Доказывать, что сильный жрёт слабых

Коля смотрел на себя в зеркало и видел другое, непонятное существо. Это был не он. Это был не человек. Это был даже не какой-то абрис. Это был одновременно он и не он. Что-то непонятное глядело на него из зеркала. Но... Мог ли он выглядеть сейчас также? Мог ли он сейчас иметь огромные глаза и абсолютно непропорциональную улыбку, которая расползается на все лицо в отражении зеркала? Мог ли он сейчас смотреть таким взглядом, что в зрачках можно было увидеть мелькающие безумные мысли? Посмотрев на свои руки, Коля нашел ответ: мог. Они бледные, как у умирающего, и столь же холодные, как у уже остывшего трупа. Он мертв? Нет, пока нет. Мозг работает, сердце стучит, и он дышит. Но насколько долго это продлится? Насколько долго он будет жив? Стоит ли закончить свои собственные страдания раньше? В любом случае он мертвец. В любом случае - его город ждет новое воплощение. Возможно, то не постигнет такая же судьба, как сейчас его. Его не будет мучать Матвей. Коля шел и видел в каждой поверхности абсолютно разные изображения себя. Какие-то были воспоминаниями, может он уже мертв? Какие-то были абсолютно искаженными картинками. Это были уже не человеческие изображения - это были силуэты непонятных существ, которые изображали каждую из его эмоций. Больше всего по пути на кухню Коля увидел абрис, изображающий чувство безысходности. Он выглядел страшно убого, и при этом влек к себе. Но Коля не прикасался к нему. Скорее всего, соприкоснись он хоть с одним из абрисов — окажется по ту сторону стекла заточенным навсегда. Он взял нож. Недавно Томск как его зовут? Он не помнит. Приезжал и пока готовил, точил ножи. Может, знал о его смерти? Вполне. Коля не мог просто стать ходячим трупом. Двигаться становилось сложнее. Дышать как можно более невозможно. Он умирал? Нет. Слишком быстро. Если Коля не убьет себя сам — его убьют силуэты в округ него. Съедят, не оставив и капли воспоминаний. Он заносил нож на своей шеей. Эмоция злости бушевала. Билась. Чуть-чуть, и вырвется из под стекла. Он воткнул нож себе в шею. Удивительно приятно было.. Первую секунду. Потом он начал задыхаться, а тело... Тело не слушалось. Кровь лилась на ноги, а вся его уже давным-давно мертвая туша наклонялась и падала. Падала прямо на абрис безысходности. Коля задыхался и чувствовал, как воспоминания утекают словно кровь из его шеи. Съедались и пожирались. Словно его тело, которое уже на части сжирали разные изображения, которые все же вырвались из своих стеклянных темниц. Вот оно, как умирали города? Из последних сил приоткрыв глаза, Коля увидел абрис радости. Он рад и принял свою смерть. Амаранты лежали в луже крови столь естественно, словно там и не должно было быть человеческого тела. Словно только что, воплощение Новосибирска не было стерто самим собой. Съедено своими воспоминаниями.