Белоснежный букет

      Айхан немного растерянно стоял у двери друга, держа чуть дрожащими от волнения руками белоснежный букет. На парне были привычные джинсы уже непонятного оттенка синего и светло-голубой свитер с новогодним узором. Последний был в какой-то степени даже неуместен — на улице уже цвела и пахла весна, из-за чего олени на спине Айхана смотрелись странновато в купе с лавандой, гиацинтом и гвоздикой, которые тот бережно сжимал в ладонях.       Этот самый свитер с оленями и ёлочками подарил Айхану Ринчин еще лет десять назад. Был Новый год, до боя курантов оставался всего час, Айхан сидел на диване в окружении немногочисленных салатов, бутылки шампанского и маленькой искусственной елочки, украшенной пестрой мишурой, что стояла на столе в пластиковом горшочке. Все было как и всегда — он провожал старый год в одиночестве, как-то не испытывая от этого факта грусти или печали. Просто так повелось. Ему и самому комфортно, когда к нему никто не лезет и даёт спокойно жить. Сам по себе Айхан был рассудительным и довольно уравновешенным, относился ко всем если не с почтением, то должным уважением, стараясь не влезать в чьё-либо личное пространство. Всех вокруг это устраивало, как и его самого.       Но нельзя сказать, что он совсем один и сидит в своей норе, ни с кем не контактируя. Были знакомые, с которыми тот мог и пообщаться, и подсобить в чем-то, когда того требовала ситуация, но не более. Он, уважая комфорт окружающих, требовал от них того же. Просто у Айхана не было острой потребности в дружбе или в чем-то подобном.       И не то, что бы кто-то ворвался в его жизнь и перевернул ее с ног на голову, нет. Ричнин всегда ведь был рядом, готов был протянуть руку помощи и поддержать, замечая подавленное состояние Айхана. И ему этого хватало с лихвой.       Зачем ему пускать в свою жизнь кого-то еще, если есть такой надежный и понимающий друг, как Ринчин?       В тот Новый год Ринчин действительно свалился ему как снег на голову, легко улыбаясь и держа в руках небольшой мягкий свёрток. Разве мог Айхан его не пустить внутрь, если тоже был рад его видеть?        Пожалуй, тот Новый год был лучшим в его жизни. Все же приятнее отмечать любой праздник не в одиночестве, а с другом, что будет радостно чокаться с тобой бокалами под бой курантов и смотреть какие-то глупые передачи по телевизору.       С Ринчином было приятно находиться рядом. Тот даже своим присутствием мог утешить и успокоить, одним взглядом сказать «все хорошо, я с тобой», всего парой движений создать чувство постоянства, за что, порой, Айхан и хватался, не в силах сам с чем-то справиться. Намного легче ведь справлять с любыми трудностями, если рядом есть крепкое плечо, о которое можно опереться.       Айхану нравились моменты, которые уже перестали быть редкостью, учитывая частоту их встреч в силу расстояния, когда он мог просто обнять друга и прикрыть глаза, наконец, расслабившись и забыв о всех заботах. В ответ Ринчин всегда лишь улыбался, гладил в ответ по спине и легко прижимал к себе. Это было даже чем-то вроде ритуала — сидеть вот так подолгу, словно они пытались восполнить подобным образом все те недели, что не виделись.       Подобные мгновения Айхан любил и очень сильно ими дорожил, искренне наслаждаясь каждой такой секундой. Он отчётливо помнил, как медленно клал голову на плечо Ринчину, устраивал свои руки где-то на его поясе и, уже сомкнув веки, вдыхал мягкий запах хвои, который успокаивал и даже убаюкивал, даря чувство умиротворения и безопасности.       Айхан не мог забыть то, как Ринчин бережно гладил его волосы, еле задевая кончиками пальцев уши и кожу на затылке, порой рассказывал какие-то легенды шёпотом, чтобы не разрушить обстановку, и выслушивал частые жалобы своего друга, что почти засыпал на нем.       Им обоим все нравилось ровно до того момента, пока какое-то непонятное ощущение не зашевелилось внутри Айхана. От этого не было плохо, даже наоборот — тепло и приятно.       Айхан не сильно понимал, чем это отличается от дружбы. Разве это не по-дружески хотеть прижаться ближе или смотреть подолгу на то, как твой друг смеётся, или поправить прядь волос, что выбилась из прически, или… И таких «или» в жизни Айхана появилось огромное количество. Он как-то не уловил, когда же все так переменилось.        Хотя, если честно, ничего сильно и не менялось. Все осталось таким же, разве что за исключением отношения самого Айхана к Ринчину, которое, опять-таки, с прежним сильно не разнилось. Просто появились отсутствовавшие раньше нежность и тепло, которые грели не хуже пуховиков и шарфов в холодную погоду.        Через какое-то появилось желание быть рядом еще чаще, чем это есть на самом деле, поцеловать и прочие прелести влюблённости. Все они если уже и не были приятными мелочами, то не такими раздражающими и мешающими вещами, которые изначально не сулили чего-то хорошего.       Айхану потребовалось много времени, чтобы переварить и принять свои чувства, осознать их значимость в своей жизни и спокойно к ним относиться.       Хоть в первые недели и была легкая паника, больше проходящая на смесь удивления и еле заметного страха, то потом, по прошествии нескольких месяцев, все устаканилось и вернулось в своё русло.        И вот, спустя год Айхан решился сделать хоть что-то, кроме привычных действий, как встречи раз в месяц и обычные объятия.       Признаться в своих чувствах.       Айхан был твёрдо уверен, что даже если Ринчин не ответит взаимностью, между ними ничего не изменится. Он был не из тех, кто из-за подобных вещей прекращает общение с человеком и отворачивается от него. Ринчин лишь ответит так, как есть на самом деле, не скрывая правды. И все.       Айхану еле удалось унять в руках мелкую дрожь, после чего он осмелился нажать пальцем свободной руки в звонок, расположенный слева от резной деревянной двери. Та отворилась лишь через минуту и из-за неё выглянул Ринчин, как всегда чуть приподняв уголки губ. — Привет, — немного замявшись, начал Айхан, переминаясь с ноги на ногу. — Проходи скорее, — поторопил его в ответ друг, осторожно дергая за свободную руку внутрь квартиры, — Давно ты не приезжал. — Да, есть такое, — улыбнулся Айхан, сняв ботинки, — Это тебе, — проговорил тот, неожиданно вытащив из-за спины букет из белоснежных цветов лаванды, гиацинта и гвоздики. — Спасибо, — улыбнулся Ринчин, понимая, с каким посылом ему были даны эти цветы.       В общей сложности этот букет означал, что Айхан очень дорожит Ринчином и чувствует себя рядом с ним комфортнее, чем с кем-либо другим. Он смог лишь улыбнуться и отправиться на кухню, чтобы поставить букет в вазу.       Ринчин хотел бы в ответ подарить ему фиолетовую сирень, означающие «мое сердце принадлежит тебе», или анютины глазки, которые говорят о верности в любви, но… Как он мог торопить Айхана, который еле держал себя в руках от волнения? — Будешь чай? — спросил Ринчин, выглядывая из-за дверного косяка. — Нет, я пока присяду, — произнёс Айхан, практически заваливаясь на диван в гостиной — все же почти три тысячи километров, которые тот хоть и преодолел с помощью самолёта, это много.        Ринчин снова улыбнулся, понимая, что значили эти четыре слова. Сейчас ему стоит сесть рядом с другом и позволить тому, как и всегда, обнять его, дать отдохнуть и набраться сил после нескольких месяцев разлуки. Все же он прекрасно понимал чувства Айхана, который должен был справляться с ними незнамо как и в без чьей-либо помощи. По себе прекрасно знает, как это трудно — быть спокойным и не давать волю своим желаниям, когда того не было дозволено.        Ринчин сел рядом с Айханом и чуть распахнул руки, чтобы последний мог обнять его. Тот слабо и устало улыбнулся, после чего положил голову на его грудь, а руки опустил на талию, разрешив себе расслабиться на какое-то время — впереди ждал трудный разговор.       Стоило пройти получасу, как Айхан все же осмелился заговорить, стараясь придать своего голосу обыденности, словно он говорил не что-то настолько важное, как признание, а начинал беседу о погоде в своём городе. — Знаешь, я люблю тебя, — прошептал Айхан, подняв глаза на Ринчина. — Я знаю, — тихо ответил ему тот, прижав чуть ближе к себе. — Знаешь? — растерянно спросил Айхан, не совсем понимая, что теперь происходит. — Именно, — кинул Ринчин, посмотрев на друга, — Потому что я тоже тебя люблю тебя.       После этих слов что-то внутри Айхана успокоилось и дало ему спокойно выдохнуть. Он не смог ответить на слова друга — лишь удобнее устроился в его объятиях и уткнулся носом куда-то в ключицу, облегченно выдыхая.       Ринчин снова улыбнулся и легонько, едва ощутимо, поцеловал того в макушку и лёг на неё щекой, тоже позволив себе расслабиться.       Теперь все точно хорошо.