My real boyfriend

В темные времена хорошо видно светлых людей… Эрих Мария Ремарк

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Юнги: Как ты себя чувствуешь? Хочешь я зайду сегодня? Юнги: Принести тебе чего-нибудь? Хочешь суп из водорослей? Жареную говядину? Чонгук глаза закатывает в миллионный раз. Он благодарен за чужую заботу, но сразу видно, что человек ни разу не лежал в больнице. Ему суп и говядину и так дают. А он бургер хочет. Да побольше. Но если скажет об этом, то Юнги приедет, а ему тут только второго парня не хватает. Прошло два дня с тех пор, как появился Намджун. На следующий день заехал Чимин. К счастью, уставший, поэтому надолго не задержался. А еще следующим днем объявился Хосок, желающий поболтать о картинах. Чонгуку правда было интересно и при любом другом раскладе он с удовольствием поговорил бы, но не тогда, когда на горизонте маячат еще три человека, которые в любой момент решат, что им необходимо навестить Чонгука. Но Хосок, к еще одному великому счастью, тоже не задержался, потому что ему позвонили и попросили срочно приехать на работу. Чонгук благодарил неизвестного человека всеми возможными «спасибо». Кстати, о Хосоке. Хосок: Как насчет того, чтобы после твоего освобождения сходить в художественный музей Леум? Хосок: Тебе должно понравиться. Чонгуку хочется плакать. Особенно, когда Чимин далеко от Хосока не уходит. Чимин: На Чеджу есть музей чая О`Суллок. Тебе после больницы все равно нельзя сразу выходить на работу. Чимин: Мне кажется слетать на Чеджу прекрасная возможность и отдохнуть, и побыть вместе. Что скажешь? :) Ничего. Чонгук вообще ничего говорить не хочет. Последней точкой кипения становится тот, кто его раздражал меньше всего. Намджун: Мне нравится то, как Чо Хэчжин в своем романе «Я встретила Ро Кивана» рассказывает про беженца из Северной Кореи. Мне в целом нравится то, как она освещает проблемы. Намджун: Ты читал «Семилетняя ночь» Чон Ючжона? Мои студенты сегодня устроили настоящий спор, такие дискуссии вели. В итоге почему-то у края остался я и мне посоветовали почитать ее. Намджун: Говорят хорошая. Про отца маньяка-убийцу и его сына, которому через многое пришлось пройти. Я не заинтересован, но если это поможет моим студентам слушать меня внимательнее и поменьше спорить, то я прочту. Чонгук ставит себе пометку сблизить их с Соён. Та ему тоже периодически пишет, но из-за того, что работает одна, у нее нет времени. Чонгук и не думал, что за прошедший год, он с ней достаточно сблизился, но видимо да, потому что она каждый вечер спрашивает о самочувствии и просит скорее возвращаться. Причем не потому что тяжело одной, а потому что она скучает по его обществу. И он помнит, что Соён тоже отучилась на факультете корейского языка и литературы, но по специальности работать не пошла. Чонгук обязан познакомить подругу и Намджуна ближе. Иначе его продолжат заваливать сообщениями, а ответить ему нечего. А еще он не хочет, потому что задолбался, честное слово. Они все на него давят. У него и так голова кругом идет от всего происходящего. И не скажешь ведь ничего, сам же виноват. Чонгук блокирует телефон и откидывает на подушку. Сегодня провели последние обследования. Врач должен вскоре получить результаты и вечером, возможно, сообщат выпишут завтра или нет. Он пытается дышать ровно, успокаивается. Еще немного. Осталось потерпеть совсем чуть чуть. Конечно за стенами больницы меньше проблем не станет, но он будет чувствовать больше свободы, возьмет себя в руки и поговорит с каждым из парней. Расстанется с ними. Попросит у мистера Кана еще немного времени, слетает к Югёму, а потом вернется и продолжит работать. Еще надо бы решить вопрос с отцом, но тот, вроде как, пока не собирается с поста директора компании, а значит у Чонгука будет время, чтобы полностью восстановиться после травмы и ранения. А еще после кучи расставаний. Хорошо бы, чтобы память еще вернулась, но лучше не торопить событие. Пусть пока все идет своим чередом. Медленно, но верно становится спокойнее. Дыхательная гимнастика помогает, тело расслабляется, а лишние мысли запираются под замок. Пока в палату не стучат. Дважды. Чонгук подскакивает на кровати и зверем смотрит на эту гребаную дверь. Он блять чувствует, кто за ней. Нет, наверняка не знает, но там, где четыре парня, вполне может оказаться и пять! А то, что это кто-то из предыдущих, даже не думает. Они в рамках приличия все же его предупреждают, если хотят приехать. Дверь открывается и в палату заходит…очень красивый мужчина. Высокий, широкие плечи, уверенный взгляд и легкая улыбка. Он кажется айдолом каким-то. Чонгук даже рот слегка раскрывает, но удивление длится несколько секунд. Айдол, не айдол. Хоть президент! - Могу я пройти? – спрашивает мягко, но все также уверенно. - Ты уже, - не грубит, просто констатирует факт. Чонгук не хочет ему грубить, он его еще не знает, чтобы делать выводы и вести себя неподобающе. Хотя, вот ирония, а как же он тогда себя ведет, если сейчас на пороге появляется еще один гость. Который явно не с двести восьмой палаты, где каждый день устраивают поединки в шашках. Чонгука уже приглашали, когда он по коридорам гулял. - Прости, - улыбается. И вроде говорит искреннее, но глаз эта искренность не касается. Чонгук не удивлен, он больше ни в ком не видит честности, потому что сам за этот год перестал быть честным с людьми. - Я видел твоего врача. Он сказал, что у тебя травма головы, поэтому просил быть осторожнее. Чонгук усмехается. Что-то за это время с ним особо не осторожничали. Намджун вроде бы пытался, но сейчас больше всех присылает сообщений. И все похожи на лекции. - Я тебя не помню, - тоже не особо осторожен. Он устал. Просто устал. - Меня зовут Ким Сокджин. - Дай угадаю, ты мой парень? – тот в улыбке расплывается мгновенно. - Как ты узнал? И Чонгука прорывает. Ему бы промолчать, но он не может. Кивает в сторону двух ваз с цветами: - А ты как думаешь? – и улыбается. Не очень дружелюбно. Сокджин смотрит на букеты, а потом показывает свой: - У тебя много поклонников, видимо. И я в том числе, - он проходит вперед. – Я поставлю? Чонгук кивает и наблюдает за ним. Георгины . Букет Сокджина красивый и вмещается идеально. Вряд ли туда влезет еще один. Когда его гость отходит, парень все еще смотрит на цветы. Они такие разные. И ни одного букета, где могло быть сочетание цветов. Чонгук любит простые букеты, однотонные, небольшие. Но он отчего то уверен, что ни один из этих букетов ни разу не стоял у него дома. Сокджин не спрашивая разрешения, присаживается и тоже поворачивается к букетам. Смотрит на них задумчиво. - У тебя много друзей, да? - Нет, мой лучший друг в штатах, а знаком…, - запинается, но быстро исправляется, - подруга много работает. - А это? – немного бестактно, но с интересом. Чонгук больше не смотрит на цветы. Он внимательно разглядывает Сокджина. Тот не кажется раздражающим, а на его вопросы появляется желание отвечать. Может потому, что Сокджин выглядит как тот, кто знает нечто важное? Его взгляд другой. В нем проскальзывает нотка сочувствия. - Мои ухажеры, - честно говорит Чонгук и внимательно следит за каждой эмоцией. - Я вроде как тоже твой ухажер, - хмыкает Сокджин, что-то прикинув в голове, кивает. Сам себе. - Кто ты? – решает начать по порядку. Как обычно. - Я актер, Чонгук. Актер театра, - и на него смотрят также пристально. В глубину самых глаз. И Чонгук понимает… - Как…как мы познакомились? – спрашивает хрипло. Продолжает играть в эту идиотскую игру. - В театре. Ты пришел на спектакль. Сидел в первом ряду, а я тебя заметил, - спокойно, с легкой не наигранной улыбкой. Но вместе с тем, заученно. Специально. - Как узнал, что я здесь? - Из новостей. Тех, что успели просочиться, до того, как твой отец успел все подчистить. К тому времени, как выйдешь из больницы, никто и слова не скажет, что ты здесь был. Чонгук громко вздыхает. Они смотрят друг на друга. Сокджин ему одними глазами передает всё, что хочет сказать. Но почему-то не говорит. - Запишешь мой номер, - понимает почему. Черт возьми, Чонгук понимает! - Конечно, - улыбается, записывает хрипло продиктованный номер. - Чем мы любили заниматься вместе? – спрашивает для галочки. Как делал это все предыдущие разы. Но сейчас, задавая вопрос, смотрит на дверь. Как секундой ранее, Сокджин. - Устраивали вечера кино, ходили вместе на премьеры моих друзей, ты часто бывал у меня на репетициях. Мы любили готовить и старались вместе ужинать. Твое любимое блюдо куксу и чиргум-ча . У Чонгука спирает дыхание, а затем он усмехается. Ему прямым текстом говорят и он, наконец-то, хоть что-то понимает за эти недели. - У меня, случайно, не было какой-нибудь диеты? – спрашивает невзначай, а Сокджин ему улыбается. Он рад, что его поняли. На вопрос не отвечает, переводит тему и рассказывает что-то о том, как идет к своей цели сняться в дораме. Чонгук даже слушает его, немного расслабляясь. Перед ним человек, который решил встать на его сторону, хотя, вероятно, не должен был этого делать. И прямо сейчас у парня наконец-то есть кто-то, кому можно немного довериться. - Мне уже нужно идти, Чонгук. Работа, к сожалению, не ждет. Скоро вечерняя репетиция. - Конечно. Спишемся или созвонимся, да? – с надеждой спрашивает. Намекает, что у него есть вопросы. - Да, - охотно соглашается единственная ниточка адекватности этого неадекватного мира. - Спасибо, - шепчет, прежде, чем громко попрощаться. За дверью, как и ожидалось, стоял охранник. Впервые рядом с дверью, а не сидя напротив нее. Чонгук прикрывает глаза сразу же, как закрывается дверь. Его любимое блюдо чачжанмен и шашлык из баранины и этого не может не знать человек, с которым Чонгук встречается. Через пять минут на телефон приходит сообщение. Сокджин: Спрашивай, я знаю, что у тебя много вопросов

Чонгук: Тебя прислал отец?

Сокджин: Да, но я завтра скажу ему, что отказываюсь Он описал тебя иначе Сокджин: Я ожидал встретить запутавшегося в себе человека, который не уверен, что справится с наследуемой компанией Твой отец просил придать тебе уверенности

Чонгук: Встречаясь со мной?

Сокджин: Да Он сказал, что ты не оправился от прошлых отношений А после потери памяти, чувствуешь необъяснимую пустоту Предложил встречаться с тобой За крупную сумму Сокджин: Кроме того, это бы подняло твою репутацию Я может в дорамах не снимаюсь, но рейтинг у меня все равно высокий

Чонгук: Что-нибудь еще мой отец говорил?

Сокджин: Он нет Но я кое-что слышал, пока был в его компании Сокджин: Я видел следователя, который ведет твое дело Он что-то знает про твоего парня Настоящего парня Сокджин: Не знаю, откуда все те букеты Кроме меня, твой отец никого не нанимал Но Чонгук У тебя есть парень И он только один

Чонгук: Я смогу тебе написать, если будет нужно?

Сокджин: В любое время Сокджин: Ты в порядке сейчас?

Чонгук: Не очень, но буду

Чонгук: Спасибо Ты не представляешь, как помог

Сокджин: Пиши мне, если что А если будет нужно, приеду

Чонгук: Спасибо

Этой ночью, Чонгук Югёму не звонит, потому что плачет. Много и горько. Всю боль в подушке топит. Он не знает кто все эти люди и что им нужно. Ненавидит своего отца. И безумно сильно хочет узнать, кто из всех этих парней настоящий, его.

🌺🌺🌺

Утром Чонгук поднимается с трудом. Лицо опухшее, а на душе паршиво. Единственное, что немного придает сил – возможная выписка. Вчера он совсем забыл об этом. А сейчас врач на операции и медсестра попросила подождать. Он и ждет. От завтрака отказался, просто сидит и ест несчастные яблоки и апельсины, коих целая тумбочка. Сокджин, к слову, единственный, кто фрукты не принес. Спасибо ему за это от всей души! За фруктами и подаренной Намджуном книгой коротает время. В сообщениях всем ответил, что у него процедуры. И так врет, от еще одной маленькой лжи хуже не будет, зато от него отстанут. Стоп. Он даже жевать перестает. Глаза открываются шире. Что же это получается? Это не он врет, а ему. Сокджин сказал, что у него только один парень. И если отец нанял актера на роль парня Чонгука, то какова вероятность, что кто-то еще мог также поступить? Может быть он умудрился кому-то перейти дорогу? Или это конкуренты отца? Но надежда почему-то надолго не задерживается сверкающими искорками в глазах. Чонгук вздыхает, понимая, что это полный абсурд. Его отец ужасный человек, но вряд ли его конкуренты будут поступать таким же образом. И если бы Чонгук перешел кому-то дорогу, об этом знали бы Югём или Соён. А если не они, то отец точно. Ему же все еще нужно сохранить Чонгука в целости и сохранности. С другой же стороны, отец за ним следил. Значит, будь у Чонгука куча парней, он бы об этом знал. И если ни один из уже существующих не устраивает Чона старшего, от них в любом случае нужно было бы избавиться прежде, чем нанимать Сокджина. Чонгук всё же не виноват и все эти странные парни не его. Кроме одного. Пока непонятно, какого из них. Остальные фальшивки, которым что-то нужно. Осталось понять, что именно и прекращать этот цирк. В дверь стучат, прерывая размышления. Парень дергается, переживать начинает, что это еще один, очередной. Но к счастью, в палату заходит доктор Ли. - Как самочувствие? – спрашивает бодрым голосом. – Что-то вы бледны и лицо у вас опухшее, с вами все хорошо? Чонгук вечером и полночи слезы лил, с ним не все хорошо. - Да. Врач его все же осматривает, снова уточняет не вспомнил ли Чонгук хоть что-нибудь и на отрицательный ответ качает головой. - Я не знаю, вернется ли к вам память, но надеюсь, что если да, то это будет не очень болезненно. В любом случае, я вам уже выписал и витамины, и обезболивающее, на случай головной боли. Сейчас ее у вас нет, но если начнет возвращаться память, вполне может быть. В остальном же, вы полностью здоровы, - доктор вручает Чонгуку выписку и у того глаза загораются. - Мне как будто только что подарок на день рождения подарили. Доктор Ли смеется и желает Чонгуку здоровья и удачи. Они оба надеются, что больше не встретятся. Хотя бы не в стенах больницы. Чонгук собирается резво. Покинуть это место хочется очень очень сильно, поэтому в короткие сроки он дарит букеты медсестрам вместе с вазами. Да, некрасиво, но Чонгук рационально решил, что и тащить это все с собой не очень хорошая идея. Тем более он даже не помнит, как сейчас выглядит его квартира. Фрукты Чонгук отдает той женщине, с которой болтал пару дней назад. Он думал их с собой забрать, но заметив ее, решил, что так даже лучше. Остается одна проблема. - Я в ваших услугах больше не нуждаюсь, - строго говорит он двум охранникам, которые до сих пор за ним таскаются. И честно говоря, Чонгук готовился к словесной перепалке, дабы отстоять себя и свое личное пространство. Но те сдались быстро. Плечами пожали, сели в автомобиль и уехали. Чонгук лишь хмыкнул понятливо. Видимо последней их миссией было проследить за тем моментом, когда придет Сокджин. Ну да. Безопасность Чонгука в первую очередь важна только потому, что он наследник. И больше ничего. Не сын, не человек, не личность с собственным мнением, мыслями. А наследник гребаной компании. Чтоб она провалилась к чертям. Чонгук вздыхает и с небольшой сумкой идет в сторону нескольких такси. Не доходит. - Чонгук, - зовут его громко откуда-то справа. К нему бежит незнакомый парень. Материться хочется очень сильно. Он за всю жизнь, столько не матерился, сколько сделал это за две недели. Пусть не вслух, но в голове уж точно. - Чонгук, - повторяет незнакомец, подбегая прямо к нему. И смотрит так, будто поверить своим глазам не может. Знаем, блять, плавали. - Ты тоже? - Что? – недоумевающе. - Ты тоже мой парень? – чуть грубее, чем хотелось бы. Пошли они все к черту. Пусть его уже в покое оставят. Это явно чей-то заговор. Может это все-таки план отца под названием «Свести с ума собственного сына»? - Что значит тоже? – не понимает тот и тянется вперед, желая взять за руку. Но Чонгук делает шаг назад. Он закипает все сильнее. - А это значит, что кроме тебя есть еще четверо. Их было бы пятеро, но случилось чудо, так что полагаю, пятый ты, - почти кричит. Его уже трясет. Ему плохо. – И где же цветы? А фрукты, апельсины где? Традиция как никак. - Я не понимаю, - шепчет парень напротив и пугается чужого состояния. – Цветы дома. А вчера я примулу в горшке купил, поставил с твоей стороны на тумбочку. А если фруктов хочешь, я куплю. Только…у тебя аллергия на апельсины, Чонгук. Ты же… К горлу подступил ком, ноги начали подкашиваться. - О господи, - шепчет тот самый незнакомый парень и подхватывает Чонгука. Отводит его в сторону, прежде чем начинает выворачивать. Как в тот раз. К Чонгуку уже несутся медсестры, заметившие происходящее на улице. Одна из них та, которой Чонгук подарил букет всего минут пятнадцать назад, поэтому она его помнит и сразу звонит доктору Ли, как бывшему лечащему врачу. Парень подхватывает его на руку и несет в один из свободных процедурных кабинетов, куда и приходит доктор. - Что случилось? - У него аллергия на апельсины, - тут же отзывается сидящий рядом с Чонгуком. - Вы не знали? – спрашивает он уже у пациента, пока медсестра готовит укол. - Нет, раньше не ел их. - Ел, полгода назад, - шепчет незнакомец. – В больницу попал, там и узнали, что аллергия на цитрусы и кошачью шерсть. - Я этого не помню, - тихо отвечает Чонгук, даже не смотря в сторону говорившего. Ему снова хочется слезами обливаться. Он прекрасно понимает, кто рядом с ним. Но и делать поспешных выводов не может. Чимин тоже сказал о нем много всего, Юнги и Хосок время от времени говорят что-то, что очень похоже на Чонгука. Намджун пока что вообще на первом месте в этом списке. И то, что этот парень знает про аллергию не делает его по-настоящему близким человеком Чонгуку. Чимин мог не знать, Хосок тоже. Юнги и Намджун вроде бы не приносили цитрусы (опять плюс в копилку последнего). Да и что мешало этому парню просто угадать? А даже если нет, все равно не важно. Один факт ничего не доказывает. - Вы… - начинает доктор. - Его парень, - заканчивает рядом сидящий. - Проследите тогда, чтобы этого больше не было, - говорит, сделав укол. Чонгук же ничего не говорит лишь потому, что не хочет спорить перед врачом. Его проблемы не касаются этих людей. Поэтому отсидевшись, они молча выходят наружу. - Ты не помнишь? – уточняет тихо, стоит им выйти на улицу. - У меня травма головы и амнезия. Я не помню свой последний год. И тебя я тоже не помню, - Чонгук разворачивается к нему. – Или не знаю. Опыт показывает, что ты можешь быть совершенно незнакомым мне человеком. - Травма головы? Твой отец говорил только про ножевое. - Что? – у Чонгука сердце заходится. А парень напротив выглядит растерянным и обеспокоенным. - Давай по порядку, - предлагает он, беря себя в руки. – Меня зовут Ким Тэхён, и я твой парень. А Чонгук… Он просто начинает смеяться. Истерически. Ему приходится приложить усилие, чтобы успокоиться. Вытирая одной рукой слезы, говорит: - Знаешь сколько раз я это слышал? Четыре. С половиной, - хмыкает на последнем. – Я слышал эти слова гребаные четыре раза. Сначала вы представляетесь, а потом говорите, что являетесь моими парнями. И каждый рассказывает подробности обо мне, о свиданиях, о взаимоотношениях. Чонгук отходит от него на несколько шагов и качает головой в разные стороны. - Мне надоело слушать все это из раза в раз. А ты, также как и Сокджин, видимо знаком с моим отцом. Ты тоже подставной, Ким Тэхён? Тебя тоже он послал? Подумал, что первый раз не получилось, так получится во второй? Не выйдет. Иди к черту. И отцу моему также передай. И всем тем, кого он решит послать снова. Я не помню свой последний год, но помню, что было пять минут назад, час, день. На его месте глупо прислать ко мне кого-то повторно. Чонгук хмыкает, вытирает оставшиеся слезы ладонями и удобней подхватывает сумку. Он разворачивается, чтобы уйти, но Тэхён не позволяет. Хватает за руку и становится лицом к нему. Съехидничать бы, сказать что-то колкое, острое, неприятное. В глазах напротив столько печали, сожаления, горечи. Перед Чонгуком сейчас такой же, как и он сам, разбитый человек. И это странно. Это в груди неприятным звоном отзывается. Что-то похожее на…разбивающееся сердце. Но ерунда же, глупости. Не может ничего подобного чувствовать человек, смотря на незнакомца, верно? - Чонгук, я не знаю, что здесь было. Не знаю, что с тобой происходило с тех самых пор, как я нашел тебя в том переулке. Ты был весь в крови, я вызвал скорую. Тебя увезли, а меня забрали в участок. Из-за твоего отца я не мог все это время прийти к тебе. Даже не знал жив ли ты, пока он сам не проболтался, что ты уже очнулся. Я приехал сюда сразу же, как смог. Мне только вчера вечером разрешили уйти. В больницу не пустили, хотя я уговаривал, поэтому пришлось ехать домой. А утром сюда. Хотел пораньше, но проспал, прости. Чонгук смотрит на него, смотрит прямо в глаза и не знает, что делать. Тэхён говорит так логично. И про переулок, и почему не приехал раньше. И если они так хорошо друг друга знают, то неудивительно, что Тэхён в курсе про аллергию. Но можно ли ему на самом деле доверять? - Я тебя не помню, - и этим предложением Чонгук говорит всё. Всё, что думает, всё, что его волнует. – Даже если ты говоришь мне правду, я могу больше никогда не вспомнить весь прошедший год. Он не кричит, уже достаточно криков и ими проблему не решить. Говорит спокойно, но с сожалением, потому что так и есть. Ему жаль. - Вас пятеро, Тэхён. А может и больше, кто знает. И кто-то мне врет. Или все врут. Ты говоришь логичные вещи, но и другие тоже. А я ничего не помню, чтобы быть уверенным, кто прав, а кто нет. Я не знаю, кто из вас мой настоящий парень. Тэхён аккуратно берет его руки в свои и смотрит прямо в глаза. В них печаль разбавляется с нежностью. - Тогда я сделаю всё, чтобы ты снова мне доверял. Сделаю всё, чтобы доказать тебе, что это я – твой настоящий парень. - И если да? Будет ли в этом смысл? Я не помню какого это – быть с кем-то. Не помню своих чувств. Всё, что было – стерто. Я не смогу пережить заново тот год, который у меня забрали. Тэхён будто чувствует, что Чонгук делает, даже если тот сам этого не понимает. Он пытается оттолкнуть сейчас, пока они не начали переходить на ступень «докажу». Чонгук неосознанно пытается сберечь от боли его. Не себя. - Я люблю тебя, - вот так просто, с нежной улыбкой на лице, с грустными, но полными обожания глазами. – И даже, если ты меня не вспомнишь, ничего. Я просто попробую влюбить тебя в себя заново. У меня получилось один раз, может, получится снова. Чонгук не должен, но почему-то все равно верит.

🌺🌺🌺

Они доезжают молча. Тэхён даже не пытался говорить, понимает, что пока не время. Они просто дошли до его машины, Тэхён открыл ему дверь, затем в таком же молчании сел сам и аккуратно тронулся. Черная машина явно была не новой, но за ней следили внимательно, любовно даже. Чонгук не может сказать, что конкретно эта машина ему знакома, но Hyundai Avante узнает сразу же. При том, что в машинах не особо разбирается. Он думает об этой машине половину дороги. Остальную половину проводит в размышлениях о Тэхёне. Тот красивый, безусловно, даже в такой странной обстановке глупо было не заметить. В меру накаченное тело, широкие плечи, большие ладони и длинные пальцы с силой сжимают руль. Тэхён довольно высокий, не сильно, но чуть выше Чонгука точно. На вид мягкие темные волосы, мощная шея, выделяющиеся скулы. И он рассматривает парня вплоть до того, как машина тормозит и Чонгук только тогда понимает, что приезжают они в незнакомый район. - Я живу не здесь, - говорит, нахмурившись и вдруг понимает. – Жил. Жил не здесь, да? - Мы продали наши квартиры и переехали сюда. Район немного лучше и квартира обошлась недорого. Оставшиеся деньги с продажи мы потратили на ремонт, - аккуратно объясняет Тэхён. Видно, что он не торопится, слова подбирает, не пытается рассказать как можно больше, а дает только ту информацию, которая не будет нагружать чересчур. Но Чонгук расценивает это немного иначе. - Ты боишься говорить, но я не хрустальный. Не развалюсь, если ты скажешь больше, - немного огрызается, но сразу же об этом жалеет. Ни на кого из тех парней не огрызался, а тут сорвался. Но Тэхён и бровью не ведет. Зато губами да. Он приподнимает уголки губ, слегка улыбаясь. - Я знаю, что ты не хрустальный. Ты очень сильный, Чонгук, но я не знаю каким образом возвращается память. Я боюсь сказать что-то, что причинит тебе боль. Мне страшно вывалить на тебя кучу информации сразу. И Чонгук его понимает. Соглашается. Он прав, на самом деле. Легкий ветерок на улице и совершенно незнакомое место. Лифт, дверь. Чужое всё. Не Чонгуково. Тэхён открывает квартиру, дверь распахивает шире, пропускает вперед. Чонгук проходит медленно, не замечает, как скидывает обувь машинально. Также криво, не заботясь о том, чтобы ее поставить. Но мимолетное счастье у Тэхёна в глазах от замеченного действия испаряется. Чонгук останавливается, сделав всего пару шагов. Не доходит даже до гостиной. Его накрывает с головой. Нет, не воспоминаниями. Его накрывает осознанием. Он стоит в незнакомой квартире, в которую приехал с незнакомым человеком на его, незнакомой Чонгуку машине. А до этого две недели в больницу таскались люди, которых парень знать не знает. И все они, как один, говорят. Просто говорят. Телефон взрывается сообщениями до сих пор. Бесконечными. И они все что-то знают. Рассказывают Чонгуку про Чонгука! Они знают о нем то, чего не знает он сам. И это не один, и не два человека. Их пятеро сейчас, не считая Сокджина, который, к счастью, единственный, кто не давит совершенно. Он не думал, что это так тяжело. Плакал, злился, бесился – да. Но только сейчас понял, что ждал какого-то чуда. Надеялся, что всё то, в больнице, там и останется. За теми стенами, в той палате. Он верил, что как только покинет то место, его кошмар закончится и он будет тем же Чонгуком, которым и был всё время до. Почему его не предупредили, что амнезия – вещь гораздо страшнее, чем кажется на первый взгляд. Почему ему не сказали, что эта проблема, в виде потери памяти, не растает, словно снег, не исчезнет, испарится, словно капля на солнце. Почему его никто не подготовил к такой реальности: жестокой, безжалостной, ужасной. Его накрывает так сильно, что он просто падает на колени, хватается за голову и плачет. Трясется весь и кричит. Ему так больно. Везде. Всюду. В груди особенно. Там пусто и одновременно так много всего. Он хочет туда, где его место. Туда, где он будет обычным Чонгуком, которого помнит сам. А кто он здесь? В этой квартире, с этим человеком? Да никто! Под собственным грузом отвратительных чувств и сильных, неописуемо негативных эмоций, он даже не замечает, как оказывается на своей мягкой кровати. Его обнимают крепкие руки, к макушке прижимается щека и куда-то туда же Тэхён говорит что-то невнятное. Не сразу, но Чонгук разбирает. Тэхён шепчет прямо в волосы:

Имя любимой, что так знаменито, Ныне от слуха людского сокрыто, Отклика нет, сколь ее ни зови ты, Имя, что будет вот-вот позабыто, Я называю. Слово, что в любящем сердце лелею, Произнести не умею, не смею. Милой оно предназначено, Милой, чье имя утрачено. Солнце закатное темно-багрово, Скорбная страстность оленьего рева… Стоя один на горе отдаленной, Имя прекрасное снова и снова Я называю. Зовом, тоскою я обессилен, Зовом, тоскою я обессилен, Голос призывный мой слаб, хоть и внятен: Слишком простор для него необъятен. Так постепенно я онемею, Стоя на месте, окаменею. Статуя — ей предназначена, Милой, чье имя утрачено…

Чонгук слушает и успокаивается. Глаза прикрывает, дышит размеренно и сам не замечает, как проваливается в сон.