Исправление генерала

      Юный Ван Цайхун больше всего в своей жизни ненавидел учиться. К сожалению, во Дворце Небесного Кои не было ни одной комнаты, где не находилось бы книги, старого свитка или учебника. А самыми переполненными, конечно, были библиотека и его собственная комната.       Треть своего дня юный принц должен был проводить за чтением — учить, зазубривать, втирать знания в свой мозг. Даже если это знание было самым бесполезным — необходимо было обязательно держать его в голове… Господин Ань Сянь, к тому же, не любил, когда знания называли бесполезными.       — Так где, всё-таки, находится восьмой потворственный карьер? — спросил однажды новоиспечённый регент, сидя за завтраком в главном зале, ещё задолго до войны Солнца и Лун, задолго до эры Раздора. С правого боку сидел Ван Цайхун, едва достигший ста лет, и вдумчиво ковырялся палочками в тарелке. Больше за длинным-длинным столом не было никого.       — Нигде и везде, — подумав, ответил он, стараясь пересказывать то, что прочитал, слово в слово. — Восьмой потворственный карьер — великая легенда, и возникнуть может где угодно. Там же может в мгновение исчезнуть.       — Можно ли исчезнуть вместе с ним?       — Доподлинно неизвестно, — буквы расплывались перед глазами, факты перемешивались между собой, но Ван Цайхун, нервно сглотнув, продолжил: — Некоторые личности уверяли, что им удавалось перемещаться подобным образом… Но их слова не были ничем подтверждены. Они, очевидно, лгали.       Выслушивая ответы подопечного, Ань Сянь продолжал неспешно есть.       Семь карьеров, полных полезных ископаемых, были дарованы драконам божествами, что не могли спокойно наблюдать, как страдает их бедный народ. Восьмой же вышел случайно. Однако прежде, чем успели они всё исправить, он — паф! — испарился. Как бы они не искали его, но, стоило найти, как он тут же исчезал обратно, будто прятался специально. Всего через сотню лет после этого Великая Буря унесла Да Фэнбао на другой конец Моря…       «Чуть не отвлёкся!» — Ван Цайхун помотал головой. Карьеры! Юный принц сосредоточился на карьерах! Он лишь надеялся, что над ним смилостивятся и не будут спрашивать совсем уж сложные вещи. Например, какие выдающиеся личности посещали каждый из них, или имя последнего, кто упоминал о чудесном «восьмом»… Его имя было таким сложным, что запомнить его была бы та ещё задачка.       Немного подумав, Южный Генерал задал третий вопрос:       — Что добывалось в этом карьере?       «Легкотня!» — подумал радостный Ван Цайхун и стал торопливо изъясняться:       — То же, что и в остальных: глина, уголь, руды… Однако, с огромной удачей всё же можно было добыть то, чего больше нет нигде в Поднебесье. Живой металл.       Он был уверен в своих ответах даже больше, чем в собственном возрасте. Голубые глаза сверкнули солнечным блеском. Увлечённый допросом, юный принц не заметил, как быстро еда на столе остыла и потеряла аппетитность.       Ань Сянь положил палочки по середине тарелки и прикрыл глаза.       — Вы допустили три ошибки. Перечитайте.       Таков был вердикт. «Перечитайте»… единственное слово, но в голове маленького монарха отразилось громом. В который раз он должен был сесть за эту ужасную книгу! А она будто специально всё никак не могла уложиться в голове правильно! Каждый раз, когда он смотрел на написанное — оно совершенно не сходилось с тем, что он зазубривал в прошлый раз…       — Где я ошибся?! — Ван Цайхун возмущённо стукнул палочками по краю тарелки. Он совсем не хотел повышать голоса, но как ему было обидно!..       Только когда он встретился взглядом с недовольным регентом, весь бунтарский настрой сдуло прочь. Южный принц уткнулся лицом в тарелку.       Любимый старший брат уже двадцать лет как покинул его. Прислуге также запретили разговаривать с ним, если это не включало в себя соблюдение обязанностей. Выходить из башни тоже было запрещено, даже во двор… Потому с господином Ань Сянем не хотелось ссориться. Как бы строг он ни был, но он — единственный, с кем этот принц ещё мог поговорить, будь это хоть беседа, хоть такой вот глупый допрос. И, когда господин Ань Сянь злился или расстраивался, этот принц чувствовал себя в сто раз хуже.       — Хотите, чтобы я сказал вам? — даже от его недовольного голоса в горле уже стоял ком. — Желаете, чтобы до конца жизни я тыкал вас носом туда, где вы неправы? Так же вы собираетесь править, если меня не станет?       — Не говорите так! Вы ведь целы и здоровы. Почему вас должно вдруг не стать?       — Сомневаетесь? — Ань Сянь разочарованно вздохнул. — Сколько драконов желают встать на моё место и заполучить вас в их коварные лапы? Вы представляете? Однажды вдруг на меня покусятся, а в другой момент нападут. Это ведь вы сидите здесь в безопасности, а мне от вашего имени приходится наведываться даже в самые варварские края… И ведь, если меня не станет, вы и не поймёте, почему. Ведь некому будет сказать вам правильный ответ, да?       Ван Цайхун крепче сжал палочки в руке. Его губы задрожали, а сердце неприятно закололо. Весь аппетит словно рукой сняло. Блюдо в тарелке теперь казалось совсем заветренным и несъедобным… Он понял, что был неправ.       — Извините этого ученика. Он перечитает всё к следующему утру… — сказал он вполголоса, и отложил палочки в сторону, поднимаясь со стула. Это лишь утро, и впереди — ещё куча занятий. Весь день расписан наперёд, так плотно, что едва ли найдётся в ближайшие часы свободная минутка. Но он не упустит не одну. Он сейчас же начнёт учить заново!       …Так он подумал прежде, чем его схватили за рукав.       — И куда вы так торопитесь? — поругал снова Ань Сянь, доставая из небольшого мешочка на поясе белую пилюлю. От одного её вида у Ван Цайхуна свело живот. Хуже лекарства он в жизни не пробовал… Но необходимость съедать его из-за нежелания никуда не исчезала. Если не принимать лекарства вовремя, то снова скрутит живот, так сильно, что захочется умереть, а голова расколется напополам, и это только в лучшем случае! А в худшем, расстроенный господин Ань Сянь воплотит свои угрозы в жизнь, и будет вместо одной пилюли давать сразу три. Для принца, еле выносящего одну-единственную, хуже наказания нельзя было придумать.       Пересилив себя, Ван Цайхун взял гадкий шарик и закинул его себе в рот, тут же запивая. И всё равно остался на языке приевшийся кабачковый вкус. Чудом удалось не скривиться. Зато господин Ань Сянь, внимательно наблюдающий, наконец ему улыбнулся, и получил улыбку в ответ.       — Сегодня вам стоит прочитать что-нибудь другое. Не стоит мучать мозг одной и той же по сто раз — только хуже сделаете. — регент погладил подопечного по светлой макушке, и тот, изголодавшись по таким редким, нежным касаниям, прильнул к его руке сильнее. Тёрся о неё головой до тех пор, пока не перестал ощущать. Наблюдая за такой искренней нежностью Ань Сянь мог только горько вздыхать. Горько и тихо. Чтобы Его Высочество не волновал свою светлую голову.       — Принесите книгу мне. Быть может, ваш покорный и сам запамятовал что-то, и это ему стоит перечитать…       — Не перенимайте на себя мою вину, господин Ань Сянь. Это только я виноват. — Ван Цайхун говорил искренне, и, благодарный за чужое милосердие, побежал за учебником, надеясь, что в этот раз ему выберут поучить что-нибудь поинтереснее.       То были события шестидесятилетней давности. Рутина прошлых лет, что разрушилась вместе с Дворцом Небесного Кои, когда пало Южное Море. В роковой день залы наполнились человеческими солдатами, за ними — кровью, а дальше… они стали пустеть. До тех пор, пока люди не забрали всё, оставив лишь голые стены.       Южный принц не помнил, как покинул стены дворца, как переплыл пролив, и как попал в империю Жэнь. Сколько бы не мучал себя — не мог вспомнить. Каждый раз он видел только как падает, скрученный в комок, посреди тронного зала и будто по волшебству просыпается в тёмной, холодной пыточной, а совсем рядом сидит холодный и жестокий Третий Генерал, натирая свой меч.       Третья победа людей была фееричной. Меньше, чем за сезон, Третий Генерал покорил южные земли драконов! Вся империя ликовала, и последние, кто сомневался в генерале Мо и не желали его признавать, откусили себе языки, готовые прийти к нему на службу по первому зову. Празднования не утихали целый месяц, и ровно столько хватило, чтобы остаток южного народа обратить в вечное рабство. Шайбэй не видел этого, но слышал из уст нового «господина»: половину его людей истребили ещё там, на родных землях. Тех же, кого удалось перевезти, быстро раскупили. Земледельцам нужна была достойная рабочая сила, высоким чинам — экзотичное украшение… Тех, кто был на сколе своих лет, или наоборот, не доходил и до сотни, подкинули в нищие города и деревни, скинув на них заботы. Совсем уж немощных и буйных… уже не стало.       Лю Бинмо рассказывал обо всём в подробностях, не упуская деталей, и южный принц, слушая каждое слово всё больше понимал, что он — ужасный правитель. Не потому, что обрёк своё Море на такие беды, но потому что их ему было не жаль.       Его предали. Армия, народ, родные… Стараясь быть полезным своей стране, Сапфировое Посмешище добилось только того, что от него все отвернулись, и его страдания, все его старания и усилия, так и остались никому не нужными. Как он сам.       «Такова моя судьба — умереть в страданиях,» — подумал Ван Цайхун на последнем издыхании. И наконец-то получил помощь… Милая дева улыбнулась ему. Она уверила — у её мальчика иная судьба.

      На грани смерти ему дали пилюлю. Кинули у самого рта.

«Съешь,» — потребовал бесстрастный голос.

И в этот раз южный принц не отказался. В этот раз он съел.

      С тех пор, как Ван Цайхун стал рабом, он больше не брал в руки ни одного учебника. Ежедневно занятый бесконечной работой, он порой тайно радовался, что больше не нужны никому его бесполезные знания, а иногда даже мог позволить себе притвориться, что забыл, как читать. Рабам не положено много знать, а слугам — блистать умом…       Шайбэю нравилось быть глупым. Любопытным и глупым мальчишкой, от которого никто ничего не ожидал.       Теперь, когда ему было сто шестьдесят, когда он сам мог выбирать, что ему знать, а что — нет, он, развесив уши, слушал Третьего Судью. За пределами дворца гремел гром, тучи, как всегда, закрывали ночное небо, а тёплый свет ламп согревал лучше любых мехов.       Няо Лэйфа ублажал чужое любопытство уже второй час, но Его Высочество был ненасытен: теперь он знал и то, что вышли все трое морских демонов из древнего могущественного рода, и то, что старшая из них была чересчур милосердна, а второй по старшинству страдал из-за демонов сердца. И узнал, что умер от рук Императора только один, в безумии своём напавший на собственный народ, а другой — вернее другая — защищая его, на века осталась предательницей, белоглазой волчицей.       Этот принц, как оказалось, морских демонов жутко боялся. А теперь, кажется, стал пристрастно любить. Уж очень ярко загорались интересом его глаза, когда слушал он о минувших распрях.       О себе Няо Лэйфа рассказывал меньше всего. Кому, в самом деле, будет интересно слушать, как он ушёл сотни лет тому назад и сидел отшельником на краю Поднебесной, и как однажды решил провести полвека с одной неприметной девицей? Дни его проходили однообразно и совершенно неинтересно, а как только родилась его дочь, он покинул пристанище и просто вернулся на службу.       Как раз заметив её юркий хвостик за одной из колонн, он едва заметно улыбнулся. Шайбэй, сидя рядом с ним, мечтательно вздохнул.       — Вас, наверное, сильно уважали, до того, как всё это случилось.       Маленькие сапожки тихонько ступали по полу и Лэйфа, подыгрывая, совсем не смотрел в их сторону.       — Уважали, конечно. Но в самом деле любили только Первую Судью. А Второго боялись до смерти.       — А вас?       — А меня… — Няо Лэйфа замялся, подбирая правильно слово. А когда выбрал, то улыбка на лице стала куда печальней. — А на меня надеялись.       Что столетия тому назад, что сейчас, самым сложным оставалось судить себя самого.       Шайбэй ответа совсем не понял, но и спрашивать не стал — фантазия уже украсила всё на высоте. В голове зародилась сказка, настолько же красивая, насколько и трагичная. И, пусть имена других морских демонов верховный советник так и не открыл, этот слуга уже надумал, что у Первой нюйлун оно должно быть красивым, как она сама, а у Второго господина наводящим жуткую жуть.       За рассказами и фантазиями время летело незаметно. Тяжесть на сердце от ожидания господина ненадолго утихала. Как пенные волны к утру…       Топот маленьких сапожек утихал с каждым шагом, ибо надо было соблюдать осторожность. Две ножки крадучись ступали всё ближе…       — А я ведь в самом деле думал, что вы самые настоящие монстры… — стыдливо признался Шайбэй, поправляя оправу.       «По крайне мере, так гласили книги.»       — Морскими демонами нас прозвали уже после кары императора Ван. До того мы были просто три Судьи, — уточнил Няо Лэйфа, ничуть не обижаясь. Наоборот, радуясь, что отделались они таким звучным титулом.       И, только слова о императоре долетели до его ушей, как он вдруг понял очевидную вещь. Такую очевидную, что захотелось ударить себя кирпичом, за то, что, заслушавшись, не додумался раньше. Ведь этот человек — Третий Судья — лично видел его отца! Ведь он может рассказать про него то, что в книгах не написано, и рассказать так, что ушей не оторвешь!       Воодушевленный Шайбэй раскрыл рот… И закричал.       — А-А-А!!!       Так громко, что, должно быть, даже сквозь толстые стены было слышно.       Напали!.. Запрыгнул на колени, как с разбегу! У бедного принца чуть сердце не выскочило! Очки мигом слетели прочь, удачно упав прямо девочке на нос, и та, крепко держа в руках нечто, завёрнутое в полотно, громко расхохоталась.       — Попался, трусишка! Попался!       Шайбэй не знал, от чего раскраснелся сильнее, от стыда, от гнева или от страха. Пойманный врасплох он едва не скинул Ху Яню с себя, но та уже успела вскочить сама. Широкая ухмылка от уха до уха не выдавала ни капли совести.       — Это тебе за то, что папу у меня отобрал! — она показала язык. — Сидите тут, ерунду рассказываете… А мне теперь играть не с кем!       — Играть?! Да кто играет в такой поздний час! Ты давно должна спать! — возмутился Шайбэй, — И никакая это не ерунда, это всё очень интересно! Лучше бы тоже послушала вместо того, чтобы хулиганить! — он говорил так быстро, что отец негодяйки и слова не успевал вставить… Впрочем, он и не пытался. Сидя подле спорящих, Няо Лэйфа чувствовал себя как наседка, цыплята которой не могут поделить под ней место.       — Ещё какая ерунда! Сто раз Ху Яню это слышала! Ску-ко-ти-ща! — последнее слово чертовка протянула специально: чем дольше тянула, тем сильнее морщился у Его Высочества нос.       Шайбэй злился. Конечно он злился! Мало того, что так нагло их прервали, так ещё и эта маленькая зараза насмехается как ей вздумается! Этот слуга сам, лично вырастил двух маленьких горничных, но даже они, две маленькие неуклюжие хулиганки, не шли ни в какое сравнение с дочерью верховного советника. Как у такого доброго и приличного морского демона появилась такая наглая чертовка?!       А стоило понять, что за свёрток та крепко сжимает… Снова чуть сердце не остановилось!       — Где ты её взяла?!       Шайбэй вскочил с грацией лягушки и схватил Ху Яню цепкой хваткой… К сожалению, не успел он и моргнуть, как понял, что она оказалась совсем в другом месте, ехидно улыбаясь. Мир вокруг без очков стал лжив и коварен.       — Я это нашла! — заявила она, не выпуская «добычу» — бедный меч. Тэнмань сидела к ножнам так крепко и смирно, будто никогда не хотела бы их покидать. Шайбэю, который специально не пихал её в этот ненавистный чехол, стало жалко. Его лицо стало ещё краснее.       — Ах ты!.. — он подорвался с места, пытаясь её ухватить, то за штанину, то за рукав. — Ты не могла её найти! Я надёжно её спрятал! Зачем без спроса стащила?!       Ху Яню обиженно ахнула и запыхтела. В следующую же секунду южного принца пнули по ноге. Снова напали!..       — Не стащила! Не крала! Я нашла! Надо было лучше прятать!       Пожаловавшись, с силой прижала к себе полюбившуюся игрушку и почувствовала вкус победы: жалкий против них запыхался, совсем уж пунцовый, и потирал ушибленное место. Доведённый до предела, обиженный принц с мольбой и слезами взглянул в сторону темно-синего пятна, которое было верховным советником. Няо Лэйфа, тихо прыснув в кулак, наконец решил вмешаться.       — Яню, не играй с оружием. — попросил он учтиво дочку, и та, недовольно фыркнув, вернула своей жертве и очки, и оружие.       — А я всё равно уже с ней наигралась. Её обо что не бей, всё равно не вылезает, — добавила, не зная, чем ещё насолить. И Шайбэй, осознав, что цзянь господина, который он так усердно напитывал своей ци днями напролёт, не только стащили и грязно облапали, но ещё и вот так, мягко говоря, изнасиловали, взорвался.       — Благородные девы так себя не ведут!!!       Он вскрикнул со всей злостью, обнимая бедную Тэнмань, и это, на удивление, сработало… Правда совсем не так, как он хотел.       Ху Яню успокоилась. С лица её сошла вся радость, злость, надменность, ехидство… Всё. Без единой эмоции она посмотрела южного принцу в глаза и спокойно, серьёзно спросила:       — Откуда ты знаешь? Ты что, благородная дева?       Шайбэя поймали врасплох. Разинув рот, он пытался найти, как бы возразить, но ничего не шло на ум. Ответа так и не последовало — конфликт прервал грохот дверей. Только-только послышался быстрый топот слуг, как Шайбэй нырнул скорее за бесконечные книжные стеллажи, тенью скрываясь меж них, даже не заметив, как ринулась за ним и маленькая негодница.       Двое слуг остановились прямо подле вставшего верховного советника и низко ему поклонились. Шайбэю оставалось лишь вслушиваться в нервный голос первого.       — Господин, этих никчёмных послали проверить, всё ли у вас в порядке. По нижнему этажу прошёлся странный крик…       «Долго же посылали,» — подумал про себя Шайбэй. Воображение само дорисовало, как бедные тянули жребий, кто же пойдет проверять.       Няо Лэйфа, ничуть не растерявшись, мягко им улыбнулся.       — Должно быть, сквозняки.       Повисло неловкое молчание. Пока первый слуга колебался, второй, опередив его, вновь поклонился и сообщил следующую новость:       — Его Высочество просит вас навестить его в северном крыле…       Заслышав об этом, Няо Лэйфа улыбаться перестал.       — Что-то случилось?       Теперь колебаться стал и второй. Тяжело вздохнув, Третий Судья бросил взгляд на прячущихся, и, догадываясь, что сейчас происходит у Саньду, выбрал большее из зол. С быстрым, ритмичным стуком каблуков, он покинул свой кабинет…       Южный принц и юная помощница остались наедине. Стоило только дверям закрыться, как оба они вылезли из укрытия.       — Куда это они пошли? — спросил тут же южный принц.       — Разве не понятно? К шушу! — она снова посмотрела на него, как на дурака. Эта девчонка издевалась над ним даже когда не было рядом её отца.       «Не было рядом отца?..» — повторив про себя, Шайбэй растянулся в мстительной улыбке и посмотрел на нюйлун.       «Теперь то тебя папочка не спасёт!» — говорили чёртики в его глазах, и малышка — не глупая — быстро их Заметила. Она отодвинулась от Шайбэя на целый Чжан и сжалась комком, как загнанный в угол дикий котёнок.       — Если Ху Яню обидишь, то она тебе глаза рожками проткнёт. Или скажет папе, что ты их гладил!       — Будто я собирался!.. — Шайбэй поморщил нос. От одной мысли о подобном в гадкую дрожь бросало. Он бы за такие разговоры уже давно в коленях ползал, вымаливая прощение, а после тысячу раз пересказывал правила приличия и этикета… Желание дразнить малявку куда-то пропало. Он вернулся к насущным вопросам.       — Лучше скажи, как нашла мой проход.       Девочка дёрнула ушами. Её хвостик стал вертеться активнее, а вздёрнутый нос гордо задержался вверх.       — Яню все тайные проходы знает! Даже те, которые больше никто не знает! И по всем ползает, хе-хе. Вчера залезла к дяде-псу, а завтра ночью и к тебе могу снова залезть. А как залезу, то подкрадусь к твоей кровати, и…       — К дяде-псу? — Шайбэй остановил её на полуслове. Сам не заметил, как прервал попытку напугать. — Ты видела гос… Третьего Генерала? К нему есть тайный проход?       Его глаза наполнились надеждой, а сердце загорелось пламенем. Это был шанс! Шанс встретиться наконец с господином, узнать, как он себя чувствует, всё ли с ним в порядке, когда его в самом деле выпустят… Шанс успокоить душу.       — Конечно есть. — девочка скрестила руки. — Он во всех комнатах есть, как норки у мышек.       — Покажешь мне? — принц попросил не думая, готовый ради такой возможности на всё… Почти на всё. Жадный взгляд маленькой помощницы снова упал на укутанный меч. Шайбэй даже сквозь ножны ощущал, как протестует Тэнмань, и сам делиться не хотел. Особенной с этим ребёнком.       — Я её никуда не унесу, — пообещала девочка, не сводя с оружия взгляд. — Буду играть тут. Ху Яню не дурочка она знает, что будет, если её показать другим!       Шайбэй заколебался. Он понимал, какая чаша весов перевешивает, но не хотелось делать выбор только в пользу одной. Только просчитав все варианты и заметив, как покидает Ху Яню терпение, он решился на то, что хотел. Не без труда вытащив злую Тэнмань из ножек, отдал её негоднице, глядя, как бедное оружие страдает. В руках малышки меч был совсем как собака, которую дёргают за хвост: хочется укусить, а нельзя… Мысленно попросив у той прощения, он добавил:       — Играть будешь только пока я там, а как вернусь, то сразу отдашь обратно. — и встал, готовый идти. Нужно действовать немедля, пока на дворе ночь. Проскочить незамеченным в темноте для бывшего раба дело плёвое.       Ху Яню встала следом, отряхнув коленки, и достала из рукавчика маленькую пилюлю. Её Шайбэй сразу узнал, как только получил: целительная. Шарик в руке был плотный, неровный и сильно пах горькими травами.       «Самодельная,» — понял принц. Такими же пичкали его в первые дни в Чуйлю, когда ещё держали в пыточной. Вкус у них был такой гадкий, что каждый раз хотелось сплюнуть, но и к нему удалось со временем привыкнуть. Уже много лет он не держал такие в руках…       — Передай дяде-псу, — наказала ему нюйлун. — Ху Яню уже устала к нему ходить. Там всегда темно, холодно и воняет.       — Так ты, выходит, таскала господину лекарства? — Шайбэя наконец озарило. Девочка кивнула ему, и все вопросы о том, зачем она рыскала в пыточной, исчерпались сами собой.       — Старый дядька делает их, а папа даёт мне, чтобы я относила по одной в день. — говорила она, тиская податливое лезвие в руках. — Но я не могу туда зайти, потому что в конце нет двери. Только стенка. Так что я сую эти шарики в маленькую дырку внизу, и ты его тоже туда засунь. Только не кидай со всей силы, а то дядя-пёс не дотянется! Он сказал, что шушу его крепко привязал.       Шайбэй тревожно ткнул, зато раздражение к этой малышке в разы поубавилось — всё-таки остались ещё в этом дворце те, кто имеет милосердие. Только Третий Судья и его маленькая помощница решили людям помочь, и за это южный принц был очень благодарен.       Ху Яню объясняла, как добраться до тайного хода, очень подробно: объясняла, сколько надо пройти этажей, где можно пробежать незамеченным, а где лучше не показываться, рассказывала как открыть потайную дверь и сколько придётся ползти, прежде, чем добраться до конца. В первый раз за ночь она повела себя ответственно, показала свою умную сторону, и удалось наконец в ней развидеть полукровку, дочь своего отца.       Теперь предстояло лишь выбраться. Тихонько выйти за двери, по коридорам проскочить, куда скажут, пройти по тоннелю… Но главное — не попасться. Самые ужасные исходы заполнили голову, но все они — пыль, никчёмная помеха. Этот принц отложил прочь пустые ножны и решительно направился к дверям.       Только у самого выхода его снова дёрнули за рукав.       — Шэн-мэй! — вдруг позвала прозревая Ху Яню. — Шушу зовёт тебя Шэн-мэй! А гэгэ вчера назвал старого дядьку трансвеститом, а этот старикашка услышал и сильно его ударил. Ху Яню такого слова не знала, поэтому спросила у шушу, что это значит, и он ей всё рассказал.       Принц, уже морально настроенный на опасную вылазку, от таких речей вмиг растерялся. Даже очки неуклюже сползли с носа.       — И что?..       Ху Яню самодовольно улыбнулась. Она разгадала эту загадку.       — Поэтому ты благородная дева, да? Ты как старый дядька — трансвестит?       — …       Шайбэй молча скрылся за дверьми. Это был первый день, когда он засомневался, хочет ли иметь детей.