Соцветие

Две недели, пролетевшие просто по щелчку пальцев. Юнги не помнит, что делал. Только то, что их команда наконец-таки отвоевала титул победителей у других соперников Сеульского учебного заведение, но он будто бы был не с ними. Все эти две недели блондин был в своих мыслях, не реагируя на внешние раздражители, словно в каком-то трансе. Вся жизнь резко заиграла серыми красками и потеряла былой смысл. А он вообще был? Раньше он просто проживал одинаковые будни, пока в его жизни не появился яркий лучик. И если бы он знал, как это невероятно — любить и быть любимым, не боясь отношений с парнем, то прекратил те издёвки над Хосоком ещё давным давно. Он бы тогда отдёрнул руку, закрепляющий невидимый и такой никчёмный договор и воспользовался бы вторым шансом, подаренным ему брюнетом, а не наплевал, надеясь на лучшее. Сделал бы всё возможное, чтобы расположить к себе Хосока. Но Юнги поздно понял, что полюбил. Теперь ему остаётся только бегать за предназначенным, что, как и раньше, больше не даёт шансов. И, возможно, это правильно. Юнги это заслужил. Заслужил все эти бессонные ночи, раздирающую грудную клетку, и самое главное, ту душевную боль, с которой жил брюнет. Один на один со своими мыслями, съедающей виной и жалостью к самому себе. — Он избегает меня в школе, не отвечает на сообщения и звонки, даже выслушать меня не хочет, — но блондин не собирается сдаваться. Он будет идти до последнего, но доверия соулмейта добьётся, и в этом ему помогут друзья. Ведь Мин по-настоящему раскаивается и сожалеет, и как-никак, друзья поймут, наверное. — Ну а чего ты ожидал, хён? Думал, что он примет тебя с распростёртыми объятиями и скажет: "Юни, я всё понимаю"? — первый голос подаёт недовольный Чонгук, которому вообще- то и похуй было, но факт того, что блондин поступил, как последний мудак, не даёт молча наблюдать со стороны. — Он правильно поступил, ведь такое не прощают. У него хотя бы гордость имеется... — Да дело и не в гордости вовсе! — влезая в разговор, перебивает Чимин. — Хосок столько всего от Юнги натерпелся, но простил же, — А правда в глаза колит. Баскетболист зарывается руками в светлые волосы, сжимая их. Он всё понимает и осознаёт, но те будто специально тыкают в его ошибки, мол, смотри что ты упустил, слепой идиот. — Чему ему только стоило простить прошлые обиды... — Нашёлся тут ясновидец, — не выдержав, фыркает Юнги. — Тебе напомнить, кто затеял этот спор? — А ты на Чимин-хёна вину не перекладывай! — оживился Гук, заступаясь за друга. — У тебя и своя голова на плечах должна быть и мнение своё! Юнги сразу замолкает, не находя что ответить, да и какой смысл, если в этой ситуации виноват только он, и никто больше, ведь мог остановиться, когда надо было, но не стал. — Так, парни, давайте успокоимся, и не будем искать виноватых, — разряжает давящую обстановку Тэхён – наверно единственный, кто готов понять провинившегося хёна и помочь, — Юнги и так паршиво, а вы ещё больше морально давите на него. Нет, показать, что он мудак – это, конечно, хорошо и правильно, но давайте не перегибать палку и не бросаться с обвинениями на одного, договорились? Младшие сразу опускают голову. И вправду, друг хоть и козёл полный, но он вообще-то поддержку хотел получить, а получил горькую правду. — Я вообще-то за помощью пришёл, — осторожно говорит Юн, неловко оглядывая всех в комнате. Сейчас это казалось чем-то постыдным, будто он просит невозможного. — Хочу вернуть его, показать, что я вправду люблю. Но сам не смогу, поэтому и прошу помощи - Все оглядывают баскетболиста тяжёлым взглядом, задумываясь и хмуря брови, а Мин от такой реакции только больше погрязает в сомнениях. Хотя, есть в это доля ясности. Стоит ли пытаться? Парни оглядели блондина и, увидев искренность в его глазах, уверенно кивают. Они, хоть и недовольны, но другу помогут. *** — Ну как всё проходит? — в поле зрения парней появляется запыхавшийся Юнги, что своим потрёпанным видом впервые вызывал у друзей жалость. Парень, оперившись ладонями о коленки, приводил в порядок дыхание, всем своим видом излучая поломанную надежду. — Юнги, смотри, — первый кто подал голос Сокджин, что сразу же согласился помочь виновнику под обещание, что тот больше никогда ничего плохое его солнечному мальчику не сделает. — Сейчас в этом классе, — шатен пальцем указывает на закрытый кабинет, который наверняка пустовал. Ну, должен, если следовать плану. — Хосок и Намджун. Скоро учитель Ким выйдет оттуда, тогда заходи, он закроет дверь на ключ. У вас ровно перемена. Мин неуверенно кивает под пристально-серьёзный взгляд Джина, параллельно сглатывая ком в голе от такого напора. И мысленно благодарит друга Хосока, ведь тот, переступив через себя, попросил помощи у учителя, с которым у него, как, кажется Юнги, не очень хорошие взаимоотношения. — Понял, — единственное, что говорит Юнги, перед тем как направиться в сторону кабинета. Земля словно специально из-под ног начала уходить, а неуверенность полностью обволакивать в свои объятия. Юнги впервые не знает, что нужно делать и говорить. *** Всё произошло слишком неожиданно, но в то же время и очень ожидаемо. Просто это так спонтанно случилось, как холодная вода окотившая тело. Хосок даже растерялся, смотря с немым вопросом на стоявшего в дверях соулмейта. Тот как-то нервно плетётся в его сторону — к парте, той самой, где до сих пор красовались чёрные надписи, и смотрит с усталостью, болью и нежностью, заставляя сердце брюнета кровью обливаться. Видеть такого сломанного Юнги совсем неприятно и больно. Вот только старший не задумывался о том, больно ли было Хосоку, когда он просто растоптал его чувства. — Хосок, давай поговорим, — сразу начинает Юнги, садясь напротив брюнета. — Пожалуйста, просто выслушай меня. — Не хочу, — безразлично бросает Чон, хватая лямку рюкзака и собираясь встать, но его тут же придерживают за плечи. — Какой смысл? Разве от твоих слов что-то изменится? Юнги сглатывает ком, понимая, что Хосок прав. Какая разница, если всё уже произошло. Любил или нет — это уже не имеет значение. — Я люблю тебя, — однако блондин всё равно не отчаивается, берётся за последние ниточки надежды. Слова его искренны, от чего юноша даже замирает с трепещущим сердцем, растеряно глядя на старшего. — Это уже не важно, — находит в себе силы Хосок, собирая остатки гордости для отказа. Нельзя прогибаться под эти чувства, нужно показать, что он тоже человек и ему бывает больно. — Ты это и раньше говорил. — Но сейчас я говорю правду, Хосока~а, — Юнги берёт в ладони лицо брюнета, рассматривая пластыри, под которыми наверняка раны от отрезанных цветов, а потом заглядывает в омуты младшего, ныряя туда с головой. И старается не думать о возможно-будущих шрамах и боли, что причинил себе юноша, но эти мысли настойчиво не хотят уходить. — А помнишь, ты обещал мне желание, если моя команда пройдёт в полуфинал? — отчаявшись, вспоминает Мин, надеясь таким наглым способом вернуть всё. Ну не может он просто отпустить. — Дай мне ещё один шанс, цветочек, всего один. — Я... — Хосок теряется на несколько секунд, растерянно смотря на старшего. Видно, что юноша борется сам с собой, уходя в мысли. — Не знаю... — брюнет смотрит своим настороженным взглядом, блуждая в тёмных глазах по закоулкам, выискивая так какой-нибудь подвох, но не находит. Видит только искренность и лёгкий страх. — Зачем тебе это, Юнги? — Потому что я не могу без тебя, Хосока~а, — блондин поглаживает большим пальцем бежевый пластырь на скуле, пока рядом новые цветы появляются, но сейчас они не имеют значения. Только когда-то солнечный парень, любящий танцевать, с тёмными волосами, со смуглой кожей — обладатель этих самых соцветий, которого Мин не заслужил. Только он, имеет значение. — Хочу доказать, что и вправду люблю. Хосок видит надежду, с которой смотрит Юнги. И, не выдерживая такого напора, сдаётся, уже мысленно соглашаясь дать ещё один шанс. Ведь видит, что старший по-настоящему раскаивается, и не хочет мучить ни себя, ни соулмейта. — Я подумаю...