Твоя стихия создана для меня

Алек осторожно прикрыл за собой дверь в комнату, проходя к своей кровати и опускаясь на нее. На часах было уже давно за десять вечера, но это никак не мешало ему посидеть еще немного, прежде чем ложиться спать. Честно говоря, он вообще не уверен, что сможет сегодня заснуть, потому что в голове слишком много мыслей. Они сменяются друг на друга, не задерживаясь хотя бы на минуту. Сердце уже давно должно было прекратить биться о грудную клетку так сильно, так как самое ужасное уже позади. Ему не надо сейчас думать о том, что сказать, что сделать, как посмотреть на Магнуса и стоит ли вообще дышать рядом с ним. Парень думал, что, вернувшись в комнату, он сразу почувствует некое облегчение, что волнение и эти бабочки в животе умрут хотя бы до следующей встречи с азиатом, но он ошибся в этом плане. Странное чувство в животе все еще присутствует, он все еще прикусывает губу от волнения и абсолютно не знает, что делать дальше. Уже утром к нему заявится сестра с расспросами, а Джейс с подколками. И это никак не облегчает состояние, в котором он находится сейчас. Ему придется отвечать на вопросы Изабель, в каком-то смысле пересказывать сегодняшнее свидание, а на это он просто неспособен. Не в ближайшие два дня уж точно. Было ли это прекрасно? Да. Пожалел ли он об этой прогулке? Нет. И единственная мысль, в которой уверен — он влюбился в Магнуса еще сильнее. Этот удивительный человек, который несколько часов рассказывал ему о своей стихии, о цветах и всегда искренне улыбался ему, заставлял Алека краснеть и думать, что ему приятно находиться в компании Бейна. Ему интересно слушать о том, что тот испытывает, когда касается земли, прислушиваясь к природе вокруг; что испытывают растения, когда их сорвешь, сделаешь больно, или наоборот, осторожно коснешься нежных лепестков, без мысли о том, чтобы вырвать его. Магнус был волшебным, этого нельзя было не признать. Лайтвуд думал, что парня немного смущает его молчание, но тот понимающе кивнул и дальше продолжил смотреть на озеро и проводить ладонью по траве. Понимал, что брюнету немного сложно говорить так открыто, нежели ему самому, поэтому успокоил его коротким кивком, говоря, что все в порядке. Он понимает. Алеку было совсем немного стыдно за свое поведение. Раз это было свиданием, то было положено, что они оба будут что-то рассказывать друг другу, узнавать получше, но получился какой-то односторонний разговор. И не то чтобы студент не хотел что-то рассказать Бейну, нет, совсем наоборот. В голове было столько мыслей и тем по поводу того, о чем поговорить, но он боялся, что это не понравится Магнусу. Вдруг ему покажется, что эти темы какие-то глупые и детские? Да, Алек вел себя как идиот, он согласен, но побороть свое стеснение вмиг он тоже был не в состоянии. Поэтому в основном азиат рассказывал что-то, а брюнет задавал интересующие вопросы, если такие были. На подобную маленькую смелость у него загорались глаза, а на лице опять расцветала улыбка. Алеку было приятно видеть такую реакцию на свои слова. Лайтвуд вздохнул, осторожно вытаскивая маленькую подаренную веточку сирени из-за уха и кладя ее себе на колени. Она находилась у него там все свидание, потому что у него не было желания убирать ее. Он видел, как Магнус кидал время от времени на нее свои взгляды, а после с легкой улыбкой отворачивался. Парень боялся, что Алеку она будет мешать или еще что-то, но самому ему было приятно чувствовать за ухом присутствие этого цветка. Это в очередной раз давало понять, что происходящее реально, не его воображение. Магнус, в которого он влюблен уже несколько месяцев, действительно сидит рядом и рассказывает ему о своих любимых цветах, с охотой отвечает на вопросы Лайтвуда и испытывает счастье, находясь здесь. Алек бросил взгляд на дверь, задаваясь вопросом, что случилось бы, если он позволил Бейну проводить себя до комнаты. Он бы предложил еще куда-то сходить? Сказал бы, что он прекрасно провел время? Он бы… поцеловал его? От этой мысли его передернуло, а язык сам прошелся по губам, смачивая их слюной. Эта мысль била в голове, иногда казалось, что она была самой отчетливой из всех. Тот бы смог его поцеловать? Хотя… После первого свидания? Лайтвуд никогда не интересовался этими тремя правилами, или как их там называли, потому что считал, что это глупо. Если вас влечет друг к другу, то зачем ждать эти три свидания? Просто поцелуйтесь и будьте счастливы. Алек, правда, считал так, только к нему самому это не относилось. Он хотел поцеловать Магнуса, но не знал, когда это будет уместно. Через долбанные три свидания? А есть ли возможность, что Бейн пригласит его хотя бы на второе? И можно ли его поцеловать после него? Его голова просто разрывалась от подобных мыслей, не находя ответов. Да и где? Спросить у Изабель? Да, она лучше разбирается в этих вопросах, но Алек знал, что у него просто не хватит духу для чего-то подобного. Он аккуратно поставил ветку сирени в вазу, сделав заметку, что завтра утром надо обязательно поменять воду и выкинуть уже увядающий букет маргариток. Он помнил слова Магнуса, что ничего с этим нельзя поделать. Все живое рано или поздно умирает. Нам остается только смотреть и ждать этого момента. Но эти цветы… Для Алека впервые это значит слишком много, чем просто обычные растения. Это подарок от азиата, который вложил в него смысл. А теперь этот букет из маленьких маргариток теряет свою красоту, а после вообще будет находиться в мусорке. Интересно, завтра он встретит Магнуса?

***

Когда брюнет решил перевернуться на другой бок, со стороны послышался настойчивый стук в дверь, слишком громкий по мнению Алека для десяти утра. Сегодня был выходной, а значит ему было необходимо выспаться, чтобы чуть позже иметь силы для разговора с сестрой. Парень застонал, когда стук повторился, зная, что, если это Изабель, то нет смысла это игнорировать. Все равно все будет бесполезно. — Иззи, подожди! — Крикнул студент, принимая сидячее положение и кидая взгляд на будильник. Почти десять, как он и думал. Он наспех надел футболку и шорты, зевнув. Лайтвуд не знал, сколько времени продлится этот разговор, но стоит быть готовым на первые часа два, а после уже сходить за кофе, если он понадобится. Подобные беседы с сестрой быстро утомляли, но и отказаться от них он не мог. Лучше поговорить об этом сразу, чем тянуть. — Да иду я, Изабель! — С раздражением прикрикнул брюнет, вздыхая. Она сегодня была слишком настойчивой, что не совсем радовало ее брата. Посмотрев на ветку сирени, Алек зарылся в свое «гнездо» на голове, зная, что уложить или причесать сейчас не будет иметь никакого смысла. Он распахнул дверь, тут же закатывая глаза и ожидая первый визг за это утро от сестры, но… — Ты прекрасно выглядишь по утрам, сладкий, — промурчал знакомый бархатный голос. Лайтвуд распахнул глаза, в панике захлопывая дверь перед лицом азиата и начиная рассматривать ее поверхность перед собой. Алек с минуту молча уставился в одну точку, пытаясь делать глубокие вдохи и не паниковать. Десять утра, черт возьми! Почему у него за дверью стоит Магнус? Как он узнал его номер комнаты? Почему он явился к брюнету? Что происходит? Студент медленно берется за ручку, открывая дверь и натыкаясь все на ту же восхитительную улыбку, которую он видел вчера на протяжении всего вечера. Магнус выглядит слишком красивым и бодрым для десяти утра. Он стоит в расслабленной позе, совсем не заботясь, что всего минуту назад перед ним нагло захлопнули дверь. Шелковая синяя рубашка с глубоким вырезом и ярко-красные брюки на Бейне - это не то, что Алек хотел увидеть в столь раннее утро. Потому что он уже чувствует тепло чуть ниже живота, а это обилие цепочек и ожерелий на шее азиата и макияж, которому он посвятил, наверное, кучу времени, только ухудшают ситуацию. — Прости, Александр, что не оправдал твоих ожиданий, — с веселыми нотками говорит парень, сначала видя на лице напротив непонимание, а потом любимый румянец. — Прости, Ради Ангела. Я думал, что это Иззи, — оправдывается Алек, хотя знает, что не стоит этого делать, — в основном она приходит в такую рань. Бейн понимающе кивает, рассматривая бардак на голове брюнета. — Извини, что разбудил, дорогой. Я просто подумал, что было бы неплохо провести это утро вместе в кафе неподалеку, — игриво озвучил свою идею вслух парень, на что Лайтвуд в удивлении смотрит ореховыми глазами на Магнуса. Он приглашает его в кафе? И встал в такую рань, чтобы пригласить его позавтракать в забегаловке неподалеку? — Эм... Прости? — Глупо спрашивает студент, неуверенный, что правильно расслышал слова парня. Восхитительная улыбка на лице напротив чуть меркнет, как и огоньки в карих глазах. Алек мысленно хлопнул себя по лбу, додумавшись, что это звучало почти как отказ. — В смысле, да, конечно, я… Я не против сходить с тобой в кафе, — быстро начал исправляться он, с извинением в глазах смотря на азиата. — Только… Пару минут. Дай мне пару минут, чтобы одеться, — он стоит все это время в потертой футболке и шортах, абсолютно не заботясь о своем фиговом виде с утра. — Да, Александр, конечно. Можешь не торопиться, — заверяет он, кивая. — Я могу пройти и подождать тебя в комнате? Не уверен, что стоять у твоей двери будет культурно, — спрашивает Магнус бархатным тоном, грациозно показывая рукой за спину Алека. Тот заторможено кивает, делая шаг назад и позволяя Бейну зайти в комнату. У него здесь не такой уж и бардак, но почему-то, кажется, что у гостя все куда более убрано. От этого становится неловко и немного стыдно. — Ты можешь посидеть на кровати, пока я хожу в душ и одеваюсь, — говорит Лайтвуд, быстро хватая джинсы и другую футболку, даже не замечая заинтересованного взгляда на себе. Не дождавшись ответа, он уходит в ванную, прижимая к себе одежду и пытаясь унять свое бешено стучащееся в груди сердце. У него в комнате сидит Магнус Бейн.

***

Александр попытался как можно быстрее принять душ, почистить зубы и привести свое «гнездо» на голове в более-менее нормальный вид. Естественно, с укладкой азиата глупо было даже и сравнивать, но попытаться избавиться от бардака наверху всегда стоит. Он посмотрел на себя в зеркало, рассматривая каждую деталь и не замечая ничего нового. Все та же чуть бледная кожа, огромные ореховые глаза, шрам на брови и румянец, выступивший то ли из-за недавно принятого душа, то ли из-за мысли о Магнусе. Задаваться вопросом «Что он во мне нашел?» Алек даже не стал, потому что это всегда было безрезультатно, не надо хоть и в этот раз тратить на это время. — Магнус? Я гот… — брюнет замолчал, когда увидел стоящего у тумбочки Бейна. Тот осторожно поглаживал маленькие цветочки давно подаренных маргариток, с едва заметной грустью улыбаясь. Было странно смотреть за подобной сценой, но Алек решил помолчать, в тишине подходя ближе к парню и вставая рядом. Длинные смуглые пальцы очерчивали края горлышка вазы, почти не касаясь их. Лайтвуд наблюдал за этим незамысловатым жестом, затаив дыхание, когда те плавно прошлись по зеленому стебельку одного из цветка, а после перешли на увядшие лепестки. Брюнету ни за что в жизни не хотелось прерывать его, потому что он чувствовал, что эти действия сейчас важны для азиата. Будто он выражает свое сожаление или вину, даже если таковой и не должно быть. — Спасибо, что менял им воду, — тихо произнес кареглазый, не отрываясь от разглядывания вазы. Алека передернуло от такой нежности и благодарности в голосе. — Я не знаю, что они испытывают, так как мой лед не всегда позволяет даже прикоснуться к ним, — так же тихо ответил студент. — Но я посчитал, что им будет приятна такая… забота, — неуверенно закончил он, надеясь, что правильно подобрал слова и это не будет казаться глупым. — Они благодарны тебе. — А я им, — легко ответил он, — за то, что украшали эту комнату, хоть столь и недолгое время. Магнус счастливо на это улыбнулся, испытывая в груди тепло от слов парня. Он действительно видит, что он трепетно и аккуратно относится к этим цветам, потому что знает, что для Бейна они многое значат. — Я хочу сделать тебе подарок, — посмотрев на Алека, сказал азиат. Его игривость в глазах и в голосе вернулась, заставившая Лайтвуда покраснеть. — Подарок? — Переспросил он. — Да, Александр, подарок, — Магнус кивнул. — У тебя есть какой-нибудь любимый цветок? Или цветы, сочетающиеся вместе? Алек приоткрыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл, понявши, что ему нечего ответить. До встречи с кареглазым он не сильно был заинтересован в чем-то подобном, зная только обыкновенную розу, одуванчик и ромашку. Кажется, сейчас брюнет выставит себя перед ним полным идиотом. Видя заминку, азиат в очередной раз понимающе кивнул, совсем не начавший думать о нем как-то хуже. Он посмотрел на ветку сирени, улыбнувшись, и отошел от тумбочки, медленно начиная ходить по комнате. — Хорошо, Александр, тогда можешь ответить на вопрос? Алек кивнул, не совсем понимая идею собеседника, но не став того спрашивать. — Что ты чувствуешь, когда смотришь на меня? — Он вопросительно поднял бровь, ухмыляясь. Брюнет застыл, переваривая такой неожиданный вопрос. Что он чувствует? — П-прости? — запнувшись, спросил он. — Прощаю, — игриво сказал азиат, подходя ближе и останавливаясь в двух шагах. — А теперь отвечай на вопрос. — В карих глазах плясали смешинки, но между этим ожидание и что-то похожую на надежду. — Как… Как мне ответить на него? — Алек сглотнул, понимая, что Магнус находится от него непозволительно близко. Он чувствует холодок на голой руке, совсем забывший о перчатках. — Одним словом, если ты можешь, — он сказал это так, будто знал, что студент не сможет это сделать. Тот сделал еще один шажок вперед, оставляя между ними меньше пяти сантиметров. Лайтвуд резко перестал дышать, с еле заметным страхом рассматривая чужие шоколадные глаза. Азиат открыто улыбался, догадавшись уже вчера, какие чувства и эмоции вызывает. А также догадался, что тот действительно слишком невинный, поэтому с прошлым подарком он в любом случае не ошибся. Алек незаметно для себя облизнул пересохшие губы, а тот проследил за этим жестом, повторяя его после нескольких секунд. У брюнета возникло острое желание поддаться вперед и накрыть эти губы своими, попытаться хотя бы уловить еле заметный вкус, даже если в следующую минуту Бейн оттолкнет его. Он сжал ладони в кулак, впиваясь ногтями в ладонь, попытавшись успокоить свою стихию, потому что она уже выходила из под контроля. Он с трудом направил ее в себя, снова хаотично бегая глазами по лицу напротив. Магнус все еще улыбался и ждал ответа, который у того, несомненно, был. — Восхищение, — выдавил из себя парень, на что гость приподнялся на носочки, становясь одного роста с ним. Он смотрел прямо в ореховые глаза, но не находил там и капельки лжи. Лайтвуд искренен. Он знает, что это не единственное, что он испытывает, когда смотрит на Бейна. Это нельзя описать и десятью словами, даже если попытаться. Алек чувствует тепло в груди, когда только красные прядки попадаются в столовой; бабочек в животе с первого взгляда на азиата; покалывание и лед на своей ладони, потому что он сходит с ума вместе с ним; чувствует потребность пододвинуться ближе, дотронуться до него, не имея шанса навредить ему. До момента встречи в том туалете он чувствовал безнадежность и надежду. Но единственное, что он говорит, это всего лишь Восхищение. Лайтвуд восхищается плавными и грациозными движениями, бархатным голосом, шоколадными глазами и всем им в общем. От броского внешнего вида до искорки в глазах при разговоре о цветах; от привычки менять цвет прядок почти каждый день до привычки называть его Александром и делать комплименты; от трепетных касаний к увядающим бутонам до незнакомого раннее аромата сандала. — Я восхищаюсь тобой, — более уверенно повторил Алек, посчитавши, что это будет правильно. Магнус на это медленно кивнул, не отводя взгляда от ореховых глаз. От этого пристального взгляда было немного неуютно, но брюнет не стал об этом думать. На него смотрит тот, в кого он влюблен несколько месяцев, а значит, в этом нет ничего неправильного. — Камелия, — тихо сказал азиат, видя вопрос на лице парня. — Я хочу тебе подарить Камелию. Когда он отошел от Алека, тот смог сделать полноценный вдох облегчения. И, возможно, немного разочарования. Студенту ничего не сказало это название цветка, но его ответ явно поспособствовал для выбора. Тот снова плавно выставил руку вперед, коротко щелкнув пальцами и улыбнувшись, когда из рукава синей рубашки появились все те же корни, оплетающие изящное запястье, а позже и ладонь. Алек видел такое уже во второй раз, и это казалось завораживающим. Хотелось дотронуться до них, почувствовать, как они ощущаются под чувствительными холодными пальцами, но из-за его контроля это вряд ли получится сделать, не навредив им. Когда через несколько минут корни исчезли, Магнус держал в руке белый цветок со множеством лепестков. Он был… красивым. — Почему белый? — Спросил Алек, переводя взгляд с бутона на карие глаза. Тот аккуратно взял цветок с ладоней, приближая его ближе и рассматривая. Тонкие пальцы другой руки трепетно прошлись по белоснежным лепесткам, вызывая у Лайтвуда в груди щемящее чувство. Подобное казалось для него слишком… интимным? Бейн смотрит на цветы как на самую важную и любимую вещь в жизни, и за это нельзя его винить. Для такого как он, человека, который родился с подобным даром, растения занимают важную часть в его жизни. И наблюдая за этим, ему хотелось молча уйти и дать тому пообщаться с цветами. «Если так вообще можно выразиться» — подумал брюнет. — Из-за тебя, — легко ответил азиат, снова сокращая расстояние между ними и протягивая цветок. — Камелия на языке цветов означает «восхищение», — на этих словах студент покраснел. — Белый цветок значит чистота и честность. Я считаю тебя невинным и чем-то светлым и непорочным, поэтому этот белоснежный бутон для тебя. Алек бросил из-за чуть прикрытых век взгляд на Магнуса. Теперь он начал понимать, что именно значат слова Изабель про людей таких, как его собеседник. Азиат действительно выражает свои чувства через подарок в виде цветка, говорит вещи с помощью их языка, потому что для него это имеет большее значение, чем просто слова. Лайтвуд аккуратно взял цветок из чужих рук, рассматривая его вблизи и искренне улыбаясь. Этот бутон действительно красивый, даже слишком. Не хочется даже думать, что через несколько дней он увянет и потеряет всю красоту. — Он ведь погибнет, — озвучил свои мысли вслух Алек, видя краем глаза, как предмет его воздыхания еле заметно вздрогнул. — Да, — с грустью подтвердил он. — Я не могу ничего с этим поделать. Брюнет задумчиво посмотрел на подарок, оглаживая взглядом каждый лепесток. Они казались такими тонкими и хрупкими. — Ты можешь… можешь когда-нибудь снова подарить мне его? - Робко спросил Алек, боясь, что Магнус посчитает эту просьбу слишком наглой или глупой. — С радостью, Александр, - протянув последнюю букву, промурчал азиат, тихо рассмеявшись, когда тот вскинул голову, с неверием смотря на него. — Дарить тебе цветы стало моим любимым занятием. Парень ничего не ответил на это, только коротко кивнул и покраснел. — Спасибо.

***

Как только они зашли в кафе неподалеку, Магнус тут же потянул Алека за локоть к свободному столику в дальнем углу помещения. Естественно, тот не имел ничего против, сам предпочитая быть незаметным в подобных местах, но удивительно, что азиат потащил его именно туда. Разве ему не нравится быть центром внимания? То, что это сделано специально для него, Алек предпочитал не задумываться. — Мы здесь надолго? - Спросил студент, удобнее усаживаясь на диванчик и бросая мимолетный взгляд на проходящую мимо девушку. — Ты куда-то спешишь? - Ответил на вопрос Магнус, коротко улыбаясь и беря в руки меню. Алек что-то промычал, но на поднятую бровь парня смутился и покачал головой, закрепляя это словами: — Нет, я никуда не спешу. Сегодня выходной, так что… - Он сделал неопределенный жест рукой, пытаясь закончить предложение и надеясь на понимание. Тот издал смешок, кивнув и взяв в руки меню, быстро пробегая по нему взглядом. Алек стушевался, предпочитая сделать то же самое. Хоть это кафе и находилось недалеко от Академии, но он ни разу здесь не был. Да и сестра, вроде, не упоминала что-то подобное. Здесь не было ничего необычного, просто обычная забегаловка, которых полным полно в городе, куда только не глянь. Допускал ли он мысль, что может здесь позавтракать? Да. Допускал ли он мысль, что может здесь позавтракать с Магнусом? Точно нет. Не то чтобы это его удивляло после вчерашнего вечера и его подарков в виде цветов. Но одно дело провести хорошо вечер, а другое дело выбраться из комнаты в такую рань, чтобы просто выпить кофе. Парень даже не раздумывал над отказом от этого предложения, конечно же, нет. Кто в трезвом уме скажет «нет» такому красивому азиату? Устоять перед бархатным голосом, изяществом в каждом жесте, даже самом незаметном, и очередным подарком в виде белоснежного бутона цветка – Алек не хотел и просто не мог. Было ли сейчас все происходящим свиданием или просто… дружеская встреча? Лайтвуд не хотел в данный момент думать об этом, потому что перед ним сидит тот, кто способен вызывать восхищение и заставить кончики пальцев холодеть и выпускать нежно-голубые кристаллики, незаметные для глаз, но ощутимые для самого брюнета. Он помнил, как в последнюю минуту схватил из под подушки перчатки, быстро натягивая их на ходу. На немой вопрос Бейна он покраснел и поспешил спрятать руки в карманы. Александр уверен, что азиат догадывается, почему и зачем он носит их, но удостоверяться в своих догадках не спешил. Было ли это потому, что некультурно, или потому, что это несильно его заботит, парень тоже ответить не мог. В груди появлялось неприятное чувство, когда в тот вечер у озера Магнус пристально смотрел на его руки и уже хотел задать вопрос, но каждый раз легко улыбался и отворачивался. Алек не шел ему навстречу, потому что самому говорить об этом было стыдно. — М-магнус? - После нескольких минут тишины позвал Лайтвуд, прожигая взглядом темную макушку напротив. — Да, милый? - собеседник поднял голову, расплываясь в улыбке, когда заметил любимый румянец на щеках и блеск в ореховых глазах. — Ты… Это… Это свидание? - Выпалил он, зажмуриваясь. Ему ведь стоило уточнить, да? Или это было лишним? Бейн уставился на парня, чуть распахнув глаза и удивляясь такой прямолинейности. Все, что он видел раньше, это смущение и боязнь Алека сказать что-то не так. Он действительно видел эти несмелые взгляды, эту уверенность, которая в тот же миг пропадала, желание рассказать что-то, спросить. Но каждый раз Александр поджимал губы и не делал ничего задуманного, а Бейн только вздыхал и ждал очередной его попытки что-то сделать по отношению к нему. Ромашка – Терпение. — Если ты не против, - мягко ответил после секундной заминки азиат, искренне радуясь, когда ореховые глаза несмело и с неверием посмотрели на него. — Да, - быстро сказал он, а на ухмылку Магнуса стушевался, опустив взгляд. — То есть, нет, я не… Я не против. — Чудесно, Александр. Тогда заказывай кофе и что-нибудь перекусить, а после мы пойдём на то же озеро, что и вчера. - Бейн сказал это без тени сомнения, будто он расписал дальнейшие планы уже давно. Студент ничего не ответил и не спросил, предпочитая сейчас довериться азиату. Он в любом случае не мог предложить что-то плохое. — Хорошо, Магнус, - согласился он, кивнув. Ирис – Доверие.

***

В парке было более многолюдно, нежели вчера. Наверное, многие утром предпочитали быть на свежем воздухе в свой выходной, чем сидеть дома и отсыпаться. Хотя Алек немного и не понимал таких людей. Что может быть лучше прекрасного сна после недели ужасных будней, где кроме мыслей о работе или учебе больше ничего не посещало твою голову? Кареглазый не спеша ступал по тропинке, иногда грациозно оборачиваясь на Лайтвуда и задавая интересующие вопросы. Брюнет чувствовал себя менее зажатым и более свободным, в отличие от вчерашнего вечера, когда он находился в точно такой же ситуации, но при этом молчал и боялся ответить что-то не так. Этот страх – сказать что-то глупое при Магнусе – все еще был, но уже не так сильно давил на него. Азиат смотрел на него со странным обожанием в глазах, каждый раз понимающе кивал, когда у Алека не получается выразить свою мысль, он то и дело запинается и забывает слова. Он не касается его ладони, и все еще молчит по поводу неконтролируемого льда. Магнус удивительный. И он не устанет это повторять из раза в раз, немного сожалея, что у него не хватает храбрости сказать это вслух и самому Бейну. Он не привык принимать комплименты, а уж говорить их самому – тем более. — Хорошо, Александр, - прервал его мысли азиат, идя вперед и не смотря на парня. — Какие качества ты приветствуешь в человеке? Магнус всю дорогу задает подобные вопросы, а Лайтвуду приходится только задумываться и отвечать на них. На вопрос «зачем тебе это?» тот ответил легко и непринужденно, вовсе не считая это чем-то странным. «Узнать тебя получше, милый» И это… было приятно. Студенту еще никогда не говорили чего-то подобного, потому что все его увлечения были слишком скучными. Читать книги и просиживать все свое время в комнате, лишь иногда интересуясь происходящим, и то только потому, что Изабель и Джейс находятся в курсе всего. Выходя из кафе, Магнус начал с обычных вопросов, наподобие: «Твой любимый цвет?» или «Твое любимое времяпревождение?». И он еще ни разу не закатил глаза на скучный ответ: «Черный» и «Читать». Ни разу не вздохнул, показывая, что ему надоело выслушивать короткие «Да» и «Нет». Алек все еще не понимал, почему мало знающий его человек находится здесь, рядом с ним. Ведет его в парк, улыбается восхитительной улыбкой и рассказывает о том, что он чувствует, когда дотрагивается до многолетнего дуба. Влюблен ли Магнус в него? Потому что Алек точно и бесповоротно да. Тот ли человек Бейн, который станет приглашать человека, в котором он не заинтересован, на свидание? Проводить с ним несколько часов на озере, рассказывая о своей стихии, раскрывая маленькие тайны, говоря о самом важном в своей жизни? Станет ли вставать в такую рань, чтобы встретить через час перед собой растрепанного Алека, а потом резко захлопнувшуюся дверь? Он слишком плохо знал Магнуса, чтобы ответить на эти вопросы. Подснежник – надежда. — Эм… Думаю, чувство собственного достоинства, усердие и… верность, - на счастье в карих глазах брюнет ответил улыбкой. Георгин, Орхидея и Незабудка. — Это очень интересно, дорогой, - озвучил свои мысли вслух, задумчиво смотря под ноги, но при этом не переставая удивляться. Узнавая Александра, Магнус снова и снова удивлялся тому, какой парень интересный человек. Сочетать в себе несмелость и застенчивость, но при том быть искренним во всем и излучать надежность сможет не каждый человек. Гипсофила, мимоза, синяя фиалка и ландыш. Он никогда раннее не видел чего-то более разнообразного, но в то же время прекрасного. Алек человек, сочетающий в себе самые разные качества и создающий невероятные сочетания из цветов. — Почему? - Спросил студент, но получил в ответ только загадочную улыбку. — Пойдём, мы должны вернуться на то же место, где были и вчера, - Магнус осторожно взял стоящего рядом парня за локоть, потянув его в сторону озера. У него было желание наконец-то дотронуться до ладони Алека. Снять эту чертову перчатку, дотронуться до кожи, почувствовать… тепло? И с нежностью провести подушечками пальцев по каждой линии и фаланге пальцев, понять, почему тот носит эту ткань. Это помогает сдерживать ему стихию? Но почему в большинстве случаев он не носил перчатки, когда был в столовой, в компании Джейса и Изабель? Не то чтобы Бейну было время наблюдать за этим каждый день, но он четко помнил, что их не было на Лайтвуде. Но в его присутствии он всегда прятал руки в карман и надевал эти перчатки. Магнус понимал и знал, что на это есть веская причина. Хотел спросить, и даже не раз, но его всегда что-то сдерживало. Специально ли тот носит их в присутствии азиата? «Нет» - тут же ответил бы он себе, потому что парень не кажется таким человеком, который бы делал что-то подобное. Значит, он вынужден носить их. И именно в присутствии кареглазого. — Почему на то же самое? - Задал вопрос он, следуя за тем, кому уже доверял, как и в прошлый раз. — Ты же уже знаешь ответ. — Там влажно для твоих цветов, - секундой позже выпалил Алек, совсем немного смущаясь игривой улыбки Магнуса. — Ты запомнил, Александр, - испытывая удовольствие, поддел его Бейн, слыша тихий хмык. Ему очень сильно льстила такая память к его же словам. Студент выпустил из чужой хватки свою руку, секундой позже сжимая ладонь в кулак. Ему придется постараться, чтобы в итоге не допустить конфуза со своей стихией. С каждым разом ее все сложнее сдерживать в присутствии своего предмета возлюбленности, что немного бесит и не дает полностью отдаться приятному времяпровождению. Как только шоколадные глаза смотрят на него, он уже чувствует подступающий холодок. Похоже, льду вообще наплевать в данный момент, что его должны сдерживать перчатки хоть немного. Хоть немного облегчить эту борьбу с частью себя, которая не давала покоя уже несколько лет, а уж про те два месяца, заполненные только мыслью о красивом азиате с малиновыми прядками, вообще говорить не стоит. Если на расстоянии Алек еще мог сдерживать ее, то рядом с Магнусом это казалось в разы труднее. Как он может думать о стихии, когда буквально в трех шагах находится кареглазый, забирая все свое внимание на себя своим мелодичным голосом, грациозными движениями и подарками в виде цветов? Брюнет осторожно сел на траву, последовав за Бейном. Тот тут же положил ладони на траву, на несколько секунд закрывая глаза и легко улыбаясь. Александру нравилось наблюдать за этим, он не хотел прервать эти короткие моменты, когда азиат, кажется, полностью абстрагируется от внешнего мира, прислушиваясь только к земле и растениям. Он чувствует их тепло и молчаливую поддержку. «Я слышу их, они говорят о том, как им жарко и они хотят больше влаги» - вчера он поделился этим с блеском в глазах, зажимая между пальцев тонкую травинку. — Я хочу кое о чем тебя спросить, - Магнус переводит взгляд в ореховые глаза, в которых видно только доверие и глубокую влюбленность. Он давно уже видит это, почти с самой первой встречи в туалете. И если сначала это вызывало вопросы, то со временем они испарились, потому что он и сам начал испытывать подобное. Может, не такие сильные чувства, в отличие от Алека, но очень приближенно к этому. Полюбить человека буквально за несколько дней? Азиат совсем не понимает, как не влюбился в брюнета еще там, в туалете. Потому что прямо перед ним сидит чистый и невинный Ангел, заслуживающий внимания и взаимной любви. И Магнус готов ее дать. — Да, конечно, спрашивай, - без лишних мыслей подталкивает к вопросу студент, вытягивая ноги и кладя себе ладони на бедра, рассматривая черную легкую ткань. Она не мешала ему, не причиняла дискомфорта или что-то наподобие этого. Только немного смущала, когда многие обращали на это внимание. И сидящего рядом человека в том числе. — Почему ты надеваешь эти перчатки? - Прямо спросил он, натыкаясь на распахнутые любимые глаза, когда темная макушка резко вскинулась и повернулась в его сторону. Алек ждал этого момента вчера на протяжении всего вечера, но в итоге Магнус так и промолчал. И раз он не спросил тогда, то у него есть возможность спросить сейчас. Что он и сделал, собственно. Парень поджал губы, отводя взгляд в сторону. Рассказать все сейчас? Не утаивая эту проблему, возникшую в раннем детстве, и даже саму причину, по которой ему приходится носить эти перчатки в компании Бейна? Как он воспримет это? — Я ведь тебе уже говорил, - тот коротко кивает, но своим видом показывает, что это не лишило его интереса. — Я ношу их, потому что моя стихия не очень-то и контролируется. – Он смотрел в карие глаза, с каждой секундой думая, что встретит там разочарование или отвращение. Ему уже не двенадцать, чтобы не уметь сдерживать лед, его возраст давно перевалил за черту, когда твоя стихия полностью твоя. — Эта проблема возникла еще в детстве. Ты же прекрасно знаешь, что у всех в детстве бывают первые всплески своей стихии. Он случился у меня, но после него это повторялось опять и опять. Я имею в виду, они должны были прекратиться, но мой лед не желал подчиняться мне полностью. Родители решили, что легче будет отправить меня сюда, научиться его контролировать, но… - он замолчал, не зная, как объяснить. «У меня получалось это делать, пока я не увидел тебя?» Слишком странно, не находите? Только у него единственного стихия сходила с ума при виде конкретного человека, этому не было объяснения или еще чего-то. — Но?.. - После заминки подтолкнул парень, видя на лице напротив отголоски грусти и мимолетного страха. Чего парень боится? Его реакции? — Но у меня не получалось, - закончил Алек, поджимая губу на немой вопрос в глазах напротив. — Поэтому я стал носить эти перчатки, чтобы не навредить кому-то своим льдом. Не скажу, что это сильно помогает, но лучше, чем вообще без них. — Кареглазый вздохнул на это, чуть выставляя свою ладонь вперед и рассматривая смуглое запястье и длинные смуглые пальцы. У него никогда не было такой проблемы. Да, конечно, вместо того, чтобы в свои десять швыряться камешками, говоря всем о своем первом всплеске стихии, он сидел на кровати и с радостью в глазах выращивал у себя на ладони ромашки. Обычные маленькие цветочки, которыми он потом оплел всю свою кровать. Цветы всегда слушались его, а он всегда слышал их, искренне сочувствуя каждому увядающему бутону или опавшему лепестку Лилии. — Почему у тебя не получалось его контролировать? Ты знал причину? - Магнус смягчил свой тон настолько, насколько это вообще было возможно. Он никак не хотел показать свое удивление или чрезмерный интерес, потому что, возможно, это может задеть Александра, и так слишком зажатого и смущенного в данный момент. — Знал. - Тихо ответил брюнет, рассматривая траву справа от себя. — Она появилась примерно два месяца назад, даже чуть больше. Именно из-за этого теперь мне приходится больше уделять времени своему контролю, потому что лед слишком часто просится наружу. Он замолчал, обдумывая свои слова. Он же нигде не намекнул на самого Бейна, правда? Это может быть любая причина, появившаяся несколько месяцев назад. Хоть брошенные кем-то слова, хоть необдуманное действие. Что угодно. — Александр? - Парень пододвинулся ближе, осторожно протягивая руку и касаясь подушечками пальцев чужого подбородка, заставляя Алека оторваться от разглядывания травы и посмотреть на него. В ореховых глазах было тепло, то самое, которое испытываешь, когда находишься в объятиях родного человека. Его хотелось почувствовать, но под смуглыми пальцами не ощущалось тепла, даже если попытаться. Магнус чувствовал холод. Брюнет хотел отдернуться, но предмет его влюбленности не позволил отстраниться. Он с нежностью смотрел на парня, мягко улыбаясь и выражая свою поддержку. Он не считает неконтролируемую стихию чем-то ужасным, потому что рано или поздно ты научишься этому. Если это не происходит сейчас, то есть шанс в будущем. У Алека есть этот шанс. И азиат сделает все, чтобы тот не считал это чем-то, что стоит скрывать и стыдиться. — Из-за чего она появилась? - Тихо спросил Магнус, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не поддаться вперед и не сократить эти гребанные несколько сантиметров между ними. Губы напротив манили, как манила потребность прислушиваться к природе каждый раз, когда он выходит на улицу. Этот чистый парень привлекает его своим румянцем, смущением и неуверенностью. Бейн знал, что Александр может быть полной противоположностью, ему стоит лишь показать это, как и возможность контролировать свой лед. Лайтвуд облизнул пересохшие губы, видя, как взгляд карих глаз тут же метнулся к ним, заставив его самого затаить дыхание и почувствовать дрожь по всему телу. А еще срывающиеся кристаллики на своих ладонях. — Из-за тебя, - выдохнул студент, не смотря в прекрасные глаза. — Я наткнулся в столовой на твои ярко-малиновые прядки, которые так выделялись среди других. Из-за тебя мой лед стал еще сильнее противиться контролю, создавая столько проблем для меня и окружающих. Я каждый раз портил тот несчастный столик, стоило лишь мне заметить те прядки или яркую одежду с блестками. - Студент говорил все это, уже не задумываясь о реакции самого парня. Если тот не поймет его, что ж, уверенность явно не для него. Поднять глаза и встретиться с шоколадными глазами – будет сложно. Увидеть там отвращение или непонимание – будет больно. Но Александр не уверен, что должен испытывать, когда он чувствует на своих губах тепло и привкус мяты. Магнус прикрыл глаза, осторожно целуя его и чувствуя холод. Его губы холодные, но это не отталкивает, а только заставляет Бейна более уверенно обхватить нижнюю губу, ловя чужой вздох. Алек сейчас чувствует дрожь и чертов лед, который уже сорвался с пальцев, покрывая зеленую траву. Но это так неважно в данный момент, особенно когда чужая теплая ладонь ложится на шею, притягивая ближе и подталкивая того к действиям. Делая неуверенное ответное движение, Алек испытывает стыд, потому что он не знает, как это делать вообще. Он действует на уровне догадок и своих ощущений, скользя кончиком языка по губам Магнуса, награждаясь тихим мычанием в знак одобрения. Тепло на губах отличается от того, что он испытывал, когда притрагивался к Джейсу или Изабель. Сейчас не хотелось отдернуться, не хотелось покрыть место соприкосновения тонкой корочкой льда, чтобы остудить и не испытывать жжение. Алек хотел большего. Ему впервые в жизни не претила мысль чувствовать тепло, исходящее от другого человека. Смуглая ладонь на шее успокаивала, прижимаясь сильнее к коже, когда брюнет прихватывал чужую верхнюю губу и действовал уже не так робко. Целоваться с Бейном было необычно и до ужаса приятно. Парень хотел притянуть его ближе, но связные мысли давно уже отсутствовали в голове, а ладони были сейчас до ужаса холодные, что явно не понравится азиату. Когда кареглазый начал отстраняться, приоткрывая глаза, Алек издал стон разочарования. — Ммм… - протянул он, делая рваные вдохи. — Пожалуйста, - прошептал парень, снова ловя в плен чужие теплые губы. Ему так хотелось их чувствовать на своих, хотелось слышать сладкий стон Магнуса и ответить ему тем же, ближе прижаться к чужому телу, даже если это невозможно в их положении. Бейн не пытался легонько прикусывать чужую губу, он только неспешно и слишком нежно пробовал их вкус, испытывая удовольствие от холода на своих. Это было слишком возбуждающе, чувствовать такой контраст. Чувствовать уверенность в движениях Алека и взаимное желание. Когда они отстранились друг от друга, кареглазый пытался отдышаться, как и брюнет, но, честно говоря, это выходило плохо. Мысли в голове у парней не приобретали смысла, зато у брюнета была одна ясная. Он все-таки потерял контроль. Лайтвуд быстро опустил взгляд, видя то, на что, собственно, и рассчитывал. От его ладоней распространялись нежно-голубые незаметные кристаллики , покрывая вокруг зеленую траву коркой льда. Первое, что проскользнуло в груди, был страх. Это же растения, да? Они не переносят холод, а прямо перед ним сидит тот, кто чувствует все это. — Магнус? - В панике спросил он, видя, что все внимание азиата тоже было обращено на замерзшую траву. На его лице не было грусти или злости, он просто смотрел на ладони Алека и зелень вокруг нее. — Магнус? - Снова позвал парень, желая удостовериться, что он не сделал ничего ужасного. Окликавшийся поднял на него взгляд, понявший, о чем сейчас заботится студент. Он мягко улыбнулся и покачал головой в знак отказа. — Нет, Александр, все в порядке. - Закрепил свой жест словами Бейн, на что собеседник с облегчением выдохнул, осторожно проводя ладонью по траве и поджимая губы. Даже если он и не навредил им, то факт того, что он не смог сдержаться, никуда не исчез. Этот поцелуй сорвал все имеющиеся тормоза, которыми Алек ранее пытался контролировать лед. После привкуса мяты и тепла на своих губах он вряд ли мог акцентировать внимание на своей стихии, поэтому в какой-то мере здесь не было ничего удивительного. Но ему все еще стыдно. — Честно признать, - подал голос Магнус, счастливо улыбаясь и сверкая своими глазами. — Это было самое лучшее признание во влюбленности. Алек вмиг покраснел, опуская голову и слыша бархатный смех. Он действительно признался в этом? А потом еще и поцеловал его? Красная хризантема – любовь. Лайтвуд услышал громкий щелчок пальцами, а после ему пришлось неуверенно поднять голову, натыкаясь на цветок, протягиваемый сидящий рядом парнем. Студент вопросительно поднял бровь, не понимая этого жеста. Это очередной подарок? — Дотронься до него, - легко сказал он, осторожно держа хризантему за стебель. — Что? - Алек выпалил это сразу же, даже не задумываясь толком о своем вопросе. Дотронуться до цветка? Живого цветка? Когда он буквально несколько минут назад не сдержал свой лед под контролем и в итоге заморозил траву? Он не может сделать это прямо сейчас, потому что его стихия неспокойна, он не может держать ее в руках из-за недавнего поцелуя. У него сейчас вообще нет сил задумываться о том, как сдержать рвущиеся наружу кристаллики, он боится вообще к чему-либо притронуться, не говоря уже о живом цветке. Управляющий льдом уверен, что хватит одного лишь касания, чтобы убить это растение, принося не только себе боль, но и Магнусу. На что он надеется, прося об этом? — Я прошу до него дотронуться, Александр, - повторил азиат, растягивая букву «р». Это звучит слишком сексуально, только думать об этом нет возможности. Сейчас все внимание сконцентрировано на красном бутоне и просьбе кареглазого. — Я не могу, - уверено ответил он, смотря на человека напротив. — Я убью его, Магнус. И ты знаешь это. — Я бы не попросил тебя это сделать, если был уверен в том, что ты его убьешь, - он не спешил притягивать цветок к себе обратно, похоже желая довести дело до конца. Алек с сомнением на него посмотрел, надеявшись найти хоть что-то отдаленное на несерьёзность, но ничего подобного не было. Он действительно просит его дотронуться до хризантемы сейчас. — Маг… — Александр, да, - даже не дослушав, прервал его парень, выразительно опуская взгляд на ладонь Лайтвуда, а потом на протянутый бутон. — Просто попытайся это сделать, милый. - Уже более мягко произнес он. Алек колебался. Очень сильно. У него в животе появились бабочки, но вовсе не из-за Магнуса. Он волновался. Он не хочет убивать этот цветок, потому что он красивый и живой. Его возлюбленный почувствует боль, если преподнесенный "подарок" погибнет от его рук. Как бы сейчас студент не хотел найти выход из этой ситуации, понимал, что ничего не выйдет. Кареглазый настроен слишком серьёзно, он даже не допускает мысли, что хризантема умрет сразу, стоит лишь ему притронуться к ней кончиками пальцев, скрывавшиеся под черной тканью. Перчатки здесь уже давно бесполезны. Он прожигает взглядом красный бутон, робко поднимая руку с земли и протягивая ее ближе. Как только он приблизился к стеблю, Магнус тут же притянул ее на себя, с укором смотря на парня и на перчатки. Эта молчаливая просьба была абсурдна. Даже слишком. Снять перчатки при Бейне? Да тут вообще тогда может ничего не остаться от живых растений. Алек также молча посмотрел на него, снова спрашивая и удостоверяясь, что тот серьёзно имеет в виду именно это. Легкая улыбка и короткий кивок были ответом на вопрос студента. Тот посмотрел на свою руку, прожигая ее взглядом, а после быстро поддевая и снимая полностью, бросая куда-то в сторону. От нее действительно сейчас нет проку. Магнус лишь на секунду бросает заинтересованный взгляд на чужую оголенную ладонь, но после опять притягивает бутон. — Ну же, Александр. Ты не можешь убить мой цветок. В этих словах столько уверенности, что это пугает самого Лайтвуда. Откуда азиат знает это наверняка? Он никогда не видел срывы его стихии, если не считать этот. Он не знает, на что способен его лед, когда он не удерживается вообще. А после пережитых эмоций он вообще не знает, придет ли лед в нормальное состояние. — Ты же не… - начинает Алек, попытавшись удостовериться в очередной раз, но Бейн просто берет и резко поддается вперед, дотрагиваясь лепестками хризантемы до протянутых кончиков пальцев парня. Тот тут же отдергивает руку, испытывая настоящий страх, когда множество тонких красных лепестков вмиг покрываются инеем, переходя на стебель. Он мог бы полюбоваться красотой этого бутона, покрытого инеем, но… он сделал цветку холодно, что, естественно, он вряд ли перенесет. Парень помнит, как слушал вчера Магнуса, пока тот говорил как раз о холоде и растениях. Многие не любят его, лучше перенося тепло. Но у Алека лед, черт возьми. Не огонь. Он не может согревать что-либо, только охлаждать до невообразимых отметок, уходящих далеко за -25°. — Ради Ангела, прости, я не… я не хотел, - сокрушенно начинает извиняться брюнет, совсем не замечая, как тот все на том расстоянии вытянутой руки вертит в руках цветок, с интересом рассматривая его лепестки, покрытых маленькими кристалликами. Он молча притягивает его к себе ближе, бегая взглядом от одного к другому, находя там что-то действительно интересное. Он аккуратно и трепетно проводит подушечкой пальца по одному из лепестков, заставив нежно-голубой иней тут же растаять от тепла. — Магнус? - Когда Алек не встречает на любимом лице разочарование или злость, он окликает его, с вмиг откуда-то взявшимся щемящим чувством в груди наблюдая за действиями парня. — Да, милый? - тут же отзывается он, расплываясь в улыбке, от которой у Лайтвуда идут мурашки по коже, и появляется желание снова поцеловать азиата. — Она… Хризантема, почему ты… Как и что вообще это… - он путается в словах, потому что не знает, как правильно сформулировать вопрос. Он думал, что встретит на лице Магнуса любые отрицательные эмоции, но уж точно не легкую улыбку и радость в глазах. — Она жива, Александр. Я чувствую ее. Ей… тепло, - на последнем слове парень снова проходит пальцем по лепестку, убирая иней. — Но почему? - Задает в конце концов вопрос студент, но даже через две минуты тишины он не слышит ответа. Холод – это то, что многие цветы не переносят. Лед – это часть брюнета, которую он пытался многие годы контролировать. Он может убить живое растение, только дотронувшись до него. И он, правда, думал, что именно так все и будет несколько минут назад. Но вместо того, чтобы лепестки покрылись коркой льда, они всего лишь согрелись под слоем нежно-голубых кристалликов. Карие глаза блестят от этой мысли, что Алек неспособен навредить его цветам. Они покрываются инеем, но не гибнут от холода. — Я не знаю, Александр, - со вздохом все же отвечает он, откладывая хризантему и пододвигаясь к брюнету. Он очерчивает пальцами линию челюсти, чувствуя все тот же холодок, не вызывающий неприятных чувств или чего-то подобного. Ему нравится ощущать это от чуть белоснежной кожи смущающегося парня, его хочется согреть, подарить тепло, дать понять, что он тоже может его испытывать в полной мере. Его тепло – подходит к холоду Александра, он в этом не сомневается. Лайтвуд сам поддается вперед, касаясь чужих губ и чувствуя ту самую восхитительную улыбку, в которую он влюбился. — Возможно, потому, что… - начинает Магнус, отстраняясь и заглядывая в ореховые глаза. Те самые, в которых можно увидеть тепло, не свойственное стихии Алека. Тот поднимает бровь, ожидая окончания предложения. Бейн плавно опускает свои руки на чужие ладони, сжимая их в кулаки и отчетливо ощущая холод, но не чувствуя, что он делает ему больно. — …Твоя стихия просто создана для меня, Александр. На раскрытой ладони Алека позже лежит бутон белой Камелии. Восхищение. Ты - неземное существо.