Ветреница

Холодные капли дождя усеивают улицы Йокогамы, превращая их в мокрый комок грязи. Горожане в спешке прячутся в тёплых кофейнях, дабы не стать жертвами жестокой непогоды, а мир вокруг них в то время словно замирает, утопая в гудении автомобилей и шлепанье ботинок об лужи. Парень слабо держит в дрожащих от холода руках прозрачный зонт, шаркая по асфальту. Он раздраженно морщит брови, когда в итоге с края зонта стекает ледяная капля, касаясь прямо его носа, вызывая мелкие мурашки по всему телу. Ноги приводят его к серой многоэтажке, и через три минуты он уже стоит и непрерывно клацает в звонок, параллельно проклиная владельца квартиры. Сердце пропускает удар, когда он не слышит никаких звуков, кроме своего тяжёлого дыхания. Паника незаметно, но охватывает его. — Продолжай и я оставлю тебя за дверью. До его ушей доносится знакомый насмешливый голос, и Чуя выдыхает, прислоняясь лбом к стене рядом. — Открывай, ублюдок, пока я не выломал её. — Хорошо-хорошо, глупые мокрые собаки так и просятся в тёплую квартиру. — Да что ты говоришь, в твоей квартире, вероятно, температура ниже, чем на улице. Чуя наконец-то слышит щелчок и смотрит на улыбающееся лицо перед ним. От этой улыбки его переполняет отвращение, зная, чем этот мерзавец вероятно занимался до его прихода. Он мягко хватает Дазая за запястье, проводит в середину гостиной и судорожно закатывает рукава его длинной толстовки. У Дазая, видя беспокойство в глазах другого, перехватывает дыхание и он инстинктивно отдергивает руки, злобно шипя. — Ты что делаешь, совсем крыша поехала? — Дазай, твои старые раны даже ещё не зажили, а ты уже новые порезы наносишь. — Я в курсе, капитан очевидность. Ты пришёл, чтобы отчитать меня? — Нет, я пришёл убедиться, что с тобой всё нормально. — Я в порядке, — небрежно бросает Дазай, падая на диван. — Сиди тихо я принесу аптечку. Чуя удаляется на кухню, оставив Дазая одного и возвращается с рукой полной бинтов, ватных дисков и перекиси. — Давай руки сюда, — достаточно твердо требуют Чуя. У Дазая нет сил сейчас сопротивляется и он без ворчаний кладет руку на колено Чуи. Пальцы Чуи нежно касаются старых шрамов. Несколько секунд он проводит в ступоре, осознавая, что их количество увеличивается с каждым днем. От таких мыслей, его желудок сворачивается в тугой узел и тошнота подступает к горлу, отнимая у него способность говорить. Поэтому вместо этого Чуя быстро переводит свое внимание на ватные диски. Смачивая их перекисью он аккуратно протирает раны, изредка поглядывая на выражение лица Дазая. Он заканчивает обрабатывать его запястья и раскрывает упаковку свежих бинтов. — Чуя, ты когда-нибудь слышал о языке цветов? — Нет, — отвечает Чуя, продолжая махинации с бинтами. — А знаешь, какое значение имеют цветы Ибериса? — Я даже не знал об их существовании, — Чуя неосознанно улыбается внезапному и бессмысленному разговору, ностальгируя по старым школьным временам, когда у них ещё все было хорошо. Нет. Когда у Дазая всё ещё было хорошо. И где-то в уголке своей души Чуя до сих пор лелеет надежду увидеть свет и тепло в этих карих глазах. — Очень жаль, эти цветы безумно красивые, — Дазай достаёт из кармана засохший цветок и протягивает его Чуе, избегая смотреть ему в глаза, — Дарю тебе. Чуя смотрит на цветок и его улыбка становится всё шире. Серьёзно? Цветок? Они что снова вернулись в подростковые годы. Дазай продвигается ближе и пальцами заправляет выбившуюся рыжую прядь за ухо. Чуя замирает и задерживает дыхание. Пальцы Дазая всё ещё в его волосах. — Дазай… Чуя почти шепчет и замечает, что цветок Ибериса теперь у него на голове. Щеки пылают, а сердце лихорадочно стучит, выдавая волнение своего владельца. Иберис цветок, который означает безразличие. "Ты для меня ничего не значишь". Сухой Иберис дарят людям, которых больше не хотят видеть в своей жизни.