Поле, где маки цветут

Издавна, мак считался мифопоэтическим образом. Он являлся символом небывалой красоты, смертельной силы очарования, олицетворяющий дурманную привязанность и желание забвенного сна. В маковом поле хочется спать. Ярко-красные цветы словно издают феромоны от которых не хочется двигаться. Их красота не сравнима ни с чем в этот момент. И если кто и дурманит, то только Он. В шубе цвета мака. Едва голова нарисует эти растения, впустит в уставшее тело очертания аромата, напоминающее почему-то именно Его. Валентино дурманит своей красотой. Его близость необходима как сон при усталости. Как таблетка от похмелья после вечеринки с большим количеством алкоголя, на которой ты не знал меры. Каждому по факту нужен рядом человек. Любимый и любящий. Тот, с кем рядышком хорошо и прекрасно. От кого бабочки в животике и увукать хочется. Валентино никогда не думал, что станет этим кем-то. Что при виде него сердечко начинает быстро-быстро колотиться, а лицо немного краснеть непонятно от чего. Вокс стоял перед ним, лыбился, подняв внутренние уголки бровей домиком и смотрел на него, будто ребёнок, который боялся спугнуть Санту Клауса в рождественскую ночь, поэтому не произнося ни единого звука пялился. Хотя нет, это был взгляд какой-то счастливой матери. Отца? Вал запутался, вспомнив Воксану. — Ты пьяный? — на всякий спросил мотылек, на что телек только головой в стороны покачал и продолжил смотреть на него. Валентино стоял от него где-то в метре. От ведущего ничем не пахло, разве что... Черникой? Черникой и мятой... Причем, мяты было столько, что казалось, будто тот её сутками курит. Всё бы ничего, но запах и того и другого, пускай и приятный, был более сильный чем обычно. — Валенти-и-ино... — протянул Ву и сделал пару шагов, протягивая свои когтистые руки к лицу своего бойфренда. Подобного жеста Валентино совершенно не ожидал, потому, даже среагировать не успел, как вдруг чужие ладони накрыли его щеки, немного зажимая большим и указательным пальцем. Подобное никогда ему не нравилось. Щеки частная собственность! — Валенти-и-ино... — снова, будто в пьяном бреде, словно в состоянии эйфории проговорил Вокс. Взгляд у него был тёплый, хоть и уставший. Усталость была во всех его действиях. Он двигался медленно и пришёл так, будто с работы домой пешком ходит. Только из-за этого Тино сдержал себя и не вмазал ему меж глаз. Чтобы знал, как нельзя тискать его за щеки. — С тобой всё нормально? — со скрытым беспокойством спросил мотыль. На этот раз Вокс положительно кивнул головой и поднялся на носки обуви, став немного мять щеки, тянуть в стороны, заставляя рот мотылька смешно растягиваться в форме узкого горизонтального овала. — Не делай так. — хмурясь сказал строго хозяин этих прелестных щек, от чего его вид со стороны Вокса стал ещё смешнее и второй не сдержался, коротко, но безумно мило хихикнув. Наверное, будь у него больше энергии, это был бы трёх-часовой ржач, с воплями аля-"видел бы ты своё лицо!". Но ведущий просто хихикнул, а затем еще немного потянулся, от чего Вал по инерции наклонился, подсознательно заботясь, чтобы тот не чувствовал себя как перед высокой полкой. Почему-то сейчас он вспомнил насколько Вокс стыдился вставать на табуретку. Даже просил выйти из комнаты, ибо подобного позора никто не должен видеть. А сейчас их лица стали ближе. Вокс смотрел всё тем же тёплым взглядом, улыбаясь тонкой голубой линией на экране. Он немного пожал плечами и кротко чмокнул своего парня в губы, ослабив хватку на щеках, слабо прижимая ладони к его скулам. — Всё хорошо? — вновь поинтересовался Тино, смотря на своего ненаглядного Ву. Тот улыбаясь вздохнул, словно в цветочном поле делал глоток воздуха. И действительно, теперь запахло цветами. — Я видел поле, где маки цветут... — загадочно произнес, даже скорее прошептал ведущий и опустил руки к плечам, затем под мех шубы, немного приподнял, словно безумно мягкую большую грудь и резко уткнулся ему в воротник. Окей. Ладно. Щеки это ещё можно понять. Щеки, почти, но простительно. Но от этого жеста Валентино просто в ахуе был. У него не было косвенной связи со своей шубой и её ощущения совершенно не передавались ему, но мех коснулся щек, а антенны на миг его подбородка, затем сразу же опустились назад. Вокс стоял и утыкался ему в шею через мех. Не заснул ли там? Валу даже боязно было спрашивать об этом. Да в принципе хоть что-то говорить, лишь бы не спугнуть это чудо и не прерывать безумно милый момент. — Уву... — пробубнил малыш-Вокс в воротник и будто ещё глубже провалился в него. Батареечка заряжалась своей зарядочкой. — Уву... — зачем-то повторил Валентино и мягко улыбнулся, обняв его нижней парой рук. Одна верхняя рука просто повисла вдоль тела, пока второй он гладил своего Ву по верхнему краю экрана. Вокс продолжал утыкаться ему в воротник. Стоял так минут пять и Валентино ни слова ни проронил. Ведущий слишком мило выглядел. Уткнулся такой. Обнял в ответ за тонкую талию и даже немного засопел. Минутки незаметно прошли и поалевший от смущения экранчик оторвался от меха, посмотрев на Валентино влюблёнными глазками. — Ути, мой холосый! Этой фразы мотылек просто не физически не морально не мог сдержать. Он быстренько взял его за бока экрана, совсем чуть-чуть повертел и потерся областью лица, где мог физически анатомически присутствовать нос, об его экран. — ЧТО!? НЕТ! Я ЗЛОЙ! Вокс пришёл в себя неожиданно, как снег летом. Однако, порыв состояния умиления был уже активирован. — Ути мой злёй! Мой масенький Воксичек! Как бы Вокс не пытался отвертеться, сбежать из объятий сутенера не получалось. Хорошо иметь две пары рук. Но даже несмотря на этот факт, умилить Валентино было что-то из ряда вон. Мотылек тискал его как котенка. Податливого как мягкий пластилин или глина. И хоть Вокс, заряженный энергией тела, даже точнее меха шубы Валентино, ворчал, дрыгая ногами и руками, словно упавшая на спину черепаха, ему глубоко в душе нравилось происходящее. — Кто холосый? Кто тут масенький Воксик? — уже держа его на руках, словно младенца, щекотя пальцами живот говорил Тино. Кажется, впервые его руки лезут под рубашку Вокса без сексуального подтекста. А Вокс, как оказалось, немного щекотки боится, ибо стал сдержанно хихикать, поджимая к себе ноги. — Я холосый... Я! И малиновые зенки стали ещё уже. Валентино повалил его на диван. Лёг между раздвинутых ног и положил голову на грудь ненаглядного Ву, который переводил дыхания, от чего грудь вздымалась, словно его сердце при каждом ударе увеличивалось раза в два-три. — Видел поле? — смотря снизу вверх спросил мотылек, скрестив руки на его ключице. — Видел... — улыбаясь, ответил ведущий, аккуратно положив руки ему на плечи. — И почему маки? На этот вопрос теледемон отвечать не спешил. Он покрутил взглядом по потолку, немного барабаня пальцами по плечам Вала. Такая приятная на ощупь шуба — пронеслась мысль, ведя раздумия совсем не в то русло и Вокс наконец посмотрел на лежачего на нём мотылька. — Ну... У тебя шуба красная... — Она не красная. — Зависит от освещения. Тино коротко рассмеялся и немного приподнялся, слегка нависнув над озадаченным от смены позы Ву. Со смущенным телеком говорить забавнее. Румяный экран, зрачки в два раза меньше, демонстрирующие шок. Способы иногда были те же самые, а Вокс велся всегда одинаково. Могучий оверлорд телевидения, краснеющий едва ему по бедру рукой вверх проведут. Собственно, это Вал и сделал, широко улыбаясь, достигнув желаемой реакции. — Почему маки? — приблизившись к экрану спросил снова Валентино. На самом деле ответов было так же много, как тогда, когда Вокс спрашивал про чернику. Цвет, запах, образ, что выбрать? От маков хочется спать. Они расслабляют нервную систему, от чего не хочется думать о плохом, о том, что заставляет голову болеть неприятной болью. Наверное, Вокс считал Вала маком, который пах сильнее всего среди всех цветов в цветочном поле. Пускал приятные феромоны, расслабляющие своим ароматом и чарующей красотой. Присутствовал, когда его не было рядом, и именно в эти моменты, ведущий оказывался в маковом поле. Засыпал от приятных чувств, и затем быстро спешил к сутенеру, чтобы уткнуться в меховой ворот, почувствовать маки, которые скоро исчезнут, едва разум и тело зарядится близостью любимого. А затем от него снова будет пахнуть сигаретами и едва различимо лавандой, которая скорее ощущается крапинками на перваншевой коже, от которой голова болела. — Потому что ты красивый... — как вариант ответил телек и покраснел, ведь не часто говорил, что ему действительно нравится внешность демона-мотылька. И пытать его дальше Тино не стал. Такой ответ его тоже устраивал, учитывая, что он знал, как трудно ответить совершенно точно на этот вопрос. Он ведь тоже не до конца понимал, почему Вокс именно черника. Вернее, не было определенно главной причины. Они были красивым букетом в его руках. И самый красивый цветок было выбрать сложно. — Ты тоже ничего, — хихикнул мотылек и пока Вокс ничего не успел сказать, быстро чиркнул его, почти точно так же, как тот, когда тискал за щёки. — мой Ву.