for him.

      На улице становится прохладно. Рэки носит толстовки и худи если не круглогодично, то половину года точно, поэтому ему тепло всегда. Ланга хоть и в одной рубашке, а смотря на друга становится тепло.       Он так влюблён… Этот взбалмошный парень окончательно перевернул всю его жизнь на 360 градусов, если не провернул её вокруг своей оси несколько раз. Он показал ему новый мир скейтбординга, он показал, что такое дружба, и Ланга просто не удержался. Эти горящие огнём глаза, непослушные волосы, еле заметные веснушки и сильные тёплые руки, боже… Ланга никогда не влюблялся если честно, и его эти чувства сломали совсем. Он не знает, что делать рядом с Рэки, просто хочется держать его за руку, обнимать, целовать, говорить о том, что он самый прекрасный, касаться, что угодно, лишь бы с его образом перед глазами и голосом в ушах. Ланга чувствует себя максимально неуклюжим, будто бы в другой вселенной. Ноги и руки не знает куда деть, запинается обо всё, роняет вещи, краснеет, теряется где-то в своих мыслях, а всё из-за одного человека, на которого смотришь и сердце рвется, хочется просто чтобы тебя коснулся и на этом всё. Никогда чтобы не отпускал. И плевать, что Рэки совсем не девочка, а стереотипный такой парень-подросток, для Ланги он — первая влюблённость, и это самое главное. Он для него навеки останется особенным, благодаря чувствам, что вызвал. — Ланга? — Рэки наклоняется перед его лицом и вопросительно выгибает бровь, — ты в порядке? — Oh, s-sorry, I was just thinking about- A? — Я тебя не понимаю, Ланга, ты в Японии, а не в Канаде, окей? — Оу, прости, я просто что-то задумался. Мой мозг привык думать на английском. — Кстати об этом! — Рэки присаживается рядом с Лангой на рампу. Он вроде как катался, но, видимо, Ланга пропустил момент, когда тот прекратил. — А ты сможешь песню мне перевести? — Оу, нууу… — Ланга дует губы и хмурится задумчиво, — я могу попробовать. Но я не уверен, что успею переключаться между языками. — Нууу, хотя бы немного, пожалуйста? — Рэки делает то самое лицо, ластится, трётся носом об чужое плечо, словно котёнок. Ланга понимает, что Рэки всегда так себя ведёт, всегда такой тактильный, но Ланга просто умирает, когда тот делает подобное. Он бы и просто так не смог бы ни в чём другу отказать, но сейчас готов собственноручно уничтожить свой скейт, если тот попросит. Ланга рад, что Рэки это просто Рэки, и он никогда такого не попросит. Тем более, скейт — его ребёнок, как говорил он сам. — Я нигде не смог найти перевода на эту песню, а я же в английском вот вообще не разбираюсь. Она ну очень классная, наверняка и текст такой же. Ну так что? — Да, конечно, я… попробую. Но ничего не обещаю, если честно! — Ты лучший, чувак! — Рэки накидывается на него с объятиями, а затем хватает свой рюкзак и долго-долго шарится в нём в поисках телефона, и когда, наконец, находит, поднимает его над собой, словно трофей. Ланге хочется улыбаться, глядя на него, со всей своей нежностью улыбаться, такой Рэки очаровательный. Именно очаровательный, сам по себе. У него это не зависит от настроения, внешнего вида или эмоции, он такой всегда. Когда поспал за сутки только четыре часа, когда вытащил игрушку из автомата, когда пытается решать химию. Сколько бы Ланга за ним не наблюдал, тот всегда делает всё по-своему необычно и в своей манере. — Вот, всё, нашёл, слушай, — Рэки в предвкушении трясёт ногами и всё-таки нажимает на значок проигрывания.       Ланга узнаёт песню с первых секунд. Это был чёртов Трой Сиван, чьи песни он заслушал до помутнения в голове, потому что тот открыто заявлял, что любит мужчин, и это для Ланги это не просто песни, а вся его блядская жизнь.        Ланга даже и не думал, что ему придётся переводить что-то такое. Он вообще согласился, не думая о том, что может слушать Рэки. Когда они делились предпочтениями в музыке, Рэки включил подряд рэп про перестрелки, Линдси Стирлинг с её скрипкой и какой-то японский гёрлс-бенд с максимально позитивной мелодией, а затем приправил это всё эмо-роком о том, как исполнитель хочет вскрыться. Ланга почему-то не подумал о том, что его попросят перевести что-то неловкое, но всё оказалось намного, намного хуже. В песне наконец начинается текст.

My My My! — Troye Sivan

Shine on, diamond

Don't make me wait another day

'Cause passion is passion You know it just as well as

me

— Сияй, алмаз, — Ланга смотрит на Рэки, который внимательно слушает, и думает о том что сейчас умрёт от неловкости. Он на самом деле может произнести текст наизусть и тут же перевести, но он хочет чтобы его слова были хоть чуть-чуть приглушены музыкой. — Не заставляй меня ждать ещё один день, ведь… страсть есть страсть? Ты знаешь это так же хорошо, как я. Рэки почему-то смешно, а ещё он видит, как Ланга поглаживает большими пальцами свои ладони, а значит нервничает. Рэки не понимает, что не так. Даже если у него не получится перевести всё, это будет уже круто, да? А песня продолжается.

Now, let's stop running from love

Running from love

Let's stop, my baby

Let's stop running from us

Running from us

Let's stop, my baby

— Давай перестанем бежать от любви, давай перестанем бежать от нас, малыш, — у Ланги лицо никогда таким красным не было, даже в мороз и жару под тридцать, даже когда они был на пляже, и Рэки прижался к нему своим телом, разыгрывая какую-то нелепую сценку. Но тем не менее, он просто не знает, куда девать взгляд, поэтому смотрит прямо в глаза любви всей его неуклюжей и короткой жизни, которая закончится прямо сейчас. Помирать, так с песней!       Рэки кажется тоже начинает понимать ситуацию, поэтому краснеет.

Oh my, my, my!

I die every night with you

Oh my, my, my!

Living for your every move

— Боже, боже, боже, — Ланга думает, что песня подобрана просто прекрасно. Это не текст песни, это он сам молится, поэтому произносит как-то слишком расторопно и нервно, когда строчка даже ещё не была произнесена до конца. — Я… умираю каждую ночь, проведённую с тобой. Живу ради каждого твоего… движения.       До Рэки окончательно дошло. Он буквально падает на спину от смеха, но этот самый смех какой-то очень уж нервный. Они сейчас оба заплачут от этой ситуации.

Spark up, buzz cut

I got my tongue between your teeth

Go slow, no, no, go fast

You like it just as much as me

      Всё, пиздец. На этом можно заканчивать. Конец. Всему конец. Потому что Ланга решает позориться до конца и произносит эти строчки тихо-тихо. — Искры, торчащие волосы, мой… язык между твоих зубов. Медленнее, нет, быстрее, тебе… нравится это также сильно, как и… мне.       Рэки, уже оправившийся от истеричного хохота, выключает песню. Ланга просто валится на спину и прикрывает лицо руками. Слишком много эмоций, его мозг не выдерживает, трескается, нет, молотится в пыль. Развейте где-нибудь в горах, пожалуйста.       Руки дрожат. Стыдно до того, что жарко. А ещё жарко, потому что он сказал такие слова тому, кто ему нравится. — Хэй, — Рэки берёт чужую руку в свою, убирая её с лица Ланги, — ты в порядке? — Нет. Точно нет. Это… слишком. — Знаешь, английские песни всегда такие непредсказуемые! — Рэки искренне пытается развеять обстановку, — я думал, что песня с каким-нибудь глубоким смыслом там, а нет. Ох уж эти типичные любовные песни. — Рэки, проблема в том, что она… не типичная. — О чём ты? — Она немного… гейская, понимаешь? — Ну, я знаю, а что не так-то? — А?       Ланга сломался. — Я знаю, что Трой Сиван гей, чел. Гугла на это мне хватило. Я его даже понимаю немного. Вокруг слишком много красивых парней. Но девушки тоже ничего, — улыбается ярко. — Рэки? Ты хочешь сказать, что- — Ну да? Я не думаю, что в этом есть что-то такое. На Земле больше половины людей бисексуальны, в курсе?       Ланга точно помнит, как Рэки тогда смотрел на ту девушку на корабле. Чего он не помнит, так это чтобы его друг смотрел также на парней.       Он и подумать не мог о том, что Рэки нравятся парни. Значит ли это, что у Ланги есть хоть какие-то шансы?       Тяжело. Мало того, что взаимная влюблённость — редкая вещь, а тут ещё и не факт, что ты чисто теоретически сможешь понравится человеку, просто потому, что его свой пол не привлекает.       А тут такой сюрприз. — Ну, а ты у нас кто? — Рэки нависает над ним уж как-то совсем близко, отчего Ланга сглатывает комок в горле. Не получается. — Получил кучу признаний за пару месяцев в школе, и ни на одно не ответил. Или ты уже успел найти кого-то? Блин, а может у тебя в Канаде кто остался? Тяжело наверное… — Что? Нет! — Ланга, до этого всё ещё лежавший на земле, в ужасе поднимается, принимая сидячее положение. — Не знаю. Ничего не знаю, честно. I–I think i can like… you? I don't know, its really embarrassing, I'm sorry, — Ланга опять говорит на английском, точнее тараторит. Говорит как-то непривычно громко и каждое слово произносит с нервной паузой. — Ланга, я всё ещё тебя не понима- — Ты! — Что я? — Ты мне нравишься! — Ланга хватает Рэки за плечи и трясёт их слегка. При этом сам голову вниз опустил, а глаза зажмурены. — Не знаю я, кто я, знаю только, что ты мне нравишься. Никто до этого не нравился, а тут ты пришёл. Я Троя слушаю постоянно, у него все песни описывают мои чувства и мечты, всё описывают, я тебе мог наизусть текст этой песни рассказать, правда! Но я бы никогда, там лирика такая, что стыдно. Ты понимаешь теперь, почему мне так неловко? — А-ага, — Рэки тоже краснеет от такого признания, а ещё потому что его продолжают трясти. Поэтому он вновь аккуратно берёт чужие руки в свои, чтобы его перестали так трясти. Сжимает подрагивающие пальцы в своих ладонях, греет. Ланга когда нервничает совсем бледный становится, мнёт вещи в своих руках, становится неуклюжим, а ещё пальцы у него холодеют. Теперь Рэки понимает, почему это происходило с другом так часто в последнее время. Он просто влюбился. Влюбился в своего лучшего друга.       Как хорошо, что лучший друг тоже в него влюблён.       Сейчас просто нужно взять всё в свои руки и сделать так, чтобы у них всё было хорошо. Без неловкости и секретов. Рэки привык брать ответственность на себя, старший в семье, как-никак. Ланга не будет больше нервничать так сильно, вернётся в привычное спокойное состояние. С некоторыми изменениями, конечно, но вернётся. — Что ты там говорил? «Песни описывают все чувства и мечты»? — слегка хитро улыбается Рэки. А «мой язык между твоими зубами» — это чувство или мечта? Мы вроде бы не целовались пока что, значит мечта? — Пока что? — Ну да, — Рэки на коленях подползает совсем близко, произносит слова тихо, но Ланга всё-всё слышит. Бабочки в животе в панике взмахнули крыльями и перегорели в пыль. — Я могу поцеловать тебя, если хочешь. Или ты меня. Я думаю, разницы вообще никакой.       Ланга теряется. В чужих глазах, словах, которые он никогда не думал, что услышит от Рэки. Он мечтал. Хотел, чтобы они поцеловались однажды, чтобы прямо как в песнях, которые бывают часто немного развязными, но пусть. Ланга и об этом думал, хоть и краснел ужасно.       И прямо сейчас Рэки сантиметрах в тридцати от его лица. Готов быть ещё ближе, если разрешат.       Ланга действительно плохо переносит эмоциональную перегрузку. Поэтому решает пустить всё на самотёк.       Его влюблённость, кажется, взаимна, а объект чувств хочет целоваться и говорит об этом слишком откровенно, чтобы отказываться. — Рэки, я- — Ну? Я могу отстраниться и забыть об этой ситуации, если хочешь — Ланга на эти слова краснеет немного, дыхание окончательно перекрывается, а вместе с ним и ритм сердцебиения. Ему пиздец как нравится такой Рэки, если честно. Он ему весь нравится, но эта сторона — особенно. Она новая. — Стой, я не хочу! В смысле, чтобы ты… останавливался. Целуй, пожалуйста. Я хочу. Давно уже.       Рэки наклоняет слегка голову вбок, будто бы не понимает его слов. Смотрит по сторонам одними только глазами. Никого нет. Круто.       Хватает Лангу за воротник и притягивает к себе для жадного поцелуя. Рэки уже давно заметил, что большое количество смеха и стыда действуют на него опьяняюще, поэтому и целует соответствующе — жадно и мокро. Ланга думает о том, что в первый раз никто так не сможет, но ему плевать — Рэки прямо сейчас кусает его губы и лезет на колени, его волнует только этот факт.       Ланга ведь не целовался даже никогда. Этот темп для него быстрый, но приятный. Он так и представлял их поцелуй — такой же резкий и хаотичный, как Рэки. Ланга почему-то думал, что тот обязательно возьмёт инициативу на себя — так и получается. Пока что. Потому что Ланга прямо как в песне проталкивает свой язык между зубами Рэки и чувствует в полной мере жар его рта. Он также ощущает тепло чужого тела руками, при этом даже не пытаясь забраться под толстовку — хотя и очень хочется. Но он лишь сжимает бока Рэки через одежду, пока тот вновь не берёт ситуацию — и чужие ладони — в свои руки и сам не кладёт их под свою безразмерную толстовку. Ланга чувствует жар тела ещё сильнее, а также ощущает бархат чужой кожи, её упругость. Он проводит пальцами по мышцам пресса — тогда на пляже Ланга почувствовал лишь намёк на тепло, когда Рэки положил руки на его голые плечи и слегка прижался к нему боком. Сейчас он может провести руками по всему его животу, сжать кожу пальцами. Хочется укусить. А ещё хочется вечно слышать все эти приятные звуки — жадные вдохи, возбуждённые выдохи. Те звуки, которые получаются, когда они мажут языками по губам друг друга. Чмоки, когда поцелуй разрывается, лишь чтобы продолжится через пару мгновений. А ещё Ланга готов умереть из-за тех крохотных, еле слышимых за шуршанием одежды, звуков, которые издаёт Рэки вместе с дыханием. И почти что стонов, когда тот проникает руками под рубашку Ланги.       Они окончательно разрывают поцелуй, а вместе с ней и ниточку слюны между их языками. Оба покрасневшие, дышат загнанно, хотя легко могли делать это, пока целовались. Лицо Ланги уже не такое бледное, а ещё вновь привычно спокойное. А ещё взгляд самую малость затуманен и направлен на губы Рэки, мокрые от слюны. Тот всё ещё сидит на его коленях, их руки под одеждой друг друга, а тела прижаты так, что между ними разве что одна миллиардная миллиметра остаётся. — Так, подожди, я думаю, мы очень увлеклись. — С тобой сложно не увлечься, если честно, — фыркает Ланга недовольно, желая снова прильнуть к чужим губам. Он говорит о скейтбординге, на самом деле. — У тебя голос понизился примерно на полторы октавы, наверное. — Ты разве разбираешься в музыке? — Всё, что я знаю о музыке, так это то, что Трой Сиван — гей, — улыбается ярко, — я думаю, нам нужно немного поменять… местоположение. Предлагаю доехать до ближайшего киоска с хот-догами.       Ланга на его слова лишь улыбается, а потом вдруг оттягивает толстовку Рэки до ключиц и кусает шею. Тот может лишь ахнуть от удивления и промычать в удовольствии.       Они побудут здесь ещё пару минут и уйдут, честно.