they burning all the witches, even if you aren't one

Преданность женщины своему мужчине, которая покорно оберегает его.

Они начали говорить: «Если не можешь прятаться - беги, Если не можешь бежать - прячься». Начали думать, что любовь - это заряженное ружье, Но никто не намерен воевать. И когда же мы все начали думать, что планета Прекратит вращение из-за одного только поцелуя на ночь? Я хочу, хочу быть любимой, И я не хочу бежать, Я не хочу прятаться. [1]

Ты без клеток золотых, без очередных границ Привязал меня навечно, и в тебе я вижу силу высоты. Я не дам тебе спать, я тебе буду сниться, Ты единственный, кто в силах меня приручить. [2]

10 декабря, 17:44. Лондон, Англия, дом Гарри Стайлса.

♬ Florence And The Machine - Heavy In Your Arms.

— Мередит не обязательно переезжать, как только выпишется из больницы. Она может пожить здесь, а когда обретет почву под ногами, уже переходить на собственное обеспечение, — причитает Гарольд, накидывая на плечи чёрное пальто. Я непонимающе нахмурилась, подняв к нему голову. — О чем ты говоришь? — Я видел утром на экране твоего ноутбука сайты по поиску жилья, — быстро тараторит Стайлс, обдавая свою шею каплями любимых духов. Отвожу от него взгляд, поднимая небольшую дорожную сумку со своими вещами, а как только нахожу равновесие, выпрямляю спину, нарочито спокойно посмотрев на парня. — Я искала не для Мередит, а для себя, — равнодушно сообщаю. За несколько дней наедине со своими мыслями, я смирилась со всеми нюансами, которые вылезли после новости о том, что мы больше не работаем вместе, так что мне не нужно играть роль, я действительно сохраняла внутреннее спокойствие. — А тебе зачем переезжать? Мы поменялись местами - теперь он хмурился и глядел на меня в упор. — Я больше не нужна тебе, поэтому мне следует побеспокоиться о ночлеге заранее. Да, ты благородный, но у любой доброты есть своя длительность. — Я делаю это как раз потому, что ты нужна мне, — вдруг слишком грубо оспаривает мои слова Стайлс, развернувшись ко мне лицом. Я хмыкнула, насмешливо качнув головой, и крепче сжала ручки чемодана, одновременно стиснув зубы. — Да, я настолько нужна тебе, что первым делом, когда я приезжаю, ты сообщаешь мне о том, что больше не хочешь появляться со мной публично где-либо. — Не передергивай, — рычит Гарольд. — Я сказал, что не хочу, чтобы они трогали тебя и докучали своими негативными комментариями. — Почему-то раньше тебя это не особо тревожило, — холодно улыбаюсь, не имея даже намека на искренность. Гарри выпрямляется передо мной, и по лицу отчетливо читается, как он ведет борьбу между доброй и злой стороной. Черти скачут в зеленых глазах, и то ли ударить хочется, то ли пожалеть. — Потому что раньше я не испытывал к тебе того, что испытываю сейчас. Мне хочется оградить тебя от.. — раздражение побеждает, высвобождая из него громкое: — Да какая, нахер, разница? Что бы я ни сделал, ты всегда увидишь не то, что я пытаюсь донести! Он пытается перевести дыхание, но ничего не получается. Видно, что ему не удаётся заключить себя в клетку, поэтому в меня летит все, что накапливалось за время нашего знакомства. — Я был во Франции неделю до того, как мы встретились. Я все не решался заговорить с тобой, потому что боялся быть выставленным за дверь. Я видел, как ты себя ведешь с другими людьми. Видел, какая ты, когда тебе приятно общаться с человеком, когда ты в восхищении. И это не оно. Я безразличен тебе. Пусть ты и испытываешь самую малость чувств, но их недостаточно, чтобы блокировать негативные предположения обо мне. Тебе легче поверить в то, что я негативно настроен к тебе, чем хотя бы каплю положительно. Это никогда не закончится, ты постоянно будешь видеть отрицательное даже в самых хороших моих поступках. Если ты не веришь мне после стольких месяцев близкого общения, когда ты уже точно должна знать, что я всей душой открыт к тебе, ты не поверишь мне никогда. Я боюсь смотреть в глаза, потому что возненавижу либо его, либо себя. — Если бы ты сказал мне об этом нормально, а не с ультиматумом «я не хочу тебя видеть рядом с собой», я бы тоже отреагировала спокойно. И ни черта ты не разбираешься во мне, если не заметил, как быстро и резко я закрылась после твоих слов, как сбежала и не ночевала дома, как потом отстраненно вела себя, потому что мне было больно именно из-за того, что я как раз-таки расслабилась и уже была уверена в том, что ты не желаешь мне чего-то плохого. Он деланно усмехается, и в моем животе все сжимается, потому что этот смешок настолько безэмоциональный и мёртвый. — Настолько расслабилась, что скорее поверишь в то, что вышвырну тебя из своего дома, чем-то, что я могу предложить тебе серьёзные отношения, а не вот эту всю мишуру напоказ. — Я бы поверила, если бы ты сказал мне об этом искренне, а не с зевающим жестом «о боже, как я устал от нее», — продолжаю пытаться донести истину до его глухого сознания, которое уперлось и отказывается слушать. — Ты сама от себя устала, поэтому и бесишься. Поэтому и видишь негатив в любом поступке и слове в свой адрес. — Со своим внутренним миром я как-нибудь сама разберусь, тебя это не касается, — цежу сквозь зубы, защищаясь. Кто бы мог подумать, что от него мне тоже придётся защищаться. — Вот! В этом и кроется вся правда твоего отношения ко мне. — Ты этого заслуживаешь, раз позволяешь себе меня оскорблять. «Ты сама от себя устала, вот и бесишься». Я рада за тебя, что ты никогда от себя не устаешь, что в твоей жизни все на высшем уровне, что от тебя в восторге все, кто только попадает в круг знакомых. — Может, все дело в том, что я приветлив и доброжелателен ко всем? Господи, какой же нарцисс. Я ненавижу таких людей, и моё первое впечатление было правильным. Я с самого начала знала, что он кусок самовлюбленности, он - её олицетворение. — Может, тебе стоит прекратить корчить из себя идеального человека? Не знаю, почему испытываю вину, озвучивая это, но теперь отступать слишком поздно. Гарольд Стайлс может гордиться собой, потому что унизил меня, дождавшись, когда я полностью расслаблюсь в его присутствии. Лишнее подтверждение тому, что все люди изначально такие. Это сидит в каждом из нас перманентно. Все, кто говорят, что они не такие - врут, либо не оказывались в подобной ситуации. — Впрочем, теперь я рада, что меня с тобой больше ничего не связывает. Спасибо, что решил эту проблему. Ты прав, теперь я вижу, что ничего к тебе не испытываю, кроме ненависти и презрения. Здорово, что мы разобрались во всем. Хочется плакать, но я не позволю ему выиграть. Он пойдёт к черту, я справлюсь с этим. Не первый и, думаю, не последний человек в моей жизни, кто поступает подобным образом. Это больно, но я справлюсь. Не смертельно. — Вы как две сонные мухи, ну в самом деле, — раздосадовано ворчит Джереми, в который раз заглядывая в дом. — Мы опаздываем, если никто не забыл. Стайлс кинул на меня быстрый взгляд, забирая из моих рук чемодан, и указал подбородком в сторону Герберта, понукая идти за ним. Я повесила на согнутую руку свою сумку, следуя за парнем на улицу, оттуда - в гараж, где нас всех ждала машина. Села внутрь салона на заднее сидение и заткнула уши наушниками, равнодушно поглядывая в окно. Все предвкушение поездки исчезло, как и желание лететь куда-то. Единственное, что держало на плаву - Джу, которая наверняка расстроится, если мы не встретимся. Да и не особо гуманно это - обещать приехать и не сдержать своего слова из-за какого-то самодовольного идиота. Он не стоит того. Гарольд сел на соседнее кресло рядом с рулём, отдавая команду Калуму, что мы можем ехать, а сам опустился ниже, оставаясь молчаливым и тихим. Пока мы ехали, я наблюдала за его отражением в зеркалах, но оно почти не менялось: закрытые глаза, напряженный рот, глубокие вздохи - он пытался обрести равновесие. Иногда он приоткрывал ресницы, чтобы посмотреть, где мы находимся, а потом снова захлопывал их, скрестив ладони в замок на животе, дергано теребя кольца на пальцах.

♬ Neil Diamond - Cherry Cherry Christmas.

Страсбург - уютный французский город, который находится на границе с Германией. Его географическое расположение оказало значительное влияние на архитектуру города: здесь гармонично сочетаются как французская, так и немецкая культуры. Жители города восхитительно украшают свои окна гирляндами, елочными ветвями, украшениями, снеговичками и даже милыми белыми медвежатами. Я была счастлива узнать, что мы приедем в него снова - хотелось передать ребятам тот воистину рождественский дух, что присутствует на улицах города. Гигантская елка высотой более двадцати метров устанавливается на углу площади Клебера. Такое большое дерево можно найти лишь в лесах Саверны. Украшают её гирляндами из одинадцати тысяч лампочек, на ветвях красуется около трехсот елочных игрушек. Каждый из специально сделанных альзасскими мастерами шаров весит около трех-четырех килограммов. С недавних пор украшают не только ветви елки, но и небольшую площадку вокруг ствола - у подножия устанавливают небольшой деревенский пейзаж с крестьянскими домиками и маленьким макетом страсбургского кафедрального собора. Что любопытно - во всех этих миниатюрных домах горит свет! Джу, Хелен и её хороший знакомый Рикардо ждали нас на главной площади со стаканами горячего чая, чтобы сразу согреть нас после перелета. Несмотря на то, что на первый взгляд на улице было тепло, если находиться долгое время без активного движения, начинаешь ощутимо замерзать. Я немного волновалась первой встрече Джули и Гарри, внутренний мандраж присутствовал. И напрасно: как только они поприветствовали друг друга объятием, напряжение сразу спало, и во мне затрепетали маленькие бабочки - это такой ответственный момент. — Я специально ничего вам друг о друге не рассказывала, чтобы не строить ожиданий о характерах. Полагала, что лучше, если перед знакомством вы будете чистыми листами. Это Гарольд, это Джереми, — улыбаюсь, стоя между Стайлсом и Гербертом, обнимая парней за плеча. — А это моя Джу, которую я часто упоминаю в разговорах, как близкого человека. — И никогда не показываешь, — дуется Джереми, пристальным взглядом исследуя покрасневшие щеки девушки. — А ведь есть, что показать. Я переглянулась с Эйвори и прищурилась, ощущая в воздухе электричество, магнетическое притяжение, ток. Глупое такое, нервно хихикающее стеснение. Что происходит? Стоит отдать должное, Гарри ни видом, ни словом не показывал, что между нами произошла ссора. Он не говорил со мной, но пропускал вперёд, придерживал двери, помогал, если это требовалось. Именно поэтому никто не обратил внимания, что мы ни разу за вечер не обменялись ни словом. Стайлс постоянно переключался на Джули, расспрашивал у неё об учёбе, увлечениях, благодаря чему появлялись новые нити для разговора. Джереми все время вертелся рядом и оказывал Эйвори знаки внимания, что для меня было удивительно - он никогда не вел себя так в моем присутствии, или даже в присутствии девочек, с которыми проводил вечера. Хелен в это время знакомила меня со своим приятелем Рикардо, который оказался очень вежливым итальянцем, не забывающий между делом флиртовать с нами. Это выглядело забавно и смешно, однако парень, по всей видимости, считал наш смех одобрением его действий, а потому продолжал пытаться очаровать нас. — Сегодня особенный день, — настаивал он, воздев глаза и ладони к небу. — Это чем же? — удивлялась я, прикладываясь к горячему глинтвейну снова и снова. — Сегодня я в вас влюбился. Он смотрел так пронзительно и игриво, что, наверное, будь на моем месте тонкая натура, непременно бы смутилась. Я же хохотала, уже не понимая - это реакция на парня или на горячее вино с корицей, травами и фруктами.

♬ Chris De Burgh - A Spaceman Came Travelling.

Мягкие варежки, обнимающие холодные пальцы. Снежинки, мягко соединяющиеся друг с другом на крышах зданий. В то время, как зима остается белоснежной и холодной, а сердца людей наполнены теплом, Рождество продолжает быть всемирным праздником мира и доброй воли, священным сезоном любви и праздником добра. Все началось со средневековой традиции устраивать рождественский рынок, для которого долгое время выделялась небольшая площадь недалеко от центра города - площадь Броя. В наши дни рождественских рынков не один, а несколько, и сопровождаются они разнообразными увеселениями по всему городу. Путь от одного такого рынка до другого украшен восхитительной иллюминацией. Он пролегает от Вокзальной площади до Соборной, проходя через другие площади Страсбурга. На смену живописным средневековым торговым рядам пришли как по струнке выровненные прилавки, похожие на дома укрепленного города. Рождественские ясли младенца Иисуса, открытый каток, театральные представления, выставки на рождественскую тему, концерты создают вместе с запахом корицы и ароматом рождественской выпечки неповторимую атмосферу, вызывающую желание попробовать специально приготовленные местные фигурки «менеле» ко Дню святого Николая или пироги «штолле» к новогоднему празднику. — Что ты будешь? — интересуется Стайлс, впервые за вечер обращаясь ко мне, когда помогает снять белое пальто с моих плеч. И вроде часто так делает, а мне по-прежнему непривычно. Мы заглянули в уютное кафе на окраине города, как только на город спустилась ночная мгла, мириады огней засверкали на фасадах домов, в витринах магазинов, и узкие улочки старого Страсбурга утонули в радужном сиянии. — Если алкогольное, то креветки и пиво, здесь должны подавать немецкое, давно хотела попробовать. А если безалкогольное, то воду с лимоном без газа и тёплый салат с телятиной. Быстро ориентируюсь, потому что это мой выход в любой ситуации. Если не ознакомился с меню или находишься в незнакомом месте, чтобы не задерживать всю компанию всегда заказываю то, что можно найти в любом заведении. — А я хочу что-то охотничье. У меня сегодня разыгрался зверский аппетит, — с энтузиазмом заявляет Герберт, облизнувшись. — Так, охотник, — резко торможу парня за плечо, развернув к себе. — Она не очередной трофей, чтобы использовать и поставить пылиться на полку, ясно? Джереми сначала нахмурился, но после щедрого подзатыльника понял, что я говорю о Джули. Закатил глаза и фыркнул, беспрецедентно оттолкнув мою руку. Миниатюрное кафе расположено в одном из старейших домов города с хорошей кухней и неповторимым интерьером средневековья, что добавляет ощущения странника, заблудившегося в лабиринтах времени. Для неприступных стен использовали натуральный камень, кирпичную кладку, деревянные панели. Рядом с очагом камина расположено большое количество кованых принадлежностей. Массивная деревянная мебель простой формы темного цвета дополняет интерьер деревянный сундук с коваными вставками с ажурными узорами. Рыцарская атрибутика, которая помогает создать ощущение настоящего замка: доспехи, щиты, гербы, оружие, геральдические узоры. Рама, люстра, перила, подсвечники, светильники, дверные ручки - все выполнено в средневековом стиле. — Никогда не слышала о кофе-сифон, — всматриваясь в меню, приподняла брови Эйвори. — Он не такой крепкий, как эспрессо, потому что зерна обжаривают при низкой температуре. Вкусно, — откликается Гарольд, пока я забираю у Памбран фотоаппарат. Кручу колесико, быстро проматывая видео и фото за последние несколько часов, приближая отдельные кадры, что кажутся мне интересными или красивыми. — А есть то, что в чем ты разбираешься плохо? — усмехается Хелен, подвигаясь ближе к Гарри, который сидит рядом со мной. — Я ничего не смыслю в прикладных науках, например, — саркастично поддерживает беседу Стайлс. — А ещё в религии, политике и куче других важных вещей. — Все чаще сталкиваюсь с людьми, которые убегают от себя, — рассуждает Флонер, покачивая вино на дне бокала. — Не берусь их клеймить трусами, но хочу понять, как тогда научиться принимать себя со всем комплектом чувств и страхов внутри? Я разделала два краба, выкладывая тёплое мясо на тарелку рядом с креветками, а следом опустила ладонь в мисочку с водой, обмывая пальчики. Вытерла их салфеткой, отпила пива, с вилкой приступив к морепродуктам. Моё настроение было на нуле и, боже, как же я была благодарна Рикардо за то, что он постоянно подкидывал темы для бесед, благодаря чему вся компания постоянно общалась, не прекращая находить поводы для смеха и улыбок. Никто не обращал внимания на мою пассивность и на то, что я молчала весь вечер. Сегодня мне было это необходимо - тишина и апатичность. — Мы живем в обществе, где существует полярность - «белое/черное». Где все измеряется оценками «хорошо/плохо», где закрывают глаза на проявления индивидуальности, наличие собственного мнения, а что выходит за рамки принятого, отвергается. Принять себя гораздо сложнее, чем других, потому что с собой мы каждую минуту, — пожала плечами Джули, озвучивая свои мысли. — Мы привычны сами себе. Мы более критичны к себе, чем к другим, потому что себя знаем лучше. Люди, которые не ценят себя и свое мнение, постоянно живут с оглядкой на окружающих. Большинство людей, даже тех, кто встал на путь духовного развития, часто отождествляют себя с телом. — Это и понятно, — согласно кивает Хелен, нанизывая листья салата на вилку. — Тело - физический объект, его можно потрогать, увидеть. Поэтому первым, что необходимо в себе принять - это тело. Можно сколько угодно питаться здоровой пищей, заниматься спортом, регулярно обследоваться, но если это делается не ради любви, заботы и самого процесса, а чтобы соответствовать каким-то внутри поставленным планкам, то это не любовь к телу. Стайлс откинулся на спину, выслушав разные взгляды, и тоже решился высказать свой: — Приглядитесь, как малыши любят себя, радуются своим маленьким достижениям. Когда ребенок только учится ходить, он не осуждает себя за то, что упал. Он принимает себя в этот момент. Это любовь к себе и тотальное принятие в чистом виде. Да, дети нуждаются в материнской любви, она им необходима для роста и развития. Если ее не хватает, это все равно, что человека лишить солнца надолго - вроде как жить можно, но тормозит развитие. Дети не живут прошлым или будущим, они поглощены настоящим моментом. — Но обязанности в стиле «помнить о том, что нужно жить сегодняшним днем» мешают быть свободным человеком, — поджимает губы Рикардо, переводя взгляд на Джули. Джереми, увидев прямой взгляд на Эйвори, перетаскивает его внимание на себя: — Проблема твоего суждения заключена в том, что свобода в качестве обособленной ценности не существует. Свобода - это возможность совершать или не совершать нечто во имя чего-либо. И лучшая свобода для человека - это свобода выбирать. Ведь случается, что человек не может делать правильный выбор в силу того, что не имеет необходимых знаний, опыта, грамотных наставников и помощников в своей жизни. При этом именно добро, любовь являются важнейшими ценностями, для достижения которых нам и нужна свобода, но как инструмент, как ресурс, а не как самоцель. — Мы приходим в этот мир, чистыми, как лист бумаги. Мы выбираем свой путь еще до того, как рождаемся и сразу же забываем об этом. Наш внутренний голос подсказывает нам дорогу, но мы слышим его не всегда. Поэтому мы можем сбиваться с пути, делать остановки и идти обходной дорогой. Иногда мы надолго застреваем где-то, но бывает, что мощный поток без усилий подхватывает и несет нас по выбранному пути. Наше отношение к себе и к миру - это то, что изображает на ней наш ум. Очень часто нам не нравится эта картина, но мы считаем её истиной. Нам даже не приходит в голову, что можно нарисовать другую картину, которая будет нравиться нам; картину, которая будет вдохновлять нас. Картину, которая «откроет нам глаза» и поможет понять, что в жизни не все так однозначно, как представляется нашему уму. — Это самый трудный, и одновременно, самый легкий путь - не поддаваться своему уму. Мы сможем стать намного свободнее, если не будем на каждое событие, встречу, ситуацию вешать ярлыки, придавать им то значение, которое привычно определяет наш мозг. Мы должны понимать, что в наших силах видеть за всем, что случается, нечто большее. Мы можем все время делать собственный выбор и брать за него ответственность - в этом и состоит наша свобода. Мы не можем получить внешнюю свободу, не достигнув ее внутри себя. А когда мы это сделаем, то поймем, что в нас заложен огромный потенциал и возможности. Поймем, что в мире все дуально. Там нет плохого и хорошего. И мы имеем право выбирать радость, а не печаль, любовь, а не ненависть; безмятежность, а не страх; свободу, а не заключение. Потому что источник нашего счастья и свободы находится в нас. Я глотнула немного пива из пузатого бокала, запивая сытную еду средневековых охотников и лесников. Перевела глаза на бар, где сидели два парня, что все это время с усмешкой в упор разглядывали меня. Закинула ногу на ногу, подвигаясь ближе к Гарольду. Он проследил мои движения взглядом, после посмотрел на барную стойку и количество выпитого мужчинами алкоголя, продолжая участвовать в беседе. Через пару секунд незаметным для остальных жестом оттянул ткань моего свитера на спине. Я послушно отклонилась назад, прижавшись к его груди, закрывая глаза от нахлынувшего тепла. Щекочущие мурашки побежали по позвонку, когда я почувствовала холодную ладошку под кофтой, что медленно поглаживала мою поясницу. Замерз. Закрываю глаза, прислонившись лбом к его шее, практически засыпая на ходу. — Когда ты успела сделать татуировку? — приводит меня в чувства несмелый шепот возле уха. — Последний день путешествия с девочками, — приоткрываю ресницы, заставляя мозг снова работать. — И что эта аббревиатура означает? Сосредоточенные глаза устремлены во впадинку за моим ухом, где и расположен объект мужского внимания. — Это «Милое создание», — поясняю, прикрывая ладошкой зевок. После тихонько напоминаю строчку из песни, наощупь указывая буковки «wigybmh», что служат заглавными для каждого последующего слова: — «Куда бы я ни направлялась, ты возвращаешь меня домой». Я и в «Инстаграме» этот хэштег использую, когда пишу длинные посты, состоящие из моих мыслей. В его зелёных глазах отразилось столько грусти и боли, он сразу отвел их в сторону. Почему? Мы сегодня обо всем поговорили, все выяснили. Он уверен в своей правоте, я - в своей. И отступать никто не намерен. Однако если ему неприятно находиться со мной, почему рука до сих пор на моей спине? Почему пальцы не прекращают двигаться по коже? Он лишает меня воздуха.

♬ Meg Myers - Make A Shadow.

Это утомляет. Жить той жизнью, которая похожа на постоянный холодный душ, и ты понятия не имеешь, когда снова почувствуешь тепло. Никогда не зная о том, будет ли солнце сиять только ради вида, в то время как зубы сводит от ветра. Утомляет чувство, застрявшее в холодной темноте, что ты не можешь остаться здесь. Ты должен двигаться дальше, даже если кажется, что делаешь всего один шаг, хотя нужно сделать пять. Этот один имеет большее значение, чем ты думаешь. — Ты почему к себе не идёшь? Джереми, шаркая тапочками по полу, нашёл меня в гостиной съемного дома, лежащей на диване. Я практически уснула, накрывшись пальто и подогнув под себя ноги. — Побуду здесь сегодня, — бормочу куда-то в воротник, не открывая глаз. — Не глупи, — судя по звуку, он присел рядом со мной. — Знаешь, как мой отец говорит? «Никогда не спи с любимым человеком в разных комнатах, даже в ссоре. Постель помирит». Так что давай, сваливай отсюда быстренько. Скажешь, что я разлегся на диване и ночевать тебе негде. Настырный. — Хорошо, — ворчу себе под нос, сворачиваясь в калачик под пальто. Тепла хочется. Я обнаглела за последний месяц, конечно, окончательно. Как быстро человек привыкает в хорошему. Но все равно не пойду - не хочу ему мешать, пусть отдыхает. Глубоко выдыхаю, понимая, что снова плаваю на границе слез. Я устала постоянно пребывать в подвешенном состоянии, я как будто на качелях - сейчас хорошо, а уже через секунду глаза полны соленой воды, что стекает по щекам. — Да ну сказала же, что иду, оставь меня в покое, — хлопаю ладонью по руке, что гладит мои волосы, раздраженно открывая глаза. — Прости, я думала, это Джереми. Гарольд, будучи тоже сонным, отшатнулся назад, убирая руку, и оперся ею на колено. Я заметила босые ступни и поджала губы, сглотнув тугой шарик в горле. Появляется странное томление вблизи от его рта. Очень непривычное ощущение, незнакомое. — Почему ты не в постели? — Как я могу быть в ней, если мы.. если между нами.. — запинаюсь, подбирая нужные слова. Все важные фразы из головы вылетели в секунду - его влияние. Секунду он недоуменно таращился на меня, а потом выдохнул: — И теперь ты хочешь, чтобы я заледенел там один? Мотаю головой, силясь сказать что-то разумное и уместное, но в мыслях совершенный беспорядок. Он же знает, что я не хочу, чтобы ему было плохо. Знает же? Судя по озвученным словам утром, у него на этот счёт другое мнение. Зачем тогда пришёл забирать? Он вообще в состоянии совладать со своей головой и поступками? Стайлс аккуратно стащил с меня пальто, протягивая ко мне ладони, и когда я позволила приблизиться, поднял на руки, крепко сжимая кожу пальцами. Казалось, он получал удовольствие от любого, даже мимолетного контакта с моей кожей, поэтому не торопился, действовал размеренно и осторожно. Я ощутила себя не просто девушкой, а сокровищем - так бережно со мной еще никто никогда не обращался. Я сегодня впервые увидела, что он искренне зол и обижен. Его можно понять - никакая спина не выдержит столько ударов ножами, сколько я нанесла своей рукой. Я виновата. Никто бы не выдержал столько предательств.

♬ Taylor Swift - Call it what you want.

Закидываю в рот леденец, глубоко дыша, пытаясь перевести дыхание и успокоиться. Не могу спать, не могу думать, не могу сконцентрироваться ни на чем. Поворачиваю голову, перекатывая конфету на языке, глядя на то, как беспокойно поднимается и опускается грудь Гарольда. Хмурится, виски нервно пульсируют, пальцы подрагивают. Тоже как не в себе. Осторожно подвигаюсь ближе, проводя подушечками пальцев по горячему лбу, разглаживая складочку между бровей. Спускаюсь к виску, ощущая, как сумасшедше стучит пульс под кожей, обдуваю прохладным воздухом вспотевшую от эмоционального напряжения шею. Он тянется к остужающему источнику, раскутываясь, но как только приоткрывает глаза, медленно отстраняется от моего лица. Это больнее всего, что он наговорил. — Ты же тоже это чувствуешь, не я одна. Тебе тоже плохо. Поддаюсь вперёд, останавливая его движение, увидев непонимание в полусонных глазах. Нахожу широкие ладони, обнимая ими свою талию, прижимаясь к обнаженной груди и животу, зажмурившись. Ползу пальцами по мускулистым плечам, едва дыша от откровенной близости, запускаю ладони в взлохмаченные волосы. — Тебе не нужно это преодолевать. Я в метре от тебя, ты можешь просто протянуть руку, дотронуться, обнять и сразу станет лучше. Я не хочу так, это не для меня. Зачем тогда находиться в одной постели, если все равно засыпаем в противоположных частях кровати? Тычусь лбом в твердый подбородок, не чувствуя привычной мягкости или даже ответной реакции. Я же действительно могу его потерять. Переехать, отпустить друг друга, больше никогда не увидеться. Внутренности обдало кислотой только от промелькнувшей мысли. Что будет с моей реальностью, если это осуществится? — Ты злишься, я злюсь, пусть так, но не отстраняйся. Я наговорила много ерунды, но я не думаю так на самом деле, ты же знаешь это. И ты так не думаешь. Ты не можешь не видеть, как сильно нужен мне. Я уехала всего на три дня и то отсчитывала время, когда смогу вернуться. Как ты так спокойно в силах говорить, что безразличен мне, когда я меняю билеты, чтобы только прилететь на четыре часа раньше? Смаргиваю слезы, судорожно оглаживая очертания мужского лица, боясь сделать лишний вздох, потому что руки на моей талии лежат без малейшего движения, и, кажется, мир за окном рушится. — Обними меня, пожалуйста. Даже если злишься, даже если уйдешь через минуту, даже если не хочешь видеть меня больше. Пожалуйста. Чувствую наступающую на пятки истерику, всхлипывая и трясясь всем телом, стараясь с каждым разом захватить больше воздуха, но чем глубже вдыхаю, тем меньше его остаётся. — Прими меня такой, как есть. Я знаю, сейчас очень сложно, но станет легче, я обещаю, со временем станет легче. Я не буду себя накручивать, а если и буду, закрою рот на замок и не пророню об этом ни слова. Я научусь говорить и слушать, научусь доверять. Если бы ты поговорил со мной, как делаешь это всегда, я бы поняла, я бы поддержала тебя, но ты выплюнул это так желчно, как будто не хочешь больше меня видеть. Я испугалась, я обиделась, разозлилась. — Я сделал это не для того, чтобы оскорбить тебя или выказать, как на самом деле ты уже достала. Мне нужно больше пространства. Мне нужно знать, что они не будут смотреть на тебя и оценивать, изгибать бровь в недоумении или одобрительно улыбаться. Ты - мой личный выбор и я не хочу думать о том, как бы покрасивее преподнести наши отношения всем вокруг, потому что они вообще не должны в этом принимать никакого участия. Я не хочу придумывать, куда бы мы могли пойти, чтобы нас там заметили и потом говорили об этом. Я не хочу публичных свиданий, мне нужны настоящие. Обе руки тесно сжали мою спину, одна ладонь обхватила заднюю часть шеи, таким образом блокируя любую возможность отодвинуться. Я не хотела. — Они все видели достаточно. Хватит на год вперёд для обсуждения. Поднимаю голову, сглатывая впервые за долгое время, потому в какой-то момент даже дышать перестала. — Что думаешь на этот счёт? — опускает расфокусированный взгляд на меня, вытирая влажность с моих щек. — Если в конечном итоге я получу тебя, мне уже все равно, — рассеяно бормочу. Это слетело для меня легко, потому что внутри уже устоялось, как что-то привычное, но для Гарри, скорее всего, это прозвучало, как нечто значимое, потому что выражение его лица отобразило так много чувственности. — Ума не приложу, как ты до сих пор не замечал взаимности. Я же вся для тебя, — изнеможденно хриплю, ощущая невыносимую усталость. Такие разговоры всегда забирают так много сил. — Не оставляй меня, пожалуйста. Я выживу без тебя, но я больше не хочу. Поднимаю ладонь, украдкой, очень осторожно прикасаясь подушечкой указательного пальца к теплым губам, сходя с ума от чувственности, что наполняет нутро каждый раз, когда удается подобраться так близко, к самому сердцу. Закрываю глаза, аккуратно целуя уголок рта, медленно, сантиметр за сантиметром перетекая по мягким губам, как вода омывает камень. Нежно, стихийно, ласково. Тёплое дыхание согревает мои щеки, заставляя дрожать от малейшего соприкосновения. Моё тело охватывает безрассудный трепет, когда холодные губы отвечают на крохотный поцелуй взаимностью, а руки крепко удерживают рядом с собой. Ради таких моментов и стоит жить. Грозное нашествие. Медленный яд, бьющий в венах мучительным отчаяньем. Апокалипсис, сметающий спокойствие. — Столько женственности, ранимости. Почему ты убиваешь их внутри себя, когда твоя душа стремится распространять любовь? — Не знаю, — ловлю его ладонь щекой, к которой он прикасается, покрываясь мурашками. — Я не знаю. Гарольд перевернулся на спину, но благодаря тому, что я была приклеена к нему, теперь оказалась сверху, опустившись на грудь. Его сердце стучало так часто, хотя он и пытался контролировать свои движения. Забрал с тумбочки телефон, набирая чей-то номер. Кто ему понадобился в такую рань? — Слушай, мы вчера промерзли, пока летели, теперь у обоих горло побаливает, хрипим и чихаем. Если сейчас выберемся на улицу, ещё больше заболеем. Лучше побыть в тепле и по горячим следам вылечиться, так что езжайте в Берлин без нас. Угу. Ну все, досыпай, прости, что потревожил. Я опустила руки вдоль мужского тела, расслабленно укомплектовавшись на грудной клетке. Как же тонко и точно он ощущает наше общее настроение. Я совсем не готова сейчас идти куда-то, собираться, видеться с людьми.. Все это пустое. Я просто хочу быть с ним наедине неограниченное количество времени. Оставляю маленький поцелуй на ключице, вновь прикрывая глаза. Я в безопасности. Вы всегда способны начать заново. Бывают дни, когда вы обнаруживаете себя разбросанным по земле, никто вокруг не может помочь собраться обратно в целое. Бывают ночи, когда темнота становится настолько толстой, что свет становится мечтой и надеждой. Да, такие времена существуют, но вы пройдете через них. Каким-то образом, как-нибудь, вы сможете и восстановиться вновь сами или с чьей-то помощью. Потому что это жизнь - однажды вы поймёте, что вам стало лучше и вы в состоянии двигаться дальше. На это уйдёт много времени, но в конечном счёте, вы будете в порядке. — Можно задать самый неподходящий к ситуации вопрос в мире? — Я однозначно заинтригован, — Гарольд сверкает игривой ямочкой на щеке. Провожу указательным пальчиком по его груди, смущенно опуская взгляд. — Почему ты долго не двигался той ночью в больнице? Я примерно помню, как устроена анатомия половых органов, из чего следует вывод, что тебе вряд ли было приятно находиться внутри продолжительное время. — Я никогда не перестану удивляться отдельному миру внутри твоей головы. Одна из самых непостижимых вещей на этой планете, — он тихо хихикает, закрывая глаза, и насмешливо покачивает головой. А успокоившись, спокойно объясняет: — Это плата. — Я чего-то не понимаю, да? — Если тебе больно, значит, и мне больно. Это не романтика, а плата за то, что я являюсь ее источником. Мы будем переживать все это вместе снова и снова, если нужно, чтобы справиться. Я вздохнула, прислушиваясь к его размеренному дыханию и стуку сердца, к ударам пульса под кожей. Он всегда так крепко обнимает и невозможно близко прижимает к себе, словно весь мир - ничто по сравнению с его желанием оградить меня от всего плохого. На самом деле, я не ожидала, что наша первая ссора станет такой.. основательной. Мы выражали искренне недовольство действиями оппонента, но при этом напрочь отказывались спать в разных кроватях, приползая под бок друг друга. И так же меня не покидала мысль, что это первое наше примирение, за все время нашего знакомства. Очень тонкий и важный момент, ведь когда люди преодолевают барьер взрывного скандала, иммунитет их отношений укрепляется, каждый из участников спора решает, что ему важнее - свои принципы или другой человек, которого он не хочет терять. Раньше мы не ссорились, потому что нечего было друг другу предъявить - достаточно упомянуть, что нас связывает контракт и становилось понятно, что никто никому ничего не должен. Теперь же, несмотря на то, что договор по-прежнему действовал и имел законную силу, меня буквально принудительным образом заставляли игнорировать подписанную мной бумажку. Я не была против, только боялась, что Джеффри, Маргарет или Рональд сочтут, что я нарочно запутала Гарри в сети, чтобы использовать его, как вздумается. Говорят, что время и прилив никого не ждут, поэтому я постоянно думаю о движении вперед. Но с ним я хочу, чтобы время пролетело незаметно, и поток воды накрыл меня. Будущее не потеряло своего значение, но настоящее многое приобрело, потому что он есть в нем. Я хочу стоять на месте и принимать его, будто Земля - один огромный художественный музей, в котором демонстрируется его существование. Он заставляет меня хотеть расслабиться. Я не привыкла к тому, от чего мой разум говорит мне бежать. Если я побегу, он последует за мной? Или останется стоять на месте? Я поняла, что со мной происходит. Я влюбляюсь. Я так-так-так-так бесповоротно влюбляюсь в него, что даже не знаю, что с этим делать. Временами, я осознаю, что любовь прямо здесь, спрятана в моем сердце, но бывают дни, такие как сегодня, когда я чувствую, что переполнена ею. Я чувствую водопад любви внутри себя, хотя скорее это похоже на гейзер: она взрывается и мощным потоком проходит через мое сердце, артерии, вены, органы, конечности и голову, и он - единственное, что занимает мои мысли. Все и вся напоминает о нем. Цвет зеленой травы - его глаза. Кофе - его любимый напиток. Истории, напоминающие о нем. Мы. Вещи. Сценарии, которые мне бы хотелось осуществить вместе с ним. Я могу думать лишь о том, какой он прекрасный человек. Как я хочу обнимать его, пока мои руки не онемеют. Как хочу целовать, пока на моих губах не появятся синяки. Как хочу быть рядом в хорошие и плохие дни. Быть рядом и шептать милые глупости на ухо. Протянуть руку помощи и стать жилеткой, которая впитает слезы. Я влюбляюсь. Всем, что есть внутри меня и не могу дождаться, чтобы провести вместе все то время, что отведено нам на земле.

Тонущее судно обращается к океану: «Знать бы раньше, что в твоих объятьях столь покойно и сладко, стоило так паниковать во время погружения». Фэн Цзицай «Полет души»

♬ Taylor Swift - I did something bad.