Бабочки из хрусталя // Crystal butterflies

      Огонь полыхал в печи, освещая всю кухню, наполненную движением и шумом. В воздухе витал запах подгоревших овощей, смешанный с ароматом свежей выпечки и резким запахом специй. Гул голосов перекрывался стуком ножей о деревянные доски, треском поленьев в огне и топотом сапог по каменному полу. Все спешили, создавая хаотичное, но слаженное движение.       В самом центре зала стоял полуорк, высокий, широкоплечий, с грубой сероватой кожей, сверкавшей в свете пламени. Его массивные руки крепко сжимали старый, потрёпанный свиток, в котором он время от времени что-то чертил, оставляя глубокие борозды чернилами. Лицо его перекосилось от раздражения, а взгляд, полный затаённой ярости, блуждал по комнате, высматривая виновника его плохого настроения.       — Ты! — рявкнул он так внезапно, что девушка, стоявшая неподалёку с подносом в руках, испуганно отступила, едва не уронив его.       Нил, единственный, кто не поддался этому резкому окрику, продолжал заниматься своим делом. Он стоял у огромного медного котла, одной рукой сжимая деревянную ложку, которой методично мешал густую, почти чёрную жидкость. Его худощавое лицо, освещённое оранжевыми отблесками огня, оставалось бесстрастным, словно происходящее в зале не имело к нему никакого отношения. Он делал вид, что не замечает ни полуорка, ни множества возмущённых взглядов, направленных на него.       Жижа в котле начала закипать, булькая всё громче, пока вдруг не взорвалась с яростным шипением. Жёлтые брызги полетели во все стороны, заливая кухню едким горячим составом. Нил едва успел пригнуться, чтобы избежать прямого попадания, но острая боль в руке дала знать, что избежать последствий ему всё же не удалось. На коже остался ожог, но он не обратил на это внимания, даже не поморщился.       — О Господи! Кто подпустил его к готовке супа! — взревел полуорк, обмахивая своё перепачканное лицо. Его черты исказились от злобы, а весь вид говорил о том, что он вот-вот готов был накинуться на неудачливого повара.       Остальные слуги, стоявшие в стороне, замерли в неловком молчании. Их наряды и без того выглядели не лучшим образом, испачканные в муке и в пятнах от других приготовленных блюд. Теперь же жёлтая жидкость окончательно испортила их вид.       — Он не просто не умеет готовить, он опасен! — продолжил полуорк, вытирая своё лицо грубым полотенцем и сверкая глазами на Нила. — Это что, эксперимент, а не кухня?!       Нил, словно не слыша ни единого слова, осторожно поставил ложку на край котла и вытер руки о грубую ткань своего фартука. Он поднял взгляд на полуорка, не выражающий ни страха, ни раскаяния.       — Суп готов, — коротко произнёс он, словно ничего не произошло, и медленно направился к выходу, оставив за собой тишину, полную возмущения и едва сдерживаемого смеха.       Полуорк ещё некоторое время стоял на месте, тяжело дыша от ярости, затем с шумом хлопнул свитком о ближайший стол и крикнул:       — Я найду способ, чтобы выгнать тебя отсюда, Нил! Или ты сгоришь на своей же кухне!       Но Нил даже не обернулся, выходя из кухни с невозмутимым видом.       Огонь в печи продолжал гореть, освещая помещение мягким, но тревожным светом. Полуорк шумно втянул воздух, словно пытаясь справиться с накатившей волной ярости. Его взгляд метался по залу, задерживаясь на каждом, кто осмелился фыркнуть или шепнуть что-то, пока не упёрся в высокую фигуру, покидающую кухню.       — Нил! — рявкнул он, таким тоном, что даже сам воздух, казалось, сгустился.       Юноша остановился на пороге, едва обернув голову, чтобы посмотреть на полуорка через плечо. Его лицо по-прежнему оставалось спокойным, даже отрешённым.       — Что? — бросил Нил сухо, как будто разговор с начальником был для него пустой формальностью.       — Ты больше не приблизишься к котлу! — Полуорк указал на Нила пальцем, словно обвиняя его в смертельном преступлении. — На кухне для таких, как ты, нет места!       — А куда мне идти? — Нил пожал плечами, словно его это нисколько не заботило.       Полуорк злобно усмехнулся, его клыки блеснули в отблесках огня.       — Куда? Отличный вопрос. Если ты так любишь портить вещи, можешь помочь со стиркой. Там твои кривые руки не навредят никому, кроме грязных тряпок!       На кухне раздался тихий смех, который мгновенно затих под угрожающим взглядом полуорка.       Нил на мгновение замер, затем обернулся полностью. Его глаза вспыхнули чем-то похожим на вызов.       — Хорошо, — спокойно произнёс он. — Надеюсь, там хватит работы, чтобы не возвращаться сюда.       Полуорк едва сдержал желание швырнуть в него свиток.       — Можешь начинать прямо сейчас, — прорычал он. — Бельё ждёт у колодца.       Нил лишь кивнул и вышел, оставляя за собой недовольное бурчание и тихие перешёптывания слуг.

✧✧✧

      Колодец находился чуть дальше от замка, ближе к деревенским домам. Вокруг него уже собрались женщины, занятые стиркой. Бельё громоздилось на больших корзинах, а в деревянных кадках пенились мыльные растворы.       — Новый помощник? — усмехнулась одна из женщин, заметив подходящего Нила.       — Так-то не помощник, а наказанный, — добавила другая, хихикнув. — О, смотри, как аккуратно он выглядит! Наверняка никогда раньше руки в воду не совал.       Нил подошёл ближе, игнорируя насмешки. Он снял рубашку, обнажив худое, но жилистое тело, затем закатал штанины и сел на краю колодца.       — Покажете, как это делается? — спокойно спросил он.       Женщины переглянулись, удивлённые его спокойствием, но одна из них всё же подошла, протянув ему небольшую ткань и кусок мыла.       — Вот так, — сказала она, опустив тряпку в воду и начала тереть её. — Тебе понадобится сила, чтобы справиться с замковым бельём.       Нил внимательно наблюдал, а затем повторил её движения. Он работал молча, не обращая внимания на шёпот и взгляды. Его руки, привыкшие к более тяжёлой работе, справлялись быстро, хотя на ладонях уже начали появляться покраснения от мыла и воды.       — Может, из тебя и выйдет толк, — признала одна из женщин спустя час, оценивающе глядя на аккуратно выстиранное бельё. Её тон был скорее снисходительным, чем одобрительным, но всё же в нём звучали нотки удивления.       Нил не ответил. Его руки уже привыкли к однообразному движению: полоскать, выжимать, складывать. Он продолжал работать, погружённый в свои мысли. Время от времени его взгляд скользил в сторону высоких башен замка, едва видневшихся за линией деревьев. Башни напоминали о другом мире — мире, в котором он был лишь тенью, мелькающей на краю чужих судеб.       — Теперь его нужно развесить, справишься? — женщина смягчила голос, на её губах играла лёгкая улыбка, в которой скрывалась доля насмешки.       — Я служу здесь с рождения, — невольно фыркнул Нил, хватая охапку влажного белья. Его голос звучал резче, чем он хотел, но это его не беспокоило.       Он направился к сушильне, тихо шагнув мимо остальных. Ему не нужна была помощь, он привык к работе в одиночестве. Хоть его часто считали служкой на побегушках, он выполнял множество других обязанностей. Уборка в личных покоях наследного принца была одной из них. Эндрю, хоть и редко выражал своё мнение словами, требовал, чтобы всё было идеально, и не терпел ошибок.       Однако были вещи, которые Нил делал исключительно хорошо. Например, выпечка. Даже Эрнандес, который вечно жаловался на него, признавал, что булочки и пироги Нила могли затмить любую другую кухню. Эндрю же, как оказалось, был настоящим сладкоежкой. Всякий, кто хоть раз находился рядом с ним, быстро узнавал, что принц жёстко требовал мастерства в этом искусстве.       Когда Нил достиг сушильни — большого открытого пространства с натянутыми верёвками, — он услышал доносящиеся издалека звуки: глухой стук дерева о дерево, приглушённые выкрики и металлический звон. На тренировочном дворе раздавались удары деревянных мечей, сопровождаемые редкими замечаниями наставников. Эндрю, одетый в лёгкие доспехи, стоял в центре двора, наблюдая за спаррингом между двумя рыцарями. Его младший брат, Аарон, тренировался неподалёку, отрабатывая удары с другим оружием. Эндрю, казалось, не замечал ничего вокруг, его взгляд был сосредоточен, а движения тела выдавали напряжение, словно он был готов вмешаться в любой момент.       — Подними руку выше, — раздался голос Эндрю, прерывая тренировку одного из рыцарей. — Ты так только защиту открываешь.       В его голосе звучала не только уверенность, но и скрытая угроза, как раскат далёкого грома перед грозой. Кончики пальцев Эндрю едва заметно светились красноватым отблеском, словно жар готовился вырваться наружу. Рыцари, заметив это, напряглись, прекрасно понимая, что огненная магия Эндрю может быть использована в любой момент. Это было больше, чем тренировка — это было испытание.       Нил невольно замедлил шаг. Он не мог не смотреть на Эндрю, когда тот был в своей стихии. Сила и уверенность, с которой он двигался, были притягательными, но Нил знал, что этот мир ему не принадлежит. Он почувствовал, как воздух вокруг Эндрю будто нагревается, а каждый его шаг словно оставляет за собой едва заметное свечение, напоминающее жаркий летний день.       Нил поднял глаза на одежду в своей охапке, выдохнул и начал развешивать её на верёвки, делая вид, что не замечает громких звуков тренировок. Только лёгкая тень улыбки на его лице выдавала, что он всё-таки прислушивался к тому, что происходит за деревьями.       На половине своего дела Нил услышал, как звуки стали громче. Удары металла об металл раздавались всё чаще, как будто происходила настоящая битва. Не сдержав своего любопытства, он выглянул из-за деревьев.       Эндрю и Кевин сражались. Их оружие яростно сталкивалось, искры разлетались от клинков, и это не было случайностью. С каждым ударом из рук Эндрю вспыхивали языки пламени, словно они были продолжением его самого. Кевин, напротив, использовал магию земли, создавая вокруг себя щиты из камня. Два элемента сталкивались, вызывая грохот, что эхом разносился по двору.       Эндрю двигался плавно, как танцующий огонь, его движения были резкими, но точными. Он сделал выпад, и огненный шар вырвался из его ладони, заставив Кевина укрыться за каменным барьером. Пламя ударило в щит, оставив на камне чёрный след.       — Ты слишком полагаешься на защиту, — бросил Эндрю, слегка наклонив голову. Его голос был ровным, но в нём ощущалась угроза. — А теперь покажи, что ты можешь атаковать.       Кевин что-то пробормотал и рванул вперёд, взмахнув мечом. Земля под ногами Эндрю содрогнулась, и он едва успел увернуться, с лёгкостью отступив в сторону. Его глаза вспыхнули, как угли, и Нил невольно задержал дыхание.       Эндрю поднял руку, и в воздухе за его спиной вспыхнул огненный вихрь, заставляя Кевина замереть. Жар охватил пространство вокруг, даже Нил почувствовал его, находясь на приличном расстоянии. В этот момент Эндрю выглядел не просто как принц, а как сама стихия, готовая поглотить всё вокруг.       Клинки сталкивались всё громче, удары становились всё более напряжёнными. Один из рыцарей, соревнующийся на другой стороне двора, внезапно потерял хватку на рукояти меча. Лезвие выскользнуло из его рук, завертелось в воздухе и полетело в сторону деревьев.       Нил, стоящий у самого края двора, не успел среагировать. Клинок проскользнул мимо него, оставив на щеке длинный, но неглубокий порез. Нил вскрикнул, схватившись за лицо. Тёплая кровь начала стекать по пальцам.       — Нил! — Эндрю отреагировал мгновенно. Его голос прозвучал громче, чем удар клинков. Он оттолкнул обоих противников, оставив их ошеломлёнными, и бросился к Нилу.       — Чья это работа? — рявкнул он, даже не оборачиваясь.       Один из рыцарей виновато вышел вперёд, потупив взгляд.       — Простите, Ваше Высочество, — пробормотал он. — Меч выскользнул…       Эндрю остановил его взглядом, в котором вспыхнули гневные искры. Воздух вокруг словно накалился, как перед грозой.       — Неужели вы настолько некомпетентны? Если не можете удержать оружие, нечего делать на этой тренировочной площадке! — резко бросил он, прежде чем снова повернуться к Нилу.       — Покажи, — потребовал он мягче. Его голос всё ещё звучал жёстко, но в нём появился оттенок заботы. Он осторожно отнял руку Нила от лица, осматривая порез.       — Это неглубоко, — сказал Эндрю. Но в его взгляде всё ещё горел гнев. — Тебе нужно будет обработать рану.       Нил хотел было возразить, но промолчал, видя, как Эндрю смотрит на него. Это был тот редкий случай, когда за твёрдостью принца скрывалась искренняя забота.       — Это просто царапина, — тихо сказал Нил, стирая кровь рукавом.       — Это не значит, что её можно игнорировать, — твёрдо ответил Эндрю. Он обернулся к ближайшему рыцарю. — — Принесите чистую ткань и настойку на траве тысячелистника. Немедленно.       Пока рыцарь исполнял приказ, Нил заметил, как пальцы Эндрю слегка подрагивают. Это было почти незаметно, но он знал — это был не страх и не слабость. Это была скрытая ярость на тех, кто мог бы навредить ему.       — Я не ребенок, — резко выдохнул Нил разворачиваясь. Его злило, когда люди считали его слабым из-за недостатка магии. Это было словно клеймо, которое он носил с рождения, напоминание о том, что он никогда не будет равен другим. Но Нил не был беспомощным. Он мог выжить там, где другие сломались бы. Возможно, он не был прекрасным принцем, окружённым привилегиями и властью, но он был сильным. Слуга, да, но никак не слабак.       Нил не раз доказывал себе и другим, что может справляться с трудностями. Он знал, как рубить дрова, поднимать тяжести, работать до изнеможения, а потом находить силы улыбнуться. Он знал, как скрывать боль, как затянуть рану куском ткани и продолжить работать, словно ничего не произошло. Ему не нужны были ни жалость, ни забота из-за какой-то царапины.       — Я справлюсь сам, — пробормотал он, стирая кровь ладонью и избегая взгляда Эндрю.       Но внутри него всё кипело. Он не нуждался в чужой помощи. Не сейчас. Не от Эндрю. Эта забота казалась ему больше унизительной, чем искренней. Ему хотелось доказать — не только Эндрю, но и самому себе, — что он может стоять на своих ногах, несмотря на всё. Каждый раз, когда кто-то смотрел на него как на слабого, беззащитного, это жгло его изнутри. Он прожил достаточно трудной жизни, чтобы знать, что сила не всегда в магии или звании.       — Вау, — раздался язвительный голос одного из мечников. — Солдаты и те сетуют из-за царапины.       Нил обернулся на звук, и его взгляд остановился на высоком мужчине с коротко остриженными волосами. На его лице играла насмешливая улыбка, а в руках он лениво перекатывал меч, словно демонстрируя своё превосходство.       — Я не сетую, — холодно ответил Нил, его голос звучал твёрдо, хотя внутри бурлило негодование.       — Конечно, нет, — продолжил мечник, делая шаг вперёд. — Ты ведь крепкий парень, да? Можешь выдержать всё, что угодно? Или только играешь в героя перед Его Высочеством? Нил прищурился, чувствуя, как злость растекается по его телу. Он опустил руку с раны, смахнув кровь о край рубашки, и сделал шаг вперёд, приближаясь к мечнику. — Хочешь проверить? — бросил он, его голос стал тише, но от этого угроза в нём только усилилась.              Кевин шагнул вперёд, нахмурив брови, и его взгляд впился в Нила, словно остриё клинка.       — Это запрещено. Слугам без разрешения ни в коем случае нельзя прикасаться к оружию.       — Я и не собираюсь к нему прикасаться, — Нил произнёс это резко, его голос дрожал от скрытого гнева. — Мне не нужен тупой кусок металла, чтобы доказать, что я чего-то стою.       — Да неужели? — насмешливо протянул мечник. В его глазах загорелся злобный огонёк, а рука поднялась, отведя в сторону. Из пальцев вспыхнула фиолетовая молния, разрывая воздух.       Нил напрягся, но не двинулся с места, его взгляд стал холодным, словно ледяная вода.       — Немедленно остановитесь, Сет и Нил, это касается вас обоих! — раздался резкий голос Эндрю, наполненный угрозой, словно раскат грома перед бурей.       Он шагнул вперёд, его челюсти были стиснуты, а в глазах сверкали искры огня. Эндрю не терпел неподчинения, особенно если это грозило выйти за пределы разумного.       — Конечно, Ваше Высочество, — процедил Нил, его голос звучал сдержанно, но колючие нотки не укрылись от внимания Эндрю. Развернувшись, он направился обратно к сушильне, чувствуя на себе тяжесть взглядов. Легкий ветерок шевелил его волосы, но Нил словно не замечал этого. Его спина оставалась прямой, а шаги — быстрыми и решительными. Позади раздавались обрывки голосов — Эндрю, жёстко пресекающий спор, и Сет, что-то мрачно бормочущий в ответ. Звук натянутой струны в голосе Эндрю заставил Нила на мгновение замереть, но он тут же отогнал это чувство. Он знал, что всё это не для него. Его место всегда было где-то в тени, подальше от таких сцен.       Наспех развесив последние тряпки, он вытер руки о старую ткань, оставив на ней влажные разводы, и оглянулся на тренировочный двор. Его взгляд скользнул по мерцающим огонькам, вырывающимся из пальцев Эндрю, и ярким фиолетовым вспышкам молнии, которые исчезали в воздухе, словно доказательство напряжённости, что царила в этом месте.       Стиснув зубы, Нил направился в сторону замка. Его шаги звучали гулко, когда он пересёк двор и ступил на каменные плиты внутреннего коридора. В этом полутёмном пространстве было прохладно и тихо, только эхо его шагов сопровождало его, словно неосознанное напоминание о собственном одиночестве.       Когда Нил дошёл до массивной деревянной лестницы, ведущей вниз, он ненадолго задержался. Лестница, хоть и казалась крепкой, слегка поскрипывала под его весом, как будто жаловалась на каждое движение. Стены были влажными, в воздухе ощущался запах сырости и затхлости — неизменные спутники подземных помещений. Нилу не нужно было смотреть, чтобы знать: полупустые факелы на стенах отбрасывали тусклый, мерцающий свет, едва освещая узкий проход.       Спустившись ниже, он оказался в коридоре, ведущем к комнатам для слуг. Здесь всё казалось ещё более мрачным и простым. Тяжёлые двери из некрашенного дерева, с едва заметными следами износа скрывали за собой такие же аскетичные комнаты. Нил прошёл мимо нескольких из них, пока, наконец, не дошёл до своей.       Открыв дверь, он шагнул внутрь и почувствовал, как воздух изменился. Его комната была маленькой, но опрятной. Узкая кровать с шерстяным одеялом, небольшой стол с грубо сколоченным стулом и маленькое окно, едва пропускающее свет. На подоконнике стояли несколько растений в глиняных горшках — единственное, что добавляло комнате уюта.       Нил осторожно закрыл за собой дверь и на мгновение прислонился к ней спиной. Он прикрыл глаза, позволяя себе немного расслабиться. Гнев всё ещё бурлил в нём, но вместе с ним пришла усталость.       Подойдя к столу, он опустился на стул и вытянул перед собой руку, чтобы рассмотреть порез на щеке. Слабый свет из окна освещал его лицо, и Нил заметил, как кровь уже подсохла, оставляя красноватый след. Он тихо выругался, потянувшись за небольшим куском ткани, который использовал для таких случаев. Смачивая ткань водой из глиняного кувшина, он осторожно промыл рану. Боль была слабой, но достаточно ощутимой, чтобы напомнить о случившемся. Каждый раз, касаясь раны, Нил вспоминал выражение лица Эндрю. Смешанное — гнев, тревога и что-то ещё, что Нил не мог понять.       — Буянишь? — разнёсся по помещению мягкий, чуть насмешливый женский голос.       Нилу не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто это. Кейтлин всегда появлялась то слишком не вовремя, то идеально в нужный момент — Нил никогда не мог определиться. Её манера появляться, словно беззвучная тень, была одновременно раздражающей и успокаивающей. Девушка захлопнула за собой дверь и, не дожидаясь приглашения, легко запрыгнула на стол.       Её платье выглядело потрёпанным и всё ещё было покрыто желтоватыми пятнами, которые явно остались после неудачной варки супа. По подолу ткань обтрепалась, и несколько нитей свисали к полу. Но, судя по её виду, это не вызывало у неё ни капли беспокойства. Кейтлин беззаботно качала ногами, цепляясь руками за край стола, и наблюдала за Нилом с едва заметной искоркой озорства в глазах.       — Думала, я найду тебя на кухне, — произнесла она, и её голос напоминал лёгкий ветерок, который заигрывает с листьями. — А ты уже сбежал.       — Я закончил с кухней, — коротко отозвался Нил, не поднимая взгляда. Он продолжал осторожно обрабатывать рану, стараясь не замечать её присутствия, но знал, что это бесполезно.       Кейтлин наклонилась вперёд, чуть сильнее опираясь на стол. Её голос стал чуть ниже, но всё ещё играл лёгкими нотками насмешки.       — Ты всегда такой… упрямый? Или это только ради Эндрю?       Нил наконец поднял на неё глаза. В её взгляде читался вызов, но и что-то ещё — скрытая доброта, которая часто пробивалась сквозь её шутки.       — Что тебе нужно, Кейтлин? — спросил он сухо, убирая ткань в сторону.       Она вздохнула, как будто этот вопрос был для неё глубоко оскорбительным, и покачала головой.       — Не будь таким суровым, Нил. Я прсто хотела убедиться, что ты цел и невредим после этого спектакля. Хотя, судя по твоему лицу, не совсем. — Она кивнула в сторону его щеки, где всё ещё виднелась тонкая полоска раны.       Нил фыркнул, вытирая руки.       — Это всего лишь царапина.       — Знаешь, — начала Кейтлин, свесив голову набок, — ты мог бы хотя бы попытаться заботиться о себе. Потому что, кажется, никто другой этого делать не будет.       Её слова задели его больше, чем он хотел показать. Нил поднялся со стула, на котором сидел, и бросил короткий взгляд на Кейтлин.       — Мне не нужно, чтобы кто-то заботился обо мне, — сказал он твёрдо, глядя ей прямо в глаза.       Кейтлин рассмеялась, но в её смехе не было злости.       — Конечно, не нужно. Но иногда это всё же приятно, правда? — Её взгляд стал чуть мягче, и она добавила: — Ты можешь отрицать это сколько угодно, но я вижу, что ты зол.       — Не на себя, — признался Нил после паузы.       — Тогда на Эндрю? — Кейтлин подняла брови.       Нил промолчал, но его взгляд сказал больше, чем он хотел. Кейтлин лишь улыбнулась, соскакивая со стола и становясь прямо перед ним.       — Ты можешь быть зол сколько угодно, Нил. Но если ты собираешься держать всё это внутри, однажды ты взорвёшься. — Она мягко похлопала его по плечу, прежде чем направиться к выходу. — Просто помни, что иногда помощь — это не слабость.       Нил смотрел, как Кейтлин отворила дверь и, махнув ему на прощание, скрылась за ней. Однако через несколько секунд она вновь появилась в комнате, словно что-то забыла. На её лице отражалось странное напряжение, будто она уже знала, что его реакция будет далека от спокойной.       — Ты должен помочь мне накрыть на стол, — произнесла она, тщательно подбирая тон.       Нил удивлённо приподнял брови. Слугам редко поручали накрывать стол для королевской семьи. Обычно этим занимались только самые надёжные и опытные.       — Сейчас ведь ещё только обед, — медленно сказал он, глядя на неё с сомнением.       Кейтлин глубоко вдохнула, словно собираясь с духом.       — Сегодня планируется ужин, — коротко ответила она.       — С кем?       Кейтлин замялась, но затем, с видимым усилием, выдала:       — С Мориямами.       Нил застыл на месте, его глаза расширились, и он резко повернулся к ней всем телом.       — Что? — прошептал он, словно боялся, что это имя само по себе может накликать беду.       — Я слышала, что они уже прибыли, — Кейтлин понизила голос, оглядываясь, будто опасалась, что кто-то может их подслушать. — Велели накрыть в тронном зале.       Фамилия Мориямов было известно каждому, кто хоть раз интересовался политикой или историей королевств. Несколько лет назад они закрыли свои границы, полностью изолировав себя от остального мира. Их правители прекратили отправлять послов на международные встречи и отказывались участвовать в дипломатических переговорах. Многие считали, что это затишье перед бурей.       Слухи ходили разные. Одни говорили, что мориямы готовятся к войне, медленно поглощая соседние малые государства, укрепляя свою власть и наращивая военную мощь. Другие утверждали, что их правитель, Ичиро Морияма, скрывается от собственных подданных, опасаясь заговоров внутри двора. Третьи же считали, что Мориямы заключили тайное соглашение с королевством Эндлера, известным своей закрытостью и мифическими драконами, что обитали в их землях.       Эндлера и Мориямы были двумя совершенно разными мирами, но оба внушали страх. Эндлера славилась своими драконами, величественными существами. Эти создания охраняли границы королевства, их рёв разносился на мили вокруг, а их появление на горизонте заставляло даже самых отважных воинов содрогаться.       Мориямы же внушали иной вид страха. Их рыцари были легендой. Говорили, что один такой воин мог сразить сотни врагов в одиночку. Армия мориямов была обучена искусству молниеносного нападения, их стратегии поражали своей продуманностью и жестокостью. Ходили слухи, что они пользовались не только силой стали, но и запрещённой магией, позволяющей манипулировать врагами, проникая в их разум.       — Ты уверена? — голос Нила был едва слышен.       — Я видела их герб на экипажах, — тихо ответила Кейтлин. — Черный ворон на красном фоне. Это не мог быть кто-то другой.       — Зачем они здесь? — спросил Нил, стараясь не выдать своего беспокойства.       Кейтлин покачала головой:       — Кто знает? Говорят, их младший принц, Рико, здесь по поручению брата.       — Рико? — Нил нахмурился. Это имя было ему знакомо. Он слышал о нём, как о безжалостном командующем, чьи решения часто вызывали страх у врагов.       — Да, — подтвердила она. — Но я не знаю, зачем он приехал. Может, это просто переговоры, а может… — Она не закончила, но в её голосе чувствовался намёк на что-то зловещее.       — Что ты ещё слышала? — настороженно произнес Нил.       Кейтлин бросила быстрый взгляд на дверь, словно проверяя, нет ли там кого-то, кто мог бы их подслушать. Она подошла ближе к Нилу, её голос стал почти шёпотом:       — Слухи ходят разные. Говорят, что Рико — это не просто младший принц. Он правая рука своего брата, но у него свои цели. Некоторые шепчут, что Ичиро держит его рядом только потому, что боится.       — Боится? — Нил прищурился.       — Да, — Кейтлин кивнула. — Они говорят, что Рико не такой, как остальные. Он жестокий, хитрый и всегда получает то, что хочет. Даже свои войска он держит в страхе. И его магия…       — Магия? — перебил её Нил, в его голосе зазвучало недоверие.       Кейтлин нервно облизнула губы.       — Говорят, он изучал запрещённые искусства. Никто точно не знает, что именно он может, но… все боятся даже заговорить об этом.       Нил выдохнул, чувствуя, как его беспокойство усиливается.       — И теперь он здесь, в Элдоре, — тихо сказал он, больше себе, чем Кейтлин. — Зачем?       Кейтлин пожала плечами.       — Я не знаю. Может быть, переговоры. Может, они хотят союз. Но какова бы ни была причина, это плохой знак. Мориямы не делают ничего просто так.       — Значит, мы просто будем ждать, пока они сами что-то предпримут? — Нил сжал кулаки, его голос звучал сдержанно, но в нём угадывался гнев.       — Мы слуги, Нил, — напомнила Кейтлин, её голос был мягким, но в нём звучала усталость. — Всё, что мы можем, это выполнять свою работу и надеяться, что мы не попадём под удар.       Нил отвернулся, глядя в окно. За пределами замка день шёл своим чередом, но теперь всё казалось тревожным. Черный ворон на красном фоне... Мориямы могли принести с собой нечто гораздо более опасное, чем просто переговоры.       Кейтлин сделала шаг назад и посмотрела на него, словно собираясь что-то ещё сказать, но передумала.       — Ты идёшь? — наконец спросила она.       Нил кивнул, хотя в глубине души всё ещё ощущал тяжесть от их разговора.       — Пошли, — сказал он, стараясь придать голосу твёрдости. — Лучше мы сделаем всё правильно, чем потом будем отвечать за ошибки.       Кейтлин кивнула, и они вышли из комнаты, оставляя за собой лишь тени беспокойства.

✧✧✧

      Идеально выглаженная льняная скатерть словно струилась по столу, отражая мягкий свет многочисленных свечей, расставленных в массивных канделябрах. Их мерцающее пламя отбрасывало на посуду тёплые блики, играя на полированных бокалах с тёмным вином.       Говядина лежала на тарелке, покрытая густым соусом из клюквы, чей насыщенный рубиновый цвет казался почти драгоценным на фоне белого фарфора. Рядом стояло блюдо с ароматным рагу, приготовленным из отборных овощей: мягкая морковь, нежный пастернак, золотистая репа — всё это пропиталось специями, издавая тёплый запах тимьяна и розмарина. Неподалёку лежал свежеиспечённый хлеб, его хрустящая корочка покрылась тонким слоем масла, взбитого с чесноком и пряными травами, что добавляло каждому кусочку насыщенный вкус.       На длинном столе, укрытом дорогой тканью, постепенно появлялись новые блюда. Серебряные подносы, украшенные замысловатой гравировкой, несли в себе поджаренную дичь — перепёлок и фазанов, покрытых хрустящей корочкой и украшенных свежими травами. Глиняные миски были наполнены густой похлёбкой с мясом и кореньями, от которой поднимался тонкий пар. В деревянных чашах лежали ягоды, отборные и спелые, а среди них мерцали кусочки твердого сыра с прожилками синей плесени.       В воздухе витали тёплые, насыщенные ароматы жареного мяса, свежего хлеба и дорогих специй. Запах молотого перца, сладковатой корицы и едва уловимого шафрана смешивался с дымными нотками горящих свечей. Каждый вдох приносил ощущение уюта, но в то же время заставлял помнить, что за этим столом решаются куда более важные дела, чем просто трапеза.       Эндрю методично отрезал кусочек мяса, следя за идеальной тонкостью линии ножа, и положил его на язык. Пряные нотки перца и трав смешались с насыщенным вкусом густого соуса, пропитанного терпкостью клюквы и лёгкой кислинкой красного вина. Говядина, приготовленная до идеальной мягкости, буквально таяла во рту, оставляя тёплое послевкусие специй.       Однако он едва замечал вкус — мысли его блуждали где-то далеко.       Слабый блеск свечей отражался в полированной поверхности длинного стола, отбрасывая мягкие блики на серебряные приборы и тонкие бокалы, наполненные тёмно-рубиновым вином. Воздух был пропитан смесью ароматов: жареного мяса, свежего хлеба, мёда, пряностей, терпкого запаха пылающих в камине поленьев. Тяжёлые бархатные шторы колыхались от случайных порывов сквозняка, пробегающего по залу.       Вдоль стен выстроились слуги, затаив дыхание, их фигуры едва угадывались в полумраке между колоннами. Каждый знал свою роль — убрать пустую тарелку, вовремя наполнить бокал, сменить приборы перед подачей следующего блюда. Всё происходило бесшумно, с отточенной слаженностью.       Эндрю провёл языком по нёбу, чувствуя, как тепло от вина медленно разливается по телу. Почему Нил всегда так бурно реагирует на любую попытку помочь? Этот вопрос, словно кинжал, прокручивался в его сознании, причиняя едва уловимую, но нестерпимую боль.       Обиду он чувствовал не на Нила, нет, а на себя, на своё непонимание. На то, что лучшие учителя обучали его искусству дипломатии, стратегии, тонкостям нескольких языков, но никто не научил простому: как понимать другого человека. Что скрывается за этими упрямыми взглядами Нила? Гнев? Разочарование? Или что-то, что сам Эндрю ещё не мог определить?       Он пригубил вино, позволяя вкусу отвлечь его, но мысли продолжали путаться.       Гул голосов за столом казался далёким, будто доносился сквозь плотную завесу его собственных мыслей. Разговор шёл неспешно, почти лениво, как это часто бывает во время ужинов, сопровождающихся чередой изысканных блюд.       Эндрю лениво перевёл взгляд на Аарона, сидящего напротив. Его брат, как всегда, выглядел безупречно: волосы аккуратно зачёсаны назад, осанка прямая, движения выверены до мельчайших деталей. Он внимательно слушал одного из советников, который склонился к нему, о чём-то тихо говоря. В отличие от Эндрю, Аарон всегда казался более расположенным к таким разговорам.       Эндрю опустил глаза на тарелку. Остатки соуса растеклись по краям, перемешавшись с соком мяса. Он вновь взял нож, но так и не сделал новый надрез, просто сжал рукоять в пальцах.       Мать сидела по правую руку от короля. Тильда, как всегда, держала спину прямо, ни единого лишнего движения, ни намёка на усталость. Лёгкий изгиб губ создавал иллюзию мягкой улыбки, но Эндрю знал: это лишь маска, за которой скрываются холодный расчёт и безупречный контроль.       Ещё один слуга неслышно подошёл к столу, ставя перед ними новое блюдо. Запах запечённой дичи с пряными травами смешался с тёплыми нотами свежего хлеба.       Словно дожидаясь именно этого момента, по залу разнёсся мелодичный голос:       — Ваши земли славятся своим гостеприимством, Ваше Величество, — произнёс Рико, его голос обволакивал комплиментами, но звучал чуть слишком приторно.       Он сделал паузу, оглядывая стол, затем взял серебряный нож и отрезал кусочек мягкого сыра с плесенью.       — И вашей кухней. Этот сыр… исключителен. Король Фрэнсис слегка кивнул, его взгляд оставался непроницаемым.       — Мы стараемся придерживаться традиций. Эндлера всегда была известна своим уважением к прошлому.       Рико склонил голову, изучая расставленные перед ним блюда с ленивым любопытством. Казалось, он не спешил ни к чему конкретному, растягивая момент, будто смакуя не только еду, но и саму беседу.       — Традиции, — повторил он, проведя пальцами по краю бокала, наполненного тёмным вином. — Прекрасное слово.       Он сделал небольшой глоток, словно давая себе время, а затем снова перевёл взгляд на короля:       — Именно традиции делают нас теми, кто мы есть. Однако порой они становятся цепями, удерживающими нас на месте, не позволяя двигаться вперёд.       Эндрю сжал бокал крепче, но промолчал, ожидая, куда Рико ведёт.       — Ваше Величество, — Рико склонил голову в знак уважения, но в его движении не было ни капли смирения, лишь тщательно выверенная вежливость. — Я пришёл не только с комплиментами, но и с предложением.       Король не изменился в лице, но Эндрю заметил, как мать, королева Тильда, едва заметно приподняла бровь.       — Предложением? — спокойно переспросил Фрэнсис.       Рико поставил бокал обратно на стол, его пальцы легко скользнули по ножке бокала, прежде чем он вновь заговорил:       — Союз между нашими королевствами. Союз, который может принести пользу обеим сторонам.       Эндрю не отвёл взгляда, следя за тем, как лицо Рико оставалось безмятежным, даже когда он произносил эти слова.       — И какую же пользу он принесёт нам? — голос Тильды прозвучал мягко, почти ласково, но в нём чувствовалась сталь.       Рико улыбнулся, на мгновение задержав взгляд на королеве.       — Вашему королевству, без сомнения, будет предоставлена защита, — он сделал паузу, словно проверяя реакцию, прежде чем продолжить, — а также существенная финансовая поддержка.       — Насколько существенная? — неожиданно подал голос Аарон, откинувшись на спинку стула. Его выражение лица было расслабленным, но в глазах плясал интерес. Рико на мгновение перевёл взгляд на него.       — В достаточном количестве, чтобы обеспечить благополучие ваших земель на долгие годы вперёд, — сказал он, затем усмехнулся, наклоняя голову чуть набок. — Даже тем, кто, несмотря на обстоятельства рождения, без сомнения, достоин своего места.       Его тон остался лёгким, почти небрежным, но на мгновение в зале повисла тишина, едва уловимая нота двойного смысла промелькнула в его словах.       — Но, конечно, мы не будем столь щедры безвозмездно, — продолжил Рико.       Тильда слегка качнула бокалом, прежде чем сделать аккуратный глоток.       — Естественно, — её голос был ровным.       Рико выдержал паузу, позволяя тишине сгуститься между ними.       — Нам нужна ваша лояльность.       Это слово разрезало воздух, словно лезвие.       Эндрю резко поставил нож на тарелку.       — Что вы имеете ввиду под лояльностью, — впервые за весь вечер вставил свое слово Эндрю смотря прямо в глаза не совсем званого гостя.       Тильда чуть склонила голову, её лицо оставалось безмятежным, но в глазах сверкнул холодный интерес.       — Вы говорите загадками, лорд Морияма, — её голос был мягким, но каждый, кто знал королеву, мог уловить в нём скрытый вызов. — Я предпочитаю ясность. Рико слегка улыбнулся, провёл пальцами по краю бокала, словно взвешивая каждое слово.       — Конечно, — согласился он, делая вид, что задумывается. — Тогда позвольте выразиться проще. Ваша держава сильна, и её влияние распространяется далеко за границы. Однако любая власть держится на трёх китах: стабильности, силе и… верных союзниках. Мы всего лишь предлагаем укрепить последний из этих столпов.       Он снова сделал паузу, не торопясь, позволяя каждому за столом усвоить его слова.       — Взамен на нашу защиту и поддержку, мы лишь просим разделить ответственность за порядок в пограничных землях.       Эндрю сжал челюсти. Он знал, что это прозвучит. Они не просто хотели союз. Они метили на земли.       — Пограничные земли принадлежат Эндлере, — ровно произнёс он, опуская приборы.       — О, конечно, — Рико чуть наклонился вперёд, будто разделяя его уверенность. — Но не стоит ли задуматься, кто сможет лучше всего управлять ими в эти… непростые времена?       Аарон, который до этого лишь молча наблюдал, медленно поднял бокал к губам, пряча ухмылку.       — И, конечно же, вы предлагаете свою помощь? — он сделал глоток вина, затем внимательно посмотрел на Рико. — Как истинные друзья короны.       Рико легко кивнул, не показывая ни тени смущения.       — Разумеется. Наши земли, в отличие от ваших, не нуждаются в расширении, но мы всегда рады оказать помощь… если, конечно, она будет принята с должной благодарностью.       Воздух в зале словно натянулся, как тетива лука.       Тильда откинулась в кресле, сложив руки перед собой.       — А если мы откажемся?       Рико медленно поставил бокал обратно на стол.       — Мы будем огорчены, — его голос оставался неизменно вежливым, но теперь в нём появилась едва уловимая холодность. — Однако, как я уже сказал… перемены неизбежны. Вопрос лишь в том, встретите ли вы их как союзники или как… сторонние наблюдатели.       Эндрю почувствовал, как его пальцы сжались в кулаки под столом.       Фрэнсис, который до этого лишь внимательно слушал, откинулся на спинку своего кресла, его взгляд оставался непроницаемым.       — Значит, если я правильно понимаю, — начал он медленно, позволив своим словам отразиться в напряжённой тишине зала, — вы предлагаете нам сделку, в которой Эндлера получит вашу защиту, а взамен… добровольно передаст часть своих земель?       Рико слегка склонил голову, будто размышляя над формулировкой, затем легко улыбнулся:       — Я бы сказал, что мы предлагаем взаимовыгодное сотрудничество. В конце концов, кто, если не мы, сможет гарантировать безопасность этих территорий? Разве не будет благоразумнее позволить тем, кто действительно заботится о порядке, взять их под своё покровительство?       Фрэнсис чуть нахмурился, его пальцы размеренно постукивали по подлокотнику трона.       — Простите мою настороженность, лорд Морияма, — в его голосе не было явной агрессии, но в глубине слышался металл, — но мне не кажется, что ваши намерения продиктованы исключительно заботой о порядке.       Рико не подал виду, что его слова задели, лишь чуть шире улыбнулся.       — Ваше Величество, — произнёс он с показным почтением, — мир устроен так, что границы всегда размыты. Их определяют не только чернила на картах, но и сила, которая стоит за этими чернилами.       Фрэнсис посмотрел на него долгим взглядом, затем с лёгким вздохом взял кубок с вином.       — Удивительная философия, — задумчиво проговорил он, делая небольшой глоток. — Но, к сожалению, не та, которой мы следуем в Эндлере.       Аарон тихо фыркнул, но тут же сделал вид, что просто допил своё вино.       Рико склонил голову чуть в сторону, его тёмные глаза мелькнули любопытством.       — Жаль, — сказал он, позволяя своему голосу звучать искренне. — Но, как я уже говорил… перемены неизбежны. Вопрос лишь в том, встретите ли вы их как союзники или как… сторонние наблюдатели.       Фрэнсис медленно поставил кубок обратно на стол.       — Благодарю за честность, лорд Морияма, — его голос оставался неизменно ровным. — Но мы ценим нашу независимость и предпочитаем сохранять контроль над своими землями.       Рико не ответил сразу. Он просто посмотрел на короля, затем на его сыновей, и наконец, снова вернулся взглядом к Тильде.       — Тогда боюсь, у нас не останется выбора, кроме как наблюдать за этими переменами по-разному, — наконец проговорил он, и в его словах было нечто зловещее, словно отголосок угрозы, тщательно замаскированной под дипломатический такт.       Тильда медленно поставила бокал на стол, кончиками пальцев скользнув по тонкому стеклу.       — Лорд Морияма, — её голос был мягким, но холодным, как сталь, — вы вновь говорите загадками. Возможно, в вашем королевстве это считается изысканностью, но в Эндлере мы привыкли к прямоте.       Она чуть склонила голову, её ледяной взгляд впился в гостя.       — Позвольте мне уточнить: это была угроза?       Рико снова улыбнулся, но теперь улыбка его была более сдержанной, почти ленивой.       — Ни в коем случае, Ваше Величество, — его голос был гладким, будто шёлк, скользящий по коже. — Я всего лишь напомнил, что в мире, где всё меняется, мудрые правители смотрят в будущее с открытым взором.       Эндрю напрягся, его пальцы сжали нож, но он тут же взял себя в руки, поднимая бокал, чтобы скрыть выражение лица. Он видел, как взгляд Рико скользнул по нему, как будто тот смаковал каждую реакцию присутствующих.       — Интересно, — вдруг подал голос Аарон, небрежно крутя кубок с вином в руках. — Вы говорите о переменах так, будто уже знаете, какими они будут.       Рико легко пожал плечами.       — Разве не очевидно? Мир движется вперёд. Договора переписываются, земли меняют своих правителей. Удержать власть так же сложно, как удержать песок в сжатой ладони.       — Эндлера стоит крепко, — ровно ответил Фрэнсис, скрестив руки на груди.       — Пока что, — безмятежно заметил Рико.       Наступила тишина. Лишь мягкий звон столовых приборов нарушал её, пока слуги меняли блюда. Теперь перед ними стояли запечённые фазаны, украшенные золотистыми травами, кувшины с креплёным вином и кубки, наполненные густым медовым элем.       Фрэнсис перевёл взгляд на гостей.       — Надеюсь, еда вам по вкусу, — сказал он спокойно, словно вовсе не обсуждалась потенциальная война.       Рико не сразу ответил. Он взял небольшой кусочек мяса, попробовал его и лишь затем улыбнулся.       — Безупречно, — сказал он. — В этом я не сомневался.       Но теперь в его голосе звучало нечто другое — словно он и вправду наслаждался не только ужином, но и самой игрой.       Тишина за столом тянулась напряжённой паузой, словно невидимые нити натянулись между присутствующими. Фрэнсис не торопился отвечать, его взгляд оставался холодным и бесстрастным, но Эндрю знал, что за этой внешней невозмутимостью скрывалось острое внимание к каждому слову гостя.       — Вкус безупречен, говорите? — отец слегка качнул головой, отставляя кубок с вином.       — Что ж, мне приятно это слышать. Мы, как вы верно подметили, уважаем традиции. В том числе и традицию гостеприимства.       Рико чуть наклонил голову в знак признательности, но в его глазах не мелькнуло и тени благодарности.       — Это качество, достойное великих правителей, — заметил он, снова беря бокал. — Король, который может угостить своих гостей таким ужином, наверняка может позволить себе и щедрые сделки.       Эндрю почувствовал, как внутри него закипает раздражение. В этом голосе было что-то слишком приторное, слишком расслабленное, словно разговор для Рико был не более чем очередной игрой, в которой он заранее просчитал все возможные ходы.       — Мы заключаем только те сделки, что выгодны Эндлере, — ровно ответил Фрэнсис, и в его словах звучал скрытый предупреждающий оттенок.       Рико кивнул, но, прежде чем ответить, сделал небольшой глоток вина.       — Разумеется, — протянул он, вновь проведя пальцем по краю кубка. — Лишь выгодные сделки. Ведь в этом мире всё держится на взаимной выгоде, не так ли?       — Иногда, — неожиданно вмешался Аарон, — выгоднее вовсе не заключать сделок. Рико снова улыбнулся, но теперь его улыбка казалась едва уловимо насмешливой.       — Разумные слова, принц, — заметил он. — Но иногда отказ от сделки стоит дороже, чем её заключение.       Эндрю сжал кулаки под столом, его раздражение росло с каждой фразой этого человека. Он знал, что отец не подпишет ничего, что может угрожать Эндлере, но в словах Рико скользило нечто большее, чем просто предложение сотрудничества. В них был намёк. Предупреждение.       Король, казалось, не обратил внимания на этот подтекст. Он небрежно откинулся на спинку трона, окинув гостя холодным взглядом.       — Время покажет, — сказал он спокойно.Рико не стал спорить. Он только ухмыльнулся и поставил кубок на стол, но в тот же момент его пальцы будто случайно ослабли, и бокал накренился, падая на скатерть.       Тёмное вино мгновенно растеклось по белоснежной ткани, словно кровь, впитываясь в узоры тончайшей вышивки. Оно стекало к краю стола, капля за каплей падая на каменный пол, нарушая тишину не громкими ударами.       Рико задержал взгляд на алом пятне, а затем медленно поднял глаза на короля.       — Простите, — произнёс он с лёгкой усмешкой, не делая ни малейшей попытки исправить ситуацию.       Тильда не шелохнулась, её лицо оставалось бесстрастным, но Эндрю уловил, как пальцы матери чуть крепче сжали ножку бокала.       — Конечно, Ваше Величество, — мягко добавил Рико, словно ничего не произошло.       Время всегда ставит всё на свои места.       Тильда сделала последний глоток вина и, не глядя на гостя, хлопнула ладонью по столу.       — Ужин окончен, — объявила она, её голос был тихим, но полным окончательности.       Слуги тут же начали убирать посуду, не задерживаясь ни на мгновение. Один из них быстро подошёл и аккуратно сложил испорченную скатерть, но красные пятна уже пропитали ткань насквозь, напоминая кровавые следы на снегу.       Рико медленно поднялся, кивнув королю и королеве.       — Благодарю за приём, — сказал он. — Было… познавательно.       Фрэнсис не ответил, только вновь скрестил руки на груди, наблюдая, как гость вместе со своей свитой покидает зал.       Как только дверь закрылась, напряжённое молчание повисло в воздухе.       — И он думает, что мы примем их условия? — фыркнул Аарон, первым нарушая тишину.       — Он не думает, — тихо ответила Тильда. — Он надеется, что у нас не останется выбора.       Фрэнсис молча кивнул.       Эндрю не слушал. Он чувствовал, как раздражение постепенно сменяется усталостью.       Вся эта игра — слова, маски, скрытые угрозы — она выматывала его больше, чем тренировки с мечом.       Но, несмотря на всю свою напряжённость, мысли его вновь вернулись к Нилу.       Нил, который сейчас, наверное, даже не знал о том, что происходило за этим столом.       Нил, который не привык играть в эти игры, не привык носить маски.       Нил, который всегда говорил прямо.       Эндрю вдруг поймал себя на том, что завидует ему. Завидует его способности говорить, не боясь последствий. Завидует его свободе от всего этого.       Он встал из-за стола, не дожидаясь, пока кто-то заговорит снова.       — Куда ты? — спросил Аарон.       — Прогуляться, — коротко ответил Эндрю.       И направился прочь, даже не оглянувшись.

✧✧✧

      Постучав в дверь и не услышав ответа, Нил постучал чуть настойчивее, однако и тогда ничего не последовало. Тяжело вздохнув, он облокотился о стену, глядя в сторону окна, где за тяжёлыми шторами угадывался приглушённый свет факелов.       Слугам разрешалось входить лишь через десять минут, если ответа не последовало. В течение этого времени нужно было звать хозяина комнаты по титулу, явно не переступать черту дозволенного. Обычно с Эндрю он не придерживался этого правила — у них давно сложилась собственная, негласная система общения. Нил не ждал разрешения, если знал, что принцу что-то нужно. Но после сегодняшнего дня... После утренней стычки и прихода незваных гостей…       Он решил подождать.       Нил не знал, злится ли на него Эндрю или просто устал после всех этих бесконечных разговоров о политике, власти и лояльности. Но, возможно, дело было даже не в этом. Возможно, Нил сам был причиной этой тишины.       Нил часто отталкивал их взаимоотношения от точки Б обратно к точке А, словно нарочно стирая малейшие проявления близости, которыми мог бы дорожить. Он делал из них ещё больше хозяина и слугу, чем было на самом деле.       Потому что так правильнее.       Так проще.       Хоть Эндрю и говорил, что они друзья, Нил не верил в это.       Какой смысл верить в дружбу, которая изначально невозможна?       Физически, по всем законам этого мира, невозможно, чтобы наследному принцу великого государства было по-настоящему интересно с никому не нужным, безымянным слугой.       С ним.       Нил прекрасно понимал, что Эндрю просто не видел разницы. Он рос в замке, среди книг, стратегий и политики, среди людей, которые кланялись и подчинялись. Для него не существовало границ между можно и нельзя, потому что он мог всё. Он говорил то, что хотел, дружил с кем хотел, мог протянуть руку помощи, не задумываясь о последствиях.       Но Нил… Нил не мог так.       Потому что он не принц.       И, возможно, никогда им не будет.       Прошло десять минут.       Нил не звал его.       Он просто стоял у двери, напряжённый, сжимая в пальцах кувшин горячую воду. Бронзовая поверхность обжигала кожух, но он не двигался и не решаясь переступить порог.       Эндрю, скорее всего, знал, что он здесь. Он всегда знал. Нилу казалось, что принц каким-то образом почувствовал его присутствие ещё до того, как тот стучался.       Но на этот раз Эндрю промолчал.       — Я вхожу, — всё же выдохнул Нил, оттолкнувшись от стены и медленно повернув ручку двери.       Тепло из комнаты окутало его, он едва переступил порог. Горел камин, мягко потрескивали дрова, отбрасывая на стену длинные тени. Воздух пах сандалом и чем-то терпким — возможно, остатками вина, пролитого за ужином.       Эндрю сидел в кресле у окна, рассеянно теребя в руках кольцо, которое всегда держал на указательном пальце. Он не смотрел на Нилу, не сказал ни слова, но его поза была... странной.       Нил привык видеть его уверенным — прямой спиной, с резкими движениями. Но сейчас он был расслабленным до показной небрежности.       Как будто пытаясь, что-то скрыть.       Когда Нил вошёл в купальню, он поставил принесённый с собой кувшин на массивный деревянный стол рядом с медным тазом. Глиняный сосуд ещё хранил тепло, а из-под крышки поднимался едва заметный пар. Внутри была не просто горячая вода, а подогретое молоко с мёдом и корицей — напиток, который подавали знати перед сном, чтобы расслабить тело и успокоить разум.       Он провёл ладонью по кувшину, проверяя температуру. В отличие от вина, которое часто пили за ужином, этот напиток не оставлял тяжести, не кружил голову, а мягко обволакивал внутренности теплом. Такой напиток обычно подавали в спальнях после долгих заседаний или утомительных праздников.       Вернувшись к своим делам, Нил первым делом наклонил медный кувшин, выливая в ванну чистую воду. Она стекала по дереву мягкими переливами, заполняя ёмкость прозрачными слоями. Затем он подошёл к очагу, где в большом котле уже подогревалась вода.       Он взял металлический черпак, наполнил медное ведро и осторожно влил его в ванну. Вода заблестела, по поверхности побежали лёгкие волны, а тонкий пар окутал воздух влажным теплом. Движения Нила были размеренными, точными — ещё несколько раз он возвращался к камину, пока вода не достигла нужной температуры.       Поставив пустое ведро в сторону, он протянул руку к полке с маслами. Проведя пальцами по стеклянным флаконам, выбрал один. Лаванда. Её мягкий, успокаивающий аромат должен был помочь снять напряжение после долгого дня. Он откупорил флакон, поднёс его к носу и глубоко вдохнул.       Капля за каплей масло стекало в воду, оставляя на её поверхности тонкую плёнку. Нил провёл ладонью по воде, размешивая её, позволяя запаху окончательно раскрыться в тепле.       Шаги разнеслись по полу выдавая, что их обладатель наконец-то решил обратить внимание на Нила. Лёгкие мерные постукивания и скрип двери послышался мгновением позже. Нил решил не обращать на него внимания продолжая подготавливать место для купания.       Закончив, он достал из шкафа чистое полотенце и аккуратно сложил его на деревянную скамью рядом с ванной. Затем поднял кувшин с молоком, задумчиво посмотрел на него, проверяя, не остыл ли напиток он акуратно налил его в стакан убрав его к полотенцу он замер тяжело вздыхая, произнес:       — Вода готова.       Ответа не последовало от чего Нил нахмурил брови и скрестил руки на груди. Часто ему казалось, словно он разговаривает с малым ребенком, а не с тринадцатилетним юношей, что готовится занять трон в будущем.       Оборачиваясь, он внимательно осмотрел Эндрю. Белая рубашка, заправленная в брюки, выглядела бы безупречно, если бы не одно но — левый рукав был испорчен. Ткань пропиталась вином, напиток глубоко впитался в волокна, оставляя на белоснежной материи тёмно-красное пятно. Оно уже подсохло, въелось в ткань, и теперь отстирать его будет практически невозможно.       Нил прищурился.       — Я гляжу, сегодня вино лилось не только в бокалы, — многозначительно заметил он, кивком указывая на рукав.       Эндрю чуть смущённо оглядел испачканную ткань, словно только сейчас осознал масштаб повреждения.       — Я не заметил, — пробормотал он, мрачно разглядывая пятно.       Нил тяжело вздохнул, потирая виски. Мало того, что этот день с самого утра не задался, так ещё и срочный прием добавил головной боли. Скоростная подготовка всегда несла за собой гору неприятностей, там не до жарят, здесь не до уберут. Тяжело соблюдать все правила когда отведено настолько мало времени.       — Был тяжёлый вечер? — наконец-то искренне поинтересовался Нил, пытаясь понять что же хотели Мориямы от королевства.       Слухи в замке бы конечно подсказали ему, что-то, однако с первоисточников информация всегда чище и точнее, словно горный ручеек стекающий вниз по камням. Эндрю часто отвечал на его вопросы предоставляя информацию, что ему знать было не положено.       Эндрю нахмурился, медленно закатывая испорченный рукав, словно изучая, насколько глубоко впиталось вино. В его движениях не было раздражения, скорее усталость и какое-то едва уловимое напряжение, которое Нил не мог сразу распознать.       — Тяжёлый день, тяжёлый вечер, тяжёлые люди, пробормотал Эндрю. — Мориямы никогда не приходят просто так, — наконец произнёс принц, отбрасывая испачканную рубашку на ближайший стул.       Он не ответил прямо, но этого было достаточно, чтобы Нил понял: ничего хорошего за ужином не произошло.       — Думаешь, они собираются влезть в политику нашего королевства? — осторожно уточнил он, подбирая слова так, чтобы не звучать слишком навязчиво.       Эндрю на мгновение прикрыл глаза, опираясь ладонью на край стола. Казалось, он размышляет, стоит ли ему вообще говорить об этом.       — Они хотят союз, — сказал он спустя несколько секунд. — Точнее, так они это называют.       Нил нахмурился.       — Но на самом деле?       Эндрю усмехнулся, в этом звуке не было ни веселья, ни удивления, лишь раздражённое понимание.       — На самом деле они хотят контроля.       Нил тихо выдохнул. Теперь он понимал, почему приём прошёл не так гладко, как того хотелось бы.       Он отжал тряпку в воде, собираясь окончательно очистить ванну от следов масла, но всё же не смог удержаться от последнего вопроса:       — А твой отец? Он согласился?       Эндрю открыл глаза и посмотрел на Нила. Его взгляд был долгим, оценивающим.       — Как ты думаешь? — сухо бросил он.       Нил покачал головой. Король Фрэнсис не был тем, кто склонялся перед угрозами или ложной вежливостью.       — Тогда у нас будут проблемы, — тихо сказал он, склонившись к воде, чтобы окончательно её перемешать.       Эндрю не ответил. Он лишь отвернулся к окну, словно вдали мог найти ответ на этот вопрос.       Они подружились в тяжёлое молчание, пока серьезность слов повисло вокруг них. Нил понимал, что Рико не из тех кто оставит все просто так. Мало кто имел смелость оказать им, какие бы абсурдные вещи те не предлагая. Множества бедных королевств таким образом оказалась погребена под их натиском. Война. Вот что никто из них никак не мог допустить. Массовых сражений не происходило с восстания Веснински и все старались бороться за хрупкое перемирие, что сейчас летало в воздухе. Он почти пропустил бы фразу произнесеную Эндрю если бы не ее значение:       — Ты злишься на меня? — скорее утверждение нежели вопрос сорвавшейся с его губ.       — На что я на должен злиться? — отложив тряпку и поднчмая неуверенно произнес Нил расстеряно глядя в глаза Эндрю.       — Не знаю, ты все время злишься на что-то, — прошептал тот нахмурившись. Нил окончательно замер, так же нахмурив брови, глядя на него.       — Я не злюсь на все постоянно, — наконец-то ответил он глядя тому прямо в глаза. Эндрю тяжело вздохнул, секунду смотрел на Нила, словно взвешивая слова, а затем, мягко, но непреклонно произнёс:       — Тогда почему ты сердишься сейчас?       Нил чуть дёрнулся, но ответил не сразу. Он будто бы боролся с чем-то внутри себя, его губы приоткрылись, но слова застряли в горле. Наконец, склонив голову и уставившись на узорчатые камни пола, он тихо произнёс:       — Я не злюсь. Я просто… устал от того, что ты считаешь, будто можешь всё за меня решать. Будто бы тебе есть до меня дело.       Эндрю на секунду застыл, потом медленно, бесшумно опустился на пол рядом с Нилом. Даже так, просто сидя на холодном камне, он не терял своей грации, движения оставались такими же плавными и выверенными, словно его учили этому с детства. Он потянулся вперёд, и, прежде чем Нил успел среагировать, его пальцы мягко погрузились в медные кудри. Лёгкие, ленивые движения, почти неуловимые. Он не мял их, не дёргал — просто осторожно провёл ладонью по спутанным прядям, распутывая их пальцами, продевая между ними руку. Ногти — короткие, тупые — царапнули кожу головы, но не грубо, а так, как это делают кошки, когда ласково тянутся к своим.       Нил не шелохнулся.       Он хотел сказать что-то, вырваться, уколоть его словами, но всё, что смог сделать — это замереть, скованный чужим прикосновением.       И тогда Эндрю сказал:       — Мне есть.       Простые два слова. Глухие, уверенные.       Их вес обрушился на Нила, пронзая насквозь.       Сердце ударилось о рёбра, дыхание сбилось. Будто весь мир внезапно замер, стягивая его в одну точку, в этот момент.       Уши предательски заалели, тепло растеклось по щекам. Мурашки прошлись по рукам и затылку.       Это ничего не значило. Он знал, что Эндрю не до конца понимает глубину сказанного, что для него эти слова — просто факт, истина, не требующая объяснений.       Но Нил не мог ничего поделать с тем, что уголки его губ дёрнулись в улыбке.Нил сглотнул, пытаясь унять гулкое биение сердца. Он не мог так легко поддаться… не мог позволить себе поверить в это, позволить себе чувствовать.       Он глубоко вдохнул, переводя взгляд на Эндрю. Тот не отдёргивал руки, всё так же лениво перебирая пряди, будто не замечая, что его прикосновение заставляет Нила замереть на месте, словно от дуновения ледяного ветра.       — Ты ведь даже не знаешь, что говоришь, — выдохнул Нил, заставляя себя говорить ровно, без дрожи в голосе.       Эндрю на это только слегка склонил голову набок, изучая его.       — Думаешь, мне незачем заботиться о тебе?       Нил крепко сжал пальцы на коленях, его мышцы напряглись.       — Думаю, что ты не понимаешь, как это может прозвучать, — тихо сказал он.       — Разве? — Эндрю наклонился чуть ближе. Не угрожающе, не напористо, просто… достаточно, чтобы воздух между ними стал слишком густым. — А если понимаю?       Нил дёрнулся, но не отстранился. Он смотрел в эти непроницаемые, чуть прищуренные глаза и не знал, как ответить.       Эндрю внезапно убрал руку, словно и не касался его вовсе. Встал, стряхнув с себя секундное оцепенение, и подошёл к ванной. Опустил руку в воду, проверяя её температуру, будто ничего не произошло.       — Ты слишком много думаешь, — заметил он с лёгкой усмешкой, даже не глядя на Нила.       Тот прищурился.       — Кто бы говорил.       Эндрю не стал сразу менять тему. Он задержал взгляд на Ниле чуть длиннее солнечного света, прежде чем, наконец, отвёл его и спокойно потянулся к завязкам на запястьях. Плавными, неторопливыми движениями он развязал их, затем расстегнул последние пуговицы на нижней рубашке, в результате чего тонкая ткань свободно соскользнула с его плеча.       Тепло от камина выхватывало из полумрака очертания его тела — худощавого, но твердого, с намёком насилья, которое со временем только разовьётся. На свету проступили несколько старых отметин — не открылись шрамы, но следы тренировок и, возможно, детских падений, которых было неизбежно много в его ранние годы. Эндрю двигался спокойно, с той небрежной грацией, что не было напускной. В каждом его движении читалась выучка — привычка держаться с достоинством, даже когда на нем не было официальной одежды.       Нил не следил за ним исподлобья, раньше не придавал этого значения, но взгляд сам по себе зацепился за то, как ткань бесшумно сползает с руками Эндрю. Только когда тот отбросил верхнюю рубашку на спинку кресла, он понял, что задержался с ответом.       — Ты всё ещё не сказал мне, как прошла встреча, — наконец произнёс он, решив, что нарушиться на подобные детали ему совершенно не нужно.       Эндрю хмыкнул, провёл ладонью по шее, как будто разминая её после долгого напряжения.       — Что ты думаешь? Они вели себя так, будучи хранителями всего мира в ладонях.       — А ты? — Нил склонил голову набок, внимательно изучая его лицо.       Эндрю коротко фыркнул, и в этом звуке скользнуло что-то насмешливое.       — А что я?       — Ты тоже вел себя так, будто держишь мир у себя в ладоньях?       Принц усмехнулся, Лениво откидывая волосы назад.       — Я дал им понять, что наша земля — не предмет для торга.       Нил произошел. В этом весь Эндрю. Упёртый, гордый, не склонный к уступкам.       — Они не вернутся с новым предложением?       — Конечно, вертятся, — равнодушно пожал плечами Эндрю. — Рико не из тех, кто смотрит без внимания.       Нил нахмурился.       — Если они не получены, чего хотят, начнут действовать иначе.       — Очевидно.       — И что будем делать?       Эндрю задумчиво провёл рукой по волосам, небрежно расрепав их, а затем неожиданно развернулся к Нилу.       — Ты предлагаешь мне начать беспокоиться об этом прямо сейчас?       — Я предлагаю быть готовыми, — ответил твёрдо Нил.       Эндрю чуть наклонил голову, изучая выражение его лица.       — Ты иногда ведёшь себя так, будто тебе и правда важно будущее королевства.       — Я живу в нем, так что да, мне небезразлично, — отрезал Нил.       Эндрю на секунду задумался, а затем чуть приподнял уголки губы в едва заметной улыбке.       — Тогда, может, в следующий раз ты сядешь за стол вместо меня?       Нил закатил глаза.       — Сомневаюсь, что Мориямы собираются обсуждать вопросы со служанкой.       Эндрю ничего не. снова потянулся к поясу брюк, расстегнул пряжку, а затем неожиданно возник и посмотрел на Нилу с таким выражением лица, которое всегда сулило ему неприятности.       — Что? — насторожился Нил.       Эндрю слегка наклонился вперед, теперь уже не скрывая легкой насмешки в голосе.       — А ты остаешься?       Нил моргнул.       — Что?       Эндрю всё же посмотрел на него, в его глазах мелько проговорило что-то неопределенное — ленивое, почти расслабленное, но в то же время изучающее.       — Остаешься, пока я буду купаться?       Нил закатил глаза и отвернулся, хмыкнув.       — Справишься и без меня, Ваше Высочество.       Но даже уходя, он знал, что Эндрю с улыбкой всё ещё смотрит ему вслед.

✧✧✧

      Нил спускался по прохладным каменным ступеням, ведя пальцами по шероховатой поверхности стены. Каждый выступ, каждая трещина под его пальцами словно рассказывали свою историю, напоминая о многолетней истории этого замка. Воздух здесь был влажным, напоённым слабым ароматом древесного угля и тлеющего воска, исходящим от факелов, закреплённых на стенах. Они мерцали, отбрасывая неустойчивые тени, заставляя очертания коридоров меняться с каждым его шагом.       Замок постепенно погружался в ночную тишину, нарушаемую лишь отдалёнными голосами и редкими шагами в коридорах. Слуги в это время уже расходились по своим комнатам или выполняли последние поручения перед сном.       Но едва он ступил на последнюю ступеньку, как послышалось приглушённое всхлипывание.       Оглянувшись, он заметил, как светом единственной свечи, стоявшей на столике неподалёку, Кейтлин нежно обхватила девушку руками, что-то шепча ей на ухо. Лицо её было напряжённым, тень пробежала по скулам, когда она шевельнула губами, снова что-то шепча. Сама она при этом беспокойно накручивала волосы на палец, теребя его с такой силой, что отдельные пряди спутались. Пальцы другой руки побелели от того, как сильно она их стиснула.       Подойдя чуть ближе, Нил смог узнать и вторую девушку. Мелисса — одна из служанок, работающих при дворе. Они с Кейтлин часто перекатывались, и Нил был готов отдать всё, что у него было, за то, что именно от неё исходит основная часть сплетен, которые узнаёт Кейтлин. Но сейчас её лицо было искажено болью и страхом, а плечи сотрясались от подавленных рыданий. Её глаза, обычно сверкающие хитринкой, теперь выглядели покрасневшими и усталыми, словно она не спала несколько ночей подряд. Платье, которое всегда было аккуратно пригнано по фигуре, сейчас выглядело помятым, а тонкие запястья вздрагивали при каждом её движении.       — Что случилось? — громким шёпотом произнёс Нил, затаив дыхание.       Кейтлин приподняла взгляд, кивая на оставшееся место на второй туфте, что стояла рядом. Присаживаясь, он наклонил голову в сторону, молчаливо повторяя свой вопрос.       Кейтлин сжала губы и вновь принялась беспокойно теребить волосы, а в уголках её глаз затаился тревожный блеск.       — Мои родители… они… они… — запинаясь, произнесла Мелисса. Голос её дрожал, а дыхание сбивалось, словно каждое слово давалось с огромным трудом. Слёзы всё ещё текли по её щекам, когда она вновь всхлипнула и сильнее вжалась в Кейтлин. Её плечи судорожно вздрагивали, словно её пробирал лихорадочный озноб.       — Что они? — вновь попытался разузнать Нил, чувствуя, как плохое предчувствие заставляет сердце биться чаще. Глухая тревога закрадывалась в его грудь, словно ледяной коготь сжимал его изнутри. Лёгкий холодок пробежал по спине, когда тишина между ними растянулась на долгие, мучительные секунды.       Тревога нарастала, холод пронизывал воздух, и чем дольше ответа не следовало, тем сильнее становился этот леденящий ужас. Он взглянул на Кейтлин и уже собирался вновь заговорить, когда та, наконец, произнесла:       — Совсем недавно прибыл гонец, — её голос был пуст, словно она отгородилась от всех эмоций. Тот самый тон, который Нил ненавидел до глубины души. Без тени привычного веселья, без намёка на насмешку — только холодный расчёт. — Он еле держался на ногах: загнанный, запылённый, с ожогами на руках. Глаза его были полны ужаса, губы пересохли, и казалось, что любое сказанное им слово давалось с невероятным усилием.       Сердце Нила ушло в пляс, а разум медленно, слишком медленно начинал складывать воедино смысл её слов. Он сжал пальцы в кулак, пытаясь подготовить себя к следующему удару, но всё равно не был до конца готов услышать:       — Северные деревни горят. Огонь распространяется слишком быстро. Говорят, что мы потеряем около двадцати процентов северных земель.       Она посмотрела прямо в его глаза. Её собственные были полны тяжести, осознания, которое им обоим хотелось бы избежать. Её пальцы побелели от напряжённого сжатия, а по лицу пробежала едва уловимая дрожь.       Они оба знали, от кого пришло это предупреждение.