Stupid infatuation..

Это похоже на те песни, которые храните близко к душе, но глубоко же в нем. Вы знаете их, вы поете их, но в конечном итоге предпочитаете забыть, пока не вернутся к вам в порыве ностальгии и забытых эмоций.      

Именно это произошло, когда Кошмар позволил Найтмеру убить Дрима. Он — не тот, кого хотел увидеть заместо мертвого брата. Он приветствует Лорда кошмаров в его замке, так нагло, ни разу не потеряв самообладания и не запнувшись. Замечая, как сужается в возможном гневе глазница Короля в раздумьях, слишком занятый смотря на «подобие себя», что была невозмутимой в манеры общения. ***

Когда возвращается в свою просторную комнату в холодных тонах с вечно наглухо задернутыми тяжелыми шторами, стройными рядами из стеллажей, заполненных книгами, толстыми тетрадями, исписанными мелким каллиграфическим почерком, и двухместной кроватью с балдахином, дверь как всегда позади него захлопывается с тихим щелчком, отрезая пространство комнаты от любого шума, доносящегося снаружи. В этой комнате грозилось абсолютное отсутствие звуков. Настенные часы, что скрыты за картами на пол стены с отмеченными на ней вселенными, в которых скапливается больше всего негатива и, тиканья этих же часов никогда никто не слышал, под ногами ни скрипнет ни одна половица, и даже лампа в викторианском стиле, отбрасывающая бледно-желтые отсветы на полированную поверхность стола, она не будет пощелкивать от электричества. Слышится только участившееся дыхание, которое на фоне мертвой тишины давит. Сразу ныряя в тяжелый «котел», из рта начинают вылетать желтые лепестки, и струйки крови. Множество цветковых бутонов изящно разлетаются от шумного, тяжелого дыхания доставая медленно до пастели, падая на пушистый большой черный ковр, а выскальзывающая «ненависть» слетает как цветы, капая на давно окрашенную ладонь кровью, смешиваясь в грязно-алый цвет.

Чувствует, как цветы снова подползают к горлу, видя перед зрачком воспоминания, по ту сторону, смотрящего на противника, когда его руки давно убраны в карманы черной куртки. Дрим знает, что скрывают дрожащие пальцы, но… Ничего не делает.

*** Прикрывая рот, он отчаянно пытается отогнать их. ***

Тогда, Дрим составил свое мнение о Найтмере.

Неважно, что думает.

Он должен сыграть свою роль, должен закончить наконец кровавую войну.

Той ночью, в замке, наливая горячий кофе под звуки тишины и собственных мыслей о проваленной миссии подчиненных. Почувствовал острую боль в горле, он попытался оторваться от этого чувства, но неизбежно. Успевая подбежать к кухонной раковине, он открыл кран и выкашлял кровь…

Петунии смыло водой.

*** Лорд негатива испробовал все, для заполучения «нового подчиненного» к себе в ряды. Тактика запугивания, угрозы, ущерб, переговоры — тот не сдвинулся с места. *** Кошмар устал. Устал… Устал снова кашлять желтыми цветами. На этот раз случается почти регулярно, это не дает ему насладиться одиночеством. Тишиной… Он притворяется, что не видит некоторых насмешек, испуганных взглядов и настороженности у приспешников, которые волновались за него… Не важно, он ожидал этого.

Он становиться слабым. Забавно.

Давясь колючей гвоздикой. Кровь стекает по лепесткам цветка, практически как собственный приговор. ***

Кошмар прибывает в назначенное место, долго колеблясь. То, что видит, ему не нравится, как всегда.

Перед ним стоял не «Дрим», его зрачок, словно какое-то безумие, навязчивая одержимость, как у него когда-то. В них не осталось ничего от той теплоты и заботы, которую помнит. Вместо этого — холодный взгляд, которому нечего терять. — Здравствуй, дорогой мой братец.~ — …Ты пришел, значит какая-то значимая причина со мной встретиться не дожидавшись в замке? ~ — мурлычет Шаттеред, тон привычно хитер, но как глупо об этом спрашивать. Глухо цыкнул Кошмар, на подобный очередной тон. — Ты сам дал знать, где будешь находиться в записке. Давай уже закончим то, для чего ты меня позвал. Он едва может говорить не спотыкаясь, сохраняя холоднокровный вид и думать правильно из-за знакомого, страшного ощущение цветов, они подступают к горлу. Шатт холодно улыбается, словно не обращая внимания на тяжелое положение второго, начинает говорить, держа руки за спиной в замке. Двусмысленные комплименты, подразумеваемые его странного состояния и остального. Найтмер… Не может удержаться, чтобы не вздохнуть тихонько… Он знает, опасно держать это в секрете от того, кто может до нее докопаться, зная, что этот «кто-то», раньше являлся тем, кто освещал путь. Но также безопаснее держать его в неизвестности. Как бы Кошмар ни любил ненавидел, он не просто создал бэд гайс. У него есть обязанности. Роль, которую должен играть. ***

Огненные лилии снова вырываются изо рта бедного Найта

«Охвачен» пламенем войны.

***

Дрим мертв.

Его больше нет. Позитивных эмоций не должно быть.

Он мертв, мертв, мертв… Его нет.

***

Кровь вытекает из рта, достаточно, чтобы наполнить бутылку.

*** Следующие дни проходят как в тумане. Он планирует, ждет. В его голове рождается странная идея. Дрим… Был готов покончить со всем этим, принять на себя вину и попытаться вновь помириться с братом, но не успел. Может. Тогда Кошмару сделать это, но совершая слегка по-другому? Если это и означает, что ему придется сделать немыслимое — если это означает, что ему придется… — он сделает все, что потребуется. Он слышит шепот «призрака», прижимающегося к месту слуха. — Ты слишком слаб, чтобы остановить это. — Эти слова он говорил во время инцидента, но другому «себе» дабы заполучить контроль… Холодные руки. Они давно холодные. Иногда на них давят, сжимают, когда они дрожат, обхватывают когда отказывают колени. Зрачок блистал тусклым сиреневым цветом. Глазница прикрылась ***

Он потерял себя в мыслях.

Он не знает, что делает.

***

Он так устал.

«Чаша» негатива заполняется медленно, как паток, плотно зажимая рот. Сжимает в кулак, чтобы не вздрогнуть и не отвести взгляд. Не здесь. Не сейчас. Ждет минуту. Две. Три… Девять минут… Кошмар рушится, ноги не держат, опираясь одной рукой на черную траву в качестве опоры. Комок в горле толкается вверх, и судорожно его сглатывают. Цветы медленно толкаются наружу, словно колючие проволоки, намотанные на шею. Это больно… Первые несколько лепестков которые оказываются снаружи тела, темны, как пустота, и черны, как ночное небо без луны, не покрытое облаками. Кошмар непонимающе смотрит на их небольшое скопление. Его рвет примерно тремя черными розами, листы окровавлены в грязно-алый цвет. *** — Я так не смог сказать… — шепчет Он, словно самому себе, тело которого скручивается от стыда, ненависти и других чувств и эмоций посещающие «плачущие» сознание. — Все хорошо. — произносит доносящий теплый как раньше голос, он услышал его. Найтмер чувствует утешительные прикосновения, чувствует, будто прежние нежные, ласковые руки, они гладят по голове, как будто он был чем-то ценным не замечая как садятся перед ним подминая ноги под себя. Нежный, осторожный способ, которым руки успокаивают Найтмера. — Я. Хотел просто иметь настоящий дом… — слабо и тихо бормочет во время того, когда негативная слизь медленно открывала вторую глазницу, на которой сдерживали блеклые-сиренивые слезы. Точно-ли это тот, король кошмаров который был? — Мне так жаль, — голос звучал так искренне и растерянно. Луне так хотелось в это верить, но все равно было больно. — Это… не имеет значения, давно.— Продолжает он. Это важно, — настаивает голос. — Это же ты. — Забавно, — тихо фыркает подавляя дрожь. — Я никогда не имел значения. — Теперь имеешь. С тобой все будет хорошо. Просто предоставь остальное мне. Я починю тебя. …Так больно надеяться.

***

— Просто отдыхай, — говорит он, заключая Найтмера в теплые объятия, от которых тает в чужих руках. Давно никто не обнимал его так нежно, так ласково. Вспоминаются те как ни странно теплые дни, когда не было войн и не было таких тяжелых обязанностей. Кажется, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кошмар кашляет, и из него выпадает изящный белый цветок. Кошмар сильно бредит, чтобы заметить, как рука подхватывает его.

***

Шаттеред поднимает цветок так, чтоб разглядеть выпавший изо рта Найтмера. Это… Чубушник. Осторожно, чтобы не разбудить спящего игрушечного братца, подавляет смех, который пытается прорваться сквозь сжатые острые зубы.

Ох, Найтмер… Ты словно маленький глупый дурачок, сколько ты хранишь в себе тайн, которые всем не показываешь? Ты меня интересуешь все больше и больше, думает бывший хранитель, нежно проводя рукой по затылку уже мирно спящего и непроизвольно сидящего на его коленках.

— Ты на секунду заставил меня все-таки поволноваться… — Совсем тихо произносит зная, что не услышал сквозь глубокий сон. Ярко золотистый взгляд рассматривал на столько странно умиротворяющее лицо сие Бывшего короля кошмаров, не всем удается подобное увидеть, если точнее никому кто осмелиться настолько приблизиться к Лорду и застать во сне. На лице хитреца играет слабая как всегда натянутая ухмылка, что более, чем остальное выделялось и выводило ранее Владыку из себя, зрачок сверкает от восторга происходящей ситуации и в то же время непривычным спокойствием, когда он уносит Найтмера из разрушенной вселенной, в которой встретились не полностью обсудив все, даже если специально он заманил его сюда, чтобы узнать всю правду на в виду, взгляду на взгляд. Небо блистало светло-алым цветом, черные от ненависти деревья будто испуганно уходят листвой от двух братьев, словно не в желании контактировать с ними, не время.