За любовь платят слезами

       Бирмингем, Англия, 1860 год

      Прекрасное весеннее утро птичьим пением за окном и яркими лучами солнца, встретило просыпающегося Виёна. Портьеры, разведённые в стороны, заставляли жмуриться и прикрывать лицо одеялом. Он недовольно хмурится, отказываясь подниматься.       — Доброе утро, птенчик, с днём рождения, малыш, — Лиам убрал одеяло с лица сына, помогая подняться.       — Папа, можно ещё несколько минуточек? — младший альфа смотрел на родного человека щенячьим взглядом, не желая выбираться из тёплой постели.       — Ну же, малыш, сегодня важный день, нужно подготовиться, — папа улыбался, заправляя выбившиеся прядки волос сынишке за ушко.       — Ну я так не хочу всё это. Зачем нужны эти надоедливые балы со скучными и расфуфыренными дядями? Почему мы не можем просто съездить на пикник вчетвером: я, ты, отец и братец Лиён? — мальчик недовольно стиснул губы в узкую полоску, сгребая плюшевого мишку в объятия. Он неохотно отпихнул одеяло, глядя на родного человека.       — Эти люди очень важны для нашей семьи и нам в радость приветствовать их в нашем доме, — старший омега обнимал ребёнка и улыбался. — Поднимайся, приведи себя в порядок и пойдём завтракать.       Виён глубоко вздохнул и слез с кровати. Он милым, детским топотом отправился умываться и одеваться. А спустя время, в презентабельном виде, они с папой за руку, спускались в малый зал по лестнице, где на небольшом столе уже стояли прекрасные сервированные блюда. Во главе сидел граф Вэнс и братишка Лиён. Вошедшим поклонились работники и оставили семью наслаждаться завтраком.       — Доброе утро, отец, — Виён почтительно поклонился и юркнул в объятия альфы.       — С днём рождения, маленький тигрёнок, — старший погладил сына по затылку, выпуская из объятий. — Лиам? — он с восхищением посмотрел на супруга, оставляя поцелуй на его щеке. — Давайте начнём? — предложил старший и взял хрустальный бокал с красным вином.       Младший альфа смотрел на ненавистные столовые приборы и недовольно фыркал. Уже долгое время учителя по этикету заставляют учить порядок использования разных вилок, ложек и ножей. Для Виёна всё давалось легко, он схватывал на лету и поражал всех умениями, однако не то, что касалось сервировки стола.       «Рано или поздно, я выучу всё» — мысленно негодовал мальчик, недобрым взглядом косясь на приборы, расправляя салфетку на коленках.

***

      Семья Кортни обладала сильным авторитетом в округе и большой поддержкой со стороны единомышленников. Они прекрасно ладили и частенько собирались вместе. Графа Вэнса любили за его честность и дружелюбие, он никогда бы не подставил и всегда справедливо относился ко всем. Множество раз помогал и заступался за других. Его супруг славился, как самый большой благодетель. Омега с золотым сердцем — так прозвали Лиама. Он неоднократно спускал целые состояние в поддержку бедных и больных, часто раздавал еду и общался с людьми, узнавая об их нуждах. Их детей любили просто потому что, не любить их было нельзя. Братья доброжелательные и приятные, часто играли с другими детьми и никогда не ссорились. Особенно их любили на кухне: поварихи умилялись, когда двое вредных мальчишек прибегали, таскали со стеллажей булочки и убегали глубоко в сад, играть. Уважению к другим Виёна и Лиёна научили сразу же и парни запомнили как мантру: «Мы такие же как и другие».       Ежегодный обычай весеннего визита состоялся и в этот раз. Это время года в особняке Кортни было особенное. В садах расцветали яблони и груши, превращая унылые после зимы пейзажи, в нечто во истину прекрасное. Чудесный аромат окутывал округу, сеял в сердцах любовь и счастье. Также в это время года, семья с радостью отмечала день рождения сыновей и в честь этого, раздавали жителям сладости.       Вот только Виёну не нравились подобного рода затеи. Чрезмерное внимание со стороны гостей, сковывало и заставляло чувствовать себя неуютно. В такие моменты, альфе больше всего хотелось быть обыкновенным мальчиком со двора и весело проводить с другими детьми время. На балах, он то и дело ждал времени, чтобы незаметно сбежать в сад, под своё любимое дерево и любоваться прекрасными звёздами.       В этот раз, знатные лица ещё с обеда начали съезжаться, заставляя работников метаться по особняку и спешно доделывать всю работу. Гости как обычно приветствовали хозяев дома и благодарили за тёплый приём. Они снова подмечали, как мальчики подросли и похорошели, заглядывались на них, в надежде однажды свести их со своими детьми.       Лиёну нравилось такое внимание, он улыбался, благодарил за приятные слова и с удовольствием отвечал на вопросы взрослых, чего не скажешь о Виёне. Младший альфа задыхался в этом обществе, считывал минуты до начала торжества, которые тянулись, казалось, целую вечность, и желал быстрее удалиться оттуда.       «Почему когда я в саду, время пролетает незаметно, а тут высидеть не могу?» — мысленно негодовал Виён, натягивая приветливую улыбку старшим альфам и их расфуфыренным спутникам. — «Ей Богу, если мне в жизни попадётся такой размазанный, утонувший в косметике омега, я лучше уйду в монахи, но никогда не женюсь!»       Больше всего Виён волновался о том, чтобы не напортачить на торжественном ужине. Когда при отце и папе ошибался, это не было так страшно, ведь родители понимали его и заверяли, что со временем выучит, но в этом случае ситуация другая. За длиннющим столом, очень много знатных лиц и ошибку, кто-либо может заметить. Альфе не хотелось подставлять родителей, поэтому, пытаясь успокоить своё волнение, он смотрел на приборы, вспоминая поучения наставника.        И впервые он справился на отлично.       Возможно старание, а может и стремление не подвести, однако мальчик искренне обрадовался, когда сделал как надо. В этот момент, он почувствовал себя на седьмом небе от счастья и впервые за день искренне улыбнулся.       За столом было очень даже тихо и спокойно. Все наслаждались блюдами и только лишь изредка произносили тосты, поздравляли сыновей Кортни и желали здравия. Все предсказывали то, какими сильными и смелыми вырастут дети и сколько прекрасного принесут во благо развития общего дела.       Виён слушал, вежливо благодарил и когда началось развлечение в танцевальной зале, медленно, почти незаметно, проскользнул к выходу. Он подмигнул братишке, чтобы тот не выдавал его секрет, если спросят, и через кухню, с несколькими булочками в руках, снова убежал в сад под дерево.

***

      — Ну наконец-то, отделался от них, можно вздохнуть, — он приземлился на зелёную траву, оперся о ствол и поднял взгляд на небо. — Какие же красивые звёзды сегодня, — радостно промолвил он, широко улыбнулся и прикрыл глаза.       — Ты прав, прекрасные, — рядом возле него присел маленький омега, с которым Виён не один раз уже общался под деревом.       — Я думал не придёшь, — хихикнув, ответил альфа.       — Как я мог? У моего друга день рождения. Поздравляю, Виён, — мальчик с янтарными глазами протягивал небольшой свёрточек и широко улыбался.       — Что это? — у парня глаза заискрились при виде подарка. Он почувствовал теплоту и радость, ведь ни один подарок из принесённых в особняке, так не грел сердце, как от этого мальчика.       Виён не знал причины, однако каждый раз, когда он спрашивал у друга имя, тот никогда его не называл. Говорил что секрет и когда-то, возможно, поделится им. А альфа и не настаивал. Нельзя, значит так надо. Ему просто в радость было проводить время с ним и играться в саду, ведь от мальчика исходило что-то такое необыкновенное и светлое.       — Открой и посмотри, — омега с ожиданием смотрел на руки Виёна и надеялся, что имениннику понравится сюрприз.       Виён бережно развязал уголки платка, открыл коробочку и ахнул, глядя на презент.       — Музыкальная шкатулка?       — Я запомнил, как ты однажды, когда мы убегали в город, смотрел на неё в прилавке магазинчика, — радостно признался омега, радуясь, что угодил.       — Господи, это самый драгоценный подарок за этот день, — в уголках глаз скопились слёзы и не сдержавшиеся эмоции вместе с ними покатились по щекам. — Спасибо большое, ты лучший друг, — он обнял омегу, смахивая влагу со щёк.       — Попробуй запустить, я не решился слушать музыку без тебя.       Виён аккуратными движениями вставил ключик в отверстие и медленно повернул его. В первое время ничего не происходило, но позже открылась крышечка, оттуда вышла парочка и, под начавшиеся звуки, они начали двигаться в прекрасном танце. Ноты пробирались в сердце, чудесным звучанием и ласкали душу. Тогда, под деревом, альфа воистину был самым счастливым в мире ребёнком.       — Как же красиво, — признался Виён, закрывая коробочку, пряча её во внутренний карман накидки.       — Рад, что тебе понравилось, — омега улыбнулся и снова посмотрел на небо.       — Обещаю, я подарю тебе на день рождения всё, что только пожелаешь, — альфа протянул мизинчик, чтобы заключить договор.       — Тогда буду ждать от тебя хорошую книгу.       — Почему её? Ты рассказывал, что в вашей библиотеке их много, — удивлялся Виён такому простенькому желанию.       — Верно, их достаточно, чтобы наслаждаться не один год. Но эта будет от тебя и самой ценной.       — Ладно, мой тайный друг, — они заключили договор, улыбаясь друг другу. Но веселье не долго длилось, ведь из особняка раздались странные и пугающие звуки. — Что там происходит? — взволнованно поинтересовался Виён, поднимаясь с травы.

***

      Столь ужасную картину, Виён не думал увидеть даже во сне. Альфа бежал на звук, и, ошалевший от увиденного, замер на месте. Руки дрожали, слёзы накатывались, а сердце трепетало, не унимаясь, грозя пробить грудную клетку и разорваться на части.       — Папа, отец, Лиён, — он смотрел на залу, залитую кровью, где прекрасная картина радости и веселья, сменилась на сплошной разгром и поляну мертвых, прекрасных альф и омег. А среди них находились все самые близкие и дорогие люди, начиная от семьи, заканчивая работниками.       — Беги, Виён, убегай и не оглядывайся, — на последнем вздохе прошептал граф Вэнс своему сыну со скатившейся слезой, окутывая в объятия супруга и Лиёна, закрыл глаза.       — Нет, нет, отец, пожалуйста, откройте глаза. Вы шутите? Я больше не буду убегать, буду веселиться с вами, только придите в себя, живите, умоляю, — Виён захлебывался слезами, мотал головой из стороны в сторону и отказывался верить в произошедшее.       — Молодой господин, идём со мной, — оставшийся повар, волок за руку мальчика, который отказывался идти, за собой, пытаясь куда-то упрятать, однако его догнали и после выстрела, старший омега с белым чепчиком и кудрявыми волосами, повалился на землю.       — Дядюшка Мэк, нет, — руки дрожали, в голове сплошной хаос, а Виён впервые, словно заблудился в особняке, не знал куда податься. Он направился в сад, бежал со всех ног, но убежать не дали.       — Куда же так спешит вредный мальчик? — альфа встал перед ним, хватая за воротник и останавливая. Он смотрел с леденящим холодом в глазах, вгоняя в сознание страх и опасеность. Он направил дуло револьвера на мальчика, и Виён, прикрывая глаза, решает что всё кончено.       Он вспоминает родных с которыми не успел съездить на пикник, вспоминает рабочих, которые всегда дарили мальчику улыбку, и гостей, страшных, расфуфыренных, но не таких ужасных, как тварь перед ним. Все эти жизни были просто так отобраны алчным человеком и сейчас он желает отобрать её и у Виёна.       Альфа бы всё отдал, чтобы вернуться на несколько часов назад и такого бы не произошло, а лучше, пусть всё это было бы сном. Он бы дорожил тем что имеет и наслаждался, но жестокая реальность говорит о том, что ничего уже не изменить.       Виён стоит в ожидании смерти, ведь некуда убегать. Он открывает глаза и с ненавистью смотрит на врага, запоминая напоследок его лицо и проклинает. Желает, чтобы однажды его настигла самая мучительная и страшная смерть, за все отобранные жизни. Мальчик видит пушку перед собой, но даже не двигается, он не собирается просить или умолять, его душу итак уже убили, сердце разбили и оставили только оболочку.       — Прошу нет, отец, не убивай его, — из-за дерева выбегает тайный друг альфы, прикрывая его спиной.       — Что ты делаешь? Сын, отойди, не мешай, — фыркнул старший, недовольно смотря на ребёнка.       — Отец, Виён мой друг, не убивай его, прошу, — мальчик встал на колени и сложил руки в молитве. Он плакал, молил пощадить и смотрел с надеждой на отца.       — Чонгук! Отойди я сказал! — яростно пророкотал альфа, указывая сыну чтобы тот отступился.       — Убей меня, но его не трожь, — прокричал истерично омега, зло сверля взглядом отца.       — О Господи! Этого мне не хватало, — бубнил себе под нос, убирая револьвер в сумку. — Не буду я его убивать, договорились? — он присел на корточки перед сыном. — Давай мы сейчас уедем домой, а твоего дружка, — недовольно покосился на альфу младшего, — мои люди отведут в безопасное место. Тут нельзя оставаться, пока не наладится всё, — предложил он, взглядом приказывая помощникам избавиться от ребёнка Кортни.       — Обещаешь? — Чонгук смотрел на отца, наивно доверяя.       — Обещаю, — он взял сына за руку, попутно приказывая рабочим, чтобы всё было идеально, и увёл за собой в машину.       «Чонгук, значит?» — наконец-то Виён узнал имя своего друга, но на душе стало ещё паршивее. — «Наивный дурак!»

***

      Виёну оставалось надеяться на богов, но и те, казалось, оставили ребёнка в руках этих убийц. Его, с мешком на голове и связанными руками, куда-то вели чудовища, переговариваясь между собой. Их голоса были мерзкими, а поступки ещё хуже.       — Что нам делать с этим сопляком, Пэк? — поинтересовался один из них, волоча ребёнка.        — Даже не знаю, Гарри. Вечно самая грязная работа достаётся нам. Честно, уже заколебал этот выскочка Джерон. Возомнил себя царём и думает, что в праве творить такое, а из-за него и мы страдаем.       — Да, ты прав.       — Вот увидишь, наступит день, когда всё это повернётся против него самого.       — Так что с этим делать то? — он толкнул мальчика ладонью в плечо.       — Ой, — цакнул Пэк. — Бросай вон с обрыва. Если сильный — выживёт, а нет, тогда пусть покоится с миром. И избавились, как велели нам, и руки не замарали кровью этого отродья.       Виён почувствовал неземную лёгкость, прохладный ветер и обволакивающую, словно одеяло воду. Она пробиралась под ткань одежды, ласкала и заботливо окутывала теплотой, отгораживала от всего мира и забирала боль себе. У мальчика вся жизнь пролетела перед глазами, вспомнилось за короткое время и хорошее и плохое. Он расслабился, спокойно опускаясь на дно широкой реки и желал отыскать в ней покой. И Виён остался там, под толщей воды.