Исправление генерала

      Неделя до наступления на Северное Море. Подготовка войск шла быстро, быть может, даже слишком. В прошлый раз удалось отправиться сразу после Великой Речи, потому что заранее это событие готовились месяцами. События этого месяца же выбили всю империю из колеи, а Третьему Генералу оно и на руку.       На следующий же день в паре с Дан Даем он отправился в Цветочный Сад. Достопочтенный казначей, к счастью, его и не покидал. Приехали они утром, как и принято, повязав повязку на глаза, а сейчас же время уже перевалило за полдень, и тайное собрание их подходило к концу.       Извечная претящая Лю Бинмо улыбка с губ тангэ давно сошла. Он сделался предельно серьёзен, каков был и Дан Дай. Оба они теперь понимали, что Третий Генерал не шутит в своих намерениях.       — То есть, на данный момент, другого выхода у нас нет? — под конец рассуждений спросил Лю Дэмин, скрестив руки. На коленях его лежал юноша, молодой и красивый, играя своим пушистым хвостом с драгоценными цепочками на одеждах. Не в принципах верного казначея было идти вразрез с планами правительства и вставлять императору палки в колёса, даже если с принятыми решениями он категорически не мог согласиться. Однако… теперь ситуация была особая. Если уж теперь его поддерживает даже брат — главный драконоубийца поднебесной — то грех было отказываться. Давно пора навести порядок меж двух народов.       Лю Бинмо кивнул, потягивая неспешными глотками золотистый чай. По вкусу так сразу не определить, но ближе к дну всё же удалось опознать, что это шэн пуэр. Дан Дай покончил со своим залпом ещё в самом начале.       — К сожалению, из-за сложившейся ситуации, до назначенного похода осталось несколько дней от силы, а нам нужно подготовиться ещё раньше. Нужно действовать моментально. Другие мои предложения сгорают в этих сжатых сроках.       — Однако отказываться вот так от поддержки… — Лю Дэмин вздохнул.       — Если бы нам понадобилась поддержка, мы бы взяли с собой наши батальоны. Что, однако, тогда о нас подумают? Что нападение уже началось, — Лю Бинмо говорил неспеша, разглядывая тёмные крупицы на дне чашки. — Помимо двух генералов и южного принца никто участвовать не должен. То, что прошу от тебя…       — Можешь не продолжать, — Лю Дэмин кивнул в немом соглашении. — Твой гэгэ умеет очаровывать речами куда лучше. С проблемами или без, я переверну положение в нужную нам сторону.       Дракон на коленях потянулся и от скуки начал пальцами играть с чужими волнистыми прядями. На такую шалость Лю Дэмин лишь едва улыбнулся. У Лю Бинмо же это не вызвало ничего, кроме отвращения.       — Сюань, это всё-таки должно было быть тайное собрание, — высказался за него Дан Дай, но тот лишь беспечно пожал плечами.       — Если уж сами возжелали, чтобы драконы вновь встали с нами наравне, то было бы честно, присутствуй на таких собраниях представители обоих народов. Так к чему теперь смотреть с такой брезгливостью? Или… неужели вы соврали?       — Я брезгаю не вашим союзом, а тем, как бесстыдно ты выставляешь его напоказ, — закончил Лю Бинмо, вставая с места, и поспешил, на пару с Дан Даем, к выходу из осеннего дворца. Вслед ему полетел самодовольный смех тангэ. За прошедший месяц в Цветочном саду Лю Бинмо удавалось побывать ещё несколько раз, однако его просьба по-прежнему игнорировалась, и нигде никто не удосужился поставить хотя бы одну карту местности. К счастью, дорогу к выходу он уже почти запомнил сам.       — Ты уверен, что не хочешь остаться? — спросил он у Дан Дая, когда они проходили по павильону восходящего солнца.       — Ни за что! — не думая отрезал Дан Дай. — Одного тебя я не отпущу. Лучше помру второй раз!       — Не сто́ит…       Цветы вокруг благоухали так сильно, что Лю Бинмо подумал, будто у него начнётся приступ кашля. Густой стал постепенно окутывать их дорогу. Брать Дан Дая с собой было идеей рисковой и небезопасной, но притом, если пропадёт разом два генерала, а их войска, получив чёткий приказ оставаться на месте и никого не слушать, откажутся идти с походом… Что может лучше, чем это, оттянуть их войну? Как раз до момента, когда получится осуществить две главные цели: прекратить войну и отменить рабство.       Что-то шурхнуло недалеко за поворотом и скрылось в тумане, сливаясь с его белизной. Разглядеть, увы, не вышло. Размышляя об этом, Лю Бинмо проходил вновь через знакомые тропы, и взглядом зацепился за скамью. Знакомый образ, взбудораживший его сознание, вдруг всплыл в голове. Он с надеждой взглянул на Дан Дая.       — Дагэ ведь бывал здесь чаще меня? Видел дракона-призрака?       Тот, оторопев, нахмурился.       — Кого-кого?       — Наложника, облаченного в одни белые одеяния, с лицом, покрытым вуалями.       Подумав мгновение-другое… Дан Дай начал бледнеть, да так, что сам теперь походил на призрака.       — Не видел, и слава богам! — отрезал он, ускоряя шаг. Облизнул иссохшие губы. Тут брови вскинул уже и сам Лю Бинмо.       «Вот уж не подумал бы, что буйный Второй Генерал так боится приведений,» — пронеслась в голове глупая мысль, решив, что разберётся с этим позже. Пришлось следом ускорить шаг, чтобы не отставать. Однако уже через два шага голова резко заболела, будто её прорубили топором, а после раздался внутри такой знакомый волнительный голос.       «Гос…дин… Г-господин, вы меня с-слышите?»       Удивительная вещь, созданная удивительным драконом — плиты сяншо, которые Лю Бинмо, закованному в кандалы обещания, приходилось теперь испытывать на своей шкуре. Достопочтенный совершенствователь Хуан И, едва закончив своё новое творение, в нетерпении желал испытать, как оно работает. Сегодня был третий день пробы, и что Третий Генерал, что его слуга, уже освоились с новой технологией, но по-прежнему отдавались непривычкой болезненные вспышки и голос в голове. По крайней мере, мозги не взрывались. А могли ведь, по словам Хуан И…       Взглянув на идущего впереди Дан Дая и убедившись, что тот действительно не может слышать их внутренний диалог, не размыкая губ, про себя ответил.       «Что случилось?»       «Я в-выхожу.»       С удивлением Лю Бинмо взглянул на положение солнца. И правда — пора бы.       «Спрятал рога?»       «К-конечно! Их не видно даже с расстояния вытянутой р-руки, — в голосе чётко читалась лёгкая нетерпеливость и возбуждённость. — И-и лицо спрятал, и духами об-облился, как вы велели. Ни по виду, ни по запаху меня н-никто не узнает.»       Лю Бинмо по-прежнему был не уверен, а стоило ли выпускать его наружу. Но вспоминая, как печально тот смотрел в окно, подумал, что маленькое поручение ему не повредит. Всё, что требовалось от Шайбэя — так это сходить в Дучжу и запросить одеяние потеплее, меховое и плотное. Зачем же так рано готовиться к заморозкам он не понимал, да и не подумал, опьянённый мыслью выйти наружу.       «Хорошо. Будь осторожнее.»       Сказав это, оборвал связь. У Шайбэя от такого наставления заалели уши, а настроение поднялось до небес.       «Спасибо, господин!»       И, зная, что его уже не слышат, пожелал добавить ещё пару слов, о том, что по возвращении будет уже дома, чтобы скорее отпарить господину его уставшие ноги, но сдержался. Вдруг всё-таки услышат? Всё ещё было затруднительно правильно использовать сяншо. Облачённый в длинную мантию, тусклую и непримечательную, он посильнее натянул капюшон. Под ним рога и лоб покрывало полотно, не позволяющее разглядеть ни цвет рогов, ни их форму. В самой середине дня солнце палило нещадно, и улицы были совсем пусты.       Проходя у самых стен, Шайбэй думал, узнают ли его теперь сяо Ню и да Бао? Или, быть может, им господин уже всё рассказал? Будет ли он теперь им нравиться так же, как раньше? Теперь ведь госпожа портная не сможет бросаться на него, сбивая с ног, ибо будет ему всего по грудь, прямо как своему мужу. Ох, но при любом раскладе, ему обязательно дадут что-то сладкое. В своих размышлениях слуга не мог не улыбнуться.       «Ох, а если бы со мной была Инли, то и ей бы тоже понравились вкусности,» — всплыла шальная мысль. Шайбэй так задумался, что не заметил, как ноги завели его по знакомой дороге… но совсем не туда, куда надо. Приторные ароматы смешались с запахом табака, цветов и вин. Опомнился он только когда, открыв дверь, не услышал звон колокольчика, зато вдохнул резкий запах духов, вычурных благовоний и чего-то влажного, вязкого. В ужасе он распахнул глаза, заметив, куда пришёл.       В глазах тут же бросились приглушённые тёплые цвета «Тихого Омут» и мэймэй, что восседали по помещению, извечно задорные и довольные. В том числе и управляющая, медленно потягивающая опиумную трубку над бумагами. Женщина была статной и невероятно красивой для своего возраста, однако к случайно забредшему посетителю сперва не имела и капельки интереса, подумав, что вновь к ним «интереса ради» поглазеть забрёл очередной чиновник. А Шайбэй, в свою очередь, побывав здесь однажды и получив незабываемый опыт, абсолютно точно не хотел возвращаться. Он проклинал свои глупые ноги.       Не думая он развернулся обратно к двери и уже хотел пробормотать неловкое «простите», как тут Сюй нюйши, — управляющая, если правильно помнилось — что всего секунду назад даже глаз не подняла на вошедшего, уже оказалась рядом, подхватив под локоть, стоило ей понять, что это совсем иного типа гость. Прелести её невзначай касались юношеской руки под плащом, отчего Шайбэй готов был умереть на месте. Она не вмиг затащила его внутрь, и он от неожиданности — лучше уж сказать, от своей робости, — не смог остановить начавшийся поток сладких речей:       — Доброго дня, сяньшэн! Редко можно встретить здесь таких красивых особ. Господин прибыл из далёких краёв? К чему же вы прячетесь? Не к чему стесняться, вас никто не осудит… К тому же, мы и сами красавицами не обидим, — управляющая улыбнулась, включая всё своё обаяние. Голос лился мёдом, пытаясь склонить путника к греху сладострастия.       Будто специально, стоило Шайбэю только попытаться открыть рот, она прижалась ещё сильнее к его руке и вновь заставила онеметь. Начала задорнее расхвалить красавиц всех фигур и нравов, из любого приглянувшегося уголка поднебесной, перешла к расхваливанию комнат с любой по вкусу атмосферой… С каждым её словом уши Шайбэя загорались всё сильнее. И ведь все здесь действительно сейчас думают, будто он пришёл за тем самым… Стыд-то какой!       Наконец приняв последнюю попытку вырваться из цепкой хватки женщины и уйти скорее от её вульгарных речей, он запинающимся голосом залепетал:       — Н-нет, нет, я-я… — а после, не в силах вымолвить хоть что-то вслух, начал бурчать. Из-под капюшона выглядывали разве что светлые медовые пряди да пунцовые щёки.       Первой из куртизанок обратила на него внимание, ко всеобщему удивлению Тан Мяньбао — милая девушка-пышка с причудливыми хвостиками, что кольцами ложились по бокам её детского личика. Её наряд скрывал мало, позволяя лицезреть сяоцзе во всей красе, даже восхищаться ей. Она со своим зорким зрением заметила выглядывающие из-под капюшона глаза, точь-в-точь походящие на рыбьи.       — Ох, дракон? Ты чей? Неужели тебя хозяин к нам пустил? — взяв карамельку из вазы, она лениво облокотилась о спинку кресла, продолжая разглядывать гостя и лениво обмахиваться веером.       — Или сбежал откуда-то? — предположила Дай Лу, стоило заслышать о ещё одном драконе. — Ну и что за безобразие? Не хватало нам двух негодяек и новой бестолочи, так вот, на те! Ещё один… — она, закончив пилить свои длинные баклажановые ногти, подошла ближе, сдёргивая с брезгливостью чужой капюшон. Самопровозглашённая местная «королева», ни в коем случае не была довольна наличием глупых рептилий в их весеннем доме.       Однако под капюшоном оказалось, что рога покрыты вуалью. Ни формы ни цвета было не разглядеть за тёмным куском ткани, и единственное, что было очевидно — их маленький размер. Даже меньше, чем у А-Инь и А-Ян. И эти две чертовки, что до этого сидели на полу и вплетали друг другу ленточки в маленькие косички, тут же повернули головы, принюхиваясь. Они даже сквозь духи, к аромату которых давно приспособились, смогли учуять знакомого.       Шайбэй нервно сглотнул, когда они подлетели к ему, точно котята, продолжая внимательно изучать, кружась вокруг него лёгким вихрем. Одна из близняшек — он не смог различить, какая именно — отвлекла его, вильнув хвостом перед самым носом, едва не доведя до обморока, и цепкими пальчиками ухватилась за вуаль, пытаясь её стянуть, на что «гость», даже сквозь невероятное смущение, попытался сохранить важную защиту своей личности. Ох, если бы только господин сейчас видел, чем он тут занимается и как быстро позволяет себя раскусить!..       Две юные нюйлун, выявив слабую точку, совсем обезоружили его своим развратным видом, настолько, что аж видно было, где крепится хвост. А-Инь задрала его ввысь и совсем легонько коснулась кончиком юношеского лица… Шайбэй едва не получил инфаркт. Этим воспользовалась вторая из близняшек, резко сдёрнув вуаль, оголяя, наконец, знакомые рожки.       — Баобэй! Баобэй! — пролепетала задорно А-Ян, и повисла у Шайбэя на руке, от счастья подпрыгивая на носочках. С другой стороны же быстро прилепилась её сестрица. Шайбэй уже в тысячный раз проклял свои ноги. У мэймэй вокруг на лице отразилось неподдельное удивление, и лишь Тан Мяньбао не понимала, чего все так всполошились. Полушёпотом Цзяо Лянь, сидящая рядом, стала объяснять ей, что же тут происходит.       — Ты когда так вырос? — продолжали разыгравшиеся нюйлун прижимаясь к Шайбэю, в желании достать выше до его головы, и, право, почти получилось. Шайбэй уже думал было, что вновь придётся воспользоваться плитой единения и, хочешь — не хочешь, пожаловаться, а после терпеть от него если не наказание, то точно недовольный разочарованный взгляд. Но спасение оказалось близко.       — Шайбэй? Неужели действительно ты? — послышался знакомый голос, после чего, аккуратно между этим подвязав шторы, скрывающие дальние коридоры, вышла Инли с метёлкой в руках. Её глаза теперь пылали жизнью куда сильнее, нежели раньше, а сама дева больше не выглядела голодающей — формы округлились и лицо приобрело положенные свежесть и блеск.       Она была одета скромнее, чем мэймэй вокруг, и тем не менее невероятно открыто. Расшитый золотым кружевом и бусинами нежный бесстыдничек, что заканчивался сразу под изящными окружностями, был подвязан на шее и, буквально, скрывал только самое сокровенное. Казалось случайно резко повернись — выскользнет грудь. Следующим был тяжёлый пояс с таким же птичьим узором, что и топ. Прилегал чуть ниже подвздошных костей, и следом на него крепилась юбка, состоящей из двух отдельных полотен, сделанных специально, чтобы оставить глубокие вырезы до самых бёдер. Оглядев её, Шайбэй предположил: этот наряд — самое скромное, что ей удалось подобрать.       Когда Инли повернулась, то сзади оказалось отверстие для хвоста, который, собственно, и следовал за девушкой, блестящий и с пушистой кисточкой. Теперь она совершенно не стеснялась, подобно двум близняшкам-бестиям, им размахивать.       «Да это место не только мужчин портит, а всех, всех-всех-всех!» — возмущался про себя Шайбэй, но несмотря на глубокий стыд, с появлением цзецзе стал чувствовать себя спокойнее.       — Неужели? Живой, всё-таки? А я как знала, — Сюй Цзиньхуа, потеряв к пришедшему интерес в тот же момент, как раскрылась его личность, вновь вернулась на своё место, сжав опиумную трубку меж напомаженных губ. — Тебя Мо-эр прислал?       Шайбэй, что уже даже немного привык к двум цепким парам рук, поспешил объясниться:       — Нет, нет-нет! Я сам… Я с-случайно зашёл!       Цзяо Лянь, смеясь, положила Шайбэю, ставшему с ней одного роста, руку на плечо, аккуратно выводя его из плена близняшек. Она взглянула в сторону Дай Лу с намёком, и та, недовольно закатив глаза, вытащила из причёски нефритовую заколку, начиная её трясти, так, чтобы драгоценные камни на золотых цепочках стали слегка греметь. Что у А-Инь, что у А-Ян, узкие зрачки вмиг расширились, а с пришедшего внимание переключилось на «игрушку». Будто их и не было, они подпрыгнули к Дай Лу и стали вертеться уже вокруг неё, пытаясь добраться до украшения.       Шайбэй одновременно ощутил и облегчение, и сильный поток негатива, пробегающего по телу, стоило бывшей невесте его господина облокотиться о него, как о подставку. Единственное, что заставляло его сдерживать гнев внутри себя — правила приличия и привитая покорность. А та, в свою очередь, будто и не видела, как действует ему на нервы, специально пальцем цепляясь за светлую прядь.       — Ох, Бэй-Бэй, сюда случайно не заходят. Ну-ка, признавайся, за кем пришёл? — светлокудрая дева слегка наклонилась поближе к заострённому уху, заговорчески улыбаясь, показывая, что так просто его не отпустит. От этого голоса у самого уха, соблазнительного, едкого и приторного, Шайбэй едва не скривился. Вырвавшись из плена чужих объятий, он решил больше не отпираться. Повезло, благо, что никого, кроме мэймэй, в весеннем доме не было. Не поверит же, в самом деле, какой-нибудь зашедший гость, что они видели тут живого южного принца? Да ещё и в два раза выше, чем раньше. Ничего же не случится, если он побудет полчаса с подругой, из-за мыслей о которой случайно сюда и забрёл?       — Я-я пришёл проведать цзецзе, т-только и всего!       Наконец, от него отстали все, кто мог. Цзяо Лянь, хмыкнув, вернулась к болтовне с А-Мянь, и та осторожно подсунула ей к губам карамельку. Инли, по-прежнему сжимая метёлку, подошла ближе и рассмотрела сяоцзы, которого теперь-то и назвать так было нельзя. Теперь он, к тому же, стался даже выше, чем она, и действительно напоминал настоящего принца.       — А вы… красивы, дянься — не удержалась она от комплимента, заставив Шайбэя смущённо улыбнулся, отвешивая ей благодарности.       — Н-не называй меня так, пожалуйста…       Вместе они прошли вдоль коридоров, к комнате, что ничем не выделялась от остальных. Дверей в псевдо-дворце никаких не было, лишь полупрозрачные шторы, и можно было спокойно заглянуть в любые из покоев. Где-то располагались огромные бордовые кровати, где-то тёмные кожаные диваны, а где-то и вовсе не было на чём прилечь, а лишь сооружения, что больше походили на пыточные инструменты. На последней Шайбэй едва не отстал, заглядевшись.       «Интересно, а если бы господин…» — не закончив мысль, он резво помотал головой и поспешил следом за цзецзе.       Инли, довела его до самой дальней, с небольшой кроватью и скромным туалетным столиком. На полках изящного шкафа была аккуратно сложена одежда, и, казалось, пылинке здесь было стыдно даже осесть. Нюйлун, расположившись на краю, похлопала рядом с собой, приглашая присесть, и взяла с прикроватной тумбы пиалу, полную тёмного маленького печенья всевозможных форм — от звезд до ракушек и даже животных. При одном взгляде в пиалу глаза у Шайбэя ярко засверкали.       В следующую секунду он уже оказался рядом с Инли, а на уголках его губ виднелись тёмные крошки.       — Здесь мило, — отозвался юноша на телесные тона вокруг, и Инли согласно кивнула.       — Эту комнату берут реже всего, поэтому её отдали мне. На самом деле, я сначала была уверена, что меня снова поселят в какой-нибудь подвал… Но здесь гораздо лучше, чем у моих прошлого господина! Здесь и кормят вкусно, и работаю я куда меньше, а ещё ко мне совсем не лезут мужчины! Только вот…       Она запнулась, отводя поникший взгляд. Его друг склонил голову на бок, заглядывая в милые овечьи глазки.       — Тебя что-то беспокоит?       Поколебавшись, Инли решилась рассказать.       — Дайлу я совсем не полюбилась. Мне сказали ещё в самом начале, что к драконам любви она не питает. Вот только А-Инь и А-Ян она постоянно потакает, это сразу видно! А меня обижает как может — то специально грязи разнесёт, то тарелку на меня перевернёт, а если не в настроении, то вообще за волосы тягает или кидается в меня чем попало! Пилкой своей, шкатулкой какой, туфлями… Но это так, мелочи.       Шайбэй не мог не улыбнуться. Хотел бы он так же жаловаться на то, что ему не нравилось, но приличия и воспитание не позволяли. Да и на что бы ему жаловаться, когда всё идёт так хорошо?       — Я рад, что тебе здесь нравится.       — Но что мы обо мне-то? Ты на себя посмотри! — Инли тоже закинула в рот печеньку, хоть те ей уже давно приелись. — Расскажи лучше, когда успел так поменяться? И что там за история такая с казнью? А я ведь поверила, столько слёз пролила…       Шайбэй открыл рот, готовый на одном дыхании выдать всё, что в ту ночь случилось, и… не смог выдавить и слова. Он с печалью вздохнул, не желая ещё сильнее предавать господина.       — Извини, так уж вышло, — пробубнил поникший слуга. — Н-на самом деле, ты и не должна была знать. Да и никто не должен был. Мне стоило в самом деле остаться дома. Из меня даже мертвец никудышный…       Инли ничего не поняла, но положила ладонь ему на плечо и улыбнулась. Расспрашивать не стала — и Шайбэй был за это очень благодарен. Вновь тема вернулась к её жизни, сначала к новой, потом ко старой, а потом и Шайбэй поделился с ней тем, каково быть слугой при поместье Третьего Генерала… Так оба они не замечали, как солнце близилось к горизонту. Даже сладости в пиале давно исчезли вместе с крошками.       Гораздо незаметнее, чем когда заходил, Шайбэй вышмыгнул наружу. Солнце ещё не село, а, значит, зайти в Дучжу ещё не поздно. Господин, в конце концов, ещё не связался с этим слугой, а, значит, и не очень-то волнуется. Нельзя было не воспользоваться моментом поболтать с подругой, теперь Шайбэй стал в этом уверен. Людей на вечереющих улицах поубавилось, и приходилось идти вплотную к стенам дворов, к заборам, чтобы точно не привлечь лишнего внимания.       «Я обязательно успею к заходу солнца!» — подумал он, и это была его последняя мысль. Резкий удар по голове заставил его отрубиться.