Падение вверх

      Она очнулась там, где упала. На полу, у распахнутого шкафа. Прошло, видимо, не так много времени, раз никто не поднял панику, но для девушки будто пролетели целые дни и месяцы.       Она помнила все, что с ней случилось. Обе свои… жизни?       Генриетта обдумала это слово, поднимаясь с пола и перебираясь на кровать, и согласно покивала.       Да, именно. Две жизни. Две жизни двух разных Поттеров в двух разных реальностях. Она забыла, как Великие решали ее судьбу, но память вернулась вместе со вспышкой боли, объединившей разумы двух Поттеров. Посмертный бред оказался реальностью: Великие решили оставить ему существование, но перенесли в другой мир. То, что этот другой мир не совсем совпадает с прошлым, Поттер восприняла с философским спокойствием. А то, что в этом мире последний Поттер – женского пола, Генри и вовсе решила считать благом.       - Генри! - негромко окликнула тетя, заглянув в комнату. - Ты как? Как себя чувствуешь, милая?       Генриетта неопределенно пожала плечами и невольно поморщилась от резкой головной боли. Женщина нахмурилась, покачала головой и велела:       - Лежи. Я принесу тебе чай и немного печенья. Стоит поесть.       Блондинка подошла и тронула лоб племянницы прохладной сухой ладонью.       - Температуры нет. Но ты не слишком хорошо выглядишь. Я начинаю думать, что стоило оставить тебя еще на пару дней в больнице. Голова болит? Тошнит?       - Простите, тетя, - пробормотала Генри. – Я доставляю столько хлопот.       - О, не думай ни о чем подобном. Просто поправляйся, - строго, но с толикой нежности велела женщина и вышла из комнаты.       Генри долго смотрела на дверь, за которой скрылась блондинка, и осознавала, что вот эта чуть сердитая, но заботливая женщина - здешняя Петунья Дурсль.       Откинувшись на подушку, Поттер прикрыла глаза и попыталась разобраться в воспоминаниях.       Две реальности одновременно и совпадали, и разительно отличались. Так в жизни здешней версии Поттер присутствовали почти все знакомые Гарри люди, но внешне они мало походили на себя из другого мира.       Здешний Вернон Дурсль совсем не напоминал жирного борова. Мало того, что выглядел мужчина иначе, так он еще и посещал спортивный зал два раза в неделю, что наряду с располагающей (пусть не самой впечатляющей) внешностью и приятным голосом объясняло и брак мужчины с довольно красивой Петуньей Эванс, и неплохие успехи в бизнесе продаж строительной техники. Дадли пошел в отца, только глаза, светло-зеленые, унаследовал от матери.       К Генри Дурсли относились гораздо лучше, чем к Гарри его родственники. И объяснялось все довольно просто.       В этой реальности глобально история развивалась ровно так же, как и в реальности Гарри. И здесь магическую Европу потрепал Гриндевальд, и победил его Альбус Дамблдор. Случился здесь и Тот-Кого-Нельзя-Называть. А тридцать первого октября 1981 года один ребенок выжил после Авады. Но это был не ребенок Поттеров!       В этой реальности история Лили Эванс и Джеймса Поттера развивалась параллельно с историей родителей Гарри. Они дружили-враждовали с теми же людьми, что и их копии из иного мира. И здесь друзья-приятели Джеймс и Сириус выбрали стезю авроров. Лили хотела стать целителем, но отложила окончание обучения из-за беременности и рождения ребенка. Было здесь и злополучное пророчество, под которое подходили дети Поттеров и Лонгботтомов. Но дальше события расходились.       Тридцать первого июля 1980 года у четы Поттеров родилась дочь, Генриетта Александра Поттер. И местный Волдеморт мгновенно отверг даже идею того, что его соперницей может быть девочка. Своим противником он выбрал Невилла.       Но Джеймс и Лили все равно погибли в конце 1981 года. Джеймс был тяжело ранен в первые дни декабря во время рейда в один из злачных магических районов Эдинбурга. Лили же утянуло за Грань из-за того, что в свое время, поддавшись романтической чуши и считая себя умнее всех, юные возлюбленные заключили полный магический брак. Будь Лили чистокровной или хотя бы сильной полукровкой, через супружескую связь она могла вытащить Джеймса практически с того света, но рыжеволосая красавица была всего-то юной магглорожденной волшебницей, которую учителя и друзья слишком часто уверяли в ее силе и исключительности.       Из-за того, что Генри Поттер не была ребенком пророчества и вообще родилась очень слабенькой колдуньей, ее судьба не заинтересовала Альбуса Дамблдора. А Сириус Блэк, хоть и был крестным Поттер, сам отказался брать ответственность за Генриетту. И судьбой девочки занимался подотдел в Департаменте семьи и брака.       Вернон Дурсль сначала хотел отказаться от навязываемого им с Петуньей ребенка, но все перевесила выгода: опекуны Генри Поттер получали в полное владение дом Поттеров, единовременную крупную выплату от Аврората и ежемесячное пособие до совершеннолетия девочки.       Дом Дурсль в итоге продал и все деньги вложил в свой бизнес. И его дела шли настолько хорошо, что семейство лет десять назад переехало с Тисовой на Дубовую улицу. Нынешний дом смотрел окнами на сквер и обладал важным достоинством - небольшим, но уютным садом. Да и само здание было больше. На первом этаже кроме кухни, столовой и гостиной размещалось две гостевых спальни. Комнаты же на втором этаже просто были больше, а у дяди и тети имелась личная ванная, в то время как Генри и Дадли делили одну общую.       К Генри Дурсли относились вполне неплохо. В этой реальности Петунья не писала писем Дамблдору, зато выяснила в Гринготтсе свой статус и удовлетворилась осознанием, что она сквиб. Отсутствие магии компенсировалось хорошим здоровьем и более долгой жизнью. А после оказалось, что и в мужья она неосознанно выбрала сквиба, так что уже дети Дадли могли родиться волшебниками.       Сыграло свою роль и то, что Поттер росла очень тихой, послушной и замкнутой девочкой. Генри никогда не перечила тете и дяде и не привлекала к себе внимание. Генриетте ужасно не нравилось ее имя, ей хотелось, чтобы другие называли ее Рие, Алекс или Лекси, но она смиренно принимала выбранное другими сокращение. Девочке хотелось носить красивые платья и туфли, забавные футболки и джинсы, но Петунья неизменно покупала племяннице вещи для школы и дома в универмагах, выбирая ценники со скидкой, что весьма плачевно сказывалось на внешнем виде и расцветке. И Поттер ни разу и слова не сказала против этого.       Зато у Генри с первых дней в доме Дурслей была своя комната, полный доступ к сведениям о себе и кое-какие книги о магическом мире, которые когда-то купили мама или тетя. И никто не запрещал говорить о магии. Тем более что Генри оказалась совсем слабенькой ведьмой – за первые десять лет она лишь раз или два двигала мелкие предметы силой мысли, благодаря чему дядя и тетя не опасались огласки. Они даже начали выбирать племяннице следующую школу, подозревая, что она не получит письмо из Хогвартса.       - Вот, - вернувшись в комнату с подносом, сказала женщина, - немного куриного бульона. Обязательно выпей.       - Хорошо, тетя, - тихо отозвалась девушка.       Потрепав племянницу по волосам, Петунья удалилась.       Врачи считали, что у Генри сотрясение мозга, но сама девушка, не раз испытавшая схожее состояние, легко опознала в недуге сильнейшее магическое и эмоциональное истощение. Похоже, столкновение с велосипедистом могло закончиться гораздо хуже, чем несколько ссадин, но у Генри случился выброс, спасший ее.       Девушка перетянула на колени поднос и взялась за печенье и бульон. Стоило подкрепить силы и разложить по полкам другие воспоминания. А вспомнить было что. Например, свое местное одиннадцатилетие.       К немалому удивлению семьи, свое письмо из школы Хогвартс Генриетта получила за неделю до дня рождения. И первые несколько дней даже спала с ним под подушкой, не веря в скорую встречу с волшебным миром.       На самом деле Генри не была отрезана от магического мира. Раз в год к Дурслям заглядывала добродушная ведьма магической социальной службы. Мисс Томкин радовала тетю и дядю аккуратным и вполне обычным внешним видом, а маленькую Поттер – подарками из мира магии. Ведьма приносила книги-развивашки, полезные для маленького мага игрушки, кучу всевозможных буклетов и пособий, а также полагающийся семейству набор портключей для прохождения ежегодного осмотра в Мунго и для экстренного визита в случае магического выброса. Но короткие визиты в Мунго или в Косой переулок девочка едва ли могла назвать погружением в магическую среду и ждала учебы в школе чародейства и волшебства с нетерпением. И ничто не могло остудить это чувство.       Даже то, что Джеймс в свое время оказался не способен получить титул лорда Поттера и потерял доступ в мэнор. Его это мало волновало, ведь к нему перешли все семейные сбережения. Вот только Поттеры жили одним днем: они потратили уйму денег на дом в Годриковой Лощине, легко расставались с немаленькими суммами ради сиюминутных радостей и много жертвовали на Орден Феникса. И в итоге к концу жизни существовали лишь на жалованье Джеймса, ни кната не откладывая. А это означало, что покупки к школе для Генри будут оплачивать дядя и тетя.       Это не обернулось для Генриетты ничем ужасным. Ей купили все из обязательного списка и еще кучу всего дополнительно, но тетя постаралась сэкономить, где только можно. Это означало, что Поттер достались подержанные учебники, тетради с обычными, а не красочными обложками, невзрачные перья, дешевенькие пергаменты и чернила. Форменная одежда для Хогвартса и так была какой-то серой, но Генри одарили кучей серых носков, чулок и нижнего белья. Даже пижама у будущей первокурсницы была непримечательного цвета пыльного неба.       Прокручивая в голове воспоминания, Генри удивлялась тому, что ни разу не позавидовала Дадли, на которого Дурсли тратились легко и всегда покупали только лучшее. Другой человек решил бы, что Генри забитая и безвольная. Но на самом деле девушка просто никому не завидовала, ни с кем себя не сравнивала. Была милой, очень спокойной, доброй. Ей будто досталось все то терпение и мудрость не по годам, которых не хватало Гарри Поттеру. Да, она мечтала о многом, но легко мирилась с тем, что мечты не станут реальностью.       Доев печенье, Поттер устроилась поудобнее, собираясь еще немного подумать о переменах в жизни, но довольно быстро уснула.       

***

             За следующие несколько дней Генри освоилась настолько, что стала выходить из комнаты не только ради визитов в санузел. И за это время она окончательно приняла новую себя. Все же психика подростка и волшебника удивительно пластична. Сыграло свою роль и то, что отныне последний Поттер был не героем, а самой обычной школьницей. Генриетта с радостью сбросила с плеч груз ответственности, который водрузили ей на спину много лет назад, и впервые за многие годы ощутила крылья за спиной.       За следующую неделю Петунья Дурсль выяснила, что племянница умеет варить самый лучший кофе и печь вкуснейшие морковные кексы, хотя прежде ни разу не стояла у плиты. А Рие, как решила называть себя новая Поттер, с ужасом осознала, что ей чертовски нравится готовить, убираться и ухаживать за садом. Особенно последнее. Девушка в такие моменты неосознанно сливала в пространство часть магического резерва, без палочки и каких-то заклинаний выполняя часть задуманного дела. И в итоге еда получалась вкуснее, дом блестел, розы тетушки за считанные дни стали гуще, зеленее, а бутоны грозили посрамить своими размерами соседские пионы. Немного понаблюдав за собой, Поттер поняла, что всему причиной стал изрядно подросший магический потенциал. Пока удавалось избавиться от излишков, занимаясь домашними делами, но долго так продолжаться не могло. Нужно было как-то это решать.       Вот только как?       На распределении тихая и флегматичная Генриетта Поттер ожидаемо попала в Хаффлпафф. И быстренько превратилась в неприметную серую мышку, до которой никому нет дела. И из своего серого уголка наблюдала за остальными обитателями Хогвартса целых четыре года, не обрастая ни связями, ни друзьями. И к кому она могла обратиться?       Ближе к дню рождения Дурсли, как и в предыдущие годы, выдали Генриетте деньги на покупки к школе. Всего-то сто пятьдесят фунтов, но и купить требовалось не так уж много: очередную стопку подержанных учебников, пару рубашек, новую юбку, пергаменты, перья и чернила. И Поттер решилась самостоятельно отправиться в Лондон. Дяде было все равно, а тетя лишь убедилась, что племянница помнит дорогу и взяла с собой бутылку воды и пару яблок.       В «Дырявом котле» на девушку не обратили внимания – в июле и августе в этой части магического Лондона всегда был наплыв детей и подростков.       Косой переулок в этой реальности мало чем отличался. Разве что витрины казались побольше, а дома – чуть выше. В конце изогнутой улочки знакомо высилось кривое здание Гринготтса. К нему Поттер и направилась, уверенно лавируя в толпе. Тут и там встречались чем-то знакомые лица, но Рие не останавливалась, боясь привлечь к себе ненужное внимание. У нее уже был разработан план на будущее, и первым пунктом в нем значилась незаметность. Генриетта Поттер собиралась и дальше наслаждаться своей обычной и тихой жизнью без ненужных опасностей.       Но в банке все пошло наперекосяк, когда гоблин, к которому девушка обратилась для обмена денег, вежливо пригласил ее пройти в один из кабинетов для приватной беседы. Так Рие узнала о том, что вместе с душой и магией Гарри Поттера в этот мир попало еще кое-что. Два гоблина, Златозуб и Костенос, с благоговением просветили Генриетту о том, что несколько недель назад на нижнем уровне банка, в самой защищенной зоне, появилась дверь в новое хранилище. И все это время банкиры ждали, когда же появится тот, кто является владельцем этого сейфа.       - И почему вы решили, что владелица этого сейфа я? – удивилась Рие. – Я ничего не знаю о нем. И ключа у меня нет.       - Мы видели печать магии на двери сейфа. И видим след этой же магии на вас, мисс Поттер, - ответил Златозуб. – Вас отметили Великие. Мы не смеем сомневаться в их замысле.       Не добившись ничего путного, Рие решила посетить хранилище. То разместилось едва ли не под носом у дракона, но девушку не испугал этот огромный зверь. А тот продолжал спать весь визит Поттер и гоблинов.       Дверь в хранилище открылась после нескольких капель крови на замок. Внутрь гоблины не пошли, чему Рие была очень рада. То, что девушка увидела, вызвало у нее ступор и неверие.       За первой дверью пряталась небольшая круглая пещера, из которой семь дверей вело в другие сейфы. На трех из них Генриетта увидела изображение головы королевского оленя, на остальных четырех – гримма.       - Как подобное возможно? – спросила девушка саму себя, заглядывая в сейфы.       Каждый сейф представлял собой внушительное хранилище, едва не до потолка наполненное самыми разными сокровищами: сундуками с галеонами, украшениями, золотой и серебряной посудой, артефактами, стеллажами с редкими книгами. Сейф Беллы Лестрейндж по сравнению с одним из этих хранилищ был крохотной комнаткой нищего. В прошлой жизни Поттер не изучал собственное наследство, но подозревал, что оно не было столь велико.       - По крайней мере, можно не переживать о том, что не хватит на мантии или книги, - решив подумать о случившейся финансовой независимости потом, лучше всего после совершеннолетия, сказала себе девушка, отыскала среди вещей на одной из полок в самом маленьком сейфе удобный черный кошелек из мягкой кожи и стала наполнять его монетами.       На выходе выяснилось, что мисс Поттер не нужен ключ для посещения своего хранилища. Но и кто-то другой не сможет в него войти без личного присутствия девушки. Эта новость очень порадовала Рие. Как и то, что гоблины никому не обязаны сообщать о том, что у мисс Поттер есть сейф. Предыдущая жизнь сделала Генриетту мнительной и осторожной. А еще скупой. И не только в плане денег. Рие не собиралась делиться с кем-либо ни своими средствами, ни самой собой. На этот раз она решила куда тщательнее выбирать друзей, а не хвататься за первого встречного.       Распрощавшись с гоблинами, следующие четыре часа Рие провела за покупками. Она не сорила деньгами, покупала хорошие, но не самые дорогие вещи, стараясь не выбиваться из уже сложившегося образа, и постоянно торговалась.       Домой Поттер вернулась с небольшим неприметным кожаным чемоданчиком, чем немало удивила тетю. Рие преспокойно соврала, что сумка досталась ей почти даром. На самом же деле этот маленький чемоданчик за секунды превращался в огромный шкаф и стоил в четыре раза дороже обычного школьного сундука. Внутрь сумки тетя не полезла, хоть и знала о чарах расширения, так что Рие удалось скрыть и внушительную стопку книг, и десять комплектов одежды на любую погоду, и несколько красивых платьев, и самую разную обувь. А еще все необходимое для школы и двойной запас перьев, чернил и пергаментов.       В чемодан же отправилась и новая волшебная палочка, хотя девушке совершенно не хотелось с ней расставаться.       Старая, совсем даже не остролистовая, а из древесины липы, треснула прямо в Косом переулке, немало озадачив свою хозяйку. Генри искренне порадовалась, что всего лишь уменьшала очередную покупку, а не кастовала что-то сложное.       Олливандер лишь поцокал, рассматривая пострадавший инструмент, а потом подержал Генри за запястье и предложил купить новую палочку, а не чинить старую. И на этот раз Рие отозвалась палочка из вишни, с чешуей виверны внутри, вымоченная в крови этого зверя.       Девушка специально вернулась в книжный и купила книгу о свойствах материалов для волшебных палочек и всю дорогу домой читала занимательный справочник. Вишня считалась символом начала и конца, мужского и женского. Палочки из этой древесины выбирали люди созидательные, добрые и нежные. И хотя чаще всего такие палочки доставались женщинам, но и мужчин они не обходили стороной. Идеальный выбор для Рие с ее двойственностью. А вот виверна была символом агрессии и неминуемой кары, что никак не вязалось с чистотой и невинностью вишни. Но Поттер была благодарна Олливандеру, которого, видно, интуиция надоумила создать столь противоречивую палочку. И пусть Рие не планировала кому-либо мстить, но и быть тихой и послушной, если кто-то решит и в этой реальности сделать из нее марионетку, не собиралась.       - В тихом омуте… - с интересом сказал Гаррик Олливандер, принимая от Поттер десять галеонов за палочку и крепеж для нее, и девушка была вынуждена с ним согласиться. Она и сама еще не знала, что от нее стоит ждать.       За следующую неделю Рие внимательно изучила учебники для пятого курса и переключилась на дополнительную литературу. Местная Поттер давно прочитала многое из того, с чем Гарри не сподобился ознакомиться даже к совершеннолетию. И хотя память у Рие была отличной, она все равно пролистала и те книги, что уже стояли на книжной полке, и те, что купила сейчас.       Особенно внимательно Генри читала книгу по магическому этикету. Пусть Драко и просветил Гарри по некоторым моментам их общей истории, книга, даже если местный этикет и отличался в чем-то, наглядно доказала, что в прошлой жизни Поттер ошибался на каждом шагу. Скольких бы проблем удалось избежать, изучи Гарри хотя бы половину простейших правил, знания о которых можно было купить за восемь кнатов! Возраст Поттера никак не мог служить оправданием его глупости. И как же обидно, что рядом не было ни одного взрослого, готового просветить героя. Каждый преследовал только свои цели. Рие шипела и плевалась, но от битья о стенку, по примеру эльфов, удержалась.       Зато мысли об эльфах и собственных ошибках как-то незаметно свернули в сторону одного конкретного эльфа, и девушка чуть неуверенно позвала:       - Кричер?       Эльф явился тут же, бухнулся на пол, обхватил колени Поттер и проскрипел:       - Хозяин Гарри!       - Кричер... ты... Ты тоже?       Эльф оторвался от коленей девушки, ошалело уставился ей в глаза, а потом широко улыбнулся.       - Хозяйка. Хозяюшка!       Через несколько минут расспросов выяснилось, что Кричер очнулся в этом мире в момент вызова. Свою смерть домовик не помнил. Только то, как безуспешно искал Гарри после его пропажи.       - Я искал, - кряхтел эльф, - но не мог найти.       Домовик плакал, Рие утирала его слезы своим платком и гладила по голове, делясь магией.       - Ты ничего не смог бы сделать, Кричер, меня заковали в кандалы, блокирующие магию. Там я была почти магглом. Ты не мог меня почувствовать.       - Хозяин Драко искал вас, - рассказывал домовик. - И хозяюшка Нарцисса. Лорд Малфой каждый день отправлял десятки писем разным волшебникам. Наследник Малфой плакал, когда прошло много дней, а ни зелья, ни чары не сумели помочь найти вас.       Рие печально улыбнулась. Ей было жаль Малфоя. Там, в иной реальности, после войны у Драко совсем не осталось друзей, и они с Гарри как-то невольно сошлись. Они так много проводили времени вместе, что ощущали общность, схожесть друг с другом. Но у них оказалось слишком мало времени, чтобы выяснить, какими станут их отношения в будущем, ждет ли их крепкая дружба или родиться на выжженном поле их юных жизней что-то большее, вроде братской сплоченности. Оставалось надеяться, что Малфой сумел отпустить память о прошлом и живет дальше.       Повздыхав еще немного и утешив Кричера, мисс Поттер велела ему вернуться назад и собрать сведения о жизни знакомых им обоим волшебников из этой реальности.       Эльф вернулся через три дня весьма удивленным, даже потрясенным. Он, живший уже третий век, не думал, что одна перемена в истории так изменит все события.       Итак, Невилл Лонгботтом повторил судьбу Гарри Поттера и стал Мальчиком-Который-Выжил. Это Рие знала и сама. Но Поттер не подозревала, какие баталии шли все 80-е между Дамблдором и Августой Лонгботтом.       Директор всячески пытался состряпать героический образ мальчика, но дорогу Альбусу перешла бабушка Невилла. Похоронив сына и невестку, Августа Лонгботтом коршуном следила за внуком. Попытка ее отравить провалилась, волшебница провалялась в Мунго неделю, но на тот свет не отправилась. Зато за эти семь дней дядюшка Энжи и тетушка Энид довели маленького Невилла настолько, что карапуз превратил обоих в белых мышей. Да так качественно, что их до сих пор не смогли расколдовать.       Леди Августа пресекла появление всевозможных сказочек о геройствах внука, пригрозила штрафами газетчикам, составителям справочников и изготовителям мягких игрушек. А еще восемь месяцев в году держала Невилла в разных интересных и далеких странах, ограждая и от славы, и от поклонников всех мастей. Бабушка и в школу отправила бы внука подальше, но контракт уже был заключен с Хогвартсом.       Из-за того, что пророчеству соответствовал только один ребенок, в ночь Хэллоуина Лестрейнджи ни на кого не напали и наравне с Малфоем-старшим отделались от многих лет заключения в Азкабане штрафами и пятном на репутации. А в мирное время стало известно, что весной 1981 года Беллатриса потеряла ребенка на восьмом месяце беременности. И это была первая беременность за десять лет брака этой сильной ведьмы. После таких новостей никто не удивился той невменяемости, которую замечали за волшебницей перед падением Темного Лорда.       Целители опасались бесплодия после всех потрясений, но уже весной 1982 года Белла озадаченно поглаживала едва наметившийся животик, а братья Лестрейндж, с которыми женщина состояла в тройственном союзе, счастливо улыбались. Материнство сотворило с Беллой чудо. Получив желаемое, волшебница пришла в себя, быстро восстановилась и успокоилась. Никто не видел более нежной и мягкой женщины. И только Сириус продолжал выводить ее из равновесия все эти годы. И причиной оказалась Генри.       Леди Вальбурга очень хотела забрать сироту Поттеров и лично воспитать. Но Сириус был отрезан от рода, и леди Блэк не могла действовать без его участия. А Сириус был готов на все, лишь бы поступить наперекор матери. В итоге бывший наследник довел Вальбургу Блэк до Грани и без всякого Азкабана. И Белла не собиралась прощать родичу ни измывательств над матерью, ни пренебрежения крестницей. При каждом столкновении Беллатриса устраивала родичу скандал и норовила запустить чем-нибудь заковыристым в лицо. От постоянного обитания в Мунго Сириуса спасало то, что леди Лестрейндж больше была занята своим браком и детьми, чем местью.       Прямо сейчас Белла вынашивала шестого ребенка и не собиралась останавливаться. Родольфус и Рабастан на эти заявления лишь улыбались, кивали и тетешкали темноволосых и темноглазых отпрысков, не задаваясь вопросом, кто из детей чей.       Сириус в этой реальности вместо того, чтобы прозябать двенадцать лет в Азкабане, наслаждался свободой, вседозволенностью и не таким уж и маленьким наследством дядюшки Альфарда. Дом Блэков закрылся после смерти Вальбурги и никого не пускал. Даже бывшему наследнику не удалось пробиться через защиту. Возможно, привлеки он к взлому Дамблдора, вдвоем им удалось бы попасть в Блэк-хаус, но неусыпное внимание родни мешало осуществить столь наглый план.       Как выяснил Кричер, наследством старшей ветви Блэков интересовались те, кто в свое время сам же оборвал все связи с семьей. Что Сириус, что Андромеда хотя бы раз в пару месяцев пытались проникнуть в дом, а в банк заявлялись как минимум раз в год. Беллатриса и Нарцисса пристально наблюдали со стороны, но не вмешивались, лишь злорадствовали. Остальные же Блэки были или слишком заняты, или слишком стары, чтобы хоть чем-то интересоваться.       Самым интересным оказалось то, что Генриетта была включена в допуск Блэк-хауса. Рие заподозрила, что и в другом мире дом вскрыли не без косвенного участия Гарри Поттера. Девушка не удивилась, если бы оказалось, что там Дамблдор просто-напросто воспользовался ее кровью, а Сириусу скормил историю о своих прекрасных навыках взломщика. Или же все было еще проще – Дамблдор привлек к делу Билла Уизли, а за молчание посулил денег.       Не желая повторения подобной истории, Генри решилась посетить Блэк-хаус перед отправлением в Хогвартс. Кричер с радостью перенес юную хозяйку прямо на порожек особняка. Наученная опытом с хранилищем в банке, девушка без уговоров взялась за дверной молоток и с силой сжала латунное кольцо, змеи на котором мигом ожили и ощутимо цапнули за руку. Рие без звука выдержала эту проверку, с интересом отметив то, что все еще прекрасно понимает смысл змеиного шипения.       - Добро пожаловать в Блэк-хаус, - проскрипел домовик, когда дверь сама собой отворилась.       Девушка кивнула и, осматриваясь, вошла. Дом выглядел не так плачевно, как ей помнилось: ни пыли, ни плесени. Только чуть затхлый воздух, в котором ощущалась отчетливая трупная сладость. Дернув плечом, Рие дошла до портрета леди Блэк и отдернула занавески.       - Бабушка, – позвала Генри, рассматривая изображение нервно вздрагивающей во сне довольно молодой женщины с ранней сединой.       Вальбурга резко вскинулась, дернула рукой с зажатой в ней волшебной палочкой и уставилась на гостью. Молчание длилось так долго, что Поттер услышала тихое шебуршание откуда-то сверху.       - Генриетта, - наконец сказала леди Блэк. – Сколько тебе?       - Недавно мне исполнилось пятнадцать, бабушка, - ответила Рие. - Сейчас август 1995 года.       - Ты выглядишь младше, - со вздохом покачала головой нарисованная волшебница. – Из чего твоя палочка?       - Вишня и чешуя виверны.       Леди Блэк потрясенно вскинулась и прошептала:       - Вот как? Сильное сочетание. Мне говорили, ты родилась слабой ведьмой. Откуда такая палочка?       - Все меняется, - пожала плечами Генри и, подтверждая свою силу, зажгла на кончиках пальцев маленький золотистый огонек.       Портрет леди Блэк хмыкнул, а потом безудержно расхохотался.       - Это будет интересно, - сказала Вальбурга. – Похоже, никто не знает, что ты стала сильнее, так?       Рие кивнула.       - И ты никому не скажешь? – Новый кивок. – Очень по-слизерински.       - Я учусь на Хаффлпаффе, - предупредила девушка.       - И что? – отмахнулась нарисованная ведьма. – Ты от этого не перестанешь быть настоящей слизеринкой.       Рие только хмыкнула на это замечание.       С леди Вал они проговорили несколько часов. Волшебница рассказала Генриетте, как запечатать дом понадежнее, и показала, где в доме расположен семейный сейф с артефактами. Там Рие подобрала себе очень простые с виду серьги из белого золота и изумрудов, являвшиеся надежной защитой от чтения мыслей. Лучшим в серьгах было то, что их назначение не мог распознать волшебник, не связанный с Блэками кровью.       Завершив дела, Генри вернулась на Дубовую и побеседовала с тетей, предупредив, что может не вернуться к Дурслям следующим летом.       - Я чувствую, что у меня поднялся уровень магии, - решив, что полуправда подойдет лучше всего, начала объяснять девушка. – Если судить по тем книгам, которые я читала в Хогвартсе, это нормальный процесс для моего возраста. Уровень растет у всех магов. Порой даже скачками. Но до совершеннолетия моя магия будет нестабильной, возможны выбросы. Спровоцировать может стресс, гормональный сбой из-за переходного возраста. В это время мне будет опасно рядом с вами.       - И как ты собираешься решить эту проблему? – напряглась тетка.       - Покровительство какой-либо семьи или ученичество, - пожала плечами Рие. – И на каникулах я буду проживать среди магов. Но вы никому не говорите, что я больше не живу с вами.       - Почему? – хмуро уточнила миссис Дурсль.       - Вы же хотите и дальше получать пособие? – усмехнулась девушка. – А меня, если найду подходящую семью, и так будут содержать. Но я буду заглядывать и что-нибудь придумаю для мисс Томкин. Ну и... я буду писать.       - Тогда ладно, - в конце концов согласилась Петунья. – Но ты будешь обо всем меня предупреждать. Не хочу попасть впросак, если что. Сразу напиши, если найдешь решение. И сообщай все новости о себе. И возвращайся, если ничего не выйдет.       - Хорошо, тетя, - улыбнулась девушка.