Ассоциация для белого цвета

Почти 3 года с момента ухода Саске из Конохи. Неизвестное место…

      Саске честно не собирался убивать Итачи. Только немного избить, чтобы вправить мозги братцу, но видимо что-то пошло не так с того самого момента, как к ним ближе к окончанию боя заявилась их имото, а дальше…       А дальше только темнота.       Саске честно не знает, как он оказался в подобной ситуации, хотя если честно догадывается. Правда, до сих пор немного не может поверить, что такое могло произойти. Впрочем, оно и понятно. Ни он, ни его предшественник ни разу не видели то, как сражается Киеми, а потому самим им как-то под забылся тот факт, что девчонка считается гением.       Сейчас же его окружала полная темнота. Первой его мыслью было: «Допрыгался таки?»       Слепнуть не хотелось совершенно. Ведь он ещё не вправил мозги старшему брату, не успел насладиться наличием младшей сестры… Да даже осознать последнее толком не смог.       За последние три года он знакомился с ней исключительно по воспоминаниям доставшимся от своей нынешней версии. Из-за чего та временами казалась ему эфимерной, не настоящей, фальшивкой, плодом воображения его ебнувшегося разума. Иногда ему казалось, что это всё сон. Что на самом деле он все ещё тот 23 летний Саске — капитан АНБУ.       Тот самый Саске, который потерял руку на войне.       Тот самый Саске, которого Наруто таки смог вернуть в Коноху.       Знал бы его лучший друг насколько невыносимо ему было жить в селении. Можно было считать, что это место забрало у него семью руками его собственного брата, а потом и тот скончался у него чуть ли не на руках. такими темпами Саске все чаще начала задумываться о жизни вне деревни. Было бы не плохо прямо как учитель Наруто свалить из деревни и путешествовать по мире.       Ну, ему по крайней мере так казалось.       В тишине кромешного полумрака послышался шелест перевертываемых страниц, а ещё почувствовалась чакра Итачи. Вот только там, где слышался подобный звук ничего не ощущалось. Будто и не было там кого-то.       — О, очухались таки. — послышался молодой безразличный голос с нотками усталости. Давно прошли его порывы горячности, в которых он очертя голову бросался в бой, а потому немного поразмыслив Саске он показался необычайно знакомым.       Учиха уже было хотел начать задавать вопросы, но внезапно обнаружил, что не может говорить. Да и, двигаться, собственно говоря, тоже. Оно и не удивительно. Вряд ли их похититель хотел, чтобы его добыча так просто сбежала или каким ни бы то способом навредила себе, заставляя его заморачиваться больше положенного.       — Вы конечно можете попытаться сбежать после получения так желаемой вами свободы. Знатно же вы друг друга избили. Можете конечно попытаться завершить начатое при первой же возможности, но я крайне не советую вам это делать. — с каждым произнесенным словом в которое он вслушивался, пытаясь понять от чего голос звучит так знакомо в нем появлялось все больше насмешливых интонаций. Возможна эта неизвестная была кем-то кого он знал ещё в прошлом мире? Или быть может в этом? Так же его интересовали мотивы их внезапного похитителя. Ему казалось, что если он узнает кто этот человек перед ними, то возможно все станет на свои места.       — Как там говорилось? Поздравляю вы женаты?! А, нет. Нет, хотя все равно достаточно близко. — на последних словах Саске был просто уверен, что их надзирательница в задумчивости потерла подбородок. — В общем, как я уже говорила, вы можете попытаться убить друг друга, но пожалуй, перед этим вам стоит узнать, что умрет один умрет и второй. — на веселой ноте рассказывала незнакомка.       — В наверняка задаетесь вопросом: «С чего это вдруг?» Я права? — продолжила она свой односторонний монолог, воспринимая их скорее как безмолвных слушателей, чем полноправных участников беседы. — Все дело в том… В том… Что на вас наложена связывающая печать. Конечно чем-то она похожа на брачные печати клана Узумаки, если вы конечно о таких слышали, но можете вздохнуть с облегчением. Это всего лишь куда менее её расспространенный аналог. — в последнем Саске услышал некоторую долю иронии. Возможно, будь он тем импульсивным подростком, каким был в молодости в лепешку бы разбился, но заставил снять с него эту чертову печать. Вот только ему уже давно не 13 и даже не 16 и можно было сказать, что в какой-то мере он был благодарен тому кто наложил эту печать. Это было в разы лучше его изначального плана связать Итачи и притащить сопротивляющегося брата обратно в Коноху, к их имото, насильно. Теперь-то, зная слабость Итачи в виде него с имото, в случае чего он мог угрожать своей жизнью.       — Теперь вы скорее всего задаетесь вопросом: «От этого можно как-нибудь избавиться?» Правильный ответ: «Нет!» Конечно, вы можете попытаться меня убить, но я всего лишь клон. Улучшенный, но все-таки клон. Тоже самое вы можете попробовать сделать с оригиналом. Вы можете избить, угрожать или даже попытаться убить, но все это будет тщетно. Даже после смерти наложившего печать та продолжит исправно работать. Теперь вам интересно зачем я это сделала? Да, потому что вы достали! — последнее предложение было произнесено не так, как все остальные, в которых градус веселья их невидимого противника только наростал. Теперь там было какое-то принебрежение, бессильная злоба, обида, разочарование и пожалуй даже какое-то сожаление.       Кажется он теперь понял, что человек перед ним это его сестра… Точнее её двойник, присматривающий за ними. И ему стало стыдно. Не за себя, а за них обоих. Какие же из них с Итачи старшие братья, если они не могут даже толком позаботиться о младшей сестре.       — Мне надоело не получать отклика от вас обоих. Будто я не с людьми разговариваю, а со стенкой. И поэтому я решила. Раз не понимаете по хорошему, то придется по плохому. — в этот момент по коже Саске будто табун мурашек пробежался. Тогда-то ему подумалось: «Ками-сама, лучше бы она кричала, билась в истерике или попыталась их избить.» В этот момент он был абсолютно уверен, что принял бы все это даже не поморщившись. С прекрасным осознанием: «Заслужил». Но это отстраненное равнодушие разбивало ему сердце.       — Это место — одна из заброшенных лабораторий Орочимару. Оно окружено специальным барьером маскирующим и изолирующим эту местность от мира. Течение времени тут отличается того, что снаружи. Временно побудете в подобном состоянии. По-психуете, успокоитесь, снова по-психуете, наконец нормально подумаете раз уж не соизволили сделать это до сих пор. Советую вам смириться, поскольку сомневаюсь, что вы сможете покинуть это место в ближайшее время. А теперь отдыхайте. Вам нужно востанавливаться после операции. — в это мгновение он слышит, намеренно ставшие слышными чужие шаги, по всему видимому покидавшие комнату. В этот момент он почувствовал, что может разговаривать и первой его реакцией было издать истерический смешок и проговорить:       — Кажется, мы окончательно вывели её из себя. — и пробудили демона, попытавшись подергать Кьюби за хвост.       Он знал, что рано или поздно их сестра не выдержит и предпримет какие либо действия по поводу их с братом вражды. Ну, не может их милая сестренка, которая столько лет держала на плаву их семейный бизнес разбираясь во всем с нуля, априори сахарным беспомощным ангелочком, который будет смотреть на то, как её братья убивают друг друга.

***

      Первое, что сделала их ненаглядная сестренка, изменившая манеру поведения на все 180 градусов, после того, как они полностью выздоровели через несколько месяцев ухода, это особо не напрягаясь отправила их на больничную койку раскритиковав их боевые навыки в пух и прах. А потом снова, снова и снова…       Так было примерно пол года, до тех самых пор, пока им не сказали, о тренировках. С тех пор количество случаев когда они попадали на больничную койку сократилось, но… Кажется, они уже привыкли видеть друг друга в самом странном, зачастую комичном, виде.       Застрять в земле, как это однажды проделал с Саске Какаши-сэнсей, а потом получить размалеванное лицо или кошачьи ушки было самым безобидным из всего арсенала шуток их младшей сестры. Однажды они даже девушками умудрились побыть. Всего несколько часов правда, но опыт не забываемый.       Саске некогда даже не думал о том, что сможет освоить технику — Полет Бога Грома. Данные о этой технике были засекречены и увы и ах никто ему не дал бы доступ к столь секретной технике. Тут разве что можно было попробовать через Наруто, но тут уже вступало в дело природное упрямство младшего Учиха, который не привык кого бы то ни было просить о чем либо ещё.       Сам же Итачи освоил ирендзьцу. Можно было бы сказать, что у него тоже были некоторые трудности с освоением этого искусства, как и у Саске, которому приходилось повышать свое сродство со стихией молнии путем постоянных упражнений. В которых он пытался преобразовать чакру в стихийную не используя ручные печати. Но тут все упиралось в контроль чуть-чуть в психологический аспект связанный с тем, что он настолько привык пользоваться печатями при использовании какой бы то ни было техники, что это бы чуть ли не безусловный рефлекс.       Проблемы старшего же Учиха были скорее его психологическими тенями, чем делом привычки. Первые пол года изучения этой науки была сплошная теория, которую он теперь знал просто превосходно. Оставшееся время было посвящено практике. И тут-то уже и начинались проблемы.       Сначала он думал что самым сложным будет найти материал для практики. Не себя же она будет резать? Пускай и пребывавшая рядом с ними сестра и была всего лишь клоном, созданном с помощью специальной техники, но кровь-то у неё была. И что вероятнее всего внутренние органы и все, что предположительно должно быть у живого человека.       Он ошибся.       Самой его большой проблемой была не поиски материала на практике. Хотя честно он бы предпочел как можно дольше случайно поджаривать им с братом рыб на ужин и оставаться в полном неведении.       Итачи был пацифистом.       Он не любил драки, насилие или бессмысленные кровопролития, но и у него был свой нижний предел. Этой границей были его горячо-любимые отото и имото.       Смотря на подопытный материал он скорее хотел убить их самым мучительным способом. Все потому что старший Учиха узнал тех кто стал его подопытными крысками в освоении ирьендзюцу. Итачи думал, что эти люди, которым он когда-то позволил причинить вред его сестре для того чтобы раз и навсегда разорвать их отношения, давно мертвы.       Оказалось, что они все это время хранились в специальных запечатывающих свитках.       Из-за этого он в начале часто неосознанно превращал лечебную чакру в огненную тем самым не однокатно навредив своим пациентам, которых хотел самостоятельно прикопать где-нибудь в лесоче.       У гения Учиха вторичной стихией являлась вода, которая была в разы менее агресивна по сравнению с огненной стихией. Из-за чего в теории наука исцеления должна была даваться ему легче, чем кому бы то ни было из их троицы, но он постоянно косячил.       Слишком много, на его взгляд, как ирьенина.       Слишком мало, как для того кто на дух не переносил тех, кто имеет намерение навредить его семье.       Итачи понимал, что такими темпами он сломается. Он уже ломался. Буквально крошился на мелкие осколки, которые позже обязательно превратились бы в песок или сгорели, как в свое время сгорают практически все Учиха в своих эмоциях. И даже та ласка, которую демонстрировала его сестра во время практического обучения после возвращаясь к своем безразлично-насмешливому состоянию нисколько не спасало. Как и жестокие слова, подобны тем которые говорит демон искуситель, ласковым тоном на ухо.       Она шептала ему…       О том что чем лучше он лечит тем больше шанс, что он сможет спасти кого-то дорогого для себя.       О том чем лучше он лечит тем больше вероятность, что жертва сможет дольше прожить.       Дольше жить это значит дольше страдать.       Дольше страдать это значит искупить свою вину болью, кровью, страхом и страданием.       Итачи понимал, что ломается. Что искушается словами демона в обличии его младшей сестры, которая прижалась к нему сзади, интимно шепчет на ушко и помогает ему как можно быстрее научиться лечить. А в то же время что-то внутри него самого находит отклик в ответ на чужие слова и его изнутри затапливает не только вина по отношению к его младшим, но и что-то ещё.       Итачи и Саске уже даже не беспокоятся о мире снаружи. В особенности последний, которому известно что шиноби в скором времени ждет или уже прошла Четвертая мировая Война Шиноби, которая кажется такой далекой. Всего лишь сказкой из прошлого. Неясным дымчатым воспоминанием на фоне ожившей мечты.       Они с братом проводят время вместе, а ещё у него появилась младшая сестра. Её явно нужно защищать, но они оба, как старшие братья, не справились с этой задачей. Но он все равно счастлив.       По крайней мере он был… До того, как их вместе с старшим братом не выгнали во внешний мир, только для того, что в тот момент, как для них прошло целых пять лет для людей вокруг прошло всего несколько месяцев.