Garden of Souls

      Юнги успел задремать, когда вдруг в офис вернулся Чонгук и с размаху уселся на диван рядом с парнем. Он весело рассмеялся, когда тот резко подскочил от неожиданности.       – Ты чего спишь в такую рань? – отсмеявшись, спросил он, расталкивая друга.       – Пока тебя дождёшься, и состариться не сложно, – ответил Юнги, недовольно отталкивая парня от себя. – Отстань, не мешай мне.       – Не, так не пойдёт, – не обращая внимания на протесты, Чонгук ухватил его за руку и потянул на себя, вынуждая подняться с пригретого места. – Хён, мне нужна твоя помощь. У меня сегодня назначена съёмка, мне нужно дотащить аппаратуру.       – Ты же вроде сказал, что не будешь больше снимать в этом месяце, – напомнил Юнги, недовольный тем, что его разбудили. Он потянулся, широко зевая, а потом снова обратился к парню: – Погоди, ты поэтому меня попросил зайти?       – Ага. – Чонгук был доволен собой.       – У тебя что, помощников нет?       – У всех выходные, и я решил, что это отличный повод позвать тебя.       Отличный повод.       Юнги не решился это комментировать. Он прекрасно понимал, что имел в виду младший.       С того времени, как он очнулся после комы, прошло три месяца, но он до сих пор тяжело возвращался к обычной жизни. Он старался меньше общаться со знакомыми, чувствуя свою вину по отношению к ним: раньше Юнги считал, что у него нет близких людей и ему некому было доверить свои тайны и переживания, которые всегда терзали его. Он был один во всём мире.       Однако после того случая, когда его сбила машина, мир его резко изменился. Открыв глаза, Юнги обнаружил, что много людей наблюдают за его состоянием и надеются, что он очнётся. На него вдруг обрушилось осознание, что у него есть друзья, готовые поддержать его, которые принимают его таким, какой он есть. Единственный, кто скрывался в своей скорлупе, был он сам.       Он чувствовал себя полным дураком и безгранично был им благодарен. Но Юнги до сих пор было сложно общаться с ними и его угнетало собственное бессилие. С Чонгуком так не выходило: парень буквально навязывал своё общество, вынуждая выходить на улицу и учиться заново жить. Им обоим было необходимо восполнить пробелы и привыкнуть к друг другу.       Раньше Юнги тоже занимался фотосъёмкой, но после аварии ещё не возвращался к работе. Сейчас он ещё мог позволить себе отдыхать, но в скором времени необходимо было решать что-то с деньгами. У родителей кошелёк был не резиновый, а жить у друзей было совестно. Юнги чувствовал, что все эти попытки Чонгука вытащить его в офис были исключительно для того, чтобы в нём взыграло желание снова начать фотографировать. Он был признателен за беспокойство младшего и поэтому не отказывал ему. Возможно, со временем он действительно найдёт в себе силы вернуться.       – Разве тебе не нужен профессиональный помощник? Визажист какой… или разносчик кофе. – Спросил Юнги в шутку.       – Я сам за всех, – ответил Чонгук гордо.       – Ты уверен? – Юнги усомнился в его силах. – Что же будет за съёмка?       – Да я сам ещё не решил, – признался парень, улыбнувшись. – Всё так спонтанно вышло. Сам знаешь, до конца месяца я хотел поработать дома над снимками для журнала.       – Тогда зачем согласился?       – Я не соглашался, – поправил Чонгук, – я сам уломал.       Юнги вскинул брови:       – Шутишь? Тебя так привлекла эта модель?       – Это парень.       – Ой. Прости, почему-то подумал, что ты хочешь фотографировать девушку.       – Хён, остановись, – Чонгук громко расхохотался. – Это вообще не модель, я случайно встретил его в кафе. Он раньше даже никогда не работал фотомоделью. Но что-то в нём зацепило. Мне кажется, стоит с ним поработать, а потом может мне придёт в голову идея настоящей фотосессии.       – Окей, я тебя понял, – смиренно произнёс Юнги, не смея больше отвлекаться.       У них оставалось в запасе пару часов, поэтому собирались они в спокойной обстановке. Подобная работа помогала упорядочить мысли, и Юнги погрузился в раздумья. Да, он снова обычный человек, у него есть близкие друзья, у него, возможно, в скором времени будет постоянная работа. Всё наладится, просто обязано.       Но казалось, что он что-то упускает из виду. Это «что-то» мешало ему вздохнуть полной грудью и сделать следующий шаг, так необходимый для этой «счастливой» жизни.       Юнги никому не рассказывал о том, что ему снилось в то время, когда он лежал в больнице. Обрывки необычных снов периодически всплывали в памяти, и он пытался их ухватить, чтобы рассмотреть получше: какой-то сказочный сад, огромное количество неизвестных ему цветов и полнейшая тишина. В этих снах всегда было тихо, однако Юнги не испытывал страха. Возможно, он попал в рай, был практически на грани смерти, но что-то вернуло его обратно. Врачи говорили, что его общее состояние было стабильным, обошлось без критических моментов. Он действительно словно заснул и долго не хотел просыпаться. Но почему-то ему казалось, что смерть была к нему очень близка и практически забрала его в свой мир.       Эти мысли не отпускали его, и он сам возвращался к ним, как будто надеясь что-то понять, что-то ещё вспомнить, что помогло бы ему разобраться в себе. Юнги казалось, что в этих снах заключена какая-то тайна, способная восстановить его душевное спокойствие и мотивировать жить дальше. Наверное, было глупо так думать, но он не мог успокоиться.       – Блин, я не сказал ему, в какой одежде лучше прийти, – вырвал его из размышлений Чонгук.       Юнги хмыкнул:       – Ты же сам не знаешь, какая тематика будет. Может, его одежда наоборот тебе поможет продумать образ.       – Он после работы, я не знаю, в каком состоянии будет его одежда, – покачал головой парень. – Вдруг он не переодевается там?       – Где нужно работать, чтобы ты беспокоился о его одежде? – удивился старший.       – В ботаническом саду, – отмахнулся Чонгук. – Но понятия не имею, кем, так что не уточняй. Эх, наверное, придётся делать портретную съёмку.       Что-то внутри Юнги дрогнуло. Он неловко вздрогнул, словно от лёгкого толчка и замер, пытаясь унять дрожь.       «В саду».       Почему-то это слово его насторожило, заставило сердце биться ускоренно. Юнги прикрыл глаза, чувствуя внезапную слабость. К горлу подступил комок, и он закашлялся, силясь восстановить дыхание. У него выступили слёзы.       – Хён! Ты в порядке? – Чонгук бросился к нему. – Вызвать скорую? Тебе нужны какие-нибудь лекарства? Только не молчи!       – Всё хорошо, не волнуйся, – Юнги вдохнул воздуха в лёгкие, чувствуя, как постепенно приступ проходит. – Небольшая слабость.       – Если совсем плохо, можешь не ехать со мной, – взгляд младшего был наполнен беспокойством.       – Нет, я поеду. – Юнги слабо улыбнулся. – Мне интересно посмотреть в какой одежде приедет твоя модель.       Напряжение наконец-то спало и Чонгук тихо застонал.       – Ну зачем ты напомнил…       Юнги в ответ рассмеялся.       На самом деле желания оставаться в студии до прихода нового знакомого Чонгука у него совершенно не было. Скорее всего, он просто поможет дотащить аппаратуру до фотостудии, а там уже пусть друг сам решает, как потащит оборудование обратно. Юнги действительно был готов так поступить.       Жалеть, что не поехал сразу домой при первой возможности, он начал, когда они спустились в метро. В этот час было многолюдно и не то, что сесть, найти свободное место, чтобы спокойно встать в вагоне, было сложно. Они с Чонгуком приютились в углу, тут же оказавшись зажатыми телами. Юнги чувствовал себя как в камере пыток.       За три месяца, что он начал заново жизнь, ему ещё не приходилось сталкиваться с таким количеством людей в одном месте, и ему было не по себе. Рядом стоявший Чонгук смущённо улыбнулся, понимая состояние Юнги, и тому стало неловко. Не хотелось, чтобы парень чувствовал себя виноватым в том, что они попали в такую ситуацию. Юнги постарался вести себя непринуждённо. В конце концов, решил он, ему рано или поздно пришлось бы выйти на улицу в час пик. Разве не лучше тогда это сделать с человеком, который может проследить за его состоянием?       Он задумчиво разглядывал людей, стараясь не смотреть никому в лицо, и тут вдруг взгляд его обратился к девушке, что находилась за Чонгуком. Она стояла, опустив свою голову, и что-то читала в телефоне. Ей было плевать на то, что творится вокруг и Юнги позволил себе откровенно пялиться на её футболку, которая торчала из-под расстёгнутой толстовки.       Юнги не в состоянии был объяснить причину, по которой его так заинтересовал принт на светлой ткани: обычное изображение жёлтых одуванчиков, без надписей, без намёков на какую-то символику. Однако сердце его пропустило один удар.       Почему-то это было важно. Где-то в подсознании сидело нечто, что пыталось выбраться наружу, докричаться до его разума и наконец-то раскрыть ему глаза на всё, что с ним происходит. Юнги нервно сглотнул, мечтая поскорее выбраться на свежий воздух. Что с ним происходит? Почему он так глупо реагирует на всё, что связано с цветами? Возможно ли, что в его снах о саде действительно был тот рай, о котором твердит религия? Теперь он будет жить с этим необычным ощущением и неразгаданными тайнами всю жизнь и, наверное, больше никогда не сможет спокойно смотреть на растения. Ему вдруг стало смешно. Ещё немного и ботанофобия ему обеспечена. Да, он специально нашёл информацию, как называется это расстройство, когда заметил за собой новую особенность.       Выйдя на своей станции, он наконец-то смог глубоко вздохнуть, вынуждая лёгкие снова заработать в своём обычном ритме. Дрожи в руках не было, головокружения тоже, и это был хороший признак. Юнги улыбнулся Чонгуку, который внимательно следил за ним, и они направились дальше. Остаток пути они прошли спокойно и никаких особенных знаков Юнги больше не видел в толпе.       – У нас теперь есть кофейный аппарат, – сообщил Чонгук, когда они вошли в студию — небольшое помещение, некогда бывшее гаражом каких-то родственников парня. Теперь это место принадлежало их маленькой компании и за вырученные деньги с аренды они оплачивали счета и более-менее прилично питались. Родителей Чонгука устраивало, что их сын не шляется по подворотням и старается жить самостоятельно, а тот радовался, что ему дали свободу в выборе профессии. Каждый остался доволен.       – Если хочешь, можешь себе заварить. Капучино выходит не очень, но американо довольно сносный.       – Позже, – улыбнулся Юнги, осторожно распаковывая аппаратуру.       Он помог младшему разобрать нужные вещи и оставил его разбираться с камерой, а сам отправился в небольшую подсобную комнату, где и стояла новенькая кофеварка, которую, скорее всего, кто-то притащил из дома за ненадобностью.       Юнги установил параметры и уселся ждать свой кофе на кожаный диван, который также достался Чонгуку по наследству от родственников. Прошло совсем немного времени, но он чувствовал жуткую усталость — не физическую, но душевную. Казалось, что поездка в общественном транспорте окончательно вымотала его и он тяжело вздохнул, прикрыв глаза, и попытался привести мысли в порядок. Он наслаждался тишиной и усиливающимся запахом кофе, когда вдруг услышал стук в дверь, донёсшийся из соседнего помещения.       После небольшой паузы раздался голос Чонгука:       – Привет! А ты рано.       Голос собеседника потонул в шуме улицы и его ответ можно было только домысливать.       – Во оно что, здорово. – Зато голос друга Юнги слышал отчётливо и неосознанно прислушивался к нему. – Проходи и устраивайся пока. Мне нужно настроить аппаратуру и потом мы сделаем несколько пробных снимков. Ты, кстати, хорошо выглядишь для работника ботанического сада. Я боялся, что ты придёшь в униформе.       Послышался тихий голос нового знакомого Чонгука, но Юнги не смог различить отдельных слов. Фраза была совсем короткой и после неё Гук рассмеялся, прерывая её окончание, но вдруг в сознании Юнги что-то всколыхнулось. Он замер, смотря в стену напротив него и усиленно пытался поймать то воспоминание, которое вдруг пробудилось в нём.       Что-то на границе памяти и забвения притягивало его, еле заметное и такое хрупкое. Прошло ещё пару секунд, пока до Юнги не дошло, что он пытается вслушиваться в голос незнакомца и ловит себя на мысли, что уже где-то его слышал. Это странное чувство дежавю усилилось, когда вдруг во внезапно возникшей тишине он отчётливо услышал:       – Называй меня просто Тэхён.       Юнги резко подорвался с дивана и направился к двери. Сейчас он даже не смог бы объяснить своё поведение, но точно был уверен, что ему жизненно необходимо открыть эту треклятую дверь и узнать, как выглядит модель Чонгука. Хватаясь за ручку, он на секунду задержал дыхание, осторожно её поворачивая, словно боялся своим громким появлением вспугнуть двух человек в другой комнате. Как будто от этого они могли тут же исчезнуть…       Дверь не издала скрипа, когда он её открыл, и вообще ни одного звука не услышал Юнги, когда оказался в другом помещении. Здесь всё было таким же, как и десять минут назад, ничего капитально не изменилось. Однако почему-то казалось, что помещение стало светлее (уже позже он понял, что Чонгук добавил освещения). Всё внимание Юнги было приковано к человеку, который стоял к нему спиной возле стены, на которой висело около дюжины полароидных фотографий, и разглядывал их. У парня защемило в груди.       Молодой человек был одет в свободную чёрную рубашку, и штаны классического покроя, без каких-то ярких орнаментов и других рисунков. Его силуэт завораживал Юнги, и парень неосознанно сделал несколько шагов в сторону незнакомца, не замечая удивлённого взгляда Чонгука, который обернулся к другу. В эту минуту он даже не видел толком этой комнаты, вместо стен обнаружив цветущие деревья и разноцветные кусты. Откуда-то повеяло лёгким ароматом неизвестных ему растений и Юнги сделал глубокий вдох, внезапно ощутив, как наполняется его тело солнечным светом.       Это чувство длилось буквально пару секунд: стоило ему моргнуть, как это наваждение пропало, и он снова оказался в студии, вместе с Чонгуком и незнакомцем, который уже и не казался ему таким уж незнакомым человеком, а вполне даже известным.       Юнги тихо позвал:       – Ви.       И глаза его наполнились слезами, когда человек обернулся и удивлённо уставился на него таким до боли знакомым взглядом. Своё имя из снов, которое произнёс гость, Юнги не услышал, но увидел, как шевелятся его губы.       Это было так нереально, так похоже на бред помутнённого сознания. Юнги стало тяжело дышать. Он пару раз моргнул, смахивая непрошеные слёзы с ресниц, и всмотрелся в человека, который стоял напротив него. Он знал его, но и не знал в тоже самое время. Он понимал, что видит его впервые в жизни, но казалось, что они были знакомы со времён создания этого мира. Юнги не знал законов природы и не понимал, как так вышло, что сон, который он видел, находясь в коме, вдруг ожил, но был уверен, что ужасно рад встретить Ви в настоящей жизни.       И с этой уверенностью он осторожно сделал ещё один маленький шаг, неотрывно глядя в его глаза, а потом, собравшись с силами, бросился вперёд, поняв, что больше не может тянуть время, что ему нужно убедиться в том, что это реальный человек, а не его галлюцинация, что он в самом деле с ним.       И увидев его порыв, Ви тихо рассмеялся, не сдержав прорывающееся чувство радости, и раскрыл ему свои объятья.