Сюжеты маковых полей

— Разве можно перестать целовать тебя? — Хватит! Люди смотрят! — смеясь, девушка вырывалась из его объятий. — Плевать! — отрезал он и крепче сжал ее руку. Улицы Испании оживали к вечеру. В туристических зонах и вовсе было невозможно пройти, не врезавшись в какого-нибудь зеваку. — Видишь ту вывеску? Вон это место, — указала девушка. — Это какая-то оранжерея? — Почти. За огромной аркой им открылся вид на озеленённое пространство. — Ну и как тебе? — улыбаясь, спросила она. — Ну… Даже отсюда видно безвкусицу. Хаотичная посадка, ничего выдающегося. Что за бездарность этим занималась? — Я… Серо-голубые обои. Они так ей надоели! Офелия протёрла глаза и взглянула на будильник. «Ужас, уже 10 часов!» — выкинула она, слезая с кровати. Нога опустилась на темный паркет и болезненно запульсировала. Порез. Она забывает о нём уже пятое утро. Девушка подняла с пола одеяло, улизнувшее от нее ночью, умылась, закинула персиковые шорты в стиральную машину и под звуки ее дребезжания пошла ставить чайник. Широкая синяя футболка поверх белого белья прикрывала ягодицы. Хвост из спутанных волос ясно давал понять: она не ждала сегодня гостей. Захватив с собой кружку зелёного чая, Офелия пришла в просторную, освещенную солнечным светом комнату. Хаос творился в гостиной. Хаос творился у нее в голове. Квадратных метров было бы в пять раз больше, если бы девушка не завалила все вокруг книгами и диковинной ерундой. «Не барахольщица, а максималистка», — убеждала она каждого, входящего сюда. Книги лежали в углу огромными стопками, создавая литературную гору, ростом с нее саму. У бежевой стены стояли три стеллажа, заваленные CD дисками, комиксами, статуэтками из муранского стекла и прочими вещицами. Комната светилась оттенками зеленого из-за множества растений, которые Офелия нередко забывала поливать. Ароматические палочки наполняли воздух нотками сандала. Девушка поставила фиолетовую кружку на журнальный столик и села на пол, покрытый огромными чертежами, блокнотами и парочкой ботанических энциклопедий: университетский проект, который она готовила не первый день. Офелия ни раз поскальзывалась на карандашах и ни раз сомневалась в себе. Пока результат казался ей посредственным. На доработку ушли три часа, пять кружек чая и семь альбомов The Rolling Stones. Неожиданный звонок в дверь вернул девушку в реальность. Через мгновение порог переступил молодой человек в черном джинсовом костюме: — Извините, сеньорита, у вас соли не найдётся? — Почему, даже когда ты шутишь, я всё равно понимаю, что сейчас меня будут отчитывать, — поинтересовалась Офелия. — Потому что в глубине души ты знаешь, что сделала что-то не так, — разуваясь, говорил Мигель. — Зачем ты пришёл? — Воу, что за вопрос? Не за солью, разумеется, — заметив, что подруга «не в духе», он направился в гостиную. Девушка достала из коридорного комода серые шорты и, быстро нацепив их, последовала за ним. — Так-так-так! Это что, новый проект? Не из-за него ли ты пропала на четыре дня? — Мигель внимательно рассмотрел чертежи на полу и сел на диван с обивкой кирпичного цвета. — Отчасти ты прав. Не знаю, — вздохнула она, — Я просто выпала из жизни. — Что с тобой? Расскажи. Я здесь, потому что волнуюсь. Твои родители тоже переживают. Отец звонил мне несколько раз, всё ждал новостей, а мне и сказать старику нечего, ибо меня ты тоже игнорировала. — Только не говори, что ты здесь ради того, чтобы успокоить моего отца. — Ты ведь сама знаешь, что это не так, — ухмыльнулся парень. Офелия села на кремовый ковёр, скрестив ноги, с досадой закрыла лицо руками и промолвила: — Папа сутками названивал тебе, потому что ему самому было сложно пройти пару кварталов! — Не знаю, может у него какие-то свои обстоятельства… — Чёрт возьми! Может у меня тоже есть свои обстоятельства?! — Посмотрев на друга, она повысила тон. — Так посвяти меня, — он был спокоен до раздражения. — Мне показалось, или это прозвучало эмоционально окрашено? — Возможно… Бо-о-оже! Ты пьешь чай из таких громоздких кружек? — он посмотрел на журнальный столик, — Где же эстетика? — Я потеряла её в родовых путях. Девушка распустила волосы, и, делая массаж кожи головы, продолжила: — Не жди, что я побегу включать телефон и всех обзванивать, извиняясь и говоря, что у меня всё в порядке. Ибо это не так. Я не хочу ни с кем разговаривать, не потому, что я обижена, а потому, что не хочу обидеть других. Отец наверняка хочет, чтобы я выслушала маму и помирилась с ней. Я не хочу ссориться с ним из-за неё и спорить, тысячу раз говоря о том, что мне неприятно. Я не знаю, знаешь ли ты, что на вечере мама швырнула в меня бокалом. И она бы попала, если бы кое-кто не спас меня. Ты тогда пропал куда-то… Отец смотрит лишь с одной стороны: если бы мама была здорова, она ни за что бы этого не сделала. Но он не думает о том, что если бы я не увернулась, то меня забрали бы на скорой. Он сам с изрезанной рукой, но мне будет говорить, что я преувеличиваю. Или ещё хуже: что я не хочу понять их из-за своей эгоистичности. Когда банальное самосохранение стало эгоизмом? А до этого папа отчитывал меня за наш танец. Так ругал, будто это был стриптиз. Представляешь, он чуть не прогнал меня! «Офелия, ты перебрала!». Да я будучи пьяной смотрю на вещи трезвее него. Он не может контролировать маму, поэтому отыгрывается на мне. Отвратительно! Девушка поднялась, захватила фиолетовую кружку и пошла на кухню: — Нет, я люблю отца. Он неплохой человек. Но я бешусь, когда он строит из себя глухого и слепого, лишь бы обмануться и думать, что всё в порядке. Он порой ведёт себя так, будто мы самая счастливая семья. Словно мы ходим вместе в кино по выходным и молимся перед обедом. Но на деле у него есть жена, опасная для общества и самой себя, и дочь, на которую всем плевать, если день не праздничный. — Это ужасно… Я не знал о случившемся. Прости, если надавил на тебя сначала. — Конечно, обо мне не будут долго говорить. Наверняка, как только я вышла за порог — все всё забыли. Так где ты был в это время? — Помнишь Сару Бейкер? — Художница? — Да, она была там. — Я не видела её. — Мы немного поговорили во дворе. Луи сейчас в Южной Каролине, но потом они какое-то время будут в Севилье. У кого-то из них тут дальние родственники, как я понял. — Ты хорошо знаком с Луи? — спросила Офелия. — Мы довольно часто виделись в Амстердаме. Офелия вернулась в гостиную с двумя изящными чашечками чая. — Стой, ты что, хромаешь? — спросил Мигель, смотря на ноги в коротких бирюзовых носках. — Да, я порезалась, ничего серьезного, — убеждала девушка. — Это из-за матери? — Нет, просто шла домой босиком. — Почему? — Утопила туфли в проливе. — Что? — удивлённо спросил молодой человек. — Долгая история, — вздохнула девушка и посмотрела на маковый букет, стоящий близ стеллажа. Он уже начинал увядать. Офелия села на диван и приподняла лимонную подушку, под которой все эти дни лежал телефон. Она неохотно включила его и услышала вопрос: — С кем ты вернулась? Я видел, как ты закрывала калитку перед каким-то парнем. Девушка недовольно закусила губу. Ей не хотелось рассказывать о Давиде. Этот человек вызывал у нее целый спектр эмоций, и она просто не понимала, что чувствует. Девушка ненавидела его в цветочном, но не чувствовала этой злости впредь. Напротив, она испытывала что-то… Воодушевляющее. С примесью грусти, ибо равнодушно смотреть на умирающие цветы было невозможно. «Маки завянут, и ничего не останется», — думала она. Порой Офелия брала в руки окровавленный изумрудный платок. Он пах его парфюмом. С каждым днём всё слабее. Давид не выходил у неё из головы, и никакие ландшафтные проекты не могли его оттуда вытеснить. — Это был сеньор Гонсалес. Мы познакомились утром того дня, когда я покупала цветы для Сандры. Как оказалось, он хорошо знаком с ней, поэтому был приглашен. Когда всё случилось, он был рядом, а потом проводил меня. По настоянию отца, — Офелия всеми силами старалась скрыть свое личное отношение к нему, говоря только факты. Без обмана здесь, конечно, не обошлось. Не могла же она сказать, что Гонсалес сам настоял на том, чтобы проводить ее. Не могла же она сказать, что сама в глубине души была не против. — И как ты поранила ногу? — Я наступила на стекло. До этого мы катались по проливу, и я нечаянно уронила туфли в воду. Когда вылезала из лодки. — И поэтому ты шла босиком? — Да, — смущённо ответила девушка, — Ну, я была пьяна… К тому же, потом мне не пришлось ходить. Мигель, недоумевая, нахмурил брови и покачал головой. Он ждал продолжения, но девушка отрезала: — Думаю, стоит позвонить папе. Сейчас ей казалось, что даже объясниться перед отцом будет проще, чем объяснить Мигелю, почему она позволила какому-то парню поднять себя на руки. — Я схожу в туалет, — произнес молодой человек, и Офелия, слушая протяжные гудки, кивнула. — Офелия! Скажи мне, что я упустил, когда воспитывал тебя? Услышав столь неприятный вопрос, девушка поморщилась. Тон, с которым отец это произнес, не предвещал ничего хорошего. — Папа. Я знаю, что ты переживал. Мигель сказал мне. Не стоило волноваться. Мне просто нужно было время, чтобы спокойно выполнить ландшафтный проект и побыть наедине с собой, — неуверенно отвечала она. — Ты решила отгородиться от мира. Ладно. Игнорируй кого хочешь, можешь даже не выходить из дома месяцами. Но мы твоя семья. Ни я, ни мама не заслужили такого отношения. Впредь не распространяй на нас своё самодурство. Девушка вскипела: — Самодурство?! Я тебе ничего не сделала. Какого «такого отношения»? Я оскорбила вас тем, что решила разобраться в себе? Действительно, как я посмела! — Офелия! — мужчина повысил тон. — Что, Марио? Несколько мгновений молчания. Она почти никогда не называла его по имени. Лицо Мигеля, только что появившегося в гостиной, исказилось от удивления. Девушка чувствовала неловкость: — Послушай, пап. Я уже не маленькая девочка. Ничего страшного не случилось, у меня просто есть своя жизнь. — Хорошо. В этой «твоей жизни» есть место для матери? — Не начинай… — Она жалеет о том, что произошло. В тот момент она просто была не в себе. Не понимала, что делает. — Прекрати это. — Ты к ней несправедлива. Если хочешь знать, она плакала той ночью. Офелия закричала в трубку: — Может быть я тоже плакала?! Тебе не пришло в голову спросить, как я себя чувствую? Не порезалась ли я? Не отлетел ли в меня осколок? Может эти четыре дня я в больнице провела? Она сожалеет? От мамы нет ни одного пропущенного. Она разучилась звонить по телефону? Так вот, дело в том, что она даже не пытается наладить всё самостоятельно. Потому что знает, что ты поговоришь со мной, надавишь на жалость и сгладишь все углы. Всё так просто! Пап, отныне я не ведусь на это. Пусть она сама исправляет свои ошибки, если действительно этого хочет. Было приятно слышать твой голос, — после этой фразы девушка сбросила. В этот миг ей стало невыносимо грустно. Обида нахлынула с такой силой, что слезы невольно подступили к серо-голубым глазам, в которые озадаченно смотрел Мигель. Ей не хотелось расплакаться при нём, поэтому Офелия резко поднялась с дивана и быстрым шагом направилась в ванную. Первая слеза выкатилась, когда дверь маленькой комнаты захлопнулась. Девушка села на бортик светло-фисташковой ванны, наблюдая, как кристальные капли разбивались о холодный кафель. Снаружи послышался стук, и она подняла голову. — Все в порядке? — забеспокоился молодой человек. Умывшись ледяной водой и глубоко вздохнув, Офелия открыла дверь. — Я знаю, у тебя нет матери, но зато отец — просто душка. И иногда я думаю: «А что, если это всё компенсирует?» Возможно, ты не поймёшь меня, но иногда я даже тебе завидую, — с этими словами она прошла мимо. Не успев вернуться в гостиную, девушка услышала телефонный звонок. «Лишь бы не родители», — подумала она. Увидев на экране светящееся имя подруги, Офелия почувствовала облегчение. — Здравствуй. — Почему ты мне не отвечала? Ты ведь знаешь, что сегодня важный день. Девушка растерялась, ибо искренне не понимала, о чём идёт речь. Неловкое молчание напрягло собеседницу: — Ты забыла?! — Дай мне минутку! — нервно ответила девушка. Отодвинув телефон как можно дальше от лица и накрыв его другой рукой, она шёпотом обратилась к Мигелю: — Какой. Сегодня. День? Тот смотрел на нее, недоумевая: — Что? — Какой сегодня… — Офелия! — послышался голос из трубки. Телефон вновь оказался у лица. — Ладно, Элен, прости меня. Я сегодня сама не своя. Дай подсказку. — Магазин, — возбуждённо намекнула подруга. Офелию тут же осенило: — Ну конечно! Сегодня открытие твоего книжного! — Даааа! — радостно подтвердила та. — Поздравляю! Мигель только сейчас понял, кто позвонил. — Жаль, что из-за всей этой суматохи мы стали реже общаться. Но теперь всё наладится. Я открываю его в том районе, как и хотела. Хотя плата за аренду здесь бешеная. Но это того стоит, поверь. Даже отца долго уговаривать не пришлось. — Думаю, он рад, что это именно «книжный», — предположила Офелия. — Возможно. Иначе он не был бы так щедр. — Я очень рада, что у тебя всё получилось. — Я знаю, — мило произнесла девушка, — Планы такие: начало в 18:00. А после открытия всей тусовкой мы едем в коттедж. — Что? — удивлённо спросила Офелия, — Ты сняла дом? — Конечно! Такие вещи нужно отмечать как следует. — Не могу ничего обещать насчёт афтерпати. Но в книжном точно буду. — Ты будешь везде. Я умею убеждать, — ухмыльнулась подруга. — Посмотрим, — улыбнулась Офелия. — Сейчас вышлю адрес. Кстати, я на днях встретила одного красавчика. Это нужно обсудить. Буду ждать тебя. — До встречи. Отбросив телефон в сторону и лениво упав на диван, девушка спросила: — Ты помнил, что Элен открывает магазин сегодня? — Нуууу, — протянул Мигель, — Я помнил об этом пару дней назад. — Чёрт! — вздохнула она, — Надо собираться. — Мы потом поедем куда-то? — Да. В коттедж. Выражение его лица тут же переменилось на предвкушающе-радостное. — Тогда я лучше переоденусь! — восторженно произнес он, — По пути заедем ко мне. Девушка одобряюще кивнула и поднялась с места. — Не хочешь пока фильм посмотреть? — Зная, сколько ты собираешься, нужно что-нибудь подольше. Есть предложения? — «Щегол». Он как раз скачан, — решительно ответила она. — Если во время титров ты не будешь стоять здесь собранной, то я больше не разрешу тебе носить мои футболки. — Ты угрожаешь мне в моем же доме? — улыбаясь, произнесла девушка. На удивление Мигеля, она оправдала все его ожидания и вскоре появилась в клешеных джинсах с высокой посадкой и в укороченном лимонном кардигане. Слегка вьющиеся волосы собраны в низкий хвост, а в ушах блестят большие золотые кольца. Глаза подчёркнуты чёрной подводкой, а губы — карандашом кофейного оттенка. — Помнишь, на вечере у меня в волосах была ленточка? — спросила Офелия. Молодой человек задумался: — Серая, блестящая такая, да? — Да. Я совсем не могу ее найти. — Я нигде не видел, — он выдержал паузу, — Зато заметил цветы. Откуда они у тебя? Девушке стало неловко, и она снова решила солгать: — Вообще-то это Сандре подарили. Но она мне отдала. — Не любит маки? — ухмыльнулся Мигель. — Видимо. До родительского дома Мигеля они дошли за треть часа. Вилла семейства Видаль ослепляла своей белизной, поэтому ее было видно издалека. Запах хлорированной воды из бирюзового бассейна перебивал аромат мандариновых деревьев. Стоит отметить, что отцу Мигеля не нравилась тенденция на прислугу, он считал это уделом «ленивых богачей», и поэтому старался справляться с хлопотами по дому самостоятельно. Офелия всегда была желанным гостем в этом доме. Она знала Фернандо не только как жизнерадостного отца-одиночку, но и как талантливого преподавателя философии. Из-за хорошей успеваемости он был с ней по-особенному дружелюбен. — Проходите, хотите чаю? — улыбаясь, мужчина засуетился. — Здравствуйте, сеньор Видаль. — Нет, пап, я переоденусь и мы уедем. — Опять возьмёшь машину? — спросил усатый мужчина с каре. — Если позволишь, — отвечал Мигель, поднимаясь по дубовой лестнице на второй этаж. Офелия осталась внизу и присела на изумрудный диван. Мужчина лет пятидесяти пяти сел в кресло напротив и поинтересовался: — Куда собираетесь? — Подруга открывает книжный магазин. — Удивлен, что это делаешь не ты, — улыбнулся он, — Как родители? Жаль, я не смог прийти на праздник. Был завален работами на проверку. — Родители в порядке, — говоря это, она осознала, что и сама точно не знает, как они. — А Сандра? — неловко промямлил он. Офелия изо всех сил сдерживала улыбку. Два года назад между этими двумя будто что-то зарождалось. Это не было романом, скорее лёгким флиртом, который мог бы перерасти во что-то большее, если бы Сандра вновь не отправилась колесить по миру. Тётка не любит говорить об этом то ли из-за своей циничности, то ли потому что жалеет, что не осталась. Тогда Офелии было забавно наблюдать за их взаимодействием, ибо для неё это было нонсенсом. Искра между двумя совершенно противоположными людьми. Свободолюбивая и непредсказуемая Сандра, живущая моментом и горящая страстью ко всему новому, и Фернандо — вдовец, похоронивший в себе романтику, видящий что-то разумное только в сыне и философии Платона, ценящий спокойную и размеренную жизнь. Насколько известно, после смерти жены сеньор Видаль не интересовался никем более десятилетия, поэтому они с Сандрой — весьма неожиданное сочетание. Спустя года между ними осталась какая-то недосказанность, которую чувствовала Офелия, и ей становилось грустно оттого, что отношения — явление сложное даже для двух взрослых неглупых (по крайней мере, Фернандо) людей. — С ней все хорошо. После Венеции она выглядит отдохнувшей. Мужчина напротив рассеянно кивнул. Теперь он казался задумчивым, и Офелия поняла, что мысли его улетучились в неизвестность. Неловкое молчание продлилось ещё несколько минут, пока Мигель не спустился в бежевых кюлотах и фиолетовом худи. Сев в серебристый BMW X5, Офелия поделилась: — Твой отец спрашивал про Сандру. Сказал, что не пришёл на вечер из-за проверки работ, но мне кажется, что если бы захотел, то непременно бы пришёл. Думаю, это отмазка, и он просто боится с ней разговаривать. — Скорее всего так и есть. Честно говоря, даже не представляю, каким был бы их диалог. Два года прошло, как-никак. К тому же, Сандра ведёт себя так, будто вообще не придает значения прошлому. — С одной стороны да, но с другой — она на всю жизнь запомнит, что он её не поздравил. Они уже выехали, как девушка открыла геолокацию, которую прислала Элен. В глазах Офелии тут же загорелся огонь. Книжный открывается в том же квартале, где и злосчастный «Цветочный у Флорес». Сердце девушки стало биться чаще. Это и не радовало её, и не огорчало. Она чувствовала дикое волнение, потому что понимала, что вероятность ещё раз увидеться с Давидом заметно возросла. Теперь их встреча — всего лишь вопрос времени. Пока они подъезжали к улице, девушка была как на иголках. В голове пробегала мысль: «А что, если обмануть время?» Может стоит взять всё в свои руки и заглянуть в место, в которое она пообещала никогда не возвращаться? Офелия чувствовала, что собирается прыгнуть выше головы. Она не отличалась особой решительностью, и эта рисковая мысль оказалась вдруг пугающее навязчивой. Она точно хочет увидеть его? А хотел бы он увидеть её? Девушка смогла найти ответ только на первый вопрос. Это было скромное «да». В то же время она думала о том, что неуверенность — самая глупая и самая глобальная проблема в жизни. Только из-за неё Фернандо и Сандра не могут поговорить. Осознав полезность учения на чужих ошибках и набравшись смелости, девушка произнесла: — Высади меня у цветочного. — Зачем? — удивился Мигель. — Думаю, Элен будет приятно, если мы поздравим её не просто на словах, — сообразила она. — Ты права, я даже не подумал. Выходя из машины, девушка увидела знакомую вывеску. — Не жди меня, — выкинула она. — Точно? — Да, я поняла, просто вниз по улице. Мигель уехал, и Офелия подошла к стеклянной двери. Сердце билось как перед экзаменом. Сделав глубокий вдох, она дёрнула за ручку и вновь услышала неприятный звон колокольчика. Внутри было тихо, и, обойдя стеллажи с горшками, девушка поняла, что посетителей нет. Сестра Давида стояла за кассой в том же бледно-розовом фартуке и убирала отрезанные стебли роз со стола. Офелию охватила паника. Она не придумала, что делать на случай, если Давида здесь не окажется. Справа девушка заметила закрытую дверь, которая возможно вела в кладовую или в туалет. Но что-то подсказывало Офелии, что Давид оттуда не выйдет. Камила подняла взгляд на посетительницу и поздоровалась. Девушка неловко кивнула и подошла к холодильнику, делая вид, что выбирает цветы. Она надеялась, что флорист не узнала её или не запоминала вовсе. В голове промелькнула мысль о том, чтобы спросить про Давида. Но как? «Извините, а Давида Гонсалес здесь нет?» Или: «Не подскажете, где ваш брат?» В любом случае очень глупо, да и ответ ничего не изменит. Какая разница, в ресторане он или на Луне, если здесь его нет. Охваченная разочарованием, Офелия стремительно направилась к выходу. Выйдя на улицу под колокольный звон, она попыталась успокоить себя. Может, оно и к лучшему, что его не было? А если их разговор не сложился бы совсем? Может, это судьба отводила её от очередного позора? Как ни крути, девушке было обидно оттого, что она потратила столько энергии на этот смелый поступок, и всё впустую. Она шла вниз по дороге, и только увидев скопление людей, вспомнила, что должна была купить цветы для Элен. Офелия покраснела от стыда, но забывчивости своей мало удивилась. При таком стрессе и имя своё забыть не составит труда. Когда она подошла к толпе, блондинка в красном шифоновом платьице стояла у входа. Элен торжественно подняла бокал шампанского и произнесла тост: — Я благодарна всем тем, кто поддерживал меня в этом деле. Я безумно рада видеть ваши лица. Литература для меня всегда была чем-то особенным, и я счастлива, что теперь у меня есть возможность познакомить вас с этим прекрасным миром. Надеюсь, что магазин будет полон читателей не только сегодня, но и в последующие дни. Добро пожаловать! Она перерезала ленточку, которая была на оттенок темнее платья. Люди, которых оказалось больше, чем ожидала Офелия, зааплодировали. Когда все начали заходить, девушка глазами искала Мигеля. Переступив порог, она увидела темный зал в старинном интерьере. Высокие стены были заставлены книгами по периметру, как кирпичами. Громоздкие стеллажи разделяли пространство на узенькие коридоры. Глаза разбегались от множества книг и людей, которые суетились около полок. Ближе к выходу была касса и столики, где на подносах стояли бокалы шампанского и коробочки с печеньем. Рядом с ними мило беседовали Элен и Мигель. Обрадовавшись, Офелия подошла поздравить блондинку. После крепких объятий девушка промолвила: — Я правда горжусь тобой. Эта идея сама по себе невероятная, а её воплощение… Просто нет слов. Ты большая молодец! Желаю успехов в работе. Элен обняла её ещё раз и восторженно ответила: — Спасибо, я очень рада, что ты пришла! Мигель растерянно улыбался и смотрел на Офелию, не понимая, почему та без букета. Элен подала девушке бокал игристого и произнесла: — Из новостей: я на днях ходила в клуб. И там познакомилась с одним парнем. Он был немного не в духе, но не суть. Видела бы ты, какой он красивый! — Вау! — улыбнулась Офелия, — И что, вы обменялись номерами? — Нет, я не думаю, что смогли бы, потому что он был расстроен. Скорее всего, с девушкой расстался. — Жаль, — прокомментировала брюнетка и сделала глоток. — Да, но, кто знает, может теперь он будет наслаждаться свободой и чаще ходить по клубам. — Надеюсь, вы ещё встретитесь, — поддержала подруга, — И пока я не заблудилась, в какой стороне романы Донны Тартт? — Думаешь я помню? — ухмыльнулась девушка и подозвала консультанта. — Должно быть, первый стеллаж справа, вдали. Услышав это, Офелия оставила бокал и удалилась в названом направлении. Обходить десятки людей в узком плену полусвета было мучительнее бессонницы. Протиснувшись в дальний угол, она принялась рассматривать разноцветные переплёты и, увидев на уровне глаз желанные инициалы, взяла в руки «Тайную историю». Офелия открыла книгу и принялась перелистывать белоснежные страницы. Казалось, будто все суетливые посетители исчезли. Весь безнравственный мир испарился со своей злобой и несправедливостью. Она не замечала и чью-то руку, которая тянулась через её плечо за точно такой же книгой. Девушку волновали только прочитанные строки, уносящие её в стены академического кампуса. — Но случайность? Она непредсказуема, непостижима, божественна, — послышался голос, источник которого находился в удивительной близости. Офелия подняла глаза и обернулась на молодого человека в классических черных брюках и свободной блузе цвета фуксии. Волосы по-прежнему отливали медью. Девушка была настолько счастлива увидеть его, насколько стыдно ей было услышать: — Говорят, ты меня искала.