Цветочный сад

— Отец, вас вновь отстранили от поста назидателя. Что вы опять натворили? — фраза, словно шпага, проткнул Рейха насквозь. Случилось то, чего он так боялся. Германия стоял напротив взбудораженный, отчаянно стараясь спрятать своё волнение за ледяной стеной. Не получалось. Его взгляд полностью оголил чувства и эмоции. Столько разочарования, тревоги и злости Дитрих никогда не видел в родных глазах сына. С того момента Третий вновь с головой окунулся в пучину самобичевания, одиночества, печали и уединения от мира сего. Как оказалось отстранили его не только от недавно приобретённой должности, но и от свободы. Он как подросток, которого заперли родители из-за какой-то провинности или бунтарского поведения. Вот только что сделал он — не назовёшь обычной провинность. Так считал сам немец. С каждым днём, проведённым в пределах дома, он всё больше и больше погружался в себя, и всё больше начал осознавать всю абсурдность своих действий. Он глуп, безрассуден и совершенно не думает о последствия, и тот не собирался исправляться. Наш Рейх опять потерял всё, что совсем недавно приобрёл: работу, доверие сына и нормальную жизнь в целом. Он вернулся к тому состоянию, в котором провёл почти всю свою жизнь. И он не был против. Дитрих категорично не хотел покидать свою обитель, не хотел попадаться кому-либо на глаза, в том числе и своему сыну. Он гнил в своих четырёх стенах, прячась от мира сего, скрываясь от проблем. Лишь постоянные мечтания приносили ему хоть какое-то удовольствие от жизни. Мозг кишел разными фантазиями и несбыточными сценариями. Он грезил встречей с ним. Ему казалось, что как только в его жизни снова появиться марксист, самыми что все проблемы исчезнут и развеются пеплом по ветру. Немец вернулся к рисованию, чтобы хотя бы на бумаге воплощать свои вымыслы, чем ещё больше уходил в свою утопию. Ему больше никто не нужен. Ему жизненно важно найти его. Он зависим. Месяц изолированности не пошёл Дитриху на пользу. Теперь стена около его рабочего места покрылась всем тем, что связывало немца с ним. Распотрошенное на отдельные листы досье, вырванные страницы из ежедневника, написанные Рейхом портреты с его изображением — всё это было наклеено и прибито к стене. Каждое утро, будто перед алтарём, Рейх сидел напротив этого мракобесия и просто самозабвенно всматривался. Несколько раз на дню подходил к висящим бумажкам и пытался найти в них что-то новое, что скрыто от его глаз. Так он и разгадал шифр. Слово «ложь», спрятавшееся в страницах ежедневника, привело Дитриха в жутчайший восторг. И так донельзя возбуждённый интерес, как кипящая вода, активно забурлил внутри. «Он жив, он жив! Он хочет, чтобы я его нашёл! Он меня ждёт!» — завопила в малахольной голове. Теперь он ждал его во снах каждую ночь, а тот приходил. Бывало немец специально спал по целым дням, чтобы в собственных грёзах встретить заветную фигуру. О большем он и не просил, но ежесекундно мечтал. Рейх без доли сомнения верил, что рано или поздно он найдёт его. И в одну ночь он стал к этому ещё ближе. Настойчивый стук в окно прервал Третьего от раздумий. За стеклом показался чей-то силуэт, что не на шутку напрягло немца, учитывая то, что он находится на втором этаже. Он открыл окно и отшатнулся. Перед ним сидел Украина. Уж кого-кого, а его он увидеть никак не ожидал. — Добрый вечерок, Третий Рейх! Как поживаете в уединении? — с явной насмешкой спросил парень, переместившись на подоконник. — Вполне себе. Тебе что-то нужно от меня? — Всё еще в сконфуженном состоянии спросил немец. — Скорее вам от меня что-то нужно. Птичка мне недавно напела о ваших проделках, — Украина с интересом осматривал комнату. Тут взгляд его зацепился за ту самую стену, что заставило его продолжить с большей инициативой. — Ого, так это правда? Я-то думал они просто шутки травят, а тут всё по-настоящему. Чего это вы про папашу вспомнили? — Ближе к делу. — Я всё вспоминаю ту нашу с вами первую встречу, а точнее вашу реакцию, когда узнали, что папаня помер. Глазища у вас страшные больно были, ха! Так вот, когда все прознали про ваш интерес, связанный с этим коммунистом, конечно ужаснулись. А когда и про ваши промыслы узнали, так всем коллективом решили вас пока на цепи подержать. Хотя не знаю, чего вы там страшного учудили, но Россия сказал, что так лучше будет… — Прекрати балаболить! — раздражённо рявкнул Третий. — Не скажешь что-то дельное — с окна скину. — Ах, да-да, — заметно труханул парниша. — Вы, товарищ Третий Рейх, подобрались несомненно близко. Я хочу вам помочь. — Ты начинаешь меня раздражать. — Ох, ну не злитесь. Я ведь всего лишь хочу рассказать вам, где обитает на данный момент мой папаша. И тут Рейха словно ледяной водой окатило. Сначала ему казалось, что Украина просто пришёл потешиться над ним, но последняя фраза заставила волосы встать дыбом и разогнать пульс до небывалой скорости. — Где он? — Да в Москве ошивается. Я и сам-то недавно узнал, что он жив-живёхонек. Вот творит папаша! А ведь как старался незаметно уйти, — покачивал ногой паренёк. Он видел в каком состоянии сейчас прибывает его собеседник. Его это очень занимало. — Где? — Что где, да где? Ажурный дом знаете? Вот там его и ищите. Знайте, я просто хочу вам помочь. Секунда и Украины след простыл, а Рейх так и остался стоять около настежь распахнутого окна. Что только что произошло? Должно быть судьба, словно красная нить, напрямую связала Третьего с ним, показывая дорогу. Скоро они встретятся. В голове уже созрел план побега.