Ассоциация для белого цвета

Две недели с момента резни в клане Учиха…

      Сецуко-Киеми устало потягивается. Все мышцы ноют после плодотворной тренировки, пока пламя посмертной воли застыло в ожидании.       Полученный результат не разочаровал. Можно даже сказать, что порадовал. Потому что если не обращать внимание на резко помолодевшее тело все характеристики остались на прежней отметке. Это радовало потому что не было нужды в том чтобы восстанавливать внезапно оскудневший резерв, восстанавливать физическую форму или по второму кругу стараться укрепить тело с помощью пламени грозы.       Даже фуин татуировки сделанные в прошлом были на месте со всем добром, которое в них было. Еда, одежда, оружие, и много-много чего ещё валялось без дела в подпространстве.       Ей теперь не стоило беспокоится о наличии неприкосновенного запаса. Того что у неё сейчас есть, без учета того, что она нашла при помощи мородерства в уже пустых домах, должно было хватить на достаточно долгий срок. О клановых счетах она и не заикалась. Они ведь были заморожены. Тем не менее это не отменяло того, что с них им с Саске должна была капать денюшка каждый месяц.        До этого ещё дожить нужно.       Недовольно сощурившись из-за оповещения барьера, который теперь был целиком и полностью завязан на неё, маленькая химе тяжело вздохнула. Пришли проблема, которые она так долго ждала. Наверняка пришел кто-то из Анбу наблюдавших за её братом, оповестить, что тот очухался.       Будь у неё возможность она бы забрала своего близнеца из больницы, как можно скорее, но вот беда её никто бы и слушать не стал. Ребенок же. И некому даже не докажешь, что ей уже как бы за тридцать, что она ирьенин не хуже Цунаде Сенджу, которого этой науке учил сам Хаширама. Пришлось смириться и послушно переться через пол деревни каждый раз, чтобы навестить родственника.       Одни проблемы с этим попадание.

***

      — Ну-ну… Тише-тише… Все в порядке. Я тут. Ничего страшного не случилось. — пыталась утихомирить собственного брата, впавшего в неистовство Киеми, которая никогда не умела успокаивать маленьких детей.       По крайней мере у неё это всегда получалось откровенно плохо. Впрочем, Мадара с Тобирамой в этом деле были ещё хуже нее. Каждый раз она успокаивала себя. Что не скажешь об Изуне с Хаширамой. Вот кого-кого, а этих двоих дети чуть ли не обожали.       Она делает вдох, а затем выдох, после того, как её старший, по праву рождения, брат-близнец засыпает. Следующие пять лет обещали быть тяжелыми. Маленькая химе это чувствовала, но как ни в чем ни бывало, подхватила Саске на руки, отправившись на стойку регистрации. Выписываться.       О том, как она будет объясняться с мальчишкой были малодушно оставленный ей на потом. Верно. Вначале нужно свалить от сюда куда-нибудь, где нет лишних ушей. Желательно в клановый квартал, но захочет ли мелкий Учиха жить в месте, где его собственный брат порешил всю их семью остается открытым.       Как ни как, это ей все равно.       Она ведь бесстрашная.       Она ведь больна атараксией.       Ей не впервой жить месте, где случались убийства на её глазах. Черт бы побрал реинкарнацию в мире Реборна. Ну почему она не могла реинкарнировать в качестве какого-нибудь гражданского? Обязательно было попасть в ребенка из организации наемников, где чем больше ты знаешь, чем искуснее притворяешься, чем лучше убиваешь, тем дольше останешься в живых.       Ладно, нет смысла сожалеть. Все равно она уже мертва в том мире.

***

Тем же вечером…

      Стоило только Сецуке-Киеми лечь спать, как она обнаружила себя в каменной пещере, отдаленно напоминающей комнату. Как она и думала разговор с Саске затянулся. Тем не менее они каким-то магическим образом пришли к консенсусу. Но сейчас речь шла не об этом, совсем не об этом.       Вокруг была сплошная темнота, но она прекрасно видела все, что происходило вокруг. Помещение в котором оказалась Киеми было похоже на клетку или дерьмово обставленную комнату. Там всего-то и было что кровать и деревянный стол со стулом на котором висел черный плащ с облаками. Последний вариант подтверждал этот самый плащ. Конечно, так себе аргумент, но чем черт не шутит.       Если этот сон кошмар, то она готова поставить троичку, тому кто это придумал. За старания. Если же кто-то попытался её рассмешить, то это совсем не смешно. Верно, совсем не смешно смотреть на то, как её брата душит какая-то полу прозрачная подделка в её восимилетнем обличи, а он даже не сопротивляется. Слушает все гадости, которые ему говорят в лицо. Разочаровывает.       — Почем ты убил меня? Зачем? — говорит это… Приведение?       — Я… — хотел было что-то ответить Итачи, вот только мигом замолк и единственное, что только смог промолвить это. — Прости.       — Тебе было весело? Ну же не отрицай! Ведь ты убил их всех! Не пощадил никого! Даже своих собственных родителей и сестру! Только Саске. Только одного Саске ты оставил в живых. Зачем?.. Для чего?.. — продолжало надрываться приведение с распоратым горлом. Временами та издавала противные булькающие звуки, а из раны и рта текла кровь. Противно. — О, я знаю! Все потому что ты лицемер! Я ведь права! Все потому что ты винишь себя в их смерти… Ты хочешь разыграть пьесу конец которой — твоя смерть.       — Бесишь. — отправив эту подделку в полет произнесла Сецука-Киеми. Она прекрасно знала, что после всего случившегося Итачи был разбит, как умственно так и морально, но не понимала. Не понимала, потому что всегда относилась к тому типу людей, которые сегодня могут спокойно общаться с человеком, а завтра перережут горло этому же самому человеку.        Потому что ничего личного это всего лишь работа.       Верно.       Работа.       Ра-бо-та…       Работа за которую ей платили в прошлой жизни и будут платить в этой. Потому что работа ниндзя это вам не цветочки собирать. В большинстве своем это заказы на внедрение, сбор информации и не редко убийство. То что в большинстве своем те выполняют и работ другого плана это ничего не меняет. Ведь опыт это незаменимая вещь, которую нужно нарабатывать годами.       Именно поэтому ей было противно смотреть на сцену перед своими глазами. Это напоминало ей о прошлом. Время, когда она только-только начинала постигать азы ремесла убийц в организации. Изначально в их группе было чуть больше трех десятков человек, а выжила только она. Чтобы провалиться тому ублюдку, который придумал в качестве выпускного экзамена заставить их убивать друг друга. Это было жестоко. Тем не менее действенно. Ведь именно на грани между жизнью и смертью человек обучается лучше всего.       — … — Молчаливо усевшись на кровать, возле Итачи, она нежно провела пальцами по коже шеи на которой четко просматривались фиолетовые отметины маленькой детской ладошки. Те казались уродливыми. Хотелось избавиться от них. Вот только, в этом странном сне она не чувствовала чакру, только пламя, а поэтому с помощью небольшого усилия пламя урагана затанцевало на её детской ладошке.       Киеми готова была утверждать, что выглядит сейчас точно так же, как и в ночь резни в клане Учиха. Прям как эта подделка только что. Будь она туманом, то подумала бы, что попала в чужой сон, но это было невозможно. По крайней мере ей так казалось. На деле же она даже не знала, что и думать о том, что происходит. Это могло оказаться, как и обычным сном, фантазией, так и самой настоящей реальностью.       Закончив убирать следы удушения она все так же не говоря ни единого слова прилегла рядом с Итачи, всматриваясь в такие родные, но практически позабытые черты. Ещё недавно маленькая химе клана Учиха размышляла о том, что стоит им встретиться, как она может не узнать собственного брата, а теперь спокойно лежит возле него. Кажется, что молодой гений клана едва дышит под её взглядом не то что боится пошевелится.       Неужели та подделка его так сильно задела?       Незаметно даже для себя она проваливается в сон в котором ей ничего не снится, а утром беловолосая Учиха просыпается уже у себя в кровати.

***

В тоже самое время. Итачи…

      В данный момент молодой гений впервые за кажущимся долгое время с момента резни в клане испытывал покой.       Начиная с той роковой ночи казалось, что все пошло наперекосяк. Он же решил, что не будет втягивать своих младших в это. Но его сестра каким-то неведомым образом узнала правду стоящую за этим инцидентом. И даже позаботилась о том, чтобы их геном не достался кому-либо за пределами клана.       А после ему дали задание подразумевавшее под собой уход из деревни. Вообще, было понятно, что после всего произошедшего его никто там не оставит. Мало ли что он мог натворить.       Было бы ложь сказать, что он ни о чем не жалеет. За свою не такую уж и долгую жизнью он успел пожалеть о многом. Даже слишком. Наверное, именно поэтому единственным его беспокойством были близнецы, которых он оставил в деревне.       Ему было не спокойно.       Тем не менее убийца клана Учиха успокаивал себя тем, что им ничего не грозит. Ему же обещали. Хокаге не из тех, кто не держит свои обещания. По крайней мере ему хотелось так думать, но от чего-то, как на зло, вспоминался сын четвертого и отношения к нему односельчан.       Не хотелось об этом думать.       Хотелось просто закрыть глаза и не о чем не думать.       Хотелось обнять своих глупого отото и чересчур умную, для своих лет, имото.       Хотелось съесть приготовленный матерью обед и устроить тренировку с Шисуй.       Хотелось встретиться с Изуми и прогуляться.       Хотелось…       Хотелось…       Много чего ему хотелось. Вот только, ничего из этого уже нельзя было осуществить. Он же сам своими собственными руками убил… Убил их всех. И погрузил младшего брата в иллюзию, заставляя его ненавидеть себя.       А ведь он уже тогда, когда они с Шисуи раздумывали о том, как предотвратить назревающий конфликт, понимал, что если им не удастся, то ничего больше не будет, как прежде. И даже так… Он все равно терзался этими эмоциями в полной мере. Подогревало градус всего безумия внезапно подкатившее сумасшествие.       Ну разве не смешно ли видеть тех, кто умер из-за тебя?       Тех, кого ты убил своими собственными руками?       Все началось с приходящего к нему Шисуи. Тот молчал. Его лучший друг, с бросившийся с обрыва, молчал каждый раз, стоило ему только появиться. Весь в крови, с отсутствующими глазами в глазницах и как всегда улыбающийся. На полу прозрачном лицу это выглядело жутко.       Но Итачи привык.       Как оказалось человек ко многому привыкает. В особенности, если он работает ниндзя, практически зашивается на заданиях и почти никогда не бывает дома, где его ждут такие наивные, но любящие отото и имото, которые не знают грязи этого мира. О, ками-сама, как же он хотел, чтобы все оставалось так, как можно дольше!       Но его иллюзию развеивают слова призрачных Изуми, Микото и Фугаку.       Первая признается в любви, говорит о том, что он тоже её любил и спрашивает о том почему он её убил.       Вторая корит себя за то, что вырастила такого сына и говорить о том, что лучший бы он вообще не рождался.       А ото-сама тяжко вздыхает, говоря что он не так его воспитывал, говорит о том, что из него вышел никудышный наследник и что из Саске, которому пускай и не досталась гениальность старшего брата, зато наследник вышел бы в разы лучший. По крайней мере он бы не стал уничтожать клан по указке свыше, становится нукенином по все той же указке и подначивать своих младших к братоубийству, спровоцировав проклятье ненависти.       И Итачи соглашается. Ему ничего не остается, кроме, как согласиться с их утверждениями. Ведь все что они сказали было чистейшей правдой.       Какой из него гений, если это он во всем виноват?       Не уберег…       Не помог…       Не спас…       А с недавнего времени к появляющимся по ночам призракам присоединилась его милая имото. Она винила его. Попрекала своей смертью, заставляя сомневаться действительно ли Киеми осталась жива в ту роковую ночь. Это все сводило Итачи с ума. И даже следы удушения с отпечатками детских ладошек, которые он обнаружил одним утро на своей шее не принесли ничего. Ни прощения. Ни облегчения.       И только сегодня что-то изменилось. Все начиналось, как обычно. С появления кого-нибудь из призраков. На этот раз это была полу прозрачная Киеми. Она говорила-говорила-говорила. Слова из её рта лились словесным потоком, пока младшая сестра наконец не повалила его на кровать и не начала душить, смотря в лицо своими черными провалами вместо глаз.       Прошло несколько бесконечно долгих минут прежде чем перед ним появилась ещё одна Киеми. Подобно ничего не весящему новорожденному котенку она отбросила свою пытавшуюся задушить убийцу клана Учиха. Та отлетела в другой конец комнаты, где и исчезла без каких либо следов своего тут прибывания.       Итачи был готов ко многому, но не был готов к тому, что та невесомым касанием пройдется по синякам на шее, а потом ляжет рядом. Прям как в старые добрые. Как делала это обычно, до того, как их жизнь пошла биджу под хвост. А ведь он ещё помнит, как ка-сан постоянно сетовала, о плохой привычке имото пробираться в его комнату. Помнит он и то, что та на это каждый раз дулась, как мышь на крупу, а ещё каждый раз грозилась пойти лично к Хокаге и вытребовать у него отпуск для её любимого Ита-нии.       Эх… Хорошее же было время.       Именно поэтому молодой Учиха сейчас замер, как кролик перед удавом и пытался даже дышать через раз. Ведь он прекрасно знал, что скорее всего такая возможность ему вряд ли когда либо предстоит. Наверняка следующей ночью все будет по прежнему. К нему снова придут призраки. Они будут винить его во всем, говорить о том какой же он бесполезный и припоминать всего его грешки.       Вот только, ни на следующую, ни на последующую ночь ничего из этого не произошло. К нему снова являлась Киеми, выглядевшая так же, как и в их последную встречу. Она так же как когда-то в детстве удобно устраивалась под боком. Изредка малышка проводила по его ранам, а на утро те сами собой исчезали. Будто их никогда и не было.