Красный Утёс

      За окном блеснула яркая молния, вслед за которой раздался раскатистый гром. И через некоторое время начался сильный дождь, чьи большие капли шумно ударялись об поверхность тонких окон дома. В одной из его комнат горел тусклый огонёк от довольно старой, пыльной и почти полностью растаявшей свечи на маленьком столе, за которым сидела худощавая и сутулая девушка, одетая в потрёпанное синее платье рюшами с большими болотными глазами и короткими каштановыми волосами.       Она аккуратно, иногда забавно хмуря тонкие брови, перебинтовывала руку с покрасневшими длинными царапинами. Удивительно, но она получала некое удовольствие от этого процесса, особо не задумываясь о том, что это уже не первый раз, когда у неё появлялись точно такие же раны на тех же самых местах. При этом девушка почему-то не испытывала никакой боли от них и вполне могла бы оставлять всё как есть, но всё равно наносила бинты, чтобы не запачкать одежду кровью. Будет очень неприятно, если бедная матушка подумает, что она вновь стала это делать. Очень неприятно…       Она туго затянула повязку и, спрятав бинты и ножницы под кроватью, где ещё лежал потрёпанный дневник, села на кровать с ногами, обняв их и опустив на них острый подбородок.       Комната, в которой девушка находилась, была в не самом лучшем состоянии: она выглядела так, как будто в ней давно не вытирали пыль, оставляли большое количество мусора в виде окурков и пустых пачек сигарет, маленьких зелёных и коричневых осколков и крышечек. Девушка подняла глаза на пожелтевший в некоторых местах потолок от постоянных протечек. Она дернула плечом, увидев, как несколько капель упало в специально поставленные кружки и тазы. А старая люстра с перегоревшими лампочками покачивалась из стороны в сторону, издавая отвратительный тонкий скрип.       Если бы девушке предложили придумать сравнение своей комнате, то она бы назвала её заплесневевшей банкой с дырявой крышкой.       Она коротко вздохнула и сонно перевела взгляд на окно, которое было закрыто грязно-серой занавеской, порванной, давно уже съеденной молью и отдающей резким запахом сырости. Отодвинув её здоровой рукой, она стала наблюдать, как на улице дождь только набирал силу и постепенно превращался в настоящий потоп. Тот ломал деревья, сносил ржавые крыши домой и вот-вот стремился затопить дома, попадающиеся ему на пути, в том числе и тот, где жила девушка.       «Интересно, как долго они смогут выдержать такой потоп…» — думала она, посматривая на тонкие трещинки на окнах, которые буквально на глазах становились всё длиннее и шире, от чего был слышен треск стекла.       Несмотря на то, что за окном творился хаос, её глаза с наслаждением пожирали эту картину. Улыбка сама расплывалась на губах, и вскоре послышался тихий хрипловатый смешок. Но что же было такого забавного в том, что погода по-настоящему сходила с ума, а деревья, грязь, сухие листья и оторванные части крыш летали по улице? В том, что эти хилые окна могут в любой момент разбиться на мелкие кусочки? В том, что в соседней комнате снова ругались её родные, и когда они замолчали, то боялись лишний раз шелохнуться, в очередной раз услышав страшный гром и медленные, заставляющие кровь стыть в жилах, завывания ветра? Чёрт возьми, как же ей это кое-что напоминало, от чего хотелось рассмеяться в голос!       Послышался тихий сиплый смех.       В какой-то момент огонёк на свечи задёргался. Девушка радостно оскалилась и опустилась прямо под стол, чтобы увидеть там отнюдь не маленькое тёмное существо, смутно похожее на химеру с чёрной чешуёй по всему тельцу, со светящимися довольными фиалковыми глазами с расширенные зрачками. Оно раскинулось по всему исцарапанному полу и слегка дёрнуло длинными хвостом со светлой кисточкой на конце.       Снова вспыхнула молния.       Существо зевнуло, широко раскрыв пасть и показав ряды острых клыков, и, мельком взглянув в окно, приподнялось на своих передних лапах с острыми когтями, лукаво смотря прямо в глаза напротив. Через несколько секунд оно потянулось и вылезло из-под стола вместе с девушкой, а затем послышался низкий голос:       — Пошли.       Девушка немного отпрянула и нахмурилась:       — Неужели сейчас? Аконит, может подождём утра?       Существо хмыкнуло и как-то нервно пошевелил хвостом.       — Нет, сейчас самое время, потом уже будет поздно, Анемон, — шутливо улыбнулся он. — Идём.       Не оборачиваясь, Аконит запрыгнул на подоконник и вплотную приблизился к потрескавшемуся окну. Анемон восхищённо расширила глаза, наблюдая, как существо выпустило свои когти. Стоило ему совсем немного надавить на стекло, как оно разбилось вдребезги, впуская в комнату холодный поток воздуха с множеством капель воды. Девушка лишь на мгновение зажмурилась.       Сначала она делала робки шажки к существу и разбитому окну, а затем с ногами забралась на подоконник.       Анемон на несколько секунд застыла на месте и, бросив на свою комнату последний взгляд, прыгнула наружу вместе с Аконитом.       Когда девушка оказалась на улице, она без раздумий спешным шагом направилась в сторону леса, как можно дальше от этой глухой деревни. Безлюдные серые улочки, старые покосившиеся с разбитыми крышами и выбитыми окнами дома, в которых прятались жители; вот стояла заброшенная церковь с рыжей облезлой краской, заросшими плющом стенами и с поржавевшими куполами, вокруг которых налетали круги вороны; на узкой разбитой дороге кое-где росли сорняки; ветер качал деревья настолько сильно, что их ветви касались земли.       Лишь только чудо не позволяло непогоде помешать Анемону.       Поднимаясь вверх по склону, Анемон не смела оглянуться, стоит ей остановиться и посмотреть назад, как она может с лёгкостью упасть вниз и сломаться несколько конечностей. Она хваталась за корни деревьев и старалась не скользить по размокшей земле, благо ей помогал Аконит, который вовремя хватал её за руку, когда та вот-вот могла бы отступиться.       И когда она поднялась на самый вверх, то оказалась на утёсе, полностью покрытом красными маками. Это было прекрасное зрелище: цветы медленно раскрывали свои пышные бутоны, похожие на вееры с чёрной ручкой, и едва качались под такт ветерка. Анемон не стала гадать, почему в этом месте не было бури, она просто хотела насладиться приятной тишиной, нарушаемой лишь тихим шелестом листьев.       Девушка без сил опустилась на колени, а затем откинулась на спину, ощущая прохладу земли, пусть и намокшее платье неприятно прилипало к телу. Она чувствовала, как растворяется в этом поле. Аконит опустился рядом с ней и положил свою голову на её грудную клетку, вдыхая сладкий аромат маков. Он, смотря на её искренне счастливую улыбку, никогда не признается вслух, что ему всегда нравились такие моменты.       Её болотные глаза неотрывно смотрели на небо, закрытое грозовыми тучами. Неподалёку снова вспыхнула молния.       И вдруг Анемон услышала тихий голос Аконита:       — И чем же тебе так она нравится?       — О чём это ты? — она удивилась.       — Почему тебе так нравится гроза?       — Аконит, ты же знаешь меня уже не один год, а решил спросить про это только сейчас? Теряешь хватку.       — Анемон…       — А что? — она с видом самой невинности посмотрела в его раздражённые фиалковые глаза.       — Можешь просто ответить и всё?       Она вздохнула. Насмешливая улыбка быстро сползла в её губ.       — Если жизнь к человеку не мила, значит и чёрт ему не будет страшен, верно, ведь? Когда я вижу, как в нескольких метрах бьёт молния, то чувствую, что некоторая часть груза с моих плеч падает так же, как и она. Она… она восхищает меня. Ты видишь эту силу, которая может с лёгкостью убить тебя. Она показывает нам, что мы не такие уж всесильные, раскрывает нашу ничтожность, что мы в не в силах контролировать её, лишь подчиниться ей. И наблюдая за ней, я чувствую себя живой. Здесь я чувствую себя живой. Понимаешь?       Во время её монолога Аконит не смел прерывать её.       Анемон на секунду вздрогнула, почувствовав, как когтистая лапа, что могла разорвать на части что угодно, вытерла её щеки от неожиданно полившихся слёз. Девушка хотела разозлиться на себя из-за нахлынувших чувств, но решила оставить это на потом. Она стала нервно теребить бинты на своей руке.       Когда на них упали капли другие, те не обратили на это внимание. Аконит обвился вокруг неё, подобно змею, и сильнее прижался к девушке. Он посмотрел на перебинтованную руку и почти нежно накрыл её своей лапой, пытаясь выразить в данном жесте всю его поддержку, заботу, сочувствие и непривычную ему теплоту к этому человеку.       Девушка прикрыла глаза и грустно улыбнулась.       — Я никому не позволю обижать тебя.       — Они просто не смогут противостоять тебе, — она усмехнулась.       — Нам, Анемон, нам…       И никто не мог сомневаться в их словах.       Только лишь через пару часов буря прекратилась.