Потерять всё и заулыбаться

      Окно жилого фургона с тихим скрипом отодвигается, будто нехотя, и сквозняк тут же врывается в тесное пространство, мурашками пробегает по бледной коже и пробирается под растянутые рукава толстовки. Вечереет. Летнее солнце уже почти уползло за горизонт, но косыми лучами всё ещё упрямо продолжает слепить любого случайного зрителя. И Аки покорно щурится этому свету, молча смотрит на улицу, закуривает последнюю сигарету. Там, за окном — остатки жары невидимыми струйками вьются ввысь, в оранжевое небо, редкие деревья шумят зелёными кронами где-то вдалеке, а прямо около Богом забытой трассы, перед автодомом Аки раскинулась целая поляна алых анемонов.       Красивые цветы. В следующем году их здесь уже не будет. Точнее, анемоны-то будут, просто не те, что прежде. Хрупкие цветы одногодки — символ быстротечности и эфемерной жизни. Какая ироничная встреча.       Два года. Столько ему отпустил врач на последнем приёме. Выписал рецепт на обезболивающее и любезно предложил занять место в хосписе, полежать под морфином в последние деньки, когда боль станет слишком невыносимой. Аки тогда молча забрал свой рецепт и вышел из кабинета. Боли он пока не чувствовал. Ничего не чувствовал, на самом деле.       Шаткие надежды на выздоровление карточным домиком осыпались на глазах, но страшно от этого почему-то не было. Было немного грустно от осознания, что из жизни Аки уйдёт совсем один. Никого рядом не осталось — смерть давно забрала всех родных да близких. И Аки тоже заберёт. Плакали его золотые годы на рутинной работе ради бессмысленных накоплений. На кремацию много денег не нужно.       Аки знает, что скоро умрёт. Не сегодня, так завтра. Чувствует неизбежное приближение своей смерти: каждым болезненным спазмом под рёбрами, каждой мышцей насквозь прокуренного тела, каждой фиброй разложившейся души, каждой клеточкой и каждым атомом. Всем. По правде говоря, она уж давно идёт по пятам за Аки. Наверное, ещё с тех пор, как забрала Химено. Смерть рвано дышит на ухо замогильным холодом, скалит гнилые зубы и смеётся противно-противно, словно до коликов в животе. Как в последний раз.       Аки безмятежно улыбается ей в ответ, лениво затягиваясь.       В первый месяц после рокового вердикта Аки окончательно замкнулся в себе. Днём исправно ходил на прежнюю работу, в перерывах также курил с коллегами и перебрасывался стандартными нейтральными фразами. А по вечерам от одиночества рвал волосы на голове, бился о стену в немой истерике или бесшумно рыдал, лицом уткнувшись в первую подвернувшуюся поверхность. Слёзы прятал скорее по привычке, словно кто-то в этой душной пустой квартире мог его увидеть и осудить за сиюминутную слабость.       Химено никогда не любила людей, которые себя жалеют. А Аки жалел себя до умопомрачения. Ему всё казалось, что мир как-то неоправданно жесток и несправедлив. Разве Аки заслуживал такой бесславный конец, не дожив даже до тридцати? Ему казалось, что нет. Никто не заслуживал. Аки жизнь никогда не любил, но умирать ему тоже отчаянно не хотелось. Химено бы такое слабовольное нытьё долго терпеть не стала.       Едкий дым невесомо ускользает в открытое окно. На смену ему, в салон автодома врывается звонкий смех Денджи и заливистый лай Почиты с улицы. Они как раз пробегают мимо распахнутого окна. Как обычно — играют друг с другом, носятся по полю и дурачатся. Внезапно Денджи спотыкается и падает на траву, но его это совершенно не расстраивает. Наоборот, вызывает новый приступ безудержного хохота. Почита также весело тявкает рядом, рыжим вертолётом взлетает на грудь хозяина и виляет хвостом-пропеллером до того активно, что хрупким анемонам рядом с ними тут же сносит кровавые бутоны. Какая нелепая кончина.       Наверное, это воспоминания о почившей подруге и мысленные пощёчины от неё же всё-таки отрезвили Аки, поставив на ноги. Однажды он не пришёл на работу в офис. А затем — забрал все свои накопления из банка, безжалостно выбросил ненужные вещи, скоропостижно продал квартиру за полцены, купил б/ушный автодом и просто рванул подальше из Токио — в неизвестном направлении даже для себя самого.       Вот так просто — в один момент Аки потерял всё и заулыбался. Хотя, наверное, таким как он терять не сложно, коли от жизни не осталось ничего, кроме рецепта с обезболом да блока дешёвых сигарет.       Аки насмешливо хмыкает себе под нос, в последний раз стряхивает пепел «за борт» автодома, тушит бычок и выкидывает его в мусорку под раковиной. Сэндвичи. Аки готовит сэндвичи для их импровизированного вечернего пикника на пёстрой цветочной поляне, под лучами уходящего солнца. Как романтично. Очередная прихоть и выдумка Денджи, разумеется, но разве же можно ему отказать?       Этому парню для счастья много не нужно. Он простой и прямой, как палка — без гроша в кармане, зато с душой нараспашку — разорванной в клочья жестокостью людей и сшитой заново бережной рукой Аки. Денджи подкупает своей незатейливостью, хотя характер, конечно, у него премерзкий. И поведение нихрена не лучше.       Наверное, Аки слишком влюблён. Зато для своей последней любви ему ничего не жалко. Всё равно уже не успеет отдать себя без остатка. Сгорит раньше, как тоненькая лучина от зажигалки, как одуванчик от спички, как ведьма от палача. Потухнет, зловонной гарью ударит в нос напоследок и пеплом осыплется в море цветов. Без сожалений, ведь умирает не в одиночестве.       Они познакомились при необычных обстоятельствах. Аки нашёл Денджи в лесу. Точнее, это Денджи наткнулся на припаркованный у кромки леса автодом, и достаточно долго, подозрительно пристально рассматривал данную диковину, совершенно не замечая ответного заинтересованного взгляда изнутри. Незнакомый парнишка сразу показался Аки как минимум странным. Для своего роста он был слишком худощавый, на грани дистрофии, одежда висела мешком и явно не подходила по размеру, а на правом глазу красовалась чёрная повязка. Очевидно, парень жил бедно, если вообще не являлся бездомным.       Впрочем, у самого Аки дома тоже теперь не было. К жилью на колёсах он тогда не успел привязаться. Не планировал привязываться вообще. Как и к странному парню с повязкой на глазу. Но Аки всё-таки привязался. И к новому дому, и к новому парню. Ни разу не пожалев об этом после.       Познакомиться с Денджи оказалось не сложно — Аки просто вышел из фургона, напугав парнишку до усрачки своим внезапным появлением, и без лишних слов предложил угоститься только что приготовленным тамагояки. Порция была на одного, но Аки не был голоден. По крайней мере, не так сильно, как этот странный незнакомец, без колебаний принявший приглашение зайти в чужой фургон и мгновением позднее схомячивший завтрак подчистую за пару минут.       Вряд ли прежний Аки стал бы связываться с таким человеком, как Денджи. Однако Аки нынешний — многому научился у него за время их относительно недолгого знакомства. Например, Аки начал радоваться мелочам. Жить сегодняшним днём и чувствовать себя счастливым каждый раз, когда вкусно поел, застал очередной красивый пейзаж за окном или уснул под тёплой крышей с любимым человеком под боком. Оказывается, если выбросить из головы все лишние предрассудки — для счастья действительно многого не нужно. Потому что быть счастливым — это выбор, а не цель. Всегда так было.       Жаль, что Аки понял это только на закате собственной жизни.       Денджи был беспризорником под протекторатом местной мафии — это Аки выяснил довольно быстро. Бездомный гость легко говорил о себе и, что сразу понравилось Аки, совершенно не совал нос в чужие дела. Наверное, ему было банально наплевать. Когда жизнь похожа на бесконечную каторгу — круг интересов и потребностей человека сужается до минимума. Эту закономерность Аки выучил ещё в школе, но никогда не сталкивался с реальным примером подобного поведения на практике. Денджи увядал по жизни, не успев даже расцвести. Аки никогда не отличался особым альтруизмом к маргиналам, но в тот день его, видимо, знатно перемкнуло на благотворительности.       Любому дураку понятно, что при своих обстоятельствах Денджи уже не жилец — мафия всегда избавляется от пешек. Аки просто предложил малознакомому парнишке бежать с ним. Сегодня. Сейчас. Подальше отсюда, подальше от прежней жизни, которой у Денджи и так никогда не было. Свою же Аки тогда потерял намеренно.       Автодом не большой, но на двоих места всегда хватало. — Аки, ты опять куришь вместо дела?! — Возмущённый возглас под окном заставляет вздрогнуть от неожиданности. Аки задумался и потерял бдительность. — Не вместо, а после. — Не соглашается он, протягивая Денджи пластиковую миску с четырьмя готовыми аккуратными треугольниками. — И что значит опять? Никогда такого не было. — Ага, рассказывай дальше, вонючка. — Снисходительно фыркает Денджи, принимая сэндвичи через оконный проём.       Аки обидчиво хмыкает в ответ. Нет, ну он правда никогда не пользовался перекуром, как отмазкой от важных дел! И, между прочим, вообще-то это Денджи каждый день бессовестно отлынивает от работы. Готовка всегда на Аки, уборка салона тоже, заправка, планирование маршрута, да даже вождение самого автодома… Денджи разве что профессионально тратит деньги Аки на чипсы в придорожных комбини, а ещё усердно ухаживает за Почитой. На этом его полномочия всё. Однако упрёки за безделье, конечно, всегда достаются одному только Аки. Несправедливо. — Следи за Почитой лучше. Он уже в карааге влез. — Тяжело вздыхает Аки, красноречиво скосив взгляд за спину собеседника. — Вот блин!       Денджи резко оборачивается и тут же бросается к расстеленному на поляне покрывалу, спасать остатки мясного блюда из загребущих лап Почиты. Собаке для счастья тоже много не нужно — в этом они втроём очень похожи. Аки мысленно прощается со свежеприготовленным карааге, и легко выбрасывает неважную утрату из головы. Всё равно доедать за Почитой как-то неудобно. Правда, Денджи такие условности обычно не волнуют, поэтому за ним стоит присматривать в оба глаза.       Подстреленную собаку Денджи притащил в автодом нежданно-негаданно. На заверения Аки о том, что облезлый пёс уже почти не жилец и ему никак не помочь, парень лишь упрямо мотал головой и напряжённо шептал, что спасти всё-таки нужно. Некоторое время они препирались на повышенных тонах, но в конечном итоге Аки почувствовал, что, по каким-то неведомым ему причинам, спасение этой маленькой несуразной животины действительно стало вопросом жизни и смерти для Денджи. Они не успели далеко уехать от Фокуоки, поэтому пришлось возвращаться. Денег ветеринарной клинике Аки тогда отвалил приличных. После таких крупных затрат, покупка лежанки, миски и остальных собачьих принадлежностей уже его не пугала.       В любом случае, всё было не зря. Очень скоро Почита стал для Денджи первым лучшим другом. Аки за друга Денджи никогда не считал, потому что с Аки он либо ругался, либо целовался. Третьего им как-то было не дано.       Аки по привычке моет руки после готовки и закидывается горстью почти бесполезных таблеток. С каждым днём его боль становится только сильнее — всё как предсказывал доктор почти два года назад. Иногда от неё хочется выть раненным зверем, но Аки старается не зацикливаться на плохом. Какое-то время позитивная установка и самоубеждение помогали ему не свихнуться. Но потом Аки всё равно зачастил с продолжительными остановками — вести машину опасно для жизни всех пассажиров, коли в глазах водителя темнеет. Несколько раз он даже терял сознание, благо, не за рулём.       Денджи каждый раз изрядно пугается. Аки же безмятежно скидывает плохое самочувствие на банальную усталость и мягко ему улыбается. Успокаивает, как умеет. А он не умеет, вообще-то.       По цветочному полю гуляет лёгкий ветер, потоки его приятные, по-летнему тёплые, однако Аки зябко ёжится и дрожит. В последнее время ему постоянно холодно. Холодно и больно — до острой ломки в костях. Тем не менее, Аки всё ещё чувствует себя самым счастливым человеком на планете.       Потому что, как минимум, здесь и сейчас он не один.       Объехать Японию от края до края было в целом не долго, поэтому Денджи быстро загорелся идеей посмотреть на остальной мир. Парень расцветал на глазах. С каждым днём становился только лучше, горел ярче солнца и согревал своим жизнелюбием окружающих, а счастливая улыбка почти не сходила с его лица. Счастье Денджи всегда было до жути заразным. Аки проблемы в кругосветном путешествии не видел — нужно было только автодом переправить через море. И добыть для Денджи паспорт, разумеется.       Вместе они со всем справились.       Каждый новый шаг отдаётся выстрелом на поражение по нервным окончаниям. Цветы под ногами Аки печально качают бутонами в такт беззвучной мелодии природы. Кажется, остановка на поле анемонов — всё-таки последняя в его жизни. Больно так, что просыпаться завтра уже совершенно не хочется. Снова приходится стискивать зубы и улыбаться вопреки всему. Вопреки себе же, если угодно. Портить этот чудесный вечер Денджи своей кислой миной было бы слишком эгоистично с его стороны. — Солнце почти село, — капризно вздыхает Денджи. — Ты так долго копался дома. Опять думаешь и о чём-то молчишь. Надоел.       Он сидит на пледе сгорблено и немного насуплено, заботливо стискивает в руках разнеженного ласками Почиту и мечтательно смотрит вдаль. Аки ничего не отвечает. Молча садится подле, со спины обнимает обоих и носом жадно утыкается в мягкий затылок Денджи.       Он пахнет почти также, как сам Аки — тем же гелем для душа, шампунем, цветами и Мёртвым морем. Запахи их давно уж смешались и породнились — не могли не смешаться за столько времени вместе. Разница только в том, что Аки больше пахнет болезнью и дешёвыми сигаретами. А Денджи — скорее любовью и красками жизни. — Тебе снова плохо? — В голосе слышатся непривычные нотки вины.       Аки грустно улыбается, губами едва касаясь любимой шеи. — Завтра мне станет лучше. — А если не станет? — Тогда извини меня.       Денджи протестующе фыркает и упрямо мотает головой. Ни за что не извинит. Каждый метр Ада перелопатит, но Аки после смерти достанет даже из-под земли. Анемоны постепенно закрывают свои бутоны с последним лучом заходящего солнца. Ночи бывают холодными, хоть большая часть лета всё ещё впереди. Рассвет жизни для одних цветов — неизбежный закат для других. Колесо Сансары.       Сегодняшним анемонам завтра предстоит отцвести.