Идеальная леди | Una perfecta señorita

Оставшиеся летние дни были полностью заняты у Корделии. Между домашними обязанностями и чтением базовых материалов для поступления в Хогвартс у Корделии почти не оставалось времени поиграть с Барби, которые ей подарила Сэмми Смит. «Магическое общество и как в нём вписаться» — стала её любимой книгой, купленной на Косом переулке. Тема норм, которым должна следовать юная леди, привлекла её внимание больше всего. Этот раздел был отмечен стикерами и выделен блестящими ручками. (Корделия обратилась в Гринготтс с просьбой перевести десять галлеонов в маггловские деньги, и на эти деньги купила себе некоторые вещи.) Во-первых, Корделия была не так уж далека от понимания этикета. У неё была хорошая осанка, и в тишине своей комнаты она могла практиковать церемониальные реверансы, достойные дамы из важного рода. Во-вторых, она узнала о важности волос ведьмы. Согласно прочитанному, магия ведьмы сосредотачивается в её волосах. Чтобы ослабить ведьму, следовало бы отрезать ей волосы, и, конечно, это считалось преступлением. За это был гарантирован тюремный срок. Во время её визита на Косой переулок ей вручили золотую расческу с рельефными изображениями мотыльков, которая принадлежала семье Херондейл (семье её бабушки Эвфемии). Корделия могла чувствовать, как магия вибрирует через её пальцы, когда по вечерам она тщательно расчёсывала свои волосы и шептала молитвы Матери Магии. Эти молитвы были взяты из небольшой книги о традициях. Оказалось, что молодые ведьмы часто просили благословений у Матери Магии, пока накапливали магию в своих волосах. Мать Магия, позволь мне, когда я вырасту, стать красивой женщиной. Мать Магия, даруй мне мудрость. Мать Магия, веди меня к любви. Мать Магия, даруй мне счастье. Распущенные волосы считались табу для магических дам. Поэтому, когда девочке исполнялось десять или одиннадцать лет, она начинала носить волосы собранными. Корделия с любовью создала альбом, в который аккуратно вклеивала вырезки из журналов, демонстрирующие изысканные причёски. Каждая страница была тщательно оформлена: завитки прядей, ниспадающие локоны, строгие и элегантные укладки — всё это вдохновляло её на творческие эксперименты. Одни причёски были простыми и аккуратными, идеальными для повседневной жизни, другие — сложными и торжественными, подходящими для особых случаев. Часть своего времени Корделия посвящала тренировкам в искусстве создания причёсок. Она часами заплетала тугие косы, пробуя разные стили — от традиционных французских кос до замысловатых венков, которые казались произведениями искусства. Порой она использовала красивые ленты и бантики, придавая своим творениям дополнительную изящность. В её арсенале было множество аксессуаров: прозрачные заколки, которые, казалось, держали волосы магическим образом, броши с нежными цветами и изящными бабочками, напоминающие лёгкость летнего ветерка. Корделия пошла ещё дальше и приобрела специальные «бублики» для создания объёма, с которыми даже простые причёски становились настоящими шедеврами. Она гордилась тем, как могла преобразить даже самые непослушные волосы, превращая их в идеальные локоны или гладкие укладки. Ее альбом с причёсками стал её вдохновением и дневником в мире красоты и магии. В-третьих, юные леди и дамы носили перчатки всё время (кроме как в уединении дома или в присутствии мужа и детей), поэтому Корделия снова потратила несколько фунтов на покупку множества кружевных перчаток (чёрные, серые, белые и разных цветов) или сшила их из старых платьев и юбок, которые ей уже не подходили, но ткань была красивой. В последнюю ночь августа Корделия с большой осторожностью упаковала все свои вещи. Она оставила одежду, которую наденет на следующий день. Покормила свою прекрасную сову Хедвиг и вновь произнесла молитвы Матери Магии, пока расчёсывала свои волосы. О, Мать Магия, веди меня к моей судьбе.

***

Первое сентября наступило, и Корделия, полная волнения, не могла усидеть на месте. Это утро было особенным, наполненным предвкушением нового этапа её жизни. Приняв ванну, она тщательно умылась, чувствуя, как тёплая вода успокаивает её нервы. Потом, стоя перед зеркалом, она начала собираться, стараясь сделать каждую деталь идеальной. В то утро тётя Петуния взяла на себя все хлопоты по завтраку, давая Корделии больше времени для подготовки. На кухне разносились ароматы свежих тостов и тёплого чая, создавая уютную атмосферу. Наряд Корделии был продуман до мелочей. Простая белая блузка с длинными рукавами и аккуратным кружевным воротничком придавала её образу чистоту и элегантность. Бутылочно-зелёная юбка, опускающаяся на шесть пальцев ниже колен, мягко подчёркивала её фигуру, а пояс с серебряной круглой пряжкой добавлял изысканности и завершённости. Этот оттенок зелёного напоминал густые леса и добавлял нотку спокойствия в её образ. Туфли на низком каблуке не только гармонировали с нарядом, но и помогали Корделии держать осанку — она старалась всегда выглядеть уверенно и благородно. Внимательно подойдя к причёске, она собрала волосы в аккуратную косу, которую затем закрутила сзади и закрепила невидимыми заколками. Несколько тонких прядей, намеренно оставленных по бокам, обрамляли её лицо, добавляя образу романтичной мягкости. Перед тем как спуститься, она слегка ущипнула щеки, чтобы придать им естественный румянец, завершив последние штрихи. — Сегодня мы должны произвести хорошее первое впечатление, — тихо проговорила она себе, прежде чем спрятать свои белые кружевные перчатки в маленькую сумочку, висевшую у нее на плече. Эта деталь придавала её образу лёгкую винтажную элегантность. Когда она спустилась вниз, тётя Петуния взглянула на неё с одобрением. Её строгие черты смягчились, и в глазах мелькнула гордость за молодую девушку, которая предстала перед ней столь собранной и утончённой. — Ты выглядишь прекрасно, Корделия, — сухо, но искренне сказала Петуния, махнув рукой в сторону стола. — Завтрак готов. Как всегда, завтрак прошёл в тишине. Звук столовых приборов, звенящий в воздухе, был единственным, что нарушало спокойствие этого утра. Корделия, почти не касаясь еды, лишь изредка поднимала взгляд на тётю Петунию, сидящую напротив, и старалась сосредоточиться на своих мыслях. Тревога и волнение, постепенно накатывающие на неё, казалось, были видны в каждой мелочи — в том, как её пальцы нервно теребили салфетку, или в том, как она неосознанно выпрямлялась каждый раз, когда смотрела на часы. Когда завтрак подошёл к концу, Дадли, который обычно проявлял мало участия в её жизни, любезно спустил её тяжёлый сундук к двери. Корделия молча благодарно кивнула ему, когда увидела, как он с лёгкостью справляется с тяжестью багажа. У входа уже стояло такси, двигатель которого мягко урчал в ожидании, готовое отвезти её и тётю Петунию на вокзал Кингс-Кросс. Таксист, удивлённо посмотрев на клетку с совой, не проронил ни слова. Корделия лишь тихо улыбнулась в ответ, почувствовав лёгкий укол смущения, но быстро успокоилась, когда увидела, как тётя Петуния, сидя рядом, сосредоточенно смотрит в окно. Весь путь до вокзала прошёл в привычном молчании — тётя Петуния словно погрузилась в свои мысли, а Корделия нервно теребила маленькую сумочку на коленях. Внутри лежали её самые дорогие вещи: белые кружевные перчатки, которые она собиралась надеть на платформе; книга «Своя комната», подаренная Сэмми, как напоминание о том, что нужно всегда находить время для себя и своего творчества; и небольшой набор зеркала и расчёски, сделанный из прозрачной смолы, внутри которой были заключены крошечные цветы — подарок от Дадли на её день рождения, столь редкий жест внимания с его стороны. Вишнёвый бальзам для губ, её единственная косметика, добавлял ощущение сладкого спокойствия каждый раз, когда она касалась им губ. Когда они прибыли на вокзал Кингс-Кросс, Корделия ощутила, как её сердце начало биться быстрее. Она старалась не подавать виду, но внутри царила буря — от волнения, страха перед неизвестностью и предвкушения. Держа билет в правой руке, она надела кружевные перчатки и начала толкать тележку между платформами 9 и 10. В этот момент всё казалось нереальным. — Настал момент, — неожиданно раздался голос тёти Петунии. Корделия остановилась и почувствовала, как рука тёти мягко легла ей на плечо. Она обернулась и увидела, как тётя снимает с шеи своё жемчужное ожерелье, которое та носила с тех пор, как Корделия себя помнила. Эти жемчужины всегда были частью образа тёти Петунии — хрупкие, сияющие и всегда идеальные. Тётя Петуния осторожно надела ожерелье на шею Корделии, и её руки немного дрожали, когда она застёгивала замок. Корделия почувствовала тепло жемчужин на своей коже и невольное волнение от такого важного момента. — Это ожерелье было свадебным подарком, который мой отец преподнёс моей матери, — тихо начала тётя Петуния, аккуратно заворачивая выбившиеся пряди волос Корделии за уши. — Оно стало моим, когда я обручилась, а теперь я хочу, чтобы оно было твоим. Чтобы у тебя было что-то от семьи Эванс. Голос тёти был ровным, но в нём звучали нотки воспоминаний и привязанности, что для Петунии было редкостью. Корделия замерла от неожиданного подарка, не зная, что сказать. Она знала, что ожерелье имело глубокий семейный смысл, и это значило для неё больше, чем любые слова. — Спасибо, тётя Петуния, — произнесла Корделия с чувством, коснувшись жемчужин. — Я обещаю, что буду беречь его. Тётя Петуния тихо кивнула, глядя на неё с мягким, но едва заметным выражением гордости. — Пора прощаться, — сказала тётя, слегка нахмурив брови, но неожиданно наклонилась и поцеловала Корделию в лоб. — Увидимся летом. — До лета, — улыбнулась Корделия, чувствуя, как её сердце дрожит от смеси эмоций.

***

Корделия смотрела из своего купе, как родители нежно прощались со своими детьми, и её сердце сжалось от зависти. Поцелуй в лоб, который тётя Петуния ей дала, был тёплым, но не таким, как те утешительные объятия, свидетелем которых она была. Слёзы потекли по румяным щекам Корделии, когда она представляла себе, как её родители прощаются с ней в объятиях и с ободряющими словами. Быстро смахнув слёзы с лица, она выпрямилась. Она достала ручное зеркало, чтобы убедиться, что следов её тихого плача не осталось. Рядом с ней в клетке спала Хедвиг. — Прости? — Корделия подняла взгляд на девушку в дверном проёме. — Это купе занято? — «Она из маггловской семьи», — подумала Корделия, заметив джинсы, коричневый свитер и простые туфли. Волосы девушки были распущены, и её кудрявые каштановые пряди казались взъерошенным облаком, а на руках не было перчаток. — Нет, ты можешь присоединиться, если хочешь, — ответила Корделия, указав на свободное место напротив неё. — Спасибо! — улыбнулась девушка, и Корделия заметила, что у неё были выдающиеся зубы, как у кролика. Бедняжка, ей явно предстоит носить брекеты. Девушка села напротив и протянула руку: — Гермиона Грейнджер. — Леди Корделия Поттер, — ответила Корделия, приняв рукопожатие. Гермиона удивлённо распахнула глаза. — Я читала о тебе! — её высокий голос разбудил Хедвигу. — Я знаю, но это тема, о которой я не хотела бы говорить. — Понимаю, — извиняющимся тоном ответила Гермиона. В купе воцарилось молчание, пока Гермиона снова не задала вопрос. — Почему ты носишь перчатки? — Это часть протокола. — Протокола? — Разве ты не читала книгу о светском этикете? — приподняла бровь Корделия. Гермиона покачала головой, и её кудри ещё больше растрепались. — Это протокол, которому следуют многие девушки из магических семей, — объяснила Корделия. — Ну, мои родители магглы, — пожала плечами Гермиона, — так что мне не о чем беспокоиться. — Значит, ты не хочешь вписаться в магический мир? — подняла бровь Корделия. — Конечно, хочу! — решительно ответила Гермиона. — Ты слышала о Новой Крови? — продолжила расспросы Корделия, и Гермиона снова покачала головой. — Ну, это те, кто родился от магглов, но следуют воле Матери Магии. И она вознаграждает их, превращая в маяк для нового магического наследия, оставляя их маггловское прошлое позади. — Мне придётся отказаться от своих родителей? — Только если ты этого захочешь, — Корделия посмотрела Гермионе в глаза и увидела в них решимость. — Позволь мне рассказать тебе, как появились Новая Кровь, — её голос был мягок, но в нём звучала странная смесь уважения и волнения. — Говорят, что Салазар Слизерин, задолго до того, как присоединился к другим основателям, спас ведьму, которую чуть не продали в гарем на Ближнем Востоке, — начала она, голос её был пропитан уважением и некой грустью, словно она рассказывала давнюю балладу. В этот момент её глаза засияли, как будто она видела перед собой тот образ, который однажды захватил её воображение. Ведьма, скрывающая свою магию от страха перед маггловским миром, подвергшаяся предательству своих же родителей, которые продали её пиратам. Молодая девушка, потерянная в море, напуганная и беспомощная, обречённая на тёмное будущее. — Но Салазар спас её, — продолжала Корделия, её голос стал чуть мягче, будто в словах проявилась нежность и тепло. — Он не просто увидел в ней силу, он показал ей, что магия — это не проклятие, а дар. И она последовала за ним, отдавшись воле Матери Магии. Корделия рассказывала, как ведьма, отринув страх и сомнения, нашла свою силу в самой себе, как в её руках появился гребень, золотой и кроваво-красный, символ нового начала, новой жизни, где не было места прошлым страхам. Корделия словно видела, как эта девушка, некогда слабая и потерянная, превратилась в женщину, уверенную в себе, и как, оставив маггловское прошлое позади, она вышла замуж за лорда Слизерина, став его равной. — Это же самая очаровательная история любви на свете, правда? — закончила Корделия, мечтательно улыбаясь и касаясь своей щеки рукой в кружевной перчатке. Её голос дрожал от легкого восторга, будто она сама была участницей той давней истории. Корделия вспомнила, как в первый раз прочла эту легенду. Её охватило волшебное ощущение — мысль о Салазаре Слизерине, не просто основателе Хогвартса, а рыцаре в сверкающих доспехах, который спасает невинную девушку от ужасной судьбы, поразила её воображение. В её голове Салазар превратился в героя, которого окружает мистический свет, а его жестокая слава уходила в тень за его благородными поступками. — Да, — кивнула Гермиона. — А ты думаешь, что я тоже могла бы стать одной из Новой Крови? — Конечно. Я вижу, как решимость плещется в твоих глазах, — улыбнулась Корделия. — Как Леди из дома Поттеров, я буду твоей поддержкой на этом пути. — Большое спасибо, Корделия. — Не за что, — ответила Корделия, доставая гребень из своей сумки. — Теперь надо найти немного воды. Я не могу позволить, чтобы ты ходила с волосами, похожими на взбешённое облако.