Граница наших жизней

Март 2020 Первые весенние деньки встретили людей крайне дурными новостями. Атмосфера держалась напряжённой все последние недели и многие уже попросту не верили тому, что говорят по телевизору, распространяя различные слухи, что только больше пугало народ. Ситуация казалась абсолютно безвыходной, ведь человечество было совершенно не готово ко вспышке нового вируса, официально о котором заявили власти лишь третьего марта. Об этом долгое время молчали, стараясь не выносить на всеобщее обозрение, но уже в феврале на людей обрушилась эта беда и утаивать вечно оказалось просто бессмысленно. На сегодняшний день уже были зафиксированы смерти от проклятой заразы, пришедшей из-за границы и президент уже ежедневно получал новые и новые доклады о пополнении количества заболевших. Это не могло оставить равнодушным ни единого человека и главу государства подавно. Киевские власти были крайне обеспокоены и указ о введении экстренного карантина по территории всей страны уже лежал на столе президента. Ни меры предосторожности, ни регулярные проверки по всем аэропортам не спасали от распространения заразы по городам и посёлкам. Паника продолжала расти, а вместе с ней и регулярное число заражённых. Владимир Александрович посвящал день и ночь ежечасному мониторингу ситуации и предоставленные данные никак не могли его порадовать. Ситуация лишь ухудшалась с каждым днём и тяга поставить последнюю подпись, перекрыв границы становилась всё больше. От излишнего стресса и постоянного недосыпа обострялись частые мигрени, а оттого гарант становился лишь более нервным и лишний раз мог срываться на сотрудников администрации. Он прекрасно осознавал, что возможно и зря так кидается на людей, но ничего не мог с собой поделать. Когда голова раскалывалась от очередного скачка давления, а гормоны били в голову, из-за очередного сбоя мужчина просто не мог себя сдержать. Он регулярно, как и все остальные проходили обследования у врачей и ухудшения его состояния не могли пройти незамеченными. Специалисты предлагали тому различные курсы препаратов и предупреждали о том, что такой режим жизни до добра его уж точно не доведёт, а Володя лишь кивал и со всем соглашался. Он всё понимает, не глупый ведь мальчик, но что же он может с этим поделать? Не бросать же ему своих людей на произвол судьбы в такой трудной ситуации! Он должен быть с ним, должен контролировать ситуацию, должен ра-бо-тать. "Уж не за тем меня выбирали, чтобы лицо моё в телевизоре ещё пять лет просто так маячило. Я обещал решать проблемы и я решу!" — Твердил он самому себе. И действительно он решал, он старался и посвящал всего себя возникшей опасности, чтобы не допустить глобальной катастрофы, пока не стало слишком поздно. Вечерами он частенько получал звонки из дома, от обеспокоенных родителей и их волнение было оправдано. Любой может не заметить, пропустить и просто закрыть глаза на видимые ухудшения в состоянии человека, но только не самые близкие и родные люди — семья. Госпожа Римма почти сразу замечала резкие перемены в худшую сторону в здоровье её сына и это не могло оставить в её душе равнодушие. Она твердила ему каждый раз — "Береги себя, Володенька. Загубит тебя твоя работа..." Но он снова, как и всегда тихо посмеивался и успокаивал обеспокоенную маму заученными за последний месяц фразами. "Всё будет хорошо, я в полном порядке и врачи бы уж точно сказали, будь, что не так" Ему верили с большим трудом и разговор, наконец, заканчивался, а Владимир вновь возвращался к делам, проводя за ними последующие десять часов. После пяти часов за проверкой отчётов и бесконечными звонками было немудрено, что у Владимира болела голова, но его это лишь раздражало. Чёртовы мигрени мешали ему сосредотачиваться на текстах перед глазами и буквы буквально расплывались, из-за чего приходилось остановиться. Действия лекарственных препаратов Зеленский обычно дожидался, лёжа на небольшом, кожаном диване в конце кабинета. Всего тридцать минут лёгкого отдыха помогали немного прийти в себя и понять, что ещё пора таких рабочих будней без нормального сна и он точно начнёт сходить с ума. Рано или поздно это должно было дать свои плоды и оно давало. Постоянные кошмары мучали президента уже не в первый раз и просыпаясь посреди ночи, ему было невероятно холодно. Он каждый раз дёргался, проверяя температуру, но всё время тревога оказывалась ложной. Владимир не до конца понимал, чего боится больше: возможности заразиться новым вирусом или узнать весь свой список старых, накопленных за годы болячек. Ни одна, ни другая перспективы его не вдохновляли. Было неимоверно трудно бороться с постоянным страхом и тревогой в одиночку, и украинцу казалось, что ещё месяц и он просто утонет в своих собственных переживаниях, погрязнув в мерзком отчаянии. Ему нельзя сдаваться! Он должен быть сильнее, должен, должен! Но не может. Он уж и не вспомнит в какой вечер ему пришла эта совершенно абсурдная и глупая затея, а самое интересное, как он решался осуществить задуманное. Как долгое время мялся и не решался, кружил над этим чёртовым телефоном и не решался подойти. Всё это казалось ему идиотским и нелепым проявлением слабости. Ему ведь нельзя быть таким! Но отчего-то иногда очень хотелось. Первый гудок был первой волной накатившего ужаса. Второй продолжением и распустившимся в душе ощущением позора. Третий и чёртов щелчок заставили его замереть, полностью отдавшись воле случая. "Будь, что будет" — Как у вас состоит обстановка? — Коротко поинтересовался он, желая хоть немного переключиться, подумать о чём-то другом. О ком-то другом. Ему отвечали так же не слишком подробно, но и достаточно, чтобы понять, что не они одни сейчас находились в столь плачевном положении. Это не могло успокоить, но давало лёгкую надежду на то, что эта проблема поможет им сплотиться. Ведь они не одни в своей беде, а вместе пережидать столь опасные времена будет гораздо легче. Разговор длился действительно продолжительное время и с каждой минутой Владимир мельком начинал ощущать, как ему становится легче. Да, действительно, несмотря на то, что он в очередной раз отказывал себе в удовольствии восстановить режим сна, украинец предпочёл долгий диалог с Путиным своим кошмарам. Именно это на удивление приносило ему самые приятные эмоции и невероятно успокаивало. Слышать его тихий, размеренный голос из трубки было поистине особенным удовольствием. "Уже рассвет" — Уточнял Владимирович на том конце и Зеленский лишь тихонько усмехался. — Ох, вы правы. Я и не заметил совсем. "Не думаете, что такой режим рано или поздно начнёт приносить вам проблемы?" Обеспокоенно интересовался россиянин, на что получал быстрый и короткий ответ. — Это меня вовсе не беспокоит, знаете ли. И действительно, это было последним о чём он переживал. Ведь лучше он посвятит очередную ночь разговорам с Владимиром, нежели потратит её на беспокойный сон и очередной отходняк после неприятных сновидений. О, Владимир, вы и правда удивительный человек, — Мечтательно рассуждал Володя — Так забавно. Только вам и никому иному удаётся так удивительно быстро и беспрепятственно успокаивать меня похлеще любых седативных препаратов. Только слыша ваш голос мне становиться по-настоящему легче и я, наконец, ощущаю себя живым. Неужели, только вы способны понять меня?