
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
❗️Gender swap AU❗️
Действия происходят в рамках сюжетной арки конца 6го сезона.
Мотылёк
18 января 2025, 10:24
Снаружи почти не осталось протестующих. Впрочем, дождь тому славно поспособствовал, никто ведь не хочет мокнуть зазря, простуда ещё нагрянет, и без неё тошно.
Тем временем Мидорию в несколько пар рук драили под оглушительный плеск воды купальни. Горячей ванной можно исправить практически что угодно! Даже то, какой тусклой была зеленоглазая, когда вернулась под Эгиду стен академии.
Гвал женских голосов наконец утих, и Изуку, обмякнув, опустилась в мутную воду по уши, блаженно закрыв глаза. Давно у неё не было возможности просто погреться и понежиться в тёплой водичке, а тут и друзья рядом, и над головой не нависает многотонная тень опасности. Ненадолго можно забыть и о лиге злодеев, и о «Все за одного», и просто выдохнуть, пуская носом пузыри, бурлить совсем по-детски и жмуриться, когда брызги всё-таки попадали в глаза.
— Чего нос повесила? Всё пучком, ты дома, — обнадёживает одноклассницу миниатюрная Минору, что лежала тут же, рядом, щекой прильнув к тёплым доскам, — А злодеям мы позже наваляем. Да, Бакуго?
— ЗАХЛОПНИ ВАРЕЖКУ, Я ПЫТАЮСЬ ОТДОХНУТЬ! — рявкнула Кацуки и подняла целый фонтан брызг, тут же получив тычок в бок от Токоями, которая теперь напоминала попавшего под ливень птенца.
— Немного неспокойно на душе, — созналась Изуку, выползая из воды, — Я, пожалуй, пойду. Мне нужно кое-что сделать, — расплывчато объяснилась она и, обернувшись полотенцем, выскользнула из ванной комнаты. Весь её костюм уже был кем-то заботливо стянут и уволочен на ремонт, так что бежать до комнаты пришлось в махровом халатике.
Коммуникатор сломан, а телефон… симки нет. Она просто отвратительно поступила со Всемогущей, теперь героиню заживо сжирали сожаления и стыд. Если и выйдет связаться, то с чего начать разговор?
Нет, так не пойдёт, сначала набить живот, а потом разбираться с делами насущными.
В гостиную девушка спускается уже в футболе, спортивных штанах и тапочках. Волосы она сушить не стала, просто взъерошила кудри полотенцем и благополучно о них забыла, благо, длина позволяла: перед уходом из Юэй Изуку постриглась, и теперь пряди не достигали даже плеч.
На диванах расположились не менее измотанные вечером однокурсники, правда, меньшинство. Многие уже завалились спать.
Сато, хозяюшка, мигом притащила целую гору свиных котлет, от одного взгляда на которые рот Мидории наполнялся слюной, а голова — тяжелыми мыслями. Выглядит чудесно, целительно, можно сказать, но в горло кусок не лез от воспоминаний об обедах, которые готовила сердобольная Тошинори.
— Чего нос повесила?
На уставшие плечи легли руки заместителя старосты. Яойорозу тоже изрядно был измотал после того, что ему пришлось произвести в попытках поймать и вернуть Деку, но руки у него от этого слабее не стали, и массаж стал приятным дополнением к аппетитному запаху котлет.
— Не могу ужинать, мутит. Мне необходимо связаться с наставницей. Стыдно-то как… — промямлила девушка, чьи глаза уже были на мокром месте. Восьмая владелица ОЗВ говорила, что нужно перестать реветь по поводу и без, но как тут сдержать слёзы?
— Со Всемогущей что ли? Так вон же она, — заметил Фроппи, приложив палец к губам и кивнув на панорамное окно, за которым был виден долговязый и слегка сутулый силуэт.
Изуку сорвалась с места, кажется, явно не без пары-тройки процентов ОЗВ, и спустя секунду уже была у главного входа, распахивая двери. Под навесом топталась промокшая до нитки Яги и тоже не могла выдавить из себя ни слова.
Так и стояли с полминуты, не меньше, молча и глядя друг на друга.
Её юная протеже выглядела посвежевшей, такой яркой, с привычным блеском в глазах, но порадоваться за неё героиня в отставке могла пока только в мыслях. Что в таких ситуациях обычно говорят?
Молчание прервала обладательница изумрудных волос и приличного количества шрамов.
— Простите меня. Простите. Я просто не хотела, чтобы вы пострадали. Я не должна была вас отталкивать, — всхлипнула она, и колени задрожали, благо, Тошинори вовремя спохватилась и подбежала, чтобы подхватить подопечную под руки и стиснуть в объятиях.
— Это я виновата, что не уследила. Что не смогла стать надёжным соратником, хотя обещала иное, — пробормотала женщина во влажные кудри, сжимая ученицу в жилистых руках, — Пальто мокрое, простынешь ведь. Я ненадолго, хотела сказать, что решающее сражение не за горами, поэтому отдыхай, пока есть возможность, хорошо? Мне пора, — улыбнулась голубоглазая, отпустила студентку, сделала шаг назад и почти развернулась, только замерла, как вкопанная, когда мокрую от дождя ладонь стиснули горячие мозолистые пальцы.
— Побудьте со мной ещё немного, пожалуйста, — прошептала Изуку до того тихо, что шум дождя практически перебивал её, — Совсем чуть-чуть. Пойдёмте внутрь, а? Поужинаем. Ребятам покажитесь, — пролепетала девушка и бульдозером потащила наставницу в освещенный зал, далее — под озадаченные взгляды одноклассников, — к лифту, к женскому крылу общежития прямиком к себе в комнату, захватив по пути со стола тарелку с котлетами; Тоши едва успела скинуть обувь на входе.
Ну как тут откажешь юной героине? Символ мира никогда не умела говорить своей звёздочке «нет».
На кровати ещё лежало скинутое с головы полотенце, и Всемогущая, выхватив его взглядом, несколько оживилась.
— Я напишу остальным, чтобы меня пока не ждали. Подскажи, барашек, а купальня сейчас свободна? Не отказалась бы сейчас отмокнуть в горячей воде перед едой, — благоговейно вздохнула героиня. Первогодка активно закивала головой и почему-то смутилась.
— Да, сейчас там должно быть пусто. Наверное, ничего страшного, если вы её посетите? Я могу помыть вам голову..! — выпалила Изуку прежде, чем успела подумать, и теперь отчаянно краснела, но наставница её только сипло рассмеялась, хлопнув широкой ладонью по колену.
— Звучит заманчиво. Но разве ты сегодня уже не парилась? Не хочу утруждать тебя.
— Нет-нет, это ни в коем случае меня не затруднит! Сама же предложила, так что буду только рада, если вы позволите!
"О, с какой тоской Птица из клетки глядит На полет мотылька!"
Деку старается смотреть куда угодно, только не на преподавательницу, что с энтузиазмом разглядывала студенческие купальни в крыле девушек. Как и ожидалось, тут было пусто, а дам встречал стелющийся по поверхности воды пар. Неловко. Даже если экс-первый номер и не занимала теперь собою всё пространство, её не лишенная рельефов природных мышц фигура неумолимо притягивала внимание. Жилистое тело, длинные, тяжелые от дождевой влаги волосы, собранные в неаккуратный хвост на затылке, были теперь ей распущены и, получив свободу, обнимали острые скулы, угловатые плечи, искорёженный травмой свод рёбер, длинные ноги, и будто бы эдакой тлеющей лучиной Тошинори завораживала даже больше. Свободные штаны и футболка оставлены ей в раздевалке заодно с одеждой самой постоялицы общежития; Яги ступает в горячую воду и покрывается приятными мурашками, всё-таки ванна — самое то после проливного дождя. Пахло еловыми досками, влага отседала в альвеолах приятной томной тяжестью, но как тут расслабишься, когда ученица места себе не находит и мельтешит перед глазами в чем мать родила? Как взбалмошный ягнёнок, ей богу. Кажется, она забыла, куда дела бутылёк с шампунем. — Не торопись, я совсем не против побыть тут подольше, — взмахнула рукой Яги, откинулась к бортику и окунулась с головой. Мокрые пряди облепили её кожу, стоило ей вынырнуть, но две стойкие антенны, напоминающие усики палочника, по-прежнему вызывающе торчали, вызвав своим видом приступ хохота у зажатой студентки. Средство наконец найдено, и можно приступать: Мидория тоже забралась в воду и уселась позади наставницы, принявшись дрожащими то ли от усталости, то ли от внутреннего трепета пальцами втирать в копну светлых с лёгкой проседью волос мыльную жидкость с запахом миндаля. Вот так запросто касаться своего кумира было для Изуку слишком, снова слёзы наворачиваются… домашняя, спокойная Всемогущая была такой уютной, что щемило сердце. Подушечки пальцев массажными движениями сдвинулись с висков на макушку, затем — на затылок, и вот можно приниматься за основную работу: больше метра волос, и каждый квадратный сантиметр нужно оделить вниманием, благо, в подобных вопросах усидчивости Деку не занимать. — Умеешь же ты хаос в голове угомонить, — дивится с усталой улыбкой беспричинная и крепко жмурится, когда струи воды ударяют по макушке: будь ты хоть трижды герой номер один, но глазки шампунь всё равно щипать будет. Даже теперь прядки-антенны под прямым углом к лицу свисают вперёд, меняя смущение зеленоглазой на тихое хихиканье. — Тебе идёт новая причёска. Прости, что раньше не сказала, совсем замоталась, — вздохнула Тошинори и, убрав с лица остатки воды, повернулась лицом к ученице. Веснушчатые щеки снова налились кровью, и Изуку напоминала собой спелое яблоко с челкой из сочных зелёных листиков. Почему-то в голову сразу полезли мрачные думы: а что если это последний раз, когда они могут вот так непринуждённо проводить время? Мисс Ночноглаз предрекала ей жуткую, мучительную гибель от рук злодея, и, кажется, этот миг должен был вот-вот наступить, и даже если она сама решила менять судьбу, созерцание мощи оппозиции уверенность знатно расшатывало. Под тенью сведённых к переносице бровей сверкнула бирюза райков бывалой воительницы справедливости. — Не списывай меня со счетов, идёт? Понимаю, ты не хотела впутывать меня в миссию, которую я же на тебя и возложила, все понимаю, но взгляни на меня, кудряшка, разве всё так плохо? — насупилась женщина и, пригнувшись, вдруг отрывает Деку ото дна и поднимает на руки, — Гляди, может, причуды у меня нет, как и лёгкого, но что-то я ещё могу! Отсутствие дара не заставит исчезнуть без следа десятки лет силовых тренировок и опыта. Я ещё пригожусь. Позволишь сражаться бок о бок с тобой? — с надеждой спрашивает Яги, но вся серьезность мигом пропадает из разговора, когда та замечает, что протеже, красная до кончиков ушей, замерла у неё на руках, словно мраморная статуя. Будто бы этого было мало, дверь в купальни со щелчком открывается, и внутрь заглядывает очевидно собравшаяся отмокнуть Шоджи. Зрелище спорное, конечно, но эта героиня отличалась спокойной натурой и холодным, скрытным нравом, так что можно было не переживать, что по общежитию расползутся сплетни: у Мезо ни единый мускул на лице не дрогнул, она только жестом обозначила, что не побеспокоит более, и ушла, закрыв за собой дверь. Тоши и Изуку хором рассмеялись. Неловкость как ветром сдуло: они же последние перед бессилием вздохи делили, рука об руку смерти в пасть забирались, и чего только по пустякам разругались сейчас? — Раз вы так говорите, то я разделю вашу уверенность. Но и обо мне не думайте, как о плаксивой девчонке, уговор? Я вообще-то выросла. Глядите, как могу, — скорее игриво, нежели серьезно заявляет Изуку и, вывернувшись из хватки героини, уже её саму на руки подхватывает, будто та ничего не весила. Не былые два центнера всё-таки, но рост у голубоглазой всё ещё был внушительный. Та аж поперхнулась сперва, а, откашлявшись, вновь схватила ртом воздух в немом изумлении. — Мидория, девочка моя, я охотно тебе верю, только, прошу, будь аккуратнее..! — пролепетала в неожиданно для себя уязвимой манере женщина, насупив нос: как тут не разомлеть? Ах, она просто отвратительна. Мерзкая, асоциальная, ссохшаяся, пятый десяток разменяла и никак не может из головы вытряхнуть мысли о том, как было бы здорово дарить этой девочке нежность и заботу не только в обедах, словах ободрения и объятиях. Сказывается ли полная её неопытность в вопросах житейских? Тошинори отринула жизнь личную точно так же, как это сделал прежде её наставник, но сделала это ещё до совершеннолетия, так что в собственных чувствах была чрезвычайно неловка. Имеет ли она право даже на навязчивые мысли? С одной стороны предреченная гибель и наступающий день "Икс", с другой — остро колющее под диафрагмой наваждение: а вдруг она погибнет, рассорившись с Изуку из-за своих незрелых чувств? Вдруг только испортит девочку? Вдруг та запутается в собственных ощущениях и неверно растолкует уважение, увлечение, желание подражать? — М’эм, вы чего? — обеспокоенно спрашивает студентка, опустившись в воду так, чтобы только их головы оставались над поверхностью, — Всё хорошо? Вопрос выдернул Тоши из омута размышлений; что теперь ответить? — Прости, кудряшка, я самую малость ушла в себя, — отмахнулась учительница, неловко спрятав глаза в собственном отражении в воде. — Точно, вам же должно быть тяжело дышать в такой духоте! Примите мои извинения, я забыла. — Отнюдь, после того, как я взялась за своё состояние, дышать стало легче, и я могу выдерживать тренировки с кардио. Влага это ерунда. Под шершавыми пальцами отчетливо ощущались переплетения мышечных волокон, струны сухожилий, очертания угловатых, но совсем не таких уж тощих, как описывала сама Яги, форм, и Деку была искренне счастлива возможности касаться отслаивающейся позолоты былого великолепия. Нет, не так. Всемогущая по-прежнему вызывала восторг статью и стойкостью. Под позолотой был ценный, выточенный опытом переживаний узор, который перекрыли паталью, чтобы общество лишний раз ни на что кроме блеска не смотрело. — Скоро наши жизни лягут на плаху судьбы, да..? — тихо пробормотала юная героиня и угодила в переплёт мыслей наставницы, сама того не ведая. — Пожалуй что так, пожалуй что так. Я обещала твоему отцу не ставить на кон собственную жизнь, но не могу сдержать обещания. Каждый миг будет важен, и если я не смогу ничего сделать, то, стало быть, погибну зря? А если выживу, но переживу тебя, то, выходит, зря жила и вовсе. Мне так жаль… — Нет-нет! Вы ведь исполнили мою заветную мечту, которая несбыточной казалась с того самого момента, как я узнала, что не имею причуды. Я всегда смотрела на вас через экраны и представить себе не могла, что однажды вы признаете меня достойной, а сейчас даже на руки могу вас взять, могу увидеть на вашей душе каждую трещинку, что оставила непосильная ноша всеобщего благополучия, могу восхищаться героиней, кумиром, человеком, в конце концов прекрасной женщиной, похоронившей годы жизни во имя мира. Вы — мой символ мира, и я не смогу подпереть плечами небеса, если вас не будет рядом, — выпалила Мидория, и на тонких губах объекта её воздыхания расцвела трепетная, тёплая улыбка. «Сегодня или уже больше никогда. Если не скажу сейчас, то потом могу замолчать навеки, и будь что будет.» — Мне страшно думать, что мы можем больше никогда друг друга не увидеть, — шепнула женщина и слезла с рук протеже, направляясь к лестнице из ванны, — Но мило знать… приятно понимать, как принимаешь ты мою абразивную сторону. В ночь мне нужно будет уехать, а на поле брани мы не увидимся. Кудряшка, никогда прежде сердце в моей искорёженной груди не цвело так, как в миг, когда я могу видеть твою улыбку. В густых садах её по-майски зелёных глаз хотелось вечность бродить, под сенью пихт из изящных пеал, расписанных журавлями, пить белый чай и вдыхать хвойных аромат полной грудью и верить в то, что у истории не будет конца — читатель вырывает страницу и принимается дописывать что-то своё, лишь бы в переплёте героев повести не закрыть навеки. — Ты бы хотела сделать что-нибудь, возможно, напоследок? Мне страшно, и всё же будет спокойнее, если я пойму, что тебе не о чем жалеть. Я могу как-то помочь тебе исполнить заветные мысли? — меланхолично спрашивает героиня, пока отжимает волосы, и вдруг, выдвинув шкафчик с банными принадлежностями, извлекает парикмахерские ножницы, оставленные кем-то из любящих эксперименты представительниц 1-А класса, примеряется и отсекает всю копну, оставив короткую небрежную шевелюру да легендарные пряди-антенны. — Вот так… боюсь, у меня нет времени сушить их все, — рассмеялась она и обернулась на ошарашенную подопечную в ожидании ответа. — Ваши волосы… Вы так легко их отсекли. — Что мне с них? Лучше поведу лишние минуты со своей наследницей. На глаза девушки снова навернулись слёзы, но она сдержалась, стиснув кулаки покрепче. — Пожалуй, есть кое-что, но вы должны пообещать, что, в свою очередь, тоже исполните нечто такое, — храбрится Изуку и подходит к наставнице со спины, чтобы обнять, провести ладонью по рубцам старого шрама, ткнуться носом меж лопаток и зажмуриться. Тоши пахла как нагретое июльским солнцем медовое яблоко — от этого запаха хотелось жить. Хотелось, чтобы непременно жила и она. — Вытирайся, пойдём наверх. Не переживай, я не уеду, пока ты вдоволь не наобнимаешься, — успокоила ученицу Тошинори, и они, уже одетые, поднялись на второй этаж, где схоронились от любопытствующих и ещё не спящих. Мерч, ранее украшавший стены и полки, сейчас был убран по коробкам, как и вся фанатская атрибутика, интерьер ничем от базового не отличался, только прикроватная лампа нарочито растягивала тени. Почему-то общий свет включать не хотелось, а её вполне хватало. — Как-то даже легче, когда смерть в затылок дышит, да? — нарушает тишину Всемогущая, опуская взгляд на липнущую к ней девочку. Её веснушчатая щека приходилась как раз меж складок свободной футболки, и нужно было прижимать ткань, чтобы разглядеть курносый профиль. Ну до чего же она прелестна, до чего крепка и настырна. Какая, должно быть, роковая женщина вырастет из юной героини… ах, как бы Яги хотела это застать. — Угу. Осознание возможного отсутствия последствий принятых решений и ответственности за них подталкивает к откровениям. Если вам необходимо уехать этой ночью, то я правда постараюсь не оставить сожалений, — решительно выдохнула Деку и отпрянула от ткани футболки, подобралась поближе к усевшейся подле кровати наставнице, потянулась чуть вверх и невесомым поцелуем коснулась самого уголка её тонких, бледных губ, мигом отстранившись затем, словно в ожидании казни. Вопреки же ожиданиям, Яги не торопится злиться или раздражаться, напротив — обворожительно фыркнула. Что бы это значило? — Вовсе не обязательно было тянуть с подобным до дня, который может стать последним для нас обеих, дурочка, — мягко объясняет женщина и, зарывшись длинными узловатыми пальцами в пушистые волосы на виске протеже, целуя её в горячую от провёрнутого ранее щёку, — Нет у меня никого толком кроме тебя. Странно наверное слышать это от бывшей когда-то первым номером и символом мира, да? Старческий маразм наверное. Мидория уклончиво промычала, явно недовольная тем, что наставница себя старит, но вслух негодование не высказала, только поудобнее в длинных руках уместилась, как в гнёздышке. — Если бы я позвала вас на свидание, настоящее, не понарошку, вы бы согласились? Сперва опешив, Всесильная мягко, сахаристо рассмеялась. Как упоминалось ранее, «нет» своей девочке она говорить не умела. — Ну конечно. И куда бы ты меня пригласила? — заговорщическим тоном спрашивает она, к своему удовольствию замечая, как сходит постепенно на нет робость первогодки. — Наверное, в кафе после уроков. Кажется, вам нравится сладкое. Правда, того кафе уже нет, но если бы оно уцелело, то пригласила бы. — То самое, где самое вкусное в городе какао? — Да, именно! Так вы знаете? — Разумеется, я сама порой в обеденный перерыв забегала туда. Жаль, конечно, что мы не успели побывать там вместе. Любая беседа становится лучше от глотка горячего какао с розовыми зефирками, — тихо рассмеялась Тошинори, укладывая головушку подопечной себе на грудь, чтобы склонить голову и закопаться носом и губами во влажные вихры. — Я бы без сомнения отдала добрую половину своей жизни ради шанса всё вернуть хоть на день. Только вот так не бывает, да? — …не бывает. В кармане широких брюк Всемогущей вибрирует телефон, оповещая о настойчивых вызовах. Кажется, у неё будет много пропущенных, но какое это имеет значение сейчас? — Когда меня не станет, я буду рядом. Буду в «Один за всех» до тех пор, пока во мне не исчезнет необходимость. Ты же и сейчас видишь мои очертания там, верно? — с улыбкой спросила наставница свою ученицу и погладила ту по мокрой и горячей от слёз щеке. — Не говорите об этом так спокойно, пожалуйста. Будто всё так и надо, будто это в порядке вещей. Вы не должны умирать. Вы ведь ничего толком не успели, вы почти не жили, я хочу построить мир, где все будут улыбаться, все, включая вас, — надтреснутым голосом пробормотала Изуку, совсем повесив нос. Женщине нечего было ответить. Да и есть ли слова на такой случай в их родном языке? В каком-нибудь языке вообще? — Мне пора. Сияй, моя надежда и любовь. Сияй, как не смогла я. Прости и прощай, девятая, и пускай мои страхи не будут оправданы, — проговорила Тоши и, мягко коснувшись губами лба девочки, поднялась, чтобы покинуть комнату. — …мой отец как-то сказал, что я живу ради вас, — сипло отозвалась Мидория, не поднимая глаз на силуэт в дверном проеме, — Что ж, это и правда так. До встречи, душа моя и моя страсть. Да станется так, что рука моя не дрогнет. — Если всё обойдётся, сходим на свидание? — напоследок с полуулыбкой спрашивает Яги, и, получив в ответ утвердительный кивок, скрывается в полутьме коридора."Вот причуда знатока!
На цветок без аромата
Опустился мотылёк."