Цветение

             Он не мог в это поверить. Он не мог убедить себя, что происходящее — не вымысел и не очередной кошмар.       Нельзя было допустить такого, но Америка оплошал. Влюбился.       В человека, которого просто нельзя было любить — Россия холоден, язвителен и высокомерен. Он — самый настоящий лицемер и тот самый человек, которого можно назвать очаровательным мерзавцем. Он привлекал всех своей неземной красотой и харизмой, но душа у России была поистине гнилая и порченая. Федерация всегда держал на лице обманчиво-милую улыбку, не реагировал на оскорбления и обавнения — наоборот, колко отвечал и переводил стрелки.       Но Америка никогда не верил, что этот Россия — настоящий.       Российская Федерация всегда был лицемером и лжецом. Кто знает, что у него в голове? Он непредсказуем, а многие к этому добавляют и ледяное, расчетливое в какой-то мере, безумие. Что кроется глубже, в гнилой и порченой душе? Все не может быть так просто.       Штаты не дурак. Ему через несколько лет двести пятьдесят стукнет, он повидал многое, знал многих людей — в том числе и таких, как Россия. Только вот ни разу он не смог их понять. Сколько не приоткрывай их внутренний мир, эти люди продолжают одеваться в новую броню, запирают сердце на замок и прячут ключи от него под мерзотным характером и очаровательными улыбками. Эти люди рано или поздно гниют до конца, перестают различать, где маска, а где — они настоящие. На это всегда невыносимо смотреть, и Америка не хочет, чтобы с русским происходило такое.       Может, и не влюблен он вовсе? Может, это — проявление сострадания? Искусственно вызванные чувства, чтобы пожалеть Россию? Ведь только он, США, понимает его на самом деле — во всяком случае, видит больше остальных. Даже больше, чем Беларусь, которого русский всегда любил — по-своему, конечно.       Но тогда его любовь — нечто неправильное и безобразное? Нельзя любить из жалости! Может России эта самая жалость и не нужна вовсе — вдруг он действительно тот, кем кажется, вдруг у него ничего не стоит за душой, а то, что кажется маской, — на самом деле его лицо? Америка не знал. Но он никогда не боялся ошибок — ему скоро двести пятьдесят, он падал и ошибался.       Его постоянно тошнит.       Америка теперь практически цветочная клумба. Он ощущает, как стебли опутывают органы, а лепестки щекочут легкие и мешают дышать, застревают в горле.       Да, Америка болен. Он болен любовью и даже не может понять, настоящая она или нет. Но цветами вперемешку с кровью и желчью его тошнит очень по-настоящему — легкие будто горят, совсем не впуская в себя воздух, желудок сводит в очередной попытке избавиться от чего-то, но выходит только противно смердящий желудочный сок и кровь.       На полу валяются лепески, целые бутоны, а где-то — даже обрывки стеблей. Америка может собрать целый пестрый букет, но из-за льющейся на прекрасные, нежные цветы крови он выйдет безобразным алым. Словно дань России — символ его, США, жертвы. Бесполезной, пожалуй.       — Вот так вот, — произносит глухо и едва слышно, потому что в голос абсолютно не слушается, а горло все еще болит, словно поцарапанное изнутри.       Он что-то тихо, лихорадочно шепчет, сам не разбирает слов, но не может остановиться. И собирает цветы в кучу, стирает пальцами кровь с чудесных мягких лепестков.       Думает — всегда ненавидел шиповник, но продолжает с нежностью смотреть на розовые цветы, ведь это — его любовь к России.       Думает — всегда ненавидел гвоздики, потому что они, кроваво-алые, символ и мемориал войны, вознесение героев. А не чертов символ его любви к России.       Удивляется — оказывается, гвоздики бывают желтыми. Но Штаты все равно их не любит. Он любит только Россию — лицемерного и фальшивого, с очаровательной улыбкой на лице и пустыми голубыми глазами.       Может, по-настоящему, а может — нет.       Это не имеет значения, потому что с этим ничего не сделаешь. У них в отношениях — огромная пропасть, которую признанием не закопаешь. Да и что сделает Россия? Он не умеет любит правильно, все его чувства извращены и обезображены — он сам сделал себя таким. И никто другой.       Они просто не могут быть вместе, не могут помочь друг другу. Поэтому остается только перетерпеть — это пройдет.