Послевкусие дешевых сигарет

Bungou Stray Dogs
Слэш
Завершён
NC-21
Послевкусие дешевых сигарет
автор
Пэйринг и персонажи
Описание
AU! Осаму Дазай ─ талантливый художник, имеющий проблемы с вдохновением. И он, как любая творческая личность, предпочитает решать их здесь и сейчас. К сожалению, зачастую используя наивное доверие не очень-то востребованного, да и особо небогатого клинического психолога-мизофоба Чуи Накахары.
Примечания
❌ЗАПРЕЩАЕТСЯ! Какое-либо распространение (полное, фрагментарное, в виде ссылки, только шапка) данной работы где-либо, включая закрытые каналы и группы. А также недопустимо использование моих текстов для создания какого-либо медиа-контента. В противном случае - вся работа будет подлежать немедленному удалению. ❌Данная работа ничего не пропагандирует и не романтизирует. Она создана исключительно с художественной целью, и за неадекватные поступки некоторых личностей я, как автор, не несу никакой ответственности. Также, открывая работу и начиная чтение, вы под собственную ответственность подтверждаете свой возраст - в данном случае рейтинг фанфика NC-21, поэтому вы должны быть старше 21 года. ❌ Работа полностью/фрагментарно содержит контент 18+ (not suitable for work: NSFW content), обусловленный исключительно художественной ценностью работы, поэтому фф недопустим к прочтению в общественных местах.
Содержание Вперед

23.

Epic Pop ─ Umbrella Поцелуй в нежную область Накахары, чуть ниже ребер в знак «извинения», и Осаму больше не чувствовал перед собой долгадоставить удовлетворение не только себе, но и партнеру. Он выполнил дело, а дальше пусть клинический психолог сам себя собирает по кусочкам, набрасывает на разгоряченные плечи холодную ткань рубашки, одиноко поправляет волосы, стоя перед зеркалом и свыкается с мыслью о том, что его выебали против воли, практически изнасиловали. Оба мужчины больше ничего не говорили друг другу, так как одному из них явно было не до пустословия, когда испачканные в дазаевском семени стенки заднего прохода неприятно жгли, а другому просто не хотелось тратить на это минуты своего времени. Чуя бросил усталый и какой-то совсем подавленный взгляд в сторону одевающегося практически в полной темноте мастера, а после тяжело выдохнул, лишь сильнее прижавшись животом к краю стола. Нет, в понимании рыжего его действие вовсе не означало проигрыш, а выступило лишь, как временное отступление, возможность для Осаму как можно быстрее покинуть его рабочий кабинет. Живописец даже не смотрел на свой вконец испорченный арт, мужчина равнодушно затягивал светлый ремень на брюках, вытаскивал нити боло галстука, выдвигая на первый план всю ту же антикварную брошь. На его длинных, напоминающих засохшие ветви дерева, пальцах все еще осталась солоноватая слизь выделений психоаналитика, которую художник, несмотря на все свое безразличное отношение к этому человеку, все таки предпочел собрать языком, на четверть минуты осторожно погрузив до второй фаланги свой указательный палец в рот. Да, импрессионист никогда еще не сглатывал чужую сперму при минете, однако в случае с Чуей он мог специально «опоздать», чтобы вытереть губы салфеткой не так быстро. Темноволосый мастер провел тыльной стороной ладони по медной оправе зеркала, в котором еле заметно отражался силуэт его бывшего контрактника, а после собрал упавшие с подоконника рисунки, единственные уцелевшие доказательства его невиновности. Разбитый, но по-прежнему заставляющий притянуть Осаму к себе холст и начать работать над новой картиной Чуя, в своем нынешнем состоянии походил на обнаженного ангела с полотен, в открытое всем страстям тело которого вонзили крест, а тонкая струйка крови, подобно слезе, стекала из пореза на коже. Даже сейчас Накахара напоминал произведение искусства, пусть и слегка тронутое скверной. Уходя, Дазай не хлопнул дверью, но и особо медлить тоже не стал. Будто бы клиент покинул своего психолога. Перила лестницы психоневрологического диспансера явно нуждались в ремонте, так как белая краска на них давно уже облезла, и на руке Осаму после прикосновения к ним осталась пара сухих крошек. Мужчина помнил, как когда-то провел в этой больнице, но только в другом отделении больше месяца. Мастер остановился посреди лестничной площадки, чтобы вызвать такси и проверить уведомления в социальной сети. Как и предполагалось, новость о плагиате известного художника породила целую волну хейтеров, что абсолютно не сдерживали себя в комментариях. На форумах дело обстояло еще хуже: его просто завалили провокационными снимками и бессмысленными вопросами. От живописца отписались практически все, за исключением работников желтой прессы. Немного подумав, Осаму выключил телефон, так и не дождавшись ответа. Но идти без зонта под дождь ему не хотелось, поэтому темноволосый мужчина предпочел воспользоваться общественным транспортом. Дазай так давно не ездил на метро, что практически отвык от элементарной процедуры покупки жетона, так как электронной транспортной карты PASMO он также не имел. Более того, даже не слышал о ней. Благо, его дом находился на одной ветке с больницей, и спокойно добраться можно было без пересадки. Вытерев песочным рукавом запотевшее окно вагона, импрессионист разложил на своих костлявых коленях наброски. Удивительно, но на одном из скетчей художник умудрился запечатлеть собственную руку, которая перебирала спутанные пряди волос Накахары, пока тот, отвернувшись от всего мира, возился с зажигалкой. От Чуи в тот день сильно пахло жженым орехом и кофейными зернами, а на его небольшой ямочке чуть ниже поясницы мастер впервые обнаружил розоватый и напоминающий край лепестка кустовой розы шрам. Зеленовато-желтый, как цвет кожи лица художника, свет поезда неприятно резал покрасневшие от бессонной ночи глаза Осаму, пока тот что-то наскоро обводил шариковой ручкой прямо поверх эскиза, перечеркивал, затирал пальцем. Темноволосый мужчина пытался более четко изобразить складки прозрачной ткани, однако вагон дернуло, и его рука прочертила лишь жирную полосу.

***

По обыкновению в салоне машины Фицджеральда играл тихий джаз, а в мини-баре затаилась парочка бутылок хорошего и сильно пенящегося шампанского, которым лидер компании частенько любил отмечать все свои победы. Конечно, сегодня праздновать было нечего, но он все равно назначил Кейти повторную встречу, чтобы обсудить с ним его нежелание и дальше развивать историю с плагиатом, а точнее ─ подтянуть ошейник на шее своей собачки. Отвернувшись к окну, Юджин весьма неумело делал вид, что рассматривал золотую застежку наручных часов, которые ему опять-таки подарил Фрэнсис два года назад. Ремень натирал его тонкое запястье, но мужчина не спешил его снять, так как американец дорожил этой вещью. Светлые стрелки циферблата, едва заметная дата в самом низу круга и обрамляющая цепь ─ все эти изысканные элементы придавали изделию еще большую цену, чем оно стоило на самом деле. ─ Опусти стекло окна, Кейти, ─ поправив белый галстук, равнодушно обратился к блондину Кей, ─ нет ничего прекраснее запаха дождя в вечернее время, ─ красный камень на кольце магната при тусклом освещении автомобиля казался каким-то коричневым, некрасивым. ─ Давайте перейдем ближе к делу, мистер Фицджеральд, ─ противореча самому себе, мужчина все равно выполнил просьбу своего собеседника, после чего клетчатым платком аккуратно промокнул выступившие на лбу капли пота, ─ Esquire, can you drive faster?* ─ в вежливой форме практически отдал приказ чужому водителю инвестор. ─ Мне всегда казалось, что тебе нравятся ночные прогулки, ─ американец осторожно расправил складки светлого пиджака, ─ однако сейчас меня больше волнует другое… Как долго ты еще собираешься юлить от подачи иска в окружной суд? И неужели ты не понимаешь, что суммарный суд в Японии не имеет полномочий налагать срок тюремного заключения с исправительными работами не больше, чем на три года? ─ голос магната стал заметно холоднее, ─ о чем ты только думаешь, Кейти? Я не собираюсь прощать тебе долг. Они впервые говорили так откровенно, отходя от привычного притворства и пафоса, от понятной только обоим мужчинам игры. Юджин нехотя окинул взглядом рядом сидевшего коллегу, только сейчас заметив, что у того появились новые морщины, следы усталости и многочисленных переживаний чуть ниже глаз. Да, он давно уже знал по поводу Зельды и ее душевного расстройства, но никогда не задумывался о том, что все это зайдет настолько далеко, что бедняжка даже не сможет вспомнить собственного мужа и ответить ему на прощальное письмо с прилагающимся букетом алых бутонов. ─ Если Осаму-сана и признают виновным в вашем деле о лжеплагиате, Фрэнсис, то все равно его лишат свободы максимум на четыре года, так что нет никакой необходимости тревожить более высокие инстанции по этому вопросу даже с вашими связями, даже с вашими знакомствами в иностранном бюро и даже с вашими деньгами, в конце концов. Я прекрасно понимаю, что можно совершенно безболезненно подкупить судью и выиграть практические любое дело, но… Зачем ради этого светиться среди верховных чиновников? ─ На четыре года? ─ едва ли не поперхнулся смехом блондин, ─ увы, незнание закона не освободит тебя от его ответственности, ─ натянуто улыбнувшись самому себе, Кей откинулся на кожаную спинку удобного сидения, ─ изучайте Конституцию лучше, Юджин, если хотите научиться так же ловко обходить острые углы законодательства, как всегда это делаю я, ─ магнат убрал свою правую ногу с колена, параллельно с этим проведя по линии внутреннего шва брюк, ─ за нарушение авторских прав грозит около десяти лет гниения за решеткой… Практически вся оставшаяся молодость этого маляра при моем хорошем раскладе пройдет в тюрьме, ─ закончив, мужчина протянулся к встроенной в машину барной стойке. В глубине души инвестор предполагал, что за данное преступление предусмотрен достаточно большой срок отбывания наказания, но все же американец до последнего не хотел идти на поводу у своего возлюбленного, тем самым полностью упасть в глазах Дазая как личность и еще раз доказать всем их общим знакомым, что он всего лишь дешевая стелька для туфель Фицджеральда, которая готова на все ради своего владельца. ─ А если что-то пойдет не так и этот обман раскроется... Что же вы будете делать тогда? Блондин почувствовал, как на его запястье брызнули капли шампанского, что только что открыл его собеседник. ─ Я бы поставил вопрос по-другому в таком случае, ─ от Фрэнсиса пахло очень резкими и совершенно не подходящими ему восточными духами, ─ что же тогда делать будешь ты, истец? Конечно же, если ты прислушаешься к моему совету и обратишься во вторую ступень судебной иерархии, то тебе точно ничего не будет при любом раскладе, ─ лидер компании пригубил свой триумфальный напиток, ведь он так ловко поймал инвестора на крючок, ─ решай сам и не забывай всегда взвешивать свой собственный риск. Длинный автомобиль магната успел остановиться возле дорогого отеля прежде, чем американец, колеблясь все дорогу, все-таки выразил свое согласие, попросив лишь коллегу о небольшой, встречной, но чистящей его совесть просьбе.

***

Последняя выставка?! ─ новость, подобно орущей сирене, оглушила мастера, он опешил, ─ вашу мать, вы издеваетесь?! ─ опершись на дверной косяк ванной комнаты, не сдерживал себя в выражениях живописец, практически крича матом в трубку заведующему галереей, ─ ни за что на свете я не собираюсь унижаться и участвовать в вашей благотворительной акции, Акаги-сан, ─ мыльная вода стекала с его полностью обнаженного и свободного от бинтов тела, ─ если мои работы больше не принадлежат мне, то я вообще тогда не вижу никакого смысла приходить на экспозицию…─ не закончив разговор, мужчина швырнул мобильный телефон куда-то в сторону тумбочки, даже не подумав о сохранности технического устройства после его удара об кафельный пол. Настроение Осаму и так находилось на нулевой отметке после его утреннего визита к приставленному ему государством адвокату, который, увидев наброски, просто покачал головой, ведь дело все равно уже передали в суд, и возврату оно не подлежало. Судя по всему, жизнь конкретно имела Дазая так, как не имели еще ни одну шлюху даже из самого распущенного притона. Набросив на свои плечи широкий халат, темноволосый мужчина потянулся к практический закончившейся пачке сигарет какой-то малознакомой марки. Он вновь провел еще незажженным стержнем вдоль своего особо видного шрама на руке, и только потом поднес к краю сигареты на половину сломанную зажигалку. Горечь никотина напомнила ему вкус порванных губ Накахары, человека, которого он все это время использовал, чтобы привлечь вдохновение. Курение на голодный и свернувшийся в узел желудок было одной из самых неудачных идей мастера потому, как к его горлу уже после первой затяжки подступил комок вязкой слизи, смешанной с желчью и желудочным соком, после чего эта жгучая смесь прыснула на гланды, невольно заставив мастера вырвать все содержимое на подол шелкового халата. Прокашлявшись, Осаму впервые за долгое время сморщился от омерзения собственной ничтожностью. Облитый в обоих смыслах этого слова грязью художник сам себе был противен. Но только вот если начать ненавидеть самого себя, то тогда вообще не на кого будет положиться. Дазай это прекрасно знал. Как когда-то его костлявые пальцы сжали скользящую по стеклу портрета миниатюрную ладонь Накахары, а после аккуратно приспустили с запястья ткань черной перчатки, беспардонно проникнув внутрь, так и сейчас импрессионист пытался немного обласкать свою многострадальную и заклейменную золотой лилией руку, почему-то вспомнив слова психолога о том, что у него, мизофоба, не вызывают отвращения именно эти раны. Сквозь собственные всхлипы и остаточное покашливание, Дазай услышал за дверью сначала чей-то несмелый стук, а затем робко уходящие шаги. Видимо, Ацуши пришел отдать ключ и забрать оставшиеся вещи, но, заметив ругательства и характерный звук тошноты в ванной, решил подняться. Временная нить понимания между этими людьми окончательно порвалась, так как подмастерье разочаровался в своем разделившим постель с мужчиной учителе, и не захотел вновь протягивать ему руку помощи то ли от обиды, то ли от страха. Художник переоделся, вытерев свой рот и подбородок чистым полотенцем. В запотевшем зеркале, в своем отражении он увидел тощее и обкусанное с нескольких сторон анорексией тело, к которому было действительно больно прикасаться. Отнюдь не таким себя помнил Осаму и не с таким скелетоподобным видом он познакомился с Чуей. Мужчина нуждался в искусстве и в своей коллекции больше, чем в кислороде. Так или иначе, а последняя выставка его самых лучших и многих из них написанных под влиянием страсти к рыжему картин могла бы стать единственной спасительной вакциной для его прожженного страданиями организма даже чисто на физическом уровне. Еще раз увидеть нимфу с глазами цвета обсидиана, кровавые и заебавшие живописца за два года ликорисы, портреты бывших хьюманартов, волны и многое, многое другое, к чему так тянулось его ледяное сердце Кая становилось настоящим наваждением, если даже не помешательством. Пальцем ноги Дазай пододвинул к себе треснутый с двух сторон телефон. Он наклонился и попробовал включить разбитый гаджет, но тот, на пару минут вспыхнув, снова отключился. Благо, художник успел запомнить номер звонившего работника музея. Его не пугало ближайшее судебное разбирательство среди высокопоставленных чиновников, но изрядно огорчала мысль о том, что реализовать себя в области живописи не получилось, хотя он сызмальства стремился создать своими руками совершенство, добиться идеала. К сожалению, чрезмерная утопия мыслей рождает антиутопию действий. ______________________________________________________________________________ *Esquire, can you drive faster? ─ (анг.) Эсквайр, можете ехать быстрее? Esquire ─ в англоязычных странах синоним привычному mister, обозначающий вежливое обращение к мужскому полу.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.