кевину бросилось во внимание письмо, лежавшие под хрустящим пакетом. Марка на нём и характерный почерк, уже давало понять от кого оно. Кевин видел подобные письма и их содержание кучу раз, и не собирался снова его читать, но всё равно взял в руки. И снова. В тысячный раз он всматривается в письмо, пытаясь смириться с наступающим разочарованием. Снова пытался убедить себя, что это другое, это особенное. Но это был самообман. — Оно в почтовом ящике лежало, — сказал Ваймак — будешь читать? — А зачем? Я и так знаю, что там будет: «Привет сынок! Это мама! Как я скучаю, надеюсь твоя игра прошла успешно! Прости что опять не получилось приехать, но тут на Бали так круто, жаль со мной не ты, а мой новый хахаль, скучаю, целую, до следующего письма через месяц! » — То как Кевин кривил свой голос, что бы изобразить женский, должно было быть забавно, Кевину должно было быть забавно. Но среди этих высоких нот слышалось отчайне. Отчайне и грусть. Грусть и обида. Потому, что Кевин скучал. Скучал по маме. Хотел что бы она приезжала не раз в пол года, а хотя бы раз в полтора месяца. И такие письма - только напоминали о Кейли. Заставляли снова скучать. Кевин на столько скучал по маме, что иногда хотел чтобы её не было. — Ещё скорее всего это, её секретарша написала, — тихо добавил Кевин, кидая письмо обратно на стол. О да. Секретарша. Такое тоже было. Родители тоже тогда знатно поругались. И хоть Кейли ещё долго заверяла, что это было единожды, верить всё равно не хотелось. Из пучин самобичевание и обиды Кевина выдернул отец, легонько похлопав по плечу — Ладно, давай со всем этим дерьмом разберемся завтра, а сегодня пусть наши мозги будут гнить перед телеком — Дэвид ловко поставил на три коробки пиццы коробку лапши, захватив и бутылку содовой под подмышку. И зачем надо было помощь просить? Пронеслось у Кевина в голове. Но схватив кассету, быстро поскакал за папой в гостиную. И вот. Кассета в плеере, пицца открыта, пулт в руках у Ваймака, а сам Кевин ломает палочки для лопши. Готовясь к просмотру. — Какой раз мы этот фильм пересматриваем? — риторически спросил Ваймак — Без понятия, но точно не последний, раз кассета теперь наша, а не на прокат. —ответи Кевин, закидывая себе в рот лопшу. — О, Господи... Я уже жалею, что нашел её. — Ну включай! А то я так... — Кевин прервался на долгий зивок — ...все съем до начала! — Не устал? Может завтра посмотрим? — с проблеском надежды в глаза спросил Дэвид. Кевина это только возмутило. — Да пап! — Всё! Всё! Включаю...

***

Баз, дай мне руку! Закричала игрушка из телевизора, в тот момент когда другая игрушка кинула ему свою отрубленную руку. Шутка ожидаемая, но остроумная. Что заставило Ваймака улыбнуться. Но что-то было не так. Не в шутке, в чём то другом. Как в его мозг кое-что дошло. Кевин ухохатывался с любой шутки из этого мультфильма, и не услышать такой же тихий и усталый смех от сына было странно. Хотя, нет. Не странно. Ведь спящие в основном не смеются. Кевин спокой посапывал на другой стороне дивана, чуть-чуть накрывшись пледом. Ваймак поставил фильм на паузу. Свет от телевизора был достаточно ярким, чтобы осветить всю их небольшую квартиру. Он не собирается досматривать. Он не хотел включать свет. Кевину уже как пол года четырнадцать лет. Он выше половины своих одноклассников, лет с восьми играет в экси, и в общем то, давно не ребенок. Но Дэвид всё равно решает его не будить, а аккуратно взять на руки и отнести в комнату. В комнате Кевина горел свет от настольной лампы. Во сне Кевин поморщился от яркого света. Это не смутило Дэвида. Он просто хотел уложить сына в кровать и пойти тоже спать. Но, что уже смутило Ваймака, так это то, как сильнее Кевин скривился когда он положил его в постель. Гримаса боли, будто от больного зуба или живота. А причиной этой гримасы послужили синяки. Вашу ж мать. Нечайно задёртая майка показала огромный синяк под ребром. Травма была с игры, это понятно, но. Почему Кевин об этом не сказал? Всё о чём подумал Дэвид. Но он решил, что разберётся с этим завтра. Поэтому Ваймак накрывает Кевина одеялом, выключает свет и выходить из комнаты, закрывая дверь