Перерождение

— Но у меня еще одна просьба, всего одна. Прояви свою гениальность для меня, будь, пожалуйста, живым.

***

— Так значит ваш друг Шерлок Холмс покончил с собой прямо на крыше? За окном было облачно, плотные тучи окутали весь Лондон, от чего всё было более в тёмных тонах. В том числе и напряжённое лицо психолога, старающегося найти причинно-следственные связи сломанной психики Джона. Они уже молчали несколько минут и напряжение лишь нарастало. — Ох, Шерлок покончил с собой? Нет. Нет это бред какой-то. Возможно, мне почудилось или это очередной его трюк, вы же знаете наверняка чем он промышляет во всем городе. Врач вздохнула, пораскинув головой и легла на кресло. Её крепкие руки держали заметки и неприметную ручку: — Так вы… Считаете, что он может быть жив, притом вы видели, собственно, лично тело друга? Джон насупился, держась за голову одной рукой, тремор дал о себе знать: — Послушайте. Ведь не может быть всё так просто, почему он на это вообще решился? Для него это непривычно, мэм. Я не думаю, что он… — Нет, он мёртв, Джон. Взгляните правде в глаза, об этом вещают из каждого радио, телевизора, что великий детектив как Холмс теперь остался в прошлом. Нужно на первых порах принять сей факт. Ватсон горько посмотрел на психолога, видимо слегка ошарашенный тем, что его перебили такими словами в собственный адрес. Он не хотел принимать правду, всячески отгораживаясь от неё нелепыми фактами, догадками и прочей ересью, но одно было ясно — он уже был сломлен изнутри. Во сне к нему приходил один и тот же образ — окровавленный Шерлок, с бездушными кукольными глазами. Они смотрели друг на друга, вернее это Джону было непосильно отвернуться. После чего проносились моменты их путешествий в одно мгновение после чего он вставал с холодным потом. — Извините, я пойду. Спасибо за приём. — Как скажете, но ответьте мне на один лишь вопрос. Вы всё ещё будете жить там…? — Да. Я буду жить там, зачем… Зачем задавать столь глупые вопросы? — Просто вам было бы легче для начала избавиться от триггеров… Джон резко встал с кресла: — Не будет мне уже легче, поймите это. Я верю, нет, я знаю, что он где-то бродит как оборванец. Мне пора, до свидания. Ватсон распахнул дверь и вышел на улицу. Всё было ещё хуже. Он и вправду до сих пор обитал, и временами работал на Бейкер Стрит, до сих пор смотрел на письменный стол и не трогал его, чтобы случайно ничего не сломать, не нарушить целостность части комнаты Шерлока. Вскоре распахнулась дверь, и Хадсон привычно побежала к прихожей: — А! Ах это вы, мистер Ватсон. Как прошел сеанс у психолога? Её глаза затрепетали, выглядывая если позади кто-нибудь ещё. А вдруг? Но не найдя более никого она стала более приземистой. За чайным столиком пронеслись душевные разговоры. Джон всегда ценил эти моменты, в отличие от расчётливого напарника он напрямую выражал благодарность миссис Хадсон. Та налила в фамильный сервиз душистый травяной чай. Для неё это было успокоительным, хотя по выражению лица нельзя было сказать, насколько сильно восприняла эту новость: — Вы знаете, Шерлок всегда был… — Боже, только не говорите, что вы хотите поговорить о нём. Хватит, неужели нет других тем. — Но Джон вы ведь были близкими… Не успела она договорить как Ватсон ударил кулаком по столу, конечно, это была скорее реакция организма, чем его намеренное желание. — Я знаю. Неужели Вы не понимаете, что такого физически быть не может. Он нас всех облапошил, как дурачков. Я понимаю Лестрейд, но чтоб вы миссис Хадсон, женщина с гениальным умом, так по-ребячьи повелись. Хадсон слегка вздрогнула и молча пошла в свою комнату, из которой впоследствии послышались тихие всхлипы похожие на унывное пение. Джон стоял у её комнаты, но так и не решился открыть, поэтому он поднялся к себе. С этого момента он решился переехать в новый дом, который бы не был схож на прежний. Новое место будет прекрасным способом наладить нервы. Да и Джон надумал больше не общаться с миссис Хадсон, по крайней мере пока не перестанет вести себя странно — мало ли чего удумает, а страдать снова ей несчастной даме. Прошла неделя с жизни в новой квартире, находящейся где-то на окраине города. Ему было хорошо там, будучи холостяком, хоть и была какая-то внутренняя пустота. Только душа не сдавалась, она требовала чего-то дельного. В самом деле он стал мыслить как Шерлок и не к месту язвить, даже одежда стала приобретать тёмные тона, как бы тот не старался скрыть свою возможную печаль утраты. Поэтому надо было приступать как можно раньше, пока есть ещё возможная опора, для начала Джон пытался пораскинуть мозгами и искать зацепки ближайшего местонахождения Шерлока у близких знакомых. Но ни Майкрофт, ни Лестрейд, ни Молли, ни тот же пресловутый Андерсон не ответили ничего дельного, разве что на момент Джон заметил какой-то неприметный взгляд Холмса, нечто намекающий, нечто усмешливый, но он не придал этому особого значения, поскольку не привык подмечать уж слишком тонкие детали. В какой-то момент на доске были несколько заметок, словно он пытался повторить за своим другом, повторить его ход мыслей и ума, только попытки оказались неудачны, и Джон «просел в лужу». Нити следования обрывались, не находя должного им объяснения и смысл дальнейшего расследования тот не видел. А через несколько дней материалы следствия валялись в мусорке. Каждый день он брился, поддерживал себя борясь с накатывающей апатией. «Ради чего я это делаю?» — такие мысли проскакивали не единожды. В руках он маневрировал любимой бритвой ещё со времён Афгана, только теперь и на неё было страшно смотреть Джону. Он всегда ценил жизнь, даже во время обстрелов и опасных ситуаций, он видел, что такое смерть в своих товарищах, как они кричали что хотят домой, что умирающих на небесах ждут их близкие и семья. Как давно Джон был счастлив? Он не мог ответить на этот вопрос, с момента самоубийства Шерлока время словно встало. Дни циклично сменяли друг друга и в них было что-то из ряда вон выходящее, недостающее и столь недосягаемое. «Шерлок Холмс: Трагическая смерть консультанта-детектива. Или ещё один хитрый ход бравого наглеца?» Был ли смысл обновлять еженедельный блог столь паршивой новостью, которую люди подавно забудут под тонной других «невероятных» вестей? Джон и этого не знал, знал ли он вообще что-нибудь в этом мире неизвестно. Так что он просто закрыл сайт и вздохнул. Смог пройти войну, отдать долг родине своими действиями, но внутренний стержень, на который так любил опираться Джон перестал быть таким крепким как бы того не хотелось. Многие взгляды на жизнь поменялись, даже сказать слишком резко и в отрицательный уклон. Он перестал радоваться мелочам, похвале или же вообще как-то бурно реагировать в диалогах с людьми. «Когда я наконец его забуду, почему я вообще не смог остановить его раньше. Пожалуйста, перестань донимать меня, если ты вообще не горишь в аду на данный момент…» Тысячи случайных мысленных обращений к нему заканчивалось тем, что Джон просто сметал всё устраивая ещё больший беспорядок. Он старался не плакать, не выдавать себя за слабака вот чего он добивался, только как бы тот не строил из себя холодного человека каждый вечер проходил в опустошении — слёзы вообще закончились от чего становилось тяжелее в выражениях своих эмоций. Если бы только Шерлок знал какие сейчас происходят напасти в голове Джона, тот бы ни за что не смог предугадать его действий, даже за счёт своих психологических навыков. Сам же Холмс сильно жалел, что не может с ним напрямую встретиться, но это значит, что план может провалиться и тогда всех ждет неминуемая смерть. Поэтому в его интересах было покончить с шайкой Мориарти быстрее, чем планировалось. — ...Самоубийство. Джон слегка проснулся, помотав головой: — Прости, что? Некая девушка, сидевшая Джоном за одним диваном, слегка усмехнулась: — Вот опять ты задремал, тебе повезло что я слишком добрая. Так о чём это я… Так ты не читал труды Дюркгейма? Между прочим, занимательно для анализа на какой-нибудь праздный день. — Как-то я не увлекался ранее социологией. В попытках заглушить боль Джон не стал пить, но замена Шерлоку была необходимостью, так сказать избавление от зависимости первый шаг к оздоровлению. И он нашёл очередную в его жизни девушку, увлекающейся детективами. Впрочем, их свидания продлились недолго, да и характер у неё был скверный — Джон запомнил этот случай надолго: — Тебе ещё налить, милый, — Марибелль налила красного вина, полулежавшая в фиолетовом красивом платье, в отличии от старомодных нарядов собеседника, — А то ты выглядишь как-то уж слишком уныло. — Что ты, нет, спасибо, Шерлок. — он сам того не заметил, как совершил грубую и дерзкую ошибку. Называть женщин не тем именем и вправду мог позволить себе лишь лютый бабник или как в случае Джон. — …! Да как же ты мне надоел. — она демонстративно фыркнула, закинув ногу одну на другую и отвернула голову, — Мне не нравятся мужчины, которые не могут разобраться в самих себе. А дальше что? И в постели случайно скажешь не то имя? — Послушай, Белль… Я… Серьёзно в этот раз напортачил, но прошу дай мне шанс. — Ты просто засранец, вот и всё. Я устала вечно таскать наши отношения сама, от тебя вообще никогда не было инициативы. Так и сгниешь в одиночестве, если раньше не сдохнешь. Твоим случаем никто не заинтересуется, ни один полицейский. Она легкой походкой порхнула из-за стола и метнулась на выход, видимо уже в последний раз, поскольку больше Ватсон её не встречал, а в социальных сетях она его заблокировала. Эти слова стали серьёзным ударом, для едва оправившегося после потери друга Джона. Почему-то рана на душе вновь воспалилась и не оставляла в покое в виде навязчивых мыслей. Несомненно, Джон был готов разделить любовь с кем угодно, но продлится ли это вечно? Тем более внимание ещё сначала необходимо заслужить, а на это нет никаких сил. Если бы только Шерлок был рядом… хотя в принципе он всё также отрицал сам факт его существования, однако уже гораздо в меньшей степени, принимая реалии сурового мира. Спать лёг Джон довольно поздновато, только и уснул довольно быстро от наплыва стресса. И всё вновь пошло на круги своя. Проснулся. Нехотя он проснулся с ещё одним чувством пустоты, с каждым прожитым днём становилось легче, когда мысли вчерашнего дня рассеиваются из его головы. В комнате так и остался беспорядок: разбросанные вещи, некоторые бумаги валялись на полу и в том числе немытая посуда. С этого момента Джон решил взять себя в руки, несмотря на очевидную нехватку сил. С горем пополам он прибрался и даже побрился, став похожим на вновь прежнего себя, когда-то счастливого. — Ты сбрил усы, Джон? Просто чудно, а то твои заросли та мадам не оценила. В отражении он видел сзади себя Шерлока, который оценивающе осматривал его, улыбаясь своей плутовской физиономией: «Поторопись, нас ждёт ещё одно дело.» «Должно быть я плохо спал» — посчитал Ватсон, увидев перед собой вылитую копию мертвого Холмса, да даже та чересчур странная стойка, слегка подтягивание скул придавало ему больше живости, чем действительно настоящему Шерлоку. Джон решил, что он бредит и решил проверить на реальность результат длительного траура, но резкий голос вывел его из строя: — Ох, не стоило мне мешать амфетамин в то кофе. Ты весь не в себе, дергаешься, бормочешь под нос, собирайся сейчас мы пойдём. Что с тобой стало? — в его голосе было слышно опрометчивое раздражение. — Разве ты не умер, Шерлок? Какого чёрта? Объясни мне всё. — Ну как сказать, в какой-то степени мы все мертвы. Жизнь не вечна, но сейчас дела обстоят более важные, чем философствование, которое разжевали до нас пару веков назад, между прочим, касающиеся нас с тобой. — В чем дело? Не томи, хватит играть с моей нервной системой. Джон был на взводе, поэтому замахнулся кулаком, желая впечатать его в стену. Но тот молчал, смотря как-то сквозь него, до чего же он мог просто одним гнусавым взглядом заставить ненавидеть собственную персону. Именно поэтому спустя пару минут Джон всё-таки ударил по челюсти приятеля зажмурив глаза, пока не понял, что в комнате всё ещё стоит гробовая тишина. Перед ним застали довольно глубокие трещины в стене, а рядом никого не было. В какой момент он впал в такие крайности? — Вот чëрт, я опять поддался бреду, какой же позор. Он умылся проточной водой и понял, что медленно сходит с ума. Каждый миг ощущался нереальным и что это всё последствия очередного дела, или Шерлок и вправду ему что-то подмешал. Ополоснувшись ещё раз, тот закрыл глаза чтобы наладить дыхание и сделал глубокий вдох. Шерлок был мёртв, это уже точно, нельзя было потакать глупым надеждам. — Ты долго ещё будешь стоять в такой странной позе?        — Так значит Вы и в самом деле больны? — Майкрофт озадаченно взглянул на Ватсона, сидя на кресле. Как обычно те вошли в Макдональдс, чтобы немного пообедать и расслабиться от сует жизни. Хотя и старший Холмс был против столь низшего для его уровня жизни заведения, он там обитал каждую пятницу. Это была отчасти не его прихоть, несомненно Джон является неплохим собеседником, однако по большей части эта просьба родственничка, что бывало откровенно игнорил его целыми месяцами. Теперь же Майкрофт выполнял роль шпиона, выцеживая из жертвы немного информации, а также сведения о его состоянии. Шерлок подозревал что после такого безумного трюка Джон может вести себя уж слишком странным образом, поэтому решил ситуацию стандартным образом. В здании было шумно, куча людей, грязь и слякоть после очередного ливня. Однако это не отвлекало, наоборот было даже как-то поспокойнее: — Ха, я бы так не сказал. Скорее приболел как доктор я совершенно в здравии, чего не сказать о себе как человеке, — он потянулся за картошкой фри, смотря на собеседника с неким разочарованием, — Неужели Вы и в самом деле готовы сидеть тут каждую неделю, на Вас это совсем-то и не похоже. После язвительного смешка они ненадолго замолчали, и Майкрофт сипло ответил своим акцентом полученных от высших чинов общества: — О-о, да, это место… Явно не для представителя английского правительства, просто тут слишком… — Я полагаю вы просто не привыкли обитать среди мирных граждан. — Да, верно подмечено. Однажды братец, храни его королева, затащил меня сюда, пока мы кое с чем разбирались и я решил попробовать местную кухню и это было невозможно есть, Джон. Хотя если говорить о кофе… А, что-то я слишком много говорю. — Ничего страшного. Я готов выслушать хоть целую вечность, в моей жизни все равно ничего толком не происходит. — Простите, в каком смысле? Ватсон подпер рукой щеку и смотрел в окно позади Майкрофта: — Как бы помягче сказать? Нет. С тех пор как Шерлока больше нет, я перестал чему-либо восхищаться. Моя жизнь стала бездонной рутиной: сон, еда, бессмысленные прогулки. Если честно, я скучаю по этим безумным вылазкам, хотя, бывало, это слишком раздражало. А ваши истории хоть как-то цепляют мою душу, хоть я не понимаю зачем вы со мной говорите о мелочных вещах. Только если не… — Исключено, — тот спокойно посмотрел, подправив галстук, — Он даже об этом ничего не упоминал, если я вас правильно понял. — Но разве Шерлок стал бы упускать… Майкрофт потянулся и смотрел в свой телефон, не обращая внимания на собеседника: — Он мёртв, Джон. Мёртвые не мыслят, они отдыхают глубоко под землёй, ну разве что кроме моего брата, если его оттуда ещё не выгнали. А теперь если разрешите мне пора, этот час, несомненно, был продуктивен. И, кое-что ещё. — Что же? — Думаю это была наша последняя встреча, далее меня ждут неотложные дела государственного уровня, постарайтесь ничего не учудить. Ваше безумие отторгает всех и может привести к плачевным последствиям. Он молча встал, схватив зонт и ушёл восвояси, оставив парня в горделивом одиночестве.        Время неумолимо шло, ставя всё на свои места. С момента трагедии прошел год, некоторые люди обзавелись детьми, семьями, чего не скажешь о докторе Ватсоне — живой пример депрессивного человека. Если он раньше справлялся с горем через свои любимые дела по типу прогулок или написания блога, то теперь это осталось в прошлом и в целом его перестало уже настолько заботить смерть друга, чтобы сидеть дома сутками. Его не интересовали насколько шикарные девушки проходили мимо него, не все приглашения на свидание, казалось, романтика вообще перестала быть значимой частью жизни для Джона. В самом деле несмотря на утрату ему стало легче, когда вокруг ничего не напоминало о ней. Даже давний призрак Шерлока остался как неприятный осадок в воспоминаниях. Новое жилище в новом районе, дружелюбные соседи производили приятное впечатление, что теперь ему была предначертана новая глава жизни, этот чистый лист был предназначен для очертания мирного будущего. С него хватило страданий, настал момент умиротворения. Джон расположился на кресле попивая чай. Он не смог до конца вернуть потерянный аппетит, но старался набрать вес после тяжёлого апатичного эпизода. В том числе это касается недомоганий: головные боли, пробуждения посреди ночи как одни из последствий многомесячного ежедневного стресса. Его взгляд устремился на пепельницу и тот наспех задымил сигарой — обычные сигареты ему сложно было признать достойным аналогом табака. Джон обещал годами ранее не приобретать никаких вредных привычек, не отравлять организм, но вдыхая дым всё тело начинает расслабляться и грузные мысли в какой-то мере улетучиваются. В ноутбуке он заходил на многие сайты, какие-то новостные, какие-то развлекательные, в основном ради досуга и почему именно в этот день на них висел один и тот же заголовок, слегка смахивавшего на неправдоподобную нелепицу: «Возвращение детектива-консультанта имеет место быть»        Тревожность начинала набирать обороты и Джон напрягся от такой будоражащей новости. Тем не менее ради интереса ссылка была открыта. Из прочитанного он понял, что его приятеля видели вблизи границы Сербии: по словам очевидцев одна из жительниц посёлка приютила на время его, а пограничник даже побывал в местном баре вместе с известностью. От этого Джон поставил чашку и прикрыл ноутбук, держась за голову. Неужели всё это взаправду? — Неплохая страна, не считаешь? — мистический голос в качестве шёпота обосновался возле уха, — Однако всё это лишь сплетни вокруг моего почётного имени, не обольщайся. Он резко обернулся, но, как и следовало никого дома не оказалось. Джон в тишине, приглушенной постукиванием настенных часов, притушил окурок. Перед глазами снова проплыли первые тяжёлые месяца, которые оставили глубокие, уродские шрамы на потрёпанной психике и его настигла дрожь. Тот не понимал, что чувствует — радость или лютую ненависть. Он сжался в себе, как только пролистнув страницу немного вниз, Джон увидел фото, перевернувшее его сознание окончательно: знакомая фигура позировала рядом с Майкрофтом, точнее Шерлок отвернулся от камеры, будучи в смешной охотничьей шляпе. Забавно. Как следовало из описания фото, те успешно справились с ликвидацией целой преступной группировки Мориарти. Но то, что это выставлено на всеобщее обозрение нагнетало, поскольку такие дела обычно скрывали от глаз обычного народа. С чего бы это оно вообще должно быть опубликовано? Об этом Джон не имел малейшего понятия, из-за чего все обстоятельства спутались окончательно. Наверняка с момента публикации оба были уже в обратном пути в Лондон, если уже не прилетели. Тот ничего уже не понимал, а голова всё давила, вызывая давние эмоции, которые он тщательно старался скрывать. Это и разочарование, боль, много боли, очень много… Способен ли один человек всё это вынести, очевидно мог, но в какой момент он сломается под натиском неприятных воспоминаний? — Ты собираешься идти? Галлюцинация рассмеялась неистовым смехом: — Подумай, вдруг это всё одна большая ложь, тобою попросту манипулируют. — Заткнись, Шерлок не такой, и вообще, почему ты вообще о себе так отзываешься, будучи его копией? — Я? Я лишь плод твоего воображение, твоя старая прискорбная травма, которая вот-вот исчезнет, ты просто слишком одержим им, соберись уже наконец. — В каком смысле, что ты несёшь? — И Скотланд-Ярду будет понятно, о чём речь, ты никак не забудешь его, несмотря на новые прелести сие жизни он стал более чем… Джон резко тряхнул головой, и комната опять опустела, тогда он решил дрожащими руками собрать некоторые важные пожитки и осмотреть могилу Шерлока ещё раз, дабы убедиться, что ему ничего не мерещится, если с ним разговаривает тело без физической плоти, то вдруг он всё слишком нафантазировал в том числе и целую статью. Нога ступила на землю, усыпанную множеством могилок — от свежих, до самых старых и среди них Ватсон знал, как ориентироваться чтобы пробраться к знакомому захоронению. Да, она находилась на прежнем месте, не тронутая никем, кроме времени. К тому моменту она была заброшена, оттого и заросла прочими сорняками. На улице всё также пасмурно, лил моросящий дождь, отчего тело прохожего могло пробрать до дрожи. Джону нечем было укрыться, либо же защититься от непогоды: ему вообще не важно было сейчас на этот момент как он себя чувствует, насколько замёрзнет тело. Припав к холодной, отсыревшей от слякоти, земле, Джон смотрел вниз обречённым взглядом, ему больше не хотелось быть горделивым, казаться стойким солдатиком, отнюдь, он хотел быть живее живых. Руки вжались в траву, тот не понимал, что он делает и почему он это делает, возможно хотелось почувствовать прежнее тепло, исходящее от верного напарника, блестящую улыбку и хитренькие глазки, оставшееся всё где-то уже в загробном мире. — Когда же я, блять, тебя наконец увижу снова? Тело всё тряслось, словно колосья на диком ветру. А перед глазами стали плыть разноцветные пятна. Джон не любил дерзить или своенравно выражаться, считая уделом бродяг и прочих бедолаг по жизни. Но теперь он не понимал кто он вообще по этой жизни, человек ли или жалкое существо, чудом заполучившее разум. — Твори чудеса, доктор, иначе ты не постигнешь счастья. Видение лениво указал на карман его захудалого пиджачка, видимо понимая свой неминуемый конец. — Да, кажется, я совсем спятил, я мог нормально обустроить жизнь, и я был так близок к этому. Со мной что-то неправильное происходит, хах, до чего ж удивительно. Джон привстал и дал себе хлесткую пощёчину, затем десяток ударов спустя он наконец стал рыться в кармане. Оттуда рука как точно вытащила перочинный ножик, который был так любим ещё с военной службы. Острие аккуратно подточено, как раз хватит на один летальный удар. Поэтому он второпях раскрыл нож и поднес к брюшной полости, намереваясь оборвать своё существование возле могилы Шерлока. — Стой, проклятие, не шевелись, — издалека послышался напряженный голос, до боли знакомый, значащий много. Зрачки Джона сузились, видя, как на всех парах Холмс, прыгает над могилами, совсем не беспокоившись об усопших или базисной морали, стремясь прямо к нему. Помешало смотреть на это великолепие постепенно нарастающее головокружение, к слову, нож так и оставался в животе. Ладони Ватсона были заляпаны в крови, как и сам свитер покрылся алым пятном, исходящей от колотой раны. Но из-за огромного количества адреналина тот не сразу почувствовал боль, что позволяло ему стоять на ногах более пары минут. Поэтому первую вещь, которую исполнил Джон это ударил кулаком по носу Шерлока, истратив вероятно свои последние силы. — Это тебе за всё мерзавец, за такую ужасную шутку над моими чувствами. Шерлок отпрянул, взявшись за нос. Такая неожиданность отняла у него несколько секунд внимания, прежде чем взор был обращен на лежащего в мокрой земле Ватсона вместе с вытащенным ножом. — Какой радушный приём, однако, — вслед за сарказмом пронеслась неизгладимая грусть и шок, конечно, он предвидел такую ситуацию, но, чтобы доводить до такой крайности это и для него стало удивлением. Он ещё тогда стоял недалеко возле дерева вместе с машиной скорой помощи, наблюдая за истязаниями Джона, но не торопился вмешиваться, Шерлок давно всё знал о нём в том числе его новый дом. И заголовок тоже его рук дело, чтобы навести достаточно шума среди людей, привлечь внимание самого желанного человека. Только акт попытки самоубийства совсем не входил в аналитику среди его чертогов разума. Единственное что Шерлок, перед тем как позволить врачам забрать Джона, сделал это провел рукой по его лбу, перекинув чёлку назад и вздохнул. Он всё-таки не смог позволить взять эмоциям верх, но по дрожащим уголкам губ было понятно, что у него действительно есть сердце.

***

Извините, мистер Холмс, но кажется вы уже не спали целые сутки. Его острый и хладнокровный взгляд устремился на Хадсон, из-за чего тот рявкнул: — Да как тут спать! Я всю ночь думаю, но похоже мой мотор мышлений на исходе, чёрт. Она испуганно ойкнула и нырнула из комнаты, закрыв дверь. Шерлок смотрел на пустое кресло по соседству от него и зажмурил глаза. Ни одна доселе гениальная мысль не лезла в голову. В криминалистике он мозговитый парнишка, чего не скажешь о загадочной символике цветов, ему обязательно нужен был скрытый подтекст, Шерлок не понимал, что именно стоит класть. Ему хотелось подойти к этому с оригинальной стороны, дабы всполошить и удивить остальных в первый и последний раз. Шерлок посмотрел в интернете несколько статей, отбиваясь от очередного наёмного убийцы и едва остался без носа… во второй раз. Управившись за пару минут тот отправил несчастного к Лестрейду и его компании полицейских. — Смотрю вы легки на подъём, как всегда, впрочем, — Андерсон усмехнулся, — Сплошные взлёты и падения. — У вас тоже бывают взлёты и падения судя по недовольному лицу Донован, обратитесь к врачу. Сержант Донован покрылась пунцом и разозлилась: — Вы же скоро точно получите по голове, притом серьёзно. — Я уже получил, спасибо за внимательность. Оба тяжело вздохнули и отошли, пока Лестрейд не вернулся с протоколом, оформляя преступника. — Кто же тебе так ужасно всадил? Неужели это был…? Его перебили, притом громко, исходя из нынешнего обеспокоенного состояния: — Не задавай столь идиотских вопросов, у меня есть дела поважнее. Шерлок после этого слегка поправил пальто и оглянулся, неловко озираясь на улицу. На небе проступило солнце, что в Лондоне явилось необычным явлением из-за чего невозможно было долго обижаться на уставшую физиономию «высокоактивного социопата». Сержант подошла к нему и задирчиво улыбнулась: — Какие же у такого человека могут быть дела, если он их щёлкает как орехи? Поняв, что они явно не отстанут от него, он попытался отмазаться. — Послушайте, у вас же есть работа. Ну и езжайте дальше. Всё чего я хочу это... На глазах у всех Шерлок провалился в сон, ну и на асфальт соответственно. Очнулся бедолага уже в лаборатории, где вдалеке работала с реактивами Молли. Как только она заметила мелкие телодвижения, та сразу ринулась к нему рысцой: — Лежи, лежи, как ты себя чувствуешь? — Также как и преступник на гильотине, я встревожен, Молли. Он резко поднялся и потянулся, разминая конечности. От безделья страдал мозг и посчитав приятельницу за свою собеседницу он начал тираду: — Послушай… Вы. Ты же девушка наверняка что-нибудь понимаешь в флориографии, я знаю какие растения ядовитые, какие целебные, но я боюсь опорочить честь моего верного… приятеля. Молли вздохнула, задумчиво склонившись. — А, ты о Джоне. Я тебе помогу, как раз в студенческие годы я подрабатывала в местном магазине, так что могу подсказать… Наверное… Она рассчитывала увидеть возле её порога долгожданные цветы с таинственным подтекстом от единственного недосягаемого счастья, потому и была рада поделиться информацией, а о его напарнике она думала во вторую очередь как бы странно не было в такой сложившейся ситуации. Спустя немалый рассказ она закончила свое предложение о значении последнего цветка после чего облегчённо вздохнула. — Это всё что я знала на тот момент, возможно есть ещё другие значения… — Спасибо, Молли. Я обязательно тебе что-нибудь занесу раз ты этого так хочешь, — он посмотрел на неё добродушным взглядом. Та опешила и как-то неловко поправила волосы, но стоило лишь посмотреть снова наверх как от него уже и след простыл. Напряжение росло и с каждой минутой Шерлок не понимал, что ему дальше делать. Для него было нонсенсом кому-то вообще что-либо дарить не ради личных целей. Ноги сами волочились всё ближе к месту назначения, хотя бы потому что сил оставалось всё ещё мало даже после небольшой потери сознания. На носу оставался пластырь, чтобы заживало быстрее. Рука сжимала собранные в кучку цветы, только их было маловато, но отражали скорее не сколько скупость, как желание, ведь не стоит нагружать мозг неосведомленного человека столь странной информацией. Когда Шерлок наконец вернулся на Бейкер Стрит, в их общей комнате сидел уже Джон, смотрящий страничку Твиттера на своём телефоне. В целом спустя месяц стационара он выглядел уже получше: кожа вновь приобрела здоровый оттенок, глаза не были настолько страдальческими, а операционный шрам был скрыт под повседневной одеждой. Кажется, Джон понял цену жизни, пусть и в нём оставалась какая-то апатичность от понимания содеянного. В их взаимопонимании была пропасть, но теперь нужно начинать с малого, чтобы восстановить привычное общение. — О, смотрите кто вернулся, — Джон саркастически отметил возвращение приятеля, — Надеюсь тебя никуда опять не занесёт. — Вообще-то нет, если это не будет касаться раскрытий преступлений, — он положил на чайный столик три одиноких цветочка: амарант, гелиотроп и красную гвоздику, — С выздоровлением, Джон. Джон немного удивился столь необычному подарку: — Но ты же мог подарить их в больнице… — Не мог, по понятным причинам. — И почему же? — Не хочу видеть чужих лиц, это элементарно. — И почему такой странный набор, совсем не типичный подарок, — кажется он понял в чём дело, — Тебе не обязательно было так заморачиваться, можно всё и напрямую сказать, а, точно, это не твой стиль. — Я рад что ты это понял, честно этот год выдался ужасным. Особенно тем фактом, что под рукой не было верного помощника как ты. Он грустно улыбнулся и лег на диван, наконец расслабившись: — И да, та девушка в ресторане, это я её нанял, у тебя как всегда плохо получается во флирте. У Джона едва инфаркт не хватил от таких слов, словно молнией, ударившей его сознание: — Ты сделал что? Шерлок, ты с ума сошёл? В ответ на это он услышал лишь смех: — Я проверял тебя, ну, получилось в самом деле ужасно, но тогда это было весело. И да, лучше не бей меня, я всё ещё оправляюсь. — Да ну, а я думал она ко мне подошла из интереса… — Нет, но я видел твою нужду во мне как человеку с обезвоживанием в пустыне вода. Ватсон насторожился и снова посмотрел на цветы: — А что всё-таки они значат? — Очень большее, Джон. Преданность и самую что ни именно есть бескорыстную любовь. Наступило молчание, пока тот осмыслял речь напарника. — Так в самом деле… — Да. Но я не хочу быть сентиментальным, просто излагаю факты. Джон встал из-под кресла и бережливо подобрал подарок, подойдя к Шерлоку. Он немного почесал голову, смотря на него притупленным взглядом, пока тот лежал с закрытыми глазами: — Знаешь… Я. думаю… — Что это всё взаимно, да? В этот же момент стало досадно, но не то, чтобы прямо грустно: — Боже, да я сам могу завершить предложение, в общем-то да. Услышав заветное «да» рот Шерлока расплылся в улыбке, он всё мог проанализировать, но анализу сложно давался тот которого ты любишь и дорожишь, поскольку бывает привычка идеализировать все его качества, да и быть слишком уверенным что у вас всё взаимно, игнорируя некоторые детали. Джон же наоборот смотрел по сторонам, не зная, что делать: — И что теперь будет с нами, Шерлок? Может поговорим об этом более подробно. — Не сейчас… Я очень, очень устал с этой беготней. Как только отосплюсь, ручаюсь, Джон, мы всё уладим. — Да ты серьёзно? В такой важный момент?.. — Ты же не хочешь, чтобы я посреди разговора внезапно отрубился? — усмешливо вопросил уже не приятель, а парень. «Ещё бы привыкнуть к этому новшеству», раздосадовано отмечал Ватсон, поскольку спящий Холмс выбил его из колеи. — Что ж, спокойной ночи. Лучи заката проникли в немного затхлую комнату, освещая темноватое помещение, где тихо дремал Шерлок в глубокой тишине. Рядом с ним на комоде стояла хрустальная ваза, одолженная у миссис Хадсон. В ней находились те самые цветы как символ любви и заботы. Честно, Джон не знал о такой стороне детектива, но был даже рад. Он очень сильно скучал по нему, несмотря на свой заносчивый характер. Ненадолго ему приспичило приоткрыть дверь и заглянуть, проверив всё ли в порядке, прежде чем уйти в магазин: — Да. Я знал, что твоя гениальность обыграет меня, хотя я даже не против. Успеем ещё поговорить.