Цветение

POV: Каркат. ВД: чувак приезжай на наше место КГ: КАКОГО ХРЕНА ТЫ ХУЙ ПОЙМИ ГДЕ, А НЕ НА ПАРАХ, МУДИЛА? ВД: карклз ВД: я очень хочу увидеть тебя прямо сейчас и ей богу если ты не приедешь я приду ночью под твои окна петь ебанные серенады до тех пор пока твой чекнутый брательник не вызовет ебанных копов ВД: и это будет совсем неиронично по гейски КГ: ЛАДНО-ЛАДНО. ПОНЯЛ. ЕДУ. КГ: НО ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ ВЫКИНУТЬ ЧТО-НИБУДЬ ПОДОБНОЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, И ТЕБЕ НЕ СДОБРОВАТЬ, ДЕЙВ СТРАЙДЕР. МОЙ ГНЕВ БУДЕТ СТРАШЕН, КАК НИКОГДА. ВД: ой да ладно признайся что ты любишь меня именно за подобную хуету ВД: карклз КГ: НЕТ. КГ: ИДИ НАХУЙ. Такси плавно переваливается через очередного лежачего полицейского, будто волна через камни, разбиваясь пеной об серость идущих поперек многоэтажек. В наушниках играет какая-то музыка*, взгляд скользит по горизонту большого города, куда-то спешащего, шумного и оглушающего. До тех пор, пока пейзаж не сменяется двухэтажными домами, а после - одиноким бесконечным лесом. Где-то там и останавливается автомобиль, переваливаясь на обочину. Чуть буксует, прежде чем полностью растворить в поднявшемся бурном облаке пыли. Очередная мелодия замирает и уступает место гитаре**. Снимаю наушники, позволяя мелодии вплестись в едва ощутимый ветер, трогая своими тонкими пальцами все, вплоть до души. Мир вокруг совершенно иной, птицы взмывают стаей куда-то вверх, взрываясь оглушительным гулом, скрашивая небо черной рябью, будто перекрикиваясь между собой. Их слова еще какое-то время разносятся дальше эхом, задевают высокие макушки сосен и растворяются в предзакатном солнце. Какое-то время прошло с тех пор, как мы начали писать на измятом, наспех вырванном из первой попавшейся под руку тетрадке, листе свое «вместе». Никто из нас ничего не говорил вслух, оно просто началось, как начинаются фильмы на экранах кинотеатра и как песни сменяются в аудиопроигрывателя одна за другой. Что-то закончилось, что-то началось. Так было всегда. Ничего не изменилось. Разве что, между нами стало меньше мельтешащих лишних фигур и больше молчаливых, неоднозначных взглядов, искрящихся огнем, видимым только для нас. Иногда, он сжигал весь кислород, что мешало дышать. Но с тобой я был готов идти хоть на тот свет или любой его край. Не страшно. Пока ты держишь мою ладонь в своей, мягко оглаживая ту пальцем. Пока твой взгляд смотрит вперед. Пока твоя тень скрывает меня целиком в себе. Совершенно не страшно. Герой. Я тоже хотел стать героем для тебя. - Хэй, Карклз! – ты сидишь на крыше полуразрушенного заброшенного трехэтажного здания. Слишком старого, слишком забытого за одним из поворотов линейной дороги в никуда. Поросшего мхом, цветами и уходящим мимо него временем. Когда-то тут была школа, в которой не учился никто из нас. Но по какой-то причине мы оба знали о ней. Еще в возрасте 14 лет ты впервые на спор притащил меня сюда. Показывал прорастающие сквозь грунт тюльпаны и говорил, что это станет нашим с тобой местом. Местом, о котором не будет знать никто иной. Храмом забытой всеми юности. Чего-то, что у нас никогда толком не было. Чтобы подняться к тебе, приходится обходить пласты выбитого стекла и взбираться по полуразрушенным лестницам, но оно стоит того. Вид, открывающийся отсюда на небо и весь мир, был прекрасен. Почти живым. В воздухе стоял запах хвои и начинающейся зимы. «Deep in the forest, out of the storm Our souls could be freed of the disease That everyone tried to destroy». По какой-то причине на тебе нет очков, и улыбка, проскальзывающая по бледным губам, волной цунами запускала стаю мурашек по спине, дрожь - где-то посреди позвоночника. На мгновение я подумал, что что-то не так, но ты, как и всегда, оглаживал место рядом, приглашая присесть. И я, сбрасывая рюкзак на землю, усаживаюсь рядом, практически плечом к плечу, когда ты неожиданно заваливаешься на бок. Твоя голова на моих коленях, и взгляд устремлен в закат. Его практически не видно над собирающимися тучами, лишь яркие вспышки окантовкой ложились поверх пушистых изваяний, напоминая, что небо где-то все еще было там, и в нем все еще летали стаи птиц, говорящие о чем-то своем. Рука сама ложится на твои волосы и слегка перебирает их. Ты едва вздрагиваешь от этого жеста, в следующее мгновение замирая, устраиваешься поудобней, меняя положение корпуса на полностью лежащие, переворачиваешься на спину и прикрываешь глаза. - Карклз. - Да, Дейв? – смотрю на тебя взглядом, который невозможно прочитать, что-то на грани восхищения и разочарования. Одновременно. То, что можно лишь ощутить на себе. И твоя рука тянется к моему лицу, ладонью прижимается к щеке, когда твой взгляд голубых глаз, влюбленный и живой, пронизывает меня на вылет, будто бы в самый первый раз. Подушечки твоих пальцев чуть проходятся по грубой коже, будто оглаживая какие-то сущие миллиметры реальности, существующей между нами, но даже этого было бы достаточно, чтоб задохнуться. - Я люблю тебя, - говоришь ты и глупо смеешься. - Знаю. Я тебя тоже. Где-то в глуши раздается собачий лай, и я рефлекторно вздрагиваю. «Неужели, струсил?» - знакомый голос кажется едва различимым дуновением ветра, который лишь слегка касается моего сознания. Слова встают в глотке, и я лишь отрицательно веду головой, закусывая губу. Пока ты тут, нет. Вместе нам ведь ничего не страшно. Прямо как тогда, когда мы… - Каркат, - твои глаза кажутся мутней, или же в то мгновение весь мир медленно терял краски прямо у меня на глазах. И я не мог противиться этому. Будто сознанием поддаваясь свинцовому налету реальности, подсознательно я понимал, почему мы здесь. Сжимал твою руку и никак не хотел отпускать. Слезы сами падали на твою парку, оставляя темно-серые пятнышки на ней, и я просто… чувствовал себя разбитым. Опять. Почему это должно происходить с нами? Почему это должно было произойти со мной? Ты ведь мой герой? Тогда почему ты… - Пообещай мне кое-что, - утыкаешься губами куда-то чуть ниже уха, нашептывая в изгиб шеи, заставляя стаи мурашек танцевать галоп, а все внутри – выть волком. - Что угодно, - слова, будто скрипящие доски, ложатся криво и поддаются с трудом. Все внутри уже гнило, и я чувствовал, как болезненно жгло запястья, одно из которых ты с силой сжимал рукой, невзирая на проступающую сквозь бинты кровь. - Пообещай мне, что все будет хорошо. И ты проживешь долгую и счастливую жизнь. Для меня… - Дейв, я не… - Обещай, - ты отдаляешь корпус, и смотришь мне прямо в глаза, и я сглатываю, теряю остатки самообладания, и хриплым голосом шепчу «обещаю». Почти неслышимо, но ты читаешь по губам. В какой-то момент я устаю плакать. Все прекращается так же резко, как и начинается. Будто бы едва заметная перемена погоды. Дыхание выравнивается, но мир так и остается серым. Кажется, я впервые вижу тебя таким. - Спасибо, - едва веду бровью, срываясь на отрывистый грустный смех. - За что? – смотрю на тебя, и ты улыбаешься в ответ, перехватываешь ворот моей толстовки и прижимаешься губами к моим. Наш первый поцелуй. Мой первый поцелуй, принадлежащий тебе. Сквозь который я так и не получаю ответ. Ты ничего не говоришь. Опускаешься на колени и засыпаешь. Твое дыхание прерывается так же резко, как рушится весь мой мир. Будто бы по щелчку все кажется чужим. Первый снег. Он спадал на твои глаза и таял на ресницах, когда я с остервенением натягивал капюшон толстовки на голову. Это было не больно. Это было… страшно. Я потерял тебя. Я снова был один. Минуты казались часами, секунды – вечными, и небо точно уже окончательно стемнело, когда я все же решаюсь встать и отыскать твои вещи, чтобы рядом с сумкой наткнуться на осторожно сложенный футляр. Твои солнцезащитные очки на тоненьких дужках лежали там, будто бы ничего не случилось, и ты вот-вот выхватишь их из моих рук. Красные лепестки тюльпанов колыхались на легком ветру, прижатые к махровой внутренней обивке весом небольшого предмета и запиской, в которой не говорилось ничего, кроме «прости», которое медленно растекалось чернилами под влагой спавшей на них слезы. Знаешь… Я скучаю. «Внимание, двери закрываются», - все по-прежнему твердил электронный голос женщины, который так и не изменился с момента открытия станции, когда нам было еще по шесть лет. До сих пор помню, как ты держал меня за руку. И впервые я еду так далеко без тебя. Купив билет в никуда, закинув рюкзак на плечо, я смотрел, как меняются города. Люди, леса, поля, небо, море. Я наблюдал за тем, как меняется мир, и, где бы ни был, я все еще искал тебя в лике толпы. Мне потребовалось время, чтобы унять сердце и свыкнуться с мыслью о том, что теперь все будет только так. Солнцезащитные очки покачиваются вместе с ритмом поезда, перевешанные через ворот кофты. На улице самый разгар июня, и где-то за окном разливается море. Спотыкаясь об камни, оно пеной практически долетает до дрожащих стекол, вызывая у знакомого голоса где-то рядом восторженный вздох. - Солл, ты должен это видеть! - Ага, только допройду уровень. - Солл! – думаю, мы не изменились ни капли. Я все также таскаю свою толстовку при любом удобном случае, мы все также по-дурацки прожигаем свои «лучшие годы жизни», разъезжая по городам, странам и пытаясь найти что-то. Что именно, никто не знал. Соллукс все так же недовольно и предвзято смотрит на вещи вокруг, Эридан все так же читает романы, разрисовывая поля книг. Они все так же смотрят друг на друга неоднозначными взглядами, и, касаясь друг друга, вздрагивают. Думают, что никто не замечает, как они переплетают пальцы. Наверно, это даже хорошо, что почти ничего не изменилось. Хорошо, что хоть у чьей-то истории есть счастливый финал. Тюль на окнах купе взмывает вверх под потоком ветра, проскальзывающего в приоткрытое окно. Пространство заливает тихая музыка из старого купейного радио, растворяющаяся под звуками спешащего за горизонт ряда вагонов. Иногда я закрываю глаза и все еще думаю, что на самом деле все это сон. И стоит мне окончательно проснуться, так подо мной провалится мягкий диван гостиной вашего дома, и твои руки своими ладонями обожгут спину. Я отчаянно пытаюсь не думать об этом, но это все тоже, что сходить с ума. «Раз не получается забыть, то ты должен смириться», - говорит Эридан, мягко сжимая мою руку, и я по какой-то причине не отдергиваю ее, потому что сил не хватает даже за этим. Просто следую за двумя знакомыми спинами тенью, надеясь, что в этой дороге также смогу найти что-то и для себя. Пытаясь исполнить свое обещание тебе, я ждал момента, когда мы вновь окажемся вместе. Только дождись.

А сейчас я просто переживаю время без тебя.