Ватный мир

      Лили была странным ребенком, что заметили Люциус и Северус далеко не сразу. А когда заметили, то нешуточно испугались. Девочка часто уходила в себя, порой разговаривала сама с собой, да и в общем была довольно задумчива и рассеяна. Иногда Люциус, проходя в детскую игровую, заставал дочь, сидящей в дальнем углу, в стороне от брата, что любил играть в магловское изобретение — приставки -, и разговаривающей с чем-то впереди. При этом она не играла с «выдуманным другом», как делают обычные дети — это бы облегчило принятие ситуации для отцов — а вела светские беседы, надолго замолкая, словно вслушиваясь в чужую, неслышную им с Северусом речь.              Лили напомнила бывшему учителю Хогвартса Полумну Лавгуд, и ему очень не хотелось думать о том, что его дочь когда-то так же, как когтевранка, будет днями напролет ходить по школе в поисках своей обуви, спрятанной учениками. Он знал, что в Хогвартсе, а особенно среди слизеринцев популярны подобные «шутки», и ему было больно представлять то, что подобное коснется и этой малышки.              А ведь, если подумать Луна тоже была на том собрании. Но она даже не упоминалась в том «завещании». Тогда какова была ее роль? Каково ее место в жизни этого дома?        Вернувшись из дома Малфоев как раз к обеду, лорды тут же наткнулись на Талисиса, что стоял перед камином, словно ожидая их с того момента, как они ушли. Слуга поклонился им и, поприветствовав, начал вежливый бессмысленный разговор. Он пытался отвлечь их — это Северус понял сразу: для начала по безразличию в глазах мужчины и по напряженным плечам, а после и по тому упорству, с которым слуга задерживал их на месте. Талис с улыбкой продолжал расспрашивать их обо всем подряд, но взгляд его оставался безучастным и проходил словно сквозь магов.              — Пытаешься нас задержать, — нахмурившись, проговорил Принц, перебивая Люциуса, отвечавшего на очередной вопрос. — Зачем?              Талисис сфокусировал взгляд своих странных глаз на его лице и уголок его губ дернулся, но приветливая маска все же так и осталась на лице. Он прошелся по Северусу внимательным взглядом, остановился на пару секунд на его глазах, и все же поддался желанию — оскалился, отошел в сторону, пропуская господ в дом. Тишина, наступившая вместе со словами зельевара загустела, и Люциус недовольно поморщился: он бы выпутался из этого бессмысленного диалога парой следующих слов, а теперь они нарвались на новую причину недовольства для хозяев дома от их присутствия. Проживание здесь становиться все проблематичней. Сначала пришлось оставить многие обязанности главы рода, потом были разногласия с Сириусом и явная неприязнь со стороны этого странного слуги, затем еще и сны Сева, а теперь Северус, по-видимому, окончательно сорвал терпение домоуправленца Гарри. Именно через Талисиса, Малфой надеялся подобраться ко второму своему партнеру.              — Проходите, прошу, — в голосе Талиса прослеживалось некое рычание, которое он явно старался подавить. — Я просто был вежливым, лорд Принц. И ничего дурного не помышлял. Уж поверьте.              — Талисис, на самом деле, нам нужно встретиться с Гарри, — заговорил Люциус, когда мужчина закончил.              — Нет, — слуга выпрямился. — Господин сегодня никого не принимает. А так же и завтра, и послезавтра, и через неделю.              — Это действительно важно, — вкладывая в голос как можно больше решительности, хмуро уверил Принц. — Возникли некоторые сложности.              — Я могу передать…              — Нет, — резко перебил мужчину Люциус, не в силах позволить шансу на встречу с Гарри ускользнуть от них. — Талисис, это слишком личное. Считаю, было бы неправильно рассказывать об этом кому-то вроде слуги. Это касается нашего партнерства и лично Гарри.              Талис задумчиво осмотрел магов, загляну в их лица, и все же кивнул, согласившись на то, что спросит у господина по поводу возможности их встречи. Вновь взглянув за спину Северуса, Талисис просветлел, его натянутая улыбка сделалась довольной, а глаза прищурились от чего в уголках остались тонкие, делающие его лицо приятнее морщинки. Он поклонился и еще раз пообещав поговорить с Гарри развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты, оставляя гостей наедине.              Малфой обернулся и, заметив часы, выдохнул. Сразу стало понятно почему слуга остался столь доволен: ему удалось отвлечь их от чего-то на нужное количество времени. И, возможно, им с Севом не стоит слишком задумываться о планах и мотивах этого человека — в конце концов Люциус не думал, что Талисис мог замыслить нечто против кого-либо в этом доме: он не вызывал внутри чувство опасности.              Люциус резко остановился в середине коридора, обрывая свои размышления. И верно. Никакого чувства опасности по отношению к помощнику Певерелла внутри не ощущалось, но не было и других чувств, что при первой же встрече вызывал любой человек. Кто-то, как, например, Петтигрю — предатели и другие подхалимы и лжецы -, вызывал отвращение. Кто-то — в голове появился образ Нарциссы — поднимал внутри некое ощущение доверия, слова и действия таких людей не хотелось подвергать сомнению, они отзывались внутри приятным ощущением того, что ты находишься в кругу семьи, где тебя ни за что не придадут («наиболее опасные люди, — всегда предпочитал считать Люциус, зная опасности доверия в военное время). Были те из-за чьего присутствия внутри возгорался страх, они заставляли подчиняться и находиться рядом в надежде избежать смерти от их же руки — таким человеком был Воландеморт, а еще однажды Малфой ощутил нечто подобное рядом с Альбусом, после этого он и понял, что независимо от всего, если выживет хоть один из них, спокойная жизнь им не светит. Были же те, кто походил на Северуса или Сириуса: они при первой встрече вызывали заставляли чувствовать ту самую опасность, заставляли быть настороже и следить за собой, дабы вовремя вытащить палочку и отразить нападение.              Присутствие же Талисиса не вызывало ничего. Люциус постарался проиграть внутри все их встречи с этим ненормальным слугой и все равно… Совершенно ничего. Словно… Словно его и вовсе не было поблизости. У него не было той энергетики, позволяющей оценить «противника», но при этом можно было проглядеть его ауру… Белую, как чистый лист. Талисис был ничем, пустотой, обретшей форму джентльмена — денди девятнадцатого века, только трости не хватало. Никто не способен укрывать собственное «я» так тщательно. Это и правда было ненормально.              — Северус, — Снейп взволнованно глядевший на партнера, после того как не смог его дозваться, выпрямился и сделал шаг к нему. — Как ты относишься к этому слуге? К Талисису.              — В каком смысле? — озадачился зельевар, его брови подбросило вверх, а глаза расширились. — Он слишком нахален для слуги. И то, как он стремиться к конфликту раздражает…              — Нет, я про другое, — остановил его Люциус. Руками он начертил в воздухе неясную фигуру, отдаленно напомнившую человеческую голову и шею. — Я про его энергетику. Как он тебе в плане подсознательных ощущений?              — А, — протянул Принц, поняв чего хочет от него любовник, и уверенно открыл рот, готовый начать говорить, да вот только так и закрыл его, не зная что сказать, после чего тихо продолжил. — Если задуматься — никак.              Люциус кивнул, сводя брови к переносице. Значит, все же это не пустые домыслы. Задумавшись, он попытался вспомнить: кто еще из его знакомых мог производить подобный эффект, но на ум так ничего и не пришло. Можно было бы сравнить этого слугу с тем же Альбусом или с парой-другой министров, но они, пусть и срывали некоторые особенности собственной личности, не давая однозначных ощущений, но вместо них выставляли на показ другие, вызывающие доверие качества — двуличие, вот как можно было бы назвать это. И сам Люциус порой страдал подобным, в попытках произвести наилучшее впечатление и сразу же расположить нужного мага к себе. Но вот Талисис… Этот слуга был не таким. Он попросту не производил никакого впечатления, но умело скрывал это за показухой и манерностью, вызывающими раздражения.              — Я не помню ни единого заклинания, позволяющего так обнулить ауру, — задумчиво протянул Люциус. — И не помню никого, кто мог бы так профессионально скрыть ее.              — Из маглов и магов — да, — блондин взглянул на потемневшее лицо партнера.              — Среди кого тогда?              — Домашние эльфы, — ответил Северус, встретившись взглядом с удивленными стальными глазами любовника. Пожав плечами, Принц продолжил. — Гоблины, кентавры тоже не производят никакого эффекта. Но больше по параметрам подходят именно домовые, такие же преданные слуги.              — Не больно то Талисис напоминает этих ушастых, — скривил губы Люциус, становясь до боли похожим на себя молодого. Уголки губ Северуса невольно приподнялись, когда он вспомнил типично недовольного слизеринца, очаровавшего чуть ли не всю школу. — К тому же не препираются эльфы с гостями.              — Вспомни старого Кикимера, — хмыкнул Северус. — По сравнению с ним Талисис еще вполне приятный в общении. Хотя его внешность и правда нисколько не напоминает домашнего эльфа.              Аристократ прерывисто выдохнул и с сомнением вновь взглянул на партнера в чьем голосе не было и намека на шутку, а Люциус не предполагал, что о подобных нелепостях можно говорить столь серьезно. Северус был задумчив и серьезен, между его бровей вновь залегла глубокая борозда, а носогубные складки словно углубились — это дало определить Люциусу насколько сильно не доверяет его супруг Талисису и как желает уличить его хоть в чем-то.              Хотя, возможно, он и был прав в своей неприязни.              Но сейчас Люциус предпочел отвлечь возлюбленного на мысли о детях, ведь строить пустые догадки слишком бесполезно, им стоит сначала понаблюдать, а, возможно, они и вовсе смогут узнать это у Гарри. Переведя тему, заговорив о Сириусе, что никак не желал хоть немного довериться своим вторым отцам, Малфой продолжил путь по коридором, увлекая партнера за собой дальше мимо кухни, судя по тихому перешептыванию и насыщенным запахам специй, мимо столовой, к главным дверям входа в дом, а после и в небольшую детскую.              Пригнув голову, Люциус, попутно скинув начищенные туфли, ступил в мягкий ворсистый ковер уже в одних носках — по правилам присутствия в комнате, установленным еще в первый же день Лилиан. Пройдя через низкий дверной проем, лишь слегка задев верхнюю балку макушкой, Северус отметил, что в этот раз в комнате больший бардак нежели обычно: почти все игрушки и магические безделушки перекочевали из сундуков на пол, магловские видиоприставки были разбросаны по столу. Но, несмотря на все это, Сириус сидел за столом, раскладывая карты и тут же собирал их в колоду, хмурясь, а Лили преспокойно расположилась на мягком кресле с любимым плюшевым слоном — таким нелепым и потрепанным на вид — в руках и, глядя куда-то чуть вверх, что-то нашептывала.              — Доброе утро, — привлекая внимание, обронил Люциус, лавируя между разбросанными игрушками.              Сириус вскинул на них недовольный взгляд, сжав вытянутую из колоды карту крепче, и пробурчал что-то невнятное в ответ. Он забрался глубже в свое кресло-мешок — в свое любимое кресло — подтянул вверх ноги и зарыл их в шуршащее покрытие и недовольно шмыгнул носом, продолжая раскладывать карты на столе, то и дело кидая взгляды на севших напротив отцов, что со скрытым интересом рассматривали раскиданную магловскую технику.              Мальчик глубоко вдохнул, выдохнул и неуверенно, дернув плечами, пробубнил:              — Вас не было на завтраке сегодня, — тихо, словно не желая, чтобы его услышали, смотря на взрослых тайно из-под челки.              — Да, — удивленный подобной инициативой, ответил Люциус. — Нужно было отлучиться по делам.              — В город? — блеснув глазами, спросил Сириус, все же поднимая лицо и уже прямо глядя на отцов и почти откладывая карты.              — Нет, в мое поместье, — покачал головой Люциус. — Может, если вы захотите, как-нибудь в ближайшее время наведаемся туда? Покажем вам ваших дедов и прадедов.              — А… — явно разочарованно выдохнул ребенок, скользнув взглядом вниз к ногам. — Да. Можно, наверное… Но мы уже знаем Игнотуса и других…              Сириус, не обращая внимания на недоверие в глазах взрослых магов, вновь собрал карты и, роняя по парочке при каждой попытке, перетасовал их. Этот мальчик сказал имя легендарного, нет даже сказочного персонажа так спокойно и обыденно, что не оставил и шанса на сомнения в своих словах. Как и с его отцом: все сказки и небылицы для Сириуса были реальностью и обыденностью.              Северус, наблюдающий за неловким диалогом, улыбнулся, мысленно отметив, что стоит предложить Люцу прогулку по городу с близнецами — это, вероятно, должно помочь расположить Сириуса к ним или хотя бы облегчит путь к его доверию. В сердце полыхнуло теплом при мысли о том, что они рано или поздно станут для своих детей настоящей семьей, настоящими родителями. Несмотря на то, что Северус никогда особо и не любил детей, а после принятия партнерства с мужчиной и вовсе перестал задумываться о том, что когда-то ему удастся познать прелести отцовства, сейчас он и правда чувствовал как нечто закопошилось внутри.              Это было необычно — чувствовать столь явную нежность по отношению к кому-то помимо Люциуса. И не хотелось даже думать о том, как он размякнет в дальнейшем, ведь сейчас он не мог сказать, что полностью принял то, что стал… является отцом. В отличие от Люца, что почти сразу (хотя и с больший эмоциональностью вначале, нежели сам Северус) принял свою роль, самом Принцу было сложно смириться с тем, как быстро разрушились все его устоявшиеся «постулаты» смирения. Это было сложно для него — так любящего собственный комфорт, который заключался в той среде, которую создали для себя они с Люцом.              — Лилиан, а с кем ты говоришь, если не секрет? — Люциус обратив внимание на дочь, сидящую чуть поодаль от них, а Северус заметил, как поджал губы сын, делая еле заметное поползновение вправо, словно желая отодвинуться подальше от сестры.              Еще несколько секунд Лили так и не отвечала, словно даже не услышав вопроса, и продолжала смотреть вверх, но после все же обернулась вытягивая губы в улыбку и слегка прикрывая глаза. Еще раз обернувшись назад, малышка встала, поправив светло-зеленое платье, многослойная юбка которого напоминала бутончик розы, и, мгновенно растеряв всю элегантность и волшебность, которые создавались ее поведением, подбежал к диванчику. Она улыбнулась и облокотилась на подлокотник ладошками, быстро подтягиваясь, чтобы усесться на него. В какой-то момент, не удержав равновесия, Лили начала заваливаться вперед, грозя встретиться лицом с обивкой, но была вовремя подхвачена перегнувшимся через ноги Люциуса, Северусом, что милостиво вернул ее на подлокотник.              — Спасибо, папа Северус. Лили почти упала! — хихикнула Лили, вызывая у брата недовольное, но тихое шипение. Поерзав, она перевернулась и, уперев ноги в диван, вновь посмотрела назад, после чего, кивнув чему-то, обернулась к отцам и указала ладошкой куда-то вверх. — Это Ка-ми-а. Еще вчера Лили согласилась на то, чтобы отвести Ками к папочке… У семьи Камии большие проблемы, на них открыли охоту за то, что они поддержали кого-то не того, — девочка говорила периодически забывая слова, иногда коверкая их, но вполне уверено. — Но Лили забыла сообщить папочке, что Ками нужна помощь. Совсем-совсем забыла! Папочка пришел поиграть с нами недавно, рассказывал сказку… А потом так быстро собрался и убежал!.. — не понимая того, раскрыла причину странного поведения слуги, молодая хозяйка дома. — А потом снова появился Камиа и Лили вспомнила… Но я извинилась и рассказала вам! Давайте, если Лили снова забудет, то вы скажете папочке?              — Лили, а кто эта Камиа такая? Можешь ее описать? — терпеливо выслушав сбивчивый рассказ, спросил Северус. Лили удивленно взглянула на мужчин и пожала плечами, снова оборачиваясь.              — Ками — мальчик-птица, — пробубнила Лили, кидая странный взгляд на недовольного, но внимательно слушающего ее историю вместе с отцами брата. Она к чему-то прислушалась и кивнула. — Их называют гарпии. Да… У него перышки на руках, почти как у папочки, но больше. Намного! У него нет рук, а крылья. Да. И не ноги, а лапки! С коготками. Ками гордиться своими перьями, потому что они зеленые, а это редкость для них… Он говорит, что из высокого рода. А еще, у него белые перья на голове, а волос нет… Ками очень красивый… — Лили хихикнула в ладонь. — Если папочка разрешит, то в Лили согласится, Ками.              — Но Лили…              — Они есть, -пробурчал Сириус, перебивая Малфоя. Он, не сдержавшись, взглянул в пустоту за спинкой дивана, но тут же фыркнув отвернулся. — Их видят только папа, Лил и Тали, а еще эльфы. Иногда еще крестная. Мы с тетей Герми и Драко их не видим. А теперь и вы, — мальчик с надеждой посмотрел на отцов, но тут же спрятал взгляд за картами.              — Вы тоже не видите? — растерянно пробормотала Лили.              — Папа же говорил тебе, что это ваша странность! — шикнул на сестру Сириус и тише прошептал. — Надеюсь я никогда не стану лордом и не увижу этих чудищ…              — Сириус! — вскрикнул Лили. — Ты обижаешь их! И папа говорил, что это не странность, а оспобость.              — Способность, глупое чучело! — вскричал Сириус, вскакивая с места, под строгий останавливающий голос Северуса. — Отстань, — тут же крикнул он ему. — Ты мне никто, чтобы что-то говорить! Это Лили виновата! Зачем снова было говорить об этих глупых невидимках?! Они только и делают, что наровят напугать!              — Сириус, но нельзя так кричать на сестру, — Люциус встал с кресла и шагнул было в сторону разозленного мальчика.              — Ну и сидите с ней и слушайте небылицы! — фыркнул он, разворачиваясь и бросаясь прочь из комнаты.              — Сириус… — тихо всхлипнула Лили и, соскочив с подлокотника, увернувшись от руки Снейпа, побежала вслед за братом.              Мужчины переглянулись, установив зрительный контакт, и Северус нахмурился, вновь вспоминая о существовании Полумны и ее схожести с его дочерью. Но по словам сына стало понятно, что Лили не ровняется на странную студентку Райвенкло. Значит, не стоит винить эту непростую девушку, а вот с Гарри по поводу этих людоптиц поговорить стоило.        ***              Старинная пожелтевшая от времени, со слегка огрубевшей и потрескавшейся кожаной обложкой книга издавала непередаваемо великолепное шуршание при переворачивании каждой страницы. Написанные от руки чистым, слегка склоненным в право почерком слова отблескивали зеленным от вложенный в эти строки магии. А слегка горьковато-сладкий аромат старых чернил, дополнялся ежевичной ноткой, присущей, видимо, когда-то самому магу, что написал эту книгу, приятно щекотал нос.              Гарри мягко водил по переплету и страницам кончиками пальцев, с замиранием наблюдая, как переливаются от его воздействия на них мельчайшие магические волокна, вплетенные — а сейчас и намертво впаянные временем — в бумагу. Было просто ужасно волнительно представлять то насколько сильным был маг, написавший эту рукопись, раз даже сейчас, спустя много лет страницы хранили память о своем создателе. Певерелл вновь трепетно вдохнул аромат, дочитывая одно из заклинаний, и скосил взгляд на грубую зарисовку некого амулета выше. Он нашел явно нечто полезное и вполне выполнимое. Закусив губу, Гарри еще немного поглядел на описание действия амулета и потянулся к тумбочке, стоящей рядом с кроватью, подхватывая одну из закладок, что бы заложить ее на нужном моменте и перейти к следующей странице, которая встретила его уже сложными формулировками и бесконечными факторами, что могут повлиять на результаты.              Скажи ему кто-то раньше, года четыре назад, что единственным развлечением для него станет чтения скучных магических книжек, раздобытых когда-то его предками для пополнения библиотеки, Гарри бы, не щадя гордость говорившего, рассмеялся бы ему в лицо. Хотя, думается, никто и не смог бы сказать о том шебутном, никогда не сидящем на месте грифендорце нечто подобное. Но и сейчас было довольно скучно для Гарри, но без чтения он и вовсе бы сошел с ума.              Тихий стук, а после и открывшаяся дверь, побудил Певерелла отложить все еще открытую для удобства книгу в сторону и устало посмотреть на вошедшего. Талис приветственно кивнул молодому лорду и оглядел комнату, задержав взгляд на полках, уставленных различными склянками и баночками, которые были заполнены жидкостями чуть ли не всех цветов радуги. Нахмурившись и еще раз просмотрев полки, слуга под недовольный выдох Певерелла прошел к этажерке и быстро вытянул с задних рядов пару пустых флаконов. Обернувшись к лорду с обвинительной улыбкой и покачав рукой с сосудами, мужчина прошагал к кровати.              — Я бы и без этого узнал, Вы и сами знаете, господин, — ухмыляясь проговорил он, щелкнув пальцами второй руки, после чего флаконы исчезли. — Костерост и обезболивающее…              — Я просто поскользнулся в ванной, ясно? — тихо начал Гарри, перебив слугу. — Я все проверил… Перелом ощущался очень явно. Я не злоупотребляю зельями, Талисис.              — Могли бы дождаться или позвать меня.              — Поэтому и вышел сам. Талис, я не беспомощен на все сто, — Гарри жалостливо посмотрел на мужчину и улыбнулся, неуверенно, но нежно. Блеклые от множества принятых за день лекарств и зелий глаза болезненно посмотрели на слугу, и Талисису ничего не осталось, как тяжело вздохнуть. — Завтра хотели наведаться Драко с Герми. Откроешь камин в ближней гостиной? Хотелось бы встретиться с ними. Думаю, у Драко будет много претензий, которые он захочет высказать мне.              — Да, господин, — покорно склонил голову Талисис. — Но на самом деле я пришел не просто так. Сегодня, по возвращению Принц и Малфой потребовали встречи с Вами. Я обещал передать Вам это.              — Зачем? — Гарри вновь вскинул голову и непонимающе взглянул на слугу. Талисис дернул и на секунду перекосил в недовольстве губы.              — Возникли какие-то проблемы, — он еле удержался от того, чтобы махнуть рукой, но выдержка легко остудила его. — Основанные на связи, — Талисис выделил последнее слово особой интонацией, выказывая всю свою неприязнь… — Они считают так.              — Но что за проблема все же? — Гарри поерзал на месте от нетерпения. Талисис проследил за тем, как розовый язык прошелся по потрескавшимся бедным губам, как его пальцы дернули края манжетов, а кадык дернулся особенно резко.              — Если бы я знал, — Талис снова посмотрел в зеленные глаза, даже не пытаясь скрыть того, что делал секунду назад. — Я бы не обещал лордам и не говорил бы с вами об этом. Я просто сказал бы о проблеме, а после сам же и решил бы ее.              — Знаю, — Гарри пожал плечами и отвернулся, чтобы взглянуть на часы. Его голос охладел, а пальцы сжались на простыне почти до побеления. — Уже ужин… Тебе пора идти. Зелье я возьму сам.              — Вы помните, что… — вновь заговорил Талис, подаваясь вперед и незаметно приподнимая руку, заточенную в перчатку. На этот раз в его голосе проскользнуло нечто не совсем понятное.              — Я помню, что послезавтра у меня осмотр, — перебил Гарри, понимая, о чем собирается спросить слуга. — Иди… И передай лордам, что я согласен на встречу.              Гарри вновь подхватил книгу и уперся в нее взглядом, скользя по строчкам, но скорее не читая, а просто изучая изгибы и переливы тонких букв, всем своим видом показывая то, что разговор окончен. Его пальцы мяли между собой уголок страниц, выдавая нервозность и легкую неприязнь.              — Да, господин, — Талисис согнулся в поклоне и развернулся.              То, что Гарри так отреагировал на его обычный флирт было неправильно и раздражающе. Эти двое… Они лишь своим появление разрушали все. Даже эту тонкую нить между ними они захотели разорвать. А ведь это единственное, что мог позволить Гарри для них… Они не должны вмешиваться в жизнь господина.              Только не в его жизнь…