Ребенок, в чьих руках горело пламя

      В то время, как третий этап Турнира активно готовился, директора школ-участниц напряженно засели за столом переговоров. В комнату с ними не посчастливилось попасть министру Корнелиусу Фаржу.       — Нам обещали безопасность наших детей, как это понимать?! — взмахнув руками, закричал директор Дурмстранга.       На соседнем стуле с ним Оливия Максим раздраженно отодвинулась от чужих широких жестов, чтобы продолжить крутить опаловые кольца на пальцах.       — Это не просто неуважение, это скандал! — продолжал тираду Каркаров.       В это время Люциус Малфой, по общему признанию самый прогрессивный директор за последние триста лет, который сначала пытался справиться с шумом в комнате, вскоре перешел на сторону своих побратимов по должности.       Уловив момент, когда коллеге потребуется вдохнуть, чтобы продолжить крики, Люциус спокойно сказал:       — Я считаю, что уровень подготовки, продемонстрированный Министерством Магии, совершенно не приемлем, Корнелиус.       До этого переменно то краснея, то бледнея, министр молчал, но тут же ухватился за возможность вести переговоры со своим хорошим знакомым:       — Ах, Люциус, — начал он, доставая платок с внутреннего кармана, чтобы промокнуть собравшийся на лбу пот, — я не знаю, что мне делать. Этот Дамблдор обещал, что все пройдет хорошо, но посмотри на это.       Директор Хогвартса кивнул и быстро пресек готового наброситься на министра Каркарова. Мужчина презрительно фыркнул и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Лорд Малфой, как всегда возвышенный и блистательный, спокойно сложил руки одна на другую и пристально взглянул в чужие маленькие глаза:       — Мы понимаем, но итог один — наши дети подвергаются опасности. То, что произошло во время второго этапа Турнира, не может повториться. Вы понимаете, министр Фадж?       Тот смог только кивнуть под пристальными взглядами трех персон.       — Возможно мы могли бы исправить эти беспорядки, если бы пригласили стороннего эксперта, чтобы удостовериться, что все пройдет по плану?       Несмотря на то, что Люциус продолжал смотреть на этого ничтожного, маленького труса, вопрос был адресован его коллегам.       — Очень хор’ошо, — сказала Оливия Максим, поднимаясь со своего места. Её внушительный рост тут же возвысился над мужчинами, — но если хоть одна, — женщина демонстративно подняла палец, — одна маленькая деталь пойдет не так, это будет последний р’аз, когда Шармбатон сотр’удничать с Бр’итанией, это понятно?       Министр смог только залепетать слова обещания, но директриса, не дослушав, просто развернулась, чтобы выйти из комнаты. Не успела за ней закрыться дверь, как со своего места встал Каркаров. Тот пристально сощурился на Фаджа и, ничего не сказав, также ушел.       Как только деревянная дверь хлопнула, Корнелиус сполз по стулу. Люциус, смотря на его жалкое состояние, внутренне скривился, но лицо осталось таким же безучастно вежливым.       — Я уверен, все будет хорошо, министр. Я сейчас же напишу своему эксперту. А вы — Фадж испуганно напрягся от направленного на него взгляда, — подумайте, как Дамблдор влияет на вас. И как этот бардак повлияет на ваши выборы.       Тот кивнул, но уже увереннее. Слова лорда дали ему некое направление и цель, чтобы выплеснуть злость.       Когда директор встал, дабы попрощаться и уйти, министр смог немного прийти в себя и торопливо спросил:       — Подождите, вы уверены в этом человеке? Сейчас нам как никогда нужны надежные кадры. В чем он вообще эксперт?       Люциус усмехнулся краешком губ и глубоко в душе смеялся от иронии. Он сказал спокойным, уверенным тоном:       — Поверьте мне, он эксперт во всем.

***

      Несмотря на то, что Том крайне настоятельно просил его не выставлять свое любопытство напоказ, Гарри знал, что единственный шанс скрыть свое внимание, это спрятаться в толпе. Маленький слух, который он запустил во время завтрака, показался молодым студентам настолько привлекательным, что вскоре не осталось ученика, не знавшего о нем. Появились разные дополнения, но большинство было уверено, что Альбус Дамблдор давно и неизлечимо болен и готовится спалить мир, чтобы не уходить на ту сторону в одиночку.       И так как на старика оказалось направлено множество глаз, Гарри, не скрываясь, смотрел тоже. Правда, он не искал признаков болезни, а пытался рассмотреть нечто куда более эфемерное. Магию.       Обычно он осознавал материальность только своей Тьмы, в то время как все остальные просто были набором драже с разными вкусами. Его внутренний градусник больше был настроен на «температуру», а не на определение каких-то личностных качеств, так что после нескольких минут непрерывного всматривания в мантию со звездами, Гарри понял, что ничего не добьется таким образом.       Ему нужно было понять, что не так. Эта неправильная деталь как будто лежала на поверхности. Что насторожило его, почему то, что видел парень, не соответствовало реальности? Ему тут же вспомнился день, когда он очутился в Лютном переулке. Он видел директора через окно лавки Боргина, но что он там забыл? Что великий светоч делал в переулке отбросов магического общества? Грязных и злых магов, которых всегда так презирал. Гарри стремительно свернул из коридора, где размышлял, и практически побежал в общежития. Ему понадобится мантия невидимка, если он хочет узнать, какая часть картины прячется в тенях неизвестности. В комнате, как и следовало ожидать, в середине дня никого не было, кроме восседающего на жерди Анку. Ворон приветливо каркнул и немедля перелетел на плечо товарища.       — Ты хочешь составить мне компанию, Анку? — проворковал Гарри, давая маленькому другу щелкнуть клювом по указательному пальцу. Птица, сделав это, тут же стала копошиться в волосах хозяина, укладывая их так, как ей больше нравилось.       Гарри снисходительно проигнорировал это, забирая из комода семейную реликвию. Шелк мантии мягко заструился через тонкие пальцы, а свет, тускло проникающий через мутные окна, заиграл на волшебной ткани. Позволив себе полюбоваться мантией одно мгновение, парень легко зашторил балдахин на своей кровати, повесив несколько заклинаний на случай, если он задержится, чтобы обеспокоенные однокурсники не искали его. Накинув мантию на плечи и скрывая себя с вороном, Поттер выскользнул незамеченный сначала из общежития, а следом из замка. Он поспешил в Хогсмид, дабы перенестись оттуда в Лютный переулок, ещё раз обрадовавшись тому, как удачно обратил внимание школы на что-то, не связанное с ним.       Уже подбегая к воротам Хогвартса, Гарри пришлось не просто остановиться, но также крайне тихо и незаметно отступить в сторону. Пораженный, он невербально наложил на себя чары, дабы скрыть присутствие себя и Анку. Всего в десяти шагах впереди, на встречу ему шел Том Марволо Реддл.

***

      Волдеморт, если бы он говорил с собой честно и прямо, смог бы наступить на гордость и признаться, что рад, как сильно старик Альбус скрывал его настоящую личность. Все же к власти он пришел с новым именем и новым лицом, искаженным чередой крестражей. Сейчас, когда Люциус выполнил его маленькую просьбу и обеспечил место в Хогвартсе, Том шел к школе, как к старому дому. Слова Гарри обеспокоили его и мужчина решил сам разобраться в этом деле. Заодно, так как ему нравилось получать несколько преимуществ от одного действия, он мог показаться в обществе более публично, закрепляя новую-старую личность и свою легенду. А что может уничтожить имидж «старой партии» лучше, чем исправление их ошибок? Вот и молодой, но исключительно талантливый путешественник по миру, Том Реддл, так решил.       К тому времени, как нога Лорда ступила на ступени, ведущие ко входу, ему на встречу вышел Люциус. Тот оказался ценным активом и, несмотря на некоторое недовольство им ранее, Реддл умел уважать своих людей, когда те настолько хорошо проявляли себя. Ему следовало награждать тех, кто так хорошо ему служил.       — Здравствуйте, лорд Малфой. Спасибо за приглашение, — легко взбежав по ступеням, Том остановился наверху, чтобы пожать чужую руку. Кто знал, какие глаза могли наблюдать за ними прямо сейчас.       На лице главы рода проскользнула секундная неуверенность, и он задержался с ответом на мгновение дольше положенного. Возможно первым порывом Люциуса было начать говорить с «мой Господин», но все же тот сумел включиться в игру, как и следовало.       — Спасибо, что вы согласились прийти.       Том улыбнулся. Он не посещал Хогвартс в здравом сознании долгие годы. Чем бы ни обернулись планы, сейчас практически целая душа радовалась возвращению в родные пенаты.       — Разумеется, — ответил он и вошел в приветливо отворившиеся двери.