Красота в грязи уродства

«Каждому человеку, которому ты даришь доверие, ты даешь в руки нож. Им он может тебя защитить или уничтожить.» Гарри очнулся в просторной спальне на довольно удобной и мягкой кровати, и он впервые после битвы чувствовал себя человеком, но только не в своем теле. Он помнил, что происходило в той камере, и хотел скорее выразить благодарность Малфою, да только понимал, что ни разговаривать, ни показывать свои мысли, которые сейчас стали более осмысленными, он просто не может. Все же он смог довериться ему, так как у него не было больше выбора, но и позволить Малфою распорядиться своей судьбой казалось отличной идеей, и он не ошибся. Отчаянно хотелось пить и есть, такое чувство голода он не ощущал давно, не смотря на то, что в отделе его кормили сырым мясом, а иногда и вовсе забывали об этом. Некими ночами ему это напоминало жизнь у Дурслей, и он смог приспособиться, ожидая своей смерти, но нет. Поттер слез с постели, выходя из покоев на четырех лапах, что невероятно бесило и унижало его, но он и к этому привык, да и в прошлые месяцы, когда его разум полностью подчинялся животным инстинктам, его не волновало ни его положение, ни жалкий вид, ничего. Как только он оказался на лестнице, то сразу почуял сладкий запах живого тела, почти услышал как по венам разливается кровь, и непроизвольно облизнул морду, ускоряя свой шаг, даже срываясь на стремительный бег, пока не обнаружил Драко в гостиной. Тот повернул голову в его сторону и встал с кресла, откладывая газету на столик. Он совершенно его не боялся, а может только делал вид, но сразу заметил потемневшие глаза Поттера, что выглядело довольно страшно, а идея его спасения и вовсе идиотской. — Поттер, ты не должен делать мне больно, ясно? Немедленно прекрати думать обо мне, будто я свиная отбивная! — голос Малфоя был твердым и уверенным, так как он полагал, что если относиться к нему как к человеку, то может сознание получится полностью освободить и изменить окончательно на человеческое. Глупо конечно, но пока других соображений у него не было. И это помогло. Поттер потряс мордой и даже ударил себя лапой, смотря на Драко более разумно, и даже с неким сожалением, будто прося прощения, из-за чего Малфой закатил глаза и подошел к нему ближе. Нарцисса пока не видела нового гостя, но Драко предупредил ее, скрывая некоторые подробности освобождения Поттера для ее же блага, а отец еще не вернулся из Парижа, где разбирался с документами их семьи. — Ты хочешь есть? Тогда иди за мной, и без глупостей, шрамоголовый. Гарри даже смог фыркнуть на это прозвище, чувствуя себя свободным и наконец наравне с людьми, и потому пошел за Малфоем, осматривая Мэнор. Он очень хотел бы спросить, почему Драко решил помочь ему, так сильно рискуя своей работой, но для этого требовалось хотя бы уметь произносить буквы. Он подошел к столу, раза с третьего закидывая на него передние лапы, с интересом смотря на целую запеченную курицу перед ним и стакан тыквенного сока. Да, именно стакан, и с возмущением посмотрел на Малфоя. — Да, Поттер, ты не животное, чтобы пить с миски, будешь учиться так. Не задерживай ни меня, ни себя. Ешь. Гарри буквально набросился на курицу, почти сразу стаскивая ее на пол, где принялся разрывать клыками мясо, глотая его вместе с крупными костями. Малфой потер переносицу и подумал, что это все будет намного сложнее, чем он думал, но пути назад уже нет. Еще сегодня утром существо для других, и Поттер для своих «друзей», оказался мертвым. Теперь вся ответственность лишь на Драко, и он сам подписал себя на это. Он подошел к столу и взял стакан сока, наклоняя его и поднося к морде Поттера, чтобы тому было удобнее, и почти сразу пожалел, что не закатал рукава довольно дорогой рубашки, которая теперь оказалась вся в слюнях и остатках сока… __________________ Драко зашел в личную лабораторию, находящуюся в подземельях Мэнора, и открыл древний фолиант «Словесные проклятья. Разрывание разума и личности.» Отец привез его из Испании еще года три назад, говоря, что он лишь в одном экземпляре, и Драко впервые обрадовался, что мама еще с семи лет заставила учить его этот язык. Впрочем, как и французский, и латинский, и итальянский. Книга в старинном переплете содержала столько страниц, что держать ее одной рукой было довольно затруднительно, а чтобы прочитать ее всю понадобится много времени, колоссально много. Малфой забрал ее в свою спальню, понимая, что вряд ли сможет уснуть этой ночью.