Последняя статья Риты Скитер

май 2003 Хогвартс был переполнен и напоминал девушке маггловское метро в час пик. Волшебница начала выполнять дыхательное упражнение (которое было в её арсенале уже несколько лет) как только вышла из кареты, запряжённой фестралами, ступив на землю Хогсмида. Она была на территории замка, кажется, в прошлой жизни. Так и есть, в общем-то. Несчётное количество выпускников прошлых лет горячо приняло идею благотворительного бала, который учредила Минерва МакГонагалл практически сразу после битвы за Хогвартс. А уж в этом году в замке была и вовсе торжественная обстановка – пять лет прошло, юбилей, как-никак. Кроме студентов (прошлых и настоящих), преподавательского состава и других сотрудников школы, тут были еще журналисты, разные известные личности, люди из Министерства и даже гости из-за границы, которым была интересна история Хогвартса. Гермиона говорила, что Крам собирается приехать. Конечно, всех тщательно проверяли еще в Хогсмиде, поэтому попасть сюда было хоть и вполне возможно, но не так уж и просто. Мисс Олливандер переживать на этот счет не было необходимости: ничего запрещённого она проносить не собиралась. Кроме того, наследница семейного бизнеса вела переписку со многими преподавателями, которые ежегодно приглашали её на это торжество. Но лишь в этом мае Уна впервые отважилась сюда вернуться. Это, надо думать, стоило ей немалых усилий. Бывшая ученица, как и многие, прибыла сюда заблаговременно, за несколько часов до ужина и последующего за ним бала. Это помогло избежать ненужных встреч по дороге из волшебной деревни до замка. Она призналась себе, что скучала. В воздухе висел запах свежей травы, магии, прохладных ещё камней. Гремучая ива всё так же исподтишка стряхивала неосторожных пташек со своих ветвей. Избушка Хагрида всё так же дымила. К нему-то она и зашла перво-наперво. Они встречались иногда у Гарри в гостях, но полувеликан всегда был рад видеть своих друзей у себя. Она не отказалась от согревающего чая, а лесник мудро заварил его на успокаивающих травах. Эти двое немного поболтали, и Хагрид, натянув свой выходной вельветовый пиджак, повёл девушку в школу. Мадам Максимофф должна была прилететь тоже, поэтому лесничий не сводил глаз с горизонта. Почему эти двое не поженились, до сих пор оставалось загадкой для их окружения. Переступив через порог школы, Уне практически каждую минуту приходилось с кем-то здороваться, кивать головой и извиняться: «Простите, но я очень тороплюсь». Действительно, со многими она не виделась уже давно (а с некоторыми – так давно, что уже можно было бы и не здороваться), и эти самые все хотели разузнать побольше о жизни скрытной волшебницы, которая неожиданно умело управляла семейным делом. Но ей сейчас было не до великосветской болтовни и пустых разговоров о погоде. Она и правда спешила. Уна, опасаясь быть замеченной совершенно определёнными людьми, торопливо спускалась в подземелья. Миновав вход в гостиную Слизерина, девушка буквально влетела в кабинет зельеварения (который, по странному стечению обстоятельств, не был закрыт). Тут все так изменилось, что девушка сначала поймала себя на мысли, что могла ошибиться дверью. Бывшая студентка даже проморгалась – всякое может быть. Последнее время нервы шалят, может, и почудилось. Но нет. С приходом профессора Слизнорта на должность зельевара кабинет подвергся значительным изменениям. Никакого полумрака, никакой прохлады и сырости. Радикальная перестановка, более уютная атмосфера – она столько раз читала об этом в письмах друзей, но все равно не могла поверить своим глазам. От профессора Снейпа здесь не осталось ничего. Она столько часов провела вот здесь, а теперь совершенно не узнавала кабинет. В том уголке, где она обычно что-то резала, крошила, перебирала и варила, поставили стеллаж для котелков. Девушка медленно обходила комнату, восстанавливая в памяти прежний облик помещения, но с каждым шагом ей все больше хотелось плакать. Ничего знакомого, кроме стен, веками впитывающих запахи ингредиентов и зелий, она не находила. Уна на секунду остановилась, вытерла внутренние уголки глаз и так же торопливо, как влетела в этот кабинет, покинула его. Дальше ее путь лежал в Башню Когтеврана – из мрачных подземелий в поднебесье. Лестничные пролеты несли всё выше и выше. Она без усилий ответила на вопрос, в миллионный раз подтвердив свою безоговорочную принадлежность к родному факультету. От сердца отлегло: хотя бы в гостиной все было так же, как и семь лет назад, когда она выпустилась. Она не обращала внимания на интерес со стороны сегодняшних студентов, тем более что она была не единственной выпускницей здесь. Уна обследовала буквально каждый дюйм наполненного светом помещения, воскрешая в памяти вечера, проведенные здесь с однокурсниками, и ночи, когда она готовилась к экзаменам. Она поймала себя на мысли, что ей все еще хочется плакать. Девушка не успела себя одернуть, как к ней подошел кто-то из старшекурсников-активистов. Её пригласили на посиделки когтевранцев после бала; Уна, удивив саму себя, быстро согласилась. Одна девушка с седьмого курса была настолько мила, что даже показала её бывшую комнату. То ли сегодня такой день, то ли когтевранцы стали меньше зацикливаться на учебе: в Башне не было никого с книгами или свитками. И фирменный снисходительный взгляд свысока, который раньше считался едва ли не визитной карточкой зазнаек, она встретила от силы пару раз. Это не могло не радовать. До этого ее и Полумну часто подкалывали насчет того, что они по ошибке на Когтевране: слишком мягкие и совсем никакого снобизма. Бесплотная Елена Когтевран проводила Уну до самого обеденного зала, меланхолично пересказав ей последние сплетни. Призрак (по случаю) напомнила, что она помогла Поттеру уничтожить один из крестражей, и резонно поинтересовалась, где же была Уна, почему она не участвовала в Битве за Хогвартс. Девушка оставила этот довольно бестактный вопрос без ответа. Вместо привычных четырех столов для студентов и одного профессорского сейчас по периметру зала стояло огромное количество небольших, примерно на шесть или восемь персон, столиков. Преподавательский состав по привычке занял места за столиками напротив входа в зал. Прекрасно понимая, что сегодня все учителя нарасхват, девушка подошла просто поздороваться. Многие были весьма удивлены тому, что мисс Олливандер наконец-то появилась в стенах альма-матер. Она отшучивалась несколькими заранее придуманными вариантами. Пожалуй, только директор МакГонагалл ничего не спрашивала по этому поводу, потому что и так была в курсе. С ней Уна особенно сблизилась после выпуска, и теперь, спустя семь лет, не проходило и недели, чтобы она не написала этой мудрой женщине. Кумушка Скитер, конечно же, цеплялась за любой подслушанный отрывок разговора, по такому случаю рядом с ней вместо одного Прыткопишущего пера было целых три. Кингсли Бруствер и члены Золотого Трио стояли недалеко друг от друга, вокруг них все сменялись и сменялись люди. Они с Герм кивнули друг другу, гриффиндока едва заметно подняла в воздух два больших пальца, пытаясь подбодрить подругу. Уна ответила тем же. Незавидная участь – быть героем. Молли всё ещё была обижена (или просто делала вид, что обижена) на неё из-за расставания с Джорджем. Сам Джордж, разумеется, спокойно отнесся к разрыву; они приняли это решение совместно. Но Уна всё-таки предпочла отделаться коротким вежливым приветствием с семейством Уизли, хотя Флёр отвела её в сторону, чтобы перекинуться парой слов и беззлобно пофырчать в сторону свекрови. Мари-Виктуар оставили на попечение какой-то подруги из Шармбатона, которая приехала погостить в Англию. Их беседу прервал бой часов. Все принялись торопливо рассаживаться за столики. Уна ещё не успела занять себе место, поэтому просто села туда, где было свободно. Вместе с ней за столиком сидел какой-то работник Министерства с женой и родители с дочкой, студенткой Пуффендуя с одного из младших курсов. Вступительную речь произнесла директор МакГонагалл, потом на кафедру поднимались министр Бруствер, Гарри, глава «Ежедневного Пророка», главы попечительского совета и еще кто-то. Наконец этой череде спикеров пришёл конец, и на столах появились угощения. Тыквенный сок, который Уна терпеть не могла, сегодня тоже был в меню. Многие почему-то постоянно так тепло отзываются о тыквенном соке. Уна дотронулась до бокала палочкой и превратила ненавистную оранжевую жидкость в содовую. Девочка-пуффендуйка удивленно выпучила глаза и спросила: «А что, так можно?». Рыжеволосая волшебница только загадочно улыбнулась. По правде говоря, она до сих пор думала, что приезжать не стоило. Она то и дело боялась наткнуться на кого-то из излишне любопытных старых знакомых, с зубовным скрежетом выслушивала вопросы о ее местонахождении во время битвы за Хогвартс и пыталась себя заставить принять тот факт, что ее школа теперь уже совсем другая. Нельзя винить кого-то в этих переменах, но так сложно не узнавать когда-то родное для тебя место. Отец бы сейчас сказал, что у нее синдром старой перечницы. Буквально через какой-то десяток столиков от себя Уна заметила до ужаса знакомый светлый-светлый, почти белый блонд. Рядом сидела женщина с красивой укладкой, наполовину темно-каштановой, наполовину такой же белоснежной, как у её спутника. Девушка тут же уставилась в тарелку, побледнев до состояния призрака. Она понимала, что они, скорее всего, придут. Она до этого пару раз мельком видела его в Министерстве. Но совсем не хотелось бы вот так столкнуться с Малфоями посреди благотворительного бала, хотя столько возможных вариантов разговора было придумано за эти несколько лет. Интересно, они уже её видели? Нет, даже не так. Лишь бы только они не заметили её! Девушка едва ли не рефлексивно потянулась к палочке Нарциссы, которую отняла у нее несколько лет назад. Она столько раз порывалась отправить ее совой, но прекрасно понимала, что это бесполезно – ведь палочку надо забрать силой, чтобы она по-настоящему поменяла хозяина. Соседи уже воодушевлённо расправлялись с десертом, а Уна едва распробовала основное блюдо. Аппетита не было абсолютно. Понимая, что бал вот-вот начнется, девушка крайне вежливо попрощалась с вынужденной компанией и поспешила покинуть замок. Она вышла на воздух и позволила своим ногам нести ее куда угодно, лишь бы подальше от толпы. Знаете такое чувство, когда перебрал алкоголя, и тебя будто какая-то сила несет вперед? У магглов называется автопилотом. Вот сейчас это было оно. Уна пришла в себя на поле для квиддича. Пустое. Такое за время учебы случалось редко. Какое везение. Теперь уже осознанно, девушка поднялась на трибуну когтевранцев, приподнимая длинный подол чернильного шелкового платья. Своим внешним видом она всегда невольно показывала принадлежность к факультету умников, хотя бы за счет рыжих, напоминающих медь, волос. Да и оттенки синего часто присутствовали в ее гардеробе. Девушка села на скамейку где-то посередине трибуны. Опустила дрожащие веки. Погрузилась в воспоминания. Её одернул натянуто-вежливый кашель. Девушка поморгала, думая, что ей что-то привиделось. Ничего подобного. В паре метров от нее стояла в своем привычном, но немного приглушенном величии Нарцисса Малфой. – Можно я присяду? Девушка напряженно кивнула. – Уна, я так рада тебя видеть. Не удостоившись ответа, Нарцисса продолжила: – Драко тебя еще не видел, но по разговорам вокруг уже, быть может, понял, что ты здесь. – Зачем Вы пришли, Нарцисса? – Уна не ожидала услышать столько холода в собственном голосе. Напряжённый выдох, уставший взгляд вдаль, морщинки около потускневших глаз – совсем не та женщина, которую она когда-то знала. Или та, но просто без привычной маски высокомерия. Миссис Малфой поглаживающими движениями расправляла и расправляла платье на коленях. Успокаивает себя. Уна отметила, что крой одежды у них очень похож. Только Нарцисса вся в черном, а она – большая разница – в чернильном. – Показалось, что нам надо поговорить. Теперь вот думаю, что не стоит, – женщина замолчала, сомневаясь, но все же спросила. – Почему ты не свидетельствовала тогда? – Я не знаю. Всё получилось так, как получилось. – Я много думала над этим. Ты могла его ещё любить тогда, но это маловероятно. Под Конфундусом ты уже точно не была. Может, ты пожалела меня? Если бы я потеряла Драко или Люциуса… Из груди женщины вырвался судорожный выдох. – Вот видите, Нарцисса, сколько версий. Выбирайте любую, верьте в неё и живите спокойно. Они посмотрели друг на друга так, словно это была встреча невинно заключённого с человеком, который должен по справедливости отбывать наказание вместо него. Тут же отвели глаза. Они хотели задать тысячу вопросов друг другу, но не могли. На замок и его окрестности опускались сумерки. Бал был в самом разгаре; танцующие выходили на воздух и снова возвращались в помещение. Музыка доносилась даже до поля. – Что бы сейчас только сказала ваша сестра, – горько усмехнулась Уна, нарушив молчание. – Нарцисса Малфой сидит рядом с грязнокровкой. – Ей бы это не понравилось. Но я сижу, а ничего ужасного еще не произошло. – Пересматриваете свои взгляды или просто пытаетесь соответствовать нынешней морали? – Удобнее всего будет сказать, что пытаюсь существовать при новых порядках. Ты ведь это хочешь услышать? – Просто интересно, – немного погодя девушка достала из кармана палочку. – Я давно хочу её вернуть. В потухших глазах миссис Малфой загорелся огонек. – Тогда я должна… – девушка только нервно кивнула, ей хотелось прекратить все это как можно быстрее. – Экспеллиармус! Палочка, украшенная перламутровыми жемчужинками, выскочила из рук Уны и покатилась по скамейке. Нарцисса нетерпеливо бросилась её поднимать, вдруг будто бы позабыв о своей стати. Когда она принялась благодарить девушку, та уже шагала по полю в сторону замка. Когда доберусь домой, надо срочно послать сову Мэрил. Она начинала задыхаться.