Исправление генерала

      «Распылять не более раза в день!»       Таково условие для принятия магического экстракта. Как и для любого другого препарата, больше — не значит лучше. Если резко вылить на себя весь флакон, то можно и помереть от разрыва духовных каналов. Восстановление энергии требовало терпения. У Шайбэя терпения, к сожалению, не было, зато был чёткий приказ следовать инструкции, и с трудом этот слуга противостоял соблазну поскорее восстановиться. Лю Бинмо знал, что его ни за что не ослушаются, но всё же беспокоился — запасы у мальчишки всегда были слишком малы. Что, если человека, голодающего месяцами — ходячий скелет — начать, не зная меры, откармливать как какой-то скот? Потому порой дозу распыления он просил понижать ещё сильнее.       В первую неделю приёма слуга оставался худ и нездорово бледен. Во вторую наконец начала розоветь его кожа, в сияющих глазах заиграла жизнь, а медовые локоны стали мягче и даже чуть длиннее. Помимо того, Лю Бинмо был рад, что принц перестал заваливать его сотней предисловий и мог теперь, пусть и со стеснением, просто сказать «Можно мне, пожалуйста, вот это?» Относилось такое, по-прежнему, только к мелким просьбам, как прогулки и сладости, от которых мальчишка был без ума, но Лю Бинмо считал, что это уже огромный прорыв. Быть может, ещё чуть-чуть, и от заикания он тоже избавится?       Единственное, от чего он, на несчастье господина, не желал избавляться, так это от своей неисчерпаемой охоты заботиться о нём, и каждое утро приходилось терпеливо ждать, пока его оденут, а каждый вечер - пока разденут и обмоют. И как бы не хотелось от этого отказываться - нельзя. Почему-то именно попытки избавиться от этого быстрее всего доводили бедного до слёз. В считанные секунды...       Наконец, спустя ещё две недели, когда с последней битвы прошло чуть больше месяца, закончили переделку комнаты Гэнь Хуаня, а достопочтенные портные поставили в поместье с гору нарядов для их любимца, один на другой непохожих, кропотливо расшитых узорами южной культуры. И где только такому набрались… Но был в них огромный плюс — в таких вычурных пышных одеждах сяоцзы будет совершенно неудобно убирать. Хоть он и продолжал пытаться.       Шайбэй окончательно перестал походить на раба и напоминал теперь даже не слугу, а почётного гостя. Особенно Лю Бинмо нравилось выделять припухлые щёки — два спелых персика. Поведение, однако, с места не сдвинулось: всё так же робок и крайне покорен. Лю Бинмо понял это когда в шутку попросил его прыгнуть под воду и не дышать полчаса… Вытаскивать пришлось вручную.       Лишь одна выделяющаяся странность находилась у генерала в голове — первые дни после переезда сяоцзы в его новую комнату: несмотря на то, что мальчишка весь день только и лепетал, как ему нравится в ней всё, от огромной кровати до эстетичного дизайна, и несмотря на то, что готов был ползать в ногах и весь день кланяться, благодаря, ночью он снова стоял у дверей аньши и неловко переминался с ноги на ногу. Так бы, наверное, всю ночь и простоял, если бы Лю Бинмо его не заметил. На логично следующий вопрос «Что не так?» промямлил что-то невнятное и весь зарделся, опустив голову так низко, что едва не уронил очки. Лю Бинмо, вздохнув, пустил его к себе снова. А уже после, когда тот крепко засыпал, стал переносить его обратно в новую комнату. И так несколько ночей подряд, пока слуга не привык к новому месту окончательно.       Вспоминая это с забавой, Лю Бинмо вновь оглядел тренировочное поле, где группа из двадцати девушек, одетых в эластичные лёгкие доспехи, что и доспехами то не назовёшь, билась с группой драконов в их истинной форме. Учения генерала Мо давали свои плоды — легко уворачиваясь от самых мощных ударов, девы, давно прошедшие физическую подготовку, стремительно и уверенно били по слабым точкам противников, вырубая тех в считанные мгновения. С «тигрицами» — как назвал их отряд Вань Ян — Третьему Генералу нравилось порой работать даже больше, чем с основными своими войсками. Умные, выносливые, легко обучаемые и с непревзойдённым уровнем дисциплины — эти дамы оказались настоящими жеодами.       Взгляд Лю Бинмо упал на Дун Мэй. По-прежнему она держалась одной из лучших. Генерал внимательно наблюдал, как она ведёт себя в бою. Имея при себе только пару ног, девушка использовала их потенциал за все четыре конечности. Прыжок вверх, уворот, кувырок… Удар носком прямо в горло нападающего дракона. Ровно в то место, куда учил бить генерал Мо. Глядя на неё, он не мог не вспоминать себя, такого же упорного и стремительного, и невольно проникался к подопечной теплотой.       Когда учения кончились, Лю Бинмо подсел к ней в трапезной. Дун Мэй сидела рядом с подругой и ела рисовую кашу. На обоих пережитый бой отразился непоправимо: спину У Нянь удалось залечить, но теперь она могла ни с того ни с сего, увидев дракона, напасть на него, сама не зная почему. Когда приходила в себя — очень долго перед пострадавшими извинялась. А на Дун Мэй простому человеку смотреть было порой даже жутко. Не каждый день встречаешь деву без рук… И без грудей. Раньше была всего одна, однако её ученица позже предложила удалить сама. А если бы не Третий Генерал, предоставившей ей, простой деревенской сироте, целую горсть пилюль исцеления, она давно бы уже умерла. Из чувства долга и благодарности она не могла отказать ему с предложением вступить в войска, и, будучи здесь единственной калекой, старалась изо всех сил не отставать от остальных. Стала она куда холоднее и серьёзнее, но и прежнего пылкого нрава не утратила. Донгмэй была сильна духом, и Лю Бинмо это ценил.       Сев с краю за стол к группе тигриц, он наблюдал с интересом, как Мэй-Мэй, единственная из всех, сидит на нём верхом и ловко орудует ложкой, зажатой меж пальцев ступни. Гибкости ей тоже было не занимать.       — Вы молодцы, — только и мог сказать он, и из его уст это уже являлось высшей похвалой. Не прерывая трапезу, Дун Мэй окатила Третьего Генерала хмурым взглядом.       — Генерал Мо… И всё же я не понимаю, почему мы не должны их убивать? — настаивала она. — Разве не за этим мы здесь? Что же мы будем делать в настоящем бою?       — Убивать — удел простых солдат, — объяснил Лю Бинмо, заранее подготовленный к таким вопросам. — Вы нам нужны для более важных целей, потому должны уметь обезвреживать врага без летального исхода. Помимо того, какой дракон захочет участвовать с вами в тренировочных боях, если в конце его ждёт смерть? Не стоит превращать учения в череду казней. Они и так начинаются вас бояться.       Мэй-Мэй нехотя кивнула. Она нутром чувствовала, что этот мужчина что-то ей не договаривает, но настаивать не стала из глубокого уважения. Да и не её это дело…       — Ешьте лучше кашу и набирайтесь сил, — он невесомо похлопал её по плечу. Тогда-то У Нянь, следящая за их разговором, и вмешалась.       — Генерал Мо, а у вас есть дама сердца? Вы не задумывались о женитьбе?       Лю Бинмо опешил. Порой эти девицы умели удивлять.       — У Нянь! — возмущённо шикнула на подругу Дун Мэй, краснея за ту от стыда, а сама У Нянь только хитро ей улыбнулась.       — А что я не так сказала? Разве найдёт моя Мэй-Мэй для себя мужчину лучше нашего генерала? Дай своей дорогой подружке устроить твоё счастье!       — Боюсь, этот генерал слишком стар для таких красавиц… — Лю Бинмо отвёл взгляд к стене, желая, чтобы его скорее выдернули из неловкого разговора. И тут же об этом пожалел.       — Генерал, господа Вань Ян и Дан Дай ожидают снаружи, — оповестила, подойдя, одна из тигриц. У Лю Бинмо кольнуло в сердце. Не вовремя, совсем не вовремя. Ещё и вдвоём…       Быстро встав из-за стола и попрощавшись, он направился к выходу, думая, какие вопросы ему могут задать и как лучше будет на них ответить.       Те стояли вместе, что-то обсуждая. Рядом друг с другом Канарейка и Чунцин смотрелись даже как-то комично — один высокий, громкий и весёлый, второй строгий и хмурый, ниже его на две головы. И их спокойный разговор со стороны — первое, что насторожило Лю Бинмо. Любители пособачиться между собой, и в шутку и нет, вели себя слишком тихо. Вторым фактором волнения для Третьего Генерала стал его друг, от самого его присутствия до лица, не имеющего и намёка на привычную улыбку. Что-то явно было не так.       — Тренировку уже окончил? — спросил Вань Ян, стоило Лю Бинмо только подойти. Он кивнул.       — Как раз перед вашим приходом. Все поедят и разойдутся по спальням.       — Что до драконов?       — Так же.       Сверив бесстрастного товарища прищуренным взглядом, Вань Ян скрестил руки на груди и невзначай поинтересовался:       — Среди них никого не приметил в шпионы?       — Все они — выходцы крестьянских семей, — пояснил Лю Бинмо. — От них на северной стороне будет не больше толку, чем от наших солдат.       В словах у Третьего Генерала не было ничего, к чему можно было бы придраться, и это раздражало больше всего. Очевидно, что тот искусно скрывает за речами нечто важное, но подловить на лишнем слове всё никак не получалось. Наконец, заметив, как выходят из столовой тигрицы, Вань Ян продолжил:       — Не думаешь, что уже пора дать им в руки оружие?       Ненароком Лю Бинмо вспомнил Мэй-Мэй и сдержал постыдный смешок. Подопечная бы точно сверила его хмурым взглядом.       — Разве мы не договорились подождать хотя бы три месяца? Лучше расскажи, как проходят учения в городах.       «Как незаметно вы, тунши, увиливаете от вопроса,» — фыркнул про себя Вань Ян, вот уже месяц занимающийся обучением людей в деревнях. Учения его, однако, не больше, чем порядок действий при нападении и показ базовой обороны. Четвёртый Генерал не мог сосчитать, сколько раз он упирался и требовал, чтобы подготовкой дев сначала занимался сам, но в итоге всё же уступил. Так они договорились меняться еженедельно.       — Кто-то справляется, кто-то — нет. В основном неплохо. Нападения стало отражать легче.       — Только вот они почему-то участились… — добавил Дан Дай, который только вчера столкнулся с одной из таких засад, отчего на плече под формой красовалась новая царапина когтей, уже начавшая обрастать темной корочкой.       Лю Бинмо чувствовал, что что-то не так в его тоне, но не мог разобрать, что именно. Вечно простодушный и прямолинейный, Дан Дай вдруг сделался непонятным драконьим трактатом, который хрен прочтёшь, не то, что поймёшь… Помолчав мгновение-другое, Мо сказал:       — Не удивительно. Наверняка думают, что ослабили минувшей битвой нашу армию. Они, конечно, ошибаются. Через год-другой мы сможем без труда их захватить…       И, пока не спросили его о чём-то более важном, и не разглядели фальши в его бесстрастном тоне, медленно повернулся в сторону дороги и пошёл неспеша прочь.       — На этом оставляю наших тигриц тебе. Меня ждут неотложные дела в поместье, — сообщил он, проходя мимо Вань Яна, и покинул скорее опорный пункт. Дан Дай увязался за ним.       Идти в полной тишине нога в ногу было непривычно. Если уж рядом с Вань Яном это ещё можно было как-то проглядеть, то оставшись с товарищем наедине, Лю Бинмо чётко ощущал, как тот напряжён. Дан Дай притворялся спокойным, как мог, вот только притворяться совсем не умел.       — Что случилось? — не выдержал Лю Бинмо. — Если что-то тебя волнует, то скажи мне.       — Да с чего это ты взял, что меня что-то волнует? Ха! Ха-ха! — Дан Дай скрыл свою нервность за гоготом, так неумело, что можно было заплакать. Лю Бинмо готов был поклясться, что сейчас у него, наверное, рот сводит от жажды. И правда — Чунцин облизнул засохшие губы. А после, в момент стихнув, промолчал ещё пол пути, пока вдруг не выдал ни с того ни с сего:       — Скажи, Сяогуй… Мы вот столько лет вместе… Помню, как учил тебя маленького ездить верхом, как с отцом твоим на пару, считай, воспитал… Есть ли что-то в твоём мире, чего я о тебе не знаю?       — Абсолютно ничего, — тут же ответил Лю Бинмо. — Всё, что знаю я — знает и дагэ. Он мой самый дорогой друг.       Лю Бинмо желал его успокоить, но возымел обратный эффект: от такого ответа Дан Дай распахнул глаза и в одночасье погрустнел. Больше за всю их прогулку они не сказали ни слова, обойдясь лишь кратким прощанием. Лю Бинмо тоже не мог не волноваться. Он, всё-таки, Дан Дая знал с самого своего рождения, и в таком состоянии никогда его не видел.       Когда же он добрался до поместья, то сразу ретировался в ванную, приводить себя в порядок. На коже от всего этого месячного стресса выступили едва морщинки, а пилюли, как назло, закончились. Их следовало принимать всего раз в полгода, и того хватало, чтобы оставаться здоровым, и телом и духом. Стоили они, конечно, как и все препараты, тесно связанные с магией, целое состояние, но семья Лю никогда не была обделена деньгами. Мысленно он сделал пометку закупиться на пару лет вперёд, и тут же вспомнил про Шайбэя. Того не было видно с самого утра. Пришёл ли тот на завтрак — неизвестно, Лю Бинмо сам его благополучно пропустил, с первыми лучами солнца направившись в опорный пункт, тренировать тигриц.       Его флакон с магическим экстрактом тоже должен вот-вот кончиться, и Лю Бинмо беспокоился, как бы тому не стало всё же плохо с непривычки. Вдруг дозу не рассчитает? Потому, отпарившись хорошенько в ванной, решил скурить благовоние и пойти его поискать. Сегодня он чувствовал себя выжатой сливой, потому взял палочку с ароматом «наивной радости». Что это за запах такой — и самому было интересно, потому и купил, из чистого интереса. К удивлению, оказалось весьма недурно. Лично для себя он выявил нотки сладкой дыни.       Позволив себе минуту уединения, Лю Бинмо вышел за пределы поместья. Так уж вышло, что рядом росло дерево, красивое и ветвистое, с толстым-толстым стволом и листьями, сочно-зелёными. Это была ива. Старая родная ива, повидавшая на своём веку несчётное количество поколений. Часто под ней устраивали пикники. Устраивали, правда, только служанки. Им летняя романтичная атмосфера нравилась до опьянения.       Луна светила высоко в небе, полная и бледная, но и на ту вдруг набежали густые тучи, скрывая всё вокруг во тьме. Город поодаль спал, непробудный, и только редкие крики пьяниц, лёгкие мелодии гуаня и бамбуковых флейт да смех куртизанок доносились до ушей. Куда громче казалось стрекотание цикад и тихое улюлюканье ночных птиц. Лю Бинмо ещё раз затянулся сладким дынным ароматом и почувствовал, как расслабляется в объятиях ночи его ещё влажное тело…       Тогда слуха коснулись тихие шорохи. Поодаль шёл в его сторону тёмный силуэт, робко и медленно, с каждым шагом возрастая, до тех пор, пока не стал с Лю Бинмо одного роста. Быть может, даже чуть выше. Лю Бинмо оглядел его, но в кромешной тьме не смог различить и лица.       — Л-Лю дае…       Тихую песнь ночи разбавил мелодичный голос, высокий и бархатный, отдающий тёплой весенней порой. Незнакомец заворожил его одним лишь словом.       — Тебе что-то нужно? — спросил Лю Бинмо, и не мог не заметить, как в своём немом молчании юноша замялся. Догадка, кто же он такой, посетила сразу же. Наконец, после судорожного выдоха, незнакомец вновь зашептал:       — Я… Я п-пришёл чтобы… Думаю, время пришло и я г-готов, чтобы…       — Можешь не продолжать. Я всё понимаю, — перебил его Лю Бинмо, жестом подзывая к себе. Вновь погрязший в военной рутине и увлечённый заботами, совершенно вылетела из головы просьба к его бывшей невесте. И вот, наконец, его терпение вознаградилось! Сянгун наконец пришёл, дабы ублажить его одинокую душу и изголодавшееся по ласке тело.       «Какой приятный вышел сюрприз,» — подумал он, жалея только, что не может разглядеть лицо юноши как следует. Но был уверен — с таким-то голосом, робостью и фигурой, он не может оказаться уродом. Когда же тот подошёл ближе, нос защекотало от сладкого знакомого аромата, скрытого за дымными благовониями. Под подолами уже начинал расползаться томящий жар, от одних мыслей, чем они сейчас займутся.       Ладонь Лю Бинмо скользнула по чужой шее, горячей и тонкой, нежнее самого редкого шёлка. Уже от одного прикосновения он почувствовал, как юноша затрепетал и судорожно выдохнул.       — Г-господин, у вас т-такие холодные п-пальцы… — прошептал тот сдавленно, и в то же время, вопреки стыдливому тону, сам льнул к ледяной ладони, открываясь для ласк. Лю Бинмо не мог не отметить, что он тоже заикался, совсем как сяоцзы.       «Везёт же на заик,» — вздохнул он про себя и скользнул к затылку, наслаждаясь мягкостью длинных волос, и притянул ближе чужую голову, касаясь губ, нежных, как лепестки лотоса. Свободной рукой он прижал к себе чужое тело, обвивая его за талию и начал мягко, приглашающе ласкать юношеские губы: посасывать, покусывать, оттягивать… И какого было его счастье, что второй поцелуй с мужчиной выдался куда приятнее первого! Хотя, если говорить откровенно, после губ Дан Дая любые покажутся райским наслаждением.       Сянгун совсем не сопротивлялся, напротив — пытался неловко отвечать. В каждом слабом движении его языка читалась неопытность. Разгорячённый, Лю Бинмо медленно проскользнул своим в приоткрытый рот, и ощутил, как у юноши ослабели ноги, колени начали подгибаться, а тело задрожало росинкой на паутине. Тихие стоны, более походящие на поскуливание, срывались с юношеских уст.       «Какой человек может так остро реагировать на простые прелюдия?» — он не мог не удивляться. Такого чувствительного партнёра он не находил даже среди женщин, и уж точно не ожидал встретить его среди мужчин.       Не прекращая дрожать, сянгун вновь стал потихоньку отвечать, робко встречаясь с языком генерала, пытаясь самостоятельно протолкнуться в его рот. Когда у него наконец получилось, то заскользнул так глубоко, что Лю Бинмо чуть не подавился.       «А бывают ли вообще такие длинные языки?» — подумал он, и, повозившись ещё немного в томном поцелуе, отстранился, спуская обе руки к пояснице и крепко её сжимая. Юноша удивлённо, почти испуганно ахнул. Тонкая вязкая нить слюны растянулась меж ними, мигом порвавшись и осев на два подбородка. Пах сянгуна, уже твёрдый, плотно упирался в тёмные одежды Лю Бинмо, и тот пытался, ёрзая, скрыть своё постыдное состояние. Предполагаемое стало очевидным.       — У тебя ещё не было опыта?       — Н-нет, господин, — стыдливо признался он. — Это мой п-первый раз…       «Цзяо Лянь, и где ты откопала такое сокровище?!» — крикнул в голове Лю Бинмо, то ли удрученно, то ли радостно, но как бы то ни было, тело на чужие слова отозвалось ещё большим жаром, а внизу, под подолами, предательски заныл нетерпеливый орган. Медленно Лю Бинмо стал стягивать с юноши пояс и юбки, будто разворачивал ценный подарок.       — Хорошо. Тогда я буду наставлять, — сказал он вполголоса, чувствуя, как дрожащие и горячие руки сянгуна невесомо обвивают его тонкую шею, — Давай попробуем ещё раз. Не торопись, а просто повторяй за мной.       Прошептав, вновь завлёк соблазнительные губы во влажный поцелуй, поглаживая нёбо и линию зубов, играясь с чужим изворотливым языком, словно со сладкой конфетой. Тот, ещё не знающий, как нужно правильно, делал, что ему говорили — повторял. В глубоком поцелуе они переплетались лозами винограда, пока от возбуждения не закружило голову, а уста не стали болеть.       — Г-господин… — отозвался юноша, едва держащийся на стройных ногах. Лю Бинмо, решив, что тот уже готов, скользнул ладонью ниже. Тонкий писк взыграл с дальним шумом улиц, когда он коснулся набухшего корня Ян сквозь бельё, мокрое, как у изласканных женщин, и стал поглаживать его, игриво перебирая пальцами. А после продвинулся под новый слой одежд.       — А-ах!..       Стоило ладони генерал протиснуться под нижнее белье и коснуться чувствительной плоти почти напрямую, сянгун не сдержал хриплого высокого стона и почти рухнул в чужие объятия. Лю Бинмо, несмотря на возбуждение, подумал, что если в первый раз с этим чувствительным юношей он дойдёт до конца, то тот точно потеряет сознание. Потому, на первую их встречу, решил ограничиться малым.       Тучи всё сильнее затмевали небо и казалось, что вот-вот пойдёт дождь. Лю Бинмо спустил с чужих плеч одеяние и коснулся их, горячих и хрупких, губами. Юноша продолжал тихо всхлипывать, чудом держась на ногах.       — Это твой первый раз — выбор за тобой. Мне сделать тебе приятно или хочешь попробовать сам? — спросил он, скользя языком по обжигающей коже, и не смог противиться желанию лизнуть затвердевший сосок. Маленький, как бусина, он дёрнулся под языком, заставляя юношу скулить, впиваться в одежды генерала сильнее. Даже кончиком языка Лю Бинмо чувствовал, как вздымается в бешеном ритме чужая грудная клетка, будто вот-вот невинный цветок взорвётся на месте.       Срываясь на вздохи и вздроги от каждого касания к своему телу, юноша нашёл в себе силы ответить:       — Я т-тот, кто должен… о-отблагодарить и у-у… у-удовлетворить господина, п-поэтому…       «Какой послушный,» — подметил Лю Бинмо, как подметил и участившиеся нервные заикания, но вовремя это, к сожалению, не связал. Блуждая ладонями по изящной спине, пересчитывая выпирающие позвонки на безупречной осанке, он чувствовал, будто теряет голову. Податливое юношеское тело прижалось к его собственному, дрожа то ли от холода, то ли от жара, то ли от всего сразу.       — Рукой или ртом? — продолжил генерал. Повисло молчание… Тяжело дыша на ухо Лю Бинмо, сянгун с трудом выдавил злосчастное слово.       — Р-ртом…       Большего генералу было слышать не нужно. От одной мысли о том, как эти мягкие губы обхватят его истомлённую плоть, всё тело ныло нетерпением. Он помог юноше опуститься на колени и прижался спиной к стволу дерева, расслабляясь, позволяя ему самому проявить инициативу.       — Не торопись, — попросил Лю Бинмо, получив в ответ нервное согласное мычание. Он чувствовал, как чужие руки, пусть и трясущиеся, умело развязывают его пояса и распускают подолы, будто наизусть знают, где они подвязаны. Когда же осталось одно бельё, то невинный сянгун — а ведь это сочетание в голове у Лю Бинмо чудесным образом укладывалось— остановился, набираясь смелость перед последним шагом.       — Не волнуйся, не укусит, — пошутил генерал, успокаивая оробевшего. — А я только из банной.       — Я не боюсь, п-просто… Я никогда раньше не видел его так… т-так… — пробурчал стыдливо юноша.       — У тебя разве нет своего?       — Есть, к-конечно! Но это же… Ох…       Вздохнув, он замолчал и медленно стянул бельё генерала, обнажая его налитый член. Лю Бинмо почувствовал, как жаркий ствол обдувает приятным летним ветерком, а после сразу же греет тяжелым прерывистым дыханием. Целую вечность сянгун держал его перед лицом, кажется, пытаясь разглядеть сквозь тьму ночи, и Лю Бинмо это позабавило. Придавая бедному смелости, он стал гладить его по голове, массируя макушку, пока не почувствовал на краю плоти кончик чужого языка. Как дождевую росинку он на пробу слизнул с головки каплю предэякулята. Дальше смочил губы и, сделав глубокий вдох, невесомо коснулся головки, едва целуя нежную плоть. Лю Бинмо оставалось только представлять, что тот чувствует, впервые пробуя на вкус чей-то член. Ещё несколько раз мягко чмокнув влажный кончик, юноша наконец чуть осмелел и приоткрыл губы, попробовав осторожно вобрать головку в рот.       Лю Бинмо не мог сдержать эйфории, бушующей у него внутри. Изголодавшееся по ласкам тело отвечало с агрессивной мощью, и он едва держался, чтобы не сжать мягкие локоны в кулак и не толкнуться в тёплый соблазнительный рот самому. Однако, с невинной душой нельзя было поступать так грубо, и он, держа себя в руках, продолжал гладить юношу по голове и наставлять:       — Хорошо… Открой рот чуть шире… Вот так… Теперь попробуй взять глубже… Ещё… Молодец… — полушептал он, помогая делать самому себе приятно, и чувствовал старание в каждом неумелом движении чужой головы, даже когда острые зубы случайно задевали плоть. Осторожно выпустив из плена рта член генерала, сянгун взглянул вверх, чувствуя, как болит челюсть и как стекает по лицу слюна.       — Г-господин, вам п-приятно? — сдавленный голос снизу был пропитан необъяснимой теплотой и покорностью. Лю Бинмо не мог не ответить тем же.       — Мгм. Продолжай как тебе удобно.       Услышав похвалу, юноша распалился ещё сильнее, и быстро вобрал член обратно, стал с особым усердием двигать головой, позабыв про собственное томление внизу живота. Постепенно стеснение он оставил позади и, приноровившись, старался двигаться ритмичнее и держать рот широко открытым, игнорируя давящую боль, от которой стали слезиться глаза. Остановился, чтобы вновь полизать головку. Заглотив обратно, длинным языком прошёлся по нижней части и полизал яички. С удивительной лёгкостью заглотил до основания, так, что жёсткие лобковые волосы защекотали кончик носа. Влажные причмокивания и хлюпанья слюны ласкали слух им обоим.       Лю Бинмо почувствовал, что скоро достигнет предела. Об этом он, конечно, собирался предупредить. Ладонь поглаживающая юношу по макушке, сползла к ушам…       «…?!»       Он резко замер, ощупав их. Ожидаемые округлые концы округлыми совсем не были… Острые… Озадаченность медленно сменилась тихой паникой. Удовольствие от чужих манипуляций совершенно перестало ощущаться. В неверии он резко потянулся к чужому лбу…       — Ах!.. Ммм…       Юноша протяжно простонал, не вынимая его члена изо рта, когда Лю Бинмо вдруг стиснул на его голове… рога.       «Блять!»       Он с силой отпихнул дракона прочь. Проклятая луна не желала выступать из-за туч. В смешанных чувствах Лю Бинмо смотрел на дрожащую фигуру, раскинувшуюся на земле.       — Господин, что с-с-случилось? Я-я сделал что-то не так?.. — спросил растерянный, не менее паникующий голос, но у Лю Бинмо в ушах звенело так, что разобрать чужих слов не вышло. Резко натянув бельё и одежды, он побежал. Побежал вперёд, в город. Бежал куда глаза глядят, не оглядываясь, лишь бы подальше от поместья, подальше от дерева, подальше от этого дракона!       Сердце бешено колотилось, почти вырывалось из груди, когда перед глазами проносилось произошедшее: все эти горячие ласки, все эти непристойные слова и действия… И всё это с ящерицей! Нет, не ящерицей, а с ящером!       Добежав, по ощущениям, до самого конца Юнгэ, Лю Бинмо приметил один из последних домов, высокий и старый. Без труда удалось забраться на него, на самую крышу, и усесться на краю потрескавшейся черепицы. Он был как никогда напряжён.       «Да что ж ты за человек такой! — в ярости крикнул про себя генерал. — Цзяо Лянь, ты коварная блудница! Да как ты посмела послать ко мне дракона! Я знаю, ты специально! Специально опустила меня на уровень моего тангэ! Чтоб я ещё хоть раз тебе вверился!»       Не прекращая ругать бывшую невесту, Лю Бинмо трясущимися руками достал благовония и стал выкуривать их одно за другим, желая успокоить нервы, но те всё никак не желали приходить в норму. Прошёл час, второй, третий… Наконец, появилась луна, и осветила собой улицы. В руках у него осталось лишь одна последняя ароматическая палочка, а злость, обращённая к девушке, поутихла. В сотый раз прокрутив произошедшее, до Лю Бинмо наконец дошло, что это был вовсе и не её «подарок».       Он чувствовал себя опустошённым. В случившимся хотелось винить кого угодно: глупого слугу, глупую бывшую, да хотя бы сами обстоятельства! Но собственную душу обмануть невозможно. Как бы не хотелось спихнуть с себя вину за произошедшее, всё перекрывали всего два факта, такие простые и вместе с тем такие весомые. Первый — он сам к этому привёл. А второй… ему было приятно…       Разочаровавшийся в самом себе, он взял в рот последнюю палочку, и стал её скуривать. Курил до самого утра, даже когда та потеряла свой вкус и стала горчить. Когда аромат вокруг рассеялся, то почуял, как вокруг воняет сыростью и чем-то кислым. Где-то недалеко находился заброшенный амбар. В голове теперь не было ничего, кроме укоров и нотаций к собственной бестолковой персоне. Лишь с восходом солнца Лю Бинмо окончательно решил, что сам виноват.       «Кто там хотел поменять все свои привычки? Пожалуйста! Радикальные изменения! Разве не этого ты хотел, Сяогуй?» — со злой иронией обратился он к себе. Отец наверняка бы так и сказал. Наблюдал ли он за этой сценой с той стороны? Или это он специально затянул тучами небо, чтобы на этот срам не смотреть?       Обратно в поместье Лю Бинмо возвращаться не желал, но просидеть всю свою жизнь, прячась на крыше — не дело. Когда солнце засияло над головой, он слез обратно и поплёлся по дороге в Чуйлю. Слуги, наверное, уже устроили из-за его пропажи переполох. А Шайбэй поди только дров в костёр подкинул.       Углубиться в мысли о поисках его персоны ему не позволила толпа. На удивление, на улице людей было много, и все смотрели на него с широкими улыбками. Закралось совестливое ощущение, будто те уже всё знают… Лю Бинмо быстро выкинул эту мысль из головы. От неё пробивало на дрожь.       — Достопочтенный Третий Генерал, позвольте этому слуге поздравить! — вдруг сказал первый подошедший — один из местных литераторов, что крепко пожал генералу руку.       «С чем, боюсь спросить?» — подумал Лю Бинмо, но сказать не успел, тут же подошёл второй мужчина, зажиточный чиновник, так же осыпая его поздравлениями.       — Мы в вас совсем не сомневались, господин! Вы сделали всё правильно!       Люди всё подходили, жали ему руки, некоторые даже аплодировали, такие радостные, будто он даром раздал им все свои сбережения.       — Этот слуга знал, что вы сделаете это! Что за праздник, Третий Генерал! Позвольте вас поздравить!       — Поздравить с чем? — спросил, наконец, Лю Бинмо, и без того вымотанный бессонной ночью и предшествующими событиями. Кто-то из присутствующих посмеялся.       — Генерал Лю, у вас такое необыкновенное чувство юмора! Конечно, все радуются тому, что вы наконец казнили Его Высочество южного принца!       Мир замер, будто на картине. Толпа для Лю Бинмо перестала существовать.       — Что…       — Достопочтенный Первый Генерал уже известил всю империю! Велел скорее разослать новость по городам! Как вы, из своей великой доброты позволив дракону отведать сладкой жизни, наконец лишили его жизни!       Каждое слово ударом мощных лап било Лю Бинмо по лицу. Больше гул толпы он не слышал. Не чувствовал ни былой удручённости, ни криков себе вслед, ни ватных ног, что резвым ветром несли его обратно к поместью. Неописуемый страх пожирал душу изнутри, когда он, выбив ворота, залетел во внутренний двор и пронёсся по террасе к комнатам.       Ещё страшнее стало, когда он увидел перед собой Дан Дая. Прямо напротив покоев его бедного слуги.       — Гуй-Гуй…       Второй Генерал стоял в проходе. Его руки тряслись. В них он крепко сжимал Сысуйсянь. В карих глазах застыли слёзы. Увидев друга, он тут же упал на колени.       — Мне жаль... Мне очень жаль!..       Голова Лю Бинмо готова была взорваться.       «Нет, нет, нет, нет, нет, нет! НЕТ!!!»       Резким толчком он откинул Дан Дая в сторону, распахнул с силой дверь… и застыл в неверии. Впервые он испытал настолько глубокий шок.