part of your symphony

Видеоблогеры Minecraft
Слэш
Перевод
Завершён
PG-13
part of your symphony
переводчик
Автор оригинала
Оригинал
Пэйринг и персонажи
Описание
Кровь стекает по лепесткам цветка, как приговор. Как обещание. Он не выбрасывает его. Он прячет его в своем эндер-сундуке. ИЛИ: у Дрима есть одна привязанность, но это худший выбор из возможных.
Примечания
(Разрешение на перевод получено) Примечание автора: Работа вдохновлена Mutually Assured Destruction AU от Sparrow (@dreamsclock в Tumblr) Предупреждения: токсичные отношения, все о взаимном гарантированном уничтожении, тоска по тому, кто вам не подходит, небольшой элемент дегуманизации в конце.

.

Это похоже на те песни, которые вы храните близко к сердцу, но глубоко в своем сознании. Вы знаете их, вы поете их, но в конечном итоге вы предпочитаете забыть, пока они не вернутся к вам в порыве ностальгии и забытых эмоций. Именно это и произошло, когда Дрим позволил Томми пригласить на сервер своего брата. Человека, которого Дрим никогда не думал, что сможет увидеть снова. Он приветствует Вилбура на СМП как любезный хозяин, ни разу не потеряв самообладания и не запнувшись, когда позволяет Вилбуру исследовать сервер. Он не замечает, как сужаются глаза Вилбура в раздумьях и глубоко запрятанной жадности, слишком занятый сохранением своей невозмутимой манеры поведения. Когда Дрим возвращается на свою личную базу, он сразу же ныряет в свой котел, и из него вылетают желтые лепестки, бутоны и струйки крови. Множество цветов изящно плавают на поверхности воды, а кровь окрашивает ее в грязно-красный цвет.

***

Когда-то давно Клэй и Вилл встретились под небом, усыпанным звездами. Их дни проходили в приключениях и веселье, фантазиях и волшебстве. Это чудесное время, только они вдвоем. Проходит месяц. Потом два. На шестой месяц Клэй и Вилл дают друг другу клятву. После этого они никогда не виделись.

***

Дрим чувствует, как цветы снова подползают к его горлу, видя его по ту сторону стены, смотрящего с огнем на противника, с руками, сцепленными за спиной, которые, Дрим знает, скрывают дрожащие пальцы. Он прикрывает рот, отчаянно пытаясь отогнать неизбежное. Он не может этого сделать. Не сейчас. Не сейчас, когда его друзья нуждаются в его силе. Он не может. Кроме того. Вилбур уже явно составил свое мнение о Дриме. Неважно, что думает Дрим. Он просто должен сыграть свою роль, должен закончить войну. Еще немного. (Той ночью, у реки, Дрим яростно теребил свой зеленый плащ, тщетно пытаясь убрать пятна крови. Он не успел вовремя раздеться, и его одежда поплатилась за его беспечность. В итоге он выкашлял кровь на свой плащ. Ошибка, которую, надеюсь, ему не придется повторять. Петунии смыло дождем, и их уже больше никогда не увидят).

***

Сейчас Дрим хватается за соломинку. Он испробовал все. Тактика запугивания, угрозы, территориальный ущерб, территориальный спор, переговоры — никто из Л’Мэнбурга не сдвинулся с места. Он полагает, что в этот момент он может просто отпустить. Больше нечего доказывать. Л’Мэнбург не падет, не рассыплется, сколько бы он не пытался. Он просто хочет, чтобы война закончилась.

***

Томми предлагает дуэль. Дриму ничего не остается, как согласиться. Огонь пляшет на его губах, окрашивая подбородок в багровый цвет. Смерть прямо на кончиках его пальцев.

***

Стрела пронзает грудь Томми, забирая его вторую жизнь. Дрим отворачивается, в груди у него сжимается чувство вины, когда он слышит громогласные шаги Вилбура, скользящие мимо тела Томми. Он не знает, сможет ли выдержать вид Вилбура, обнимающего Томми, на лице которого отражается страдание. Поэтому Дрим отворачивается. Дрим начинает задыхаться, прикрывая рот рукой. Когда он отдергивает ее, на его ладони лежат несколько окровавленных роз.

***

Дрим устал. Он так устал. Он снова кашляет желтыми цветами. На этот раз это случается почти регулярно, в нечетные часы дня и не дает ему спать по ночам. Он притворяется, что не слышит шепота презрения, с которым сервер относится к нему. Он притворяется, что не видит насмешек, взглядов и настороженности Л’Мэнбурга, когда проходит мимо их стен. Все в порядке. Он ожидал этого. Он подавился особенно колючей гвоздикой, и прошло около часа, прежде чем он смог ее извлечь. Кровь стекает по лепесткам цветка, как приговор. Как обещание. Он не выбрасывает его. Он прячет его в своем эндер-сундуке.

***

Приходит ДжейШлатт, и Дриму требуются все силы, чтобы смотреть в сторону, игнорировать крики Л’Мэнбурга и его основателей, пассивно стоять и смотреть, как все рушится под ногами Вилбура. Вилбур сбегает в Погтопию вместе с Томми, а Дрим прикусывает язык. Он размышляет, стоит ли ему что-то сказать или сидеть сложа руки. Он потерял право действовать в пользу Л’Мэнбурга, будучи с самого начала против него.

***

Что-то не так. Дрим прибывает в Погтопию, сопротивляясь искушению так долго, что желание практически лопается по швам. То, что он видит, ему не нравится. В глазах Вилбура теперь какое-то безумие, навязчивая одержимость. В них не осталось ничего от той теплоты, которую Дрим едва помнит, а вместо этого — холодный, холодный взгляд человека, которому абсолютно нечего терять. — Я так понимаю, у тебя много ТНТ, — мурлычет Вилбур, тон обманчиво легкий. Дрим сглотнул. — Я… у меня много… Он едва может говорить правильно, не тогда, когда знакомое, страшное ощущение цветов снова подступает к горлу. Вилбур холодно улыбается, не обращая внимания на тяжелое положение Дрима, и начинает говорить вокруг него. Двусмысленные комплименты, подразумеваемые угрозы — все это здесь. Дрим не может удержаться, чтобы не вздохнуть, тихонько, под защитой своей маски. Самое опасное в Вилбуре — это не то, какой он, а та сила, о которой он даже не подозревает. Как этот человек, изрыгающий огонь, кровь и незаконченные симфонии под укрытием подземелья, может сказать Дриму поджечь весь мир, и Дрим с радостью это сделает. Опасно держать это в секрете от Вилбура. Но также безопаснее держать его в неизвестности. Как бы Дрим ни любил Вилбура, он не просто так создал СМП. У него есть обязанности перед ним. Роль, которую он должен играть. — Я злодей в этой истории? — спрашивает Вилбур. Нет, Дрим не говорит. Ты не злодей. Я — да.

***

Огненные лилии снова вырываются изо рта Дрима. Л’Мэнбург охвачен пламенем войны.

***

Вилбур мертв. Он мертв, он мертв, онмертвмертвмертвонмертвонумер… Кровь, которая вытекает из губ Дрима, достаточно, чтобы наполнить бутылку. Цветов нет.

***

Следующие дни проходят для Дрима как в тумане. Он планирует, он ждет и наблюдает со стороны. Он забирает Томми, забирает последнее, чем Вилбур когда-либо дорожил, на одинокий, изолированный остров. В его голове рождается идея. Одна большая счастливая семья. Вилбур был готов покончить со всем этим, принять на себя вину за свою нацию. Дрим может сделать то же самое. Если это означает, что ему придется сделать немыслимое — если это означает, что ему придется превратить себя в монстра, только чтобы его друзья — его семья могли иметь шанс быть счастливыми — он сделает все, что потребуется. Он игнорирует ту часть себя, которая кричит во весь голос, пытаясь увести его с выбранного пути. Он слышит шепот призрака, прижимающегося к его уху и бормочущего. Взорви их, взорви все, они не заслуживают этого, сожги их дотла, забери все, что им дорого, они будут причинять тебе боль снова, снова и снова, а ты слишком слаб, чтобы остановить это. Его руки холодные. Они уже давно холодные. Иногда на них давят, сжимают, когда его руки дрожат, обхватывают, обнимают, когда у него отказывают колени. Он закрывает глаза и мечтает, чтобы это принадлежало человеку, который украл его сердце и разорвал в клочья, не сказав ни слова в качестве компенсации.

***

Дрим потерял себя в мыслях. Этот сервер был его жизнью, его кровью и слезами, а он превратил его в пустынный пейзаж из лоскутных досок и покрытых грязью дыр. Остального он, конечно, не видит, потому что погребен глубоко в недрах Хранилища. Он в порядке. Он в порядке. (— Ты не можешь быть серьезным, Дрим. — Это единственный выход, Панз. Не облажайся. — Дрим, чувак, должен быть другой способ… — Другого пути нет. Если ты не собираешься мне помочь… — …я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.) Дрим не знает, что делает.

***

Он так устал. Лава заполняет яму медленно, как патока, и Дрим плотно зажимает рот. Маска Надзирателя впивается в его лицо, и Дрим сжимает кулак, чтобы не вздрогнуть и не отвести взгляд. Не здесь. Не сейчас. Не сейчас. Дрим ждет минуту. Потом две. Три. Семь минут и сорок три секунды спустя Дрим рушится, опираясь на обсидиановую стену в качестве опоры, не обращая внимания на тепло, которое делает жару невыносимой, просачиваясь в его кожу. Комок в горле толкается вверх, и Дрим судорожно сглатывает, когда тот касается задней стенки горла. Цветы медленно толкаются наружу, словно колючие проволоки, намотанные на горло Дрима. Это больно. Первые несколько лепестков, которые оказываются снаружи его тела, темны, как Пустота, и черны, как ночное небо. Дрим непонимающе смотрит на их небольшое скопление. В общей сложности его рвет примерно тремя черными розами, двадцатью лепестками и тридцатью шестью окровавленными листьями. Он задается вопросом, не знак ли это.

***

— Я люблю тебя, — шепчет Дрим, тело которого скручивается от стыда. — Я так и не смог тебе сказать. Прости меня. — Не извиняйся, — произносит голос, и Дрим чувствует утешительное прикосновение к своим волосам, и он всхлипывает от облегчения, чувствуя, как нежные, ласковые руки гладят его, как будто он был чем-то ценным. Что-то, что не должно было быть отброшено, как это сделали с ним остальные члены СМП. Так вот почему? — негромко спросил голос. Нежный, осторожный способ, которым руки успокаивают Дрима, почти отвлекает его от ответа, но Дрим делает все возможное, чтобы ответить. — Некоторые… некоторые из них… — Дрим кашляет. Слезы падают из его глаз, жаля раны на щеках, но большие пальцы задумчиво смахивают их. — Я просто хотел иметь дом, — слабо бормочет он. — Дорогой, мне так жаль, — голос звучал так искренне и растерянно. Дриму так хотелось в это верить, но все равно было больно. Я должен был понять. Дрим пожимает плечами. — Это… не имеет… значения… больше. — Что это могло изменить? Прошлое было в прошлом. Оно не собиралось волшебным образом все исправить. Он просто рад, что наконец-то смог сказать это вслух. Конечно, это важно, — настаивает голос. Это же ты. — Забавно, — тихо фыркает Дрим. — Я никогда не имел значения. — Теперь имеешь. С тобой все будет хорошо. Просто предоставь остальное мне. Я починю тебя. Я починю сервер, который ты так любишь. Мы снова будем счастливы, хочешь? Так больно надеяться. Но Дрим полагает, что все в порядке. В конце концов, это же Вилбур. — Просто отдыхай, — говорит он, заключая Дрима в теплые объятия, от которых Дрим тает в его руках. Давно никто не обнимал его так нежно, так ласково. Кажется, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Я тоже тебя люблю, — шепчет голос, и сердце Дрима громко бьется. Дрим кашляет, и из него выпадает изящный белый цветок с четырьмя лепестками и крошечными тычинками, украшающими центр. Дрим слишком бредит, чтобы заметить, как рука подхватывает его.

***

Вилбур поднимает цветок, выпавший изо рта Дрима. Это Чубушник. Осторожно, чтобы не разбудить своего спящего игрушечного друга, Вилбур подавляет смех, который прорывается сквозь сжатые губы. О, Дрим, ты маленький глупый влюбленный дурачок, думает Вилбур, нежно проводя рукой по волосам спящего. Ты на секунду заставил меня поволноваться. На его губах играет ухмылка, глаза сверкают от восторга, когда он уносит Дрима из тюрьмы, сигнализация работает на полную мощность, а все члены сервера приведены в состояние повышенной готовности. В голове Вилбура проносятся планы, запасные варианты, запасные варианты и запасные варианты, которые он продумывает и отбрасывает по мере движения. Потребовалось всего девять лет ожидания, и Вилбур наконец готов забрать все назад, не оставив ничего взамен. Он не лгал, когда говорил, что Л’Мэнбург — это его незаконченная симфония. Теперь все части встали на свои места. Пришло время закончить эту симфонию. Раз и навсегда.

Награды от читателей